Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Формирование эпистемологического подхода в изучении компьютерной революции 13
Параграф 1. Компьютерная революция и подходы к ее изучению 13
Параграф 2. Философия компьютерной революции и проблема "компьютер и знание" 39
Глава 2. Технологический и экзистенциальный подходы к знанию: специфика и взаимосвязь 73
Параграф 1. Экзистенциальный подход к знанию 73
Параграф 2. Технологический подход в исследовании знания 88
Параграф 3. Метатехнологический подход к знанию 106
Глава 3. Системы, основанные на знаниях, и проблема понятия 122
Параграф 1. Фрейм как когнитивная и знаковая структура 123
Параграф 2. Понятие как когнитивный образ 134
Параграф 3. Соотношение понятия и фрейма 169
Глава 4. Проблема природы знания и перспектив его изучения 189
Параграф 1. Вопросы онтологии 192
Параграф 2. Проблема истинности знания 216
Параграф 3. Проблема общей теории знания 235
Глава 5. Проблема субъекта знания в эпоху компьютерной революции 247
Параграф 1. Компьютер как квазисубъект знания 247
Параграф 2. Проблема доверия к результатам переработки информации 269
Заключение 278
Литература
- Компьютерная революция и подходы к ее изучению
- Экзистенциальный подход к знанию
- Фрейм как когнитивная и знаковая структура
- Вопросы онтологии
Введение к работе
Процесс интенсивного развития электронно-вычислительной техники при постоянно расширяющейся сфере ее использования, совпавший по времени с процессом интенсивных разработок и внедрения новой техники в области средств связи и вскоре конвергировавший с последним, обусловил значительные изменения в жизненно важных сферах общества - в экономике, социальной структуре, политике, науке, культуре и повседневной жизни людей. Масштаб этих изменений, их быстрота и открываемые ими перспективы позволили использовать для обозначения их совокупности выражение "компьютерная революция".
Затруднительно, а зачастую и невозможно очертить границы компьютерной революции таким образом, чтобы отделить ее от других составляющих тех процессов, которые характеризуются как "научно-техническая революция", "информационная революция", "информатизация общества", "становление информационного ("постиндустриального", "высокотехнологичного" , "технотронного") общества". Тем не менее, говоря о компьютерной революции, мы принимаем во внимание прежде всего те технико-технологически обусловленные процессы и явления, которые наиболее тесно связаны именно с развитием компьютерный техники (включающей как аппаратные, так и программные средства) и научных областей, имеющих непосредственное отношение к такого рода технике.
Компьютерная революция - сложное и многоаспектное явление, различные компоненты и стороны которого столь тесно связаны между собой, что их изучение нередко (и вполне правомерно) рассматривается как дело комплексных, междисциплинарных исследований. Объяснимым в этих обстоятельствах выглядит и проведение исследований, дисциплинарную принадлежность которых затруднительно определить, и устремления к формированию новых, "нетрадиционных" дисциплин, адекватных (как считают их приверженцы) формирующейся "новой цивилизации" или "новой культуре". Однако существование подобных тенденций не умаляет актуальности изучения изменений, вносимых компьютером в жизнь человека и общества (и форм рефлексии над этими изменениями) с позиций дисциплин, имеющих древнюю академическую родословную, - изучения, сосредотачивающегося на релевантных данной дисциплине компонентах и сторонах сложных явлений и процессов, выделяющего среди вовлеченных в эти процессы объектов те, опыт систематического исследования которых составляет ее неотъемлемую часть.
Для философии одним из такого рода объектов является знание. Философская рефлексия над знанием целенаправленно осуществляется по крайней мере со времен выделения древними греками "эпистеме" (знания) как обладающего особой ценностью в сравнении с тем, что может быть лишь ошибочно принято за знание, ценностью, которая делает достойными изучения пути его ("эпистеме") достижения и формы его существования. Принимая во внимание результаты такой рефлексии, концентрирующейся на знании как на результате процесса познания и его основе, правомерно было бы назвать эпистемологическим значительный фрагмент теории познания.
"Обществом, основанным на знании" нередко называют ученые, политики и публицисты тот тип общества, который формируется под воздействием компьютерной революции. Информация и знание рассматриваются в качестве стратегического ресурса общества, "наличное знание" -в качестве основного лимитирующего фактора экономического развития. Создание банков знаний и баз знаний, возникновение инженерии знаний, разработка средств представления знаний в компьютерных системах, осознание создателями систем искусственного интеллекта своей деятельности как работы со знаниями - все это выражения связанных с интенсивным развитием и все более широким применением электронно-вычислительной техники изменений в способах производства, фиксации, передачи и использования знаний, в характере рефлексии над знанием, в ее проблематике и направлениях. Такого рода изменения и составляют эпистемологическое содержание компьютерной революции. Их систематическое исследование может осуществляться в рамках философского анализа с использованием ресурсов теории познания, и прежде всего тех ее фрагментов, которые правомерно могут быть названы эпистемологическими.
Первые попытки систематического осмыления перспектив, открывающихся с развитием компьютерной техники, были связаны с кибернетикой. При этом в исследованиях философских проблем кибернетики использовались, в большей или меньшей степени, определенные фрагменты теории познания. Сказанное относится пержде всего к работам Б.В.Бирюкова, В.С.Тюхтина, А.И.Кочергина, Н.Т.Абрамовой, А.Д.Урсула, О.К.Тихомирова, А.В.Брушлинского, посвященным проблемам информации и управления, отражения, мышления и искуственного интеллекта.
С кибернетикой во многом связаны идеи социологической концепции постиндустриализма, автор которой, Д.Белл, рассматривал компьютер в качестве "агента трансформации общества второй половины XX века", а отличительную черту формирующегося постиндустриального общества видел в том, что центральную роль в нем приобретает теоретическое знание, выступающее как основа возникновения и развития технологий, как источник инноваций в различных сферах общества и социального контроля над изменениями, как необходимая предпосылка принятия важнейших экономических решений. / Постиндустриалистский тезис "знание - стратегический ресурс общества" принимается (хотя и в различных интерпретациях) в концепциях информационной экономики и информационного общества, развиваемых Т.Стоуньером, Дж.Рабкиным, М.Поратом, Ю.Масудой, С.Нора и А.Минком, М.Постером и многими другими авторами. В контексте этих исследований нашли своеобразное преломление вопросы о соотношении понятий "знание" и "информация", о роли нетеретического и ненаучного знания в информационном обществе, о репрезентирующей функции языка в эпоху электронно опосредованных коммуникаций.
В 80-е годы в СССР появляется .ряд публикаций (А.И.Ракитова, К.А.Зуева, Г.Л.Смоляна, А.И.Позднякова, И.Н.Смирнова, Ю.В.Сачкова и др.), где специально выделяются и исследуются философские аспекты компьютеризации общества. К этому же периоду относятся работы С.М.Шалютина, Ю.А.трейдера, О.Б.Бондалетовой, Б.Блумфильда, С.Гилл, принимающие во внимание прежде всего процессы, происходящие в таком научном направлении, как искусственный интеллект, и исследующие их с общегносеологических и/или эпистемологических позиций. В русле такого подхода находятся и выдвинутые в 90-е годы А.И.Ракитовым и А.И.Уваровым идеи информационной эпистемологии как новой дисциплины, и исследования технологического отношения к знанию, проведенные Л.Н.Голубевой. На формирование эпистемологического подхода к компьютерной революции, представленного в этих работах, оказало влияние то внимание, которое стало уделяться (прежде всего в искусственном интеллекте) проблемам представления знаний в компьютерных системах. Термин "знания" стал приобретать в искусственном интеллекте (ИИ) специфический смысл, предполагающий определенную форму представления информации в ЭВМ. Вместе с тем, знание и прежде всего знание, представляемое в компьютерной системе, стало объектом рефлексии разработчиков систем и теоретиков ИИ. Результаты такой рефлексии нашли отражение в публикациях А.Ньюэлла, Д.А.Поспелова, Г.С.Поспелова, М.Исидзука, В.К.Финна и других авторов.
И фрагменты идеологии постиндустриального (информационного)общества, и тенденции в рефлексии над знанием, связанные с представлением знаний в компьютерных системах, осуществляемой разработчиками систем или становящиеся делом специальных философских исследований, обнаруживают определенные грани и компоненты эпистемологического содержания компьютерной революции, стремятся так или иначе принять их во внимание, осмыслить, исследовать. Разноплановость и разрозненность такого рода подходов не позволяет отнести их к какой-либо одной дисциплине, специально изучающей эпистемологическое содержание компьютерной революции. Эта разноплановость и разрозненность может быть скорее использована как аргумент в пользу утверждения, что такая дисциплина в ближайшее время вряд ли может сформироваться.
Тем не менее, к настоящему времени созданы предпосылки для того, чтобы, используя ресурсы философского знания, и прежде всего теоретико-познавательные ресурсы, разрабатывать целостную концепцию эпистемологического содержания компьютерной революции. Такого рода попытка и предпринимается в данном исследовании.
Цель исследования состоит в разработке основ концепции эпистемологического содержания компьютерной революции. Цель исследования определила поставленные в его рамках задачи:
- разработать типологйзацию подходов в исследовании знания, позволяющую учесть изменения в способах представления и переработки информации, а также в формах и тенденциях рефлексии над знанием, связанные с разработкой и использованием компьютерных систем; детально изучить взаимодействие этих подходов в исследованиях проблем представления знаний в системах искусственного интеллекта;
- выявить эпистемологический смысл фреймовых моделей представления знаний в компьютерных системах, проанализировать соотношения фрейма как знаковой структуры, фрейма как когнитивной структуры и понятия как компонента знания;
- определить значение технологического подхода к знанию для трактовки природы знания, прежде всего -онтологии знания и проблемы истинности знания;
- проанализировать новые аспекты проблемы субъекта знания, связанные с возрастающей сложностью компьютерных систем и их относительной автономностью в работе с информацией;
- осуществить систематическое рассмотрение основных подходов в изучении компьютерной революции, предпринимаемых с позиций различных дисциплин; выявить специфику эпистемологического подхода, изучить обстоятельства его формирования.
Данное диссертационное исследование основывается на классической философской традиции рассмотрения знания в контексте субъектно-объектных отношений, дистанцируясь как от постпозитивистской тенденции "бессубъектной эпистемологии", так и от характерных для постструктурализма устремлений к "безобъектной" эпистемологии. При этом существенную роль играет подход к сомпьютерной системе как к особого роды знаковой системе, обладающей большей или меньшей степенью автономности в процессе переработки информации.
В диссертации разработаны основания концепции эпистемологического содержания компьютерной революции, трактуемого как совокупность связанных с интенсивным развитием и использованием электронно-вычислительной техники изменений в способах произвол ства, фиксации, переработки и передачи знания, а также в формах и тенденциях рефлексии над знанием. При этом достигнуты следующие принципиальные результаты.
1. Проведенное в диссертации различение технологического, метатехнологического, экзистенциального подходов к знанию и изучение их взаимодействия позволило соотнести в рамках единой концепции эпистемологические фрагменты широкого спектра исследований - от форм рефлексии над знанием, характерных для такого научного направления, как искусственный интеллект, до интерпретаций знания, представленных в социологических концепциях постиндустриализма и информационного общества.
2. В ходе анализа проблематики представления знаний в системах искусственного интеллекта выдвинуто и обосновано положение о том, что, несмотря на наличие в теории ИИ тенденций к дистанцированию от "знания в общем смысле", разрабатываемые в этой области модели представления знаний и способы приобретения знаний являются образцами технологического подхода в исследовании знания, допускающими, в принципе, различные интерпретации в более широком метафизико-эпистемологическом контексте.
3. В результате исследования фреймовой модели представления знаний предложена трактовка фрейма как знаковой структуры, представляющего фрейм как когнитивную структуру, нетождественную понятию. Установлена генетическая и функциональная взаимосвязь фреймов с текстами, представляющими понятия, а также принципиальная возможность использования фреймов для пред ставлення понятий - в тех случаях, когда фреймы строятся как речевые (пропозициональные) тексты.
4. В контексте онтологических исследований знания обоснована интерпретация компьютерной системы как особого рода текста, участвующего в порождении возможных ментальных состояний работающего с ним индивида.
5. На основе анализа аргументов "за" и "против" наделения компьютерной системы статусом "субъекта знания" сделан вывод о методологической плодотворности расмотрения компьютера в качестве квазисубъекта знания для выявления новых граней в понятии субъекта знания; продемонстрирована взаимосвязь собственно эпистемологической и этико-аксиологической составляющих в разработке данного понятия, связанная, в частности, с осуществлением субъектом управляющей функции, а также с взаимосвязью понимания и ответственности.
Предложенный в диссертации подход к изучению компьютерной революции с позиций эпистемологии предоставляет концептуальные ресурсы для гуманитарной экспертизы технических проектов, оценки технологий. Материалы исследования могут быть использованы для построения и преподавания общих и специальных учебных курсов для студентов и аспирантов, а также в системе подготовки и повышения- квалификации преподавателей высших учебных заведений.
Работа выполнена в лаборатории философии техники Института философии РАН. Основные идеи диссертации обсуждались на семинарах сектора философских исследований комплексных проблем современной науки (1984 1987) и лаборатории философии техники Института философии РАН (1988-1997), на философском семинаре университета Сассекса (Великобритания, г. Брайтон, 1992). Положения диссертации представлены также в сообщениях на конференциях и симпозиумах, в том числе на VIII Международном конгрессе по логике, методологии и философии науки (Москва, 1987), на Смирновских чтениях (1997). Материалы диссертации использовались в лекциях, прочитанных автором в Республиканском Центре гуманитарного образования, а также в преподавании философских дисциплин в Радиовтузе МАИ.
Компьютерная революция и подходы к ее изучению
Процесс интенсивного развития электронно-вычислительной техники при постоянно расширяющейся сфере ее использования, взаимосвязанный со значительными изменениями в жизненно важных сферах общества, включая экономику, социальную структуру, политику, науку, культуру и повседневную жизнь людей, правомерно получил название компьютерной революции.
Развитие электронно-вычислительной техники совпало по времени с процессом интенсивных разработок и внедрения новой техники в области средств связи. Начавшаяся конвергенция этих в принципе самостоятельных направлений привела к возникновению нового феномена, для обозначения которого были введены такие термины, как "телекомпьюникация" (Д.Белл) и "телематика" (С.Нора и А.Минк).
Конвергенция электронно-вычислительной техники с техникой коммуникационной, их усиливающееся влияние на другие отрасли техники, а также растущее осознание роли техники и понимание многих, происходящих на различных уровнях и в различных сферах современного общества процессов именно как процессов переработки, передачи и производства информации, приводит к образованию таких понятий, как "коммуникационно-компьютерная революция", "информационно-компьютерная революция", "микроэлектронная революция", "информационное общество", "телематическое общество", "технотронная эра".
Так или иначе, прогресс в разработке компьютеров и компьютерных систем, а также их интенсивное распространение является важнейшей составляющей изменений, обозначаемых вышеприведенными терминами. Вместе с тем, компьютерная революция не сводится лишь к развитию электронно-вычислительной техники, темпы которого действительно беспрецедентны. Будучи сложным, многоаспектным явлением, компьютерная революция включает в себя самые разнообразные изменения, обнаружение, изучение (а также стимулирование или предотвращение) которых во многом зависит от того, с позиций каких дисциплин рассматривается компьютерная техника и взаимосвязанные с ней явления.
Первые попытки систематического осмысления возможностей, открывающихся с развитием компьютерной техники, были связаны с кибернетикой - научным направлением, основатель которого Н.Винер в годы второй мировой войны занимался разработкой математических средств для управления огнем с использованием вычислительных устройств, обеспечивающих расчеты для выстрела. Вынужденные в ходе этой работы исследовать выполнение человеком тех функций, которые предстояло передать электромеханической системе, - прежде всего функции предсказания будущего, - ученые обратились к проблемам сознательной деятельности человека и нейрофизиологии. Летом 1947 г. появился термин "кибернетика" -так группа ученых, объединившихся вокруг Винера и Ро-зенблюта, решила назвать "теорию управления и связи в машинах и живых организмах" (См.: [30, с. 56-57]).
Основными понятиями новой теории стали "информация", "обратная связь", "кодирование", "адаптация", "гомеостазис" и др.
Идеи кибернетики получили большую популярность как среди ученых самых разных специальностей, так и в широкой публике. Употребление термина "кибернетика" не было однозначным. С кибернетикой связывались надежды на создание единой теоретической базы для множества дисциплин, изучавших различные процессы обработки информации в XIX и в XX в.: теории проводной связи, теории радиосвязи, теории автоматического регулирования, теории математических машин и др. Нередко эти дисциплины стали называть кибернетикой (или технической кибернетикой), - в то же время многие ученые продолжали работать в таких областях, не пользуясь кибернетической терминологией.
Кибернетика характеризовалась и как "общая теория управления, не связанная непосредственно ни с одной прикладной областью и в то же время применимая к любой из них" [21, с. 20], и как точная наука об управлении, непременно использующая количественные методы [17, с. 5] .
Экзистенциальный подход к знанию
Многие из современных эпистемологических проблем, в том числе связанные с компьютеризацией и искусственным интеллектом, имеют на самом деле древнюю родословную, восходящую, по крайней мере, к античной эпистемологии. Вопросы об отличии знания от квазизнания ( т. е. от того, что знанием не является, однако может претендовать на статус знания и быть принятым за таковое), о структуре знания и его видах, об онтологии знания, о способах его достижения были поставлены уже Платоном. В его трудах мы находим и первое систематическое их исследование. Эти вопросы (привлекавшие в течение более чем двух тысячелетий, прошедших со времени создания произведений Платона, внимание многих других мыслителей) могут быть названы экзистенциальными в широком смысле этого слова. Ведь так или иначе, все эти вопросы - о том, как существует знание, каково оно есть.
Не имея здесь возможности представить сколь-нибудь полный обзор экзистенциальных вопросов о знании, остановимся лишь на примерах их постановки и решения в платоновских диалогах. Сформулированные Платоном экзистенциальные вопросы о знании сохраняют свое значение до сих пор. Эти примеры показательны, кроме прочего, и в том отношении, что демонстрируют роль контекста и концептуального инструментария в исследовании знания.
Рассмотрим, как ставится вопрос о знании в диалоге "Государство" [77 , т. 3(1), с. 277-284]. В ходе обсуждения Сократом и его собеседниками устройства идеального государства возникает вопрос, как отличить среди людей, имеющих тягу к познанию и учению, тех, кто любит усматривать истину и познает в подлинном смысле этого слова (а именно такие люди должны стать правителями в идеальном государстве) , от тех, кто радуется знакомству с чем-либо новым, однако не может достичь подлинного знания - не может пойти дальше мнения. В связи с этим ставится задача провести различие между знанием, с одной стороны, и, с другой стороны, - тем, что знанием не является, однако может в определенных условиях претендовать на статус знания и выдаваться за таковое. В качестве псевдознания в данном случае рассматривается мнение.
Буквально задача различения знания и мнения формулируется в данном диалоге его главным действующим лицом - Сократом следующим образом: "Если тот, о ком мне сказали, что он только мнит, но не познает, станет негодовать и оспаривать правильность наших суждений, могли бы мы его как-то унять и спокойно убедить, не говоря открыто, что он не в своем уме?" Убеждение предполагаемого оппонента (т.е. проведение различия между мнением и знанием) основывается на различении мира идей (чистое бытие) и мира вещей - промежуточного между чистым бытием и полным небытием. Знание и мнение понимаются как способности, различающиеся по своей направленности: знание направлено на чистое бытие, а мнение - на область, промежуточную между бытием и небытием. (В диалоге говорится о еще одной способности - незнании, которое направлено на полное небытие.) Соответственно те, кто замечает много прекрасного (радуются прекрасным звукам, краскам, очертаниям) , но не видят прекрасного самого по себе, или замечают много справедливых поступков, но не справедливость самое по себе, "имеют обо всем этом лишь мнение, но они не знают ничего из того что мнят". Знают же те, кто созерцает сами эти сущности (идеи прекрасного и справедливого), "вечно тождественные самим себе) .
В данном примере мы сталкиваемся с такой чертой контекста рассмотрения знания, которая достаточно характерна для философской классики. Это наличие ситуации, когда возникает задача отличить знание от того, что иногда претендует на статус знания или может быть принято за знание, однако на самом деле таковым не является. В качестве таких, соотносимых со знанием феноменов обычно выступают мнение, вера, убеждение, полагание (заметим, что соответствующие понятия не являются в принципе взаимоисключающими). При этом обстоятельства, побуждающие к постановке такой задачи, могут быть различными. В рассмотренном только что примере "разведение" знания и мнения потребовалось для того, чтобы охарактеризовать качества правителей идеального государства, - знание, трактуемое как способность к постижению "чистого бытия", входит в число этих качеств.
Фрейм как когнитивная и знаковая структура
Как отмечалось в предыдущей главе, представление знаний в КС может осуществляться на основе различных моделей представления знаний, например, логической, продукционной, сетевой, фреймовой или их комбинаций. Каждая из этих моделей, будучи инструментом, используемым в технологическом подходе к знанию, связана с определенными взглядами на структуру знания как такового.
Логическая модель, использующая язык логики предикатов, предполагает в общем случае пропозициональный взгляд на знание, когда в качестве элемента знания рассматривается суждение, и соответственно элементарным знанием может быть названа атомарная формула языка логики предикатов [4 9]. Фреймовая модель, напротив, предполагает в качестве основной структурной единицы понятие или некоторый его аналог [144; 88] . Таким образом, давний философский спор о характере элементарного знания и о соотношении понятия с суждением неожиданным образом преломляется в способах моделирования знания в компьютерной системе.
Кроме того, поскольку фреймовый подход связан с концепциями когнитивных структур, представляющих интерес для когнитивной психологии и когнитивной лингвистики [126], обнаружилась взаимосвязь одной из фундаментальных проблем академической философии как с технологическими проблемами представления знаний, так и с экзистенциальными проблемами организации знаний в когнитивных структурах индивида. Закономерно, что в этой ситуации появились попытки, с одной стороны, учесть в компьютерном моделировании результаты логико-эпистемологических исследований [144.], а, с другой - извлечь из происходящего в представлении знаний аргументы в пользу определенных философских трактовок понятия [7; 125; 34]. Вопрос о том, насколько и в каких пределах правомерны такого рода ссылки и аргументы, заслуживает, однако, гораздо большего внимания, чем то, которое уделялось ему до сих пор. Его значение выходит далеко за рамки "отдельных разногласий отдельных исследователей" и связано в конечном счете с природой и перспективами познания человеком собственного знания.
Параграф 1.Фрейм как когнитивная и знаковая структура
Фреймовые модели представления знаний связаны с активно разрабатывавшейся М.Минским концепцией фрейма как особого рода когнитивной структуры. М.Минский исходил из того, что при изучении человеческого мышления необходимо выделять в качестве основных структурных элементов, образующих фундамент для развертывания процессов восприятия, хранения информации, мышления и разработки языковых форм общения, -элементы более крупные и имеющие более четкую структуру, чем те, которые обычно выделялись психологами и специалистами по искусственному интеллекту. "Отправным моментом данной теории, - пишет М.Минский, - служит тот факт, что человек, пытаясь познать новую для себя ситуацию или по-новому взглянуть на привычные вещи, выбирает из своей памяти некоторую структуру данных (образ), называемую нами фреймом, с таким расчетом, чтобы путем изменения в ней отдельных деталей образовать структуру для понимания более широкого класса явлений или процессов [73].
Так, например, человек, входящий в комнату и ожидающий увидеть там стул, имеет фрейм стула. Это означает, что он ожидает увидеть четыре ножки, несколько перекладин, сидение и спинку, определенным образом расположенные друг относительно друга. Например, ножки должны опираться на пол и находиться ниже сидения, а спинка - выше сидения, само сидение должно располагаться горизонтально, спинка - вертикально и т.д. Если же система зрительного восприятия смогла обнаружить все перечисленные элементы, кроме спинки, то различие между тем, что мы видим, и тем, что мы ожидали увидеть, состоит в отсутствии требуемого числа спинок, а это свидетельствует скорее о наличии не стула, а скамьи или стола [73, с.75].
Фреймовой организации подчинено не только зрительное восприятие, но и переработка символьной информации. Например, считает М.Минский, - человек, только что приступающий к чтению рассказа и не знающий еще, что именно там написано, имеет, тем не менее, некоторый общий фрейм рассказа. Терминалы этого фрейма имеют пробелы, которые в ходе чтения должны быть заполнены сведениями об окружающей обстановке, главных героях, основном событии, морали и т.д. Вообще человек имеет набор фреймов для различных видов деятельности, окружающих условий, для форм повествования, объяснения, аргументации. Эти фреймы и механизмы их взаимосвязи формируются и развиваются в течение его жизни. Минский считает, что его концепция фреймов может рассматриваться как аналог "парадигмы" Т.Куна, примененной не только на уровне крупных научных революций, но и повседневного мышления [73, с.62-63].
Вопросы онтологии
Вопросы онтологии знания как вопросы о способе бытия знания могут рассматриваться на разных уровнях. Выше мы говорили о способности, уверенности, постижении как способах существования знания. Возможен, однако, и более глубокий онтологический анализ знания -в терминах категорий, принимаемых в той или иной системе, или, если рассмотрение проводится вне рамок заранее заданной системы (что характерно для современных исследований знания), - в терминах категорий, принимаемых в контексте данного рассмотрения.
Так, у Аристотеля мы можем найти не только характеристику знания как постижения, но и характеристику знания как соотнесенного. Соотнесенное - одна из десяти аристотелевских категорий (другие девять: сущность, количество, качество, место, время, положение, обладание, действие и претерпевание). "Соотнесенным, - по Аристотелю, - называется то, о чем говорят, что то, что оно есть, оно есть в связи с другим или находясь в каком-то ином отношении к другому" [12, т.2, с.66]. Знание есть соотнесенное, ибо то, что оно есть, оно есть в связи с другим: ведь знание - это знание о чем-нибудь: "...о знании говорят, что оно знание познаваемого, а о познаваемом говорят, что оно познается знанием" [12, т.2, с.67]. Однако знание у Аристотеля - не только соотнесенное, но и качество. "Качеством я называю то, благодаря чему предметы называются такими-то", - говорит Аристотель [12, т.2, с.72]. При этом знание относится к такому виду качества, как устойчивое свойство (преходящее свойство тоже вид качества): "...знание, надо полагать, есть нечто прочное и с трудом меняющееся, даже если постигли его в малой степени, разве только произойдет значительная перемена из-за болезни или чего-то другого в этом роде" [12, т.2, с.72-73]. Знание нельзя считать преходящим свойством: "...ведь о тех, кто не вполне владеет знаниями и легко поддается изменению, не говорят, что они обладают таким-то свойством, хотя они, конечно, находятся в каком-то отношении к знанию - либо в худшем, либо в лучшем" [12, т.2, с.73].
Итак, Аристотель относит знание по крайней мере к трем категориям: соотнесенное, качество и, по-видимому, обладание (состояние) - поскольку именно таким образом, а не как действие следует понимать знание, рассматриваемое как постижение (ведь имеется в виду не постижение как действие, а постижение как результат этого действия). Нет ли здесь противоречия? Отрицательный ответ на этот вопрос дает сам Аристотель, указывая, что обладание следует понимать как соотнесенное, поскольку обладание есть обладание чем-нибудь [12, т.2, с.66], и что свойства также принадлежат соотнесенному в том смысле, что у всех у них роды суть соотнесенное - "...относительно знания как рода говорится, что то, что оно есть, оно есть в связи с другим (ведь говорят: знание чего-то)"[12, т.2, с. 95]. Вместе с тем ни одно "отдельное свойство" не есть соотнесенное: о каждой отдельной отрасли знания не говорят, что то, что она есть, она есть в связи с другим; например, о грамматике не говорят, что она грамматика чего-то, и об искусстве музыки - что она музыка чего-то; разве только через род они могут быть обозначены как соотнесенное: например, грамматика называется знанием чего-то, а искусство музыки - знанием чего-то, а не музыкой чего-то. Так что отдельные отрасли знания не принадлежат к соотнесенному. Между тем мы называемся такими-то и такими-то в соответствии с отдельными отраслями знания, ведь как раз ими мы обладаем; в самом деле, знающими мы называемся потому, что мы обладаем каким-нибудь из отдельных знаний. Вот почему эти знания будут качествами, а именно отдельные отрасли знания, в соответствии с которыми мы иногда и называемся такими-то и такими-то, а к соотнесенному они не принадлежат [12, т.2, с. 78-79] .
Таким образом, знание как род - соотнесенное, а "отдельные отрасли знания" суть качества. Заметим, что если, говоря о знании как соотнесенном, Аристотель имеет в виду отношение "знание - познаваемое (знаемое)", то знание как качество есть качество познающего (знающего) - т.е. принимаются во внимание различные аспекты триады "субъект - знание - объект