Религиозное и светское в эволюции мифологии Рязанова, Светлана Владимировна

Введение к работе

Актуальность темы исследования

Вторая половина прошлого века стала для российского общества временем весьма интенсивных политических и экономических потрясений, сопровождавшихся сложными процессами в духовной сфере постсоветского социума. Интенсивные изменения охватили все сферы общественной жизни. Чрезвычайно сильно нарастал кризис идентификации личности и коллективов. Интенсивно протекали процессы трансформации аксиологической системы. Результатом общественных трансформаций стало изменение коллективного и индивидуального сознания и поведения людей. Еще одним важным компонентом перемен в отечественном обществе стал резкий взлет религиозности. Публичная дискриминация атеизма в сочетании с идеологической открытостью социума стала отправной точкой не только для интенсификации деятельности традиционных религиозных институтов, но и появления новых общественных, религиозных и парарелигиозных организаций. Осознание реального значения религиозного фактора для бытия личности и социума стало причиной активного изучения религии как явления, тесно связанного с процессом управления ходом общественных перемен.

Современное отечественное религиоведение находится на той стадии развития, когда возникла необходимость гармоничного синтеза накопленного в нем исследовательского багажа инновационных концепций. Как никогда остро встает проблема теоретического понимания сходства и различия многочисленных исторических и современных феноменов религиозной жизни. Особого философско-религиоведческого внимания заслуживает анализ мифологической формы мировоззрения, как наиболее близкой к религии и широко распространенной в культурном пространстве. В качестве фактора, формирующего общественный континуум, миф и должен предстать в качестве объекта изучения, который, по нашему мнению, исследовался несколько односторонне - несмотря на наличие ему посвященного значительного пласта работ.

В процессе становления религиозной формы, как относительно самостоятельной в ее культурном бытии, миф как детерминанта общественной жизни уступает ведущие позиции религии, сохраняясь в скрытом виде в рамках сложившейся религиозной системы. Выяснение соотношения мифологического и религиозного компонентов в обществе доминирования религиозного мировоззрения является ключевым моментом для понимания принципов взаимовлияния мифа и религии.

В секуляризированном обществе ситуация в значительной мере меняется. На первый план выходят модернизационные тенденции, связанные с принципами светского мировоззрения, приоритеты религиозного характера частично уступают место светским ценностям. Архаические образцы теряют ведущее значение. Вместе с тем, ряд традиционных мифологем не утрачивает своей актуальности и на современном этапе развития секуляризованной культуры, существуя как базовый слой мировоззрения. Использование мифологем коснулось большинства сфер современной общественной жизни.

Выявление факторов, влияющих на эволюцию и трансформацию мифа, влекущих за собой возникновение мифологических систем современного типа, установление их связей с автохтонными верованиями, определение роли религиозного и светского начал в культуре становится необходимым условием для объяснения закономерностей существования когнитивной сферы человечества, функционирования социокультурного пространства, понимания тенденций в развитии культуры.

Данная диссертация претендует на то, чтобы:

определить место и роль мифологии и ее архаической составляющей в эволюции общественного сознания и духовной культуры;

обнажить социокультурный потенциал мифологии в ходе ее эволюции;

выяснить при анализе генезиса мифологии механизм ее социокультурного взаимодействия с религиозным и светским началами культуры.

Основной проблемой нашего исследования является выявление закономерностей генезиса и трансформаций мифа в динамике его взаимодействия с исторически меняющимися религиозной и светской доминантами культуры через выяснение отправных вопросов: специфика религиозных и светских доминант культуры; базовая (первичная) структура мифа и его вторичные социокультурные формы; место и роль мифологической константы в общественном сознании; социокультурное взаимодействие и трансформации мифологии и религии; социальная мифология и «секуляризация»; политический миф как кульминация социальной мифологии.

В связи с этой основной проблемой необходимо также прояснить логику становления и эволюции мифа, обусловленную предпосылками антропологического, гносеологического и социокультурного характера. При этом следует учесть, что миф сохраняет свою специфику в органическом сосуществовании и взаимодействии с религиозной и светской формами культуры и воспроизводит эту специфику в любых социокультурных условиях.

Источниковедческая база исследования является достаточно обширной и гетерогенной. Преследуя цель разносторонней характеристики мифологических и религиозных феноменов, мы стремились привлечь к анализу источники разного типа. При этом основное внимание нами уделяется нарративным источникам, предоставляющим напрямую информацию о культурных особенностях эпохи и закономерностях функционирования духовной сферы, в том числе феноменов мифа, анализ которых требует охвата явлений, разнородных как в хронологическом аспекте, так и сущностно. Письменные источники в значительной мере отражают контекст эпохи, фиксируют наиболее значимые характеристики вероучительной системы, предоставляют возможности для непосредственной интерпретации тех явлений, которые отстоят от исследователя во времени. Акцент на вероучительном характере используемых источников определил как методы работы с ними, так и ограничения когнитивного характера.

Группы источников классифицированы нами на основании двух признаков – хронологического или же принадлежащего к различным культурно-цивилизационным типам (китайский, индийский, античный, современный индустриальный и др.).

Отдельную группу источников составили священные тексты, возникшие в границах культур древности. Сюда относится совокупность трактатов, принадлежащих даосской и конфуцианской традиции и ряд произведений древнеиндийской культуры. Для дополнительной верификации представлений о мифологиях античного мира и средневековья использовались труды Марка Аврелия, Павсания, Прокопия Кесарийского.

В нашем исследовании в качестве источников не рассматриваются мифологемы, содержащиеся в священных книгах авраамитической традиции, поскольку в них религиозные форма и содержание внешне и внутренне, генетически отграничены от мифологических построений и доминируют над ними. Вне внимания данного исследования оставлены социальные мифологии средневековой Европы, маргинальные по отношению к господствующей религиозной доминанте в культуре Средневековья.

Наряду с традиционными священными текстами для характеристики ряда аспектов генезиса современного мифа были использованы нарративные источники так называемых новых религий. Эти тексты являются продуктом специфичного для современного общества синтеза религиозной, мифологической и светской культур, что делает их источником сведений об особенностях современного мифогенеза. Спецификой текстов этой группы является использование понятий современного языка, что позволяет отчетливей очертить сферу, в границах которой происходит формирование новой мифологии и выделить особенности последней.

Наше последующее обращение к теоретическим и публицистическим источникам современного светского политического мифа, разумеется, не означает признания их преимущественно мифологической или религиозной принадлежности. Социально-философское и религиоведческое осмысление этих источников вскрывает идейные истоки «превращенного политического сознания» и его иррациональные составляющие. Как и в подавляющем большинстве культурных текстов, в этих источниках присутствуют элементы мифологической природы, формально воспроизведенные мифологические образы, аллюзии по отношению к мифу либо скрытые мифологические основания. Именно этот текстуальный компонент и стал объектом нашего пристального внимания к источникам светской политической мифологии.

В теоретических трудах и публицистических выступлениях основоположников марксизма-ленинизма и ряда их наиболее влиятельных и авторитетных приверженцев, нами вычленяются те компоненты, которые наиболее способствовали формированию и функционированию социально-политических мифологем марксистской традиции. Таковы политические тексты советского и постсоветского генезиса, отечественные и зарубежные, которые продемонстрированы программными документами партий, докладами их руководителей и наиболее известных представителей, а также публикациями партийных функционеров в средствах массовой информации и политическими слоганами.

Для анализа специфики политической мифологии национал-социализма был использован труд А. Розенберга «Миф ХХ века. Оценка духовно-интеллектуальной борьбы фигур». По нашему мнению, этот текст в большей степени отражает специфику конструирования мифологии в нацистском учении, нежели книга А. Гитлера «Моя борьба», в которой идеологические построения особенно резко доминируют над мифологическими.

Степень разработанности проблемы

Для выяснения степени разработанности проблемы генезиса мифологии во взаимодействии с религиозными и светскими началами культуры нами, помимо рассмотрения отечественных диссертаций по мифологии, были проанализированы отечественные и зарубежные публикации, которые свидетельствуют о сравнительно глубоком научном осмыслении социальной природы мифа и его функционирования в разных социокультурных сферах. Вместе с тем, обзор диссертаций и публикаций об этом предшественнике религии и устойчивом феномене духовной культуры указывает и на наличие ряда теоретических лакун в поле исследуемой темы.

Выделим авторов, чьи публикации свидетельствуют о солидной содержательной разработанности и концептуально-методологической оснащенности подходов к исследованию генезиса мифологии. Анализу соотношения традиционного и архаического в культуре, определению социокультурного статуса мифа и его социодинамике, - посвящены монографические исследования С. С. Аверинцева, В. В. Аверьянова, Б. Е. Андрюсева, В. Б.Власовой, Ю. Давыдова, А. В. Захарова, Д. Б. Зильбермана, С. Я. Лурье, Э. С. Маркаряна, А. Маркова, А. Костинского, М. Ю. Опенкова, Н. И. Полонской, К. В. Чистова, Е. Шацкого, Э. Шилза.

Определяющие факторы и ближайшие перспективы религиозного Ренессанса были осмыслены в трудах Е. И. Аринина, В. И. Гараджи, П. С. Гуревича, Б. С. Ерасова, А. П. Забияко, Н. С. Капустина, А. Н. Красникова, Л. Н. Митрохина, М. П. Мчедлова, Д. В. Пивоварова, М. Г. Писманика, М. Ю. Смирнова, Е. С. Элбакян, И. Н. Яблокова и других авторитетных отечественных специалистов-гуманитариев.

В постижении самого генезиса мифологии особенно значим вклад философов и психологов, принадлежащих к юнгианской и постъюнгианской традиции. Отправным пунктом этого конкретного постижения явились произведения К.-Г. Юнга, задавшего основные параметры целому направлению психологической мысли и ряду течений в пограничных дисциплинах. В качестве ответвлений юнгианской теории нами были проанализированы монографии А. Гуггенбюль-Крейга, Э. Нойманна, Э. Самюэлса, К. Уилбера, Дж. Хендриксона, Дж. Хиллмана, Э. Эдингера, Е. М. Мелетинского и С. Сендеровича. С этой группой текстов связаны статьи, использующие идею архетипа Юнга для решения проблем частных гуманитарных дисциплин. Таковы публикации М. Конфорти, Р. Грейвса, С. С. Бачуриной, В. И. Максимова, Е. Г. Мамышевой, А. Н. Райкова, В. Р. Кабо, Н. В. Серова, Г. С. Скороспелкиной, Е. Шепетько. Верификация юнгианский традиции представлена сочинениями Г. Г. Дилигенского.

Самостоятельный блок составляют исследования о проявлениях мифа в общественной жизни. В выяснении сущности и особенностей социального мифа весьма значимы фундаментальные труды Р. Барта, К. Леви-Строса, Б. Малиновского, Л. Моргана, Дж.Рэндалла, Т. М. Алпеевой, Ю. М. Антоняна, П. С. Гуревича, Д. Драгунского, С. М. Телегина. Частные аспекты социальной мифологии нашли отражение в статьях зарубежных исследователей Дж. Шевалье, В. Х. Мак-Нейла, Э. Гудхерта, Дж. П. Кранка, Р. Х. Блоха, Дж. Казея, Р. Слоткина, С. Манна, Х. Келли Ансгара, Е. Ф. Шорса, Л. Б. Райта, Р. Холлистера, М. Китагавы, А. Аравота, С. Р. Бейли.

Частным аспектам социальной мифологии также посвящены исследования отечественных авторов Т. А. Балабалиной, С. Белоусовой, Б. В. Бирюкова, Л. Н. Воеводиной, Т. П. Емельяновой, Е. Б. Ивушкиной и Е. Е. Несмеянова, Т. И. Ковалевой, И. Е. Коптеловой, Г. П. Коршунова, М. А. Малеевой, С. Ю. Неклюдова и М. Ю. Тимофеева. Анализ ряда отдельных социальных мифов представлен в трудах М. Агеносова, А. В. Денисова, Р. А. Зобова, В. Н. Келасьева, В. Золотухина, А. В. Коневой, Б. В. Кондакова, А. В. Косова, К. Н. Костюка, Н. В. Кратовой, А. Г. Кузнецова, С. Я. Сидоренко, Т. Г. Тхапсагоева, Т. П. Хлыниной. О ремифологизации общественного сознания повествуют работы Е. Б. Ивушкиной и Е. Е. Несмеянова.

Несмотря на значительное количество публикаций о политическом мифе – наиболее развитой и наиболее актуализированной форме социального мифа, эта тема не выведена из комплекса теоретических лакун. К нашему исследованию привлечен блок текстов, анализирующих сам политический миф и многочисленные варианты его реализации в культуре. Ведущими теоретиками этой темы следует считать Э. Кассирера, К. Флада, В. Донигер. Значимую роль для ее дальнейшей углубленной разработки сыграли исследования П. Бурдье, К. Мангейма, С. Московичи, Т. Нейрна. Отдельные аспекты политического мифа затронуты в статьях. С. Барнер-Барри, К. Ходи, Л. С. Фойера, Д. Эдельштейна, Э. Банка, Г. Эгертона, Ст. Джастмана, С. М. Шилдса, Дж. Дея, М. Тейгера, С. П. Руане, Ч. Сигала, Б. Хальперна, М. Е. Джинвея.

Солидный вклад в изучение политического мифа внесли отечественные авторы С. Кордонский, М. А. Богданова, М. В. Борисенко, С. Л. Бурмистров, В. Н. Васич, А. Л. Ширинянц, Н. В. Горбатова, Л. Т. Станкевич, С. А. Гусева, В. Г. Заводюк, Ю. М. Загвоздкина, В. Г. Ибрагимова, Я. Н. Попов, О. Г. Рюмкова, С. В. Рябцев, О. Н. Стрельник, А. А. Федоровских, Н. В. Шульга. Особенно отметим фундаментальные исследования постсоветского периода - монографии А. Кольева, В. С. Полосина, А. Н. Савельева, А. Цуладзе, Н. И. Шестова, Н. Г. Щербининой.

Укажем отечественные работы, в рамках которых анализировались особенности политического сознания и его функционирования в разных культурах. Таковы труды Е. И. Шейгал, С. Г. Кара-Мурзы, В. И. Копалова, А. Г. Арзамасовой, Л. Н. Борох, Я. Бызова, С. П. Филатова, С. А. Воронцова, Г. А. Воскресенского, Л. Гудкова, Г. Зверевой, А. А. Крушинского, А. Левинсона, С. Медведевой.

Локальные варианты политических мифов, тесно связанные со светско-религиозным контекстом, анализируются в публикациях Н. Бабуриной, А. В. Белова, К. Вашика, Г. М. Верещагина, М. Геллера, А. Дегтярева, А. И. Дормидонтовой, Д. Жукова, Н. А. Зоркой, Л. И. Ионина, О. С. Иссерс, С. Каменева, С. В. Котова, Ю. А. Левады, Л. Я. Лончинской, Е. В. Мороза, Е. Н. Мошонкиной, В. Д. Нечаева, М. Одесского, О. Ю. Пленкова, М. Плюхановой, Г. Почепцова, В. Прибыловского, А. М. Сагалаева, В. Х. Сахибгоряева, Т. И. Стексовой, И. Е. Сысоева, А. Л. Топоркова, Н. Н. Фирсова, А. В. Чернышова, А. Ципко, Ю. Шатина, В. Шнирельмана, Д. Щербаковой, А. Щипкова и О. Эдельман.

Среди западных исследователей к теме локальных мифов обращаются Ф. Лаку-Лабарт и Ж.-Л. Нанси, М. Паренти, Р. Такер, Б. Дж. Розенталь, Л. С. Макдональд, Т. Дж. Лови, Н. Гертц, Т. Л. Парвис, С. Олсон Дуглас, Дж. Ропер, Б. Макинтош, С. Меллон, Р. Р.Гарет, Х. Вилер, Р. Д. Бруннер, М. Бликхорн, Е. Л. Глейзер, Дж. Кане, Е. Джентиле, Р. С. Вали, М. Фраддозио, Д. Пан, М. Мейер, Дж. В. Байрд, П. Е. Гордон, Дж. Фаррелл, Дж. Херманд, В. Боннелл, А. Вайнер, С. Хук, Дж. О’Нейл, Н. Р. Сирилло, Р. Д. Лайрд, В. А. Террилл, П. Канунго, З. Джипинг, П. Хант, Д. С. Саттон, У. Хуттнер, Дж. Фридман, Р. Заллер, Дж. Х. Мейсел, Дж. Гуди, Г. Дж. Айкен-берри, Р. В. Александер, М. Уилкинсон, В. Шляпентох, Р. Е. Джонс, Дж. Ф. Вольперт, С. П. Блиер, К. Халс, Д. М. Эммонс.

Укажем и на большое число научных публикаций по проблеме социо- культурного развертывания мифа. Наиболее значителен по объему блок монографий и статей о функционировании мифов на различных этапах истории культуры. Эти публикации насыщены характерными историческими фактами и, как правило, выходят на уровень обобщений. Блок можно разделить на несколько тематических подгрупп.

К первой подгруппе относятся публикации, характеризующие исторический контекст функционирования мифов - Ю. А. Андреева, Э. Бикермана, Т. Д. Блаватская, В. Г. Боруховича, О. Р. Герни, М. А. Дандамаева, А. В. Загорского, В. Замаровского, Н. Н. Конновой, И. Т. Кругликовой, П. Левека, Дж. Томсона, И. М. Дьяконова, И. С. Свенцицкой. Другая подгруппа включает в себя углубленное исследования мифологии в лоне культуры различных эпох, чем занимались С. С. Аверинцев, В. Бартольд, Ж.-П. Вернан, Т. Д. Златковская, В. Куманецкий, М. Лернер, С. Я. Лурье, М. Кравцова, М. Т. Степанянц.

Особый блок публикаций, посвящен отдельным сферам самой мифологии, авторами которых являются Е. Ю. Ванина, А. В. Герасимов, И. П. Глушкова, Г. Г. Гютербок, М. Г. Джеймсон, А. М. Дубянский, В. В. Емельянов, Ф. Зелинский, В. В. Иванов, Ф. Х. Кессиди, А. И. Кобзев, А. Ф. Косарев, В. Куманецкий, А. А. Куценков, В. В. Малявин, А. Наговицын, Г. Надь, К. Наранхо, А. В. Пименов, А. и Б. Рис, Р. Я. Русинова, С. А. Токарев, В. Н. Топоров, Е. Торчинов, Г. Франкфорт, Дж. Фрэзер.

Исследование новых религий как одного из источников формирования современной мифологии потребовало обращения к исследующим их работам. В отечественной науке подробный анализ новых культов провели Л. Н. Митрохин, И. Я. Кантеров, Е. Г. Балагушкин, П. С. Гуревич, И. Р. Григулевич, Т. Н. Кузнецова и А. А. Ткачева. Ценные сведения о различных сторонах неоориенталистских культов и их последователях содержатся в статьях С. Арутюнова и Г. Светлова, А. П. Забияко, Д. Касаткина, А. Кацуры, Б. И. Клюева, В. Матвеева, Б. З. Никифоровой, Б. В. Поспелова, Е. С. Сафроновой, Ю. Сенина, Т. Щепанской.

Как уже сказано, обзор исследований по мифу свидетельствуют о наличии в них серьезных теоретических лакун. Прежде всего, это относится к обоснованию кардинальных парадигм и методологических принципов анализа мифологии, особенно ее современной эволюции. Не выяснены факторы, определяющие генезис и трансформацию мифологических первообразцов в социокультурной динамике, психологические и иные механизмы, обеспечивающие сохранение сущностной (первичной) основы и структуру мифа, а также сам процесс трансляции мифологического содержания в культуре. В названных публикациях практически отсутствует анализ формирования и закономерностей взаимодействия мифа с религиозными и светскими началами культуры. Пока еще не стала объектом фундаментальных научных исследований обильно насыщенная современными мифологемами еще одна сфера социальной мифологии – пространство Интернета, требующее фундаментального изучения как новейшее пространство бытия мифа.

Объект, предмет, цели и задачи исследования

Объект нашего исследования - мифология в ее соотношении с религиозной и светской сферами культуры.

Предмет исследования – генезис и эволюция мифологии во взаимодействии с религиозной и светской сферами культуры.

Целями нашего исследования являются:

определение своеобразия и закономерностей генезиса и функционирования мифа во взаимодействии с религиозной и светской сферами духовной культуры,

выяснение факторов, определяющих генезис и трансформацию мифологических констант в социокультурной динамике,

выявление механизмов, обеспечивающих устойчивое сохранение сущностной основы, первичной и вторичной структур мифа, определяющих особенности его трансляции в культуре.

Достижение означенных целей предполагает разрешение следующих задач:

1. Определить своеобразие и роль религиозного и светского начал культуры как ведущих факторов генезиса и эволюции мифа.

2. Очертить направления и специфику взаимодействия мифологии и религии.

3. Раскрыть основные закономерности становления и формирования мифообразований на их собственных, архаических, устойчивых основаниях.

4. Выявить первичную и вторичную структуру мифа, стабильно воспроизводимую на всех этапах его социокультурного бытия и определяющую своеобразие его воздействия на когнитивную практику и освоение окружающего мира человеком.

5. Представить концепцию социального мифа как актуального и неизменного феномена общественного сознания, чье развертывание осуществляется во взаимодействии с религиозными и светскими началами культуры.

6. Представить концепцию политического мифа как наиболее развитой разновидности светского мифа.

7. Выявить основные закономерности воздействия религиозной и светской культур секуляризованного общества на процессы демифологизации и ремифологизации общественного сознания.

Научно-исследовательская гипотеза

Мы предполагаем, что мифология как наиболее архаичный и стабильно-устойчивый феномен духовной культуры подвержена ограниченной функциональной и содержательной эволюции, что обусловлено меняющимся соотношением религиозного и светского компонентов культуры.

По нашему предположению, несмотря на непременное присутствие в культурном континууме многообразных мифопостроений, все они сходны благодаря наличию общей первичной специфичной структурной основы, отличающей их от религии и религиоподобных форм общественного сознания.

Наличие таковой структурной основы обусловлено особенностями коллективного бессознательного, которое иррациональным образом определяет присутствие в мифопостроениях устойчивого формального «ядра» – единого первообразца, генерирующего совокупность базовых паттернов. Паттернам свойственен единый способ своего проявления в культуре. Они конституируют первичную, неизменную часть содержания мифа, не поддающуюся внешним воздействиям в ходе его культурной эволюции. Исходный первообразец паттернов обусловливает устойчивость «ядра» в процессах ремифологизации и закономерности возникновения в культуре содержательно новых вариантов мифа.

Мы также полагаем, что на уровне индивида, группы и социума именно вторичная (динамическая) составляющая структуры мифа непосредственно взаимодействует с религиозными и светскими компонентами социокультурной среды и преимущественно ими определяется. В свою очередь, на этих же уровнях мифология, в свою очередь, влияет на трансформации религиозных и светских компонентов культуры. По всей видимости, эта диалектика в наибольшей мере проявляется в процессах секуляризации и десекуляризации, мифологизации и демифологизации общественной жизни.

По нашему предположению, политизация религии непременно провоцирует мифологизацию общественного сознания, а мифологизация общественного сознания, в свою очередь, стимулирует манипуляцию общественным сознанием со стороны акторов политической деятельности.

Теоретико-методологические основы исследования

Оптимальным для исследования феноменов религиозной и религиоподобной природы нам представляется междисциплинарный подход, позволяющий анализировать эти феномены на основе взаимодополняющих факторов.

Методологической основой нашего исследования мифа в качестве константы культуры стал феноменологический подход. В его основе лежит принцип освобождения воспринимающего сознания от эмпирического содержания и принятие позиции «чистого наблюдателя». При этом рассматриваемый феномен анализируется как целостный и обладающий достаточно сложной структурой. Процесс познания феномена осуществляется в процедуре интуитивного акта, предполагающего, не описание и объяснение, а переживание феномена. По нашему убеждению, возможности феноменологической методологии, способствуют рассмотрению тех аспектов религии, которые ускользают при использовании традиционных методов религиоведческих и смежных дисциплин.

Примем во внимание, что в лоне современного религиоведения уже сложились варианты феноменологического метода. Наиболее предпочтительным вариантом оказалась типологическая феноменология религии, более всего представленная исследованиями М. Элиаде. Согласно данному подходу, изучение религиозных явлений может быть осуществлено вне учета исторического контекста. Религиозные феномены классифицируются и типологизируются с акцентом на фундаментальном единстве феноменов одного и того же типа. Анализ частных типологических особенностей помогает, согласно позиции румынского философа, наиболее верно расшифровывать сакральные смыслы каждого явления. Расшифровка глубинных смыслов позволяет наиболее эффективно определять и анализировать те компоненты вероучительных систем, которые относятся к постоянно воспроизводимой части феноменов вероучительной природы. Для определения границ и специфики мифа как культурного феномена мы обращались к трудам А. Ф. Лосева и К. Хюбнера, также опирающихся в исследованиях в этой сфере на феноменологическую парадигму.

Поскольку феноменология позволяет рассмотреть за множественностью значений инвариантные структуры культурного пространства, ее подход обладает достаточной инструментальностью для анализа феноменов духовного пространства.

Непосредственно для анализа текстов, принадлежащих к мифологической традиции разных периодов истории, используется метод герменевтической интерпретации П. Рикера, построенный на принципе демифологизации. Он предполагает попытку установления символического отношения между субъектом и объектом познания, интеллектуального проникновения в изучаемый объект и постижения значения символов с опорой на рациональное мышление. Наиболее плодотворным в герменевтическом подходе П. Рикера является установление разных уровней когерентного значения символов, выяснение глубинного значения, которое лежит в основе проявления или поверхностного значения, что и было применено в исследовании. Рационализация символического значения мифологического текста помогает преодолеть изначальную идеалистическую установку феноменологии, осуществить всесторонний анализ проблемы и конкретизировать получаемые результаты.

Феноменологический метод в нашем исследовании дополняется элементами «понимающей социологии» М. Вебера, предполагающей усиление акцента на социальное насыщение индивидуальных смыслов. Поскольку у истоков любого социального действия находятся субъективные мотивации его участников, то именно между ними возникают смысловые связи и происходит объективация сходных значений. Чтобы обнаружить субъективные смыслы, которые наполняют вероучительные системы, осуществляется процедура отказа от априорной предвзятости к предмету. Этот методологический прием сближает феноменологию и «понимающую социологию» и позволяет совокупно использовать их основания для анализа мифологий.

Феноменологический метод в сочетании с принципами герменевтической интерпретации текста в нашем исследовании применяется к источникам, сгруппированным на основании цивилизационного подхода (О. Шпенглер, А. Тойнби). Он согласуется с современными представлениями о культуре как метабиологическом феномене и позволяет рассматривать ее как комплекс социальных взаимосвязей, с учетом локальной специфики.

Для выявления общих оснований генезиса и бытия различных мифологических систем нами был использован историко-сравнительный метод (В. О. Ключевский) на основе полидисциплинарного подхода (М. М. Ковалевский), поскольку для установления законов становления и развития общественного сознания необходимо учитывать максимальное количество локальных данных. Историзм способствует преодолению некоторой оторванности феноменологии от конкретно-исторических реалий, более разностороннему и полному описанию анализируемых явлений, с учетом их встроенности в культурно-исторический контекст.

Для выявления наиболее общих законов бытия мифа в культуре мы придерживаемся принципа органичного единства всех культурных явлений, что означает их тесную взаимосвязь. При этом мы стремимся к отходу от аксиологических и этических оценочных критериев.

Научная новизна исследования

Научная новизна данного исследования заключается в следующем:

1. Генезис мифологии на ряде исторических этапов культуры рассмотрен и осмыслен в контексте взаимодействия мифологии с религиозным и светским компонентами культуры.

2. Уточнена идентификация религиозных феноменов культуры, посредством маркировки в их структуре аутентичных компонент сакрально-вероучительного и культового содержания и их отграничения от явно или латентно присутствующих в этих феноменах архетипов специфично-мифологической природы.

3. Пополнены и уточнены атрибуции поступательной компоненты в эволюции мифологии, религии и культуры в целом:

критериями наличия в этой эволюции проявлений свободы личности и свободы совести;

мерой соотношения в общественном сознании религиозных и светских социокультурных компонент;

показателями меры влияния мифа на общественное сознание в его соотношении с этими компонентами;

показателями секуляризации и десекуляризации культуры;

показателями демифологизации, либо же ремифологизации культуры.

4. На основе обращения к ряду архаичных, новых и современных явлений культуры определены светские начала культуры, которые представляют собой свободные от спиритуальных, сакрально-культовых предписаний и институций социально-нравственные установки, определяемые научным миропониманием, гуманистическими ценностями и органично транслируемые в социум.

5. Сформулирована авторская концепция мифа, как архаичной культурной формы, которая в основных своих параметрах обусловлена базовым первообразцом, определяющим как внутреннюю структуру предания, так и особенности мифологических сюжетов. При этом выявлена логика эволюции мифа как процесса освобождения его сюжетов и персонажей от хтонических компонент и «уранизации». В ходе генезиса мифа его содержание наделяется метафизическими свойствами, обретает статус социальной мифологии и способность к реверсивным переменам.

6. Очерчены статическая (первичная) и динамическая (вторичная) структурные составляющие генезиса, трансформации и воспроизводства мифа. Уточнены принципы воспроизводства и трансляции мифа в диахронном аспекте.

7. Дано определение социального мифа как специфического представления об общественных реалиях, обособившегося от основного пласта архаичных повествований под воздействием социокультурной эволюции.

8. Дано определение наиболее последовательного и характерного варианта социальной мифологии - политического мифа, который представляет собою превращенную форму политического сознания, насыщенную архаичными символами, образами и аналогиями иррациональной природы и используемую в политической деятельности в качестве инструментария для эмоционально-идеологического манипулирования общественным сознанием.

Концептуально- методологическая новизна данного исследования состоит в следующем:

1. Уточнена специфика взаимодействия религиозной и светской сфер культуры как наиболее важных факторов ее эволюции, особенно на этапах секуляризации и десекуляризации общественной жизни.

2. Осуществлен синтез методов анализа и интерпретации архаичных и сакральных текстов, используемых феноменологической философией и герменевтикой в сочетании с теорией архетипов К.-Г. Юнга, что позволяет исследовать мифологическое сознание в его непосредственной данности и представленности как в сакральной сфере, так и за ее пределами в светской культуре.

3. Произведено надстраивание теории архетипов К.-Г. Юнга путем выделения центрального архетипа в качестве основного формоструктурируюшего фактора в мифогенезе.

4. Выявлена логика соотношения устойчивой (первичной) и динамической (вторичной) составляющих структуры мифа в процессе взаимодействия внешних факторов социальной жизни и внутренней логики функционирования мифологии.

5. Определена роль религиозного и светского начал в процессе социокультурной эволюции мифа в качестве решающих факторов, трансформирующих его мифологическое содержание и меняющих формы его репрезентации в общественном сознании.

Положения, выносимые на защиту:

1. Мифология, являясь отчасти историческим предшественником религии, после выделения последней становится одной из специфичных форм общественного и индивидуального сознания, глубоко укорененной в коллективном бессознательном. Существуя одновременно с религией, мифология превращается в наиболее архаичный и, в то же время, устойчивый феномен духовной культуры.

2. Особенности мифовосприятия определяет специфичный базовый паттерн, который в коллективном бессознательном репрезентирован совокупностью мифологических архетипов и установок, предопределяющих своеобразие мироощущения и мироотражения. Эти архетипы и установки получают смысловое наполнение под воздействием природных и социальных факторов. Базовый первообразец мифа презентирует принцип Единства, влияющий на представления: о космогонических и теогонических процессах; о структуре пантеона; о месте человека в Космосе и социуме; об основах мироустройства природы и общества.

2. Миф наделен статичной, особенно устойчивой базовой структурой, которая зафиксирована в традиции и воспроизводится в качестве компонента архаичного наследия духовной культуры. Структура мифа также наделена динамичной составляющей, которая обусловлена совокупностью внешних и внутренних факторов социокультурного генезиса, определяющих эволюцию и трансформирование мифа.

3. Статичная, неизменная (первичная) часть структуры мифа в его социокультурном генезисе обусловливает: иррациональную природу мифологического мировосприятия; своеобразие функционирования мифологического сознания; явное или латентное наличие в нем мифических миропостроений и персонажей; проявление мифологических принципов в когнитивной сфере общественного и индивидуального сознания. Эта базовая структура придает особую устойчивость мифу, осуществляет в нем функцию культурной матрицы и, вместе с тем, составляет его априорную основу, сводящую комплекс мифов к единому образцу.

4. Динамичная составляющая мифа обеспечивает его содержательно- смысловое наполнение под воздействием природных и исторических социокультурных факторов.

5. Социальный миф постоянно и деятельно функционирует в общественном и индивидуальном сознании. Он представляет собою совокупность архаично-традиционных преданий и исторически конструированные культурные тексты, которые отражают, описывают и объясняют актуальные для социума и индивидов реалии общественной жизни в ее внешних и внутренних связях и отношениях. Включая в себя устойчивую и динамическую компоненты, социальный миф опирается на неизменно функционирующий в общественном сознании комплекс архетипических образов и представлений. Вместе с тем, под влиянием природных и культурно-исторических изменений, а также вследствие взаимодействия с другими формами общественного сознания, социальный миф эволюционирует в культурном пространстве.

6. Социальный миф наиболее интенсивно продуцируется в политической сфере, где он инструментально используется в борьбе за власть, подвергаясь вульгаризации и стереотипизированию.

7. Политический миф как превращенная форма политического сознания является наиболее распространенным, последовательным и развитым вариантом социальной мифологии, функционирующим в сфере политических отношений. Опираясь на априорные установки коллективного бессознательного, он более всего обусловлен осознанным стремлением борьбы за власть со стороны индивидов и социальных групп. В процесс генезиса политического мифа в той или иной меры вовлечены средства массовой информации, церковь, общественные организации и иные институции религиозной и светской сфер культуры.

8. Место и роль мифа в духовной культуре подвержены изменениям. В ходе эволюции социума миф постепенно перестает быть доминирующей формой культуры и ведущим типом мировоззрения, становясь компонентом традиции и уступая место религиозному и светскому началам. Однако актуальность мифологического наследия для индивидуального и общественного сознания не снижается, поскольку эволюция социума ведет к нарастанию все более усложняющихся, противоречивых, рационально труднообъяснимых феноменов, провоцирующих новый всплеск мифогенеза.

9. В процессе социокультурного генезиса и под влиянием трансформирующего взаимодействия религиозного и светского начал культуры миф несколько адаптируется, что ведет к соответствующему изменению внешних параметров, но не затрагивает его архетипическую основу. Одновременно, в этом процессе и при взаимодействии сакральных и «мирских» начал, соответственно генерируются проявления секуляризации или десекуляризации, демифологизации или ремифологизации.

10. В современных социальных (особенно политических) мифологиях неустранимо воспроизводятся исходно-формальные параметры архетипических первообразцов и подтверждается особая устойчивость архаического компонента в духовной культуре, закрепляя статус мифа как одной из констант социального бытия.

Научно-практическая значимость работы

Проведённый в исследовании анализ особенностей структуры мифа, его разновидностей и форм, их тесной взаимосвязи с происходящими в обществе процессами модернизации, взаимодействия религиозной и светской культур, – обеспечивает необходимое для практики государственно-конфес-сиональной, идеологической, образовательной и культурно-просветительской деятельности – обновленное видение социогенеза мифологии. В обновленном, «стереоскопичном» видении миф предстает, с одной стороны, как наделенная архаично-традиционной устойчивой стабильностью превратная форма общественного и индивидуального сознания, а с другой стороны – как постоянно актуальный и реверсивно меняющийся под воздействием религиозного и светского начал, – непременный феномен духовной жизни.

Обоснованные в диссертации констатации и выводы относительно мифологии могут быть использованы в качестве концептуально-методологической основы для дальнейшего теоретического исследования превратных духовных феноменов, в том числе – феноменов, возникающих в рамках религиозных и квазирелигиозных образований традиционного и нового типа. Выявление религиозного и светского компонентов в процессах мифогенеза способствует наиболее результативному определению источников мифологического творчества, купированию их воздействия на массовое сознание, психологию и поведение индивида и групп.

Результаты исследования практически значимы для дальнейшего развития религиоведения, построения его метатеории, уточнения его понятийного аппарата, обогащения его компаративного потенциала и ряда его иных структурных разделов. На наш взгляд, эти результаты представляют интерес и для пограничных по отношению к религиоведению дисциплин – социальной философии, социологии, этнологии и социальной психологии.

Проведение междисциплинарных исследований на основе предлагаемого нами подхода способствует прогнозированию перемен современной мифологии, а также ее эволюции под влиянием религиозной и светской форм культуры. Понимание природы мифогенеза и потенций его применения в качестве инструмента для манипулирования массами способствует профилактике таких негативных ситуаций в общественной жизни.

Понимание актуальности мифа и его обращенности к традиции способно содействовать выработке эффективных стратегий в системе социальной работы, образования, воспитания, общественных связей, маркетинга, рекламы и практики деятельности СМИ. Использованный в работе методологический подход может быть также рекомендован для дальнейшей разработки учебных курсов по социальной философии, культурологии, философии, социологии религии, религиоведению, политологии.

Апробация работы

Апробация работы и практическое внедрение основных научных результатов диссертации осуществлялись автором в процессе профессиональной деятельности в сфере высшего и среднего дополнительного образования, повышения квалификации преподавателей религиоведения, истории и обществоведения. Апробации и практической реализации изысканий, способствовали участие автора в проведении конкретно-социологических исследований религиозности в Прикамье и осуществление по заданию региональных органов власти религиоведческой экспертизы, а также разработка практических рекомендаций этим органам по совершенствованию деятельности в сфере государственно-конфессиональных отношений. Для студентов гуманитарных дисциплин и преподавателей средней школы автором были разработаны учебно-методические материалы и рабочие программы по религиоведению.

Большинство теоретических результатов данной работы были представлены и обсуждены на всероссийских и международных научно-практических конференциях и семинарах: международная научно-практическая конференция «Политическая наука и политические процессы в Российской Федерации и Новых Независимых Государствах» (Москва, 2006 г.); международный семинар по нормативному предпринимательству (Париж, 2006 г.); международная научная конференция «Религиоведение на постсоветском пространстве» (Минск, 2009 г.); международный круглый стол «Вызовы в изучении религии в поликонфессиональных обществах» (Будапешт, 2009 г.); международный научный симпозиум «Духовность, достоинство и свобода человека в современной России» (Пермь, 2010-11 г.), федеральная научно-практическая конференция «Проблемы российского самосознания. Религиозные, нравственные и правовые аспекты культуры» (Пермь, 2012 г.); всероссийская научно-практическая конференция «Протестантизм в современной России. Вклад в развитие общества, религии, истории и культуры» (Пермь, 2012 г.); научная конференция ИФиП УрО РАН и ИФиП СО РАН «Новые парадигмы социального знания» (Новосибирск, 2012), российская научно-практическая конференции светских ученых и теологов с участием зарубежных исследователей «Проблемы российского самосознания. Религиозные, нравственные и правовые аспекты культуры» (Пермь, 2012).

Структура работы

Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав и заключения. Общий объем работы – 388 страниц. Библиографический список содержит 187 наименований источников и 628 наименований литературы, в том числе – 179 на иностранных языках. В списке поименовано 40 научных публикаций диссертанта, непосредственно или опосредованно относящихся к теме диссертации, в том числе три монографии. Шестнадцать авторских работ опубликовано в ВАКовских изданиях.