Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Феномен евразийства в контексте технологической интеграции 16
1.1. Зарождение и развитие идей евразийства: традиции технологической интеграции 16
1.2 Интерпретация технологической интеграции в евразийском пространстве в работах отечественных и зарубежных исследователей 34
1.3 «Евразийский поворот»: особенности технологической интеграции и формирование индустриального ландшафта 46
Глава вторая. Евразийские идеи в формировании новых образовательных пространств 67
2.1 Евразийство как фактор технологической интеграции в образовательном пространстве 67
2.2 Евразийство как фактор формирования нового научно-образовательного пространства 86
2.3 Научные сообщества в евразийском индустриальном ландшафте 101
2.4 Влияние современных технологий на развитие евразийского индустриального ландшафта 114
Заключение 132
Список литературы 138
- Зарождение и развитие идей евразийства: традиции технологической интеграции
- «Евразийский поворот»: особенности технологической интеграции и формирование индустриального ландшафта
- Евразийство как фактор формирования нового научно-образовательного пространства
- Влияние современных технологий на развитие евразийского индустриального ландшафта
Зарождение и развитие идей евразийства: традиции технологической интеграции
Одним из ключевых процессов, происходящих в современном мире является интеграция. Политическая, экономическая, культурная, технологическая интеграции характерны сегодня для большинства государств мира. Общее определение интеграции (от латинского слова integratio – восполнение, integer – целый) формулируется следующим образом: интеграция – это сближение, слияние, объединение частей, образующих единое целое, но при сохранении их идентичности. Известный российский ученый В.Г. Барановский подразумевает под интеграцией «состояние связанности отдельных дифференцированных частей в целое, а также процесс, ведущий к такому состоянию»1. Определение понятия «интеграция» было предложено и основателем структурного функционализма Т. Парсоном, который включает два основных компонента: внутреннюю совместимость элементов интеграции и поддержание специфических условий, при этом интеграционная система как бы отделяется от другого, внешнего по отношению к ней, окружения2.
Основными предпосылками интеграции являются:
1. Сходство уровней технологического развития интегрирующихся стран. В случае несовместимости технологических параметров заключаются преференциальные соглашения либо между отдельными странами, либо между интеграционным объединением и страной. В соответствии с ними страны предоставляют друг другу более благоприятный режим, чем третьим странам. Преференциальные соглашения рассматриваются как подготовительный этап интеграционного процесса. Действие данных соглашений продолжается до тех пор, пока в менее развитой стране не будут созданы условия, сопоставимые с условиями более развитых стран.
2. Территориальная близость интегрирующихся стран, наличие общих границ, признание территориальной целостности и сложившихся границ. Данный фактор позволяет минимизировать затраты на транспортные перевозки.
Интеграция представляет собой процесс движения и развития определенной системы, в которой усиливается связь ее участников и уменьшается их самостоятельность, при этом появляются новые формы взаимодействия, которых не было в прежней системе. Уменьшение самостоятельности участников интеграционного процесса вызывает опасения по поводу утраты тех ценностей, которые составляли специфичность и особенность той или иной культуры.
Привлекательность евразийства порождена ее интегрирующими конструктивными смыслами, способствующими «сборке» современного фрагментарного социума. Интегративные процессы на евразийском пространстве протекают с разными скоростями и монтируются из разных смысловых модулей – идентификационные самоопределения сообществ идут в ситуации активного этногенеза3. Проникнутые интегративным духом и строящиеся, по сути, на принципе интеграции, евразийские идеи, зародившиеся в среде русских эмигрантов в начале 20-х годов прошлого столетия, и оказавшиеся вновь актуальными начиная с 1990-х годов (что было вызвано масштабным кризисом во всех сферах общественной жизни и деятельности в связи с распадом СССР), открывают своего рода возможность избегания потенциальной утраты специфичности культур, вступающих в процесс интеграции. Значимым моментом здесь выступает то, что представителями евразийского движения были обозначены основные ветви развития интеграций, и представлены возможности сохранения культурной самобытности.
Если обратиться к истокам евразийства, то их следует искать в размышлениях о судьбе России и связи этой судьбы с культурно-историческими, духовными и геополитическими процессами, происходящими в странах Запада и Востока. Связанные с этими аспектами вопросы являются одними из ключевых в традиции русской мыслительной практики. «Откуда пошла земля Русская?» -один из первых вопросов древнейшего документа русской философской мысли – «Повести временных лет». В тесной связи с этим вопросом находится и вопрос «Куда мы идем?». Митрополит Илларион в своем трактате «Слово о законе и благодати», который по своей идее можно назвать первой программой самостоятельного и независимого развития Русского государства и церкви от Византии, пишет, что христианство является достоянием всех народов, а не одного. Тем самым, отвергая единовластие Византии, он описывает главные задачи, стоящие перед русским государством. Эти задачи: обеспечение мира, сохранение преемственности власти и ее следование праву и нравственности. Позже игумен псковского Елизарьевского монастыря Филофей в XVI веке сформулировал концепцию «Москва-третий Рим», ставшую первой оформленной идеологической мыслью России, в которой ключевое место занимает идея русского мессианства. Старец Филофей отмечал, что именно наша страна является оплотом православия, поэтому она может и должна стать новой столицей христианства после падения Рима и Византии и остаться центром этой религии, что означало стать одним из ключевых и наиболее влиятельных регионов мира. Таким образом монах описал историческую миссию России, которую считал единственно верным путем развития страны.
Приход Петра I к власти трансформировал существующую философию, а также положение русской культуры и государственности в мире, возведя в эталонный образ сильное светское государство, усиливая влияние европейских ценностей и формируя систему высшего образования: в 1724 году открылась Академия наук, в 1755 году – Московский университет. Это приводит к тому, что знатные слои российского общества по своим убеждениям становятся более европейскими, а западные традиции особенно активно интегрируются в российскую ментальность. Влияние просветительских идей Запада еще сильнее укрепляется в России в эпоху Просвещения.
В 1830-х гг. устами П.Я. Чаадаева начинает формироваться новая русская философия, в которой, однако, он критикует российский уклад жизни, традиции, обычаи и нравы страны, говоря о том, что Россия и русский народ отвергает всяческий прогресс. При этом Запад и европейское общество выступают эталонами развития и цивилизованности, сформированными благодаря христианству. Но уже в 1837 году Чаадаев высказывает противоположную точку зрения, говоря о том, что у России есть великое и историческое призвание4.
Полярность взглядов П.Я. Чаадаева также отразилась и в двух противоположных течениях общественной мысли – западничестве и славянофильстве, которые начали формироваться в 40-х годах XIX века в качестве реакции на укрепление европейского подхода к развитию жизни русского общества. Эти идеи возникли в связи с обсуждением проблемы выбора исторического развития России, а именно того, пойдет ли страна по пути Запада или выберет свой самобытный вектор становления.
Славянофилы выступали за самобытность страны, которую видели в отсутствии классовой борьбы, в русской поземельной общине и артелях, в православии как единственно истинном христианстве. Это идейное течение отстаивали А.С. Хомяков, К.С. Аксаков, И.С. Аксаков, П.В. Киреевский, И.В. Киреевский, Ю.Ф. Самарин, Ф.В. Чижов, а также такие деятели культуры как В.И. Даль, А.Н. Островский, Ф.И. Тютчев. Ключевыми проблемами, которые обсуждали славянофилы, были отмена крепостного права «сверху», устранение цензурного гнета, телесных наказаний и смертной казни. Славянофилы стремились опровергнуть немецкий тип философствования и выработать на основе исконно отечественных идейных традиций особую русскую философию, которая могла бы отразить мысли, переживания и бытийность русской души и жизни, в том числе через расцвет и укрепление православия. Эти идеи характерны для раннего периода развития славянофильства. Поздние славянофилы не формировали качественно новых идей, но говорили о несостоятельности концепции общечеловеческой цивилизации. Одними из наиболее ярких представителей позднего славянофильства являются К.Н. Леонтьев и Н.Я. Данилевский. Концепции К.Н. Леонтьева о значении не только отказа от панславистских иллюзий, но и признании важной роли туранских народов в формировании самобытной российской цивилизации как наследницы византизма стали важными для развития евразийской философии. Идеи Н.Я. Данилевского о противопоставлении славянского культурно-исторического типа германо романскому, признании множественности путей цивилизационного развития, критике представлений о возможности общечеловеческой цивилизации и однонаправленности исторического прогресса были поддержаны и развиты в евразийской концепции. Так, Данилевский в своей работе «Россия и Европа» писал: «Европа - есть поприще романо-германской цивилизации, ни более, ни менее»5. Он видел в культе западной цивилизации большую ошибку, ведь она отрицает важность всех восточных культур. Именно эту позицию отличительности славянской культуры от европейской и ее значимости можно назвать первыми истоками зарождения евразийской философии.
«Евразийский поворот»: особенности технологической интеграции и формирование индустриального ландшафта
Технологическая интеграция представляет собой процесс срастания технологий соседних стран в единый комплекс на основе устойчивых связей, сближения и взаимоприспособления систем, основывающихся на взаимном экономическом и научном интересе. Технологическая интеграция осуществляется в различных формах, таких как совместное использование высококвалифицированных кадров, совместная разработка технологии и взаимосвязи между продуктами, совместная разработка и планирование технологических и производственных процессов. Источниками технологической интеграции при этом выступают: использование аналогичной технологии для производства продукции; использование общей технологии; создание единого продукта; взаимосвязь между продуктами и технологический трансфер, который представляет собой движение технологии (как идей, так и физических продуктов) с использованием каких-либо информационных каналов от одного ее носителя к другому.
В качестве ключевых предпосылок евразийской технологической интеграции можно выделить следующие: территориальная близость интегрирующихся стран; наличие общих границ; признание территориальной целостности этих стран и их границ; близость уровней технологического развития взаимодействующих стран; наличие сопоставимых между собой условий для совместной деятельности различных стран евразийского региона.
Стоит отметить, что научно-технологические интеграции евразийского региона имеют общие и отличительные черты в сравнении с интеграционными процессами иных межгосударственных союзных объединений, как например Европейского союза (ЕС).
Говоря об общих характеристиках научно-технологических интеграций, реализуемых в евразийском регионе и ЕС, стоит выделить следующие аспекты. Одной из целей научно-технологической интеграции в обоих регионах является укрепление научной и технологической базы промышленности и достижение ее международной конкурентоспособности. Для этого как евразийский, так и европейский союзы определяют каждый для себя свои единые нормы в области проведения научных исследований и разработки новых технологий, которые включают в себя: реализацию программ научных исследований, технологических разработок и опытно-демонстрационных программ путем развития кооперации с предприятиями, исследовательскими центрами и университетами; развитие кооперации в области научных исследований, технологических разработок и опытно-демонстрационных программ, осуществляемых в рамках своих территорий с международными организациями; распространение и оптимизация результатов научных исследований, технологических разработок и опытно демонстрационных программ, осуществляемых на своих территориях; стимулирование обучения и мобильности исследователей, работающих на территории данного интеграционного объединения46.
Однако, несмотря на данные сходства, евразийская научно-технологическая интеграция отличается от интеграции Европейского Союза и имеет ряд особенностей, многие из которых основываются на различиях в формировании и становлении индустриального ландшафта, как территории, в том числе определяющей задачи и потребности научно-технологических интеграций. К основным отличительным характеристикам относятся следующие:
- евразийскому региону присуща строгая центрированность. Единственным и неоспоримым центром евразийского пространства является Россия, обладающая огромными территориями, сырьевыми богатствами, интеллектуальным, промышленным и технологическим потенциалами;
- резкая полярность развития внутри самого евразийского региона. Существенное различие в уровнях научно-технологического развития в мегаполисах и провинциях;
- большая территория с различными климатическими зонами, как следствие разный индустриальный ландшафт и разные направления научно-технологического взаимодействия;
- формирование локальных индустриальных центров вокруг обнаруженных ресурсов (например, формирование центров по профессиональной идентичности, как «города металлургов», «города нефтяников», «города-космодромы» и т.д.47);
- в развитии индустриального ландшафта и научно-технологической интеграции особенно важную роль играет транспортная сеть в связи с огромной территорией страны.
Европейский союз, юридически закрепивший свое существование Маастрихтским договором в 1992 году, в своем формировании носил поступательный характер. Идеи панъевропеизма, развивающиеся еще с 1920-х гг. в связи с созданием Панъевропейского союза, после Второй мировой войны нашли свое отражение в новых организационных формах и стали появляться не только как общественное-политическое движение для объединения европейцев в единый альянс, но и как союзы для развития экономики, промышленности, науки и оборонной сферы. Появляется ряд организаций: Совет Европы, НАТО,
Западноевропейский союз, а в 1951 году Бельгия, Германия, Нидерланды, Люксембург, Франция, Италия подписали договор об учреждении Европейского объединения угля и стали, затем с целью углубления экономической интеграции те же шесть государств в 1957 году учредили Европейское экономическое сообщество (ЕЭС, Общий рынок) и Европейское сообщество по атомной энергии. Процесс развития и превращения этих европейских сообществ в современный Европейский союз происходил путем передачи все большего числа функций управления на наднациональный уровень и увеличения числа участников интеграции.
В отличие от него, становление Евразийского союза было более резким и стремительным, что было вызвано распадом СССР.
Сегодня научно-технологические интеграции евразийского региона определяются также тем, что в сферах науки и образования, экономики, промышленности, индустриализации и технологического развития происходит плавный процесс «евразийского поворота». Важным является термин «поворот», не «разворот», а именно не отказ от взаимодействия с Европой, а начало активного сотрудничества со странами Азии и развития регионов Сибири и Дальнего Востока, ориентация на новые возможности и перспективы, новый вектор развития страны. Официально о повороте на Восток, как о стратегической программе развития, было объявлено еще в 2012 году в послании президента В.В. Путина к Федеральному Собранию: «В XXI веке вектор развития России – это развитие на Восток. Сибирь и Дальний Восток – это наш колоссальный потенциал, о чем говорил ещё Ломоносов. Это возможность занять достойное место в Азиатско-Тихоокеанском регионе, самом энергично и динамично развивающемся регионе мира»48.
Ханс-Йоахим Шпангер, член Исполнительного совета и глава отдела научных исследований «Управление и социальный мир» Франкфуртского института исследований мира, в своей статье «Поворот России на Восток, поворот Китая на Запад: взаимодействие и конфликты на Шёлковом пути» говорит о том, что «поворот на Восток» России, несмотря на то, что первостепенно ориентирован на политические и экономические возможности развития страны при взаимодействии с азиатским регионом, не является только лишь прагматичным шагом, поскольку нацелен на создание полноценного многополярного мира с центрами в евразийском и азиатском регионах и на вывод России из международной и технологической изоляции49.
Несмотря на то, что в XXI веке человечество вступило в полосу кардинальных трансформаций, основной чертой которых является постиндустриальный характер, во многом еще сохраняется и продолжается индустриальный этап в развитии производительных сил, культур, архитектурных стилей и ландшафтов: урбанизированных, промышленных, горнопромышленных.
Материальные носители этого этапа – заводы и фабрики, машины и агрегаты, транспортные и инженерные сооружения, дороги и средства связи объединяются под общим названием объектов индустриальной культуры. Сам термин указывает на то, что все они рассматриваются как ценности: ландшафтные (культурные ландшафты), исторические (истории науки, техники, инженерного дела, строительства, технологии, экономики), эстетические (художественные, архитектурные, градостроительные), познавательные, идеологические и воспитательные. Объекты индустриальной культуры являются ценностями как сами по себе, так и в совокупности с тем, что их вмещает – ландшафтом. Более того, ландшафт за индустриальный период стал «самим собой» при активнейшем участии производственных и транспортных объектов. Такие его разновидности как городской, промышленный и транспортный ландшафты без наличия искусственных объектов невозможны.
Евразийство как фактор формирования нового научно-образовательного пространства
Научно-образовательное пространство представляет собой научно образовательный континуум во всем многообразии его системных, ресурсных, субъектно-деятельностных и духовно-информационных составляющих. Целостность его обеспечивается интеграционными процессами, обнаруживающимися на всех уровнях и касающимися всех компонентов социального пространства, а также непрерывностью образовательного процесса во всех его составляющих и по всем параметрам.
Деятельность в области формирования научно-образовательного пространства и реализации целей науки и образования каждое государство выстраивает, исходя из собственных технологических ресурсов, геополитических и экономических возможностей, с учетом своей национальной, исторической, религиозной и иной специфики. При этом сегодня становится очевидным, что изолирование образовательных систем будет лишь тормозить академическое и научное развитие стран. Тесное и продуктивное сотрудничество университетов становится наиболее эффективным способом преодоления современных вызовов глобализации.
Так страны евразийского региона формируют свой образовательный проект. Он призван регулировать процессы глобализации и быть инструментом, используемым для оптимизации потенциала стран, участвующих в создании единой образовательной зоны с применением конкурирующих моделей образования и инновационных образовательных программ84.
Главным формирующим центром евразийского научно-образовательного пространства является Россия, что вызвано ее историческими особенностями, богатой ресурсной базой, а также спецификой геополитического положения.
Влияние геополитических факторов на формирование стратегии развития России исследовал в своих работах еще М.В. Ломоносов, который, изучая континентальное местоопределение страны и позиции ее выхода в океанские просторы, что является стимулом для развития науки и совершенствования ремесленного и транспортного производства, отметил, что «российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и Америке»85.
Важное место в определении влияния геополитического фактора на развитие России и на определение ее роли в евразийском регионе занимает работа К.И. Арсеньева «Статистические очерки России», в которой он отмечает уникальность местоположения страны как единственной, которая обладает столь значительным влиянием на сушу, вследствие чего должна иметь политические отношения как к Европе, так и к Азии и действовать на судьбу многих народов86. Эта идея отражается и в статье Х.Дж. Макиндера «Географическая ось истории», где автор называет Россию-Евро-Азию «осью истории» или Хартлендом, играющим важное геополитическое и стратегическое значение87.
Л.Н. Гумилев видел в Евразии особенный территориальный тип, континент с неповторимыми характеристиками и судьбами, вызванный своим месторазвитием, и полноценный суперэтнос, который смог сформироваться на этих территориях. «При большом разнообразии географических условий для народов Евразии объединение всегда оказывалось гораздо выгоднее разъединения. Дезинтеграция лишала силы, сопротивляемости; разъединиться в условиях Евразии значило поставить себя в зависимость от соседей, далеко не всегда бескорыстных и милостивых»88.
Г.П. Вернадский отмечал, что вся история Евразии являет собой последовательный ряд попыток создания единого всеевразийского государства, которые шли с востока и с запада Евразии89.
У Савицкого геополитический смысл России-Евразии выступает как синтез этих двух реальностей - европейского леса и азиатской степи, которые представляют собой цельное, оригинальное образование, наделенное собственными смысловыми и ценностными системами. «Россия-Евразия есть центр Старого Света. Устраните этот центр - и все остальные его части, вся эта система материковых окраин (Европа, Передняя Азия, Иран, Индия, Индокитай, Китай, Япония) превращается как бы в “рассыпанную храмину”. Этот мир, лежащий к востоку от границ Европы и к северу от «классической» Азии, есть то звено, которое спаивает в единство их всех»90. Также Савицкий отмечал, что поскольку Россия является важным связующим звеном между Востоком и Западом, то именно на ее территории должны развиваться транспортные развязки для более мобильной и экономически выгодной логистической системы, что возможно при развитии соответствующих промышленных отраслей, а значит и научных знаний.
Сегодня меняется восприятие территориальной протяженности Евразии. Появляются точки зрения, определяющие границы Евразийского региона как идеологического пространства, тем самым ориентируясь на идеологию и схожесть научно-образовательных, технологических и производственных взглядов различных стран и народов, как на наиболее значимый и важный пункт в построении общего пространства91. «Евразийство как “метафора большого явления” - это прообраз совершенно нового отношения человека к миру, новой формы жизни, единственно достойно отвечающей вызовам третьего тысячелетия»92.
Однако, не смотря на трансформацию восприятия евразийского региона, неизменным оставалось понимание того, что для его уверенного и эффективного развития необходимы крепкая академическая, образовательная и научная среды, которые определяют развитие экономики, международных взаимодействий и индустриального ландшафта. Так сегодня именно научно-технологическая конкурентоспособность становится одним из фундаментальных факторов динамичного развития евразийского пространства, а сами наука и образование носят интернациональный характер и не могут развиваться локально. А, значит, для стран Евразии принципиально важна интеграция знаний, формирование общего научного и образовательного пространства, включение в мировую научную среду, что обеспечит качественное развитие евразийских стран как совместно, так и по отдельности93.
В настоящее время одним из ключевых способов формирования и развития евразийского научно-образовательного пространства являются различные формы научно-образовательного и технологического взаимодействия, которые рассматривают евразийство не только с политической и философской точек зрения, но и видят главную евразийскую идею в выстраивании взаимопонимания и взаимодействия в сфере науки, технологии, образования и культуры.
Важная цель организации совместных научно-образовательных и производственных мероприятий — последовательное создание действенных организационных, правовых, информационных, финансово-экономических и технологических условий, необходимых для формирования и эффективного функционирования единого научно-образовательного и производственного пространства Евразии.
Евразийское научно-образовательное пространство в перспективе может стать конкурентоспособным и альтернативным европейскому образовательному пространству за счет развития гармоничного баланса традиционных и глобальных установок. Россия может стать флагманом образовательного пространства, если качественно, а не количественно начнет создавать и развивать международно-значимые научные журналы, наукометрические базы данных, программы научных и образовательных стажировок. Миллионы русскоязычных граждан в постсоветских республиках – это часть большого русского мира, который исконно обладал всем собственным: политической культурой, экономикой и уж тем более образованием. Евразийскую образовательную систему в любой момент можно сделать альтернативной системе Болонской и вернуть мир к гармоничному, конкурентному развитию без преобладания какого-либо языка, ценностей, правил94.
Для создания такого пространства необходима единая методика определения образовательных, экономических и технологических потребностей стран. Показатели, позволяющие анализировать и оценить сложившийся в странах научно-образовательный и инновационный потенциалы территорий, перспективы социально-экономического развития их национальной экономики, можно объединить в три блока: «Образование», «Социально-экономическое развитие», «Инновационность». Уровень образования оказывает существенное влияние на формирование и развитие инновационного потенциала региона, что формирует спрос на высококвалифицированных специалистов с глубокими профессиональными знаниями.
Влияние современных технологий на развитие евразийского индустриального ландшафта
То, что новые технологии изменяют устройство общества, модифицируют окружающую среду и вводят новые нормы жизни – не требует дополнительных доказательств. Еще в начале ХХ века на территории евразийского пространства, как и во всем мире, большую революцию произвело внедрение и распространение электричества. Оно изменило производственный уклад, экономику, жизнь всего человечества и каждого отдельного человека в частности. Сильные изменения произошли и в индустриальном ландшафте стран, поскольку стали появляться электрическое освещение, новые средства передвижения, изменилось устройство городов, начали строиться первые электростанции, появлялись не существовавшие раннее методы производства, трансформировался характер труда.
Сегодня эти изменения выходят на новый уровень. Явления и новации, которые еще несколько лет назад казались научной фантастикой, сегодня – уже реальность. Современные технологии не просто меняют городскую среду, экономический и индустриальный ландшафт, но и создают возможности для управления муниципальными хозяйствами на новом уровне и активного спроса на цифровые сервисы. К таким технологиям относятся персональные гаджеты, такие как смартфоны, мощность и функционал большинства из которых превосходят даже компьютеры, фото и видеокамеры, «умные» часы и элементы «умного дома», позволяющие пользователю при помощи его смартфона дистанционно управлять бытовыми приборами и системами в своем доме, «интернет вещей», создающий принципиально новую коммуникационную среду, делая возможным привнесение интеллекта в окружающее нас жизненное пространство, и многое другое. Важной и особенно активно развивающейся составляющей становятся технологии более масштабного уровня – 3D-печать, автономные беспилотники, безлюдное производство и роботы, активно замещающие человека в ряде рабочих отраслей.
Развитие новых технологий – процесс беспрерывный, скорость которого растет экспоненциально. Остановить его невозможно, замедлить тоже, а значит необходимо к нему адаптироваться, чтобы иметь возможность анализировать происходящие трансформации и быть готовым к меняющейся роли человека не только в обществе, но и в рабочем процессе. Сегодня становится очевидным, что новые технологии, минимизируя антропогенную составляющую ряда отраслей экономики, привносят существенные изменения в устройство и развитие индустриальных ландшафтов регионов, а также постепенно и в их правовую базу.
Связь человека и искусственного интеллекта, выражающаяся в трансформации индустриального ландшафта, одним из своих отражений представляет фундаментальный сдвиг в отношениях между работниками и машинами, что ведет к пересмотру базовых отношений к технологиям, не просто увеличивающих уровень производительности и трудовой результативности работников, но и превращающих сами машины в полноценные рабочие кадры, тем самым масштабно замещая человека в производстве129.
Развитие робототехники, компьютеров и искусственного интеллекта и их связи с человеком стали основными вопросами, которые депутаты Государственной думы РФ в 2017 году предлагали решать при помощи разработки и введения законов, регламентирующих взаимодействия человека и робота. Подобные размышления связаны с тем, что по мнениям специалистов через 10-15 лет роботы, представляющие собой не просто машины, а «организм», обладающий искусственным интеллектом, способный к саморазвитию и самообучению, станут полноценной частью социальной жизни человека, а значит необходимо заранее понимать способы урегулирования данного взаимодействия. Хотя при этом стоит отметить, что уровень разработки роботов, а также их широкое внедрение в России сегодня находится на достаточно низком уровне, в сравнении с Японией, Китаем и США, что позволяет на данный момент более теоретизированно подходить к законодательной составляющей взаимоотношений человека и искусственного интеллекта130.
Повсеместное развитие технологий на высоком уровне требует решения ряда важных проблем, которые вызывают сложности развития индустриального ландшафта. Специфика российского положения, вызванного сохранением индустриальных позиций Советского Союза, определяет следующие проблемы, встающие на пути качественного и эффективного развития своих территорий, а также устройства общественной жизни. Во-первых, сохранение понятия того, что мощь страны определяется ее военно-промышленным комплексом и способностью генерировать и создавать уникальные технологии и предложения, привлекательные для граждан и бизнеса. В то время как ВПК становится своего рода результатом этой мощи, поскольку использует в своей основе технологии, созданные для гражданского рынка и повышения качества жизни общества. Во-вторых, Россия не может и не должна повторять путь технологического развития Китая, где на протяжении многих лет основным ресурсом развития технологического и индустриального развития считалась дешевая рабочая сила.
Новые направления технологического развития создают «новую» индустриализацию, трансформируют само понятие ключевого ресурса, необходимого для выхода на передовые международные позиции, делая основным – человеческий интеллект и компетенции, а также исходящие из этого инжиниринг, гибкие автоматизированные производства и программное обеспечение, позволяющие создать уникальные предложения продуктов и услуг. В-третьих, приоритет технологических рынков России не ограничивается авиастроением, автомобилестроением и судостроением, несмотря на весомую значимость данных отраслей, и не является самым конкурентоспособным на мировой арене. Поэтому для серьезного изменения евразийского индустриального ландшафта необходимо менять и формировать новые ориентиры инновационного развития, в частности: развиваться отталкиваясь не от технологий, а от рынков и ориентироваться на те из них, где еще нет строгих индустриальных стандартов; ориентироваться на «сетецентричные» рынки, где основная добавленная стоимость создается инжинирингом, программным обеспечением и сетевым взаимодействием (включая инфраструктуру интернета); ориентироваться на рынки, обслуживающие потребности человека131.
Тем не менее, изменение индустриального ландшафта евразийского региона происходит за счет суперкомпьютерных и цифровых технологий и тех возможностей, которые эти технологии открывают перед отечественным и евразийским производством. Одним из наиболее фундаментальных и значимых примеров таких технологий являются суперкомпьютеры. 10 лет назад под эгидой Российского союза ректоров был создан суперкомпьютерный консорциум России. В него вошли 62 члена, среди которых 47 университетов, остальные – институты и академии. С самого момента открытия этот консорциум фактически является проводником цифровой экономики, ведёт работу по цифровизации, очень оперативно и четко осуществляет отработку огромных объемов получаемой информации, а также способствует созданию цифровых двойников, что сегодня является одним из главных приоритетов развития цифровых технологии в евразийском регионе и в мире в целом132.
Информационная инфраструктура, основанная на объединении компьютеров, систем связи и баз знаний, с каждым днем приобретает все более важное значение для дальнейшего развития электронной и вычислительной техники, меняющей индустриальный ландшафт регионов. По оценке Глобального института McKinsey (MGI), несмотря на то, что сегодня Россия не входит в группу лидеров развития цифровой экономики по многим показателям – уровню цифровизации, доле цифровой экономики в ВВП, средней задержки в освоении технологий, применяемых в странах-лидерах, у нее есть шанс реализовать свой потенциал в ходе цифровой революции, занять достойное место среди других стран-лидеров, трансформировать экономический уклад и значительно повысить общий уровень жизни граждан. Это определяется рядом факторов, в том числе тем, что Россия занимает 1 место в Европе и 6 в мире по количеству пользователей интернета, а количество пользователей порталов государственных и муниципальных услуг на 2017 год составило 40 миллионов человек, что показывает уровень цифровой и информационной подкованности граждан России.