Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методика геоархеологических исследований 18
1.1. Краткий обзор теоретических основ исследования взаимодействия природной среды и общества 18
1.2. Основные методы изучения природной среды древнего человека 31
1.3. Методика выделения этапов взаимодействия природной среды и древнего человека 59
Глава 2. Палеогеография умеренного пояса Восточной Азии во второй половине позднего плейстоцена (40-10 тыс. л.н.) и в голоцене (10-3 тыс. л.н.) 63
2.1. Краткая геологическая и физико-географическая характеристика 63
2.2. Очерк палеогеографических условий умеренного пояса Восточной Азии за последние 40 тысяч лет 73
Глава 3. Палеогеография и хронология каменного века юга Дальнего Востока России 107
3.1. Приморье 107
3.2. Нижнее и Среднее Приамурье 184
3.3. Сахалин и южные Курильские острова 224
Глава 4. Природная среда и хронология культур позднего палеолита и неолита зарубежной Восточной Азии 236
4.1. Северо-Восточный Китай 236
4.2. Корейский полуостров 251
4.3. Японские острова 261
Глава 5. Взаимодействие природной среды и человека позднего палеолита и неолита в умеренном поясе Восточной Азии 282
5.1. Экономика древних культур и хозяйственно культурные типы умеренного пояса Восточной Азии в эпохи камня и бронзы 283
5.2. Корреляция основных палеогеографических событий и рубежей позднего плейстоцена - голоцена с этапами развития древних культур 349
5.3. Основные природно-культурные этапы каменного века Восточной Азии 362
Заключение 366
Литература
- Основные методы изучения природной среды древнего человека
- Очерк палеогеографических условий умеренного пояса Восточной Азии за последние 40 тысяч лет
- Нижнее и Среднее Приамурье
- Корейский полуостров
Основные методы изучения природной среды древнего человека
В 1930-х гг. В. И. Вернадским (см. Вернадский, 1991 и др.) было разработано учение о ноосфере - стадии развития биосферы Земли, на которой в результате победы коллективного человеческого разума начнут согласованно развиваться и сам человек как личность, и объединяющее человечество общество, и целесообразно преобразуемая людьми окружающая природная среда. Для целей настоящей работы принципиально важно то, что ноосферная концепция утверждает необходимость совместного изучения природы и общества. Переход биосферы в ноосферу происходит под влиянием научной мысли и человеческого труда (Вернадский, 1991, с. 20). По Н. Н. Моисееву (1990, с. 24), ноосфера - это "... такое состояние биосферы, когда ее развитие происходит целенаправленно, когда Разум имеет возможность направлять развитие биосферы в интересах Человека, его будущего". Ноосфера является практически синонимом понятия "коэволюция человеческого общества и биосферы" (Моисеев, 1990, с. 154). Н. Н. Моисеев (1990, с. 25) обращает внимание на то, что "... переход в эпоху ноосферы потребует коренной перестройки всего нашего бытия, смену стандартов и идеалов ... она является центральной проблемой, стоящей сегодня перед человечеством: как должно быть организовано общество, чтобы обеспечить коэволюцию биосферы и Человека, обеспечить дальнейшее развитие цивилизации".
Научным направлением в географии, наиболее детально изучающим взаимосвязь природной среды с древним человеком, является историческая география (Жекулин, 1982, 1989). "... Историческая география - это наука о взаимоотношениях общества и окружающей среды в историческом прошлом. Она показывает, как формировалась современная картина мира, изучает вопросы изменения ландшафтов в четвертичное время под влиянием хозяйственной деятельности человека" (Жекулин, 1989, с. 28-30). Историческая география входит в природно-общественный блок в рамках географической науки (Жекулин, 1989, с. 18). Главная задача исторической географии заключается в "... анализе исторических изменений экологической обстановки на Земле, истории освоения территории, использования ресурсов" (Жекулин, 1989, с. 28-30).
В отношении связи исторической географии с изучением процесса взаимодействия природы и общества В. С. Жекулин (1982, с. 3) отмечает: "... Историко-географический аспект проблемы "Человек и окружающая среда" заключается в анализе исторических изменений в территориальной организации природы, населения, хозяйства, позволяющем вскрыть генетические корни современных географических объектов и объективно оценить исторический фон современных преобразовательных мероприятий". Исто-рико-географы разработали диахронический подход к изучению природных объектов (Жекулин, 1982, 1988), заключающийся в том, что проводится анализ изменений, произошедших с данным географическим объектом за весь период его развития - от возникновения до современного состояния. А. М. Грином (1985) сформулирован подход к изучению изменений природной и антропогенной составляющих геосистем под названием "ретроспективного мониторинга".
Основными направлениями комплексных историко-географических исследований являются следующие (Жекулин, 1982; Воропай, 1981; Подго-родецкий, 1978, и др.): 1) выявление и изучение закономерностей спонтанного хода природных системообразующих процессов; 2) восстановление и изучение геокомпонентов и геокомплексов в доагрикультурный период; 3) выявление и изучение закономерностей развития социально-экономических процессов, заселения и сельскохозяйственного освоения, формирования се 24 литебных, сельскохозяйственных, лесохозяйственных, водохозяйственных, транспортных, производственно-технических систем, административно-политических структур; 4) определение системы "исторических срезов" -периодов наиболее интенсивного взаимодействия природных, социальных и экономических процессов, и наиболее глубокого влияния общества на природные условия и ресурсы; периодов качественных изменений геокомплексов и геосистем, всей географической структуры региона; 5) восстановление и изучение историко-географических ситуаций основных "исторических срезов"; 6) выявление и изучение общих и региональных закономерностей развития процессов взаимодействия общества и природы, процессов антропогенных изменений геокомпонентов и геокомплексов, пространственно-географической структуры региона, его природно-ресурсного потенциала и экологических условий.
Одним из основных принципов историко-географических исследований, важным для целей нашей работы, является выделение этапов взаимодействия общества и природы. Критерием их выделения является хозяйственная деятельность человека как основная сила, преобразующая природные геосистемы (Грин, 1968; Гирусов, 1981; Дулов, 1983; Кобылянский, 1985; Рахилин, 1989, и др.). М. Ф. Грин (1968) выделяет четыре этапа взаимодействия человека и природы: 1) пассивное приспособление (до оформления рабовладельческого строя); 2) активное использование (до эпохи империализма); 3) преобразование (до современности); 4) реконструкция (постиндустриальное общество). Э. В. Гирусов (1981) выделяет три этапа: 1) переход к производству и изготовлению орудий; 2) промышленная революция, XVIII-XIX вв.; 3) научно-техническая революция, середина XX в.
Очерк палеогеографических условий умеренного пояса Восточной Азии за последние 40 тысяч лет
Анализ фауны млекопитающих, рыб, моллюсков на древних поселениях в англоязычной литературе называется "zooarchaeology" ("зооархеоло-гия") (см. Butzer, 1982, р. 191-208; Reitz, Wing, 1999). Первой стадией исследования является определение (по возможности до вида) всех найденных на стоянке костей животных по существующим методикам (см., например, Цепкий, 1979; Курочкин, 1979; Вангенгейм, 1987; Агаджанян, 1979, 1987); особое внимание уделяется определению возраста и пола животных. Затем проводятся специальные исследования с целью установить виды использования данных животных древним человеком, стратегию его охоты, сезонность добычи, наличие домашних животных, состав белковой пищи человека на основе подсчета количества различных видов животных (биомассы). Важнейшим в зооархеологических исследованиях является изучение тафо-номии (законов переноса и захоронения ископаемых остатков в геологических слоях; см. Ефремов, 1950).
Важным аспектом является изучение животных, либо совершенно вымерших к настоящему времени, но представленных на стоянках, либо значительно изменивших свой ареал; археологические памятники представляют собой перспективные объекты для подобных исследований. К таким животным относятся прежде всего представители позднепалеолитического (Громов, 1948) или "мамонтового" (см., например, Верещагин, 1988; Верещагин, Барышников, 1980, 1985; Kahlke, 1999) фаунистического комплекса - мамонт (Mammuthus primigemius Blum.), шерстистый носорог (Coelodonta antiquitatis Blum.), лошадь (Equus lenensis Rusanov), бизон (Bison priscus Boj.), яки (Poephagus mutus Przewalski, P. baikalensis N. Ver.), овцебык (Ovibos moschatus Zimm.), пещерный лев (Panthera spelaea Gold.), пещерная гиена (Crocuta spelaea Gold.), пещерный медведь (Ursus spelaeus Ros. et Hem.).
Многие животные являются четкими индикаторами совершенно определенных (лесных, степных, тундровых) ландшафтных условий, и их использование весьма перспективно для реконструкций условий природной среды прошлого по сравнению с другими методами, например, палинологическим, из-за значительного разноса пыльцы отдельных древесных растений - на десятки и сотни километров от места их произрастания. Палео-ландшафтная и палеогеографическая интерпретация ископаемых комплексов фауны являются важнейшим направлением в геоархеологии (Оводов, 1975, 1979; Барышников, 1998, и др.). Палеонтологические данные по стоянкам древнего человека также несут информацию о составе промысловой фауны, экономике и природной среде древнего населения. Так, используя данные по составу промысловой фауны крупных млекопитающих на верхнепалеолитических стоянках, В. П. Степанов (1976) реконструировал ХКТ для территории Русской равнины, Кавказа, Средней Азии, Сибири.
На побережьях многих морей, крупных озер и рек часто встречаются так называемые "раковинные кучи", представляющие собой скопления раковин моллюсков, образовавшиеся в результате поедания древним человеком тела моллюсков. Первоначально "раковинные кучи" были изучены в Скандинавии; в дальнейшем они были найдены в Северной и Южной Америке, Азии, Африке, Австралии и Океании. Классическим примером являются "раковинные кучи" эпохи дзёмон [Jomon] Японских островов. Изучение "раковинных куч" первоначально ведется так же, как и раковин моллюсков из морских отложений (Комплексное изучение ..., 1981; Петров, 1987; Старобогатов, 1987; Раков, 19986, и др.). После определения моллюсков до вида проводится подсчет их биомассы, сезонности сбора и калорийности (например, Koike, 1975, 1986а, 1986b, 1992; см. обзоры: Renfrew, Bahn, 1996, p. 232-233; Kenneth, 1996). Детальное описание геоархеологического изучения моллюсков дано в монографии Ч. Классен (Claassen, 1998).
Анализ вещественного состава горных пород, из которых были изготовлены артефакты, позволяют установить с высокой степенью надежности источники археологического сырья, иногда удаленные от стоянки на десятки и сотни километров. Чаще других применяются методы химического анализа вулканических стекол в районах молодого (кайнозойского) вулканизма (см., например, Shackley, 1998), такие, как нейтронно-активационный и рентген-флуоресцентный. Конечной целью является получение надежных инструментальных данных для идентификации источников обсидиана, использовавшихся в древности.
Метод инструментального нейтронно-активационного анализа (сокращенно ИНАА) горных пород основан на измерении спектра наведенного гамма-излучения после облучения образца тепловыми нейтронами в ядерном реакторе, для определения содержания ряда химических элементов в веществе. Предел обнаружения при определении содержания химических элементов составляет 10"4 - пхЮ"5 %. К числу достоинств метода относятся: 1) независимость результатов измерения от химических свойств элементов; 2) возможность определения содержания большого числа элементов (более 25) из одной навески; 3) возможность анализа маленьких (от нескольких миллиграммов) навесок; 4) высокая производительность. К числу недостатков можно отнести: 1) низкую чувствительность метода при определении содержания ряда элементов (Zr, Nb, Sn, Те, ТІ, Ві); 2) значительную продолжительность времени для анализа; 3) наведенную радиоактивность после облучения.
Основы метода изложены в ряде специальных руководств (например, Зайцев и др., 1978, с. 5-72). Важно подчеркнуть, что при анализе вулканических стекол метод ИНАА является одним из немногих, позволяющих решать поставленные задачи - характеристику химического состава стекол из коренных источников и археологических памятников, и геохимическую корреляцию источников обсидиана и обсидиановых орудий.
Нами использовалась следующая методика подготовки проб и их анализа, принятая в лаборатории исследовательского реактора Университета Миссури (США) (Glascock, 1992). Поступившие на анализ образцы вулканического стекла отмывались в ацетоне и дистиллированной воде для очистки от возможных поверхностных примесей. Затем от имевшихся образцов отделялись механическим путем небольшие фрагменты, каждый весом около 50 миллиграммов. Для кратковременного облучения использовалось навески около 100 миллиграммов образца, для долговременного облучения - около 300 миллиграммов.
Нижнее и Среднее Приамурье
История развития природной среды Дальнего Востока России за последние 40000 лет рассматривается на основе сводных работ по четвертичной геологии и палеогеографии (см. Алексеев, 1978; Разрез ..., 1978; Пушкарь, 1979; Александрова, 1982; Плетнев, 1985; Короткий, 1993; Короткий и др., 1980, 1988; 1996, 1997а, 19976; 1999а, 19996; Кузьмина и др., 1987; Кузьмина, Шумова, 1992; Верховская и др., 1992; Развитие ..., 1993; Grebennikova et al., 1995; Комплексное ..., 1995; Микишин, Гвоздева, 1996; Гвоздева и др., 1997, и др.). В целом можно вьщелить три основных этапа в развитии природной среды за последние 40000 лет - 1) черноручьинский (каргинский), 50000-21000 л.н.; 2) партизанский (сартанский), 21000-10000 л.н.; 3) голоцен (последние 10000 лет) (Короткий, 1993).
Во время черноручьинского этапа в пределах интересующего нас отрезка времени (40000-21000 л.н.) в Приморье были распространены преимущественно темнохвойные и хвойно-широколиственные леса; изменения климата привели во время похолодания около 24000-21000 л.н. к смене данного типа растительности на хвойные и елово-лиственнично-березовые леса (Короткий и др., 1988, 1996, 1997а). В оптимум черноручьинского времени, около 43000-33000 л.н. (Короткий и др., 1997а) или около 354000-24300 л.н. (Кузьмина, Шумова, 1992), растительность представляла собой широколиственные леса с участием хвойных пород. В целом в черноручь-инское время в Приморье климат был близок к современному (Кузьмина, Шумова, 1992). В Нижнем Приамурье в черноручьинское время преобладала растительность темнохвоиных и лиственничных лесов с примесью широколиственных пород (Разрез ..., 1978, с. 85-86). На основной части о. Сахалин произрастала темнохвойная тайга, а в отдельные теплые фазысмешанные леса; на восточном побережье доминировали сосново-елово-березовые леса (Короткий и др., 19976). На акватории Японского моря на фоне теплых в целом условий отмечались отдельные фазы похолоданий; температура поверхностных вод была на 2-3 С ниже современной (Плетнев, 1985).
В партизанское время, соответствующее максимуму последнего оледенения и позднеледниковью, в начале (21000-18000 л.н.) на территории практически всего юга Дальнего Востока России в горах была распространена тундровая и лесотундровая растительность, а на равнинах господствовали редкостойные березово-лиственничные и еловые леса (Короткий и др., 1997а; 19976, с. 138; Атлас Приморского ..., 1998, с. 18) (рис. 11). Снижение среднегодовых температур составило не менее 8-9 С по отношению к современности (Короткий и др., 1988, с. 142). В системе Буреинского хребта, а также в наиболее возвышенных частях Сихотэ-Алиня и гор Сахалина существовали небольшие горно-долинные и каровые ледники. В Нижнем Приамурье в горах господствовала тундровая растительность; равнины были заняты лесотундрами и березово-лиственничными редколесьями. На самом юге, в долине р. Амур, существовали участки темнохвойной растительности с единичными широколиственными породами (дуб) (Разрез новейших ..., 1978, с. 86, 96). В Среднем Приамурье основным типом растительности на равнинах были еловые и березово-лиственничные леса (Короткий и др., 1997а). На Сахалине существовали горные тундры в Западно-Сахалинских и Восточно-Сахалинских горах, а также тундровая растительность на севере и березово-лиственничные леса на основной территории центра и юга острова.
Уровень Японского моря во время максимума последнего оледенения был на 110-130 м ниже современного (Короткий и др., 1988,1997а, 19976; Рис. 11. Палеогеографическая обстановка времени максимума последнего оледенения (20000-18000 л.н.) на юге Дальнего Востока России (Короткий и др., 1997а, 19976).
Korotkii, 1985) (рис. 12), в результате чего глубина Корейского и Сангарско-го проливов значительно уменьшилась, а пролив Лаперуза перестал суще 76 ствовать (рис. 12). Восточная часть Корейского пролива представляла собой морской залив со спокойными гидродинамическими условиями (Плетнев, 1985). Тем не менее, ветвь относительно теплого Цусимского течения проникала через открытую западную часть Корейского пролива в Японское море и существенно смягчала климатические условия восточного побережья Корейского полуострова и отчасти - побережья Приморья (Плетнев, 1985, с. 80; Gorbarenko, Southon, 2000, p. 181).
В позднеледниковье на территории региона происходило постепенное усиление роли темнохвойной и широколиственной растительности; в Приморье около 16000-15000 л.н. распространяются березово-лиственничные леса (Короткий и др., 1997а). Фазы потепления в интервале 15000-10000 л.н. характеризовались увеличением количества темнохвойных элементов в составе древостоя (Короткий и др., 1997а, с. 133), а также широколиственных пород в самом конце партизанского этапа, около 13000-11000 л.н. (Шумова, Климанов, 1989). В фазы похолоданий (особенно около 11000-10000 л.н.) усиливалась роль березово-лиственничных редколесий (Короткий и др., 1997а, с. 132-134) и лесотундр (Шумова, Климанов, 1989, с. 154). В Нижнем Приамурье около 11800 л.н. преобладала лесотундра (Короткий и др., 1999а). На юге о. Сахалин около 12000-11000 л.н. на фоне преобладания кустарниковых зарослей и лугов появляются широколиственные древесные породы - дуб, ильм, граб (Микишин, Гвоздева, 1996, с. 59).
Корейский полуостров
В отложениях, вскрытых вышеописанным шурфом в стороне от основного раскопа, Н. Б. Верховской (личное сообщение, 1992 г.) в пробах с глубины 0.40-2.00 м обнаружены лишь единичные пыльцевые зерна древесных пород (Betula, Pinus, ALnus), травянистой растительности (Artemisia, Asteraceae, Chenopodiaceae, Rosaceae, Varia), споры (Polypodiaceae ). Предыдущие результаты (Кузьмин и др., 1989) и данные, полученные вновь, позволяют уверенно говорить о том, что отложения стоянки Установка 1 крайне бедны спорами и пыльцой, что, по-видимому, объясняется перигляциальной обстановкой их формирования в условиях разреженной растительности.
Спорово-пыльцевые спектры, сходные со стоянкой Установка 1, описаны в Приморье в основании 1-й террасы р. Зеркальная, в долине р. Черной (южное Приморье) и р. Венюковки (среднее Приморье) (Короткий и др., 1980,1988). Они относятся к партизанскому (сартанскому) времени.
В 1981 г. по углю, собранному в ходе раскопок 1980 г. (Васильевский, Кашин, 1984; Крупянко, Табарев, 2001, с. 102), была получена радиоуглеродная дата 7800 + 500 (ГИН-2503) л.н. (Лынша, 1989). По сообщению Л. Д. Сулержицкого (1991 г.), для анализа использовалось очень небольшое количество угля, из которого было получено меньше 1 мл счетного бензола. Большое разбавление "мертвым" бензолом дало высокое значение ошибки измерения ± 500 лет. Все это делает полученную дату, по мнению Л. Д. Сулержицкого, малонадежной. Соединение двух проб, отобранных из траншеи (Крупянко, Табарев, 2001, с. 102), где отсутствует прямая связь с артефактами, также не позволяет всерьез рассматривать эту дату как свидетельство раннеголоценового возраста Установки 1, что утверждает В. И. Дьяков (2000, с. 166-167).
Стоянка Установка 7 изучалась в 1990-х гг. (Охотники-собиратели ..., 2003). Согласно геоархеологическим данным, возраст нижней части слоя Установки 7 определяется как каргинский, около 33000-30000 л.н., а природная обстановка его существования - как темнохвойные и березово-еловые леса с элементами широколиственной растительности (Кононенко, 2001; Кононенко и др., 2001а, 20016; Кононенко и др., 2003). Сравнительно небольшая мощность отложений в пределах памятника (до 0.7 м), расположенного на склоне, возможно, свидетельствует об активных денудационных процессах, протекавших либо во время обитания стоянки, либо после ее оставления древним человеком. Следует также отметить следы активных пе-ригляциальных процессов, вьфаженные в виде криотурбаций культурного слоя (Кононенко и др., 2003, с. 49-53).
Артефакты раннего комплекса Установки 7 залегают в отложениях непосредственно ниже слоя с OSL датой 18600 лет назад (соответствует 15600 л.н., см. ниже) с наличием криотурбаций (Кононенко и др., 2001а, с. 11-12); из этих отложений получены достаточно теплые спорово-пьшьцевые спектры, сходные с позднекаргинскими (Кононенко и др., 2001а, с. 8-11; Кононенко и др., 20016, с. 360-361). Это является основанием для датировки раннего комплекса около 33000-30000 л.н.
Поселение Суворово 3 расположено в долине р. Зеркальная, в 5-6 км от стоянки Установка 1, вблизи с. Суворово. Оно приурочено к субгоризонтальной поверхности 12-14-метровой террасы притока р. Зеркальная - р. Курчумка. Археологические исследования стоянки Суворово 3 показали, что она близка по типологии инвентаря к верхнему слою Установки 1; датируется поселение 8000-10000 л.н. (Васильевский, 1985; Васильевский, Гладышев, 1989). Исследования геоморфологии стоянки, проведенные автором в 1987 г., показали, что культурный слой Суворово 3 залегает в верх 122 ней части аллювиальных отложений 12-14-метровой террасы р. Курчумка. В раскопе 1985 г. (восточная стенка) сверху вниз вскрывается: Глубина, м І.Дерн 0.0-0.07 2. Суглинок желтовато-бурый, лессовидный, с включениями мелкого окатанного гравия, корней растений 0.07-0.27 3. Суглинок серовато-бурый, лессовидный с включениями гальки размером до 2-3 см, корней растений 0.27-0.37 4. Галька с супесчано-суглинистым заполнителем 0.37-1.00 Ниже вскрывается цоколь террасы, представленный коренными породами. Археологический материал приурочен к слоям № 1-3; слой № 4 является материком. Границы между слоями постепенные, без резких изменений.
В отличие от стоянки Установка 1, в разрезе Суворово 3 каких-либо криогенных текстур не обнаружено. Минералогический анализ отложений стоянки Суворово 3 (Кузьмин и др., 1989) показал, что в тяжелой фракции преобладают аутигенные минералы - окислы и гидроокислы железа (66-78%). Среди терригенной части преобладают обломки пород (9-13%) и ильменит (1-13%); в небольших количествах присутствуют роговая обманка и другие амфиболы (до 3%), пироксены (2%), группа эпидота (3%), биотит (3%), гранат (до 1%). Разнообразие состава терригенных минералов тяжелой фракции говорит о дальнеприносном характере минералогического спектра; в то же время обилие железистых минеральных новообразований говорит о замедленности терригенного осадконакопления, что отражает специфику объекта исследования - культурного слоя палеолитической стоянки. На основании минералогического анализа можно предположить, что материком для культурного слоя стоянки Суворове 3 являются аллювиальные отложения, а в культурном слое присутствуют индикаторы субаэральной обстановки формирования отложений - железистые новообразования. Верхнюю часть разреза 12-14-метровой террасы р. Курчумка, к которой приурочен культурный слой стоянки, можно отнести к покровным отложениям, залегающим на аллювии.
Для стоянки Суворово 3 были получены спорово-пыльцевые данные (рис. 24). В нижней части культурного слоя (глубина 0.30-0.37 м) отмечается примерно равное соотношение пыльцы древесной растительности, пыльцы трав и спор. Среди пыльцы древесных растений отмечены Pinus з/g Haploxylon, Betula sect. Coatatae, В. sect. Albae, B. sect. Nanae, Corylus, Alnus; среди пыльцы трав - Роасеае, Cyperaceae, Artemisia, Brassicaceae, Ranunculaceae, Varia . Среди спор преобладают Bryales. Общий облик спектра - сухой и холодный. Растительные формации времени накопления отложений были представлены березовой лесостепью с зарослями кустарников (кедровый стланик, ольха, кустарниковые формы берез). В наземном ярусе преобладали зеленые мхи и разнотравно-осоково-злаковые группировки.
Выше по разрезу (глубина 0.20-0.30 м) в составе спектров преобладает пыльца древесной растительности (50%), содержание пыльцы трав -20%, спор - 30%. Среди пыльцы древесных пород доминируют береза и лещина; среди трав - Роасеае, Alliaceae, Apiaceae, Artemisia, Liliaceae, Ranunculaceae, Rosaceae. Споры представлены в основном Polypodiaceae (45%) и Bryales (36%). Климатические условия накопления отложений стоянки в это время были достаточно прохладные, но уже несколько более влажные, чем в предыдущий период. В растительном покрове господствовали березовые леса и заросли из кустарниковых берез и лещины, в наземном ярусе - мезофитные злаково-разнотравные луга.
