Традиционные земледельческие, скотоводческие и промысловые культы сибирских татар Ярзуткина Анастасия Алексеевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Традиционные промысловые культы сибирских татар 36

1.1. К проблеме систематизации промысловых культов 36

1.2. Магические действия, связанные с промыслом 39

1.3. Представления о духах-хозяевах мест и покровителях промысла 59

1.4. Приметы и запреты 84

1.5. Талисманы и амулеты 93

1.6. Значение семейных и родовых покровителей в промысловом культе 98

Глава 2. Традиционные земледельческие и скотоводческие культы сибирских татар 123

2.1. Земледельческие культы 124

2.2. Скотоводческие культы 179

Заключение 219

Список основных информаторов 224

Список литературы 230

Список сокращений 255

• К проблеме систематизации промысловых культов
• Магические действия, связанные с промыслом
• Земледельческие культы
• Скотоводческие культы

Введение к работе

Актуальность темы. Настоящая работа посвящена исследованию земледельческих, скотоводческих и промысловых культов отдельных групп сибирских татар. Актуальность темы обусловлена наличием существенных пробелов в изучении духовной культуры коренного тюркоязычного населения Западной Сибири.

В настоящее время накоплен и систематизирован материал по ' традиционному мировоззрению народов, проживающих на сопредельных с | сибирскими татарами территориях. За последние полвека проведен целый ряд планомерных исследований, посвященных проблемам изучения традиционных культов народов севера Сибири, Поволжья, Приуралья и Центральной Азии¹. На этом фоне остается малоизученным регион юга Западной Сибири, который является с одной стороны самым северным форпостом исламской цивилизации, с другой южной оконечностью сибирского мира. Эта территория с древности являлась ьоной взаимодействия угорских, самодийских, тюркских и монгольских народов. В результате взаимовлияний у тоболо-иртышских, барабинских и томских татар сформировалось чрезвычайно оригинальное мировоззрение.

Для тюркоязычного населения юга Западной Сибири характерен комплексный традиционный тип хозяйствования, сложный синтез рыболовства, охоты, собирательства, скотоводства и земледелия, который способствовал складыванию у отдельных групп сибирских татар комплексного мировоззрения, сочетающего земледельческие, скотоводческие и промысловые культы.

Актуальность научного исследования традиционного мировоззрения тоболо-иртышских, барабинских и томских татар определяется не только слабой изученностью, но и перспективностью как ранее мало привлекавшегося источника при решении проблем религиозного синкретизма и реконструкции архаичных форм верований.

Объектом исследования является система традиционного мировоззрения тоболо-иртышских, барабинских и томских татар.

Традиционное мировоззрение - это система обобщенных взглядов на мир и место человека в нем, на отношение людей к окружающей их действительности, а также обусловленные этими взглядами убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности, утвердившиеся и сохраняющиеся у определенной группы населения, ведущего традиционный образ жизни.

В настоящем исследовании будут рассмотрены некоторые аспекты традиционного мировоззрения отдельных групп сибирских татар.

В составе сибирских татар выделяются три этнотерриториальных массива: тоболо-иртышские, барабинские и томские. В свою очередь каждая из этих групп подразделяется на более мелкие этнотерриториальные образования. Схема дифференциации этих групп с выделением локальных образований этнографического характера представляется в следующем виде. Тоболо-иртышские татары включают в себя тюменско-туринских татар и их локальные группы - тюменскую, ялуторовскую, туринскую, верхотурскую; тобольских татар и их группы - аремзяно-надцинскую, искеро-тобольскую, бабасанскую, иштякско-токузскую; ясколбинских татар и их локальные группы - ясколбинскую, кошукскую, табаринскую; курдакско-саргатских татар и их группы - курдакскую и саргатско-утузскую; тарских татар и их группы - аялынскую и туралинскую. Барабинские татары подразделяются на барабинско-турашскую, любейско-тунусскую и теренинско-чойскую подгруппы. Томские татары включают в себя эуштинцев, чатов и обских татар².

В диссертации рассматривается традиционное мировоззрение тюменско-туринских (ялуторовская группа), курдакско-саргатских (все локальные группы), тарских (все локальные группы) и тобольских (искеро-тобольская и бабасанская группы); барабинских (все локальные группы) и томских (чаты) татар.

При исследовании системы традиционного мировоззрения тюркоязычного населения юга Западной Сибири необходимо учитывать факторы, которые повлияли на складывание этой системы. Одним из важнейших факторов выступили своеобразные природные условия данного региона. Находясь в зоне умеренно-континентального климата, территория проживания отдельных групп сибирских татар представляет собой сочетание южной лесной, лесостепной и отчасти степной зон. Северная часть территории расселения изучаемого нами населения, прилегающая к Васюганыо, по преимуществу таежная. Южная часть степная, соприкасается е Кулундинской степью, а средняя (собственно Барабинская степь) - зона лиственных лесов и лесостепи³. Водный баланс распределен неравномерно, но в целом здесь десятки рек, с истоками в основном в системе васюганских болот, также много озер .

Другим фактором, повлиявшим на складывание системы традиционного мировоззрения, является интегрированный хозяйственно-культурный тип рыболовов-охотников-скотоводов-земледельцев. Для хозяйства коренного тюркоязычного населения, расселенного в таежной и лесостепной зонах, была характерна комплексность занятий с примерно равным значением производящих и присваивающих отраслей⁵.

На традиционное мировоззрение воздействовали и многообразные историко-культурные связи разных групп сибирских татар с народами Поволжья, Приуралья, Центральной Азии и севера Западной Сибири.

Важным фактором в формировании традиционного мировоззрения тюркоязычного населения юга Западной Сибири была также религиозная история. Все группы сибирских татар в разное время подверглись исламизации. Вопрос о времени проникновения ислама к тюркоязычному населению лесостепной и южнотаежной зон Тоболо-Иртышского междуречья остается дискуссионным. Согласно наиболее распространенной точке зрения, ислам был введен в Сибирском ханстве как официальная религия в 70-е гг. XVI в. при хане Кучуме⁶. Мусульманство, как и всякая

другая идеологическая система, получило развитие только у тех народов, у которых объективно сложились предпосылки для его распространения. Это объясняет неодновременность проникновения ислама в разные группы сибирских татар. Так, формирование барабинских татар как отдельной этнической общности произошло в XVII - начале XVIII в., причем в начале XVIII в. барабинцы были шаманистами, но уже к середине XVIII в. у них необычайно быстро и глубоко утверждается мусульманство⁷. В результате проникновения ислама в Сибирь у всех групп сибирских татар сложился своеобразный религиозный синкретизм .

!а Предметом исследования являются земледельческие, скотоводческие и

промысловые культы тоболо-иртышских, барабинских и томских групп сибирских татар как один из компонентов системы их традиционного мировоззрения.

В рамках обозначенного предмета под земледельческими (аграрными) культами будет пониматься комплекс ритуалов, праздников и верований, соответствующих земледельческой или земледельческо-скотоводческой стадиям в развитии хозяйства и направленных на обеспечение плодородия⁹. Скотоводческие культы - это система религиозно-магических обрядов и

/л представлений, имеющих целью увеличить плодовитость скота и уберечь его

от болезней и падежа, от хищных зверей и кражи¹⁰. Промысловые культы -совокупность любых обрядов, ориентированных на достижение сверхъестественным путем успеха охотничьего, рыболовного или иного промысла, вместе с теми - анимистическими или магическими — представлениями, которые связываются с этими обрядами .

Состояние изученности темы. Некоторые элементы промыслового, земледельческого и скотоводческого культов описаны в работах исследователей, занимающихся проблемами традиционной культуры сибирских татар. Ввиду того что каждый из этих культов занимает определенную нишу в традиционной культуре, мы охарактеризуем состояние

изученности темы по аспектам, касающимся истории изучения

промыслового, земледельческого и скотоводческого культов отдельных групп сибирских татар.

История изучения промыслового культа. Промысловый культ сибирских татар изучен неравномерно. По барабинским татарам есть сведения относящиеся уже к концу XVII в., у тоболо-иртышских и томских татар изучение ряда аспектов промыслового культа началось значительно позже (начало XX в.).

В начале XVIII в. барабинцы были шаманистами, что вызвало к ним особый интерес исследователей проблем доисламских религиозных воззрений. В рамках изучения шаманства у этой группы сибирских татар ученые, побывавшие в Барабе в XVII-XVIII вв., зафиксировали у них поклонение семейным и родовым охранителям и описали ту часть культа, в которой эти «охранители» помогали человеку на промысле.

Одно из ранних упоминаний о культовых фигурках, которых барабинские татары брали с собой на промысел, имеется у члена русского

посольства в Китай И. Идеса (1692) . В этом же аспекте описывает идолов барабинских татар и Л. Ланге (1716) . Некоторые, еще более ранние сведения о семейных и родовых духах-охранителях барабинских татар, помогающих на охоте, приводятся членом Русского географического общества Н. Костровым¹⁴.

Рисунки и описания культовых фигурок барабинских татар, сделанные в XVIII в. Д.Г. Мессершмидтом и Ф.-И. Страленбергом приведены в работах З.Д. Титовой (1976), СВ. Иванова (1979) и V. Dioszegi (1978)¹⁵. Ссылаясь на сведения Д.Г. Мессершмидта, Ф.-И. Страленберга и Я. Линденау, З.Д. Титова и СВ. Иванов подробно описывают внешний вид идола, место его хранения, обращения к нему и значение его для удачи в охоте¹ .

Наиболее полный анализ работ исследователей XVII-XVIII в., касающихся культа семейных и родовых охранителей барабинских татар,

проведен в В. Диосеги . В процессе характеристики антропоморфных

идолов автор проанализировал генетические связи барабинских татар с различными этническими общностями.

Некоторые сведения по интересующей нас теме можно почерпнуть у

1 я

М.П. Алексеева и Э.П. Зиннера , опубликовавших в середине XX в. ценные источники - преимущественно записки иностранных путешественников XVI-XVIII вв.¹⁹

О подлинно научном интересе к домусульманским верованиям барабинских татар можно говорить только по отношению ко второй половине XX в. С середины 60-х гг., когда началось систематическое изучение татар Сибири, информация об их домусульманских воззрениях не только пополнилась за счет полевого этнографического материала, но и перешла со стадии эмпирической в стадию аналитическую. В работе А.Г. Селезнева «Барабинские татары» приводится этимология названий кукол-идолов (курчак, чалу, эттеней)²⁰. Автор сопоставляет данные письменных источников XVIII в. по культовым фигуркам барабинских татар с современным полевым этнографическим материалом²¹.

И.В. Белич, Н.И. Новикова и Н.А. Томилов в коллективной статье описали предметы религиозного культа в коллекциях музея Омского университета, в их числе - два идола барабинских татар .

Что касается других аспектов промыслового культа барабинских татар, то ряд сведений имеется в публикациях И.В. Белича «Природа в доисламских верованиях сибирских татар (конец XIX - начало XX вв.)» и «К культу медведя у сибирских татар», где проанализированы запреты, соблюдавшиеся барабинцами на охоте; обращено внимание на охотничьи амулеты, которые барабинцы хранили для удачи. В этих статьях имеется информация о культе медведя у ясколбинских (заболотных) татар .

Описания культовых фигурок у других групп сибирских татар имеются в работах В.Б. Богомолова и Н.А. Томилова. На основе полевого этнографического материала В.Б. Богомолов охарактеризовал антропоморфные идолы у барабинской и тарской групп. Ценность его

исследования состоит не только в систематизации сведений о куклах, но и в определении места данного феномена в современной культуре сибирских татар. Автор также сопоставил изображение кукол с аналогичными предметами других народов Сибири и Средней Азии и попытался проследить эволюцию конструкции и внешнего вида данных фигур религиозного назначения²⁴. Однако, как и СВ. Иванов, ставя целью исследование скульптуры сибирских татар, В.Б. Богомолов обращал основное внимание на внешний вид антропоморфных изображений.

Н.А. Томилов, анализируя религиозные воззрения томских татар на основе полевого этнографического материала, фиксирует у них воспоминания о вере в духов-идолов²⁵, им описаны их функции, внешний вид и правила обращения с ними: «Кукол считали живыми существами — духами, но помимо умилостивительного отношения распространено было порой и довольно фамильярное обращение с ними: в случае неудач на охоте, какого-либо несчастья их могли наказать»²⁶.

В своих работах автор также обращался к данной теме, в частности, был систематизирован полевой этнографический материал, касающийся культа семейных и родовых охранителей у ряда групп сибирских татар , описан весенний обряд с использованием куклы-идола у тарских татар .

В рамках промыслового культа исследователи рассматривали образы духов-хозяев мест, которые могут оказать помощь на промысле. Так внимание Ф.Т. Валеева привлекли такие важные в промысловом культе «хозяев», как Су Анасы, Су Сыер, Су Иксе, Су Бабасы, Урман Иксе и Пицын Пицэ²⁹. З.А. Баширова попыталась классифицировать духов-хозяев сибирских татар (к сожалению, не приведя их названия), разделила на три группы: духи-хозяева местные, являющиеся объектом почитания определенной местности; духи-хозяева всеобщие - хозяева воды, леса, озер, степей и т.д.; духи, не имеющие привязки к какому-либо предмету или территории³⁰. Образ Пицын проанализирован в статье И.А. Сыркиной³¹. В энциклопедии «Мифы народов мира» В.Н. Басиловым описаны Су Анасы и

Пщен . В работах автора настоящего исследования приведены описания духов-хозяев воды у тоболо-иртышских татар . В ряде исследований имеются упоминания данной категории сверхъестественных существ у разных групп сибирских татар (работы И.И. Авдеева и И.П. Струковой, А.Г. Селезнева, И.А. Селезневой, НА. Томилова, М.Б. Фатеевой, В.В. Храмовой) ³⁴. Некоторые аспекты промыслового культа отдельных групп сибирских татар описаны нами³⁵.

История изучения земледельческого культа. Относительно изучен земледельческий культ у групп сибирских татар, имеющих давние земледельческие традиции. Как известно, барабинцы даже в конце XIX — начале XX вв. мало занимались земледелием. У тоболо-иртышских татар земледелие в большинстве хозяйств в этот период стало играть главную роль. Томские татары начали проявлять интерес к земледелию только с XIX в. под влиянием русских; в целом же земледелие имело для них небольшое значение³⁶.

Календарным праздникам сибирских татар посвящена обобщающая статья Р.К. Уразмановой «Годовой цикл традиционных обрядов и праздников сибирских татар», написанная на основе материалов, полученных в Тюменском, Тобольском, Вагайском, Нижне-Тавдинском районах Тюменской области и Тарском, Тевризском, Усть-Ишимском, Большереченском районах Омской области. Проанализировав земледельческие обряды Эмэл, Карга туй, Цым, обряд вызывания дождя и Сабантуй, автор приходит к выводу о том, что процесс эволюции праздничной культуры сибирских татар шел в едином русле с таковым у волго-уральских татар ⁷.

В работе К.С. Садыкова приведены описания таких обрядов как Эмэлъ, Боз карау и Шокрана . К сожалению, автор не указал, у каких конкретно групп сибирских татар бытовали зафиксированные им обряды. Н.А. Томилов показал, как трансформировался обряд вызывания дождя и праздник Сабантуй у томских татар на протяжении XX века³⁹. Упоминания об обряде

вызывания дождя имеются в статьях И.И. Авдеева и И.П. Струковой , И.А. Селезневой⁴¹ и в дневнике В.В. Храмовой⁴². Автором данного исследования был описан земледельческий обрядовый календарь тоболо-иртышских и барабинских татар и обряд вызывания дождя у тоболо-иртышских татар .

Ценные сведения о мифологическом персонаже Хызыр Илйас, являющемся покровителем путников, домашнего скота и земледелия, содержатся в работах А.Г. и И.А. Селезневых⁴⁵.

История изучения скотоводческих культов. Скотоводческий культ также изучен неравномерно. Обряды и поверья, связанные со скотоводством тобольских татар, частично рассмотрены у Ф.Т. Валеева: приведены имена духов-покровителей скота Мол Иксе, Пэша ана, Санги баба, описаны умилостивительные жертвы, устраиваемые в честь покровителей домашних животных⁴⁶. Однако наиболее полная информация о покровителе скота Санге Баба у тарских, тобольских и курдакско-саргатских татар содержится в статьях А.Г. и И.А. Селезневых⁴⁷, где не только дано описание этого образа, но и выяснен его реальный прототип. Авторы охарактеризовали также обряды, посвященные этому персонажу⁴⁸.

Магические способы лечения болезней скота у тарских и курдакско-саргатских татар получили освещение в публикациях Л.М. Кадыровой и Ю.А. Богдан⁴⁹.

Обзор литературы показал, что проблемы, касающиеся промыслового, земледельческого и скотоводческого культов, исследователями традиционной культуры сибирских татар уже поставлены. Однако в их изучении имеются определенные пробелы. В частности, промысловый культ рассматривался в основном при анализе шаманских воззрений барабинской группы татар. У других групп, вероятно, культ семейных и родовых духов-охранителей также существовал, но к XVII в. уже исчез в связи с исламизацией и поэтому не фиксируется даже в XVIII в. Этим же,

объясняется и невнимание исследователей к изучению промыслового культа у этих групп сибирских татар.

За рамками внимания этнографов оказались магические действия, совершаемые охотниками, рыболовами и собирателями во время промысла.

На фоне описания календарных обрядов и праздников тоболо-иртышких и томских татар, не изучен земледельческий обрядовый календарь барабинских татар и осенний цикл земледельческих обрядов у всех групп сибирских татар.

Пробелы в изучении скотоводческого культа, касающиеся в основном магических действий, направленных на увеличение плодовитости скота, обусловлены главным образом рассмотрением соответствующих обычаев, обрядов и поверий вне связи с циклами скотоводческого хозяйства. За рамками внимания исследователей оказались скотоводческие обряды и поверья барабинских и томских татар.

Недостаточное внимание уделено целостной системе мировоззрения групп сибирских татар, сочетающей внеисламские элементы и мусульманскую традицию.

В ряде публикаций автор настоящего исследования попыталась глубже осветить обозначенные проблемы⁵⁰. Диссертационное исследование призвано восполнить имеющиеся пробелы и представляет собой попытку всестороннего рассмотрения всего спектра проблем, имеющих отношение к земледельческому, скотоводческому и промысловому культам отдельных групп сибирских татар.

Цель настоящего исследования — охарактеризовать земледельческий, скотоводческий и промысловый культы тоболо-иртышских, барабинских и томских татар как компонент системы традиционного мировоззрения. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

-выделить формы функционирования промыслового культа в культуре отдельных групп сибирских татар;

-изучить структуру земледельческого культа в традиционном мировоззрении отдельных групп сибирских татар;

-рассмотреть скотоводческие обряды, обычаи и поверья на фоне скотоводческого хозяйства;

-выявить закономерности существования земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках религиозного (исламского) синкретизма.

Хронологические рамки исследования определяются возможностями памяти информаторов. Полученные от них сведения относятся ко второй половине XX в. На данный период приходится начало активной деятельности основной части наших информаторов и их включение в традиционную культуру⁵¹. Этнографические материалы, хранящиеся в Музее археологии и этнографии ОмГУ, Музее археологии и этнографии Сибири ТГУ, отражают реалии второй четверти - середины XX в. Привлечение сравнительного материала и другие способы верификации источников позволяют говорить о существовании некоторых обрядов, обычаев и верований во второй половине XIX в.

Территориальные границы исследования обусловлены характером расселения отдельных групп сибирских татар и охватывают район Среднего Прииртышья, Барабинской степи и Томского Приобья. Автором проводился сбор этнографического материала в местах компактного проживания тоболо-иртышских и барабинских татар - в Тобольском, Вагайском районах Тюменской области; Большереченском, Муромцевском, Тарском, Усть-Ишимском районах Омской области, Венгеровском, Кыштовском и Убинском районах Новосибирской области.

Источники и методы. Основным источником настоящей работы являются этнографические материалы, собранные в ходе полевых исследований комплексных археолого-этнографических экспедиций ОмГУ и Омского филиала Объединенного института истории, филологии и философии СО РАН. Информация собиралась нами в течение семи полевых

сезонов: в 1996 г. в д. Черталы Муромцевского района Омской области (руководители отряда - С.Н. Корусенко и А.Г. Селезнев), в 1997 г. в д. Большие Мурлы Большереченского района Омской области (руководители

- С.Н. Корусенко и А.Г. Селезнев), в 1998 г. в д. Сеитово Тарского района и
д. Гузенево Муромцевского района Омской области (руководитель -
С.Н. Корусенко), в 1999 г. в деревнях Речапово, Киргап, Атачка Тарского
района Омской области, Юрмы, Лаймы, Второвагай Вагайского района и
Сабанаки, Иртышак Тобольского района Тюменской области (руководитель

- С.Н. Корусенко), в 2000 г. в деревнях Уленкуль, Черналы, Каракуль
Большереченского района Омской области (руководитель - С.Н. Корусенко),
в 2001 г. в деревнях Эбаргуль, Тюрметяки, Ильчибага Усть-Ишимского
района Омской области (руководитель - А.Г. Селезнев) и Заречно-Убинское
Убинского района Новосибирской области (проведена на средства автора), в
2002 г. в деревнях Большая Тебендя, Хутор Уба Усть-Ишимского района
Омской области (руководитель - А.Г. Селезнев), Воробьево Венгеровского
района и Усманка Кыштовского района Новосибирской области
(руководитель - М.А. Корусенко). Таким образом, нам удалось охватить
населенные пункты, где проживают такие группы сибирских татар как
тоболо-иртышская (тарская, курдакско-саргатская, тобольская подгруппы) и
барабинская.

Методика полевого исследования базировалась на непосредственном, включенном и вызываемом наблюдении и опросе. Проводилось интервью с основными, так называемыми ключевыми информаторами (чаще всего людьми, занимающимися промыслом в настоящее время) с последующим дополнением полученных сведений по отдельным вопросам у менее компетентных респондентов.

При сборе информации основное внимание уделялось вопросам, необходимым для выяснения форм бытования земледельческого, скотоводческого и промыслового культов («календарные обряды и праздники», «магические действия, связанные со скотом», «представления о

сверхъестественных существах», «обереги, талисманы, амулеты», «приметы», «запреты», «магические действия на охоте и рыбной ловле», «представления о домашних и диких животных, птицах», «календарь» и т.д.). Например, при фиксации этнографических материалов об обряде уточнялось время и место его проведения, цель обряда, непосредственный ход церемонии, его участники, функции участников, магические тексты, сопровождающие обряд, необходимая атрибутика (предметы, пища и т.д.).

Методы непосредственного, включенного и вызываемого наблюдения применялись для фиксации ряда обрядов и магических действий. На аудиокассеты были записаны тексты, имеющие отношение к культам, направленным на достижение успеха в хозяйственной деятельности (1,5 часа аудиозаписи, около 30 текстов благопожеланий и заговоров). Работа с этим видом источника включала в себя расшифровку текстов непосредственно в полевых условиях. Она проводилась при помощи знатоков языка и фольклора сибирских татар из числа местной интеллигенции, за что мы выражаем им благодарность.

В качестве этнографического источника также использовались материалы, собранные сотрудниками и студентами Томского государственного университета (1969-1974 гг.) и Омского государственного университета (1974-1990 гг.) в ходе этнографических экспедиций к томским, барабинским и тоболо-иртышским татарам.

В Музее археологии и этнографии Сибири ТГУ нами были проработаны материалы этнографических практик, относящиеся к томским чатам (МЭЭ ТГУ 1969-1970 гг. Т. 391-1, 391-2, 391-3, 391-4, 391-6, 391-7, 391-10, 391-13, 391-15, 391-16; 1971-1973 гг. Т. 503-1, 503-2, 503-4, 503-5, 5037, 503-9, 505, 542, 542-1, 542-2, 603-8, 608-1).

Информацию по мировоззрению тюменско-туринской и других групп сибирских татар мы извлекли из материалов этнографических экспедиций, хранящихся в Музее археологии и этнографии ОмГУ (Ф. I. П. 1-3, 1-13, 2-2, 2-6, 2-7, 2-11, 2-15, 2-18, 3-9, 3-10, 3-12, 3-17, 4-1, 5-7, 5-9, 5-11, 6-1, 7-2, 7-4,

8-4, 8-9а,б, 9-1, 9-2, 10-2, 11-4, 11-10, 45-1, 60-1, 60-2, 68-1, 71-1, 72-7, 73-2, 76-1, 80-1, 84-1, 84-2, 86-3, 94-3, 94-6, 103-2, 105-3, 111-2, 111-4, 113-2). Проверка достоверности ретроспективной информации обеспечивалась сопоставлением собранного материала на этапе реконструкции. Отбирались только факты, согласующиеся друг с другом, неоднократно повторяющиеся и не вступающие между собой в противоречия. Подобный подход обеспечил введение в научный оборот только тех данных, которые имеют объективную познавательную ценность.

Все полевые этнографические материалы, изложенные в диссертации, в том числе и собранные автором, хранятся в Музее археологии и этнографии Омского государственного университета.

Методология исследования. Традиционные земледельческие, скотоводческие и промысловые культы закономерно связаны с системой жизнеобеспечения. Как известно, важнейшим элементом системы жизнеобеспечения, ее центральным звеном является хозяйственная деятельность. Для традиционного общества эта деятельность ограничивается оседло-земледельческой, кочевническо-скотоводческой или/и охотничье-рыболовческо-собирательской . Хозяйство выступает «рациональным» способом общения человека и природы. К сфере «рационального» принято относить положительные знания и навыки, относящиеся к природе, хозяйству, технологии⁵³. При прямом диалоге человека с природой рациональных методов было не всегда достаточно. Чтобы обеспечить благополучную жизнедеятельность отдельного человека и коллектива в целом, необходимо было использовать другие методы воздействия на природу - «иррациональные» - разного рода религиозные представления, суеверия, магию, анимистические взгляды и мифологию⁵⁴.

Среди основных методологических понятий, применяемых в данной работе, мы считаем необходимым остановиться на термине «культ», являющемся центральным в нашем исследовании. Культ (от лат. cultus -почитание, поклонение) понимается как установленные традицией действия,

путем которых достигается помощь сверхъестественных сил человеку . Наряду с религиозными действиями (обрядами) к категории культа относятся ритуальные предметы (в том числе и изображения духов и богов), а также места, где совершаются обряды (святилища и пр.). Учитывая то, что культ находится в прямой зависимости от представлений о характере богов и духов и взаимоотношений людей с ними, он воплощает в жизнь идеи, связанные с пониманием потребностей сверхъестественных существ; при смене идеи, меняется и культ⁵⁶. С одной стороны, культ выступает как обобщение ряда явлений религиозного порядка, с другой - под словом «культ» следует понимать и отдельные элементы религиозной практики: жертвоприношения, праздники, молитвы и т.д. В отличие от обряда, культ не является целостностью, т. е. явлением как таковым, ограниченным во времени и пространстве, он состоит из набора этих целостностей. При всем этом, культ имеет практически всегда свою сферу функционирования (промысловый культ, культ деревьев, христианский культ и т.д.), и именно ей подчинен набор тех или иных религиозных явлений, наполняющих содержание культа. Под «традиционными культами» мы подразумеваем часть традиционного мировоззрения, которая функционирует в рамках традиционной культуры. Однако, как справедливо заметил А.Г. Селезнев, понятие «традиционная культура», несмотря на частоту употребления, является весьма неопределенным и расплывчатым в этнографической литературе⁵⁷. Традиционная культура выступает как часть общего понятия культуры, совокупность культурных форм и явлений (орудий, бытовых предметов, норм поведения, обиходных понятий, мировоззренческого комплекса), сложившихся в доиндустриальную эпоху. Характерным признаком традиционной культуры является ее прямая или косвенная связь с повседневной жизнью народа, производством элементарных материальных

благ, преобладанием натурального хозяйства . Традиционная культура характеризуется также как культура бесписьменная, внегородская, негосударственная, различные ее отрасли профессионально не

специализированы, и таким образом она резко отграничивается от другой культуры, так называемой «элитарной» - письменной, профессиональной, государственной (городской), индустриальной и постиндустриальной⁵⁹. Именно в рамках традиционной культуры будет рассматриваться культ/культы, и именно поэтому понятие «традиционный культ» определено нами как сложившаяся религиозно-магическая деятельность практически-духовного освоения мира, функционирующая в рамках традиционной культуры. Таким образом, говоря о традиционном в духовной сфере культуры, нужно понимать, что «речь идет о миропонимании людей, сложившемся в эпоху господства мифопоэтического мышления. Созданная в ту эпоху картина мира эволюционировала, изменялась, но в общих чертах сохранилась в некоторых обществах»⁶ .

Важное значение имеет содержание понятий «земледельческий культ», «скотоводческий культ» и «промысловый культ». Земледельческие культы являют собой систему религиозно-магических обрядов и представлений, связанных с земледелием и направленных на обеспечение и сохранение урожая путем обращения за помощью к духам и богам⁶¹. Начало систематическому изучению аграрных культов было положено немецким ученым В. Маннхардтом, который и ввел понятие «аграрный культ» (1866 г.). Для современного изучения аграрного культа характерны следующие идеи, которые будут важны в процессе дальнейшего исследования: 1) аграрный культ и календарная обрядность определены трудовым циклом⁶²; 2) важная роль в сложении аграрного культа принадлежит культу предков или ритуалу проводов на «тот свет»⁶³; 3) годовые аграрные праздники зависят от астрономических циклов - равноденствия и солнцестояния; 4) аграрные культы, или культы плодородия, есть культы ктеические, цель которых -стимулирование деторождения; 5) календарные ритуальные состязания суть отражение древнего фратриального деления общества⁶⁴.

Скотоводческий культ представляет собой систему религиозно-магических обрядов и представлений, связанных со скотоводством. Все

fa скотоводческие обычаи и обряды направлены на убережение скота от

болезней, мора и краж и увеличение его плодовитости. Содержание скотоводческого культа отражает систему скотоводческого хозяйства того или иного народа (кочевое, полукочевое скотоводство и т.д.) и определяется объектом скотоводства - разведением определенных видов животных.

Промысловый культ - это воззрения, обряды, обычаи, нормы поведения, отражающие архаичные представления о растительном и животном мире, направленные на поддержание успеха в собирательстве, охоте и рыболовстве. Основой, на которой формируются промысловые

щ нормы поведения, является вера в постоянное умирание и воскрешение

природы и, соответственно, в необходимость сохранения и размножения обычных объектов промысла, составляющих основу жизнеобеспечения человеческих коллективов. Важная черта этих верований - наделение окружающего мира человеческими качествами, в том числе социальной организацией. Многие народы считали, что прародители, хозяева отдельных видов животных или хозяева территории (духи-хозяева) производят и/или распоряжаются каждый отдельным видом животных или всеми животными и растениями на своей территории и по своей милости посылают их охотнику. Охотник же обязан выполнять правила обращения с убитым зверем, чтобы обеспечить его последующее возрождение, почитать духов-хозяев и приносить им жертвы, способствовать размножению объектов охоты, убивать не больше зверей, чем это необходимо для поддержания жизни своего коллектива⁶⁵.

Земледельческий, скотоводческий и промысловый культы находятся в зависимости от соотношения тех или иных видов традиционной хозяйственной деятельности. Таким образом, в каждом отдельно взятом традиционном сообществе система этих культов будет специфичной, а сочетание различных элементов обрядов и верований, связанных с хозяйственной деятельностью, будет варьироваться.

Одним из принципов работы является рассмотрение земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках системы религиозного синкретизма.

Как известно, для традиционного мировоззрения сибирских татар характерно явление религиозного синкретизма, т. е. заимствование одной религией элементов другой либо совокупность компонентов разных религий в новой религиозной системе . Иными словами, религиозный синкретизм выступает как процесс взаимодействия ранних и поздних форм религии и как результат — выработка нейтральных норм культа, представляющих собой не столько отрицание поздним пластом более раннего, а усвоение и переработку первым второго⁶⁷. Религиозный синкретизм - это объективный процесс слияния и взаимодействия генетически и типологически разных религиозных систем или их элементов и образование новой целостной системы религиозного мировоззрения со своей специфической структурой⁶⁸, которую необходимо учитывать при рассмотрении различных компонентов мировоззрения. Религиозный синкретизм, как правило, результат смешения верований и культов, относящихся к натуралистическим⁶⁹ и профетическим⁷⁰

религиям . В настоящее время профетические, дуалистические доктрины, за немногими исключениями, представлены в форме мировых монотеистических религий. В том случае, если имеет место синкретизм мировых профетических религий с монистическими, натуралистичными религиозными воззрениями, характерными для традиционных сообществ (или так называемыми ранними религиозными верованиями), появляется особый вид религиозного синкретизма. Он может быть обозначен как народная (фольклорная) версия мировой религии .

Принцип рассмотрения земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках религиозного синкретизма предполагает в настоящей работе исследование трансформации исламского фактора. Обращение к народной (бытовой) форме ислама допускает изучение тех реальных форм исламской традиции, которые сложились в конкретных

исторических условиях в жизни народа . Народный ислам — это часть религиозной жизни, взаимодействующая с формальным исламом по определению и потому никогда не существующая совершенно автономно⁷⁴. Основной определяющей чертой народной формы религии является сосуществование «высокой» (мировой) религии и религиозных воззрений «простого народа», для которого «высокая» религия актуальна лишь фактом своего существования и который в своих повседневных интересах руководствуется не священным писанием, а традицией, «верой предков»⁷⁵.

Методологической базой, позволившей получить целостное представление об изучаемых реалиях, стали основные положения системного подхода, изложенные в ряде теоретических трудов⁷⁶. Понятие системы является центральным в системном подходе. В данной работе принимается определение В.Г. Афанасьева: «Система - это совокупность объектов, взаимодействие которых вызывает появление новых, интегративных качеств, не свойственных отдельно образующим систему компонентам»⁷⁷. Традиционное мировоззрение сложная система, выступающая в свою очередь частью других систем (природной, хозяйственной, этнокультурной и т.д.) и меняющаяся вместе с ними.

Земледельческие, скотоводческие и промысловые культы выступают как отдельные компоненты целостной динамической системы традиционного мировоззрения, состоящие из определенной совокупности взаимосвязанных элементов и выполняющие ряд функций. Сами земледельческие, скотоводческие и промысловые культы представляют собой целостность — результат взаимодействия элементов в определенной системе связей. В соответствии с этим, в исследовании предполагается установление тех элементов, из которых состоят земледельческие, скотоводческие и, промысловые культы, и определение связей между элементами внутри системы, а также с традиционным мировоззрением в целом, окружающей средой и хозяйством. Важным является выявление механизма внутреннего и

внешнего функционирования системы земледельческих, скотоводческих и промысловых культов.

На разных этапах исследования в соответствии с характером источников и поставленными задачами в работе используются сравнительно-исторический, структурно-функциональный, метод системного анализа, и морфологический методы.

Использование сравнительно-исторического метода применялось для сравнения элементов с точки зрения места рассматриваемых явлений в мировой культуре. В первую очередь привлекались аналогии с культурой народов со сходными процессами в мировоззрении, а именно проживающих в местах распространения ислама. Далее сравнение происходило с мировоззрением народов, у которых также имели место процессы трансформации мировой религии (христианства и др.). Третий тип аналогии необходим был для выявления архетипов, свойственных для ранних стадий мировоззрения и встречающихся у большинства народов, не связанных между собой генетически.

Использование структурно-функционального метода в работе предполагало изучение элементов системы земледельческих, скотоводческих и промысловых культов с позиции выполнения ими определенных функций. Далее, в соответствии с функциональной направленностью, проводилась типологизация явлений.

Использование метода системного анализа позволило рассмотреть структурные элементы земледельческих, скотоводческих и промысловых культов во всех их связях, взаимодействиях, отношениях и опосредованиях. Кроме того, системный анализ предполагал исследовательскую характеристику этнографических фактов первоначально путем их классификации, а затем анализа отдельных элементов в рамках этой классификации.

Морфологический метод использовался в работах В.Я. Проппа для анализа сказки . В настоящей работе морфологический метод применяется

для характеристики форм (составных частей) обряда и их отношения друг к другу, другими словами, при рассмотрении строения обряда.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что оно является первым описанием ранее не изученного компонента духовной культуры сибирских татар - системы земледельческих, скотоводческих и промысловых культов. Выявлены элементы культов в обрядах и праздниках Эмэль, Цым, Карга буткасы, Сабантуй, Саламат и обряде вызывания дождя. В работе приводятся оригинальные тексты благопожеланий и заклинаний, зафиксированные автором в ходе полевых исследований. Рассмотрены в сравнительном аспекте демонологические образы Су Анасы, Су Пари, Су Мясе, Су Сыер, Пицын Ища, Хызыр Илйас. Изучен генезис мифологических персонажей Айша-Фатыма, Сулейман Пайхамбар, Нух Пайхамбар, Кугурт Ферштэ, Кара Угыз, Хава Ана, Чобан Бабай. Предложен новый подход к проблеме изучения традиционного мировоззрения, а в этих рамках и к проблеме изучения земледельческих, скотоводческих и промысловых культов на базе религиозного синкретизма. Предпринятое автором исследование культов, направленных на достижение успеха в хозяйственной деятельности, позволило реконструировать формирование и функционирование региональных локальных форм народного ислама на территории юга Западной Сибири.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего изучения проблем традиционного мировоззрения различных народов, в работах по этнографии Сибири, в краеведческих исследованиях, а также при написании различных учебных пособий и разработке курсов лекций.

Апробация результатов исследования. Основные положения

"7Q

отражены в 20 научных публикациях . Автор выступил с научными докладами на IV Международной конференции «Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий» в Омске в 1998 г., на XI Региональной Западно-Сибирской археолого-этнографической

конференции «Система жизнеобеспечения традиционных обществ в древности и современности. Теория, методология, практика» в Томске в 1998 г., на XII Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции «Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении» в 2001 г. в Томске, на IX и X семинарах «Интеграция археологических и этнографических исследований» в Нальчике в 2001 г. и в Ханты-Мансийске в 2002 г., на V Сибирском симпозиуме «Культурное наследие народов Западной Сибири. Тюркские народы» в Тобольске в 2002 г., на конференции-семинаре молодых ученых «Науки о культуре - шаг в XXI в.» в Москве в 2002 г., на всероссийской научно-практической конференции «Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития» в Омске в 1998, 2000, 2002, 2004 гг., а также на IV Конгрессе этнологов и антропологов России. Наше исследование заняло III место на конкурсе работ Молодых ученых (в рамках конференции «Культурология традиционных сообществ» -Омск, 2002 г.).

Работа по теме диссертации была отмечена и проводилась при поддержке авторитетных научных фондов, предоставивших автору гранты:

грант молодых ученых Омского государственного университета (2002 г.);

грант АНО ИНО-Центр (проект КТК 247-2-02) совместно с Министерством образования Российской Федерации, Институтом перспективных российских исследований им. Кеннана (США) при участии Корпорации Карнеги в Нью-Йорке (США), Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров (США) в рамках программы «Межрегиональные исследования в общественных пауках» (2003-2004 гг.)

Кроме того, в период работы над диссертацией автор принимала участие в выполнении следующих проектов в качестве исполнителя:

- грант Российского гуманитарного научного фонда в 2001 г. 02-01-
18105-е «Экспедиционное исследование традиционной культуры коренного

горно-таежного населения Южной Сибири (опыт экспериментального изучения локального культурного комплекса)» (руководитель А.Г. Селезнев).

- грант № 365 конкурса-экспертизы молодежных проектов РАН
«Проблемы формирования и развития локальных культурных комплексов на
территории лесостепной и южнотаежной полосы Сибири (Теоретико-
методологические и конкретно-исторические аспекты исследования)»
(руководитель А.Г. Селезнев).

- совместный грант Воронежского, Казанского и Омского университетов
при поддержке Института «Открытое общество» (Фонд Сороса) и
Центрально-Европейского университета «Виртуальный музей как материал
для преподавания в области изучения культурного наследия» (руководитель
Омской группы А.Г. Селезнев).

- грант Российского гуманитарного научного фонда № 03-01-00483а
«Мировые религии на окраине цивилизации: второе пришествие ислама в
Сибирь» (руководитель Е.Ю. Смирнова).

Поддержка научных фондов отражает социальную востребованность темы данного исследования.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка основных информаторов и списка использованной литературы. Во введении определяются цели и задачи исследования, методическая основа работы, дается характеристика источников и состояние изученности темы. В первой главе анализируются обряды и верования, связанные с производящими видами хозяйственной деятельности, т. е. земледельческие и скотоводческие культы. Во второй главе на основе особенностей структуры промыслового культа рассматриваются обряды и верования, связанные с присваивающими формами хозяйства. В заключении сводятся воедино основные выводы и положения проведенного исследования, подводится итог, в соответствии с поставленными задачами и целью.

ПРИМЕЧАНИЯ

Абашин С.Н. Ислам и культ святых в Средней Азии // Этнографическое обозрение.

- 2001. - № 3; Абрамзон СМ. Киргизы и их этногенетические и этнокультурные связи. -
Фрунзе, 1990; Басилов В.Н. Шаманство у народов Средней Азии и Казахстана. - М., 1992;
Басилов В.Н., Соколова З.П. Народов Сибири религиозные верования // Религии народов
современной России. - М, 2002. - С. 273-282; Гемуев И.Н. Мировоззрение манси: Дом и
Космос. - Новосибирск, 1990; Головнев А.В. Говорящие культуры. Традиции самодийцев
и угров. - Екатеринбург, 1995; Джикиев А. Традиционные туркменские праздники,
развлечения и игры. - Ашхабад, 1983; Древние обряды, верования и культы народов
Средней Азии. Историко-этнографические очерки. - М., 1986; Зенько А.П. Представления
о сверхъестественном в традиционном мировоззрении обских угров: Структура и
вариативность. - Новосибирск, 1997; Кулемзин В.М. Традиционные верования народов
Сибири // Локальные и синкретические культы. - М., 199. - С. 98-119; Кулемзин В.М.
Человек и природа в верованиях хантов. - Томск, 1984; Муродов О. Древние образы
мифологии у таджиков долины Заревшана. - Душанбе, 1979; Мустафина P.M.
Представления, культы, обряды у казахов в контексте бытового ислама в Южном
Казахстане. - Алма-Ата, 1992; Негмати А. Земледельческие календарные праздники
древних таджиков и их предков. - Душанбе, 1989; Новикова Н.И. Традиционные
праздники манси. - М., 1995; Особенности естественно-географической среды и
исторические процессы в Западной Сибири. - Томск, 1979; Подвижники ислама: Культ
святых и суфизм в Средней Азии и на Кавказе / Сост. С.Н. Абашин, В.О. Бобровников. -
М., 2003; Потапов Л.П. Алтайский шаманизм. - Л., 1991; Природа и человек в
религиозных представлениях народов Сибири и Севера. - Л., 1976; Рахимов М.Р. Следы
древних верований в земледельческих обычаях и обрядах таджиков Каратегина и Дарваза
в XIX - начале XX вв. // Краткие сообщения института этнографии. - 1958. - Т. XXIX. -
С. 76-83; Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX - начале XX вв. -
Л., 1971; Сагалаев A.M. Мифология и верования алтайцев. Центральноазиатские влияния.

- Новосибирск, 1984; Сагалаев A.M. О закономерностях восприятия мировых религий
тюрками Саяио-Алтая // Генезис и эволюция этнических культур Сибири. - Новосибирск,
1986. - С. 155-179; Сагалаев A.M., Октябрьская И.В. Традиционное мировоззрение
тюрков Южной Сибири: знак и ритуал. - Новосибирск, 1990; Снесарев Г.П. Реликты
домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма. - М., 1969; Толстое СП.
Религия народов Средней Азии // Религиозные верования народов СССР. - Т. 1. - М.; Л.,
1931. - С. 241-364; Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Пространство и

время. Вещный мир / Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев A.M., Усманова М.С. -Новосибирск, 1988; Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Человек. Общество / Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев A.M., Усманова М.С. - Новосибирск, 1988; Традиционные верования и быт народов Сибири. - Новосибирск, 1987; Уразманова Р.К. Обряды и праздники татар Поволжья и Урала (Годовой цикл XIX -начала XX вв.). - Казань, 2001 и др.

² Томилов Н.А. Тюркоязычное население Западно-Сибирской равнины в конце XVI -
первой четверти XIX вв. - Томск, 1981. - С. 246-247.

³ Новосибирская область: Природа и ресурсы. - Новосибирск, 1978. - С. 147;
Томилов Н.А. Проблемы этнической истории (по материалам Западной Сибири). - Томск,
1993.-С. 60.

⁴ Бойнов А.И., Кузьмин А.И. Пойма Иртыша. - Омск, 1975. - С. 6-7; Томилов Н.А.
Проблемы этнической истории... -С. 60.

⁵ Томилов Н.А. Особенности синтеза хозяйства и культуры у народов Южной и
Средней полосы Западной Сибири // Особенности естественно-географической среды и
исторические процессы. - Томск, 1979. - С. 122-127; Томилов Н.А. Проблемы этнической
истории... -С. 105.

⁶ См.: Ахметова Ш.К., Селезнев А.Г. О мусульманско-языческом синкретизме у
народов Западной Сибири // Народы Сибири и сопредельных территорий. Томск, 1995. -
С. 263; Белич И.В. О начале исламизации сибирских татар // Проблемы этнографии и
социологии культуры. - Омск, 1988. - С. 103.

⁷ Ахметова Ш.К., Селезнев А.Г. О мусульманско-языческом синкретизме... - С. 263-
266; Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Занге-Ата и Хызыр-Ильяс: исторические и этнические
аспекты распространения ислама в Сибири // Этнографическое обозрение. - 2003. - № 6. -
С. 43.

Seleznev A.G. Le synretisme lslam-paganisme chez les peuples turks de Siberie jccidentale II En islam Siberian - Paris: Edition de I'EHESS, 2000. - P. 341-356.

⁹ Тульцева Л.А. Аграрные культы II Религиозные верования: Свод этнографических
понятий и терминов. Вып. 5. - М., 1993. - С. 11-12.

¹⁰ Токарев С.А. Обычаи, обряды и поверья, связанные с животноводством //
Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и
развитие обычаев. - М., 1983. - С. 91.

¹¹ Токарев С.Н. Ранние формы религии. - М., 1990. - С. 228.

Путешествие и Журнал по указу Великих Государей, Царей и Великих князей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича отправленного из Москвы в Китай Господина Эбергарда Избрандеса Посланником в 1692 году, Марта 14 дня // Древняя Российская Вивлиофика. - 1789. - Ч. 9. - С. 436.

¹³ Русско-китайские отношения в XVIII веке. Материалы и документы. - М., 1978. —
С. 489.

¹⁴ Костров Н. Каинская Бараба // Тобольские губернские ведомости, 1874. - Вып. 38.

¹⁵ Иванов СВ. Скульптура алтайцев, хакасов и сибирских татар. — Л.: Наука, 1979. —
195 с; Титова З.Д. Барабинские татары // Из истории Сибири. - М., 1976. - Вып. 19. - С.
108 - 148; Dioszegi V. Pre-Islamic Shamanism of the Baraba Turks and some Ethnogenetic
Conclusions II Shamanism in Siberia. - Budapest, 1978. - P. 83-167.

¹⁶ См. например: Иванов СВ. Скульптура алтайцев, хакасов и сибирских татар. - Л.,
1979.-С. 141,142 и др.

¹⁷ Dioszegi V. Pre-Islamic Shamanism of the Baraba Turks... - P. 83-167.

1 Я

Алексеев М.П. Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. - Иркутск, 1941; Зиннер Э.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и ученых XVIII в. - Иркутск, 1968.

¹⁹ Алексеев М.П. Сибирь в известиях... - С. 322-323.

²⁰ Селезнев А.Г. Барабинские татары: истоки культуры и этноса. - Новосибирск,
1994.-С. 111-113.

Селезнев А.Г. Барабинские татары... - С. 41-42.

²² Белич И.В., Новикова Н.И., Томилов Н.А. Предметы религиозного культа в
коллекциях Музея археологии и этнографии Омского университета // Этнокультурные
явления в Западной Сибири. - Томск, 1986. - С. 190-195.

²³ Белич И.В. Культ медведя у сибирских татар // Обские Угры. Материалы И-го
Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (12-16
декабря, 1999 г., г. Тобольск). - Тобольск; Омск, 1999. - С. 86-90; Белич И.В. Природа в
доисламских верованиях сибирских татар (конец XIX - начало XX вв.) // Культурные и
хозяйственные традиции народов Западной Сибири. - Новосибирск, 1989. - С. 133-140.

²⁴ Богомолов В.Б. Скульптура сибирских татар XIX - первой трети XX вв. //
Этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. - Омск, 1992.
- С. 23-26.

⁵ Томилов Н.А. Общественный быт и духовная культура томских татар // Духовная культура народов Сибири. - Томск, 1980. - С. 152-153.

Томилов Н.А. Очерки этнографии тюркского населения Томского Приобья. — Томск, 1983.-С. 175-177.

²⁷ Ярзуткина А.А. «Идолопоклонство» сибирских татар: история изучения вопроса и
опыт систематизации этнографических материалов // Тюркские народы: Материалы V-ro
Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» - Тобольск;
Омск, 2002 - С. 504-509.

²⁸ Абрамова А.А. История одного обряда (к вопросу о мусульманско-языческом
синкретизме у тарских татар) // Интеграция археологических и этнографических
исследований. - Владивосток; Омск, 2000. - С. 209-213.

²⁹ Валеев Ф.Т. Западно-Сибирские татары во II половине XIX - начале XX вв.
(Историко-этнографический очерк). - Казань, 1980. - С. 202-203; Валеев Ф.Т. Сибирские
татары. - Казань, 1993. - С. 182-184; Валеев Ф.Т. О религиозных представлениях западно
сибирских татар // Природа и человек в религиозных верованиях народов Сибири и
Севера. - М., 1976. - С. 324-325.

Баширова З.А. Природа в религиозных представлениях сибирских татар // Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. - Омск, 1984.-С. 89.

¹ Сыркина И.А. Фольклор тобольских татар как источник для изучения этногенеза и этнокультурных связей населения Северного Притоболья // Этногенез и этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. - Омск, 1979. -С. 133-134.

Басилов В.Н. Су Анасы // Мифы народов мира. Энциклопедия. - М., 1988. - Т. 2. -С. 471; Басилов В.Н. Пицен // Мифы народов мира. Энциклопедия. - М., 1988. - Т. 2. -С. 316.

Абрамова А.А. Образы водных существ в представлениях тоболо-иртышских татар// Материалы научной молодежной конференции «Молодые ученые на рубеже третьего тысячелетия». - Омск, 2001. - С. 30-31.

³⁴ Авдеев И.И., Струкова И.П. Тобольские и тюменские татары (Историко-этнографический очерк) // Омская область. - 1937. - № 3. - С. 66-73; Селезнев А.Г. — Барабинские татары...- С. 109; Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Духи и души в традициях народного ислама Сибири (к изучению религиозного синкретизма в малых локальных культурных комплексах) // Интеграция археологических и этнографических исследований. - Омск; - Нальчик, 2001. - С. 193-194; Селезнева И.А. Традиционное хозяйство тарских татар (вторая половина XIX - начало XX века). Дис. ... канд. ист. наук.

- Новосибирск, 2000. - С. 47-48, 67, 124-125; Томилов Н.А. Общественный быт... - С.
151; Фатеева М.Б. Религиозные верования сибирских татар. Образы духов-хозяев //
Проблемы этнографии и социологии культуры. - Омск, 1988. - С. 106-107; Храмова В.В.
Западносибирские татары // Народы Сибири. - М.; - Л., 1956. - С. 478.

³⁵ Абрамова А.А. Третий охотник (к вопросу бытования промыслового культа у
сибирских татар) // Культурология традиционных сообществ: Конкурсные работы
молодых ученых. - Омск, 2002. - С. 57-71.

³⁶ Томилов Н.А. Проблемы этнической истории... - С. 67, 69,70-74.
Уразманова Р.К. Годовой цикл традиционных обрядов и праздников сибирских

татар // Сибирские татары. Материалы 1-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (14-18 декабря, 1998 г., г. Тобольск). - Омск, 2000. - С. 157-159; Уразманова Р.К. Годовой цикл традиционных обрядов и праздников сибирских татар // Сибирские татары. - Казань, 2002. - С. 126-142.

Садыков К.С. Некоторые обряды и обычаи сибирских татар // Сибирские татары. Материалы 1-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (14-18 декабря, 1998 г., г. Тобольск). - Омск, 2000. - С. 145-147.

³⁹ Томилов Н.А. Общественный быт... - С. 140-149.

⁴⁰ Авдеев И.И., Струкова И.П. Тобольские и тюменские татары... — С. 70.

⁴¹ Селезнева ИА. Традиционное хозяйство тарских татар... - С. 145-146.
Дневник экспедиции Храмовой 1949 г. // Архив музея археологии и этнографии. —

Ф. К-1. - On. 2. -№ 30. - С. 34 Кто предоставил эти данные?.

⁴³ Ярзуткина А.А. Земледельческий обрядовый календарь тоболо-иртышских и
барабинских татар // Культура. Социум. Творчество: Материалы Всероссийской научной
конференции и V-ro Всероссийского научно-практического семинара «Досуг. Творчество.
Культура». - Омск, 2002. - С. 353-358.

⁴⁴ Абрамова А.А. Особенности обряда вызывания дождя у тарской группы сибирских
татар // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении. Западная
Сибирь и сопредельные территории. - Томск, 2001. - С. 93-94; Абрамова А.А. Элементы
обряда вызывания дождя у тоболо-иртышских татар // Интеграция археологических и
этнографических исследований. - Нальчик; Омск, 2001. - С. 189-194.

⁴⁵ Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Культурология сибирского ислама: Занге-Баба и
Хазыр-Илйас в Сибири // Культурологические исследования в Сибири. - 2003. - № 3 (11).

- С. 207-214; Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Занге-Ата и Хызыр-Ильяс: исторические и
этнические аспекты распространения ислама в Сибири // Этнографическое обозрение. —

2003. - № 6. - С. 50-53; Ярзуткина (Абрамова) А.А., Селезнева И.А., Селезнев А.Г. Хызыр Илйяс в Сибири // Интеграция археологических и этнографических исследований. -Ханты-Мансийск; Омск, 2002. - С. 253-257.

⁴⁶ Валеев Ф.Т. Западно-Сибирские татары... - С. 203; Валеев Ф.Т. Сибирские
татары... - С. 184; Валеев Ф.Т. О религиозных представлениях... - С. 325.

⁴⁷ Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Культурология сибирского ислама... С. 201-207;
Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Занге-Ата и Хызыр-Ильяс... - С. 44-50.

Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Культурология сибирского ислама... - С. 201-207; Селезнева И.А. Молозиво в ритуальной практике сибирских татар // Тюркские народы: Материалы V-ro Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» - Тобольск; Омск, 2002 - С. 469-472.

⁴⁹ См., например: Богдан Ю.А., Кадырова Л.М. Традиционно-бытовые способы
лечения животных у тарских и курдакско-саргатских татар // Интеграция археологических
и этнографических исследований. - Омск; Уфа, 1997. - С. 22-25; Богдан Ю.А. Народная
ветеринария тарских и курдакско-саргатских татар // Народная культура: Личность,
творчество, досуг (Этнокультурный и творческий потенциал личности в пространстве
досуга. - Омск, 2003. - С. 16-18 и др.

⁵⁰ Абрамова А.А. О представлениях тарских татар, связанных с охотничьим и
рыболовным промыслами // Этническая история тюркских народов Сибири и
сопредельных территорий. - Омск, 1998. - С. 149-151; Абрамова А.А., Матвеев А. В. «Юл
хаир» и другие традиционные обряды отправления человека в дорогу у тарских татар //
Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. - Омск, 2000.
-С. 141-143; Абрамова А.А. История одного обряда... - С. 209-213; Абрамова А.А.
Особенности обряда вызывания дождя... - С. 93-94; Абрамова А.А. Элементы обряда
вызывания дождя у тоболо-иртышских татар... - С. 189-194; Абрамова А.А. Третий
охотник... - С. 57-71; Ярзуткина А.А. Земледельческий обрядовый календарь... - С. 353-
358; Ярзуткина А.А. «Идолопоклонство» сибирских татар... - С. 504-509; Ярзуткина
(Абрамова) А.А., Селезнева И.А., Селезнев А.Г. Хызыр Илйяс в Сибири... - С. 253-257;
Ярзуткина А.А. Обряды и поверья курдакско-саргатских татар, связанные со
скотоводством // Науки о культуре - шаг в XXI в. Сборник материалов ежегодной
конференции-семинара молодых ученых. - М., 2003. - С. 341-343; Ярзуткина А.А.
Элементы близнечного культа в традиционном мировоззрении тоболо-иртышских и
барабинских татар (к вопросу о религиозном синкретизме у тюркоязычных народов

Сибири) II Народная культура: личность, творчество, досуг (этнокультурный и творческий потенциал личности в пространстве досуга). - Омск, 2003. - С. 106-107 и др.

⁵¹ См. годы рождения информаторов в «Списке основных информаторов».

⁵² Селезнев А.Г. Традиционная культура и культурология традиционных сообществ //
Культурология традиционных сообществ: Конкурсные работы молодых ученых. - Омск,
2002.-С. 12.

⁵³ См.: Народные знания. Фольклор. Свод этнографических понятий и терминов. -
М., 1991. -Вып. 4. -С. 6.

⁵⁴ См.: Там же. - С. 6.

⁵⁵ Басилов В.Н., Тульцева Л.А. Культ (религиозный) // Религиозные верования: Свод
(ф этнографических понятий и терминов. Вып. 5. - М., 1993. - С. 113.

⁵⁶Там же.-С. 113.

⁵⁷ Селезнев А.Г. Традиционная культура... - С. 10.

⁵⁸ Жуковская Н.Л. Кочевники Монголии: Культура. Традиции. Символика. - М.:
Вост. лит., 2002. - С. 7-8.

⁵⁹ Селезнев А.Г. Традиционная культура... С. 10-22. См. также: Марков Г.Е. Очерки
немецкой науки о народах. - М., 1993. - Ч. 2.; Селезнев А.Г. Локальные (ареальные)
культурные комплексы как форма существования традиционной культуры // Интеграция
археологических и этнографических исследований. - СПб.; Омск, 1998. - Ч. II - С. 57-62
и др.

Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Человек и общество. —
(0 Новосибирск, 1988. - С. 6.

⁶¹ Аграрные культы, земледельческие культы // Атеистический словарь / Под ред. М.П. Новикова. - М., 1986. - С. 7-8.

См., например: Вундт В. Миф и религия. - СПб., б. г.

С/1

См., например: Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. - М., 2003.

⁶⁴ Тульцева Л.А. Аграрные культы... - С. 11-12.

⁵ Грачева Г.Н. Промысловый культ // Религиозные верования: Свод этнографических понятий и терминов. Вып. 5. - М., 1993. - С. 171.

⁶⁶ Полосин B.C. Синкретизм религиозный // Религии народов современной России. -М., 2002. - С. 472.

См. о религиозном синкретизме: Жуковская Н.Л. Народные верования монголов и буддизм (к вопросу о специфике монгольского ламаизма) // Археология и этнография Монголии. - Новосибирск, 1978. - С. 36.

⁶⁸ Ахохова Е.А. Адыгский религиозный синкретизм. Автореф. дис. ... канд. филос.
наук.-М., 1996.

⁶⁹ Натуралистические, определяемые также как монистические, предполагают
единство и цельность мира, в котором бытие человека эквивалентно бытию мира и его
создателей, и при этом микрокосм человека включает в себя в редуцированной форме весь
макрокосм. Мировоззрение в рамках монистических религий предельно холистично и не
предполагает непримиримых противоречий, даже между жизнью и смертью. См.:
Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Религиозный синкретизм, народный ислам, региональные
культы (теоретические заметки) // Народная культура: личность, творчество, досуг
(Этнокультурный и творческий потенциал личности в пространстве досуга). — Омск, 2003.
-С. 80.

Профетические, определяемые также как дуалистичные, предполагают цикличность жизни человека, приход его в мир от Бога и возвращение к нему, бытие человека является подчиненным по отношению к Богу, создавшему мир из ничего. Бытие человека зависит от воли и действия сил, находящихся по другую сторону мира. См.: Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Религиозный синкретизм... - С. 80.

⁷¹ Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Религиозный синкретизм... - С. 80-81.

⁷² Там же.-С. 80-81.

Басилов В.Н., Филимонова Э.Г. Религиоведение в России // Религии народов Современной России: Словарь. - М., 2002. - С. 405.

⁷⁴ Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Религиозный синкретизм... - С. 81.

⁷⁵ Напольских В.В. Рец. на: Неоязычество на просторах Евразии. Сост., ред.
В.А. Шнирельман / Приложение к журналу «Страницы». - М., 2001. - 177 с. // Вестник
Евразии.-М., 2002.-№ 1 (16).-С. 152.

Аверьянов А.Н. Системное познание мира. - М., 1985; Афанасьев В.Г. Системность и общество. - М., 1980; Блауберг И.В. Проблема целостности и системный подход. - М., 1997; Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода. - М., 1973; Каган М.С. Системный подход и гуманитарное знание. - Л., 1991; Садовский В.Н. Основания общей теории систем. - М., 1974; Юдин Э.Г. Системный подход и принцип деятельности. Методологические проблемы современной науки. - М., 1978 и др.

Афанасьев В.Г. О системном подходе в социальном познании // Вопросы философии. - 1973. - № 6. - С. 99.

⁷⁸ См., например: Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. - М., 2003; Пропп В.Я.
Исторические корни волшебной сказки. - Л., 1986 и др.

⁷⁹ Абрамова А.А. К представлениям об окружающей среде тарских татар (конец XIX

— XX вв.) // Система жизнеобеспечения традиционных обществ в древности и
современности. - Томск, 1998. - С. 161-162; Абрамова А.А. Связь «рационального» и
«иррационального» в представлениях, связанных с удачей в промысловой деятельности
тоболо-иртышских татар // Историко-культурное наследие Северной Азии: Итоги и
перспективы изучения на рубеже тысячелетий. - Барнаул, 2001. - С. 60-63;
Абрамова А.А. История одного обряда...; Абрамова А.А. О представлениях тарских татар,
связанных с охотничьим и рыболовным промыслами...; Абрамова А.А. Особенности
обряда вызывания дождя...; Абрамова А.А. Третий охотник...; Абрамова А.А. Образы
водных существ в представлениях тоболо-иртышских татар // Материалы научной
молодежной конференции «Молодые ученые на рубеже третьего тысячелетия». — Омск,
2001. - С. 30-31; Абрамова А.А. К вопросу определения хозяйственных культов в системе
традиционного мировоззрения (на примере тоболо-иртышских татар) // IV Конгресс
этнографов и антропологов России. Нальчик, 20-23 сентября, 2001 год. Тезисы докладов.

- М., 2001. - С. 272; Абрамова А.А. Где прячется счастье охотника (к вопросу бытования
промыслового культа у сибирских татар) // Культурология традиционных сообществ:
Материалы Всероссийской научной конференции молодых ученых. - Омск, 2002. - С. 71-
74; Абрамова А.А. Элементы обряда вызывания дождя...; Абрамова А.А., Коломиец О. П.
Образ птицы в традициях и фольклоре некоторых групп сибирских татар // Сибирская
деревня: история, современное состояние, перспективы развития. - Омск, 2000. - С. 143—
145; Абрамова А.А., Матвеев А. В. «Юл хаир» и другие традиционные обряды
отправления человека в дорогу у тарских татар // Сибирская деревня: история,
современное состояние, перспективы развития. - Омск, 2000. - С. 141-143; Абрамова
А.А., Ярзуткин Ю.Н. Рыбопромысловый календарь населения д. Эбаргуль (к вопросу о
традиционном природопользовании) // Культурология традиционных сообществ:
Материалы Всероссийской научной конференции молодых ученых. — Омск, 2002. - С. 78-
84; Ярзуткина А.А. Г'ульцун/Гульчан - праздник цветов или булочек? // V Конгресс
этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. Омск. 9-12 июня 2003 г. - М.,
2003. - С. 209; Ярзуткина А.А. Земледельческий обрядовый календарь тоболо-иртышских
и барабинских татар // Культура. Социум. Творчество: Материалы Всероссийской научной

конференции и V-ro Всероссийского научно-практического семинара «Досуг. Творчество. Культура». - Омск, 2002. - С. 353-358; Ярзуткина А.А. «Идолопоклонство» сибирских татар: история изучения вопроса и опыт систематизации этнографических материалов // Тюркские народы: Материалы V-ro Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» - Тобольск; Омск, 2002 - С. 504-509; Ярзуткина А.А. Обряды и поверья курдакско-саргатских татар, связанные со скотоводством // Науки о культуре — шаг в XXI в. Сборник материалов ежегодной конференции-семинара молодых ученых. -М., 2003. - С. 341-343; Ярзуткина А.А. Что такое «татарская Пасха»? (К вопросу о поиске корней обряда Цым/Цын у тобольских и курдакско-саргатских татар) // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Сборник научных трудов - Омск, 2004. - Ч.П - С. 87-91; Ярзуткина А.А. Элементы близнечного культа в традиционном мировоззрении тоболо-иртышских и барабинских татар (к вопросу о религиозном синкретизме у тюркоязычных народов Сибири) // Народная культура: личность, творчество, досуг (этнокультурный и творческий потенциал личности в пространстве досуга). - Омск, 2003. - С. 106-107; Ярзуткина (Абрамова) А.А., А.Г. Селезнев, ИА. Селезнева Хазыр Илйас в Сибири // Интеграция археологических и этнографических исследований. - Омск; Ханты-Мансийск, 2002. - С. 253-257.

К проблеме систематизации промысловых культов

Проблематика промыслового культа весьма широка. Перечень работ, в которых содержатся сведения по промысловым культам тюркоязычных народов Сибири, дан в монографии Н.А. Алексеева «Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири»1. При рассмотрении промыслового культа исследователи анализировали связь его с тотемизмом и анимизмом, составляющие его элементы, социальную основу и генезис . Ограничимся изложением различных точек зрения на определение места промыслового культа в системе религиозных представлений, его структуру и термин «промысловый культ».

С. А. Токарев, посвятивший специальную теоретическую статью промысловому культу, понимает под ним «совокупность любых обрядов, направленных на достижение сверхъестественным путем успеха охотничьего, рыболовного или иного промысла, вместе с теми анимистическими или магическими представлениями, которые связываются с этими обрядами» . С.А. Токарев считает приблизительно равнозначными «промысловый культ», термины «охотничьи поверья», «охотничьи запреты»4. По нашему мнению, поверья и запреты входят в промысловый культ как его составляющие.

В.Н. Басилов и З.П. Соколова к промысловым культам относят верования и ритуальные действия, призванные обеспечить удачную охоту и рыбную ловлю . А.Ф. Анисимов видит необходимость существования промыслового культа в достижении магического умножения животных с целью сохранения промыслового зверя6. Большинство обрядовых действий, связанных с промыслом, по мнению В.М. Кулемзина, призвано было служить двум основным целям: обеспечению добычей в данное время и впредь и, помимо этого, устранению возможной опасности, исходящей от зверя после его добычи7.

Что касается структуры промыслового культа, то нами выявлена следующая тенденция: исследователи классифицируют промысловый культ исходя из набора тех или иных магических действий, встречающихся у каждого конкретно описываемого ими народа. Именно поэтому универсальную схему промыслового культа выявить сложно. Авторы, анализировавшие промысловый культ сразу у нескольких народов, пытались его структурировать, но, как пишет З.П. Соколова, такое деление условно.

С.А. Токарев разнообразные приемы охотничьей магии сводит к нескольким основным группам: колдование над промысловым инвентарем, охотничьи пляски-подражания животным, различные магические запреты и прочие меры предосторожности на промысле8.

З.П. Соколова в промысловом культе различает две составляющие: промысловую магию, направленную на само животное, и собственно промысловый культ с почитанием и умилостивлением духов-хозяев9. Для промыслового культа тюркоязычных народов Сибири Н.А. Алексеев предложил следующую структуру: обряды, направленные на обеспечение удачи в промысле, включая приметы, табу и действия на удачу; анимистические воззрения охотника и рыболова; поверья и обряды, посвященные добыче, и обряды, совершаемые после неудачной охоты10.

Таким образом, можно констатировать, что ученые не смогли прийти к единому мнению в отношении структуры промыслового культа. И это вполне объяснимо, т. к. структурные элементы промыслового культа постоянно варьируются в зависимости от особенности промысловой деятельности и использования орудий промысла, от того, какие промысловые животные распространены на той или иной территории, от наличия природных объектов (горы, тайга, море и т.д.), от особенностей традиционного мировоззрения народа в целом. Приведем несколько примеров. СВ. Березницкий, описывая промысловые ритуалы коренных народов амуро-сахалинского региона, выделяет в них: жертвоприношение добрым духам для получения удачи вообще в таежной охоте, жертвоприношение для добычи конкретного животного, жертвоприношение перед началом морского зверобойного промысла, жертвоприношение для успеха в морском и речном рыболовстве, угощение священных скал и утесов по пути на промысел. Особняком в культовой практике стоят, по его мнению, жертвоприношения таежным мифическим великанам и карликам . В параграфе о промысловых ритуалах он приводит описание промысловых обрядов оленеводов, промысловых запретов и культов различных промысловых животных: касаток, нерп, тигра, медведя (в том числе медвежий праздник) - и культа скал12.

В.М. Кулемзин в промысловом культе хантов вычленяет хранение определенных частей туш животных и их костей. Автор акцентирует внимание на культе медведя и лося, представлениях о духах-хозяевах, анализирует также словесные обращения к покровителям промысла, различные охотничьи приметы, запреты и «подарки» природным объектам перед началом промысла 13.

Л.П. Потапов соотносит охотничьи обычаи и обряды алтайцев с ходом промысла . В его работе «Охотничий промысел алтайцев» подробно описываются охотничьи запреты, условный язык охотников, представления о духах-хозяевах местностей и покровителях промысла, приметы, моления и обращения к духам, культ огня и медведя, характеризуется понятие «охотничьей удачи»15.

Особого внимания заслуживает статья В.И. Цинциус, в которой исследуются воззрения негидальцев, связанные с охотничьим промыслом. Ее классификация охотничьего культа включает: запреты, соблюдаемые на охоте; охотничьи талисманы; анимистические и тотемические воззрения, связанные с промысловым культом16. Опираясь на опыт исследователей промыслового культа и имеющийся в нашем распоряжении полевой этнографический материал, можно говорить о функционировании промыслового культа у групп сибирских татар в следующих формах: магические действия, связанные с охотой, рыболовством и собирательством; представления о духах-хозяевах мест и покровителях промысла; приметы и запреты; амулеты и талисманы; обращения к семейным и родовым охранителям за помощью в промысле.

Промысловый культ отдельных групп сибирских татар сформировался в рамках рыболовства, охоты и собирательства. Природно-климатические условия территории расселения сибирских татар довольно своеобразны. Находясь в зоне умеренно-континентального климата, этот регион вмещает в себя южную лесную, лесостепную и отчасти степную зоны. Тюменские, тарские, барабинские татары и чаты оказались расселенными во всех трех ландшафтных зонах. Природно-географические условия почти всюду открывали широкие возможности для различных отраслей хозяйства, как производящих, так и присваивающих. Реки и озера, богатые рыбой (щука, налим, карась, чебак, окунь, стерлядь, осетр и др.), способствовали занятию рыбной ловлей, а фауна лесов (лось, медведь, волк, лисица, заяц, колонок, хорек, росомаха, водоплавающая и боровая птица и др.) благоприятствовала охоте . Обычаи и поверья, связанные с охотой, рыболовством и собирательством, фиксируются практически во всех населенных пунктах, где собиралась информация по обозначенной проблематике.

Магические действия, связанные с промыслом

В процессе промысла охотники, рыболовы и собиратели совершали магические действия, направленные на достижение удачи в присваивающих отраслях хозяйства.

Большинство магических действий у изученного нами населения совершались индивидуально. Нередко привлекался мулла и пожилые люди, знавшие, как обратиться к сверхъестественным существам. У разных народов служители культа играли вполне определенную роль в подготовке к промыслу. Например, у эвенков шаман был основным распорядителем всех приготовлений к промыслу1 .

Магические действия у тоболо-иртышских, барабинских и томских татар были связаны с ходом промысла, соответствовали его этапам. О существовании некогда ежегодных сезонных жертв реке или хозяину/хозяйке реки у тарских и курдакско-саргатских татар свидетельствует обычай, соблюдаемый рыбаками: каждую весну и осень бросать монеты и хлеб в реку или близлежащее озеро. Жители деревень Киргап, Сеитово Тарского района (тарские татары) и Эбаргуль Усть-Ишимского района Омской области (курдакско-саргатские татары) обозначили точное время проведения обряда: весной - после вскрытия реки, осенью - перед ее замерзанием.

У тарских татар время ледохода маркировалось обрядом. Основные моменты этого обряда заключались в следующем: весной, во время ледохода, женщины делали кукол курчак для себя и иногда для всех членов семьи; шли на реку; после прочтения магического текста садили их в берестяной туесок, коробочку или корзину и пускали по воде, иногда просто оставляли на льдине. Указания на этот обряд, распространенный среди сельского населения сибирских татар, имеются в статьях Р.К. Уразмановой и К.С. Садыкова19. К.С. Садыков описывает его следующим образом: «заранее готовят угощение, юноши и девушки с гармошками и песнями собираются вечерами у реки. Надевают лучшую одежду — себя показать и людей посмотреть. Затевают игры, хороводы. На лед ставят берестяной туес, сажают на него наряженную куклу и приговаривают: «Унеси болезни и злые напасти, пусть дети будут здоровы» - посыпают пеплом и сплавляют по Иртышу» . Р.К. Уразманова, опираясь на этнографические материалы, собранные в деревнях Тюменского, Тобольского, Вагайского, Нижнее-Тавдинского районов Тюменской области, Тарского, Тевризского, Усть-Ишимского и Болынереченского районов Омской области, пишет: «в день начала ледохода все жители деревни выходили на берег реки полюбоваться этим явлением. С пожеланием здоровья, чтобы все хвори уплыли вместе со льдом, в реку бросали самодельные куклы, изготовленные из тряпок или бумаги»21.

К.С. Садыков называет обряд, проходивший во время ледохода, боз карау22, но, к сожалению, не дает перевод. Р.К. Уразманова приводит названия дня ледохода у татар Поволжья - боз карау, боз озатма, ташу карау23. Слово боз в тат. лит. - «лед», сиб. тат. (тюм. говор) — пос - «лед», «град»24; крх.-уйг. - buz, ср.-кыпч. — buz, ср.-огуз. — buz , ст.-осм. - buz, тур., гаг. - buz , турк. - bu:z, тат. - boz и т.д. в значении «лед» ; По нашим сведениям ледоход в д. Гузенево Муромцевского района Омской области называли москарау. Сравнить: ср.-уйг. - muz, чаг. — muz, ккалп., каз., кирг. — muz, алт. - mus, тат. диал- mos, в значении «лед»26. Э.В. Севортян полагал, что mu.z является древнедиалектной модификацией bu:z . В названии обряда применяется именно слово боз, причем в форме, характерной для татарского литературного языка. По нашему мнению, слово карау, произошло от корня кар - «снег» Сравним: орх. - qar, ср.-кыпч. - qar, ср.-огуз. - qar, ст.-осм. -qar, куманд., башк., ног., ккалп., каз., кирг., алт., тат. и др. - qar, в значении «снег» .

Цель проведения обряда можно понять из содержания магического текста, звучавшего, перед тем как отправить куклу по реке: с одной стороны, кукла должна была унести с собой болезни, с другой - принести удачу. Непосредственно перед просьбой произносили начальные слова первой суры Корана В д. Сеитово Тарского района Омской области (тарские татары) нам сообщили, что, перед опусканием куклы на воду, ею обводили три раза вокруг головы.

Обязательный атрибут обряда - кукла курцак. В д. Атачка Тарского района Омской области (тарские татары), курцак делали из бумаги, размером с палец, карандашом рисовали глаза, брови. В д. Сеитово Тарского района Омской области (тарские татары) для куклы шили из белой ткани туловище, голову, руки, ноги, набивали их ватой и соединяли вместе, затем рисовали кукле черты лица угольком и одевали в специально сшитую одежду. В д. Гузенево Муромцевского района Омской области (тарские татары) сворачивали в валик старое белье (иске москы) и сверху повязывали платочек.

Использование в обряде тарских татар куклы курцак находит аналогии у ряда народов. Действия с куклой нередко совершали с целью избавления от болезни. Хакасы, если в семье часто умирали дети, считали, что в жилище обосновалась Хора Ымай. Шаман должен был изгнать ее из юрты. Для этого изображение Хара Ымай, сделанное из глины, дерева и тряпок, одевали в войлочную шубку и, посадив на плотик, пускали по реке32. Алтайцы, если ребенок умирал от кори, сохраняли до весны его сорочку, поясок, платок и обувь (тарские татары иногда делали куклу для этого обряда из старого белья - иске москы, как было указано выше. - А.Я.), а весной отправляли эти вещи вместе с угощением на плоту вниз по реке к Талай-хану (дух моря. - А.Я.)33. Типологически сходным является магический ритуал избавления от болезней и несчастий у японцев. Он проходил весной, в «месяц произрастания». Из бумаги делали кукол, жрецы выполняли обряд «перенесения» зла и несчастья на фигурки этих кукол. Потом фигурки собирали и выбрасывали в воды ближайшей реки или ручья, которые уносили вместе с куклами все беды и недуги. По мнению Хигути Киёюки, Праздник кукол имеет по крайней мере тысячелетнюю историю34.

Земледельческие культы

Основной целью всех традиционных культов, связанных с земледелием, является достижение плодородия в самом широком понимании этого слова. В этих представлениях и приемах достижения цели можно видеть пережитки культа плодородия, зародившегося в глубокой древности и прошедшего длинный путь развития. Однако в календарных праздниках, фиксируемых в настоящее время, идея плодородия остается, она принимает различные формы выражения. При изучении земледельческого (аграрного) культа отечественные исследователи обращались к народам, у которых земледелие было основным видом хозяйственной деятельности. Историография работ, касающихся аграрных культов у народов зарубежной Европы, Юго-Восточной и Восточной Азии, отражена в сборниках «Календарные обычаи и обряды...» . Существует ряд разработок по аграрным праздникам русских , народов Кавказа4 и Средней Азии5. Истоки и смысл аграрных праздников и обрядов настолько прозрачны, что в толковании их согласны между собой почти все исследователи - взгляды их различаются лишь оттенками, и больших споров в научной литературе по этим вопросам нет6. В отечественной науке прочно закрепилось понятие о народных календарных обрядах и верованиях как о едином комплексе и динамической системе взаимосвязанных частей - древних ритуалов и поверий, позднейших религиозных и нерелигиозных наслоений.

Для описания земледельческого культа применяется два вида классификаций не исключающих, а скорее дополняющих друг друга. Руководствуясь первым принципом, ученые классифицируют земледельческую обрядность и магию относительно сельскохозяйственного календаря. Другая классификация основана на телеологическом принципе, т. е. разделении земледельческих магических действий в зависимости от их целей. Рассмотрим эти классификации более подробно.

Под земледельческим (аграрным) культом понимают прежде всего набор календарных обрядов и праздников, направленных на достижение плодородия земли. В соответствии с этим, ученые делят календарную обрядность на зимнюю, весеннюю и летне-осеннюю — эти циклы обрядов, отвечают датам солнцеворота и этапам сельскохозяйственных работ.

В зимних праздниках основное место занимают обряды заклинания плодородия. Весенние праздники приурочены к пробуждению природы, подготовке к проведению полевых работ. Летне-осенние обряды и праздники подчинены охране посевов и сбору урожая . В непрерывной повторяемости земледельческих циклов - годичного круга аграрных обрядов - лежит материальная основа древней и широко распространенной веры в умирающее и воскресающее божество растительности .

Основную мировоззренческую идею обрядности выражают общие элементы, общие ритуальные действия, составляющие слагаемые каждого праздника, не применяемые в различных сочетаниях. Эти слагаемые являются, как правило, древнейшими символами плодородия либо приемами, разумеется ирреальными, его достижения.9 Так, например, у славянских народов в земледельческих обрядах наряду с приметами и гаданиями о погоде и урожае, магическими приемами вызывания плодородия в обрядовых действиях выявляются следы почитания духов (одних духов задабривали, приносили им жертвы, против других применяли обереги), почитания умерших, предков-покровителей, природных стихий, божеств плодородия10. Эти элементы и составляют их земледельческие обряды, а набор календарных обрядов формирует земледельческий культ.

Второй вид классификации делит весь земледельческий культ на две крупные группы обрядов, относящихся к продуцирующей и профилактической магии. К группе продуцирующей магии относятся: 1) карпогонические обряды, имеющие целью поднять производительные силы земли и обеспечить урожай (например, опахивание, эротические обряды, обливание водой и т.д.); 2) категорические акты, т. е. акты очищения при помощи особых предметов или действий, обладающих люстрационной силой (очищение огнем, обход и т.д.); 3) мантические действия, т. е. приемы ведовства и гадания об урожае (например, приметы, гадания и пр.); 4) диафтартические, т. е. разрушительные зловредные действия (например, насылание порчи на чужое поле и перенесение урожая с чужого поля на свое, защита полей от сглаза и пр.)11.

В группу профилактических (предохранительных) обрядов входят: 1) апотропеические действия, стремящиеся отогнать или напугать демонов (например, использование целого ряда различных предметов неорганической и органической природы в качестве оберегов, заговоры и т.д.); 2) экзапатетические акты, имеющие целью ввести в заблуждение, обмануть духов; 3) апофевктические акты, сводящиеся к попыткам уклониться от встречи с враждебными силами, от их мести путем избегания опасных предметов и действий (например, избегание несчастных дней при земледельческих работах, половое воздержание и т.д.)12.

Первая классификация, опирающаяся прежде всего на характер труда земледельца, по нашему мнению, наиболее четко характеризует особенности земледельческого культа. Она универсальна сама по себе и может отразить специфику аграрных культов разных земледельческих народов, имеющих свои особенности занятия сельским хозяйством, и не исключает различия в представлениях и ритуалах. Вторая же классификация может с успехом быть встроена в первую, нужно лишь в каждом обряде или периоде сельскохозяйственного цикла отмечать те или иные магические акты.

Обряд — это набор символических действий, воплощающих религиозные представления и идеи, которые направлены на сверхъестественные иллюзорные объекты . Основная мировоззренческая идея календарного обряда - достижение плодородия . В обрядах нам даны две стороны - форма и функция. Чтобы достоверно охарактеризовать обряд, мы должны обращать внимание не только на форму обряда, но и на его функцию. Функциональная сторона обряда, по мнению Д.К. Зеленина, более важная, более существенная и вместе с тем более устойчивая в обряде на разных этапах его развития. В истории обряда форма меняется, а функция при этом часто остается, хотя иногда и перетолковывается на иной лад15. Если же в обряде нет никаких моментов, проливающих свет на его прежнюю функцию, то мы можем лишь догадываться об исконном значении обряда, строить гипотезы об его происхождении, но бесспорного ответа не получим, - т. к. форма бывает часто очень сходной в самых различных обрядах. Однако, привлекая обильный сравнительный материал, мы всегда найдем более или менее прозрачные факты, свидетельствующие о древней функции обряда16. Именно с этой целью мы приводим обширный сравнительный материал при описании календарных обрядов и праздников разных групп сибирских татар. Дело в том, что выяснение функции того или иного обряда позволит нам говорить о том, какие календарные обряды и праздники входили в земледельческий культ, а какие нет.

Скотоводческие культы

Скотоводческий культ представляет собой систему религиозно-магических обрядов и представлений, связанных с разведением скота. Структура скотоводческого культа напрямую зависит от типа скотоводства (кочевое, полуоседлое и т.д.) и тех видов домашнего скота, которые разводят в данной местности.

Что касается классификации скотоводческих обрядов и поверий то их, можно сгруппировать по времени действия, т.- е. обряды оказываются связанными . со сроками календарного животноводческого цикла. С.А. Токарев классифицировал обрядность народов зарубежной Европы, у которых животноводство занимало второстепенное место по сравнению с земледелием, выделив обряды, приуроченные 1) к моменту выгона скота на весенние и летние пастбища и ко времени возвращения с этих пастбищ; 2) к общим традиционным праздникам, как зимним, так и летним; 3) к церковным датам, в частности к дням памяти святых241. У полукочевых народов маркировался переход с зимника на летник, случка животных, получение приплода скота и молочных продуктов242.

В основу другой классификации положен телеологический принцип, т. е. магические действия разделялись относительно целей. Так, в монографии А.Ф. Журавлева «Домашний скот в поверьях и магии восточных славян», рассматривается 1) продуцирующая магия: приплод скота, включая календарную магию увеличения плодовитости, некалендарные продуцирующие обряды, случку, отел и очистительную магию; 2) коммерческая магия: купля-продажа скота (плодовитость скота как предмет забот продавца и покупателя, выбор скотины, передача ее покупателю, дорога в новое хозяйство, ввод покупки во двор, отваживание от прежнего хозяйства); 3) профилактическая и катартическая магию, связанные с падежом скота (сюда включается опахивание селения, жертвоприношение животных и т.д.) . Однако, по собственной оценке автора, его классификация касается лишь трех признаков и не претендует на полноту описания всего цикла скотоводческих обрядов и поверий244. Чтобы сделать эту классификацию полной, в нее следует включить представления, связанные с духами-хозяевами или покровителями скота и скотоводства и магические способы лечения скота. Исследователи традиционного мировоззрения народов, занимающихся скотоводством, не уделяли должного внимания структуре скотоводческих обрядов и поверий, ограничиваясь лишь описанием ряда магических действий24 .

На разных этапах и в различных областях проживания сибирских татар соотношение скотоводства с другими видами хозяйственной деятельности варьировалось . Мы не будем подробно останавливаться на роли скотоводства в хозяйстве тех или иных групп сибирских татар, тем более что этот вопрос уже рассматривался в работах различных авторов , скажем только, что этот вид хозяйственной деятельности известен на всей территории проживания сибирских татар. В разном соотношении сибирские татары разводили лошадей, крупный рогатый скот и овец. Например, по данным отчета Тобольского губернского статистического комитета, в 1916 г. в юртах Киргапских Подгорной инородной волости на 51 хозяина приходилось 72 рабочие лошади, 12 нерабочих лошадей, 115 коров, 30 голов молодняка крупного рогатого скота, 30 голов мелкого рогатого скота248. По данным опроса, проведенного И.А. Селезневой в полевых условиях в 1990-х гг., в среднем на один двор у тарских татар приходилась 1 лошадь, 1-2 коровы, 2 головы молодняка и 10-20 овец.

Скотоводческий цикл (при пастбищно-стойловом содержании скота) тюркоязычного населения Западной Сибири делится на два периода: - весенне-летний, характеризующийся выпасом скота на пастбище; - осенне-зимний, основанный на стойловом содержании скота . Скотоводческий культ нельзя рассматривать в отрыве от хозяйственного цикла, поэтому мы постараемся выяснить, как материал, имеющийся по мировоззрению, соотносится с периодами этого скотоводческого цикла. У всех групп сибирских татар оба вышеназванных периода маркировались. Магическими действиями сопровождался выгон скота весной и возвращение скота с пастбищ осенью. В соответствии с этими периодами выделяются такие важные для скотовода моменты, как приплод и забой скота, уход за скотом, когда он находился в стойле и на пастбище. Именно такая организация материала позволит систематизировать в основном разрозненные сведения по обрядам, обычаям и поверьям, связанным со скотоводством у разных групп сибирских татар.

Что касается лечения болезней скота, то народная ветеринария тарских и курдакско-саргатских татар уже отчасти рассмотрена в работах Л.М. Кадыровой и Ю.А. Богдан, в которых сопоставляются этнографические данные с естественно-научными и параллельно описываются «иррациональные» способы лечения скота , поэтому мы не будем останавливаться на этом вопросе подробно.

С конца апреля по начало октября скот пасли на пастбище пастухи, чаще всего их нанимали всей деревней, но иногда этим занимались по очереди сами жители. Платили пастуху деньгами или продуктами питания (хлеб, молоко, мясо и др.) . Помимо обычной платы за труд, пастуху во время первого выгона скота жители всех обследованных нами деревень дарили куриные яйца. В д. Речапово Тарского района Омской области (тарские татары) местные жители считали, что обычай дарить весной пастуху яйца может повлиять на плодовитость скота - «скот будет круглый, как яйцо» . В д. Гузенево Муромцевского района Омской области (тарские татары) в первый день выгона скота на пастбище дочь или жена пастуха ходили по домам и собирали яйца. В д. Воробьево Венгеровского района Новосибирской области (барабинские татары) пастух сам ходил по домам перед выгоном скота. Хозяева должны были подарить ему куриные яйца или накормить яичницей. В д. Кипо-Кулары Тевризского района Омской области (курдакско-саргатские татары) зафиксирована информация, что «раньше пастуху в день выгона давали яйца и пекли каравай (тубарек итмак)»254. В основе обычая дарения яиц ученые видят перенос магических функций яйца как символа плодовитости и жизненной силы, на домашних животных .

Сам пастух, как главный персонаж в обычаях, связанных с защитой и сохранностью скота, в первый день выгона должен был прийти чистым -предварительно помыться в бане. Ему полагалось совершить мусульманскую молитву, а непосредственно перед выгоном - сказать начальные слова первой суры Корана.

По поверьям, скотину нельзя было выгонять на пастбище в пятницу, считали, что «это плохо для скота». Запрет на пятничный выгон скота был связан с исламской традицией - у мусульман этот день считался выходным и работать повсеместно запрещалось, считалось грехом.