Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Этиопатогенетическая характеристика эндокринных и метаболических нарушений после оперативных вмешательств у женщин с миомой матки (обзор литературы) .15
1.1. Патогенетические механизмы развития миомы матки и методы ее хирургического лечения 15
1.2. Влияние половых гормонов на метаболизм и функциональное состояние женщин 19
1.2.1. Влияние женских половых гормонов на процессы метаболизма 20
1.2.2. Влияние женских половых гормонов на функции органов 25
1.3. Постгистерэктомический синдром: понятие, патогенетические механизмы эндокринных, психологических и метаболических нарушений .30
Глава 2. Материалы и методы исследования 37
2.1. Материалы исследования 37
2.2. Методы исследования 38
2.2.1. Лабораторные исследования крови .38
2.2.2 Исследование климактерического синдрома 40
2.2.3. Исследование психофизиологического статуса .41
2.2.4. Исследование системы кровообращения 44
2.2.5. Исследование биоэлектрической активности головного мозга 47
Глава 3. Клинико-патофизиологическая характеристика эндокринных и метаболических дисфункций у женщин после миомэктомии и гистерэктомии (результаты собственных исследований) 52
3.1. Результаты клинического исследования пациенток, перенесших оперативные вмешательства в связи с миомой матки 52
3.1.1. Анамнестические данные женщин с миомой матки .52
3.1.2. Динамика антропометрических показателей пациенток, перенесших оперативные вмешательства в связи с миомой матки 60
3.1.3. Результаты опроса прооперированных пациенток по анкете Куппермана (оценка тяжести климактерического синдрома) 64
3.2. Результаты исследования концентрации сывороточных гормонов у пациенток, прооперированных по поводу миомы маки .69
3.3. Результаты биохимического исследования крови пациенток, прооперированных по поводу миомы матки 87
3.4. Вегетативная регуляция и состояния кровообращения пациенток, перенесших оперативные вмешательства по поводу миомы матки 111
3.4.1. Вегетативная регуляция у пациенток, перенесших оперативные вмешательства в связи с миомой матки .111
3.4.2. Системное кровообращение у пациенток, прооперированных по поводу миомы матки 123
3.5. Исследования психологического статуса пациенток, прооперированных по поводу миомы матки 134
3.5.1. Профиль личности у больных с миомой матки после оперативного вмешательства .134
3.5.2. Показатели тревожности у пациенток, перенесших оперативное вмешательство в связи с миомой матки 142
3.5.3. Психоэмоциональное состояние пациенток, перенесших оперативное вмешательство в связи с миомой матки 146
3.6. Биоэлектрическая активность головного мозга пациенток, перенесших оперативное вмешательство в связи с миомой матки 147
Обсуждение результатов 151
Заключение .176
Выводы .182
Практические рекомендации .184
Список литературы 185
- Влияние женских половых гормонов на процессы метаболизма
- Анамнестические данные женщин с миомой матки
- Вегетативная регуляция у пациенток, перенесших оперативные вмешательства в связи с миомой матки
- Биоэлектрическая активность головного мозга пациенток, перенесших оперативное вмешательство в связи с миомой матки
Влияние женских половых гормонов на процессы метаболизма
Оперативные вмешательства на матке и придатках (гистерэктомии различного оперативного объема, миомэктомии) являются причиной срыва адаптационно-приспособительных механизмов в организме и оказывают выраженное воздействие на различные звенья гипоталамо-гипофизарно-яичниковой системы, которое приводит к прекращению или изменению функции некоторых звеньев, в частности, яичников. В многочисленных исследованиях доказано резкое снижение гормональной продукций оставшимися после операции яичниками. Установлено наступление эндокринного дисбаланса у прооперированных женщин, отмечены различного рода нарушения обмена веществ, что негативно сказываться на качестве жизни и здоровье женщины.
Экстрагенитальные органы и ткани, такие как миокард, эндотелий, костная ткань, печень, центральная нервная система и другие, содержат определенное количество эстрогеновых рецепторов, посредством которых представители данной группы гормонов могут напрямую регулировать обмен веществ в перечисленных органах. Влияние эстрогенов на отдельные звенья энергетического, белкового, жирового, углеводного и минерального видов обмена имеет большое значение для понимания тех расстройств метаболизма, которые наблюдаются при различных видах их дисбаланса, в частности при миоме матки и после оперативных вмешательств по поводу данного заболевания.
Дегидрирующая способность эстрогенов в условиях ацидотических состояний положительно влияет на последствия нарушений энергетического обмена. Эта способность реализуется через торможение процессов перекисного окисления мембранных липидов [22, 48] и ингибицию активности микросомальной перокси-дазы [126]. Инактивация свободных радикалов эстрогенами осуществляется при различных видах инициации перекисного окисления. Поэтому данную группу гормонов относят к «истинным» антиоксидантам. Антиоксидантное действие эстрогены проявляют в концентрациях, близких к физиологическим [70, 136].
Гликолитическая АТФ, участвующая в энергообмене нейропроводников внутренних органов, находится под активирующим влиянием эстрогенов и их дисбаланс не может не сказаться на функциях основных жизнеобеспечивающих систем, в том числе кровообращения [49, 50]. Гликолитическая АТФ обеспечивает также регуляцию параметров потенциалов действия клеток гладкомышечной мускулатуры [119] и обеспечивает работу Ca2+Mg2+АТФазы кальциевого насоса, удаляющего избыток Са2+ из саркоплазмы. Функциональная активность натриевого насоса увеличивается под влиянием 17-эстрадиола посредством усиления К+ связывающей способности Na+K+АТФазы [100]. Эти факты также подтверждают серьезное влияние эстрогенов на энергообеспечение обменных процессов нейро-проводящих систем внутренних органов и, соответсвенно, на их нормальное функционирование.
Эстрогены являются антагонистами кальция, что имеет большое значение в реализации эффектов женских половых стероидов вне репродуктивной системы [93, 103, 137, 138]. Эстрогены, через торможение окисления в дыхательных цепях митохондрий, а также НАД-зависимых субстратов, через рост гидрофобности мембран митохондрий, оказывают воздействие на активный транспорт ионов кальция [25]. Динамика транспорта ионов Са2+, Са-аккумулирующая активность также находятся под понижающим их контролем эстрогенов [46]. Ишемия и гипоксия тканей вызывают аналогичные эстрогенным эффекты действия в отношении митохондрий [16, 47].
Стероидные гормоны обладают рядом свойств, обеспечивающих их выраженное действие на белковый обмен. Установлено, что эстрогены усиливают рост числа рибосом и синтез информационных РНК, способствуя синтезу белка в клетке и, в конечном итоге, обеспечивая выраженное анаболическое действие. Снижение выработки эстрогенов приводит к развитию дистрофических явлений (белковая, углеводная дистрофия) в тканях и органах, расстройствам периферического кровообращения в виде стаза, отеков и застоя, диапедезных кровоизлияний, склерозирования [61]. Эстрогены влияют на концентрацию многих белков плазмы, в частности факторов свертывания и переносчиков гормонов: обычно повышаются концентрации транскортина, тироксинсвязывающего глобулина и глобулина, связывающего андрогены и эстрогены.
Доказано позитивное влияние эстрогенов на липидный спектр крови. В регуляции эстрогенами липидного обмена особенно важным представляется их влияние на снижение концентрации основных транспортных белков холестерина – атерогенных липопротеидов низкой плотности (ЛПНП), липопротеидов очень низкой плотности (ЛПОНП). Вместе с тем, эстрогены способствуют росту концентрации липопротеидов высокой плотности (ЛПВП) [20, 94, 127]. Гепатоциты печени содержат эстрогеновые рецепторы, поэтому влияние эстрогенов на обмен липопротеидов в частности может быть объяснено прямым действием на печень, тем не менее, не исключая и других путей воздействия на данный вид метаболизма.
Эстрогены снижают концентрации триглицеридов, общего холестерина и фосфолипидов в печени, изменяют состав желчи, усиливая выведение холестерина и задерживая желчные кислоты; в результате желчь насыщается холестерином, стимулируют синтез жирных кислот [8].
Многочисленными экспериментальными данными установлено тормозящее влияние эстрогенов на основные механизмы атеросклероза. Позитивное влияние на атерогенез женских половых гормонов заключается в их нормализующем действии на холестерин-фосфолецитиновый индекс, что и служит предохраняющим фактором в отношении развития атеросклероза. Действие экзогенного эстрогена повышает содержание в плазме крови ЛПВП, обладающих антиатерогенным дей-ствим. Результатом положительного действия эстрогенов на механические свойства сосудистой стенки внутренней и средней оболочки – основных для поддержания ее эластичности слоев – является рост эластичности стенок артериального русла [107].
Имеются подтвержденные данные о влиянии эстрогенов на углеводный обмен. Данное влияние проявляется ростом концентраций глюкозы и гликогена. Устовлено увеличение под действием женских половых гормонов креатинина и фосфора в крови и мышцах, что является основой накоплению макроэргов в мышцах. Эстрогены усиливают утилизацию глюкозы клетками [129] и ослабляют инсулинорезистентность тканей, возрастающую с наступлением менопаузы [95, 132].
Влияние эстрогенов на минеральный обмен имеет достаточно широкий спектр действия. Эстрогены способствуют задержке натрия и внеклеточной воды в тканях, снижают интенсивность выведения кальция в сочетании со стимуляцией остеогенеза и ускорением окостенения эпифизарных хрящей, в репродуктивном возрасте эстрогены способствуют росту концентраций железа и меди в крови. Нарушения метаболизма костной ткани тесно связаны с нарушениями минерального обмена. Если в диапазоне возраста женщины примерно от 18 до 40 лет устанавливается баланс между процессами остеообразования и остеоразрушения, то в возрасте старше 40 начинают превалировать процесс остеоразрушения. Причина этого явления заключается в следующем: Остеокласты и остеобласты содержат как эстрогеновые и прогестероновые, так и андрогеновые рецепторы. Эстрогены напрямую усиливают синтез белков, характерных для зрелых остеобластов (коллагена I типа, остеокальцина, щелочной фосфатазы, остеонектина, остеопонтина и др.), активируя, таким образом, остеобласты. Кроме того, эстрогены снижают активность остеокластов, а также, через ускорение апоптоза, их число, способствуют выработке остеобластами остеопротегерина – растворимого белка, нарушающего дифференцировку предшественников остеокластов. Снижение концентрации эстрогенов в организме вызывает снижение и перечисленных выше эффектов, что может привести к развитию остеопороза [75]. Эстрогены являются физиологическим антагонистом паратгормона и тормозят остеорезорб-цию.
Изучение влияния эстрогенов на кроветворение позволило установить, что эстрогены угнетают костномозговое кроветворение, причем наиболее выраженным является подавление тромбоцитопоэза. Часто наблюдающаяся тромбоцито-пения при дисфункциональных маточных кровотечениях, во время месячных, является подтверждением этого постулата. В этой связи нормальным для женщин принято считать количество тромбоцитов 177х109/л (в то время как для мужчин – 194х10 9/л).
Эстрогены оказывают выраженное действие на систему свертывания крови. Под их действием возрастают концентрации факторов VII и XII свертывающей системы крови, при одновременном снижении концентраций антитромбина III, протеинов С и S. Параллельно изменяется и фибринолиз: установлено, что прием эстрогенов или эстрогенов в сочетании с прогестагенами сопровождается снижением концентрации антиактиватора плазминогена 1, что способствует фибрино-лизу [107]. Таким образом, эстрогены активируют как свертывание крови, так и фибринолиз, а нарушение соотношения между этими противоположными эффектами чревато осложнениями.
И эстрогены и гестагены оказывают существенное действие на процессы метаболизма. Действие прогестерона на белковый обмен проявляется катаболиче-ским эфектом: снижением содержания аминного азота плазмы крови и ростом экскреции аминокислот. Незначительные дозы прогестерона оказывают ингиби-рующее влияние на экскрецию воды, натрия и хлора в сочетании с ростом выделения ионов калия.
Введение прогестерона влечет за собой рост протромбинового индекса, уменьшает время свертывания крови. Подобные эффекты наблюдаются в определенные фазы менструального цикла, следовательно, зависят от баланса эндогенных стероидов.
Анамнестические данные женщин с миомой матки
При сравнительном анализе средних значений показателя возраста начала менструальной функции в группах пациенток, которым были выполнены оперативные вмешательства в связи с миомой матки достоверных различий не выявлено (табл. 3, t 1,27; р 0,37).
Анализ средних величин показателя длительности менструального цикла выявил достоверно большую продолжительность менструального цикла во всех группах женщин, перенесших ГЭ, по сравнению с больными перенесшими МЭ (табл. 3, t 2,17; р 0,043).
Использование критерия Стьюдента для независимых совокупностей обнаружило достоверно большую длительность менструального кровотечения во всех группах пациенток, которым была выполнена ГЭ, по сравнению с группой женщин перенесших МЭ (табл. 3, t 2,15; р 0,044).
Таким образом, при анализе показателей менструальной функции женщин прооперированных по поводу миомы матки выявлены следующие достоверно подтвержденные закономерности:
– группы пациенток, которым была выполнена ГЭ, состоят преимущественно из женщин с большей длительностью менструального цикла по сравнению с больными перенесшими МЭ;
– во всех группах женщин, перенесших ГЭ, наблюдается большая продолжительность менструального кровотечения по сравнению с больными перенесшими МЭ.
В группе пациенток, перенесших МЭ, 38,89% женщин не имели родов в анамнезе, в то время как в общей группе перенесших ГЭ доля нерожавших составила только 20,01%. В выделенных группах больных перенесших ГЭ различного объема оперативного вмешательства доля нерожавших находилась примерно на том же уровне, что и в общей группе перенесших ГЭ: 20,00 –24,00% (табл. 4). Из числа женщин, перенесших МЭ, имели роды 61,11% (табл. 4), что заметно меньше по сравнению с аналогичным показателем пациенток, которым была выполнена ГЭ (79,99%). В выделенных группах больных перенесших ГЭ различного объема оперативного вмешательства доля рожавших составила от 76,00% до 80,00%.
В группе пациенток перенесших операцию МЭ имеющих в анамнезе одни роды оказалось 33,33% от всего числа пациенток этой группы, имевших в анамнезе двое родов – 22,22%, трое родов – 5,55% (табл. 4). Среди пациенток, перенесших ГЭ, рожали однократно 50,00%, имели двое родов в анамнезе 24,44%, трое родов – 4,44%, четверо родов – 1,12%.
По другим показателям реализации родовой функции между больными, перенесшими МЭ, и женщинами, которым была произведена ГЭ, существенных отличий не обнаружено.
Результаты анализа исходов беременностей у больных, прооперированных в связи с миомой матки, представлены в таблице 5. Сравнительный анализ показал, что среди пациенток, перенесших МЭ, 22,22% имели в анамнезе самопроизвольные выкидыши, в то время как в группе больных, которым была выполнена ГЭ, таких женщин оказалось 16,67% (табл. 5).
В группе больных, перенесших МЭ, 61,11% составили пациентки, не имевшие искусственных абортов в анамнезе.
Среди больных, перенесших ГЭ, этот показатель составил 43,33%. Соответственно, искусственное прерывание беременности имели в анамнезе 38,89% женщин перенесших МЭ и 56,67% пациенток перенесших ГЭ (табл. 5). В группе больных перенесших МЭ имели в анамнезе один искусственный аборт 19,44% от общего числа женщин в группе, два аборта – 13,89%, три аборта – 2,87%. У 2,78% было четверо и более абортов.
В группе больных перенесших ГЭ распределение числа случаев искусственного прерывания беременностей было следующим: один искусственный аборт имели в анамнезе 12,23% от общего числа женщин в группе, два аборта – 13,33%, три аборта – 13,33%, у 17,78% было четверо и более абортов (табл. 5).
При анализе различий исходов беременностей в двух группах больных, перенесших оперативные вмешательства в связи с миомой матки, выяснено, что все пациентки, перенесшие ГЭ, имели в анамнезе меньшее число самопроизвольных выкидышей и чаще делали искусственное прерывание беременности, чем больные перенесшие МЭ.
Данные по частоте гинекологических заболеваний у обследованных женщин представлены в таблице 6.
Среди перенесенных гинекологических заболеваний в группе перенесших МЭ преобладали бесплодие (25,00%), эрозии и другие заболевания шейки матки (25,00%), а у женщин, перенесших ГЭ – кисты яичников (36,31%). Нарушения менструального цикла, эндометриоз, эрозии и другие заболевания шейки матки встречались примерно с одинаковой частотой, как в группе перенесших МЭ, так и в группах перенесших ГЭ. В группах больных, перенесших ГЭ, кисты яичников и хронический аднексит встречались заметно чаще, чем у пациенток перенесших МЭ. В свою очередь у женщин, которым была проведена МЭ, бесплодие было более частой патологией, чем у пациенток, перенесших ГЭ (табл. 6).
Частота детских инфекционных болезней, перенесенных пациентками, которым была выполнена ГЭ различного объема, представлена в таблице 7.
Как свидетельствуют представленные в таблице 7 данные, уровни удельного веса перенесенных детских инфекций (корь, ветряная оспа, коревая краснуха) был примерно одинаков во всех обследованных группах женщин.
Результаты изучения распространенности нозологических форм экстрагени-тальной патологии представлены в таблице 8.
Во всей совокупности женщин, прооперированных по поводу миомы матки, среди экстрагенитальных форм патологии (табл. 8) преобладали: гипертоническая болезнь (25,00%), хронические анемии (45,31%), а также хронический гастрит и язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки (21,67%).
В группах пациенток, перенесших ГЭ, наибольший удельный вес среди экс-трагенитальных заболеваний составляли заболевания системы органов дыхания (хронические заболевания верхних дыхательных путей, хронический бронхит, бронхиальная астма) – 30,58%, гипертоническая болезнь (12,94%) и хроническая анемия (11,76%).
Структура наиболее частых нозологических форм соматической патологии у женщин, которым была выполнена МЭ, не имела существенных отличий от таковой у больных перенесших ГЭ (табл. 9), чаще наблюдались заболевания системы органов дыхания – 30,55%, гипертоническая болезнь (11,11%) и хроническая анемия (11,11%).
Вегетативная регуляция у пациенток, перенесших оперативные вмешательства в связи с миомой матки
Сравнительный анализ результатов измерения показателя SDNN (мс), обнаружил в позднем реабилитационном периоде достоверно более низкие его значения как в общей группе больных, перенесших ГЭ, так и в отдельных группах перенесших ГЭ без придатков, с одним придатком и с двумя придатками, по сравнению с показателем того же периода у пациенток, перенесших МЭ (табл. 35, критерий Стьюдента для независимых совокупностей, t 2,03; р 0,046). В доопе-рационном периоде статистически значимые различия уровней SDNN у представительниц изучавшихся групп гинекологических больных отсутствовали (t 0,54; р 0,62).
Средние величины SDNN общей группы больных, перенесших ГЭ, а также пациенток, перенесших ГЭ с одним и с двумя придатками больных, оказались достоверно более низкими при сравнении с уровнем SDNN контрольной группы (табл. 35, критерий Стьюдента для независимых совокупностей, t 2,32; р 0,036). Не обнаружено статистически значимых различий с уровнем SDNN контрольной группы женщин, в группах перенесших МЭ и ГЭ без придатков (t 1,87; р 0,07).
В общей группе женщин, перенесших ГЭ, обнаружено достоверное снижение средних значений показателя SDNN в периоде поздней реабилитации по сравнению с дооперационным уровнем (табл. 35, критерий Стьюдента для связанных совокупностей, t=2,57; р=0,015). Тенденция к снижению SDNN наблюдалась и в группе больных, перенесших МЭ, однако, это изменение оказалось недостоверным (t=0,88; р=0,38).
При оценке ВРС показатель SDNN рассматривается как маркер сбалансированности противоположных влияний на вегетативные функции организма двух отделов АВНС – симпатического и парасимпатического, являясь, таким образом, интегральным показателем. При этом рост значения SDNN свидетельствует об абсолютном или относительном повышении парасимпатических влияний, а его снижение – об увеличении симпатических влияний.
В нашем исследовании во всех группах больных, перенесших ГЭ, в периоде поздней реабилитации обнаружено снижение SDNN, то есть наблюдалось усиление симпатического тонуса АВНС как в сравнении с показателем дооперационно-го периода в той же группе, так и при сравнении с пациентками, перенесшими МЭ, находившимися в позднем реабилитационном периоде, и практически здоровыми женщинами.
Вышеизложенное позволяет считать перенесенную ГЭ причиной снижения показателя SDNN в периоде поздней реабилитации. В то же время, МЭ не приводит к изменению уровня SDNN.
При статистическом анализе средних значений показателя RMSSD в позднем реабилитационном периоде в общей группе больных перенесших ГЭ и пациенток, перенесших ГЭ с различными объемами оперативного вмешательства, выявлено статистически значимое уменьшение уровня показателя при сопоставлении с показателем того же периода в группе женщин, перенесших МЭ (табл. 36, критерий Стьюдента для независимых совокупностей, t 2,24; р 0,028).
Средние величины RMSSD дооперационного периода у гинекологических больных всех групп статистически значимо не различались (табл. 36, критерий Стьюдента для независимых совокупностей, t 0,65; р 0,52). В периоде поздней реабилитации средняя величина RMSSD в общей группе пациенток, перенесших ГЭ, была достоверно меньшей, чем у контрольной группы (табл. 36, критерий Стьюдента для независимых совокупностей, t 2,86; р 0,004). Такие же достоверные отличия от уровня RMSSD женщин, перенесших МЭ, наблюдались и во всех группах женщин, перенесших ГЭ с разными объемами оперативного вмешательства: уровни RMSSD в позднем реабилитационном периоде оказались более низкими (t 2,17; р 0,021).
Использование критерия Стьюдента для связанных совокупностей позволило обнаружить статистически значимое различие средних значений RMSSD в позднем реабилитационном периоде по сравнению с дооперационным уровнем во всех группах больных, перенесших ГЭ, (табл. 36, критерий Стьюдента для связанных совокупностей, t=2,58; р=0,013). При сопоставлении средних значений показателя RMSSD дооперационного и позднего реабилитационного периодов в группе пациенток, перенесших МЭ, не обнаружило статистически значимых различий (t=0,65; р=0,52).
Величина показателя RMSSD отражает в основном парасимпатические влияния на ВСР. Уменьшение его величины обусловлено снижением тонуса парасимпатического отдела АВНС. Приведенные результаты анализа динамики величин RMSSD выявили снижение показателей во всех группах перенесших ГЭ в позднем реабилитационном периоде, как по сравнению с дооперационным показателем той же группы, так и при сравнении с показателем женщин перенесших МЭ в том же периоде лечения. Это позволяет считать перенесенную ГЭ причиной снижения величины RMSSD в периоде поздней реабилитации, в то время как МЭ таких изменений не вызывает.
Статистический анализ средних величин показателя pNN50 (табл. 37, критерий Стьюдента для независимых совокупностей) обнаружил достоверную тенденцию снижения показателя в позднем реабилитационном периоде в общей группе больных, перенесших ГЭ, по сравнению с женщинами, перенесшими МЭ (t=2,12; р=0,037). В дооперационном периоде достоверных различий показателя в двух группах не наблюдалось (t=0,46; р=0,64).
У пациенток, перенесших ГЭ с разными объемами оперативного вмешательства, уровни pNN50 в периоде поздней реабилитации также были достоверно ниже показателя у пациенток перенесших МЭ того же периода. Сравнение доопе-рационных показателей всех групп гинекологических больных со средними значениями pNN50 контрольной группы, не выявило статистически значимых отличий (табл. 37, критерий Стьюдента для независимых групп, t 0,62; р 0,49).
В позднем реабилитационном периоде все женщины, перенесшие ГЭ, имели при сравнении с контрольной группой, достоверно более низкий уровень pNN50 (t 2,11; р 0,041), в то время как у больных, перенесших МЭ, величина показателя достоверно не отличалась от таковой у контрольной группы (t=1,07; р=0,52).
В общей группе больных, перенесших ГЭ, среднее значение показателя pNN50 достоверно снижалось в периоде поздней реабилитации по сравнению с дооперационным уровнем показателя (табл. 37, критерий Стьюдента для связанных совокупностей, t=2,25; р=0,028).
В группе пациенток, перенесших МЭ, значение pNN50 позднего реабилитационного периода статистически значимо не изменилось, оставаясь на уровне до-операционного показателя (t=0,03; р=0,98).
Как и RMSSD, уровень pNN50 зависит от вагусных влияний на функции АВНС. Данный показатель pNN50 более чувствителен к изменениям тонуса парасимпатического отдела, чем величины RMSSD. Изменения pNN50 прямо коррелируют с изменениями тонуса n. vagus: уменьшение его тонуса и абсолютное, и относительное, влечет за собой снижение pNN50, а активация его тонуса приводит к росту значения pNN50. В соответствии с полученными результатами ГЭ следует считать фактором, вызвавшим снижение значения показателя pNN50, в отличие от МЭ, не приводившей к такому результату.
При анализе средних величин показателя общей мощности (ТР, мс2) спектра частот КРГ в общей группе женщин, перенесших ГЭ, выявлено достоверное более низкое значение показателя в позднем реабилитационном периоде по сравнению с пациентками, перенесшими МЭ (табл. 38, критерий Стьюдента для независимых совокупностей, t=2,32; р=0,023).
Дооперационные средние значения показателя гинекологических больных статистически значимого отличия не имели (t=0,48; р=0,63). В контрольной группе средняя величина ТР достоверно не отличалась от дооперационных показателей гинекологических больных (t 1,78; р 0,9).
Биоэлектрическая активность головного мозга пациенток, перенесших оперативное вмешательство в связи с миомой матки
При анализе полученных данных исследования обнаружено: в до операционном периоде у 84% пациенток выявлен 2 тип ЭЭГ (гиперсинхронный), для которого характерно снижение индекса, достаточно регулярный по частоте альфа-ритм слабо модулированный по амплитуде, с невыраженными или отсутствующими зональными различиями, усиление процессов возбуждения при нагрузке и функциональная неустойчивость стволовых структур в виде высокоамплитудных альфа-тета-ритмов (с частотой 4-8 Гц и до 110-150мкВ), только в период функциональной нагрузки – гипервентиляции, с дисфункцией гипоталамо диэнцефальных структур и вовлечением структур лимбической области, отвечающих за нейрогуморальную регуляцию и эмоциональные реакции и реакции восприятия. Паттерны ЭЭГ у данных пациенток расцениваются как легко-умеренные изменения биоэлектрической активности головного мозга. Энцефалограммы лишь 16% пациенток в дооперационном периоде можно отнести к 1 типу ЭЭГ (организованный), с регулярным по частоте и хорошо модулированным веретенообразным альфа-ритмом со средним и высоким индексом и хорошо выраженными зональными различиями. Определяющаяся низкочастотная бета-активность (до 20 Гц) с амплитудой до 10мкВ преобладает в передних отделах.
В группе пациенток, перенесших МЭ, обследованных до и после операции, достоверно значимых изменений ритмики работы головного мозга не выявлено: критерий достоверности p 0,05. При анализе энцефалограмм оценивали индекс, амплитуду, частоту и мощность дельта-, тета-, альфа-, бета1- и бета2-ритмов. В данной группе значимые изменения индексов альфа-, тета- активности ЭЭГ до и после операции- не выявлены (p 0.09) (Табл. 57). Установлено, что значения индекса и частоты ритмов практически не изменяются в послеоперационный период, а значения мощности и амплитуды незначительно увеличиваются, но статистически незначимо. Также после операции снижаются процессы возбуждения и патологической активации на фоне ритмической фотостимуляции, при статистической обработке данных верхних и нижних границ усвоения ритмов достоверных различий не выявлено (табл. 58, p 0,05).
По данным дисперсионного анализа в группах пациенток, перенесших ГЭ с двумя придатками, обследованных после операции, выявлены достоверно значимые изменения биоэлектрической активности головного мозга: критерий достоверности p 0,05. Индекс альфа значимо снизился после операции критерий Стьюдента для независимых совокупностей t (5)= 5.19; p= 0.034. Индекс тета значимо возрос после операции критерий Стьюдента для независимых совокупностей t (5)= 2.76; p = 0.040. Индекс дельта не изменился (р 0.41) (табл. 57). В данной группе отмечаются наиболее выраженные отрицательные влияния на БЭАГМ в виде существенного подавления альфа - ритма, нарастания в фоне медленно волновой тета-активности, 3тип ЭЭГ. Отмечено снижение тормозного влияния нейронов коры на диэнцефально-мезенцефальные структуры и патологическая их активация, что клинически проявляется в виде лабильных эмоциональных реакций и снижение процессов личностных адаптаций.
У пациенток перенесших ГЭ без придатков, значимые изменения индексов альфа, тета активности ЭЭГ до и после операции не выявлены (p 0.40) (табл. 57). В группе пациенток перенесших ГЭ с одним придатком, так же, значимые изменения индексов альфа-, тета- активности ЭЭГ до и после операции- не выявлены критерий Стьюдента для независимых совокупностей (p 0,05) (табл. 57).
Учитывая выборку пациенток в данном исследовании без сопутствующей миоме матки иной соматической патологии, типы ЭЭГ 4 и 5, характеризующиеся признаками органического, диффузного или очагового, поражения головного мозга в данном исследовании отсутствовали.
В группах пациенток после ГЭ не выявлено статистически достоверных (p 0,05) изменений реактивности головного мозга в ответ на раздражение ритмической фотостимуляцией (табл. 58).