Введение к работе
Актуальность темы исследования. Актуальность проблемы символа в наше время обусловлена поиском новых оснований в ситуации меняющейся философской культуры, обнаруживающей исчерпанность рационалистической стратегии мышления и, как следствие, - начало духовного поиска, самоопределения человека в системе трансформирующихся ценностей.
В условиях поиска мировоззренческих ориентиров возникает интерес к исследованию природы символа как единому, интегрирующему началу, способному явиться качественно новым фундаментом для становления смысла, творчески задавая иное направление мысли и жизни. Если трактовать символ условием бытия культуры, понятой в качестве символически организованной деятельности сознания или символо-творчества, то откроется вариант возможности выхода из «культурного кризиса» современности. Ибо, организуя сознание символически, мы стремимся к восстановлению в правах культуры мышления, задающей такое направление мысли, где вопрос о смысле — это вопрос о сущности смысла, а вопрос о философской культуре — это вопрошание к предельным основаниям человеческой жизни.
Постижение символа, направленное на обнаружение его собственных оснований и смысла, полагается принципиальной позицией настоящего исследования. Поэтому данную работу следует интерпретировать не как культурно-историческую или историко-философскую, но как строго философскую. Философия, по существу, есть искусство во-прошания к основаниям мышления. А вопрос о символе в настоящем диссертационном исследовании формулируется с онтологической позиции. Поэтому в задачи данного исследования входит не описание той или иной культурной символики, а постижение самой природы символа как такового, что, в свою очередь, предполагает интеллектуальную работу по выявлению того общего основания, в соответствии с которым можно отличить символ от иноприродных ему явлений.
Постановка и степень разработанности проблемы. Постижение природы символа в настоящем исследовании предполагает выявление оснований и смысла символа в модусе его эссенциально-энергийного единства. Эссенция (сущность) в данном контексте интерпретируется в качестве основного содержания феномена символа, которое, собственно, и определяет символ как таковой. Энергия же представляется началом, открывающим возможность вы-явления, выражения, оформления сущности символа.
Символ полагается фундаментальным онтологическим первоначалом, обеспечивающим тотальность сознания. В этой связи можно го-
ворить об онтологическом подходе к осмыслению феномена символа, традиция которого берет свое начало в философии Платона. Платонизм, представляет собой ядро целого «универсума», доследующего европейского идеализма. Поэтому выявление символических содержаний платонизма представляется, принципиально значимым ?ддя , разрешения фундаментальной метафизической проблемы ^проблемы.«оправдания» символа (выяснения тех оснований, при которых бытие символа делается возможным). На этом основании автбр обращается к феномену платонизма как условию возможности символизма, или как онтологии, повлиявшей на становление категории «символ». При этом платонизм, методологически оформляется в качестве эссенциапьной стратепш мышления, где стратегия мышления - это способ постижения, представляющий собой рефлексию над первоосновой реальности, а «эссен-циальна» она в силу того, что строится вокруг понятия «сущность». Понятый таким образом платонизм разворачивается не в качестве гносеологической техники, но полагается онтологией, обосновывающей бытие Абсолютного. Онтологически платонизм интерпретировали такие авторы как А.Ф. Лосев, П.А. Флоренский, В.Ф. Эрн, B.C. Соловьев. Среди современных исследователей, рассматривающих проблему платонизма в этом ключе надо выделить Ф.Х.Кессиди, Г-Г. Гадамера, В.Н. Кузнецова, Р.В, Светлова, А.В. Цыба, В.В. Соколова, Б.Г. Соколова, Н.Е. Скворцова. Так, онтологически трактуемый платонизм не останавливается на простой констатации Абсолютного бытия, а конструирует возможность аутентичной (нашему сознанию) его формы. Сам же поиск возможности адекватной-для-нас формы бытия Абсолютного находит свое выражение в акте символизации. Символ в традиции платонизма утверждается как интуитивно постигаемое указание на высшую идеальную форму вещи. Так, на примере «символа пещеры» Платон дает прекрасную иллюстрацию символического постижения как. восхождения от «теней идей», к высшему свету Блага. В качестве философской проблемы, символ осознается Платоном, поставившим вопрос о самой возможности адекватной формы бытия Абсолютного.
Вторая традиция онтологического осмысления природы символа восходит к наследию св. Григория Паламы. Но, надо сказать, что все
1 Сама идея выделения «эссенциалыюй» стратегии, выступающей антитезисом стратегии «энергийной» принадлежит С.С. Хоружему: см! Хоружий, С;С После перерыва. Пути русской философии. СПб.: Алетейя, 1994. С. 10; Однако, Хоружий является сторонником радикального противопоставления эссенцнальной и энергийной стратегий, автор же полагает их не столько противоречащими, сколько взаимодополняющими, приводящими в синтезе к оригинальной концепции эссенциалыю-энергийного символа.
допаламитское святоотеческое богословие — энергийно. Поэтому среди источников, раскрывающих данную проблематику необходимо указать на творения таких писателей и отцов Церкви как: св. Немесий Эмес-ский, Дионисий Ареопагит, св. Василий Великий, св. Иоанн Златоуст, св. Григорий Нисский, св. Григорий Богослов, св. Иоанн Дамаскин, прп. Максим Исповедник. Однако, используемые в данном исследовании категории «сущности» и «энергии» достигли своей максимальной определенности в формулировках именно св. Григория Паламы, который развил и оформил учение о Божественных энергиях, осуществив, таким образом, синтез всей восточной патристики. Философское наследие св. Григория Паламы может быть выражено в качестве энергийной стратегии мышления, поскольку в основе ее лежит категория «энергии». В русле энергийного паламитского концепта символ мыслится в динамическом ключе, что существенно расширяет и углубляет позиции символизма античного. Паламизм насыщает онтологию Платонова символизма смыслами категории энергии. Так, субстанция сущности невыразима, но символ способен нести в себе ее энергию. Среди современных исследователей, чей интерес направлен на анализ категорий сущности и энергии, можно назвать имена В.Н. Лосского, И. Мейендорфа, архимандрита Киприана (Керна), С.С. Аверинцева, В.В. Бычкова, А.И. Сидорова, С.С. Хоружего, разработки которых помогают нам постичь то, что онтологическое эссенциально-энергийное единство обусловливает возможность бытия воплощенного смысла. Платон же не осуществляет такого выражения «эйдоса» (или чистого смысла), и, поэтому, не раскрывает до конца природы воплощенного смысла (то есть, символа).
Все сказанное позволяет сделать вывод: платонизм утверждает «что» символа. Паламизм же, имея унаследованное от платонизма «что» символа своим внутренним содержанием, отвечает на вопрос: «а как именно дан символ?» Необходимость категории энергии в этой связи оправдана тем, что она указывает на невозможность непосредственного постижения сущности, но отнюдь не на отрицание ее наличия. Так, философия Платона была сущностно раскрыта и переосмыслена в «богословии энергий» св. Григория Паламы. Важно иметь в виду, что категория «эссенция» и категория «энергия» не составляют смысловой взаимоисключающей дихотомии, не предполагают автономного существования, ибо в противном случае разрушается сама антиномия, схватывающая в нераздельности и неслиянности два полюса единого бытия.
В смысловом единстве две стратегии мышления - эссенциальная и энергийная — задают возможность бытия символа, а также располагают категориальным аппаратом и методами для осуществления рефлексии над природой символа. Своего концептуального воплощения символизм (и как онтология, и как способ постижения) достиг в русской религиозной
философии, в которой творчески синтезируются два определяющих ее направления мысли: святоотеческий взгляд на природу символа и философское наследие Платона. В единстве интенций платонизма и паламиз-ма, представленном в русской религиозной философской мысли такими авторами как А.С. Хомяков, B.C. Соловьев, И.О. Лосский, С.Л. Франк, А. Белый, Вяч. Иванов, Н.А. Бердяев, В.Ф. Эрн, П.А. Флоренский, А.Ф. Лосев, раскрывается онтологическая связь в своей динамике между открытым явлением и сокрытым содержанием, Так, символ трактуется не как образ сам по себе, а как реальное действие в образе символизируемой сущности. Тем самым преодолевается вероятность понимания символизма в качестве аллегоризма и задается возможность интерпретации символизма как реализма. В русле русской религиозной философии был в полной мере представлен онтологический подход к исследованию природы символа. Так, способ философствования, осуществленный в русской религиозной философии, можно назвать не иначе как символизмом. Для всестороннего обоснования этой позиции, нами были учтены мнения авторов ряда исследовательских работ, осмысляющих феномен русской религиозной философии, - наших современников, таких как П.П. Гайден-ко, Н.И. Безлепкин, А. Гулыга, Л.А Гоготишвили, И.И. Евлампиев, М.А. Маслин, Г.С. Кнабе, А. Пайман, Н.К. Бонецкая, П.А. Сапронов, С.С. Хоружий; а также авторов трудов по истории русской религиозно-философской мысли, ставших классическими, таких как В.В. Зеньков-ский, Н.О. Лосский, С.А. Левицкий, Б.В. Яковенко.
Именно символическая стратегия мышления обеспечивает возможность преодоления так называемого «кризиса рациональности» и раскрытия феномена символа в динамическом ракурсе, благодаря опоре на интенции энергийного способа постижения. Если символическая философия на Западе развивается на путях эссенциального платонистского концепта, то символическая русская религиозная философия - на путях синтеза двух концептов - эссенциального и энергийного. Ибо русская религиозная философия начинает свое течение одновременно из двух истоков: российского историко-культурного процесса, обусловленного православной религиозностью с сопутствующим ей языком богословия и европейского философского процесса, имеющего своим фундирующим принципом онтологию платонизма. От платонизма (как стержневой оси европейской философии) русская религиозно-философская мысль заимствует уже осмысленную возможность символического постижения реальности. Но, с другой стороны, преодолевает все неизбежные недостатки античного (платонова) символизма, наполняя его онтологию новыми смыслами категории «энергии», что, в свою очередь, порождает оригинальную онтологию, фундированную категорией эссен-циально-энергийного символа, в пространстве которого встречаются
две интенции: древнегреческая и христианская. В единстве двух направлений мысли: философии Платона и христианского учения задается возможность разрешения проблемы «крайностей» и «односторонно-стей» многочисленных философских позиций во взгляде на сознание и процесс постижения его действительности.
С другой стороны, философский процесс на Западе, ориентированный на символическое постижение действительности, также направлен на преодоление «отвлеченных начал» классической философии. В западной философской традиции был осуществлен ряд попыток укоренения символа в бытии, наделения символа бытийным статусом. У истоков подобного осмысления природы символа стоит Ф-В-И Шеллинг. Согласно Шеллингу, «специфика символа состоит в слиянии значения и бытия»2. Так, символ - не просто знак, но одухотворенный знак. И, в этом смысле, символ - это знаковое выражение реальности сознания, но, тем не менее, только знаковое.
Такое понимание символа было преодолено в западной традиции лишь в русле экзистенциально-феноменологической школы. Это направление примечательно тем, что в его русле проблема сознания становилась предметом фундаментальной онтологии, свидетельствующей о том, что только в акте самопостижения сознание постигает бытие. Мысля в экзистенциально-феноменологической традиции, можно, вслед за М. Хайдег-гером, сказать следующее: сознание есть сама бытийная «несокрытость» сущего. Тайна сознания может быть постигнута лишь символически: только в миг понимания, когда сознание предстает в качестве символа, оно единит два горизонта одной реальности - горизонт бытия и горизонт мышления. Символически постигая реальность, мы раскрываем «сущее в нем самом», точнее, зрим «сущее в его раскрытости» .
Тем не менее, в западной философской традиции не было попытки всецелого и всестороннего осмысления природы символа в динамическом ракурсе, с точки зрения антиномического единства сущности и энергии. Так, позиция феноменологии Э. Гуссерля: найти доступ к самой сути вещей, отбросив все предварительные суждения о них, имеет несомненную ценность для выхода к символическому постижению реальности. Но феноменологическая школа Гуссерля интерпретирует философию в качестве строгой науки, которая, подобно геометрии, может иметь дело только с чистыми «эссенциями» и радикальным образом противопоставляет смысл факту4. Гуссерля интересует, прежде всего,
2 Шеллинг, Ф-В-Й. Философия искусства. М.: Мысль, 1966. С. 90.
3 Хайдеггер, М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. С. 218-219.
4 Факт наряду со смыслом является реальностью сознания. Однако, факт - это
смысл в аспекте его ставшести.
«чистый» смысл. Иными словами, сознание Гуссерля не занимает реальность воплощенного смысла, или символа.
Надо иметь в виду, что незадолго до появления экзистенциально-феноменологической школы, иррационализм конца 19 столетия, ярчайшим выразителем которого выступает А. Бергсон, прорабатывал возможность сверхрационального постижения реальности, пробиваясь на путь символического мироосмысления. Поскольку «интуитивизм» Бергсона - это еще не символизм, но его необходимый этап, условие, то символы отождествляются Бергсоном со знаками и трактуются в качестве некоторых неподвижных порождений ratio. Дело в том, что А. Бергсон стремится отдаться во власть иной крайности, противоположной крайности рационализма, именуемой «интуитивизмом». И в этой связи, выступает как радикальный противник возможности всякого о-формления, всякой символизации.
Уже в XX столетии Э. Кассирер создает «философию символических форм». В названии своего фундаментального труда Кассирер делает акцент на категории «символической формы». Расставляя акценты подобным образом, Э. Кассирер выступает в большей степени как символист, который мыслит символ как остановку сознания среди потока бы-вания. Так, оформляясь, становясь в качестве символа, сознание получает способность к обнаружению. Надо иметь в виду, что форма трактуется Кассирером отнюдь не в качестве категории формально-логического мышления, но в символическом смысле. Следовательно, автор «философии символических форм» стремится выйти, с одной стороны, за границы традиционной гносеологии, а, с другой стороны, за пределы чистого интуитивизма, представленного творчеством А. Бергсона. Человеческое познание, по Кассиреру, по самой природе своей является символическим постижением, согласно чему, «символ — ключ к природе человека»5. Так, автор «философии символических форм» устремлен к поиску сверхрациональной экспликации тотальности сознания.
Тем не менее, ни Бергсон, ни Кассирер, обусловленные традицией платонизма (как ключевым основанием всего универсума европейского идеализма), не постигают природы символа в её целокупности, подчеркивая то один, то другой его возможные модусы, не представляя цельной картины бытия символического. Так происходит в силу того, что для выявления сущности символа, необходимы качественно иные смыслы, которые «заданы» лишь в энергийной стратегии мышления, послужившей одной из фундаментальных (наряду с эссенциальной) стратегий, определяющих специфику понимания символа русскими религиоз-
5 Кассирер, Э. Опыт о человеке // Кассирер, Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика, 1998. С. 469.
ными мыслителями в качестве эссенциально-энергийного единства. Окончательное решение проблемы «отвлеченных начал» философии возможно на основе дальнейшего развития концептуальных установок, выдвинутых в традиции русской религиозной философии и направленных на символическое постижение реальности. Творческую работу по развитию этих концептуальных установок, а также по поиску новых онтологических оснований в современной философии осуществляют такие авторы как: М.К. Мамардашвили и A.M. Пятигорский, С.С. Хо-ружий, В.В. Бибихин, Ф.И. Гиренок, А.В. Ахутин.
Наряду с онтологическим подходом к исследованию проблемы символа, можно выделить ряд иных подходов, отличных от него, таких как: семиотический, представители которого (Аристотель, Г-В-Ф. Гегель, Р. Барт, П. Рикер, Ч. Пирс) трактуют символ в качестве знака.
Культурно-исторический подход к исследованию природы символа представлен такими авторами, как О. Шпенглер, С.С. Аверинцев, А.А. Тахо-Годи, Т.В. Васильева, К.А. Свасьян.
На стыке семиотического и культурно-исторического подходов осуществил работу М.Ю. Лотман, выдвинувший концепцию семиосфе-ры как сферы культурной жизни, которая находит свое знаково-символическое выражение.
Психоаналитический подход представлен творчеством 3. Фрейда, интерпретировавшим символы в качестве функций бессознательной психической деятельности и К-Г Юнга, который определяет символы через соотнесение с коллективным бессознательным.
Эмпирический подход развивал А. Уайтхед, детерминирующий бытие символов бытием внешних предметов, воздействующих на психику человека. Так, символ представляется образом, возникающим в результате такого взаимодействия. В этом же духе английского эмпиризма написана книга ученицы А. Уайтхеда - С. Лангер.
Таким образом, можно видеть, что символ в русле семиотического, культурно-исторического и психологического и эмпирического подходов определяется через соотнесенность с разными сферами действительности. Данные позиции представляют собой взгляд на символ не со стороны сущности, ибо символ в рамках этих подходов рассматривается через другие, иноприродные по отношению к нему явления. Поэтому смысл данной работы заключен в том, чтобы понять символ, исходя из него самого. Все критерии символа можно почерпнуть лишь из выяснения вопроса коренного и основного: что представляет собой символ не в случайности того или иного явления, а в своей глубинной природе.
Объектом исследования в настоящей диссертационной работе выступает реальность символа, трактуемая в качестве реальности символического сознания (сознания как целостности).
В качестве предмета исследования полагается природа символа в модусе эссенциально-энергийного единства.
Целью предлагаемой работы является концептуальное рассмотрение природы символа как философской проблемы в контексте тождества эссенциальнои и энергийной стратегий мышления, осуществленном на основании интенций русской религиозной философии. Поставленная цель предполагает осмысление символа в эссенциально-энергиином ключе, указующем на возможность прописывания символического акта как символико-диалектического вотождествления-различения сущности и энергии, а также интерпретацию символа, действующего в двух «измерениях»: онтологическом и в «пространстве» теории знания при наличии константной установки на его эссенциально-энергийную природу. Основная цель диссертационного исследования предполагает решение следующих задач:
исследовать два способа организации сознания: эссенциальный и энергийный с точки зрения их влияния на становление категории «символ»,
представить символизм русской религиозной философии в качестве формы вотождествлеиия двух стратегий мышления: эссенциальнои и энергийной, тем самым
раскрыть суть эссенциально-энергийной природы символа. И, на этом основании,
рассмотреть его природу в двух аспектах: а) онтологическом (в этом ракурсе символ рассматривается в качестве подлинной реальности сознания), б) в «пространстве» теории знания (тем самым разрешить вопрос о переходе от рационалистической культуры мышления к символической и выделяя символический метод постижения реальности в качестве одного из основных философских методов).
В качестве теоретической основы данного исследования выступает русская религиозно-философская традиция, в русле которой осуществляется со-единение двух стратегий мышления: эссенциальнои и энергийной.
Философский анализ такого сложного феномена как символ становится возможным при использовании метода символической диалектики (а не диалектики разума, представленной в концепции Г-В-Ф. Гегеля). Символическая диалектика представляет собой единство диалектического и феноменологического методов, где последний полагается в качестве способа постижения, выявляющего условия возможности символа как самостоятельной сущности, отличной от внеположенных ему проявлений. А диалектика выступает методом, конституирующим бытие символа не в качестве формально-логического, но в смысле живого, парадоксального эссенциально-энергийного единства. Диалектика в
чистом виде есть логика становления. Диалектика категориальна, то есть она занимается вещью в ее наиболее возможной абстрагированно-сти, или, что тоже верно, чистоте. Для того чтобы расширить поле приложения диалектики и вывести ее из чисто смысловой сферы в сферу предметных смыслов, диалектические противоречия традиционной диалектики трансформируются в онтологические отношения. Поэтому существенное различие полагается между диалектическими снятыми антиномиями и онтологическим антиномизмом, выступающим в качестве принципа (уже не логического, но символического порядка) и держащим мысль в постоянном напряжении. Метод символической диалектики использовался в русской религиозно-философской мысли и представлен творчеством таких авторов как П.А. Флоренский, А. Белый, Вяч. Иванов. Указанный метод был творчески развит и оформлен в трудах А.Ф. Лосева.
Научная новизна данного диссертационного исследования заключается в новом подходе к исследованию феномена символа, который заключен в экспликации содержания символа сквозь призму эссен-циально-энергийного единства сознания. В процессе поиска оснований, по которым становится возможным отличить символ от не-символа, автор приходит к выводу о принципиальной невозможности определить, ограничить бытие символа по причине его многомерной природы. Это обстоятельство нашло свое выражение в оригинальной структуре работы: в первой части исследования символ рассматривается в аспекте его становления, во второй — оформляется в качестве онтологического принципа, фундирующего тотальность сознания^
Основные результаты настоящего диссертационного исследования содержатся в следующих положениях, выносимых на защиту:
-
Бытие символа обусловлено стремлением к обнаружению сущности Абсолютно-бесконечного бытия. Две базовые стратегии мышления: эссенциальная и энергийная, являются определенными способами восхождения сознания к Абсолюту. Различие их состоит в том, что в русле эссенциальной стратегии мышления символически раскрывается смысл Сущности, иными словами, задается «что» символа. Энергийный же способ постижения представляет собой ответ на вопрос: «а каким образом Сущность может быть постигнута?», то есть, задает «как» символа через диалектику категорий «сущности» и «энергии».
-
паламизм, имея унаследованное от платонизма «что» символа своим содержанием, отвечая на вопрос: «а как именно дан символ», насыщает онтологию античного символизма смыслами категории «энергии». Тем самым создаются условия для появления оригинальной концепции эссенциалъно-энергийного символа.
-
природа символа может быть понята через его эссенциально-энергийное содержание, поскольку философская мысль, развивающаяся на путях эссенциалыюй стратегии мышления и не выходящая за пределы платонизма, не в состоянии вполне раскрыть природу символа. Так как для выявления сущности символа необходимы качественно иные смыслы, которые «заданы» лишь в русле энергийной стратегии мышления и осуществлены в рамках русской религиозно-философской мысли.
-
реальность сознания может быть постигнута через эссенциаль-но-энергийный символ, где сущность вещи фундирует ее, определяет возможность ее целостности, символ выступает пространством, в котором происходит непосредственное взаимоосуществление разных бытийных горизонтов, а эпергийность указывает на «как» этого взаимоосуществления, обеспечивая возможность прописывания «процедуры» такого взаимодействия. Энергии двух реальностей, встречаясь в пространстве символа, пресуществляются в реальность единую, образуют новое символическое качество.
-
диалектика сущности и энергии дает возможность раскрыть природу символа, позволяя осмыслить онтологическое единство формы и содержания в символе, без растворения одного аспекта в другом. Символ, понятый в контексте эссенциально-энергийного единства, представляет собой самостоятельную сущность, обладающую потенцией энергийного полагания или творческой способностью наряду с потенцией сущности, на которую он указывает. Символ выступает не просто посредником, средством на пути постижения реальности, не просто соотнесенным, но самоценным бытием. Поскольку смысл в символе указывает не на другой смысл, а на само бытие.
6) символ, разворачивающийся как эссенциально-энергийное
единство, есть путь постижения реальности сознания в той мере, в ка
кой оно само себя кажет. Символ утверждает бесконечную глубину и
многомерность сознания. Поэтому представляется принципиально не
возможным провести окончательную, раз и навсегда данную границу,
«очертив» бытие символа. Эта невозможность свидетельствует о том,
что не в нашей власти — не во власти субъектности. Поэтому символ,
понятый в модусе эссенциально-энергийного единства, раскрывает
жизнь сознания не в отвлеченной проекции той или иной познаватель
ной способности, а в его предельно-глубинном измерении.
7) в символическом акте постижения реальности, сознание осуще
ствляет собственное единство, «внимая» бытию. Так, символизм, вото-
ждествляя истину и метод, «снимает» противоречия классической гно
сеологии эмпиризма и рационализма. В контексте теории знания симво
лизм понимается как стратегия мышления, представляющая процесс
постижения в качестве процесса понимания «текста» собственного соз-
нания, трактуемого символически, где символ является творческим осуществлением заданного смысла или энергийным воплощением сущности бытия.
Научно-практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его основные положения могут быть использованы при подготовке базовых курсов по онтологии и теории познания, а также при составлении спецкурса «Природа символа в аспекте эссенциально-энергийного единства».
Работа, предполагающая онтологическую интерпретацию природы символа, послужит не просто отвлеченно-исследовательской, но ми-ровоззренчески-фундированной основой для обоснования-оправдания символической культуры мышления в условиях трансформации ценностей современного мира.
Апуобаиия. Диссертационное исследование выполнялось на кафедре истории и теории религии; обсуждалось на кафедре философии Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского. Основные тезисы данного исследования стали предметом дискуссии на международной научно-практической конференции: «На пути к синтетическому единству европейской культуры: философско-богословское наследие П.А. Флоренского и современность» (г. Москва. 28 сентября-2октября 2005 года) и на семинаре аспирантов и соискателей, проводимом на базе кафедры философии ОмГУ им. Ф.М. Достоевского.
Структура диссертации. Исследование состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. Содержание работы выражено на 134 страницах машинописного текста, список литературы состоит из 211 наименований, из них 3 на английском языке.
