Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные направления исследований религиозного сектантства в СССР в 1960–80-е годы 15
1.1. Специфика исследования религиозного сектантства в трудах советских авторов 15
1.2. Трактовки религиозного сектантства, термины и дефиниции в работах советских исследователей 60–80-х годов ХХ в 31
1.3. Направления исследований религиозного сектантства в 60–80-е годы ХХ в 74
Выводы 88
Глава 2. Исследование религиозного сектантства в трудах Л.Н. Митрохина 93
2.1. Л.Н. Митрохин как исследователь религий: научно-биографический очерк 93
2.2. Философская концепция религиозного сектантства в трудах Л.Н. Митрохина 118
Выводы 179
Заключение 181
Список литературы 188
- Трактовки религиозного сектантства, термины и дефиниции в работах советских исследователей 60–80-х годов ХХ в
- Направления исследований религиозного сектантства в 60–80-е годы ХХ в
- Л.Н. Митрохин как исследователь религий: научно-биографический очерк
- Философская концепция религиозного сектантства в трудах Л.Н. Митрохина
Трактовки религиозного сектантства, термины и дефиниции в работах советских исследователей 60–80-х годов ХХ в
В процессе становления научного знания о религии в советский период крайне важным являлось формирование источниковой базы. Стоит отметить комплектование одной из ведущих библиотек страны литературой и рукописями, в которых содержались свидетельства о деятельности различных религиозных организаций: «Благодаря длительным и тесным связям В.Д. Бонч-Бруевича с Рукописным отделением (Библиотеки академии наук СССР – примеч. Колмаковой М.В.) оно стало средоточием материалов по сектантству. В 1906 г. В.Д. Бонч-Бруевич жертвует свое собрание книг и рукописей по сектантству. От имени Библиотеки В.Д. Бонч-Бруевич совершает экспедиции в разные страны для сбора материалов по сектантству [ в сноске: Например, в 1916 г. В.Д. Бонч-Бруевич с удостоверением Библиотеки Академии наук объехал многие южные губернии и область Войска Донского]. В 1912 г. по предложению В.Д. Бонч-Бруевича Академия наук ходатайствовала перед Министерством юстиции о передаче всех дел о сектантах из местных судов в Рукописное отделение [ в сноске: Протоколы ОС, 1912, 94, 130]. Ходатайство было принято положительно»11. Указанные материалы позже были переданы в Архив Министерства юстиции. Итак, факт хранения данных документов в Библиотеке академии наук СССР указывает на актуальность проводимых в то время исследований, касающихся истории религии.
После открытия в 1932 г. Музея истории религии, основная часть подобных материалов была сосредоточена в его фондах. «Музей истории религии (МИР) был открыт как научно-исследовательский музей Академии наук СССР в 1932 г. и до 2001 г. располагался в здании Казанского собора в Санкт-Петербурге (Ленинграде). В основу коллекции МИР были положены экспонаты из собраний Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера), Государственного Эрмитажа, Библиотеки Академии наук и Русского музея. В 1946 г. МИРу были переданы все коллекции Центрального антирелигиозного музея, в дальнейшем фонды пополнялись за счет даров, закупок и собирательских экспедиций»12. На одном из научных совещаний МИРа, Н.М. Маторин следующим образом обозначил необходимость формирования крупной базы материалов, посвященных изучению религии, на основе МИРа: «В Академии имеется богатейший фонд, собранный в свое время Бонч-Бруевичем по сектантству. Я считаю, что одна из серьезнейших задач музея истории религии заключается в том, чтобы взять эти материалы в обработку. Среди наших молодых, но я бы очень сказал ценных работников в области истории религии. Я могу указать на т. Клибанова, который имеет ряд работ по сектантству и монографию по меннонитам. Я считаю, что было бы целесообразно взяться за разработку этих материалов по плану музея истории религии (…) Другие учреждения АН должны всячески помогать работе Музея истории религии»13. История ХХ в. внесла определенные сложности в жизнь и научную работу МИРа14, но, несмотря на них, в настоящее время собрание музея является одной из наиболее полных коллекций материалов по изучению религии и в частности сектантства в нашей стране.
Важно отметить, что в работах советских исследователей религии тема сектантства постепенно приобретала черты социального явления, которое начинает изучаться все боле и более подробно. Особо нужно отметить следующих ученых: В.Д. Бонч-Бруевича, А.И. Клибанова, Н.М. Маторина и др. Именно благодаря их полевым работам удалось собрать необходимый материал для формирования источниковой базы, касающейся деятельности религиозных организаций, в том числе и существующих сект в СССР.
Остановимся на некоторых примерах таких выездных работ. В 30-е гг. ХХ в. в рамках научно-исследовательской работы была осуществлена экспедиция в Бурят-Монгольскую республику и Воронежскую область сотрудниками Музея истории религии15. В опубликованных протоколах заседаний научно-исследовательской секции под руководством Н.М. Маторина16 имеются сведения о том, что в период с 1932 по 1935 гг. сотрудники МИРа посещали с экспедициями различные области СССР: Лодейное поле, Талдомский район Московской области, Лужский край, а также Нижний Новгород, Нижневолжск (с 1984 г. Нариманов, Астраханская область) и многие другие.
В период с 1959 по 1961 гг. А.И. Клибанов осуществил несколько научных экспедиций, организованных Институтом истории АН СССР, со схожей целью – сбор материалов, посвященных религиозным представлениям населения СССР, в которых особенно важная роль отводилась сектантству. Экспедиции осуществлялись в Тамбовскую, Липецкую, Воронежскую, Рязанскую области РСФСР, а также в ряд областей Белорусской ССР, Казахской ССР, Украинской ССР и другие регионы Советского Союза. По итогам этих исследовательских поездок были изданы различные сборники, опубликован ряд статей17, которые являются сегодня весьма важным исследовательским материалом. Невозможно говорить о становлении и философском осмыслении такого проблемного явления как сектантство без учета колоссальной подготовительной и статистической работы, которая была проведена в первой половине ХХ в.
Направления исследований религиозного сектантства в 60–80-е годы ХХ в
С другой стороны, границы между церковью и сектой часто условны и очень подвижны: одна конфессия может существовать как в церковной, так и в сектантской формах; в сектах могут интенсивно проходить процессы оцерковления, а церкви при определенных условиях могут эволюционировать в направлении замкнутой касты»127. В исследуемых фрагментах можно заметить, что в 80-е гг. ХХ в. получили распространение идеи ухода от использования термина «секта», которые являются характерными для исследований 70-х гг. ХХ в., когда эти идеи носили единичный дискуссионный характер. В 80-е гг. ХХ в. полемика вокруг использования термина становится более распространенной, что позволило ученым осуществить поиск необходимого вектора исследования, в котором в последующие годы удастся окончательно определить научное понимание сектантства как присущего той или иной конфессии. Поиски такого направления привели к необходимости отказа от термина «секта» в прежнем виде и смысле.
Констатация необходимости ухода от использования устаревшего термина, не отвечающего условиям современной научно-атеистической позиции, а также попытки нахождения (в разной степени удачные в плане обогащения дефиниций) замены более новым (по форме и содержанию) свидетельствовали о весьма серьезных изменениях в исследованиях данного явления. Отказ от термина, в силу его укоренения в научном языке, сложно осуществим и сегодня. Но использование его в современных работах, как правило, сопровождается комментарием о том, какое содержание вкладывает в этот термин тот или иной исследователь, выбирающий «секту» в качестве наиболее удачного для своей работы.
Поиски новых терминов для исследуемых явлений, накопление большого количества материала в ходе работы с источниками вновь приводят исследователей к мысли о том, что сектантство меняется. Эти изменения происходят плавно, в зависимости от тех обстоятельств, которые являются доминирующими в социальной среде. Все это позволило более подробно представить идею эволюции религии, которая получила развитие в исследованиях 80-х гг. ХХ в. Наиболее детально эта идея была представлена в работе Н.С. Капустина «Особенности эволюции религии»128, а также статье Н.С. Гордиенко и П.К. Курочкина «Основные особенности эволюции религии и церкви в условиях социалистического общества»129. Эволюционный характер развития религии описывался следующим образом: «В действительности же эволюция религии и церкви в социалистическом обществе вызвана к жизни главным образом факторами объективного порядка, внешними по отношению к религиозно-церковному феномену. Она явилась закономерным следствием радикальных перемен, происшедших во всех сферах жизни общества, и направлена в конечном счете на то, чтобы ослабить развитие кризисных явлений в религиозно-церковном комплексе»130. Эволюция понималась авторами как необходимое условие с одной стороны для обеспечения существования религии как структуры общественного сознания, с другой – для изживания ее, вследствие неполноценности, нестойкости. Такое восприятие способно было сформироваться еще и по той причине, что указанная статья была опубликована в двадцать пятом выпуске периодического издания «Вопросы научного атеизма». Вряд ли авторы могли как-то иначе расставить акценты в рамках концепции выпуска. В то же время в работе Н.С. Капустина говорится следующее: «Факт изменения религии в наши дни признается всеми, даже консервативными теологами, но часто такого рода признание искажает истину»131. Автор отмечал, что у развития религиозных организаций имеются свои особенности: «Каким же образом эволюционирует религия? Во-первых, она, как и другие идеологические системы, развивается на собственном мыслительном материале, давая все более и более обстоятельное иррациональное объяснение действительности. Это развитие представляет собой синкретический процесс, ибо религиозные воззрения на любом этапе истории не могут появиться сразу, вдруг. Изучение специфики эволюции той или иной религии и состоит в раскрытии природы взаимодействия разнообразных иррациональных компонентов, постоянно возникающих в условиях несвободной практики человека. Это внутренняя сторона эволюции религии. Во-вторых, в ходе эволюции религия неизбежно взаимодействует со многими светскими, рациональными компонентами духовной культуры, что и выступает как внешняя сторона эволюции религии»132. Оформление и фиксация понимания процесса эволюции религии являются крайне важным материалом. Такое понимание позволило более широко посмотреть на включенность религиозных организаций в общественно-значимые процессы. Авторы отмечали, что процессы такого изменения сопровождают религию (сектантство в частности) и человека на протяжении всего пути их совместной жизни. Поэтому необходимо разобраться в механизмах этого взаимодействия, чтобы более качественно выполнить задачи, которые ставились перед учеными рамками научного атеизма.
В продолжении стоит отметить еще одну особенность развития научного осмысления сектантства в 80-е гг. ХХ в. Таковой стала идея о том, что изменение жизни советского общества тесно связано с техническим прогрессом, который существенно влияет на все стороны жизни человека, а также отражается на изменении деятельности религиозных групп. Эту идею мы также фиксировали в исследованиях 70-х гг. ХХ в., но более полное оформление она получила в 80-е гг. ХХ в. В ее формировании важной представляется монография Г.М. Филиста «Урбанизация и сектантство»133, а также работа В.Е. Еленского «Протестантское сектантство в советском обществе: анализ адаптивных процессов»134. Авторы обратили внимание на то, что мир постоянно претерпевает изменения, темп и ритм жизни человека постоянно ускоряются. В таких условиях не всегда возможно своевременно и верно воспринять изменения, происходящие в религиозной сфере, которая так же реагирует на трансформирующие процессы, и в несколько утрированной форме, адаптирует свои средства к современным нуждам. Эта идея стала одной из основных в деле формирования научного направления исследований религиозного сектантства в 80-е гг. ХХ В. Г.М. Филист отмечал: «Урбанизация – результат взаимодействия горожанина со всей совокупностью социокультурных, демографических и психологических факторов городского образа жизни, под влиянием которых изменились стиль жизни, влияние микросреды на личность, формы межличностного общения (родственного, соседского, интеллектуального) и социального контроля.
Л.Н. Митрохин как исследователь религий: научно-биографический очерк
Анализируя деятельность Ассоциации молодых христиан, Л.Н. Митрохин пришел к выводу о том, что существование такой формы религиозности возможно объяснить исходя из перемены в отношении к духовным ценностям. Стремление к обогащению любыми способами, (которое отметил Л.Н. Митрохин применительно к американскому обществу середины ХХ в.), постепенно стало подменять, а в случае отдельных людей и полностью составлять основную часть жизненных стремлений и философии. В этих условиях в сознании общества создается искаженный идеал жизни, направленный исключительно на формирование материального благополучия. Такое стремление порождает болезненное состояние потребительского общества, которое не может не сформировать альтернативную идею для преодоления этого кризиса: «все больше юношей и девушек начинают понимать всю убогость такого идеала, начинают сознавать, что автомобиль сам по себе еще не делает человека счастливым, что помимо него необходимо наличие каких-то духовных интересов. Многие американские обозреватели жалуются на отсутствие у американского народа идеалов, обладающих динамической силой, идеалов, которые могли бы сплотить народ»235.
В качестве «восполнения» духовных ценностей образуются организации, которые неизбежно находят поддержку у населения. Помимо создания определенной религиозной основы, они предлагают обществу целый спектр услуг и привилегий, а впоследствии они обозначаются как основные направления деятельности организации. В число таких услуг возможно отнести: создание образовательных учреждений, спортивных секций и клубов и др.: «Типичным примером может служить ИМКА (Ассоциация молодых христиан США – примеч. Колмаковой М.В.). Программа ее работы строится в следующих направлениях: спортивные и оздоровительные мероприятия, обучение и воспитание в религиозном духе… Помимо этого в ИМКА постоянно проводятся разного рода дискуссии, имеются свои школы и т.д. Руководители ИМКА нередко старались уверить нас, будто они вовсе не стремятся привить религиозное чувство. Этим де занимается церковь. Но они многого не договаривали»236. Подобных ИМКА организаций, как отмечает Л.Н. Митрохин, чрезвычайно много, и каждая из них имеет свои особенные отличия, направленные на заполнение тех или иных пробелов в культуре общества, преимущественное внимание уделяется молодежи: «Подавляющее большинство молодежных организаций в США, так или иначе связаны с церковью и стремятся воспитать своих членов в религиозном духе. Крупнейшими из них являются: Организация католической молодежи (свыше 6 млн. членов), Ассоциация молодых христиан (ИМКА – свыше 3 млн. членов), Ассоциация молодых христианок (ИВКА – около 3 млн. членов), бойскауты (около 4 млн.), герлскауты (3,5 млн.), различные студенческие религиозные организации»237. На примере анализа деятельности нескольких организаций Л.Н. Митрохин демонстрировал, каким образом возможно привести в действие модель, которая в настоящем исследовании обозначена как движение «от частного к общему». Причиной возникновения и особенной популярности деятельности ряда религиозных организаций явился культурный кризис (один из особенно острых), который нашел специфические формы выражения и восполнения, обусловленные с одной стороны – исторически укорененными религиозными предпочтениями (преимущественно христианская традиционная основа). С другой – преодолением в них элементов, которые в рамках современного общества перестали быть актуальными, поэтому их заменяли новыми, наиболее удобными формами.
Помимо указанных религиозных организаций Л.Н. Митрохин заинтересовался деятельностью американских квакеров. Он был одним из первых советских ученых, кто описал это явление американской культуры: «Квакеры интересовали меня и как религиозное течение – довольно своеобразное и в какой-то мере необычное среди других протестантских церквей, по-своему выступающая за мир»238. С представителями этой организации Л.Н. Митрохин имел возможность познакомиться в ходе своей второй поездки в США по приглашению «Американского комитета друзей», который занимался координацией деятельности квакеров.
Позже в одной из работ, посвященных деятельности этой организации Л.Н. Митрохин писал: «Социально-политическая программа квакеров, лежащая в основе их практической деятельности, весьма многогранна и включает многие аспекты внутренней и внешней политической жизни. Наибольшую известность получили их антивоенные выступления. Организация и деятельность современных американских квакеров предстает перед нами как наиболее детально оформившаяся идеология и практика пацифизма, получившего ныне широкое распространение»239.
Религиозные воззрения квакеров на начальном этапе их формирования представляли собой форму протеста против кастовости и сословности общества, а также против действий официальной церкви в XVII в. В ХХ в. это движение представляет собой несколько иную форму протеста существующим идеалам общества. Помимо финансовых, культурных и идеологических проблем, которые Л.Н. Митрохин отмечал применительно к становлению религиозной идеи ИМКА, наиболее отличительной чертой движения квакеров является – обеспокоенность растущим влиянием военных организаций, а также увеличивающийся градус агрессии во внешней политике США. «Главный объект критики авторов – политика войны, гонка вооружений, попытки с позиции силы решать вопрос соперничества двух великих сил - США и СССР. По мнению квакеров, именно оно легло в основу противоречий в современном мире… В результате в мире господствует политика насилия, гонка вооружений, обстановка взаимной подозрительности и взаимных угроз»240. Л.Н. Митрохин отмечал, что квакеры вполне осознают, что специфические условия повседневной жизни, в которых они находились в то время, существенно зависели от той военной пропаганды, которая получила широкое хождение в средствах массовой информации и действиях руководителей страны.
Философская концепция религиозного сектантства в трудах Л.Н. Митрохина
В качестве итога, автор формулировал следующую мысль: «Атеизм не может быть оскорбителен для верующего, если этот атеизм не казенный, а искренний, идущий от личных убеждений. Для атеиста в свою очередь не обидна вера, если она подлинная. Здесь выяснение истины достигается путем добровольных споров, диалога, причем, естественно, каждый может остаться при своем мнении. Но для всех оскорбительна подлость, независимо от того, размахивает ли она флагом веры или безбожия. И нет на свете большей гнусности, чем, ссылаясь на священное писание, торговать живыми людьми и их судьбами ради собственных низменных страстишек»338.
В 1985 г. вышло три статьи. Так в №№ 2 и 4 опубликована статья «Сайентология: фантастику в бизнес». В названии работы Л.Н. Митрохин обозначил ту религиозную организацию, которой посвящены эти две работы. Необходимо добавить, что автор следующим образом отзывался о выборе организации для рассмотрения: « … церковь сайентологии – пожалуй, наиболее известный и, во всяком случае, самый скандальный из новых культов»339. Автор говорил о том, что множество исследователей относятся к деятельности указанной организации не совсем верно, и сводят рассказ об истории ее к «обличительному повествованию об удачливом шарлатане и доверчивых жертвах»340. Л.Н. Митрохин обращал внимание, что «церковь сайентологии» представляет собой совершенно отличное от рассматриваемых организаций движение, которое в основе своей идеологической составляющей обращается к сложным взаимоотношениям религии и научного знания, естествознания в частности. В связи с этим обстоятельством, в рядах его последователей можно встретить не только «потенциальных пациентов», но и дипломированных ученых. Именно поэтому, изучение деятельности данной религиозной организации необходимо для составления наиболее полного представления о том, какие разновидности «религий нового века» могут существовать, а так же обозначить причины и социальную реакцию на их деятельность. Автор отмечал: «Особенности церкви сайентологии, как мы старались показать, в том, что она пытается синтезировать две несовместимые вещи: начатки естественнонаучных знаний в области психологии и психотерапии и религиозные представления. Последствия такой интеллектуальной авантюры двояки. Прежде всего, она, несомненно, дает возможность стричь купоны с обеих сторон. Вместе с тем и врачи, и церковники единодушно ополчаются против выскочки, посягнувшего на прибыльные и уже разделенные пастбища. Эта принципиальная расщепленность теоретического фундамента церкви сайентологии позволяет понять особенности ее функционирования, в том числе и все те скандальные эпизоды, которыми изобилует ее история»341. Автор обозначал близость идей культивируемых, основателем движения Лафайетом Роном Хаббардом, с популярными на западе течениями, произрастающими из восточных культов, психоанализом Фрейда и всевозможными техниками, связанными с гипнозом в различных его терапевтических целях. Для последователей «культа» не характерны обособленный способ организации жизни, или какие-либо подобия монашеских общин. Поэтому большинство последователей работают и живут во внешнем мире. Л.Н. Митрохин обращал внимание на различные техники удерживания человека в рядах последователей организации. «Можно констатировать, что Л. Хаббард открыл поистине золотую жилу: в 50-е годы – время разгула маккартизма, охоты на ведьм, военного психоза, не изжитого шока от ядерных взрывов – ажиотаж по поводу достижения внутреннего покоя достиг апогея… частный психотерапевтический метод был мистифицирован и представлен в качестве универсального средства врачевания человеческого рода»342. В результате таких воздействий эмоции человека притупляются, размываются грани между ощущениями и действительным миром, достигается состояние некоторого гипнотического покоя. «Естественные человеческие эмоции, реакции на окружающие события, потребность в многокрасочных чувствах и ощущение их богатства заменяются стандартизированными реакциями, безразличием, фантастическими картинами из произведений Л. Хаббарда, за которыми признается реальное существование. Это состояние своеобразной духовной анестезии, узкий мир жизнерадостного робота, утратившего специфические личностные черты. Предельно выразительно такое состояние охарактеризовал молодой Гегель: Люди, с детства купавшиеся в Мертвом море моральных пошлостей, становятся неуязвимыми, как Ахиллес. Но вся их нравственная сила смывается в этом потоке»