Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Экономическое поведение: содержание и роль в микро и макроэкономике 12
1.1. Сущность, основные черты экономического поведения 12
1.2. Экономическое поведение в микро- и макроэкономике 39
Глава 2. Экономическое поведение в российском обществе и его особенности в трансформационный период 61
2.1. Национальные особенности экономического поведения в России 61
2.2. Основные черты экономического поведения в переходном российском обществе 79
Глава 3. Направления формирования экономического поведения в современном российском трансформирующемся обществе 98
3.1. Основные направления формирования экономического поведения в переходном обществе 98
3.2. Пути преодоления конфликтности современного экономического поведения в России 117
Заключение 137
Литература 141
Приложение 150
- Сущность, основные черты экономического поведения
- Экономическое поведение в микро- и макроэкономике
- Национальные особенности экономического поведения в России
- Основные направления формирования экономического поведения в переходном обществе
Введение к работе
Деление речи на диалог и монолог по числу участников действия было известно уже в Древней Греции, и это деление использовалось в риторике, философии, логике. Античных мыслителей интересовали вопросы культуры речи. Так, например, изначально предметом риторики была живая речь, словесное мастерство, красноречие как ораторское искусство и как умение вести полемику с оппонентом.
Специфические черты монологической и диалогической речи привлекают внимание и современных исследователей. Следствием этого интереса является огромное количество исследований, посвященных монологу и диалогу.
Полилогу, как отмечает А.Р.Балаян, «повезло» гораздо меньше, а точнее сказать вообще не повезло» (Балаян 1981: 65). До недавнего времени ситуации общения, включающие более двух участников, часто либо вообще игнорировались исследователями, либо трактовались как частный случай диалога. Неразработанность проблем полилога вела к их отождествлению с проблемами монолога и диалога. Например, возникало сомнение, имеется ли в полилоге новое лингвистическое качество по сравнению с диалогом, или полилог - это всего лишь сумма составляющих его микродиалогов или монологических реплик.
Однако в настоящее время все же наметились положительные тенденции к принципиальному отличию двусторонней и многостронней форм коммуникации. О необходимости размежевания этих форм речи свидетельствуют первые шаги, предпринятые исследователями в основном на материале драматических произведений. Столь избирательный исследовательский «охват» многосторонней формы речи вполне можно понять, поскольку стилизованная речь пьесы или романа (с авторскими ремарками) удобна для исследования и получения искомых, ожидаемых результатов.
По нашему мнению, в ближайшем будущем исследовательский интерес, несомненно, будет направлен на естественную многостороннюю речь, поскольку обращение к изучению живого общения - настоятельная необходимость нашего времени.
Для языковой действительности рубежа XX и XXI столетий наряду с диалогом характерна экспансия многосторонних видов коммуникации. Полилог в самых разнообразных его проявлениях получает широкое распространение. В средствах массовой информации (теледебаты, телемосты, «круглый стол» с привлечением нескольких участников, ток-шоу и т.д.), в связи с развитием сетевой коммуникации (электронные сетевые конференции), расширением международных контактов (симпозиумы, конференции, школы-семинары и т.д.), на страницах газет и журналов дискуссионные жанры (тематическая беседа, интервью с группой экспертов и др.) занимают все более прочные позиции. Усиливается многосторонний характер художественных произведений. Многообращенность становится одним из важных принципов построения рекламного текста.
Исследования монологического и диалогического дискурса показывают, что эти формы речи не «покрывают» особенностей полилогической формы общения, не отражают его специфики. Возрастающая роль экстралингвистических факторов, таких как количество коммуникантов, своеобразность ситуации общения, его иерархичность в случае наличия асимметрии в социальном статусе общающихся и др. обеспечивают специфичность коммуникативных стереотипов, выходящих за рамки монолога и диалога.
Все эти факты свидетельствуют об актуальности нашего обращения к полилогу.
Проведенные структурный, семантико-прагматический и просодический виды анализа экспериментального материала показывают нетождественность характеристик диалога и полилога. Диалог - это элементарная форма
группового общения. По мнению некоторых ученых, малая группа начинается с диады, хотя при этом справедливо обращается внимание на редуцированный характер внутригрупповых отношений в такого рода микрообщности, не отражающий всей полноты межличностных связей, наблюдающихся в 'больших по объёму малых группах. Ведь добавление даже одного человека к диаде имеет следствием существенные модификации в структуре общения. Полилог - более сложная как по составу участников и межличностных отношений, так и по языковой структуре форма общения. Ошибочный взгляд на полилог как форму диалога создает заведомо ложные предпосылки для лингвистического анализа, вносит путаницу в определение единиц полилогической речи и имеет следствием получение искаженных характеристик и выводов.
Методологической основой анализа полилогического дискурса является лингвопрагматический подход, предполагающий сочетание структурного, семантического, прагматического и просодического видов анализа языкового общения в малой группе.
Изучение малых групп имеет довольно долгую традицию в социальной психологии (Hyman 1942; Homans 1950; Cartel, Stice 1960; Kelley 1962; Hare 1963; Taylor 1970; Zander 1971; Cartwright 1972; Stogdill 1974; Crosbie 1975; Lamm, Myers 1978; Робер, Тильман 1988; Левин 2000; Андреева 1987, 1988, 2000, 2002а, 20026; Ярошевский 1974, 1978; Уманский 1980; Емельянов 1985; Емельянов, Шипова 1993; Коломинский 2001; Кричевский, Дубовская 1991, 2001 и др.). Малая группа рассматривается как модель социума, как первичная среда, в которой наиболее удобно рассматривать поведение личности во взаимодействии с другими членами малой группы.
Коммуникация в малых группах (small group communication) уже в 60-е годы приобрела значимость самостоятельной научной дисциплины, которая имела черты междисциплинарности, сочетавшая психологию, социологию, теорию коммуникации (Larson 1971; Cushman, Cahn 1985; Cushman, Kovacic
1994 и др.). Однако, как отмечает М.Л.Макаров, «интерес традиционной социальной психологии к данной проблеме остыл к 70-м годам» (Макаров 1997: 302). Колебания и неуверенность исследователей общения в малых группах приводили к «разнобою» в терминологии, неоправданному заимствованию данных ряда смежных наук, неадекватному анализу коммуникативных переменных. Сложилась иллюзия активного изучения общения в группе, фактически не дающая нового знания (Макаров 1997).
С позиции социальной психологии группу следует рассматривать как
«субъекта деятельности» (Андреева 1988: 173) (курсив наш). Группа как
субъект деятельности включена в систему общественных отношений. В связи
с этим особую значимость приобретают понятия «статус» или «позиция»
(Андреева 1988: 181), обозначающие место индивида в группе. С этими
понятиями тесно связана и другая характеристика индивида в группе -роль.
Роль определяется как динамический аспект статуса (Андреева 1988). Роли
членов «речевой» группы - разные (лидер, председательствующий,
толкователи темы, другие участники и т.д.). С понятием роли связано
понятие коммуникативной инициативы, отражающее социально-
психологическое состояние группы. Эта категория лишь частично совпадает
с понятием «лидер». Она соответствует целому набору способов
коммуникативного управления интеракцией (инициативные
предписывающие ходы, активное установление и смена коммуникативных ролей, темы, стиля, тональности беседы). Коммуникативная инициатива выступает как сложный динамический фактор организации и интерпретации смысла в групповом общении. Определенная роль и коммуникативная инициатива определяются выбором коммуникативной стратегии. Стратегия - основное теоретическое понятие в любой модели прагматики. Под стратегией понимается коммуникативный выбор тех или иных речевых действий для достижения определенной цели. В широком смысле коммуникативная стратегия может определяться как тип поведения одного
из партнеров, который обусловлен и соотносится с планом достижения глобальной и локальных коммуникативных целей в рамках типового сценария функционально-семантической репрезентации интерактивного типа (Романов 1990). Коммуникативная стратегия отличается гибкостью и динамикой, в ходе общения она подвергается постоянной корректировке, непосредственно зависит от речевых действий собеседника и от постоянно наполняющегося и изменяющегося контекста дискурса.
При рассмотрении проблемы малой группы, в первую очередь, возникает вопрос её определения. Если выбрать из огромного количества разнообразных (зарубежных и отечественных), иногда противоречивых по смыслу, определений понятия «малая группа», то можно представить некоторую синтетическую дефиницию, соединяющую в себе несколько параметров. Под малой группой понимается немногочисленная по составу группа лиц, объединенных общей социальной деятельностью, находящихся в непосредственном контакте друг с другом, подчиненных групповым нормам отношений (Homans 1950; Робер, Тильман 1988).
М. Шоу систематизировал существующие определения малой группы в зависимости от акцентируемых разными авторами позиций групповой принадлежности: 1) восприятия членами группы отдельных партнеров и группы в целом; 2) мотивации членов группы; 3) групповых целей; 4) структурных характеристик группы; 5) взаимозависимости партнеров; 6) взаимодействия членов группы (Shaw 1981).
X. Тэйлор, П. Кросби, А. Хеа наряду с взаимодействием, групповыми целями и структурой в качестве существенных признаков, отличающих группу от простого скопления людей, отмечают и другие её характеристики: некоторую продолжительность существования; осознание входящими в группу индивидами себя как «мы» (Taylor 1970; Hare 1963; Crosbie 1975).
Таким образом, малую группу характеризуют пять признаков, отличающих ее от простого собрания нескольких лиц: 1) члены малой
группы находятся в непосредственном взаимодействии друг с другом; 2) им свойственны групповые мотивы и цели; 3) члены группы придерживаются определенных групповых норм поведения; 4) между членами группы устанавливается «система ролей», отличающих данную группу от всех остальных; 5) между членами группы складываются отношения взаимной симпатии или неприязни.
Отправным моментом в анализе малой группы является её интерпретация как звена системы общественных отношений, преломляющихся в специфике непосредственных личных контактов. Их развитие детерминировано фактором совместной деятельности (Андреева 2002а).
Определение малой группы связано с ее квантитативными характеристиками. Принято говорить о «нижней» и «верхней» границах малой группы, хотя единого мнения по этому вопросу не существует. По мнению некоторых исследователей, малая группа начинается с диады, хотя при этом указывается на усечённый характер внутригрупповых отношений (Кричевский, Дубовская 2001). Диада является центральным объектом теории «диадического взаимодействия» (Thibault, Kelley 1959; Stogdill 1974; Zander 1971 и др.). Однако и здесь высказываются мнения о том, что диаду нельзя считать малой группой. Совершенно очевидно, что методологический принцип, согласно которому диада является единственной моделью малой группы, не оправдывает себя и поэтому не может быть принят в качестве основополагающего при изучении малой группы (Кричевский, Дубовская 2001; Данилин, Хараш 1974; Щепаньский 1969). Наименьшее число членов малой группы - не два, а три: «Мы будем называть группой определенное число лиц (не меньше трех), связанных системой отношений, регулируемых ценностями и отделенных от других общностей определенным принципом обособления» (Щепаньский 1969: 118). Опираясь на экспериментальный опыт, исследователи приводят следующие аргументы в пользу триады как
основополагающей при определении нижнего предела малой группы. В диаде фиксируется лишь самая простейшая, генетически первичная форма общения. Диаду трудно рассматривать как настоящего субъекта деятельности, поскольку в ней практически невозможно выделить тот тип общения, который опосредован совместной деятельностью: в диаде в принципе неразрешим конфликт, возникший по поводу деятельности, так как он неизбежно приобретает характер чисто межличностного конфликта (Андреева 1988). Присутствие в группе третьего лица создает новые позиции, определяемые его ролью в триаде, и это добавляет существенно новый момент к возникшей системе отношений.
Не менее остро обсуждается вопрос и о «верхнем» пределе малой группы. Мнения специалистов по этому вопросу также расходятся, о чем свидетельствуют и различные предлагаемые ими ничем неаргументированные величины группы: 20, 7±2 (объем оперативной памяти человека). Большинству авторов присуща произвольность в решении данного вопроса. Некоторые исследователи делают акцент на функциональной целесообразности величины малой группы в различных сферах социальной практики (Андреева 2002а; Кричевский, Дубовская 2001), то есть, по их мнению, логично не устанавливать какой-либо жесткий «верхний» предел группы, а принимать за таковой реально существующий, данный размер исследуемой группы, продиктованный потребностями совместной групповой деятельности. Иными словами, если группа задана в данной системе общественных отношений в каком-то конкретном размере и если он достаточен для выполнения конкретной деятельности, то именно этот предел и можно считать «верхним». Обсуждаемый вопрос следует рассматривать также и с позиции управляемости группой, то есть определения объема группы, являющегося оптимальным для успешного руководства ею (Кричевский, Дубовская 2001). Наиболее управляемой является группа из 5-9 человек. С увеличением же её объема (свыше 12 человек) возрастает число
подгрупп (клик), и соответственно усиливается вероятность противодействия решениям руководителя со стороны лидеров микрогрупп, затрудняется координация общегрупповых усилий.
Из крупных теоретических подходов к изучению малых групп в социальной психологии, сложившихся в течение всего периода изучения рассматриваемой нами проблематики и лежащих в основе многих экспериментальных и прикладных разработок зарубежных и отечественных ученых, можно выделить следующие: 1) теория поля (Левин 2000); 2) интеракционистская концепция (Bales 1965); 3) теория систем (Кричевский, Дубовская 1991); 4) социометрическое направление (Moreno 1959; Коломинский 2001); 5) психоаналитическое направление (Андреева 20026); 6) общепсихологический подход (Андреева 20026); 7) эмпирико-статистическое направление (Cattel, Stice 1960); 8) формально-модельный подход (Паниотто 1975); 9) теория подкрепления (Homans 1950; Thibault, Kelley 1959); 10) социально-когнитивное направление (Андреева 2000); 11) деятельностный подход (Ярошевский 1978; Емельянов, Шипова 1993); 12) параметрическая концепция (Уманский 1980); 13) организационно-управленческий подход (Свенцицкий 1986); 14) теория адаптивного структурирования (Poole 1976); 15) теория (метод) фокус-групп (Белановский 1996); 16) теория символической конвергенции (Bormann 1990); 17) тренингово-терапевтическое направление (Емельянов 1985; Витакер 2000; Кеннард, Роберте, Уинтер 2002; Берн 2003).
Совершенно очевидно, что данные подходы нельзя считать исчерпывающими и строго дифференцировать. Как показывает их анализ, в них обнаруживаются определенные интегративные, взаимообогащающие тенденции, стирание строго очерченных концептуальных рамок. Все они призваны объяснить довольно узкий круг эмпирических фактов, относящихся, как правило, к тому или иному отдельному групповому феномену или к нескольким из них.
Таким образом, история изучения малых групп свидетельствует об интересе исследователей в основном к социальным характеристикам, поведенческим аспектам малой группы, межличностным отношениям. Лингвистические характеристики группы с несколькими участниками оставались «за кадром». Полилог как основная форма выражения речевой деятельности членов малой группы до сих пор остаётся малоизученной даже в своих самых элементарных проявлениях. Имеющиеся в нашем распоряжении свидетельства полилогической речи (художественная литература, радио- и телепередачи, личные наблюдения) говорят о несводимости её свойств к характеристикам диалогической речи. В нашем исследовании предпринята попытка анализа спонтанного полилога в рамках междисдиплинарного подхода.
В силу вышеизложенного актуальность диссертации определяется необходимостью:
- комплексного исследования (с привлечением данных ряда наук:
прагматики, социологии, социальной психологии, теории речевой
деятельности, дискурсологии) полилогической коммуникации как особой
формы речевой деятельности;
изучения звучащей речи в специфических условиях многосторонней коммуникации;
исследования аутентичного звучащего полилогического дискурса на материале немецкой спонтанной речи;
- разработки критериев макросегментации спонтанного звучащего
дискурса, обусловленных социальными, межличностными отношениями
коммуникантов и спецификой ситуации общения;
- исследования коннекторной функции просодии в спонтанном многостороннем речевом произведении, проблемы взаимодействия лексико-семантических, семантико-синтаксических средств его связности и просодических характеристик при восприятии содержательной информации
полилогического единства и осуществлении определенного воздействия на адресата (-тов);
- комплексного исследования и моделирования просодико-семантико-
прагматической вариативности звучащего полилогического дискурса с
опорой на языковое сознание партнёров по коммуникации на материале
немецкого языка.
Основная цель диссертации заключается в анализе типологических характеристик и обосновании самостоятельного лингвистического статуса полилога как особого вида общения.
Данная цель исследования обусловила необходимость решения ряда задач, включающих:
- разработку теоретических основ описания спонтанного
полилогического дискурса как особого объекта изучения с учетом специфики
межличностной коммуникации, организованного (наряду с другими формами
речи, выделяемыми традиционно: монологом, диалогом) по принципу
целостности, структурности, иерархичности, связности в самостоятельную
форму речи;
- разработку методики анализа спонтанного звучащего полилогического
дискурса;
- проведение системно-структурного анализа немецкого спонтанного
полилогического дискурса и описание особенностей когезии реплик в
многостороннем речевом акте;
- выявление основных единиц макросегментации звучащего
спонтанного полилога на базе перцептивного и акустического видов анализа;
- проведение семантического и прагматического видов анализа
полилогической речи;
- определение социально-ролевого статуса и межличностных отношений
участников полилогов;
выявление инвентаря просодических средств, позволяющих описать просодическую организацию немецкого спонтанного полилогического дискурса;
выявление наличия и характера взаимосвязи между структурными факторами и просодической организацией немецкого спонтанного полилогического дискурса;
статистическую обработку данных, полученных в результате перцептивного и акустического видов анализа немецкой спонтанной полилогической речи;
определение релевантных признаков лингвистического феномена «спонтанный полилогический дискурс».
Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые на материале немецкой спонтанной речи:
- осуществлен прагматический анализ языкового общения в малых
группах;
- проанализированы проблемы общения, традиционно
рассматриваемые как диадические речевые взаимодействия с позиции
коллективной интеракциональности;
разработана система структурных моделей полилогической речи;
разработана семантико-прагматическая типология полилога;
описаны типы и виды адресации, свойственные полилогической форме речи;
выявлена типология речевых взаимодействий в полилоге, отличающих его от диалога;
рассмотрены конфигурации речевого взаимодействия в зависимости от квантитативных характеристик группы;
- исследовано влияние квантитативного фактора на речевые
особенности участников многостороннего речевого акта в зависимости от
выполняемой ими роли в группе и характера межличностных отношений;
проведен анализ просодических характеристик немецкой спонтанной полилогической речи и определена их роль в сегментации звучащего дискурса особого типа;
рассмотрена проблема соотношения просодии, лексико-семантических и семантико-синтаксических средств при выражении смысла в полилогическом дискурсе;
выделены критерии передачи смысловых отношений в полилоге при анализе разных типов коннекции.
Теоретическая значимость диссертации заключается:
- в определении самостоятельного лингвистического статуса полилога, в
выделении его в более сложную и отличную от диалога форму общения,
обладающую целым рядом специфических характеристик;
- в выделении комплекса прагматических критериев для анализа
многосторонних вербальных взаимодействий, расширяющих современное
представление о взаимосвязи между прагматическими характеристиками
субъектов речи, порождаемыми ими речевыми актами и используемыми
языковыми средствами;
в разработке приемов анализа крупного речевого произведения с позиции системности, позволяющей рассматривать спонтанный полилог как дискурс новой онтологии;
в получении результатов, имеющих определенную ценность для дальнейшего изучения таких теоретических проблем, как типология речевого общения, теория речевой деятельности, теория макросегментации слитной речи и ряда других;
- в разработке методики анализа значений просодических параметров в рамках звучащего дискурса особого типа, позволяющей внести ряд уточнений в разработку проблемы текстообразующей функции просодии.
Практическая значимость диссертации заключается:
в возможности использования полученных результатов в курсах лекций, спецкурсах, посвященных проблемам дискурсивного анализа, теории полилога и диалога, теоретической и практической фонетики, синтаксиса немецкой спонтанной полилогической речи;
в применении результатов исследования в практике преподавания немецкого языка при обучении восприятию и порождению спонтанной полилогической речи;
- в возможности использования разработанных моделей полилогической
коммуникации в лингводидактических целях при обучении дискуссионному
общению в рамках профессионального взаимодействия в условиях
межкультурных контактов; в практических курсах по подготовке
специалистов, представителей тех профессий, которые требуют успешности
деловых контактов;
- в применении результатов исследования в разработке спецкурсов
«Лингвопрагматические особенности полилогической речи»,
«Коммуникативно-прагматическая когерентность полилогического
дискурса», «Просодические характеристики спонтанной полилогической
речи», «Синтаксические особенности немецкой спонтанной полилогической
речи», «Стилистика текста», «Семантика и прагматика текста»;
- в применении полученных данных в области прикладной лингвистики
для решения задач, связанных с распознаванием и пониманием слитной речи.
Для выполнения задач исследования использовались следующие методы лингвистического анализа: описательно-аналитический, структурный, семантический, прагматический, просодический. Основу анализа просодической организации спонтанного полилогического дискурса составил развернутый эксперимент, включающий аудитивный, акустический виды анализа, статистическую обработку полученных данных, лингвистическую и психолингвистическую интерпретацию результатов.
Материалом исследования послужили звучащие спонтанные полилоги носителей немецкого литературного языка. Общее время звучания - 7 часов.
Объектом исследования является спонтанный полилогический дискурс как система, организованная по принципам целостности, структурности, иерархичности, связности.
Предметом исследования является специфика фонетической организации немецкого спонтанного полилогического дискурса.
Достоверность и обоснованность выводов обеспечивается репрезентативным объемом использованного в ходе исследования звучащего материала (время звучания - 7 час); количеством проанализированных фонограмм (п = 120 - исходный экспериментальный корпус, n = 70 - базовый экспериментальный корпус); привлечением к экспериментам достаточного числа информантов (п = 45), в том числе (п = 15) в просодико-семантическом анализе вариативности вербальных компонентов немецкого спонтанного полилога, (n = 30) при исследовании коннекторной функции рекуррентных комплексов в полилогических единствах на просодическом уровне; применением комплексной методики анализа экспериментального корпуса звучащей немецкой речи.
Положения, выносимые на защиту:
Речевое общение не ограничивается формулой «один разговор - два собеседника». Наряду с диалогической формой речи полилог - это самостоятельная форма взаимодействия, имеющая характеристики, отличные от диалога.
К основным факторам отличия многосторонней коммуникации от двусторонней мы относим следующие: 1) квантитативный (количество коммуникантов); 2) вариативно-ролевой (более широкий спектр коммуникативных ролей по сравнению с диалогом и их непостоянство); 3) фактор ретиально-аксиальной адресованности (коллективно-индивидуальная
обращенность); 4) информативный фактор (речевой акт говорящего, обеспечивающий знание всеми участниками того, какая иллокутивная функция по отношению к непосредственным адресатам им выполняется); 5) фактор конструктивной рецепции (возможность обдумывания речевого шага в рецептивном состоянии и отсрочка выступления); 6) фактор множественности когнитивных позиций в силу мультиперсонализма; 7) фактор переменной дейктики (наряду с «ты» «Вы» появление «он» «она» «они» «вы»),
Чередование реплик в полилоге имеет специфические особенности, присущие только этой форме общения. Оно детерминировано межличностными отношениями участников речевого акта.
Спецификация и межличностные отношения участников находят свое выражение в выборе ими языковых средств, свойственных определенному типу полилога.
Выбор коммуникативной стратегии, использование конкретных видов речевых актов собеседниками также детерминированы межличностными отношениями коммуникантов и социальными факторами.
Речевые акты в полилоге имеют различные иллокутивные функции для различных категорий адресатов. Речевой акт может быть непосредственно обращен к одному из слушающих. Одновременно он направлен и на других участников. Двойная направленность одного и того же речевого акта в полилоге открывает возможность для двойной реакции со стороны как прямого, так и косвенных адресатов и определяет тем самым иной характер чередования реплик в сравнении с диалогом.
7. Роль накладывает своеобразный отпечаток на характер
взаимозависимости между участниками полилога. Зависимость собеседников
друг от друга в полилоге проявляется своеобразно, иначе, чем в
диалогической речи. Активность или пассивность участников, определяемые
ролевыми и межличностными отношениями, также своеобразным образом
преломляют характер взаимосвязи собеседников в ходе полилогического общения, который может меняться от относительной независимости до полной зависимости, что накладывает своеобразный отпечаток на дискурсивный «рисунок» полилога.
Лишь некоторые принципы описания диалога могут быть применены и для описания многосторонних речевых актов. Для описания вербальных взаимодействий нескольких людей нельзя полностью применять традиционные методы описания взаимодействий в диаде, так как добавление к двум общающимся хотя бы одного собеседника существенным образом модифицирует коммуникативные стратегии и, следовательно, речевые характеристики собеседников. Попытки трансформировать полилог в диалог с минимальными деформациями приводят к кардинальным модификациям семантического характера.
В полилоге реализуется несколько смысловых позиций с учетом принципа мультиперсонализма.
10. В полилоге существуют особые типы и виды адресации, не
свойственные диалогу.
11. Типы речевых взаимодействий в полилоге отличны от
диалогических.
12. Степень сложности конфигураций речевого взаимодействия и
направленность адресаций находятся в зависимости от квантитативного
фактора.
Апробация результатов исследования. Основные результаты работы были изложены в ряде выступлений более чем на 30 международных, всероссийских, республиканских и региональных конференциях, школах-семинарах в России, республиках бывшего СССР. По теме диссертации опубликованы 2 монографии, 65 статей, тезисов докладов.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных словарей, приложения.
Во введении обосновывается выбор темы исследования, формулируются его цель и задачи, определяются актуальность и научная новизна работы, материал и методы исследования, его теоретическая и практическая значимость, излагаются методологические подходы к исследованию материала, основные положения, выдвигаемые на защиту.
Первая глава посвящена рассмотрению понятия общения как самостоятельного вида деятельности - деятельности общения, соотношению данного понятия с понятием «коммуникация», сопоставительному описанию односторонней, двусторонней и многосторонней форм речи.
Вторая глава содержит структурный анализ типов полилогических единств, описание единиц полилогической речи, лингвистических факторов, обуславливающих специфику немецкой спонтанной полилогической речи.
Третья глава состоит из двух разделов. В первом разделе представлена семантико-прагматическая типология полилогических единств на материале аутентичных звучащих спонтанных полилогов на немецком языке. Второй раздел, состоящий из двух подразделов, посвящен экспериментально-фонетическому анализу немецкого спонтанного полилогического дискурса, лингвистической и психолингвистической интерпретации результатов исследования.
В заключении подводятся итоги проведенного исследования, дается теоретическое освещение полученных результатов.
Библиография содержит список работ отечественных и зарубежных ученых.
Список словарей содержит словари, использованные в диссертации.
В приложении помещены таблицы, иллюстрирующие результаты аудитивного и акустического видов анализа.
Сущность, основные черты экономического поведения
Экономическая теория, как и другие дисциплины, относящиеся к общественным наукам: психология, социология, политология, — имеет своим предметом человеческое поведение. Действительно, функционирование экономической системы в целом, деятельность хозяйствующих субъектов и экономических институтов в конечном счете обусловлены человеческим поведением, принятием решений индивидов о покупке, продаже, производстве, инвестировании, сбережении.
К человеческому поведению экономическая теория применяет свой уникальный, отличный от других дисциплин подход, выделяющий из всего многообразия форм поведения его особый вид — экономическое поведение. Исследования экономического поведения призваны выяснить, каким образом люди используют свои ограниченные ресурсы для производства, распределения и обмена товаров и услуг в целях потребления, т.е. анализируется процесс выбора между альтернативными вариантами использования редких ресурсов, методы организации ресурсов, способы распределения богатства и вознаграждений за экономическую деятельность. С развитием экономической науки формировались различные подходы к пониманию экономического поведения, его основных черт. Поэтому очень трудно выделить единое определение самого термина "экономическое поведение", не отражающее точки зрения конкретной школы экономической мысли. В самом обобщенном понимании экономическое поведение — это совокупность поступков, действий людей, совершаемых в процессе их экономической деятельности, в производстве, распределении, обмене и потреблении материальных благ и услуг. Экономическое поведение представляет собой целостное явление, что вытекает из понимания природы человека. Оно не является абсолютно автономным, замкнутым и самодостаточным, так как неразрывно связано с целым рядом внеэкономических факторов и другими видами человеческого поведения. Научный подход к описанию и предсказанию этого поведения требует от экономической науки обобщения, типизации. На практике это проявляется в использовании определенной поведенческой гипотезы, предполагающей упрощенное представление о человеческой природе. Данная гипотеза или модель является инструментом исследования, элементом метода соответствующей теории.
Так, классическая экономическая теория, возникновение которой связано с фигурой Адама Смита, провозгласила принцип естественного поведения. Естественное поведение в XVIII в. противопоставлялось поведению условному, стесненному различными феодальными регламентами. Одной из предпосылок естественного поведения является принцип рациональности, который предполагал, что индивид ставит перед собой определенные цели и последовательно добивается их реализации. Другой предпосылкой естественного поведения является принцип эгоизма. А. Смит считал, что определяющим фактором в экономической жизни общества является эгоизм хозяйствующего индивида; причиной разделения труда, главного, по его мнению, источника прогресса общества, называл склонность к обмену, определяя ее сознательной, являющейся "необходимым следствием способности рассуждать и дара речи".1 Данные идеи легли в основу классической модели экономического поведения - экономического человека, "homo economicus", и on-ределили его основные черты. Модель "экономического человека" была воспринята всеми представителями классической политической экономии, в том числе Давидом Рикардо, Джоном Стюартом Миллем, а также маржиналиста-ми — Карлом Менгером, Леоном Вальрасом, Вильямом Стэнли Джевонсом.
Важную роль в определении принципов человеческого поведения сыграл радикальный утилитаризм И. Бентама. Бентам не скрывал своего убеждения, что исчисление наслаждений и страданий приложимо ко всякому, в том числе экономическому, человеческому поведению. "Природа поставила человечество под управление двух верховных властителей - страдания и удовольствия. Им одним предоставлено определять, что мы можем делать, и указывать, что мы должны делать... Они управляют нами во всем, что мы делаем, что мы говорим, что мы думаем". Бентам прилагал свое исчисление к чрезвычайно широкому кругу форм человеческого поведения, так что в одном ряду с рынками товаров и услуг оказывались такие вопросы как наказание преступников, реформа тюрем, совершенствование законодательства, законы против ростовщичества и деятельность судов.2
Давид Рикардо считал закономерным предметом научного экономического анализа лишь такое поведение людей, которое продиктовано их личными интересами, так как "если бы мы предположили любое иное правило их поведения, мы не знали бы, где остановиться". Модель личных интересов Рикардо понимал одновременно как образец рационального экономического поведения. Итак, в произведениях классиков — в явном у Смита и в неявном у Рикардо — использовалась модель человека, которая характеризуется
Экономическое поведение в микро- и макроэкономике
На уровне микроэкономики экономическое поведение выступает как поведение потребителя, предпринимателя, наемного работника. Рассмотрим каждую из этих форм поведения.
Экономическое поведение человека ориентировано во многом на процесс потребления (по выражению Маршалла, оно является своего рода отри-дательным производством). Сам процесс потребления в его индивидуализированной форме есть принятие решений и совершение актов для удовлетворения потребностей человека. Поведение потребителя представляет собой сложный феномен. На принятие решения о покупке воздействуют и экономические факторы, такие как цена и доход, а также социально-психологические факторы — тип характера индивида, уровень образования, степень культуры, общественное положение, стиль жизни, особенности окружающей человека текущей ситуации.
В настоящее время в экономической теории наибольшее распространение получили подходы к потреблению М. Фридмена (концепция "постоянного дохода") и Ф. Модильяни (теория "жизненного цикла"), основанные, прежде всего, на экономических факторах потребления. Сторонник теории рациональных ожиданий, М. Фридмен, в работе о функции потребления, исходит из следующих предпосылок: 1. Потребительская корзина индивида или семьи зависит не от текущего, а от среднегодового дохода, люди предпочитают равномерную траекторию потребления. 2. Экономическое поведение потребителя ориентировано не на сегодняшние выплаты, а на постоянный ожидаемый доход. 3. Разницу между Y (доход) и С (потребление) составляют S (сбережения). Индивиды и семьи используют рынок капитала для защиты от колебаний дохода.
Потребление соответствует доходу, принятому в качестве постоянного, среднего от текущих и ожидаемых выплат. В случае, когда текущий доход превышает постоянный, домашние хозяйства стремятся превратить излишки в сбережения.
Ф. Модильяни вводит понятие трех фаз жизненного цикла. Автор исходит из неизбежных изменений в динамике дохода. У молодых людей, студентов доходы невелики, но они ожидают их увеличения в будущем и могут брать деньги в долг, чтобы обеспечить свое потребление. В зрелом возрасте доходы возрастают, достигают максимальных величин, что позволяет расплатиться с долгами и накопить денег к старости.
В целом большинство исследований потребительского спроса исходят из того, что функции предпочтения индивидов являются независимыми, исключая тем самым межличностные мотивации и процессы сравнения, неизбежно происходящие в общественной и экономической жизни. Но потребительский спрос не может быть понят исключительно как отношение между индивидами и товарами, так как социальная, межличностная составляющая потребления порой является решающей. Важность социального сравнения в потребительском поведении отмечалась еще А. Смитом, Т. Вебленом, Дж. Кейнсом.
Так, в "Теории праздного класса" Т. Веблена представлена концепция демонстративного потребления. Веблен считал, что индивиды становятся субъектами "завистливых различий", которые формируют "общепринятую основу уважения и самоуважения", побуждающую к демонстративному потреблению, т.е. общественно взаимосвязанному потреблению, приносящему индивиду статус, общественное положение. Расходы становятся неотъемлемым элементом обоснования социальной позиции, и внутренние свойства товара менее важны, чем социальное значение.
Следуя традиции Веблена, гарвардский экономист Дж. Дансенберри доказал в своей книге, опубликованной в 1949 г., что индивидуальная полезность на данном уровне потребления зависит не только от абсолютного уровня трат, но также и от того, каковы эти расходы по сравнению с таковыми у других.1 Это была обработка подхода "относительного дохода", известная в общепринятой речи как процесс "держаться наравне с Джонсонами". В формулировке автора, домохозяйства представляют через демонстративный эффект образцы потребления в своих рефрентных группах, а потом копируют эти образцы. Полезность у Веблена зависит от превышения уровня потребления других, тогда как у Дансенберри она зависит от "потреблять не меньше других", держаться на уровне определенного стандарта.
В настоящее время, с развитием экономической психологии и поведенческой экономики, появляется все больше как теоретических, так и эмпирических исследований социально-психологических аспектов потребительского поведения. Так, американские исследователи А. Чао и Дж. Скор проводят анализ престижного или статусного потребления, то есть потребления, направленного на упрочение общественного положения. По мнению авторов там, где потребление нацелено на получение статуса или относительной позиции (далее называемое престижное потребление), должны соблюдаться, по меньшей мере, два условия. Во-первых, индивиды должны иметь сходное представление о престижности тех или иных продуктов или торговых марок. Во-вторых, потребление товаров должно быть социально, общественно видимым (отсюда термины "бросающееся в глаза, потребление", "демонстративный эффект"). Общественная видимость является определяющей величиной престижного потребления. Беглый обзор моделей потребления наводит на мысль и дает хорошее объяснение, почему домовладельцы тратят гораздо больше денег, обставляя общедоступные комнаты (гостиная, столовая), чем частные (спальни); почему дорогие автомобильные аксессуары в настоящее время производятся в довольно броском исполнении; или почему экспансия одежды от ведущих модельеров к большим и менее информированным группам населения приводит к широкому использованию фирменных знаков. Напротив, если полезность не зависит от потребления других и верным является стандартный подход к потреблению, уровень общественной видимости продукта не должен отражаться на характере потребительских покупок.
Национальные особенности экономического поведения в России
Законы развития общества проявляются в сочетании с особенностями стран и народов, национальным колоритом окрашено индивидуальное и групповое, в том числе экономическое поведение. Теоретическим фундаментом исследования экономики в ее национальном проявлении стали такие течения экономической мысли, как историческая школа, институционализм. Изучение национальной экономики, а также особенностей поведения, характера, традиций, предпринимавшиеся многими, в том числе и русскими, учеными чрезвычайно полезно для определения менталитета экономического человека, для предвидения результатов принятия политических решений, формирования экономической политики.
Так, эффективность рыночной трансформации в России во многом зависит от того, насколько полно и правильно оценивается и учитывается специфика нашей страны, ее национального хозяйства, особенности экономического поведения ее жителей. В настоящее время экономисты, социологи, психологи, философы уделяют много внимания вопросам, связанным с российским менталитетом, психологией нации, особенностям поведения отдельных социальных групп, национальному мышлению. В самом деле, на исторической сцене главными действующими лицами являются нации как общности людей, связанные историей, культурой, языком и складом ума, использующие взаимные экономические связи, совместную территорию и национальное государство как средство выживания и развития.
В процессе кардинальных преобразований, цивилизационных сдвигов, а также в процессе формирования мировой экономики как единого целого национальные черты проявляются с особенной силой. Можно обобщить совокупность факторов, отражающих специфику национального хозяйства и определяющих экономическую ситуацию: 1. Экономическая культура - совокупность социальных ценностей и норм, являющихся регуляторами экономического поведения и выполняющих роль социальной памяти экономического развития: способствующих (или мешающих) трансляции, отбору и обновлению ценностей, норм и потребностей, функционирующих в сфере экономики и ориентирующих ее субъектов на те или иные формы экономической активности.1 Ценности, связанные с экономикой - это принятые в обществе и у его отдельных групп устойчивые представления о том, какие экономические блага (богатство, связи, власть, статус, разные виды занятости, разные источники и способы приобретения дохода и т.п.) наиболее важны или совсем не важны для них и их семей, а также представления людей о том, какие экономические отношения для них предпочтительны. Нормы в сфере экономики - это представления людей, а также их действия в сфере экономики, которые признаются полезными, правильными, нужными в тех или иных связанных с экономикой ситуациях.2 Экономическая культура отбирает (выбраковывает, сохраняет; накапливает) экономические ценности и нормы, необходимые для выживания и дальнейшего развития экономики, накапливает эталоны соответствующего экономического поведения, транслирует из прошлого в современность ценности и нормы, лежащие в основе труда, потребления, распределительных и других экономических действий и отношений, обновляет ценности и нормы, регулирующие развитие экономики, являясь тем резервуаром, откуда черпаются новые образцы поведения. Экономическая культура при взаимодействии с менталитетом нации формирует экономическое мышление индивидов, в результате определяется программа индивидуального экономического поведения и происходит собственно экономическое действие. 2. Менталитет - глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, включающий и бессознательное, совокупность готовностей, установок и предрасположений индивида или социальной группы действовать, мыслить, чувствовать и воспринимать мир определенным образом, направленность мышления. Менталитет формируется в зависимости от традиций, культуры, социальных структур и всей среды обитания и сам, в свою очередь, их формирует, выступая как порождающее сознание; как трудно определимый исток культурно-исторической динамики.3 Формируясь исторически, веками, менталитет определяет национальную модель экономического и социального поведения - культуру потребления, производства и соответствующие мотивации. 3. Экономическое мышление - это процесс познания человеком, социальной группой, обществом в целом эконом[ической действительности, осознания своего места в экономических отношениях и выработки на этой основе принципов своей деятельности.4 На основе особенностей российского менталитета складывается особый тип российского экономического мышления, который формируется как сочетание свойств Запада и Востока. В основе российского экономического мышления лежит государственное экономическое мышление, связанное с восточными цивилизациями и несущее такие черты, как прочная включенность индивидуального сознания в структуру сознания общественного, иерархичность, зависимость от государства, нетерпимость к отклонениям от принятых норм экономического поведения, пре- небрежение правом и законностью. Сегодня все большее влияние на поведение людей оказывают элементы рыночного экономического мышления, имманентные Западу: чувство хозяина, личная хозяйственная самостоятельность, инициатива, прагматизм, гибкость, адаптивность, предприимчивость, готовность действовать в условиях конкуренции. 4. Характер экономического человека - предпринимателя, наемного работника, потребителя, а следовательно, и особенности их поведения, обусловленные психологией, не противоречащие системе ценностей данной цивилизации и потому принимаемой им и обществом в целом. 5. Институциональные особенности, оформляющие и поддерживающие данную хозяйственную целостность, в том числе роль государства, обусловленный культурой тип правовых отношений и т.д.
Основные направления формирования экономического поведения в переходном обществе
На основе проведенного анализа , содержания, проявления экономического поведения на микро и макроэкономическом уровнях, особенностей его в нашей стране, основных черт функционирования в переходной экономике, важно определить, каковы направления утверждения экономического поведения в современном переходном российском обществе. Формирование экономического поведения, свойственного развитым странам, включающего также лучшие черты, присущие экономическому поведению в России, прежде всего предполагает создание соответствующих объективных условий, преодоление негативных тенденций в социально -экономическом развитии нашей страны. Преобразования в экономике оказались противоречивы, во многом негативны, вследствие того, что выбор пути развития оказался не соответствующим реалиям экономики, высокой степени монополизации, естественным, географическим условиям ее развития, сложившемуся экономическому поведению, менталитету россиян. Методы экономической реформы, осуществлявшиеся на первом этапе -"шоковой терапии", ориентированные только на денежные, финансовые регуляторы, основанные на положениях лишь одной из западных экономических школ, а именно неолиберальной, наиболее видными представителями которой являются Л.Мизес, Ф.Хайек, М.Фридмен и др., выполнение соответствующих этой теории рекомендаций Международного валютного фонда явились одной из причин глубокого кризиса российской экономики. Об этом на протяжении последних лет аргументировано говорили многие российские и зарубежные экономисты. Вместе с тем, экономической наукой выработан принцип, проверенный практикой осуществления хозяйственной политики развитых стран: в условиях кризисов, войн, вмешательство государства в экономику должно усиливаться. С достижением стабилизации развития возможно и целесообразно сокращение вмешательства государства, предоставление большей самостоятельности хозяйствующим субъектам. В условиях трансформационного процесса, экономического кризиса в России это нельзя не учитывать. Сами классики неолиберализма предупреждали о сложности процесса перехода от командно-административной системы к рыночной экономике, недопустимости его ускорения. Ф.Хайек писал: "как бы нам не хотелось ускорить возврат к свободной экономике, это не означает, что все ограничения военного времени можно будет снять в один миг. Ничто так не подорвет веру в систему свободного предпринимательства, как резкая (пусть даже и кратковременная) дестабилизация, которая возникнет в результате такого шага". При осуществлении рыночных преобразований в нашей стране было нарушено соотношение целей и средств их достижения. Цели оказались подмененными средствами. Так, вместо эффективной экономики и роста благосостояния граждан главной целью экономической политики объявлялись приватизация, борьба с инфляцией, свертывание вмешательства государства в экономику. "Подмена действительных целей (а ими являются экономический рост и решение на его основе разнообразных социальных проблем), - отмечает В.Куликов, - средствами их достижения равносильно принесению первых в жертву вторым" Все большее понимание находит положение о необходимости ориентировать экономическую политику на достижение экономического роста, развитие реального сектора экономики, увеличение доходов населения, что требует достаточно развитого государственного регулирования экономики, обеспечивающего эффективное функционирование рыночного механизма, удержание, развитие сохраняющихся еще высоких технологий, социальной ориентации реформ. Важно проведение более решительных мер по экономической стабилизации, структурной перестройке, созданию условий для развития инвестиционного процесса, финансово-промышленных групп, совершенствованию налоговой политики, преодолению ее фискального характера. Стабилизация хозяйственной ситуации не даст помешать развитию современного экономического поведения у граждан России, не допустит развития уродливых форм этого поведения. Развитию реального сектора экономики должна способствовать политика поддержка отечественных производителей. Непродуманная либерализация внешнеторговых связей привела к тому, что на грань полного развала поставлены целые отрасли промышленности и сельского хозяйства. Так, производство телевизоров в России с 1993 по 1996 годы сократилось в 20 раз, продукции легкой промышленности уменьшилось за 1990 - 1997 годы в 8 раз.5 Меры по защите отечественного рынка, которые стали применяться с 1996 - 1997 годов запоздали, необходимо усиление выборочной, взвешенной и гибкой, но последовательной, протекционистской политики, не препятствующей, в то же время, улучшению качества продукции отечественными производителями. Важно ставя задачу вступления во Всемирную торговую организацию, отстаивать интересы российских производителей. Создание объективных основ современного экономического поведения должна обеспечивать корректировка политики приватизации, управления государственным сектором экономики. Для появления эффективных собственников важно изменить целевые установки приватизации, оптимизировать структуру государственной собственности, управление ею, активнее добиваться привлечения капиталов инвесторов, в том числе иностранных, в реальный сектор.