Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Мифологические представления марийцев в похоронно-поминальной обрядности
1.1 Представления о душе 35
1.2 Представления о смерти 42
1.3 «Заложные» покойники в мировоззрении марийцев 50
1.4 Представления о загробном мире и посмертных странствиях души 57
Глава 2. Похоронная обрядность
2.1 Ритуальные действия, предпринимаемые на пороге смерти 68
2.2 Ритуальное поведение людей в доме, где находится покойник 73
2.3 Подготовка умершего к погребению 76
2.3.1 Обмывание и обряжение покойника 77
2.3.2 Укладывание в гроб 88
2.4 День похорон 99
2.4.1 Проводы покойника 106
2.4.2 Захоронение покойника 118
2.4.3 Возвращение участников похорон и поминки в доме покойного 132
Глава 3. Поминальный цикл обрядов
3.1 Частные поминки 140
3.1.1 Поминки в течение первой недели после похорон 141
3.1.2 Поминки нылле и обряд вредыш 150
3.1.3 Годовщина 163
3.1.4 Поминки, носящие необязательный характер 167
3.2 Общие родовые поминки 174
3.2.1 Традиции поминовения мертвых в календарной обрядности 174
3.2.2 Внеочередные родовые поминки (Утымлан пуымаш) 191
Заключение 200
Список использованных источников и литературы 205
Список сокращений 226
Приложение 1. Карты 227
Приложение 2. Мифы и легенды марийского народа 229
Приложение 3. Обряды и заклинания, в которых обращались к духу смерти Азырену и хозяину загробного мира Киямат тра 232
Приложение 4. Похоронно-поминальные песни марийцев Республики Башкортостан 234
Приложение 5. Вопросы для интервью по теме: «Похоронно-поминальная обрядность марийцев Республики Башкортостан» 236
Приложение 6. Фотографии 242
- Представления о душе
- Обмывание и обряжение покойника
- Поминки в течение первой недели после похорон
- Внеочередные родовые поминки (Утымлан пуымаш)
Представления о душе
Согласно традиционным верованиям марийцев живой человек представлял собой сочетание материального тела и некоей невидимой субстанции, которая поддерживала в нем жизнь. Именно вследствие ухода этой субстанции тело переставало функционировать, т.е. тело являлось оболочкой для бессмертной составляющей человека – души. В марийском языке сохранилось два слова «рт» и «чон», которые современные марийцы употребляют в значении «душа». Марийцы Башкортостана также имеют представление о двух душах человека (рт и чон), однако разницу между этими двумя понятиями могут объяснить немногие, как правило, это пожилые люди, пользующиеся авторитетом в вопросах традиционной марийской веры и культа, и знахари. Поскольки сведения по данной теме скудны, в первой части данного параграфа речь пойдет об общемарийских понятиях рт и чон, во второй части – о современном употреблении данных понятий у марийцев Башкортостана.
По представлениям марийцев рт и чон присутствуют в теле человека одновременно . Душа чон могла быть только у живых существ – человека и животных, ее представляли в виде пара или дыхания. Чон покидала тело с последним выдохом , отсюда ее непосредственная связь с жизненным процессом в организме и с процессом дыхания. Чон употребляется в нескольких значениях в марийском языке: загадка «чондымо чонаным шортара» – живой от неживого плачет.; «поро чонан е» говорили о человеке доброй души; «ой, чонем!» – восклицали при озабоченном состоянии души .
Прослеживается определенная связь души чон с понятием «сердце» в таких выражениях: «чонем коршта» – сердце болит, «шм-чонем вургыжеш» – сердце-душа волнуется . Возможно, ранее имелись представления о расположении души чон в сердце. Исходя из вышесказанного, чон было близко таким понятиям как дыхание, жизненная сила и сердце. Вероятно, многозначность слова чон «отражает несколько этапов развития представлений об этой душе» . Слово чон заимствовано из тюркских языков. У татар «душа» именуется ан, у башкир – йн , у чувашей – чун .
Понятие души рт отлично от чон. Душу рт могли иметь не только живые существа (животные, люди), но и материальные объекты: деревья, строения, хлеб, орудия труда, поле, огонь, вода и т.д. рт неживых предметов покидало их в случае нарушения целостности (предмет ломали, дерево срубали). Если рт покидало поле, оно переставало плодоносить. Таким образом, душа рт отвечала за физическое состояние и полноценность .
В отличие от чон, рт при жизни могло покидать человека. рт отправлялось в путешествие во время сна, поэтому сны еще назывались «странствиями рт» – «ртшо коштеш» . Марийцы боятся резко будить человека, полагая, что душа не успеет возвратиться, и человек умрет. Спящего человека также не переносили в другое место, опасаясь, что душа не найдет тела по возвращению . Человек мог лишиться своего рт в результате испуга, либо при подмене души злыми духами, колдуном, либо при подмене, совершаемом Мланде-ава (Богиня земли). Отсутствие души рт приводило к заболеванию человека, а в случае долгого отсутствия – к смерти. Если рт покинуло человека при сильном испуге, то с целью возвращения души знахари устраивали специальный обряд. Чтобы вернуть душу, плавили олово и выливали в сковороду, которую держали над головой больного. Получившуюся фигуру вешали на шею, после этих действий полагали, что рт вернется к человеку . Когда рт оказывалось у Мланде-ава, делали маленькую глиняную куклу и ночью отправлялись в предполагаемое место потери души. Здесь зажигали свечи и, угощая блинами, просили Мланде-ава вернуть душу. Зарывание куклы означало акт обмена куклы на душу и возвращение рт .
рт представляли в виде птички или бабочки, которую называли «рт лепенье» – «бабочка рт» . Если в дом залетала бабочка, считалось, что это умершие родственники навещают живых. В марийском фольклоре есть примеры таких ассоциаций:
Тыйынат-лай шушкымет шуылда гын,
Порт воктеке толылден шушкалтал.
Мемнамат-лай ужмет шуылда гын,
Сар лепене лийын толылдал.
Перевод:
Если у тебя появится желание свистеть,
Свисти, подойдя к моему дому.
Если захочешь увидеть нас,
Приходи, превратясь в белую бабочку .
Сходные представления о душе в виде бабочки или птицы имеются у многих народов. Душа в образе бабочки (чаще белой) присутствует в мифологических представлениях удмуртов , башкир , коми . В погребальных плачах мордвы душа изображается зеленой бабочкой . У обских угров существует поверье, что душа «способна отделяться от тела во время сна и странствовать в образе кукушки, глухарки и других птиц, которые своим криком предвещают смерть» . У восточных и луговых марийцев изображение кукушки встречается на шестах, установленных на могилах. Помимо этого, у марийцев существовали древнейшие представления о душе в виде огненного шара, появляющегося ночью над могилой , распространенные также у других народов Евразии.
После смерти человека его рт какое-то время был связан с телом и находился где-то неподалеку . При погребении рт следует за телом к могиле. В первое время рт блуждает по родной деревне невидимый или, принимая вид птички/бабочки . Спустя какое-то время, вероятно 40 дней, рт перемещалась в загробный мир, однако если человек умирал преждевременно, его рт находилось на земле, пока не проходил весь срок, отведенный ей для жизни.
Таким образом, под понятием рт марийцы рассматривали бестелесного двойника или тень всех живых и неживых предметов . рт отвечала за физическое и психическое здоровье человека, полноценность предмета или явления. Чон – душа-дыхание, жизненное начало в теле. Если рт могло покинуть человека и вернуться, то уход чон означал смерть.
У других финно-угорских народов также имеются представления как минимум о двух духовных субстанциях, присутствующих в теле человека – душа-дыхание и душа-тень, двойник (удмурты – лул и урт , коми – лов и орт , ханты и манси – лили, лиль, лил и урт ). Лингвистическая реконструкция позволила исследователю В.В. Напольских предположить, что у носителей финно-угорского праязыка (4-3 тыс. до н.э.) имели место «представления о множественности духовных сущностей человека» – это представления о душе-дыхании и душе-двойнике . Он считает термины лул/лил финно-угорского происхождения, а орт/урт по его мнению восходят к иранскому арт – божественная сила, праведность . Вероятно, у марийцев финно-угорский термин лул/лил был заменен тюркским словом чон.
Помимо двух душ марийцам известно такое понятие как шлыш – дух, дыхание. Оно покидает тело в момент смерти, выходит изо рта умирающего . Термин имеет тюркское происхождение (тат. сулыш – дыхание, вздох; башк. hулыш – дыхание). Отмечая типологическое сходство понятий шлыш и чон, Т.Г. Миннияхметова считает, что оба термина означают один и тот же компонент живого тела. В настоящее время широко применяется термин чон, шлыш употребляется реже .
Также у человека есть тс – внешний вид или образ. Понятие в аналогичном значении также присутствует в тюркских языках, в частности у башкир, татар. Л.В. Ямурзина считает, что тс и рт – синонимичные понятия, так как перед смертью человек внешне меняется, то про него говорят: «тсш вашталтын – изменился в лице» . Кроме того, исследователь отмечает, что ранее существовало следующее представление: при выходе рт в результате сильного испуга у человека меняется выражение лица . Таким образом, тс – заимствованное слово, однако самое понятие о внешнем виде/образе, вероятно, ранее входило в ряд характеристик души рт, либо обозначалось иным термином, утраченном на современном этапе.
Обмывание и обряжение покойника
Обмывание покойного было важным этапом в подготовке умершего к погребению. У «бирских» марийцев существовало поверье, что, «если умершего похоронить не обмывши… то земля будет гнушаться этого трупа (мланде йырна) и не будет родить хлеб (шурным ок шочыкто)» . Обмывание было еще одни этапом в отделении усопшего от «мира живых».
Среди людей старшего и даже среднего поколения еще при жизни было принято назначать лиц из числа друзей и соседей, которые должны были в случае кончины обмывать умершего. Тем самым оказывалось особое доверие человеку. Если же смерть наступала внезапно, то в большинстве деревень обязательным условием для лиц, участвующих в обмывании, является добрый и покладистый характер кандидата и\или доброе отношение к усопшему . Марийцы РБ верят, что покойник способен принимать или отвергать омывателей. В случае прикосновения к мертвому телу нехорошего человека, или человека, обиженного на покойника, тело непременно застынет и его будет очень сложно мыть. Напротив, от прикосновений людей, желающих умершему только добра, тех, кто любил и уважал его, тело станет мягким, и процесс обмывания будет легким . Близким и кровным родственникам (супруг(а), дети, родные братья, сестры) участвовать в обмывании было запрещено. В данном случае говорили «огеш шу», что в переводе означает «не дойдет», то есть покойный не почувствует данного омовения, будет ощущать себя невымытым . Аналогичное поверье существует у марийцев Пермской области . Однако данная традиция уже забывается, и часто можно встретить, что близкие родственники обмывают тело умершего.
Приступить к процедуре могли спустя несколько часов после кончины человека, либо на следующий день. В летнее время покойника обмывали в предбаннике, сарае или во дворе под навесом. Главным условием являлось то, что на умершего не должны попадать прямые солнечные лучи. Если погода была холодная, то готовили теплую баню. После обмывания покойника в пол бани непременно забивали гвоздь . Крещеные марийцы обмывают покойников в доме .
Умершего обмывали на лубке из коры липы. В с. Маядык Дюртюлинского р-на такой лубок храниться в сарае на кладбище . Однако чаще всего его специально изготавливают для каждого покойника. Во время погребения, перед тем, как засыпать землей могилу, лубок укладывают поверх гроба. Икско-сюньские марийцы обмывают покойника на досках, покрытых полиэтиленовой пленкой. На лубе покойника обмывают также удмурты .
Количество людей, задействованных в обмывании, варьировалось от трех до семи человек в зависимости от комплекции покойника, но всегда это должно было быть нечетное число людей. Необходимо отметить, что на всех этапах похоронного обряда встречаются нечетные числа. Информанты подчеркивают, что нечетное число в обряде несет охранительную функцию и направлено на то, чтобы оставшиеся родственники были живы и здоровы .
Перед тем как приступить к обмыванию с покойника снимали одежду. Ее необходимо было разорвать, в противном случае огеш шу, то есть умерший «не почувствует», что его раздели . В данной традиции наблюдается противопоставление мертвых и живых, «то есть мертвого освобождали от одежды не естественным для живых образом» . Данное противопоставление прослеживается в контексте всего похоронного обряда, так как загробный мир – «оборотный», «противоположный» «миру живых» . Одежду, которую сняли с покойника, убирали в мешок. После выноса гроба ее необходимо было трижды прополоскать в реке или другом источнике.
Марийцы Мишкинского, Балтачевского, Шаранского районов считают, что для омовения умершего необходимо за один раз принести с ключа, колодца или другого источника воду в трех ведрах . По другой версии, которая распространена в Калтасинском районе, если усопшего мыли во дворе, то воду из дома выносили в три приема . Вероятно, указанные действия являются отголосками использования в прошлом для обмывания покойника воды из трех источников.
Вода для умершего человека готовилась теплая, чтобы ему было комфортно. Много воды в процессе обмывания использовать было запрещено, чтоб на похоронах не было много слез . Воду на умершего принято лить правой рукой «наоборот», т.е. «от себя» . Аналогично действие совершалось уральскими марийцами и удмуртами . Специально для покойника готовился и распаривался веник, которым в процессе омовения, несколько раз прикасались к телу покойного, имитируя процесс парения. Один человек мыл, второй подавал или поливал воду, третий мыл голову и\или помогал поворачивать покойника. На завершающем этапе необходимо было трижды облить усопшего теплой водой .
В омовении покойного использовалось мыло и мочалка. Прибельские марийцы считают, что мыть умершего необходимо шерстью белого ягненка. Более того, считается, что только дважды в жизни можно мыть человека такой шерстью: первое омовение новорожденного и омовение покойника перед погребением , то есть кожа у покойника считалась такой же нежной, как у младенца. В данном случае бережным отношением к переходящим границу этого и иного мира подчеркивается их незащищенное, лиминальное положение. Омовение – первый этап в цепи приобщения покойного к миру мертвых, так как водой с него смывали «человеческий дух», тем самым приведя его к зародышевому, «личиночному состоянию» .
Мыло, мочалка и веник, пропитанные «духом» покойника, считались опасными. Мыло и мочалку хоронили вместе с покойником, иногда вместе с веником выбрасывали в овраг или другое место, где не ходят люди . Обмылку, оставшемуся после обмывания покойника, приписывали магические свойства: если таким мылом омыть руки мужа-драчуна, то он больше не сможет поднять руку на свою жену .
Воду, в которой омыли мертвое тело, тщательно охраняют и следят, чтоб она не попала в руки колдуна, так как по поверью она способна нанести серьезный вред здоровью человека. Во время омовения вода стекала в специальную емкость, после захода солнца ее выливали там, где не ходят люди: под забор, столб, в овраг или на навоз . В Мишкинском р-не отмечают, что вылить необходимо в северной части своей усадьбы , в Нуримановском районе отдают предпочтение западной стороне . Во всех случаях воду выливали на границе «своего», «освоенного» пространства и «чужого», «неосвоенного», то есть в так называемых «швах» этого мира .
Вода, которая была в бане во время омовения покойника, выливалась, ее набирали заново и затапливали баню уже для живых людей . После омовения покойника в Балтачевском районе обмывальщики сразу должны были искупаться в бане , так как они имели соприкосновение с опасными выделениями из тела усопшего (маргинальными веществами) . Прикасаясь к телу покойного, обмывальщики приобщаются к его миру. Затем как представители «иного» мира они прибегают к ритуальному очищению для «возвращения» в «мир живых»: обмывание в бане и переодевание в чистую одежду . После обмывания покойника обмывальщикам запрещалось поддавать пар в бане, чтоб не обжечь умершего, до трех , семи или сорока дней . До семи дней им также было запрещено готовить еду, мыть полы, убираться в доме .
У икско-сюньских марийцев имеются некоторые особенности в обмывании покойных. Данная группа обмывание производит в доме . У прибельских марийцев в доме покойника моют только крещеные или проживающие в городе. Подавляющее большинство представителей группы считает омовение в доме недопустимым. Еще С.К. Кузнецов отмечал, что крещеные марийцы обмывание совершают дома, а не крещеные – в амбаре . Вероятно, марийцы икско-сюньской группы восприняли данное явление от соседних народов, исповедующих ислам. Татары и башкиры омовение покойника также производят дома .
Поминки в течение первой недели после похорон
На следующий день после похорон до восхода солнца три или пять человек отправлялись на кладбище, чтобы «поприветствовать» умершего и зажечь салам сорта (слм – татарское приветствие, сорта – марий. свеча). Согласно поверью душа умершего человека до восхода солнца ждет прихода родственников и три дня качается на шелковых качелях из лент и нитей, что были уложены в гроб или вывешены на деревце на могиле . Если родственники не успевали до восхода солнца, то душа со слезами «падала» с качелей . В первую очередь на кладбище обходили по кругу могилу, оставшимся после похорон березовым веником трижды проводили по ней и произносили «Саламетлан толна!» . Произносимая фраза не поддается дословному переводу и может означать «Пришли поприветствовать!» или «С приветом пришли!». Затем зажигали одну или три свечи в честь умершего человека, хозяина загробного мира и его помощника, и на поминальном столике предлагали им угощения: блины, хлеб, водку и т.д .
Такие действия совершали в первый день после похорон в Калтасинском, Краснокамском и Янаульском районе . В Бирском, Балтачевском, Дюртюлинском и в большей части Мишкинского района ритуал повторяют три дня после похорон . Трижды после похорон посещает могилу и уральская группа восточных марийцев . Имеются также региональные различия. К примеру, в нескольких деревнях Бирского района на кладбище лишь возжигают свечи, при этом воздерживаются от кормления души умершего и «загробных» духов . Напротив, в Шаранском районе три дня до восхода солнца на кладбище приносят угощение, а свечи зажигают только дома по возвращению . Возможно, в традиции «приветствовать» покойника рано утром в течение трех дней прослеживаются «отголоски очень древнего обычая, когда после похорон могилу охраняли несколько дней» .
На следующий день после похорон существует традиция осматривать могилу, чтобы выяснить какие изменения произошли за ночь. На этот случай бытовали различные приметы. Если на деревцах, которые были установлены на могиле, обломлены ветви, то ожидали нового покойника . Если на могиле были следы, или она оказывалась разрыта, то, следовательно, покойник был вувером и смог выбраться из могилы .
На третий день отмечают поминки – кумыт или кумытшо. Если в этот день могилу посещали до восхода солнца, то во время возжигания свеч обращались к хозяину загробного мира с просьбой отпустить душу умершего на поминки, а затем просили душу покойного пожаловать вечером на праздник. Если же «за приветом» на могилу ходили в первый день после похорон, то в третий день отправлялись на кладбище после обеда. Для этой цели снаряжали лошадь, на подводу укладывали подушку, на которой, по представлениям марийцев, должна расположиться душа . На кладбище также зажигали три свечи, обращались с просьбами к хозяевам загробного мира, три раза обходили могилу по солнечному кругу, трижды проводили березовым веником по ней. После данных действий отправлялись домой как будто вместе с душой покойного. На современном этапе в некоторых деревнях на третий и седьмой день на кладбище не ходят. Душу умершего приглашают во время выпечки блинов, при этом произносят: «Киямат тра, Киямат саус, отпустите душу (имярек) на его поминки!» . В иных случаях обращались к духу огня – тул водыж гоч. В печной огонь бросали муку или кусочек хлеба и произносили: «Дух огня, приведи покойника и всех его умерших родственников на поминки!» или «Дух огня! Дым у тебя длинный, языки пламени острые, доведи до нас умершего (имярек)!» . Огонь выступает каналом связи с иным миром, а мука или хлеб как сакральный вид пищи является жертвой духу огня при обращении к нему .
В доме с утра топили баню и приглашали на поминки тех, кто обмывал покойника, шугар руалше и самых близких родственников . По одним представлениям на поминки третьего и седьмого дня приглашают соответственно три или семь человек , по другим – три или семь семей (три или семь домов ). После полудня, иногда вечером душу умершего приглашали в баню. С собой брали чистые вещи покойного, специально для него готовили таз с водой и ковш. В бане парили палати, как будто парят душу умершего со словами шужо . Затем приступали к угощению души, для чего в передней части дома, до матицы располагали столик для свеч и поминальных приношений . Здесь же на веревке развешивали вещи покойного. По поверью после похорон душа усопшего за матицу пройти не может, так как ее «держат вожжи Киямат тра» . Гости и близкие родственники приходили на поминки с гостинцами (блины, выпечка, алкоголь) и свечами. В первую очередь гость приветствовал усопшего (дотрагивался до вещей покойного), зажигал свечу в его честь . Затем отламывали кусочки пищи и бросали их в специальный лоток или решето с зерном; отливали напитки (спиртное, чай, квас) в отдельную баночку для покойного. «Сперва угощали едой, приготовленной хозяевами, потом и своими блинами» . К обязательным поминальным блюдам марийцев РБ относятся суп с крупой, блины, яйца, рыба, квас, в прошлом – домашнее пиво. Яйца и блины широко представлены в похоронно-поминальных обрядах марийцев. В этнографической литературе высказывались мнения, что яйцо символизирует возобновление жизни и воскрешение, а блины имеют отношение к солярному кругу, который, в свою очередь, символ жизненной силы. Таким образом, использование яиц и блинов «обусловлено идеей возрождения души на том свете» . Также предпочтения в выборе блюд во время подготовки поминального стола определялись вкусами покойного: старались приготовить то, что он любил. «Относительно способа, каким образом воспринимают невидимые души умерших предлагаемые им угощения, марийцы говорят: пушыжым налыт, т.е. берут пар. А про самые кушания и напитки говорят, что они теряют после этого свой вкус» .
Согласно марийским верованиям в поминальные дни необходимо «выпускать» кровь , поэтому на третий и седьмой день совершали заклание курицы, из которой затем готовили суп. На поминальном столе не присутствует мясо свиньи и козы. Информанты поясняют, что мясо этих животных «не доходит» до «того» света, так как они в ином мире не водятся. Однако запрет на употребление свинины, скорее всего, связан с мусульманским влиянием соседних народов. На третий и седьмой день после смерти курицу закалывали также закамские удмурты .
Каждый человек должен был встать из-за стола сытым, чтобы покойник также испытал удовлетворение от пищи . Исходя из указанных выше предписаний, можно отметить, что одной из целей поминальной трапезы было удовлетворение потребностей покойника, так как согласно представлениям марийцев после смерти душа в течение определенного срока сохраняла способность чувствовать, в том числе голод.
Во время поминок вспоминали умершего человека, пели грустные песни, дотрагиваясь до вещей покойного (только так до него «доходила» песня). Иногда на третий день пели три песни, на седьмой – семь песен . В некоторых деревнях Балтачевского, Калтасинского и Шаранского районов до сороковин песни не поют .
Время проведения поминок не имеет жесткой привязки, но можно отметить, что прибельские марийцы чаще проводят их во второй половине дня, ближе к вечеру, а икско-сюньские – в обеденное время. В тех случаях, когда на поминки третьего и седьмого дня приглашали до восхода солнца, душу умершего и гостей из иного мира провожали в три-четыре часа дня, желательно до захода солнца . Если же основная часть поминок проходила после полудня, то «гостей» провожали в вечернее время после захода солнца . Однако имеются сведения о том, что душу умершего оставляли «ночевать» дома, и лишь поутру провожали .
Пищу, которую предлагали покойному, выносили за ворота и выбрасывали на северную сторону или вниз по течению ближайшей реки, как и во время похорон . В литературе XIX века имеются упоминания, что эту пищу выносили во двор собакам. При этом «черемисы примечают, что если собаки, хватая брошенную им пищу, грызутся, то это почитается за хороший знак, что покойники на том свете имеют житье свое со всем довольством. В противном случае черемисы остаются не довольными и грустными, полагая, что покойники их находятся в скудном состоянии…» . Аналогичное поверье характерно закамским удмуртам . Таким образом, по поведению собак судили о взаимоотношении умерших на том свете. Образ собаки как существа, соединяющего наш мир с загробным, характерен не только марийцам, но и многим народам Евразии .
Внеочередные родовые поминки (Утымлан пуымаш)
Утымлан пуымаш (другое название Щелык пайрем – праздник щелока или золы) – специальные родовые поминки по особой категории покойников – утым. Термин утым происходит от причастной формы глагола уташ – быть лишним (уто – лишний, ненужный) . В конце XIX века П. Ерусланов писал, что к категории утым причисляются те покойники, «которые отошли в следующий подземный мир или, говоря языком черемис, «похоронены покойниками»» . Бирские марийцы в начале XX века под этим термином подразумевали «прапрадеда и прапрабабушку и далее раньше их умерших» , т.е. отдаленных предков. Таким образом утым-влак (утумы) – древние, «старые» покойники, чьи имена забыты; предки, степень родства с которыми установить невозможно.
Согласно поверью утым-влак не получают поминальных приношений от своих живых родственников в праздники Кугече и Семык, так как их имена забыты или угас их род. «Будучи доведены до крайней степени истощения, они невидимо являются всей своей массой, опустошают поля или, как выражаются черемисы, «выедают посевы» и таким образом производят неурожаи» . По другой версии они скармливают озимые посевы червякам .
В научной литературе имеется лишь одно подробное описание данного обряда конца XIX века . Еще одна краткая запись сделана Л.С. Тойдыбековой в 1993 г., в деревне Павайнур Республики Башкортостан, при этом последний раз этот обряд проводился в данной деревне в 1950 г. К началу XX века относятся сведения, сохранившиеся в рукописях Т. Ярмитова и Т. Евсевьева (Научный архив Финно-угорского общества) .
При сборе полевого материала выяснилось, что помнят проведение этого обряда информанты Янаульского и Калтасинского районов. Во многих деревнях отмечают, что праздник последний раз проводился очень давно. К примеру, в деревне Новый Сусадыбаш Янаульского района Утымлан пуымаш последний раз проводили в 1955 г. На современном этапе последнюю свечу в праздники Кугече, Семык, а также на сороковинах зажигают в честь утым-влак . Однако благодаря возрастанию интереса к народным традициям обряд Утымлан пуымаш в Янаульском районе возрождается. В связи с весенней засухой в июне 2014 года обряд провели в деревне Янбаево Янаульского района. Жертвоприношением руководил карт Пастиев Геннадий Павлович .
О времени и регулярности проведения праздника сохранилась противоречивая информация. П. Ерусланов отмечает, что «жертва «утумам» приносится сравнительно редко, раз через 30 или 40 лет» ; Т. Евсевьев – что поминки проводили раз в три года, в июне ; Т. Ярмитов – если на полях было много насекомых, и после того, как тронулся лед . В середине XX века каждая деревня проводила поминки раз в три года . Имеются сведения, что обряд проводился в мае, после завершения посевных работ , либо весной, если вороны нападали на посевы . Кроме того, Т. Евсевьев указывает, что данные поминки характерны марийцам «на востоке», скорее всего, речь идет именно о восточных марийцах .
Когда старшее поколение в деревне принимало решение проводить обряд, начинался сбор средств на покупку жертвенного животного. В конце XIX века вся деревня выкупала необходимого теленка у хозяина , позже, когда праздник начали проводить регулярно, каждые три года животное предоставляли по очереди все семьи .
Накануне праздника вечером занимались подготовкой: убирались, подготавливали баню, варили пиво и т.д. «В день моления чуть свет топят бани, умывшись и одевшись в чистое белье, женщины начинают стряпать: пекут блины, ватрушки, яичницы и проч., готовят восковые свечи». П. Ерусланов отмечает, что на собранные деньги покупали «2-хлетнего теленка рыжей масти» , у Т. Ярмитова и Т. Евсевьева – черный бык , позже в качестве жертвенного животного могла быть также корова или овечка .
В конце XIX и в середине XX веков описание обряда имеет некоторые отличия, поэтому следует описать обряд для каждого периода отдельно. В конце XIX века перед тем, как отправиться на моление, в доме хозяина теленка зажигали свечи для поминания утумов. На столе, покрытом белой скатертью, им предлагали пиво, мед, блины, непочатый каравай хлеба. Карт/молла/мулла (марийский жрец) произносил молитву, в которой просил утумов не сердиться, быть довольными угощениями, не трогать посевы озимых, послать благополучие и достаток жителям деревни . После этого односельчане собирались при въезде в деревню и все вместе отправлялись на кладбище. Впереди вели быка. На кладбище оставляют быка, а большая часть участников праздника отправляется обходить поля. Т. Ярмитов пишет, что поля обходят пешком. С собой у поминающих свечи, вино, пиво, блины. На полях, на каждом пеньке зажигают свечи, бросают блины. При этом поют песни, играют музыку на барабане и волынке (шувыр). Так обходят три поля и возвращаются на кладбище . Т. Евсевьев сообщает, что участники поминок на лошадях, с колокольчиками и под музыку объезжают поля. Местами они останавливаются и танцуют под звуки барабана и волынки. Так объезжают все поля «своего района», затем трижды объезжают вокруг кладбища и присоединяются к жертвоприношению . И Т. Евсевьевым, и Т. Ярмитовым неоднократно подчеркивается, что действие очень напоминает свадьбу. П. Ерусланов не сообщает об обходе полей, он пишет, что все жители деревни сразу отправляются на кладбище, где проводят обряд.
В то время как народ обходит/объезжает поля, на кладбище или возле кладбища начинают жертвоприношение. Для мяса и костей животного готовят корыто с тремя отделениями или выкапывают яму, на дно которой укладывают овчину . Несколько человек из ближайшего леса приносят дрова. Затем карт с помощниками добывал трением чистый огонь. Желая узнать угодна ли жертва утумам, на спину быка три раза выливают ковш холодной воды, при этом произносят: «Добрые утумы! Этого красивого теленка, чистой водой очиствши от всякой скверны и нечистоты человеческих рук, с лаской и удовольствием примите». Если бык встрепенется, то полагают, что жертва угодна утумам. Далее быка трижды обводили вокруг костра и закалывали. Мясо его отваривалось в трех котлах .
К тому моменту, когда готово мясо, возвращаются с полей участники поминок. П. Ерусланов сообщает, что на специальном столе зажигают свечу. Затем «в первое (восточное) отделение корыта мулла кладет по частичке от следующих частей тела и внутренностей животного: от сердца, легких, печени, почек, языка, губ, ушей, глаз, хрящей, кишок, копыт и кожи», «в среднее отделение корыта каждый домохозяин льет немного меду, а жена… льет пиво», «в третье (западное) отделение дети, старики и старухи кладут кусочки хлеба, блинов, пирожков» . Приношения сопровождались словами: «Утумы! Мы вам принесли хорошего, здорового теленка; пусть он дойдет до вас. Будьте довольны, посеянные хлеба храните». Когда свеча догорела, корыто покрывают кожей быка и обходят с ним вокруг костра три раза. Затем корыто вместе с кожей сжигается . После этих действий раздают мясо каждой семье. Глава семейства, получив мясо, подходит к костру и по кусочку от каждого угощения отламывает или отливает в костер со словами: «Деды, бабки, внуки, дяди и тетки утумы! пусть дойдет до вас. Вот теперь мы сделали вам праздник, - не евши, не пивши, не ходите… Дайте нам здоровье, силу, богатство и прибыль, хлеба, скотины. Нам и скотине не вредите. Постоянный хлеб хорошо уродите…» .
Т. Евсевьев отмечает, что все кости и кусочки пищи бросаются в яму, сюда же отливаются напитки. По завершении поминовения яма закапывалась . По Т. Ярмитову свечи прикреплялись к забору кладбища, а не на стол. После завершения поминок кожа быка разрезалась на длинные ленты, которые затем развешивались вокруг кладбища, на заборе .
После завершения коллективного поминания, семейства располагались отдельными группами по могилам родственников. Вновь зажигались свечи, покойным родственникам предлагали пищу и напитки. Карт, выступая от лица утумов, обходил все семействаи пробовал пищу и напитки. После этого угощались поминающие. Кладбище заполнялось звуками музыки, громким пением и разговорами, спустя некоторое время начинали плясать. Поминки продолжаются до вечера. Перед закатом карт объявляет о завершении поминок. Все участники усаживаются на телеги и отправляются в сторону деревни, объехав один раз вокруг деревни, возвращаются к кладбищу. Возле кладбища последний раз обращаются к утумам с просьбой не беспокоить живых, довольствоваться угощениями . В деревне участники поминок должны были вернуться в тот двор, откуда вывели бычка, затем уже разъезжались по домам . Праздник мог продолжаться в деревне еще два-три дня.