Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Правовая реальность в контексте исторических типов научной рациональности 13
1. Научная рациональность в социально-культурном контексте 13
2. Классическое и постклассическое правопонимание: онтологические, гносеологические и аксиологические критерии соотношения 32
3. Кризис классического правопонимания и проект этико-правового синтеза в российском правоведении конца ХIХ – начала ХХ в . 55
ГЛАВА 2. Типологические особенности постклассической правовой теории 76
1. Субъект и объект познания в структуре построения правовой теории 76
2. Критерии истинности и научности правовой теории 92
3. Эпистемологический статус теоретико-правового знания 107
4. Когнитивные и социокультуные детерминанты правовой теории 125
Заключение
- Классическое и постклассическое правопонимание: онтологические, гносеологические и аксиологические критерии соотношения
- Кризис классического правопонимания и проект этико-правового синтеза в российском правоведении конца ХIХ – начала ХХ в
- Критерии истинности и научности правовой теории
- Когнитивные и социокультуные детерминанты правовой теории
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Современное правоведение столкнулось с множеством теоретико-методологических проблем, от решения которых зависит эффективность не только правовой теории в познании правовой действительности, но и самого права, в правовом государстве выступающего и в качестве цели, и в качестве средства реализации потребностей и интересов личности. Одной из таких проблем является пра-вопонимание как способ интерпретации правовой действительности, природы и сущности права, его воздействия на общественные отношения, на личность, выступающую носителем прав и свобод в современном обществе. Между тем правовая теория далеко не всегда способна решить проблемы, связанные с общеметодологическими основаниями научного познания, предполагая выход за рамки юридической отрасли, использование средств философии науки для определения методологического и мировоззренческого смысла возникающих вопросов. Именно такая ситуация сложилась в современном российском правоведении в связи с кризисом правопонимания.
Как правило, в научной литературе кризис правопонимания связывается с совокупностью объективных факторов, обусловливающих трудности интерпретации правовой действительности на основе устоявшихся стереотипов правовой науки, которые в контексте данных факторов становятся несостоятельными в формировании эффективных способов познания права и, соответственно, воздействия на общественные отношения. К таким факторам относятся и новые социальные, экономические, политические условия жизни людей, и уровень развития общественного сознания, правовой науки, которая может отставать в своей методологии, теоретической концептуализации от складывающихся в обществе отношений, потребностей практики. Между тем развитие как правопонимания вообще, так и правовой теории в частности подчинено некоторой совокупности закономерностей, в рамках которых указанные детерминирующие факторы играют существенную роль, раскрывают
тенденции эволюции правового знания и его особенности на соответствующем историческом этапе.
Исследование данных закономерностей выходит за пределы самого правового знания, является прерогативой философии науки, с позиции которой и должна рассматриваться данная проблема. Прежде всего, речь идет о типологии рациональности и стиле научного мышления, об их трансформациях в контексте системы социальных факторов и формирующейся в соответствующих исторических условиях функционирования науки в обществе парадигмы научного знания. С этих методологических позиций следует рассматривать и исторические особенности правопонимания, правовой теории, где их современные коллизии во многом связаны именно с указанными закономерностями эволюции научной рациональности и изменениями стиля научного мышления.
Таким образом, вопрос о связи правовой теории и правопонимания является важным как для правоведения, так и для философии, чем и объясняется актуальность темы диссертационного исследования «Правовая теория в контексте постклассического типа правопонимания: философско-методологический анализ».
Степень научной разработанности проблемы. Очевидно, что исследование юридической теории в контексте постклассического правопонима-ния как исторического типа научной рациональности еще не предпринималось. В то же время необходимо признать, что ряд связанных с данной темой проблем уже становился предметом изучения. Однако в указанной постановке проблемы исследования средствами философского анализа не проводились.
Сопряженные же с темой диссертации проблемы, как правило, решались в контексте философско-правовых исследований. В этой связи следует выделить работы классической и современной философии права, авторами которых являются Н.Н. Алексеев, С.В. Бошно, А.Б. Венгеров, Н.Д. Железнова,
С.Ф. Кечекьян, Б.А. Кистяковский, Г.В. Мальцев, С.А. Муромцев, П.И. Нов-4
городцев, А.В. Поляков, И.В. Поснов, С.А. Пяткина, М.А. Рейснер, З.А. Станкевич, П.И. Стучка, Н.С. Тимашев, Е.Н. Трубецкой, Б.Н. Чичерин.
Для выяснения исторических и теоретико-методологических особенностей исследования данной проблемы имеют важное значение труды М. Вебера, В.В. Попова, В.С. Степина, Б.С. Щеглова, М.К. Мамар-дашвили, Э.Ю. Соловьева, Е.Е. Несмеянова, Т.П. Матяш, В.Ю. Верещагина, В.Д. Бакулова, Т.Г. Лешкевич, Г.Ч. Синченко и др.
Следует также отметить и значение историко-правовых и теоретико-правовых исследований Е.В. Тимошиной, А.В. Полякова, В.Г. Графского, Л.Ю. Головиной, И.Ф. Матчина, Г.В. Мальцевой, в которых производилась типология правопонимания таких российских правоведов, как Н.М. Кор-кунов, Л.И. Петражицкий, П.И. Новгородцев и др. Так, например, особо необходимо выделить труды Е.В. Тимошиной, посвященные изучению творчества Л.И. Петражицкого, в частности, его правовой концепции как примера постклассического типа правопонимания. При этом важно то обстоятельство, что данная проблема ставилась в контексте типологии научной рациональности.
Общая теоретико-методологическая база диссертационного исследования формировалась на основе работ классиков философской и философ-ско-правовой мысли, в числе которых Платон, Аристотель, Фома Аквин-ский, Т. Гоббс, Дж. Локк, Ж.-Ж. Руссо, И. Кант, Г.В.Ф. Гегель, а также классиков русского правоведения, таких как Вл. Соловьев, Б. Чичерин, П. Новгородцев, Н. Коркунов, Н. Алексеев и др.
Таким образом, отмечая, что в философии науки проблема, анализируемая в диссертации, еще всесторонне не изучена, следует указать на разработанность общетеоретического подхода к ее постановке и решению, также как и на то, что в рамках некоторых теоретико-правовых исследований уже предпринимались попытки типологизации правопонимания классиков русской правовой мысли в контексте типологии научной рациональности. Это
может рассматриваться в качестве достаточной теоретико-методологической и источниковой базы диссертационного исследования.
Объектом диссертационного исследования являются типологические характеристики правопонимания как вида научной рациональности.
Предметом диссертационного исследования выступают особенности правовых теорий в контексте постклассического типа правопонимания.
Цель диссертационного исследования заключается в выяснении теоретико-методологических источников, концептуально-теоретического, эпистемологического, аксиологического содержания постклассического право-понимания как фактора формирования типологических особенностей правовой теории. Данная цель подразумевает решение ряда исследовательских задач, к которым можно отнести следующие:
-
Охарактеризовать исторические типы научной рациональности в контексте выяснения стилевых особенностей теоретического мышления.
-
Определить онтологические, гносеологические, аксиологические и эпистемологические критерии соотношения классического и постклассического правопонимания.
-
Дать теоретико-методологическую оценку проекта этико-правового синтеза в российском правоведении конца XIX – начала XX в. в контексте кризиса классического правопонимания.
4. Выяснить значение субъекта и объекта познания в структуре
постклассической правовой теории.
5. Раскрыть содержание критерия истинности и научности посткласси
ческой правовой теории.
6. Дать теоретико-методологическую оценку эпистемологическому
статусу постклассического теоретико-правового знания.
7. Выяснить структурно-функциональное значение когнитивных и со-
циокультуных детерминант методологии и динамики правовой теории.
Теоретико-методологическая основа диссертационного исследования. Теоретической основой диссертации является совокупность философских, философско-правовых, социологических, теоретико-правовых классических и современных исследований по проблемам научной рациональности, исторических типов правопонимания, правовой онтологии и аксиологии, правового сознания и правовой культуры, правового воздействия.
Методологической основой выступают диалектический, герменевтический, исторический, логический, компаративный, реконструктивный методы, а также метод восхождения от абстрактного к конкретному. Основой же методологии, используемой в диссертационном исследовании, является системный подход, в рамках которого применялись как гипотетико-дедуктивная, так и гипотетико-индуктивная методология.
Эмпирическую базу диссертационного исследования составляют монографические, информационные источники, содержащие оценки закономерностей эволюции научной рациональности, исторических типов правопони-мания, действующего российского права и правоприменения, научная и публицистическая литература по данной теме.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
– выяснено, что современная типология научной рациональности требует развития и уточнения в контексте решения задачи определения видов естественнонаучной и социально-гуманитарной рациональности; установлено, что в типологии научной рациональности в качестве важного критерия должны выступать особенности стиля научного мышления, формируемые на основе социокультурного контекста познавательной деятельности;
– систематизированы онтологические, гносеологические, аксиологические, эпистемологические характеристики правопонимания, их факторная обусловленность стилем правового мышления; дана характеристика правовой теории в контексте исторической трансформации субъекта и объекта
права и его познания, критерия истинности научной теории, ее эпистемоло-7
гического статуса, внутренних и внешних детерминирующих факторов эволюции теоретико-правового знания;
– определены роль и значение теоретической конструкции правового синтеза в эволюции постклассического правопонимания, формирования современной теории государства и права; интерпретированы возможности правовых теорий юридического натурализма и юридического позитивизма в решении задач правового синтеза;
– дана теоретико-методологическая оценка особенностей постклассического правопонимания; выявлена совокупность признаков советского пра-вопонимания (марксистское правопонимание), свидетельствующих о его идентичности постклассическому типу правопонимания;
– показано, что переход к постклассической рациональности в сфере правовой теории связан с отказом от номотетической традиции, культивируемой школой естественного права и юридическим позитивизмом как формами классической рациональности;
– дана теоретическая оценка роли формирующейся политики права как комплексной научной дисциплины в структуре постклассического теоретико-правового знания;
– выяснена роль когнитивных и социокультурных факторов, их соотношения в контексте постклассической правовой теории.
Положения, выносимые на защиту:
1. Так как феномен рациональности связан с познавательной деятельностью, социокультурными и когнитивными характеристиками познающего субъекта, ее типология не может быть адекватной без учета стилевых особенностей научного мышления, определяемых как субъективными свойствами познающего, так и свойствами социокультурного контекста, в котором происходит научное познание. В методологическом измерении под стилем научного мышления следует понимать совокупность методологических регу-лятивов, которыми руководствуется познающий субъект и которые непосредственным образом влияют на его познавательные действия в процессе интер-8
претации объекта познания, его предмета, задач и пр. К таким регулятивам относятся нормы науки, картина мира, идеалы, идеи и принципы мировоззренческого порядка. Стиль научного мышления оказывает существенное влияние на формирование научной рациональности, интерпретацию природы и сущности объектов познания. Формирование типов правопонимания в значительной степени объясняется особенностями стилей правового мышления как вида научного мышления.
-
Правовая теория как основанный на историческом типе рациональности способ интерпретации правовой реальности, в качестве главной задачи имеющий раскрытие сущности и природы права, выражает тип правопони-мания. Содержание типа правопонимания формируется путем раскрытия субъекта и объекта права и его познания, критерия истинности правовой теории, ее эпистемологического статуса, внутренних и внешних детерминирующих факторов эволюции теоретико-правового знания, включенных в нормативно-методологическую базу исторически сложившейся правовой доктрины.
-
В процессе генезиса постклассического правопонимания доминирует идея правового синтеза, истоки которой следует искать в необходимости систематизации и определения предметной области юриспруденции, связанных с интеграцией сфер правового знания на основе решения фундаментальных для теории права проблем. В данном контексте формируется новый тип правопонимания, позволяющий решить как теоретико-методологические, так и практические проблемы, а также новые познавательные задачи, стоящие перед правовой теорией.
4. Правовая наука существенно отличается своими объектами и мето
дологией от естествознания. Это накладывает свой отпечаток на те транс
формации, которые претерпевает данная сфера познания в контексте измене
ния типов рациональности. Так, принятая в философии науки типологизация
рациональности (классическая, неклассическая, постнеклассическая), в осно-
9
ве которой лежит критерий периодизации истории естествознания, не соответствует логике формирования и концептуальному содержанию правовых теорий рубежа XIX - XX вв., преодолевающих кризис классического право-понимания. Поэтому в отношении правовой теории методологически корректным следует признать подход, согласно которому переход к новому типу правопонимания рассматривается как переход к постклассической рациональности, а данный тип правопонимания именуется постклассическим. Таким образом, формируемое в конце XIX – начале XX в. правопонимание рассматривается как такое (постклассическое) правопонимание, историческая типология которого не совпадает с типологией естественнонаучной рациональности. В контексте проблемы истинности и научности правовой теории постклассическое правопонимание преодолевает номотетическую традицию классической рациональности, распространяющую критерии научности, культивируемые естествознанием, на все сферы познавательной деятельности.
-
Переход к постклассическому правопониманию имеет ряд особенностей, которые в целом отвечают общим тенденциям эволюции правовой рациональности, воплощаясь в соответствующих правовых теориях, отказывающихся от объективизации права, интерпретирующих его в контексте субъект-объектного взаимодействия. Данная тенденция проявлялась не только в правовой теории, но и в сфере юридической практики, правовой политики. Формирование теоретических начал правовой доктрины стало определяться не только (а порой и не столько) объективными характеристиками права и, следовательно, объективностью его познания, но и ценностями, целями, от которых стала зависеть его интерпретация в контексте решения задач правового регулирования.
-
Эпистемологический статус правовая теория приобретает в ходе решения онтологических, аксиологических и теоретико-познавательных проблем. Решение онтологических проблем призвано ответить на вопрос о том,
что такое право, какова его сущность, выяснить ту совокупность его каче-10
ственных характеристик, которые присутствуют в позитивном праве, благодаря чему и становится возможным характеризовать право как правовое явление. Решение аксиологических проблем ориентировано на изучение тех правовых ценностей, институционально-правовое выражение которых и позволяет характеризовать ценностно-правовое значение как позитивного права в целом, так и отдельного закона. Решение теоретико-познавательных проблем означает приобретение некоторой совокупности знаний о праве, формирующих его познавательную модель, интерпретированную в контексте соответствующего типа правопонимания.
7. Оценка роли и сочетания когнитивных и социокультурных факторов определяется типом научной рациональности, в рамках которой данная проблема получает разную интерпретацию. С конца ХIХ в. именно социокультурные факторы многими правоведами рассматриваются в качестве главного объяснительного принципа права как реального и конкретного социально-нормативного комплекса. Такая тенденция проявляется во многих видах пра-вопонимания того времени (психологическая теория права, школа возрожденного естественного права, феноменологическая теория права, социологическое правопонимание, марксистское правопонимание и др.), которые соответствуют признакам и свойствам постклассического типа правопонимания.
Научно-теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что в его рамках впервые решается задача типологизации правовой теории в контексте постклассического типа правопонимания. Сформулированные в диссертации выводы являются приращением философского знания в сфере философии науки и техники и способствуют более глубокому пониманию философских проблем познания, правового сознания, правовой культуры, формирования правовой теории, что расширяет возможности дальнейших исследований в области философии науки.
Материалы диссертационного исследования могут использоваться при
подготовке учебных программ по курсам «Философия», «Философия науки и
техники», «Философия права», а также лекций по указанным дисциплинам.
Апробация результатов диссертационного исследования. Результаты диссертационного исследования отражены в 8 научных публикациях, в том числе в 5 статьях (1 из них – в соавторстве), опубликованных в журналах, входящих в Перечень ВАК Минобрнауки России, общим объемом 3,9 п.л. (авторский вклад – 3,7 п.л.). Основные положения исследования докладывались на пяти научно-практических конференциях международного, всероссийского и межвузовского уровней: Международная научно-практическая конференция «Актуальные вопросы современной науки» (Караганда: Карагандинская академия МВД Республики Казахстан им. Б. Бейсенова, 2014); Всероссийская научно-теоретическая конференция «Перспективы государственно-правового развития России в ХХI веке (Ростов-на-Дону: РЮИ МВД России, 2014); межвузовский круглый стол «Актуальные проблемы философии, политики и права» (Ростов-на-Дону: РЮИ МВД России, 2014); межвузовский научно-теоретический круглый стол «Библейский идеал государства и права» (Ростов-на-Дону: РЮИ МВД России, 2014); Всероссийский круглый стол «Актуальные проблемы философии, политики и права» (Ростов-на-Дону: РЮИ МВД России, 2015).
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре гуманитарных и социально-экономических дисциплин федерального государственного казенного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Ростовский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации».
Структура и основное содержание работы обусловлены целью и задачами диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих семь параграфов, заключения и списка литературы.
Классическое и постклассическое правопонимание: онтологические, гносеологические и аксиологические критерии соотношения
Говоря о современных интерпретациях рациональности, очевидно, следует выделить два доминирующих подхода к этому явлению. Так, согласно одному подходу, нужно отказаться от абсолютной формализации знания. Другой же подход, по сути дела, не противореча первому, сводится к положению о том, что феномен рационального нельзя сводить к логическому рационализму. Так или иначе, под рациональным имеется в виду основанная на выводах и логических умозаключениях система суждений, предметом которой, как правило, является социум. При этом сам логический процесс умозаключений не исключает влияния на него таких факторов, как эмоции, ценности культуры, субъективные индивидуальные особенности мышления. Согласно, например, С. Тулмину8, феномен рационального превосходит логическую сферу, включая и иные разнообразные концептуальные системы. Речь идет о том, что данный феномен составляет соответствующую интеллектуальную позицию со своей системой понятий. Если для науки эта системность является определяющей, то такая рациональность вполне может быть признана научной рациональностью. Таким образом, под рациональным С. Тул-мин понимает некий интеллектуальный процесс, осуществляемый на определенных основаниях (принципах), очевидно, не сводящихся к некоторым правилам логического вывода.
Такой подход не только представляет интерес, но, вероятно, отражает соответствующую тенденцию интерпретации рационального, начало которой следует искать во второй половине прошлого века. Правда, необходимо также признать, что данный подход не вполне отвечает задачам интерпретации рационального, поскольку оставляет без внимания ряд ключевых для решения этой проблемы вопросов. В частности, речь идет о природе рационального обоснования, границах рационального и пр.
В то же время нельзя не отметить, что современные исследования сущности рациональности рассматриваются в качестве одной из наиболее актуальных проблем, изучение которой ориентировано на экспликацию значения рациональности в контексте деятельности человека как социального существа, на обоснование ее аксиологической природы. Однако такая постановка проблемы рациональности не является общепринятой и однозначной. В.Г. Попов и В.С. Щеглов, по нашему мнению, справедливо указывают на то, что «неоднозначность в постановке этой проблемы связана, во-первых, с теми историческими моментами, которые воспроизводятся на различных уровнях при обсуждении данного вопроса, и, во-вторых, проблема нередко сводится к эффективности использования самого понятия «рацио-нальность»»9. По мнению авторов, в данном контексте предлагается научный подход к интерпретации проблемы рациональности в качестве альтернативы вышеперечисленным подходам. Согласно данному подходу в процессе интерпретации рациональности нужно руководствоваться некоей универсальной моделью, выражающей ее сущность. При этом совокупность методологических проблем в качестве мотивации исследования должна определять соответствующий тип отношения к действительности на основе сформулированных правил.
Подчеркивая справедливость такой позиции, следует отметить, что традиционно сфера рационального отождествляется со сферой теоретического знания и противопоставляется эмпирическому. По сути дела речь идет об оппозиции теоретического и эмпирического научного знания. Но такой подход, использование которого часто можно встретить при составлении учебников по философии, при написании соответствующих его разделов, переносит проблему в иную плоскость, не связанную в целом с рациональностью – в плоскость научного познания, что, как было подчеркнуто выше, не соответствует объему понятия рациональности, ее феномену.
Последнее обстоятельство свидетельствует о неопределенности понятия рациональности, о чем шла речь выше. Каковы же критерии рациональности? Это ключевой вопрос не только теории, но и практики. Если это так, то и проблема рациональности должна рассматриваться не только в контексте теории, но и в контексте общественно-исторической практики.
По нашему мнению, можно вести речь о парадоксе рациональности, когда понятие рациональности, адекватно отражающее исторически конкретный ее феномен, связанный с предельно общим определением сферы рационального познания, вступает в противоречие с самим собой, и в его сферу попадают иные, не соответствующие данной эпохе, явления, относящиеся к области познания. Попыткой преодоления такой парадоксальной ситуации являются работы В.С. Степина10 и В.С. Швырева11, в которых исследователи стремились дать предельно общее определение рациональности, снимающее условие возникновения данного противоречия. Однако, стремясь примирить разброс мнений, существующих в научном дискурсе в отношении природы и сущности рациональности посредством выделения ее различных уровней, направлений, они обозначили проблему ее интерпретации в соответствующем социокультурном контексте и общественно-исторической практике.
Так называемая классическая рациональность, которая охватывает огромный исторический период, начиная с Платона и Аристотеля и вплоть до И. Канта и Г. Гегеля, характеризуется некоторой устойчивостью принципов, которые сводятся к неизменности, вневременности, подчиненности строгим логическим правилам. Прежде всего, такая рациональность означает непосредственную связь с разумом, который есть некоторый абсолют в смысле исторической неизменности. Как правило, такая интерпретация рациональности обосновывалась разумностью самого объекта познания, мира, абсолюта, теми внутренними закономерностями, которые были присущи универсуму и которые разум мог и должен был открывать. Вот эта тождественность разума и универсума, фактически означавшая тождественность разума с самим собой и получившая свое оформление в проблеме тождества бытия и мышления, и есть феномен рациональности, интерпретация которого нашла наиболее полное выражение в рационалистической традиции.
Кризис классического правопонимания и проект этико-правового синтеза в российском правоведении конца ХIХ – начала ХХ в
При этом важным обстоятельством является то, что тип правопонима-ния определяется совокупностью факторов социокультурного порядка и воспроизводим в разные исторические периоды, не являясь категорией исторической хронологии, но правовой концептуальности, обусловливающей его нормативно-методологическую основу. Поэтому переход к новому типу рациональности связан с трансформацией социокультурного контекста, обуславливающего положение и роль человека в социуме, оказывающего влияние на формы познания реальности.
В заключение параграфа необходимо сделать ряд выводов. Во-первых, когерентное отношение стиля юридического мышления и типа правопонимания позволяет заключить, что типологию правопонимания можно ограничить классическим и постклассическим типами, которые охватывают его историческую эволюцию и современное концептуальное содержание. Проблема классического и постклассического стилей мышления, которая, как правило, выражает переход, произошедший на рубеже XIX–XX вв. от классической к постклассической культуре, выражает наиболее глубокие трансформации сознания, ценностных стереотипов, мировосприятия и пр., не сводимые к остающимся незыблемыми и универсальными логическим формам мышления, но раскрывает новые тенденции миропонимания, места человека в мире, его роли в социальном контексте, историческом процессе.
Во-вторых, классическое и постклассическое правопонимание соответствуют классическому и постклассическому стилю правового мышления. При этом основными признаками классического стиля научного мышления как совокупности принципов и правил познавательной деятельности, методов познания и способов интерпретации и пр. является ориентация на отделение субъекта от объекта познания и, соответственно, на объективистскую интерпретацию реальности в качестве неизменных объектов, на корреспондентную теорию истины как соответствия знания объекту познания. Основными же признаками постклассического стиля научного мышления является утверждение процессуальности познания, отказ от строгого разделения субъекта и объекта в процессе познания, опора на когерентную теорию истины. Так, в условиях постклассического стиля правового мышления классическое рассматривается как процедура, не ведущая к цели, а уводящая от нее. Место рационального познания в праве часто начинает занимать интуиция, воля, вера и другие иррациональные факторы. Классическая нацеленность на объективность, на изучение объекта как такового, сущности мира, результатом которого рассматривалось объективное знание, дискредитировано недоступностью постижения смыслов права, создающих реальный контекст правоотношений, не отстраненный от человека в виде универсальных схем правового бытия, как должного, но включающий его в ткань существования. Человекоразмерность объектов познания, включенность субъекта в объект становятся основополагающими принципами познания права, распространяемыми на все его сферы.
В-третьих, переход к постклассическому правопониманию в правоведении означал поиск альтернативных классическому форм интерпретации, раскрывающих право не в качестве объекта в виде юснатуралистических универсальных нормативных форм, обусловленных либо вселенским Разумом, Богом, либо природой человека, и не в качестве юспозитивистского объекта исследования в виде юридического закона, совокупности правовых норм, раз и навсегда данных, которые можно лишь бесконечно анализировать, не привнося в право ничего нового. Новые типы правопонимания исходят из установки о том, что право не является объектом, противопоставляемым субъекту, но сам субъект включен в него тем или иным образом.
В-четвертых, проблема правопонимания имеет как теоретическое, так и практическое значение в контексте легитимации правопорядка как урегулированной нормами позитивного права совокупности общественных отношений. Поскольку правовые ценности не имеют общезначимого содержания, решение проблемы правопонимания перемещается в сферу правовой идеологии, в пределах которой обосновывается ценностное содержание права.
В-пятых, в современном правопонимании остаются доминирующими стереотипы советского правового этатизма, что существенно сужает возможности изучения правовой действительности, негативно сказывается на формировании правовой доктрины, отвечающей реалиям современного общества, на правовой идеологии, средствах ее юридической имплементации в контексте государственной правовой политики.
В-шестых, закономерности формирования новых видов правопонима-ния, таких как психологическое правопонимание, феноменологическое пра-вопонимание, школа возрожденного естественного права, социологическое правопонимание, обусловлены новыми стилевыми особенностями теоретического мышления, также как и потребностью имплементации научного знания в практике. Познание данных закономерностей играет важную методологическую роль в развитии правовой науки, формировании ее предмета и методологии познания правовой действительности. В то же время исследование данной проблемы обогащает и философско-правовое знание о субъекте и объекте познания, критериях истинности научной теории, эпистемологическом статусе теоретического знания, когнитивных и социокультуных детерминантах его динамики. В применении к проблеме правопонимания это означает, что его трансформации как способа интерпретации правовой действительности во многом обусловлены стилевыми особенностями теоретического мышления в контексте нового типа научной рациональности. В-седьмых, поскольку правоведение представляет собой системное знание о праве, которое на соответствующей нормативно-методологической основе позволяет сформировать целостное представление о закономерностях его возникновения, функционирования и развития как социальной системы, регулирующей общественные отношения, его следует рассматривать как вид научной рациональности. Правопонимание рассматривается в качестве главной теоретико-правовой проблемы, а изменение научной рациональности означает изменение его содержания, переход к новому историческому типу. Поэтому исторические типы правопонимания следует рассматривать не столько в качестве исторических периодов, сколько в качестве тех способов интерпретации правовой реальности, которые хотя и доминировали в соответствующем историческом времени, воспроизводимы и в рамках других эпох в качестве типа правопонимания, обусловленного соответствующим стилем юридического мышления.
В-восьмых, изучение закономерностей эволюции правовой науки показывает, что правовые доктрины определяются не только и не столько внутренними формально-нормативными факторами права как замкнутой нормативной конструкции, преемственностью теоретико-правового знания, опирающегося на постулаты правовых теорий прошлого, но и тем интеллектуально-духовным ценностным контекстом, который и составляет содержание права в ту или иную эпоху, объясняя его изменчивость во времени и пространстве.
В-девятых, тип правопонимания всецело может быть соотнесен с типом социально-гуманитарного вида рациональности, поскольку оно (право-понимание) представляет собой научный способ интерпретации правовой действительности, который осуществляется в рамках данной исторически определенной рациональности, в контексте соответствующих принципов и правил (нормативности). Выход из кризиса классического правопонимания, в ходе которого возникает множество вариантов интерпретации права, был связан с переходом к постклассической рациональности, признанием соци-53 альной природы права и, соответственно, с преодолением его объективистской интерпретации, с обоснованием различными школами юриспруденции положения о том, что право возникает, существует и функционирует в контексте субъект-объектного отношения.
В-десятых, новые правовые теории изменяют установки классической рациональности, включая сам субъект в акт познания права. Очевидно, что проблема сущности права, которая доминировала в классическом юснатура-лизме, либо уходит на периферию исследования, либо полностью отрицается как значимая проблема, поскольку в данной познавательной установке важна не столько сущность, сколько смысл. А значит именно социокультурный контекст выступает в качестве определяющего фактора исследования, при помощи которого только и возможна интерпретация как функционирования права, так и его формирования и возникновения. Новые принципы и правила, которые культивируются новым правопониманием, предполагают отказ от корреспондентного критерия истинности знания и, соответственно, переход к когерентному критерию. В контексте доминанты социокультурного фактора, смысловой наполненности правовых явлений правовая теория ориентирована не на познание объективно-неизменного содержания права, а на его процес-суальность, на экспликацию ее практической ипостаси, применимости в контексте социальной практики.
В-одиннадцатых, правовая теория как основанный на историческом типе рациональности способ интерпретации правовой реальности, в качестве основной задачи имеющий раскрытие сущности и природы права, выражает исторический тип правопонимания, содержание которого формируется на основе раскрытия субъекта и объекта права и его познания, критерия истинности научной теории, ее эпистемологического статуса, внутренних и внешних детерминирующих факторов эволюции теоретико-правового знания, включенных в нормативно-методологическую базу исторически сложившейся правовой доктрины.
Критерии истинности и научности правовой теории
В рамках данного типа рациональности наука испытывает существенные трансформации, во многом не соответствуя устоявшемуся представлению об этом явлении как о некоей машине по производству знаний. Такую характеристику науке в свое время дал А.И. Ракитов, мнение которого можно расценивать в качестве эталона классической точки зрения. Он полагает, что «…науку можно рассматривать как своего рода машину по производству знаний. Однако при этом следует иметь в виду, что это утверждение конструирует понятие науки как эпистемологический идеал, но не как описание или “изображение” реального положения дел. Такой подход к науке требует решения ряда задач: во-первых, выделения науки как объективного феномена и, во-вторых, выделения ее компонентов… Решение этих задач создает необходимые предпосылки для применения методологического тезиса… о том, что исследование высших форм дает ключ к пониманию исторической эволюции низших»83.
В контексте такого подхода научная теория рассматривается в качестве главного компонента науки и соответствует ее «машинным» свойствам. Она представляет собой «…совокупность особым образом связанных и отвечающих специальным требованиям законов, образующий важнейший компонент, принципиально отличающий научные знания от здравого смысла и других видов интеллектуальной деятельности. Именно теория образует функциональную группу, работающую как особая машина по производству научных знаний» ляют указанную системность и в известной степени «автоматизм» познания. Он выражается в тех формальных аксиоматических построениях, основанных на исходных постулатах, не требующих доказательств и обоснования в пределах соответствующей теории, позволяющих автоматически (логически) выводить одно положение из другого. Другими словами, с точки зрения классической рациональности теория представляет собой некую идеализацию в смысле идеальной конструкции действительности, которая как форма знания дает возможность интерпретировать ее, отражать объект в том виде, в каком он существует сам по себе. При этом вопрос об истинности знания есть вопрос практический, в том смысле, что истинность той или иной теории должна быть проверена практикой. Так, согласно классической трактовке проблемы, «в своей классической форме вопрос об истинности знаний есть по существу частная версия вопроса о соотношения мышления и бытия, сознания и объективного мира. Истинным считается знание, соответствующее вне его находящейся действительности… вопрос об истинности устанавливается практикой, вычислительными процедурами и операциями, преобразующими исходные числовые объекты. Однако эта практика не является предметной. Предметной не является и установленная с ее помощью истина. Будучи исторически первичной и наиболее важной во всех социально значимых ситуациях, предметно-практическая деятельность составляет ядро и основу всех видов познания, но вместе с тем она не идентична совокупности всех выполняемых и мыслимых видов деятельности… Объективной истинностью в большей или меньшей степени обладают все виды научного знания, выдержавшие проверку практикой. Предметной истинностью обладают лишь знания, проверяемые предметно-практической деятельностью»85.
Проанализировав критерии истинности и научности теории в контексте классической рациональности, необходимо указать на целый ряд свойств и признаков, характеризующих ее в контексте социально-гуманитарного зна ния. Прежде всего, следует подчеркнуть объективность и универсальность научного знания, которое соответствует корреспондентной теории истины и означает веру в универсальность действующих в мироздании закономерностей. Так, сам феномен рациональности основан на принципе перевода объективности в субъективность – универсальности законов мироздания в универсальность истинного знания о нем. Последнее является условием, основанием теоретичности. Что же касается постклассической рациональности, то в ней также не отрицается универсальность, однако эта универсальность не объективна, а субъективна, а следовательно, не является теоретической.
Классическая рациональность посредством теорий формирует такую реальность идеальных объектов, которая не может быть воссоздана в массовом сознании. Постклассическая же рациональность направлена на теоретическое воссоздание указанной массовости.
В классической рациональности важную роль играет принцип строгости теоретического понятия, устраняющего расплывчатость и неопределенность концептуального аппарата науки. В постклассической рациональности термин, как правило, обозначает понятие, строго соотносящееся со своей сферой, фрагментом реальности.
Здесь необходимо вернуться к тому важному положению, которое определяет особенности трансформации правовой теории в контексте исторических типов рациональности. Так, следует согласиться с мнением В.А. Лекторского, который писал: «Если для классической эпистемологии был свойственен абсолютный критицизм, фундаментализм, субъекто- и наукоцентризм, то для современной, становящейся неклассической эпистемологии значимы отказ от абсолютного критицизма, установка на доверие по отношению к субъекту, отказ от фундаментализма (нефундаменталистское понимание обоснования знания), отказ от субъектоцентризма (трактовка субъекта как продукта коммуникаций), отказ от наукоцентриз ма (признание многообразия форм и типов знания и их равнозначности)»86. Однако необходимо сделать и существенное уточнение.
Когнитивные и социокультуные детерминанты правовой теории
Как уже было отмечено выше, доминирующей традицией российской правовой доктрины является нормативизм, отождествляющий право и норму, закон (позитивное право). Логика постановки проблемы в рамках научной теории достаточно стандартна, соответствует основным принципам юридического позитивизма. Но, тем не менее, в рамках такого подхода можно найти разные варианты, отличающиеся большей или меньшей степенью жесткости следования принципам данного правопонимания.
Очевидно, наиболее твердую, последовательно нормативистскую позицию занимает С.С. Алексеев. Хотя его подход к праву с течением времени менялся, очевидно, определяясь идеологическим контекстом исследований, можно сказать, что в современном теоретико-правовом дискурсе его норма-тивистская позиция является наиболее взвешенной и обоснованной. Теоретик рассматривает право как замкнутую нормативную систему, исключающую смысловые компоненты, ценностные элементы, идеологические факторы и существующую на основе собственной внутренней логики. При этом правовая теория как теоретическое отражение права оперирует строгой методологией, в основе которой лежат формальные принципы существования и функционирования права, принципы формальной логики. Появление новых правовых требований, таким образом, обусловлено не внешними социокультурными факторами, а внутренними когнитивными. Так, любая правовая конструкция возникает в результате анализа самого права, его нормативной природы и вытекает логически из правовых принципов, нормативных предписаний, иных правовых конструкций. Не отрицая того факта, что, все же, идеологические, мировоззренческие факторы сыграли свою роль в формировании права, ученый настаивает на том, что она была исчерпана еще в глубокой древности, когда и возникло право. В современном же праве эти компоненты не влияют на процесс формирования правовой теории. Таким образом, «…исходный, принципиально важный пункт истинно научного понимания права заключается как раз в том, что право (притом действующее право как людское творение, именуемое позитивным!) – это не только и не просто мысль. Не просто и не только известные идеи и воля, суждения о должном и возможном поведении, не только порой произвольные решения властей о том, кто и что вправе делать, как поступать. Позитивное право – это факт. То есть внешняя реальность, строгая объективная данность. Такая реальность, объективная данность, которая в каждый данный момент существует и действует как явление нашего бытия, нечто обособленное и внешнее для каждого человека и для всех социальных институтов, если угодно, в известном смысле – для общества в целом»141.
Основным доводом сторонников такого подхода является соответствующая интерпретация права, имеющего не социокультурную, но формально-нормативную природу. Соответственно, юридическая теория, обусловленная внутренними факторами когнитивного порядка, получает свою достовер ность именно на формально-логической основе, благодаря юридической технике, в пределах и на основе которой решаются все проблемы как самой теории, так и юридической практики.
Юридическая техника – явление достаточно древнее и означает не что иное, как использование соответствующей совокупности методов, способов, приемов, средств (юридического инструментария) для правильного применения правовых норм и нормативно-правовых актов, также как и их разработки, формирования правовых конструкций и пр. Формальнологическая основа юридической техники является гарантией объективности как правообразования, так и правореализации, также как и объективности правового знания. М.Х. Гаридо отмечал: «По-видимому, римская классическая юриспруденция не только восприняла частные элементы греческой логики, но и поставила на ее основе всю структуру дидактических пособий по праву, что видно по Институциям Гая»142. Между тем теория юридической техники возникла значительно позже деятельности римских юристов. В свое время Р. Иеринг писал: «Хотя римские юристы и произвели большое наследие в сфере права, они не произвели на свет и зачатка теории юридической техники, ни прообраза ее цели и задач, не разъяснили их, даже не упоминая ее положения»143.
Теория юридической техники возникает в учениях юснатуралистов ХVI–ХVII вв., стремящихся универсализировать методы естествознания, свести их к единой логической основе. П.И. Люблинский отмечал: «В работах Ф. Бэкона ставится проблема техники законотворчества, используемого при составлении законов языка, форм систематизации законодательства, одной из которых – инкорпорации – он уделяет особое внимание. Философ на уровне исследования закономерностей выясняет механизмы составления законов посредством извлечения из законодательного массива устаревших норм и нор мативно-правовых актов, которые уже утратили силу, предлагая критерии их классификации»144.
Ш. Монтескье145 стремился выработать совокупность правил написания законов что, естественно, сыграло большую роль в дальнейшей эволюции теории юридической техники. В целом необходимо признать, что несмотря на то, что логические основы юридической техники впервые были сформулированы еще Платоном и Аристотелем, а также римскими юристами, в творчестве которых особое место занимают дигесты Юстиниана, именно в трудах Ф. Бэкона, Ш. Монтескье, Т. Гоббса, Дж. Локка и других представителей юснатурализма формируются основы теории юридической техники.
Между тем если для представителей школы естественного права юридическая техника как когнитивный фактор правовой теории имела прикладное значение, выступала в качестве метода обоснования правовых положений, которые далеко не всегда имели узко-юридическую природу, но отличались метафизической окраской, то в юспозитивизме она приобретает роль самодавлеющего начала права и, собственно, юридической теории, исключая все возможные факторы некогнитивного порядка.
Такую роль юридическая техника играет и в современном юридическом нормативизме. Очевидно, что по своей природе юридическая техника призвана вооружить человека совокупностью инструментов, используя которые он сможет не только определять качество законодательства, но и успешно применять его, реализуя свои потребности и интересы.