Введение к работе
1. Актуальность исследования.
Изучение традиционных институтов у разных этносов - одно из приоритетных направлений отечественной, этнологии. Исследование традициоїшьгх институтов народов Кавказа, начатое до революции, было продолжено в советское время. Были проведены крупные разработки как общетеоретического характера, так и по отдельным народам. Рассматриваемый нами институт наездничества, входил в число основных и важных аспектов истории народов Кавказа. В интересующее нас время наибольшего развития он достиг у адыгов (черкесов) и дагестанцев, но был в большей или меньшей степени развит и у другі їх народов Северного Кавказа (осетин, чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев, абхазов). Исследование данной темы имеет, на наш взгляд, большое значение дня понимания историко-политических и социально-экономических процессов, происходивших в период 18 - сер. 19 вв. на Северном и Северо-Западном Кавказе. Несомненно, специфические комплексы духовных представлений, способствовавшие развитию характерной для северокавказских этносов воинственности, продолжают сохраняться и ныне в психологии этих народов. Анализ этнических концепций и систем воспиташм, способствующих или препятствующих развитию воинственности, может дать много для понимания не только исторического прошлого северо-кавказских народов, но и современных сощіально-политических проблем, имеющих место в северо-кавказском регионе.
2. Цели и задачи исследования
Цель исследования состоит в изучении института «Зекіуз» у адыгов (черкесов) в 18 - первой половине 19 вв.
Для решения поставленной задачи необходимо акцентировать внимание на таких аспектах проблемы, как:
генезис института наездничества;
причины его длительного бытования, консервации в адыгском феодальном обществе;
функции, которые данный институт выполнял в связи с внутренними и внешними условиями развития адыгского этноса;
взаимосвязь и взаимодействие наездничества с другими традиционными институтами (куначество, гостеприимство, взаимопомощь, аталычество);
изучение и описание таких вопросов, как : ритуалы, обычаи, религиозные представления, связанные с «зекіуз»; конь и экипировка воина; походное снаряжение и походная пища; система подготовки к воинской жизни; рыцарский кодекс «уэркъ хабзэ» и некоторые другие.
3. Научная новизна исследования
Научная новизна предлагаемой диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые предпринята попытка комплексного изучения института наездничества у черкесов. Несмотря на то, что наездничество входило в систему основных и наиболее характерных традиционных институтов адыгов как в дореволюционной, так и в советской этнографической науке, оно не стало объектом специального, комплексного исследования. Между тем этот институт на протяжении длительного времени играл значительную роль в жизни адыгского общества и его изучение имеет не только научно-познавательное, но и практическое значение. Традиционная воинственность и предрасположенность к военной деятельности кавказцев вообще, и адыгов в частности, сыграли и продолжают играть значительную роль в жизни черкесской зарубежной диаспоры.
Проникновение значительных групп черкесов в страны Ближнего Востока и Северной Африки началось еще в IX-X вв. и было обусловлено, - как отмечает А.Кушхабиев,- двумя главными факторами - налаженной черкесами эффективной системы военной подготовки и феодальной раздробленностью Северного Кавказа. Основными формами этого проникновения были работорговля и наем отдельных групп на военную службу. Скопление значительного количества черкесов в Египте привело к захвату ими в 1382 году власти, которую они удерживали до 1517 г. После включения Египта в состав Турецкой империи, значительное число черкесов пополнило ряды османской элиты как в государственной, так и в военной сфере. По данным Н. Бэрззджа с 1530 года по последние годы черкесского изгнания звания османских пашей получили около 250 черкесов, около 115 человек стали маршалами, генералами, командирами воинских частей.
После окончания Кавказской войны в 1864 году и изгнания черкесов с Кавказа в османскую империю, большое их число влилось в ряды турецкой армии, а само черкесское население использовалось как военно-служилое сословие. По данным того же Н.Бэрзэджэ, с 1864 по 1910 год более 150 черкесов стали маршалами, генералами, командирами крупных воинских частей.
По сведениям У. Мьюира, в период с 1824 года до конца XIX столетня преобладающую часть командных постов египетской армии занимали офицеры иностранного происхождения, около половины из которых были черкесы.
Немало имен черкесских офицеров вошло в историю независимой Сирии. В настоящее время, по данным А.Кушхабиева, в армии и полиции САР служат 35 генералов черкесов.
Заметный вклад внесли черкесы в историю становления Хашемитского Иорданского королевства и его вооруженных сил. В военной истории Иордании известны многие имена черкесских офицеров. По сложившейся
традиции только черкесы служат в отряде внутренней дворцовой стражи короля. Особой популярностью среди черкесов пользуется служба в военно-воздушных силах.
Военная служба является традиционно основным занятием израильских черкесов-мужчин, проживающих компактно на территории Израиля в двух деревнях - Кефар-Кама и Рихание.
Причины, корни такого явления, как традиционная предрасположенность адыгов (черкесов) к военной деятельности, которая наблюдается до настоящего времени среди черкесской диаспоры в странах Ближнего и Среднего Востока, можно найти при изучении вышеуказанного института.
4. Хронологические рамки исследования
В диссертации устанавливаются хронологические рамки исследования данной темы: 18 - сер. 19 вв. Выбор этого отрезка времени был обусловлен следующими соображениями:
наездничество, традиционный институт, существовавший у адыгов с очень древних времен, о чем свидетельствует нартский эпос;
для истории адыгов был характерен замедленный темп развития социально-экономических отношений и консервативность основных форм общественной жизни;
исходя из сказанного, можно утверждать, что этот институт существовал у адыгов в неизменной форме столетиями, между тем, для его комплексного исследования основная источниковая база приходится именно на 18 - 19 вв;
верхняя граница хронологических рамок определена тем, что с середины 19 в. на Кавказе были установлены российские военно-административные порядки. В результате основные традиционные институты адыгского общества были запрещены. С этого времени наездничество утратило характер самостоятельного общественного института, но продолжало существовать еще долгое время в пережиточной, трансформированной форме под названием так называемого «абречества».
5. Историография исследования
Наездничество, как справедливо отмечает Б.Х.Бгажноков, по своей значимости в социальной жизни, в духовной атмосфере феодальной Черкесші - одна из самых примечательных-страниц ее истории. Это явление было столь специфично и характерно для черкесов, что почти все авторы и источники, начиная с античных, упоминают о нем. Поэтому для изучения данной темы существует достаточное количество исторических источников.
В исследовании института наездничества у адыгов мы основывались в первую очередь на богатейшем литературном материале 18 - первой половины 19 вв., собранном и систематизированном в сборнике «Адыги, балкарцы и
карачаевцы в известиях европейских авторов ХШ-ХІХ вв.» - составление и редакция переводов В.К.Гарданова . Среди опубликованных в этом сборнике следует отметить таких авторов, как Дж.Белл и Дж.Лонгворт.
Их свидетельства отличаются большой информативностью и объективностью в связи с тем, чтр оба автора долгое время жили среди запад-ных черкесов и имели возможность непосредственно наблюдать их гражданский и политический быт. Среди литературных источников большое значение имеют труды первых адыгских просветителей: Ш.Б.Ногмова, Хан-Гирея, Адыль-Гирея, К.Атажукина, А.Г.Кешева, С.Сиюхова, С.Крым-Гирея и других. Значимость этих работ определяется тем, что их авторы будучи черкесами, являлись носителями черкесского языка и черкесской культуры и, следовательно, как никто другой знали особенности тех или иных обычаев, явлений общественной жизни. Кроме того, они жили непосредственно в интересующую нас эпоху или же вскоре после нее, когда исследуемый нами институт был еще действующим, самостоятельным и функционально значимым для жизни адыгского общества. В связи с этим, следует особо отметить труды Хан-Гирея, которые содержат богатый этнографический и исторический материал. Будучи природным адыгом (из бжедугов), Хан-Гирей был хорошо знаком с жизнью черкесов и поэтому многие ее стороны отражены в его трудах с большой достоверностью. Что же касается его главной работы - «Записки о Черкесии», то этот труд можно назвать этнографической энциклопедией адыгов».
Из работ зарубежных авторов следует отметить опубликованные в последнее время на русском языке книги Эд. Спенсера и Т. Лапинского. Ценность этих исторических источников заключается в том, что оба автора, живя подолгу среди западных черкесов, имели возможность близко, так сказать изнутри, ознакомиться с их жизнью и бытом. Что касается нашей темы, особенный интерес представляет описание военной организации западных черкесов, сделанное Т.Лапинским.
Большое значение имеет исследование фольклорного материала, исторических преданий, песен, тем более, что большая часть песенного фольклора адыгов посвящена главной фигуре нашего исследования - адыгскому наезднику, воину, его образу жизни. Колоссальная работа по собиранию и систематизации народного песенного фольклора завершена выпуском трехтомного издания «Народные песни и инструментальные наигрыши адыгов» - составители В.Х. Барагунов и З.П. Кардангушев. Кроме того, нами были использованы фольклорные материалы, подготовленные и изданные Кабардино-Балкарским институтом истории, филологии и экономики в 1979и1988гг.
Важным комплексом источников, легших в основу нашего исследования, являются архивные материалы. Часть из них - это документы, опубликованные в 1957 году в двухтомном сборнике «Кабардино-русские отношения». 6
Разнообразный и ценный материал по нашей теме сосредоточен в фондах Центрального государственного архива Кабардино-Балкарской республики и Центральном государственном военно-историческом архиве Российской Федерации.
В ЦГА КБР нами исследованы материалы 6, 16, 22, 23 фондов, содержащие дела о разбойных нападениях, конокрадстве, так называемых «передержательстве» и «пристанодагельстве» абреков и другие. Представляют интерес сведения о системе штрафов за раскрытое воровство скота и лошадей устанавливаемые кабардинскими адатами (ЦГА КБР, Ф 16, оп.1, ед.хр. 521, л. 50), а также нормы обычного права, не допускающие обращение в рабство похищенных людей свободных сословий. (Ф. 23, оп.1, ед.хр. 986, л.145). Интересные сведения, касающиеся особенностей отношений между похитителями и пострадавшей стороной, обнаружены в ЦГВИА, Ф. 13454, оп. 6, д. 1126, л.2. Большой фактический материал по военной организации черкесов и отработанной ими системе набегов содержится в Ф. 13454, оп. 6, д.; 26, 134,73,1130,1137.
При изучении истории и этнографии адыгов важное значение имеют записи обычного права. Из них нами были использованы «Материалы ЯМ. Шарданова по обычному праву кабардинцев перв. пол. XIX в.» , а также «Постановления о сословиях в Кабарде» - запись обычного права, опубликованная в качестве приложения в книге Ш.Б. Ногмова «История адыхейского народа» .
В работе использован полевой этнографический материал, собранный автором в различных населенных пунктах КБР, а также у представителей зарубежной адыгской (черкесской) диаспоры. Ввиду того, что наездничество, как самостоятельный институт, перестал бытовать у черкесов с сер. XIX века, а в начале XX века прекратило существование уже и в трансформированной форме, полевой материал по данной теме не мог быть большим. Тем более следует отметить ценность полученной информации об адыгских терминах, связанных с наездничеством. Многие из них вышли из обихода и могут бесследно исчезнуть, если их не зафиксировать.
Необходимо указать еще на один вид источников, который использовался нами - это музейные экспонаты из Фондов Национального Музея КБР и Государственного исторического музея Российской Федерации. Фотоматериал включенный в диссертацию в качестве приложения, призван наглядно проиллюстрировать наше исследование при освещении таких вопросов, как: конь и конское снаряжение, экипировка воина (оружие, одежда, походное снаряжение).
Что касается историографии данной темы, то надо заметить, что ни в дореволюционной этнографической литературе, ни позже наездничество не стало объектом специального исследования. Тем не менее, дореволюционные авторы в своих работах не могли не коснуться такого яркого и специфического в жизни черкесов явления, как наездничество. Труды этих исследователей (С.
Броневский, И. Бларамберг, К.О. Сталь, Н. Дубровин, В.А. Потто, Л.Я. Люлье, Н.Ф. Грабовский и другие) представляют большую ценность не только в качестве научных работ, но и как важные исторические источники. С одной стороны, они современники интересующей нас исторической эпохи, с другой, многие из них, находясь на службе в Кавказской армии, по служебной необходимости должны были изучать адыгские традиции и обычаи, в том числе военные. Именно эти авторы обозначили интересующее нас явление термином «наездничество». И.Бларамберг, ВАЛотто, К.Сталь, Н.Дубровин связывали его с военными походами, беря за основу термина слово «наезд», означающее нападение, набег. Наездничество можно интерпретировать по разному. Если, например, брать за основу слово «наездник», т.е. всадшпе, оно будет означать искусство конной езды, кавалерийское искусство. Этот аспект в изучаемом нами явлении имеет важное значение, но он не является определяющим. Поэтому употребление термина и его трактовка, введенная вышеуказанными авторами, является, на наш взгляд, более правомерной. Основные суждения а выводы, касающиеся интересующей нас проблемы, отличались достаточной объективностью. Так, например, при рассмотрении причті и мотивов черкесских набегов, они старались не упрощать этого явления, сводя все к голому материальному интересу. В частности, ВАЛотто отмечал, что у черкесов, совершавших, набеги, желание добычи стояло далеко не на первом плане; чаще увлекала их жажда известности, желание прославить свое имя каким-либо подвигом . Кроме этой особенности черкесского наездшиества, русские дореволюционные авторы (К.О.Сталь и другие) совершенно справедливо замечали, что наездничество сознательно культивировалось и поощрялось в черкесском обществе как средство поддержания военной мобильности и сохранения политической независимости. В тоже время они не смогли в своих трудах избежать определенной политической коньюктуры, что, впрочем, вполне естественно. В большинстве своем это были официальные военные историки, призванные исторически обосновать колониальную политику царизма на Кавказе. Их работы писались во время Кавказской войны или непосредственно вскоре после ее окончания, когда еще не прошло достаточно времени для объективных оценок, свободных от влияния официальных политических установок. Отсюда часто употребляемые в отношении кавказских горцев, в том числе и черкесов, некорректные и не научные термины «хищники», «хищничество», которыми они пользуются как синонимами термина «наездничество».
Как уже отмечалось выше, институт наездничества специально не рассматривался как в дореволюционной, так современной этнографической литературе. Среди современных исследователей, в большей или меньшей степени затрагивавших эту проблему, можно назвать таких ученых, как: М.В.Покровский, В.К.Гарданов, Б.Х.Бгажноков, А.Керашев. Из них следует отметить труды Б.Х.Бгажнокова, прежде всего «Очерки этнографии общения адыгов». В указанной работе есть одна глава - «Образ жизіш адыгской феодальной знати», в которой данная проблема поднимается и анализируется, правда, в узком аспекте, заданном тематикой данной работы.
Проблема черкесского наездничества в рамках газетной статьи затрагивается Л.Керашевым. Не отрицая бесспорного факта существования в Черкесии в 18 - середине 19 вв. практики «военной экспансии» (наездничества), суть и природу его, автор видит в следующем:
набеговая система у черкесов возникла во время зарождения классовых отношений и была связана с естественной потребностью общества в захвате новых территорий, имущества и пленных. Т.е. она была порождена экономическими факторами, обусловленными, в свою очередь, изменениями в базисе общества;
как и другие общественные явления, имеющие свойство перерастать архаические рамки базиса, в котором они родились, наездничество преодолело переходный характер своей сущности. В эпоху феодализма наездничество, значительно трансформировавшееся, становится у черкесов неотъемлемым атрибутом нового способа производства, приобретая черты классового явления;
представление о всеобщей воинственности черкесов лишено оснований. Наездничество, как правило, выступало прерогативой княже-ско-дворянской верхушки и для других слоев общества (крестьянства) было характерно в значительно меньшей степени;
учитывая достаточно высокий уровень развития основных отраслей экономики Черкесии (земледелие и скотоводство), а также особенности национальных традиций и этикета (порицание роскоши, стяжательства, поощрение щедрости, скромности в быту и др.), ключ к пониманию сущности наездничества надо искать не в экономической сфере, а в области политики и этикета;
черкесское наездничество 18 - первой половины 19 вв. - это не способ существования народа, а особый, феодальный по сути, механизм поддержания военной мобильности общества в условиях стабильной внешнеполитической напряженности в регионе.
В целом соглашаясь с основными тезисами автора, нельзя считать приемлемой формулировку только одного из них, утверждающего, что в эпоху феодализма наездничество становится у черкесов неотъемлемым атрибутом нового способа производства. В данном случае, оно входит в противоречие с другим, самим же автором выдвинутом тезисом, что наездничество переросло архаические рамки базиса, в котором оно родилось, преодолело переходный характер своей сущности, и поэтому ключ к ею пониманию надо искать не в экономической сфере, а в области политики и этикета.
Во-первых, способ производства, как известно, это составная базиса любого общественного строя, а политика и этикет относятся к сфере надстройки общества. Во-вторых, войны и захват добычи не являются сами по себе атрибутами способа производства, в дашюм случае, феодального. Они
появляются в истории в связи с изменениями в базисе (развитие средств производства, появление прибавочного продукта, имущественной и социальной дифференциащш, зарождение нового способа производства и классообразова-ние). В свою очередь, зародившись, они сами становятся фактором, ускоряющим процесс классообразования и становления нового способа производства. Но, если появление этого института связано с изменениями в базисе общества в период классообразования, то его дальнейшее существование или исчезновение в эпоху феодализма необходимо искать в области надстройки общества. В даішом случае сюда можно отнести как раз те факторы, о которых говорит автор: внешнеполитическая напряженность, особенности традиционных этикетных ценностей и т.д.
В работах М.В.Покровского и В.К.Гарданова наездничество рассматривается в аспекте его социального содержания, особенностей общественно-экономического развития и классовых взаимоотношений в адыгском феодальном обществе. Так, например, М.В. Покровский в одной из своих работ делает вывод о том, что одной из причин бегства в пределы России в первой половине 19 в. адыгских крепостных крестьян и рабов, были грабительские набеги адыгской аристократии, сопровождавшиеся захватом имущества и членов их семей с последующей продажей в рабство. Даже свободные крестьяне (тфокотли), вынуждены были, по этой причине искать убежища в России. М.В.Покровский отмечает, что в подавляющем своем большинстве переселенцы были представителями низших сословий (крепостные крестьяне и рабы) и в меньшей степени - представители свободного крестьянства. Но здесь надо заметить, что автор интерпретирует отдельные факты, не связывая их с конкретной исторической и политической ситуацией. Так, например, говоря о разбойных набегах дворян на жилища тфокотлей в прикубанских аулах, автор не уточняет, что это происходило во время Кавказской войны. В ходе национально-освободительной войны, так называемые «непокорные черкесские племена» часто, в качестве репрессивных мер, использовали набеги на своих сородичей из числа «покорных», т.е. перешедших под контроль русской военной администрации. Правовые обычаи адыгов (черкесов) предусматривали определенные механизмы и правила, ограничивающие и регулирующие функционирование института наездничества. Так, например, не допускалось обращение в рабство и продажа людей свободных сословий, запрещалось совершать набеги на общества, с которыми заключены союзные обязательства и некоторые другие ограничения. В данном случае автор не учитывает конкретные политические факторы и историческую обстановку: во время Кавказской войны не только отдельные люди, но и целые общества считались «предателями» в виду того, что они объявляли покорность русскому правительству и не принимали участия в национально-освободительной борьбе. Поэтому на них многие положения и нормы правовых обычаев не распространялись. 10
В известной монографии В.К.Гарданова «Общественный строй адыгских народов» (18 - перв. пол.19 вв.) наездничество также рассматривается с точки зрения его социального содержания. Автор справедливо отмечает, что занятие наездничеством было в основном прерогативой высших сословий (князей и дворян) и для других слоев (свободное и зависимое крестьянство) не было столь характерно.
Набеги настолько были неотъемлемой чертой образа жизни адыгской феодальной знати, что русская администрация была вынуждена долгое время закрывать глаза на то, что этим продолжали заниматься офицеры из числа адыгской аристократии, находящиеся на русской службе. При этом, они занимались этим промыслом и у «чужих» и у «своих» (т.е. на территории непокорных адыгов и на территории контролируемой русской администрацией).
Среди выводов, содержащихся в указанной работе, есть такие, которые носят спорный характер. Так, например, наездничество, широко распространенное в адыгском обществе, рассматривается как признак характеризующий степень развитости общественных (феодальных) отношений. В своем труде В.К. Гарданов, в частности, пишет, что огромная роль феодальных набегов в общественной жизни адыгов 18 - перв. пол. 19 в. является одним из самых ярких и убедительных свидетельств того, что феодальные отношения у адыгов находились еще на сравнительно ранней, примитивной стадии развития. Очевидно, что для определения уровня развитости феодальных отношений, данный признак не является определяющим, по нему нельзя судить об уровне развитости общественных отношений. Несомненно, что набеги были порождены эпохой так называемой «военной демократии» и их сохранение в эпоху феодализма характерно именно на ранних его стадиях. Но, как считают многие отечественные ученые (А.И. Першиц и др.), институты и обычаи родопле-менного строя могут сохраняться в качестве реститутов и дериватов и в развитых классовых обществах, не только феодальных, но даже капиталистических. К примеру, в некоторых областях Италии до наших дней сохраняется обычай кровной мести. Но вряд ли на основании этого мы позволим себе делать выводы об уровне развития там капиталистических отношений.
Без понимания тех особенностей, исторических закономерностей, действовавших при переходе от первобытно-общинного строя к классовому, трудно понять многие проблемы, связанные с изучением этого классового общества.
В связи с этим большую помощь в разработке нашей темы оказало изучение и использование последних теоретических разработок отечественных ученых, изложенных в коллективном труде «История первобытного общества: период классообразования». В частности, в главе II указанной работы (автор Л.Е. Куббель) рассматривается как войны в эпоху первобытно-общинного строя влияли на ускорение процесса классообразования, когда укрепление военной организации в конечном счете вело к
появлению военно-демократических и военно-иерархических форм общественной организации, ставших затем важными ступенями на пути клас-сообразования и политогенеза.
Войны в ранней истории человечества, истории отдельных народов ( в том числе адыгов) стали предметом специального исследования в коллективном труде А.И.Першица, Ю.И.Семенова, В.А.Шнирельмана «Война и мир в ранней истории человечества».
Изучение этнографических материалов периода первобытнообщинного строя, как уже отмечалось, может дать много для понимания некоторых проблем феодального общества. В этом отношении, на наш взгляд, примечателен труд зарубежного (итальянского) историка Ф. Кардний «Истоки средневекового рыцарства». Хотя автором этого исследования делаются выводы на материалах истории Западной Европы, некоторые его выводы, да и сам метод исследования, помогли нам в понимании многих проблем изучаемой темы. Отличительной чертой этого метода является то, что автор не просто констатирует и описывает те или иные институты феодализма, особенности образа жизни, обычаев, но и пытается найти их корни, показать, откуда они произошли, как развиватись и во что в конце концов оформились уже в эпоху феодализма. Так, например, он прослеживает эволюцию родоплеменного вождя и его дружины в феодального сеньора и средневековое рыцарство. Аналогии с Западной Европой при изучении наездничества как определяющей черты образа жизни адыгской феодальной знати, вполне уместны, по нашему мнению. Ведь адыги, несмотря на все своеобразие их истории, проходили те же ступени в социально-экономическом, политическом и культурном развитии, что и другие народы мира. Как справедливо отмечают авторы коллективною труда, посвященного истории народов Северного Кавказа, у них общие закономерности человечества проявлялись в национальном своеобразии, но никогда народы Северного Кавказа не были чем-то исключительным, изолированным.
Хотя, как уже было сказано, специальных исследований по проблеме наездничества у черкесов нет, есть много работ, не посвященных конкретно данной теме, но изучающих некоторые вопросы, прямо или косвенно связанные с этим институтом. Так, вопросы военно-физической подготовки, институт аталычества, специфика военной организации и военной тактики черкесов рассматриваются в работах таких авторов, как: Г.А. Кокиев, В.Б. Вилинбахов, С.Х. Мафедзев, Б.Х. Бгажноков и другие. Традиционные методы военно-физического воспитания, институт аталычества стали, например, предметом изучения в работе С.Х. Мафедзева «Межпоколенная трансмиссия традиционной культуры адыгов».
Система военно-спортивных игр и упражнений описываются Б.Х. Бгажно-ковым в ряде статей, а также в его книге «Черкесское игрище». А.Т. Шортанов в работе «Адыгские культы» среди прочих проблем освещает такие, как: рели-12
гнозные, мифические представления адыгов, связанные с институтом «зекГуэ», культ бога наездничества «Зекгуэтхьэ», культ коня, обычай излечеїшя ранен-іюго «КІапщ», народные приметы, суеверия и некоторые другие, имеющие отношение к нашей теме.
Оружие, военная экипировка, конская сбруя черкесов изучены и описаны Э. Аствацатурян в книге «Оружие народов Северного Кавказа»
Традиционная одежда черкесов, в том числе и походные ее элементы, исследованы в трудах Е.Н. Студенецкой.
б. Методологическая основа
При разработке диссертационной темы, методологической основой, на которую мы опирались, послужили следующие принципы и методы:
принцип историзма. При изучении любого явления общественной жизни того или иного этноса необходимо учитывать конкретные исторические условия его бытования. Только в таком случае наши оценки тех или иных явлений общественной жизни могут быть объективными;
принцип универсальности истории. Магистральный путь развития человечества имеет одни закономерности, что не исключает некоторых особенностей в развитии отдельных народов, государств, щшилгоаций;
принцип функциональности. Любой общественный институт выполняет жизненно важные функции. Цель исследователя - выяснение этих функций;
принцип системности. Жизнедеятельность социальных организмов обеспечивают несколько основных институтов, которые взаимодействуют друг с другом. Поэтому любой институт необходимо рассматривать во взаимодействии с другими, входящими в систему общественных институтов данного общества;
принцип преемственности. Любое явление необходимо представлять себе в развитии: генезис, становление, расцвет, угасание іти трансформация (перерождение).
7. Структура работы
Работа состоит из введения, четырех глав и заключения. К ней также прилагаются тематический словарь и фотоиллюстрации. Во введении обосновывается актуальность исследования, ставятся его цели и задачи, дается обзор историографии и источников. В первой главе изучаются непосредственно институт наездничества «зекіуз», организация военных походов, тактика боевых действий, причины и мотивы военных походов, рыцарский кодекс «уэркъ хабзэ», правіша ведения войны. Вторая глава освещает такие вопросы, как: конь и конское снаряжение, вооружение и экипировка воинов, одежда и походная пища. В третьей главе изучаются
система подготовки к воинской жизни (идеологическая, психологическая, военно-физическая) и основной институт в системе этой подготовки - ата-лычество. В четвертой главе рассматриваются религиозные верования и культы, связанные с наездничеством. В конце предлагаемой работы приведены перечень использованных источников, литературы, список информаторов, список сокращений и оглавление.