Мордва в поликультурном пространстве московского мегаполиса: историко-этнографическое исследование Акимова Зинаида Ивановна

Содержание к диссертации

Введение

1. Факторы формирования ареалов проживания мордовского населения в москве и Московской области С. 39

1.1. Миграционные процессы: к теории и истории вопроса С. 40

1.2. Динамика численности и социокультурная характеристика мордовского населения исследуемого региона С. 77

1.3. Общественные организации мордвы: от истории к современности .С. 110

2. Хозяйство и материальная культура .С. 151

2.1. Трудовая деятельность в адаптации мордвы: сельская жизнь и мегаполис С. 152

2.2. Этно-региональные особенности поселений, жилых и хозяйственных построек села и города .С. 185

2.3. Пища и утварь в аспекте их модификации С. 229

3. Народный костюм как маркер традиционной культуры С. 269

3.1. Народная одежда: от традиции к новациям С. 270

3.2. Вышивка .С. 301

3.3. Традиционные украшения .С. 323

4. Традиционные обряды, праздники и народная медицина: от истоков к современности .С. 357

4.1. Обряды: трансформация в условиях мегаполиса С. 358

4.2. Календарные и религиозные праздники: сохранение и эволюция С. 382

4.3. Народная медицина – профилактика здоровья в повседневной жизни С 4 0 4

Заключение с. 431

Список источников и литературы

• Общественные организации мордвы: от истории к современности
• Этно-региональные особенности поселений, жилых и хозяйственных построек села и города
• Пища и утварь в аспекте их модификации
• Календарные и религиозные праздники: сохранение и эволюция

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Современная социокультурная ситуация в России во многом определяется активизацией многогранных и сложных миграционных процессов, играющих важную роль в современном и перспективном социально-экономическом, политическом и этнокультурном развитии страны. Вследствие миграции меняется этническая структура населения, слабая интеграция переселенцев в социокультурную среду неблагоприятно сказывается на межнациональных отношениях и стабильности российского общества, в связи с этим данной проблемы исследование весьма актуально.

Наиболее существенны последствия миграции для г. Москвы и Московской области, в которых проживает около 13 % общей численности населения страны¹. Регион отличается значительным этническим и конфессиональным разнообразием, что обусловливает необходимость создания условий для развития общероссийской гражданской идентичности, сохранения и развития национальной самобытности народов и этнических групп, формирования духовного единства на основе диалога культур - главного условия самосохранения человечества. Москва и Московская область являются центром политической, экономической, социальной и культурной жизни России, поэтому именно сюда устремлены миграционные потоки, в том числе мордвы, занимающей по численности населения девятое место среди народов России и первое среди народов финно-угорской языковой группы Российской Федерации.

Основная масса мордовских переселенцев осела в городах, что привело к существенным изменениям материальной культуры и социальной жизни этноса. Мордовский этнос в условиях Московского мегаполиса сумел сохранить, несмотря на все исторические коллизии, богатейшую национальную культуру и национальное самосознание, вследствие чего изучение его этнографических особенностей представляется одним из важных направлений отечественной исторической науки.

Вместе с тем мордва, проживающая в г. Москве и Московской области в условиях, способствующих ассимиляции и унификации культуры, в последнее десятилетие прилагает немало усилий для поддержания традиций, сохранения и развития родных языков, удовлетворения культурных и духовных потребностей. В связи с этим целесообразность изучения трансформации и модификации традиционной этнической культуры современного мегаполиса представляется вполне обоснованной.

Таким образом, актуальность темы диссертации обусловлена многими существенными причинами: общественно-социальной значимостью изучения последствий миграционных процессов в стране; важностью роли поликультурного московского региона в политическом, экономическом, социальном и этнокуль-

См.: Всероссийская перепись населения [Электронный ресурс]. URL: 1612.htm (дата обращения 06.05.2013 г.).

турном развитии России; целесообразностью исследования самобытной культуры мордвы, находящейся в поликультурном пространстве Московского мегаполиса, для определения технологий продуктивного межэтнического взаимодействия в многомерном пространстве общероссийской культуры; недостаточной изученностью обозначенной проблемы.

Объектом исследования является материальная и духовная культура мордовского населения Москвы и Московской области. Московский мегаполис представляет собой компактно расположенную группу городских и сельских поселений, объединенных интенсивными и многообразными хозяйственными, трудовыми и культурно-бытовыми взаимосвязями в сложную многокомпонентную динамичную систему с центром в Москве. В рамках мегаполиса осуществляются стабильные производственные, трудовые, культурно-бытовые, рекреационные и другие связи между Москвой и окружающими ее поселениями, в том числе в виде маятниковых миграций, т. е. ежедневных поездок из одних населенных пунктов в другие. Общей чертой расселения Московского мегаполиса является большая слитность городских и сельских поселений, их активное взаимодействие. Границы между городскими и сельскими поселениями размыты и динамичны. Так, сельские жители, работающие в городах, а также представители городских профессий на селе образуют значительный контингент «скрытого городского населения»².

Предмет исследования - условия и факторы адаптации мордовских переселенцев в социокультурной и полиэтнической среде Москвы и Московской области, трансформация различных компонентов национальной культуры в условиях иноэтнического и инокультурного окружения в таких аспектах, как трудовая деятельность, домашнее хозяйство, одежда и украшения, обряды и традиции при определении степени эффективности их сохранения и развития национальными общественными объединениями.

Хронологические рамки исследования охватывают конец XIX - начало XXI в. Нижняя граница обусловлена фактом официального фиксирования первых мордовских переселенцев в Москве и Подмосковье; верхняя - активным процессом миграции в 2000-е гг., что позволяет решить в целом поставленные в диссертации задачи. Расширение в редких случаях рамок хронологии определяется возможностью использования для сравнительной характеристики тех или иных компонентов культуры источников более раннего периода.

Территориальные границы диссертации определены районами компактного проживания мордовского населения в г. Москве и Московской области: пос. Марьино Ленинского района г. Москвы; г. Мытищи, Пушкино, Видное, Королев, Железнодорожный, Луховицы, Зарайск, микрорайон Хлебнико-

URL: (дата обращения 25.04.2015 г.).

во г. Долгопрудный; д. Марьино Сергиево-Посадского района; пос. Архангельское Красногорского района; д. Напругово Клинского района; пос. Красная Пойма, пос. Астапово, пос. Врачево, д. Озерицы, д. Матыра Луховицкого района; д. Авдеево Зарайского района; с. Акатьево Коломенского района; пос. Романцево, д. Малое Толбино Подольского района; с. Андропово Чеховского района и др. Наиболее важной причиной формирования ареалов проживания в Москве и Московской области выступает географический фактор. Большая локализация отмечена на юго-востоке Московской области, на территории, географически приближенной к западу Республики Мордовия, откуда произошел их наибольший отток. Миграция мордвы в северные районы Московской области связана с решением хозяйственных задач в период индустриализации и коллективизации страны.

Степень разработанности проблемы. Изучение этнических процессов, связанных с миграцией мордвы в центральную часть России - Москву и Московскую область, невозможно без таких дискуссионных понятий, как «диаспора», «этнокультурная адаптация», «ассимиляция», «культурная традиция», «инкульту-рация», «этническая идентичность» и др. Материалы по данной проблеме содержатся в публикациях общетеоретического характера⁴. Содержание понятия «диаспора» раскрывается в трудах С. А. Арутюнова, В. А. Тишкова, В. И. Дятлова, В. К. Мальковой, И. В. Остапенко, И. А. Субботиной, Ж. Т. Тощенко, Ю. И. Семенова и др.⁵ По мнению В. А. Тишкова, сопровождающие указанную дефиницию категории условны⁶. Ж. Т. Тощенко считает, что диаспоры являются «орга-

Полевой материал автора по результатам этнографической экспедиции в Москву и Московскую область, записи 2012-2013 г.

См.: Будина О. Р., Шмелева М. Н. Традиция в культурно-бытовом развитии современного русского города // Советская этнография (далее - СЭ). 1982. № 6. С. 27-39; Юдина Т. Н. Миграция : слов. осн. терминов. М., 2007; Садохин А. П. Этнология. М., 2000; Петренко В. Ф. Психосемантический подход к этнопсихологическим исследованиям // СЭ. 1987. № 5. С. 22-38; Праздников Г. А. Традиция как диалог культур // СЭ. 1981. № 3. С. 54-56; Зыков М. Б. Понятие «память» как концептуальная основа для организации междисциплинарного исследования понятия «культурная традиция» // Там же. 1986. № 3. С. 46-47; Пер-шиц А. И. Проблемы теории традиции глазами этнографа // Там же. 1981. № 3. С. 45-46; Александренков Э. Г. «Этническое самосознание» или «этническая идентичность»? // Этнографическое обозрение (далее - ЭО). 1996. № 3. С. 13-22; Будина О. Р. Традиции домостроительства у компактных этнических групп в иноэтничном окружении // Там же. 1995. № 5. С. 59-76; Малыгина И. В. Национальная культура и национальное самосознание. М., 1998; Тишков В. А. Исторический феномен диаспоры // ЭО. 2000. № 2. С. 43-63 и др.

См.: Арутюнов С. А. Диаспора - это процесс // ЭО. 2000. №2. С. 74-79; Тишков В. А. Исторический феномен диаспоры // Там же. С. 43-63; Его же. СЭ: преодоление кризиса // Там же. 1992. № 1. С. 5-20; Малькова В. К., Остапенко И. В., Субботина И. А. Этнические меньшинства в современной Москве. М., 1998; Тощенко Ж. Диаспора как объект национальной политики // Постсоветское пространство: суверенизация и интеграция. М., 1997. С. 74-91; Семенов Ю. Этнос, нация, диаспора [Электронный ресурс]. URL: (дата обращения 12.03 2012 г.).

См.: Тишков В. А. Исторический феномен диаспоры // ЭО. 2000. № 2. С. 45.

низационным воплощением интересов своего народа, стремящегося сохранить свою национальную самобытность, свою самостоятельность, свою культуру, свои обычаи, традиции» . Ю. И. Семенов, рассматривая диаспору как отдельных членов этноса, рассеянных по территориям, которые занимают другие национальные

о

общности, разделяет ее на внесоциорную и внутрисоциорную .

Е. А. Ягафова, исследовав чувашскую диаспору в ближнем зарубежье, выявила, что ей присущи особые признаки, не совпадающие с характеристиками «классических» диаспоральных групп. Эти признаки интегрируются в сложившиеся в принимающем обществе экономические модели и структуру социальных связей⁹. Многие исследователи расширяют значение термина до этнических групп людей, живущих не только за пределами своего национального государства, но и внутри него (чуваши, буряты, татары, башкиры, калмыки, мордва и др.)¹⁰.

Теоретические проблемы диаспор анализируются в публикациях зарубежных ученых (J. A. Armstrong, W. Safran, R. Cohen и др.), предлагающих такие критерии для определения диаспоры, как факт перемещения из «исходного» центра на периферию или в другой «иностранный» регион¹¹.

Вопросы этнической адаптации народов бывшего Советского Союза рассматривали С. А. Токарев, С. А. Арутюнов, Н. Н. Чебоксаров, Г. Е. Марков, Ю. В. Бромлей и др. ; адаптация мордвы изучена в ряде коллективных моно-графий . История мордвы, в том числе процессы ее расселения и миграции, ос-

п

Тощенко Ж. Концепция национальной политики опять не состоялась? // Постсоветское пространство: суверенизация и интеграция. С. 178.

о

См.: Семенов Ю. Этнос, нация, диаспора [Электронный ресурс]. URL: (дата обращения 12.03.2012 г.).

См.: Ягафова Е. А. Чувашская «диаспора» на постсоветском пространстве. Самара, 2013; Ее же. Чувашская диаспора на постсоветском пространстве (на примере общин в Казахстане, Белоруссии и Эстонии) // ЭО. 2015. № 3. С. 147-164.

См.: Викторин В. М. Калмыцкий этнический ареал в Нижнем Поволжье и проблемы реализации Закона РФ «О реабилитации репрессированных народов» // Этничность и власть в полиэтничных государствах. М., 1994; Иванов В. П. Формирование чувашской диаспоры. Чебоксары, 1988.

¹¹ См.: Armstrong J. A. Mobilized and Proletarian Diasporas // American Political Science Review. 1976. Vol. 20. P. 393^08; Сафран У. Сравнительный анализ диаспор. Размышления о книге Робина Коэна «Мировые диаспоры» // Диаспоры. 2004. № 4. С. 140-164; Safran W. Diasporas in Modem Societies: Myths of Homeland and Return // Diaspora. 1991. Vol. 1, № 1. P. 21-39; Cohen R. Global Diasporas: An Introduction. London : University College London Press, 1997.

См.: Токарев С. А. Этнография народов СССР. Исторические основы быта и культуры. М., 1958; Арутюнов С. А., Чебоксаров Н. Н. Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества // Расы и народы. М., 1972. Вып. 2. С. 8-31; Марков Г. Е. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала. Этногенетический взгляд на историю. М., 1992; Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. М., 1983; Кузнецов И. М. Об обыденных этнокультурных психологических представлениях // СЭ. 1983. № 2. С. 84-87.

См.: Никонова Л. И. [и др.]. Мордва юга Сибири. Саранск, 2007; Никонова Л. И. [и др.]. Мордва Саратовской области : в 2 ч. Ч. 1. Петровский район. Саранск, 2009; Никонова Л. И. [и др.]. Мордва Западной Сибири : в 2 ч. Ч. 1. Село Калиновка : сибирская история и

вещена в работах Н. Ф. Мокшина, В. Ф. Разживина, В. А. Юрчёнкова, Г. А. Корнишиной и др.¹⁴ Общая схема исследования адаптации этнических групп, понятия, применяемые при их анализе, и способы «инструментального» выражения представлены в публикациях Ю. В. Арутюняна, А. А. Сусоколова, В. И. Переведенцева, М. Г. Рабиновича, С. И. Брука, В. В. Пименова, Г. В. Старовойтовой и др.¹⁵ Перечисленные авторы подробно рассматривали миграцию, ее формы и виды.

С учетом того, что в Москву и Московскую область в изучаемый период мигрировало в основном сельское население, значимыми в аспекте диссертации явились исследования по истории формирования рабочих кадров, в которых рассматривались их территориальные, национальные, социальные корни, а также роль этнических традиций в создании новых форм быта¹⁶.

мордовские традиции. Саранск, 2009; Никонова Л. И. [и др.]. Мордва Дальнего Востока. Саранск, 2010; Никонова Л. И. [и др.]. Мордва циркумбайкальского региона и Республики Хакасия. Саранск, 2010; Никонова Л. И. [и др.]. Мордва Урала и Зауралья. Саранск, 2012.

См.: Мокшин Н. Ф. Этническая история мордвы (XIX - XX вв.). Саранск, 1977; Юрчёнков В. А. Мордовский народ: вехи истории. Саранск, 2007; Разживин В. Ф. Динамика сельского населения Мордовской АССР (1926 - 1979 гг.) // Сельское хозяйство и крестьянство Среднего Поволжья в условиях развитого социализма. Чебоксары, 1982. С. 65-69; Мордва Заволжья. Саранск, 1994; Первушкин В. И., Прошкин В. Я. Мордва Пензенской области. Пенза, 2012; Корнишина Г. А. Структура мордовского этноса: методологические аспекты проблемы // Гуманитарий : актуальные проблемы гуманитарной науки и образования. 2015. № 2 (30). С. 10-18; Ее же. Этнические процессы в среде современного мордовского населения Заволжья // Там же. № 4 (32). С. 17-25 и др.

См.: Арутюнян Ю. В. Социально-культурные аспекты развития и сближения наций в СССР: Программа, методика и перспективы исследования // СЭ. 1972. № 3. С. 316-330; Его же. Социальная структура сельского населения СССР. М., 1971; Его же. Столичные жители. М., 1996; Его же. Этносоциология. М., 1998; Миграции и новые диаспоры в постсоветских государствах. М., 1996; Разделит ли Россия участь Союза ССР? М., 1993; Сусоколов А. А. Структурные факторы самоорганизации этноса // Расы и народы. М., 1990. Вып. 20. С. 5-39; Переведенцев В. И. Миграция населения и трудовые проблемы Сибири. Новосибирск, 1966; Его же. Методы изучения миграции населения. М., 1996; Терентьева Л. Н. Некоторые стороны этнических процессов в Поволжье, Приуралье и на Европейском Севере СССР // СЭ. 1972. № 6. С. 38-1; Рабинович М. Г., Шмелева М. Н. Город и этнические процессы (из опыта этнического изучения восточнославянских народов) // Там же. 1984. № 2. С. 3-14; Брук С. П., Козлов В. И. Этнографическая наука и перепись населения 1970 года // Там же. 1967. № 6. С. 3-5; КрупянскаяВ. Ю. Этнография города и промышленного поселка // Там же. 1964. № 4. С. 118-125; Максимов Г. М. Движение и состав населения СССР // История СССР. 1961. № 1. С. 28^8; Пименов В. В. Удмурты: Опыт компонентного анализа этноса. Л., 1977; Старовойтова Г. В. Этническая группа в современном городе. Л., 1987.

См.: Митрофанова А. В. Рабочий класс и индустриальное развитие страны // История СССР. 1976. № 2. С. 207-208; Пивовар Е. И. Научно-технический прогресс и рабочие автомобильной промышленности в годы восьмой пятилетки // Там же. 1975. № 2. С. 127-138; Алещенко И. М. Из истории рабочего класса Москвы в восстановительный период (1921 -1925 гг.) // Там же. 1959. № 1. С. 109-121; Рашин А. Г. Рост культурно-технического уровня рабочего класса СССР в 1917 - 1958 гг. (Историко-статистический очерк) // Там же. 1961. № 2. С. 10-24; Кочетов А. Н. Новые тенденции в совершенствовании социальной структуры советского общества (1980-е гг.) // Там же. 1988. № 6. С. 3-16 и др.

Большое количество научных изысканий посвящено рассмотрению развития промышленности Москвы и Московской области, как в отдельные пе-риоды, так и в целом с 1917 по 1985 г. Материалы, содержащиеся в серии сборников «История заводов и фабрик», охватывали общие вопросы развития пролетариата без учета его национальной специфики. Изучение культуры и быта рабочего класса с этнографической позиции началось в 1950-е гг. и продолжалось вплоть до 1990-х гг., оно было связано с перестройкой этнографической работы, ориентацией ее на изучение современности. Появились публикации по истории формирования рабочих кадров, выявляющие их территориальные, национальные и социальные корни. В связи с этим подверглись анализу и собственно этнографические проблемы, в том числе определялась роль этнических традиций в процессе создания новых форм быта рабочих . Были подробно обследованы города, в том числе и Москва¹⁹. Ключевым аспектом стало выявление преобразований в культуре и повседневности рабочих, но затрагивалось и сельское население путем привлечения данных о традиционно-бытовой культуре в целом. Современное состояние промышленности представ-

См.: История Москвы. Т. 6: Период построения социализма (1917 - июнь 1941 г.). М., 1957. Кн. 1; История Москвы : крат, очерк. 3-е изд. М., 1978; Москва: Иллюстрированная история : в 2 т. Т. 2: С 1917 г. до наших дней. М., 1986; Синицын А. М., Чистяков Г. В. Некоторые итоги развития промышленности Москвы в годы девятой пятилетки // Там же. 1976. № 6. С. 93-107; Костина Р. В. Московский городской совнархоз в решении вопросов управления промышленностью столицы (1918 - 1920 гг.) // Там же. 1984. № 3. С. 116-128; Иванов Л. М. К вопросу о формировании промышленного пролетариата в России // Там же. 1958. № 4. С. 27-51; Хавин А. Ф. Развитие тяжелой промышленности в третьей пятилетке (1938 - июнь 1941 гг.) // Там же. 1959. № 1. С. 10-35; Рашин А. Г. Указ. соч.; Остапенко И. П. Сессия по истории формирования и развития советского рабочего класса (1917-1961 г.) // История СССР. 1962. № 5. С. 245-247; Хлусов М. И. О некоторых закономерностях развития промышленных предприятий СССР в послевоенный период // Там же. 1963. № 6. С. 19-32; Водарский Я. Е. Формирование промышленных селений Центрально-промышленного района Европейской России // Там же. 1966. № 3. С. 144-160; Промышленность СССР в годы восьмой пятилетки (1966 - 1970 гг.) // Там же. 1972. № 2. С. 3-23; Митрофанова А. В. Указ. соч.; Бейлина Е. Э. Промышленное развитие СССР в годы десятой пятилетки // Там же. 1981. № 5. С. 3-25; Чернобаев А. А. Изменения численности и состава рабочих Москвы в 70-е годы // Там же. 1983. № 3. С. 131-140; Пережогин В. А. Из опыта развития научно-производственных объединений Москвы (60 - 80-е гг.) // Там же. 1989. № 1. С. 24-36 и др.

1 о

См.: Крупянская В. Ю. Вопросы этнографического изучения быта рабочих // Этнографическое изучение быта рабочих. По материалам отдельных промышленных районов СССР. М., 1968. С. 12.

См.: Чебоксаров Н. Н. Этнографическое изучение культуры и быта московских рабочих. Очерк первый. Производственная жизнь // СЭ. 1950. № 3; Митрофанова А. В. Указ. соч.; Пивовар Е. И. Указ. соч.; Спектор Н. П. Шефство московских рабочих над экскурсантами Первой сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки Союза ССР // История СССР. 1958. № 6. С. 141-143; Алещенко И. М. Указ. соч.; Рашин А. Г. Указ. соч.; Кочетов А. Н. Указ. соч. и др.

лено в ежегодном справочнике «Московская область» . Несмотря на то, что перечисленные работы носят историко-экономический характер, они дают представление о причинах миграции мордвы и условиях жизни на новом месте. Поскольку мордовское население Московской области проживает в основном в городах, ценной для нашего исследования представляется работа О. Р. Будиной и М. Н. Шмелевой, в которой рассмотрены различные стороны современной народной жизни: поселения и жилища, обычаи и обряды, семейные и общественные праздники, участие городских жителей в их формировании, а также изменения, происходящие в культуре и быте в процессе социального и этнического развития, влияние профессиональных занятий на развитие семейно-

бытовых традиций и др. Наряду с этим следует подчеркнуть значимость отражения проблем городской культуры (многомерность повседневности, условия усиливающейся внутренней миграции, город как культурно-образовательный концепт, этнические устои в условиях современного полиэтнического города) в материалах VII Конгресса этнографов и антропологов России (Саранск, 2007)²².

Мордовский народ переселялся и в сельскую местность Подмосковья, поэтому интерес представляют исследования по вопросам развития данного сектора, проблемам землепользования, формирования агропромышленного комплекса, материального состояния колхозной семьи, носящие в основном общероссийский характер, но отражающие и состояние изучаемого региона . В монографии Т. Г. Нефедовой сельская Россия изучается с географической точки зрения, затрагиваются вопросы современного состояния некоторых рай-

онов Московской области .

См.: Московская область : ежегод. справ. М., 2006. Вып. 3.

См.: Будина О. Р., Шмелева М. Н. Город и народные традиции русских. М., 1989.

См.: Культура полиэтнического города России XXI в.: кризис и инверсии // VII Конгресс этнографов и антропологов России. Саранск, 2007. С. 156-166.

См.: Безнин М. А. Материальное благосостояние колхозной семьи в Нечерноземье (1959 - 1965 гг.) // История СССР. 1989. № 1. С. 37-59; Его же. Землепользование крестьянского двора в Российском Нечерноземье в 1950 - 1965 гг. // Там же. 1990. № 3. С. 27^0; Болтуш-кинВ. В. Укрепление совхозов РСФСР кадрами в 1953 - 1958 г. // Там же. 1971. № 1. С. 84-92; Климов П. И. Колхозная деревня после сентябрьского Пленума ЦК КПСС (1953 - 1958 гг.) // Там же. 1959. № 2. С. 34-53; Морозов В. О. Из истории развития сельского хозяйства РСФСР (1953 - 1958 гг.) // Там же. 1961. № 4. С. 29-54; Корольков В. В. Сельские индустриальные кадры в 1953 - 1963 гг. // Там же. 1964. №2. С. 33-55; Тюрина А. П. Развитие сельского хозяйства СССР в восьмой пятилетке (1966 - 1970 гг.) // Там же. 1972. № 1. С. 3-25; Ее же. Сельское хозяйство СССР в годы девятой пятилетки (1971 - 1975) // Там же. 1976. № 3. С. 22^5; Волков И. М. Сельское хозяйство СССР в десятой пятилетке // Там же. 1981. № 4. С. 3-21; Вербицкая О. М. Изменения численности и состава колхозного крестьянства РСФСР в первые послевоенные годы (1946 - 1950) // Там же. 1980. № 5. С. 124-138; Райг И. X. Развитие личного подсобного хозяйства в советской деревне // Там же. 1984. № 5. С. 120-126; Волков И. М., Русинов И. В. Формирование агропромышленного комплекса и социальные изменения в деревне // Там же. 1985. № 6. С. 4-23; Нефедова Т. Г. Сельская Россия на перепутье : геогр. очерки. М., 2003. ²⁴ См.: Нефедова Т. Г. Указ. соч.

Рассмотрение вопросов своеобразия пищи мордвы в Москве и Московской области обусловило привлечение для сравнительного анализа и определения степени сохранности народных традиций трудов Н. И. Воробьева,

A. Н. Львовой, Н. Р. Романова, Г. А. Сепеева и других авторов , изучавших эту
область культуры у финно-угорских и других народов Среднего Поволжья.
Наиболее полно состав повседневной и обрядовой пищи мордвы на основе эт
нокультурных связей охарактеризован в работах Е. И. Динес²⁶.

В целях выявления традиционных и инновационных признаков поселений, жилых и хозяйственных построек мордвы, проживающей в Московском мегаполисе, использованы труды В. А. Балашова, В. Ф. Вавилина, Т. Г. Нефедовой, В. Н. Белицер, В. М. Жигулевой, Ю. И. Шамурина и др.²⁷, в которых рассматриваются вопросы проектирования и строительства с учетом этнокультурной составляющей. В. Н. Белицер и Н. П. Макушин описали типы плани-

9Я

ровки, застройки и конструктивные решения мордовских усадеб .

B. Ф. Вавилин привел материалы об особенностях сельских поселений, жилых
и хозяйственных постройках²⁹.

При характеристике народной одежды изученного региона были приняты во внимание исследования В. Н. Белицер, И. Георги, И. Лепехина, П. С. Палласа, И. Н. Смирнова, П. Д. Степанова, А. Хейкеля об особенностях мордовского национального костюма³⁰. Так, профессор Казанского университе-

См.: Воробьев Н. И. Казанские татары. Казань, 1953; Воробьев Н. И., Львова А. Н., Романов Н. Р., Симонова А. Р. Чуваши (этногр. исслед.). Чебоксары, 1956; Сепеев Г. А. Восточные марийцы : ист.-этногр. исслед. материальной культуры (середина ХГХ - начало XX в.). Йошкар-Ола, 1975.

См.: Динес Е. И. Традиционная пища и домашняя утварь мордвы // Исследования по материальной культуре мордовского народа : тр. Мордов. этногр. экспедиции. М., 1963. Вып. 2. С. 104-126.

См.: Балашов В. А. Бытовая культура мордвы: традиции и современность. Саранск, 1991; Вавилин В. Ф., Моисеенко В. А. Архитектура частного коттеджа: история и современность. Саранск, 2006; Нефедова Т. Г. Указ. соч.; Белицер В. Н. Жилые и хозяйственные постройки мордвы-мокши на территории Мордовской АССР в конце XIX - первой половине XX в. // Исследования по материальной культуре мордовского народа. М., 1963. С. 161-192; Жигулева В. М. Деревянное кружево подмосковных деревень // Живая старина. 1997. № 3. С. 44-46; Шамурин Ю. И. Архитектура Москвы // Москва в ее прошлом и настоящем. М., [б. г.]. Т. XI. С. 117-125 и др.

См.: Макушин Н. П. Современное эрзянское жилище на территории Мордовской АССР // Исследования по материальной культуре мордовского народа. С. 192-209 и др.

См.: Вавилин В. Ф. Интерьер частного жилища: история и современность. Саранск, 2006; Его же. Проектирование жилого дома малой этажности. Саранск, 1978; Его же. Мордовское народное зодчество. Саранск, 1980.

См.: Белицер В. Н. Народная одежда мордвы. М., 1973; Георги И. Г. Описание всех в Российском государстве обитающих народов. СПб., 1776. Ч. 1; Лепехин И. Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1768 и 1769 году. СПб., 1771; ПалласП. С. Путешествия по разным провинциям Российской империи. СПб., 1809. Ч. 1; Смирнов И. Н. Мордва : ист.-этногр.

та И. Н. Смирнов сделал выводы, обобщая материалы, собранные им самим и его предшественниками, подчеркнув, что женский костюм мокши существенно отличается от костюма эрзи. И. Георги, И. Лепехин и П. С. Паллас сделали акцент на некоторые половозрастные отличия в женском костюме субэтносов мордвы. Монография А. Хейкеля наполнена обширным иллюстративным материалом (рисунками и таблицами), подробным описанием некоторых вариантов мордовского костюма, испытавшего в начале XX в. определенные изменения. В. Н. Белицер применила метод картографирования, позволивший систематизировать традиционный костюм по локальным вариантам. В последующих трудах предложенный вариант классификации нашел обширное применение. Например, в рамках нашего исследования проведен сравнительный анализ локальных групп традиционного костюма мордвы из мест переселения мигрантов и их современного варианта народной одежды. Данное сопоставление позволило проследить наличие этнокомпонента в современном городском типе одежды мордвы. Следует отметить и книги Н. И. Гаген-Торн, Т. А. Крюковой, В. Н. Мартьянова, Т. П. Прокиной, Т. А. Шигуровой, фотоматериал М. Е. Ев-севьева, помогающие проследить процессы обновления, тенденции и спецификации, характерные для народной одежды изученного этноса на протяжении XX в. и в настоящее время³¹.

Для выявления степени сохранности и соблюдения мордовским населением Москвы и Московской области национальных обрядов и праздников нами привлекались труды разных ученых, значительная часть которых посвящена свадебной обрядности. Кроме указанных выше работ П. С. Палласа, И. И. Лепехина и И. Г. Георги, в которых содержатся сведения о мордовских обрядах, следует отметить труды К. В. Миллера, П. И. Мельникова (А. Печерского), В. Н. Майнова , а также современных исследователей -Н. Ф. Беляевой, Т. П. Девяткиной, Н. Ф. Мокшина, Г. А. Корнишиной, А. С. Луз-

очерк. Казань, 1895; Степанов П. Д. Головные уборы мордовских замужних женщин в Саратовской губернии (опыт применения типологического метода) // Тр. Нижневолж. обл. науч. об-ва краевед. Саратов, 1928. Вып. 35, ч. 5. С. 1-25; Heikel A. Mordvalaisten Pukujaja kuoseja. Trachter und muster der Mordvinen. Helsingissa, 1899.

Q 1

См.: Гаген-Торн H. И. Женская одежда народов Поволжья: (Материалы к этногенезу). Чебоксары, 1960; Крюкова Т. А. Мордовское народное изобразительное искусство. Саранск, 1968; Мартьянов В. Н. Мордовская народная вышивка. Саранск, 1991; Мордовский народный костюм : альбом. Саранск, 1990; Мордовский народный костюм : альбом. Саранск, 2007; Шигурова Т. А. Традиционный костюм мордвы в свадебных обычаях и обрядах. Саранск, 2008; Ее же. Семантика картины мира в традиционном костюме мордвы. Саранск, 2012; Евсевьев М. Е. Избранные труды : в 5 т. Саранск, 1966. Т. 5.

См.: Миллер К. В. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, верований, обыкновений, жилищ, одежды и прочих достопримечательностей. СПб., 1776. Ч. 1; Мельников П. И. Очерки мордвы. Саранск, 1981; Майнов В. Н. Очерк юридического быта мордвы. СПб., 1885.

гина, Л. И. Никоновой, Т. П. Федянович, Е. Н. Мокшиной и др. Так, В. Н. Май-нов систематизировал традиционные верования, обряды и мифологию мордвы. В книгах М. Е. Евсевьева представлена мордовская свадьба в совокупности обрядов и фольклора, взаимосвязи религиозной жизни этноса, исторических, социальных и хозяйственно-бытовых реалий³⁴. В статьях Т. П. Федянович значительное место занимают сведения о культе предков, значении свадебной и родильной обрядности в жизненном цикле. Г. А. Корнишина рассмотрела традиционные обычаи и обряды, их структуру и формы бытования. Следует отметить, что большое количество работ упомянутых авторов посвящены лишь той части мордовского этноса, которая размещалась на своей исторической территории.

При воссоздании целостной картины этнокультурных процессов в жизни мордвы Москвы и Московской области использовались интернет-ресурсы, в частности информация официальных сайтов общественных организаций, объединений, центров и художественных коллективов.

Таким образом, проведенный анализ научной литературы, связанной с темой диссертационной работы, свидетельствует об отсутствии специальных комплексных исследований по проблеме сохранения и модификации традиционной этнической культуры мордвы в поликультурном пространстве московского региона.

Цель диссертационной работы заключается в комплексном историко-этнографическом исследовании традиционной культуры мордвы Москвы и Московской области, выявлении степени ее сохранности и трансформации. Для достижения поставленной цели необходимо было решить следующие задачи:

проанализировать в аспекте темы исследования работы ученых по проблеме миграции, технологиям изучения этнической культуры народов, проживающих в мегаполисе;

раскрыть динамику численности мордовского населения в исследуемом регионе в обозначенный период;

См.: Девяткина Т. П. Мифология мордвы. Саранск, 2006; Корнишина Г. А. Сезонные обряды мордвы. Саранск, 1990; Ее же. Традиционные обычаи и обряды мордвы: исторические корни, структура, формы бытования. Саранск, 2000; Ее же. Традиционно-обрядовая культура мордвы. Саранск, 2007; Федянович Т. П. Свадебные обряды мордвы // Семейные обряды мордвы : тр. / НИИЯЛИЭ при Совете Министров Мордов. АССР. Саранск, 1984. Вып. 76. С. 18-76; Ее же. Похоронные и поминальные обряды мордвы // Бытовая культура мордвы : тр. / НИИЯЛИЭ при Совете Министров Мордов. АССР. Саранск, 1990. Вып. 100. С. 96-125; Беляева Н. Ф. Традиционное воспитание детей у мордвы. Саранск, 2000; Лузгин А. С. В тесном соседстве: Хозяйство и материальная культура русского населения Мордовии. Саранск, 1987; Мокшин Н. Ф. Мордовский этнос. Саранск, 1989; Никонова Л. И., Кандрина И. А. Баня в системе жизнедеятельности народов Поволжья и Приуралья : ист.-этногр. исслед. Саранск, 2003; Ее же. От Адама и Евы до наших дней (очерки народной медицины мордвы). Саранск, 2000; Ее же. Тайны мордовского целительства. Саранск, 1995; Мокшина Е. Н. Религиозная жизнь мордвы во второй половине XIX - начале XXI века. Саранск, 2006 и др.

См.: Евсевьев М. Е. Мордовская свадьба. М., 1931; Саранск, 1959; 1990 идр.

изучить роль общественных организаций в этнокультурной жизни мордвы Московского мегаполиса;

охарактеризовать трудовую деятельность в адаптации мордвы на разных этапах ее вселения в данный регион;

выявить типологические и индивидуальные особенности в жилищном комплексе мордвы в сельской и городской местности московского региона;

определить степень сохранности традиционной пищи мордвы в условиях проживания в мегаполисе;

установить уровень трансформации традиционной одежды, вышивки и украшений мордвы;

рассмотреть традиционные и инновационные элементы в обрядах и праздниках;

исследовать знания и умения из области народной медицины, используемые мордвой в повседневной жизни.

Источниковая база исследования. Знакомство с описями Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Российского государственного архива экономики (РГАЭ) показало, что содержащиеся в них сведения связаны в основном с социально-экономическим развитием исследуемой территории, а этнографические материалы, касающиеся переселения мордвы в Москву и Московскую область, отсутствуют. Исключение составляют данные XVIII - начала XIX в., но они выходят за хронологические рамки исследования. В связи с этим в комплексе архивных источников основными выступили сведения республиканских архивов - Центрального государственного архива Республики Мордовия (ЦГА РМ), научного архива ГКУ РМ «Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия» (НАНИИГН). Из московских архивов использован архив Центра мордовской культуры Постоянного представительства Республики Мордовия при Президенте Российской Федерации.

Источники, содержащиеся в фондах ЦГА РМ, позволяющие проследить миграцию мордовского населения в Москву и Московскую область, можно объединить в две группы. К первой относятся нормативно-правовые акты: приказы Главного управления (Ф. Р-473. Оп. 1. Д. 129), постановления и распоряжения Совета Министров Мордовской АССР (МАССР) о вопросах деятельности управления по использованию трудовых ресурсов (Д. 220); постановления Совета Министров МАССР, касающиеся переселения и организованного набора рабочих (Д. 143), указания и директивы Переселенческого управления по вопросам отбора и отправки переселенцев, выписки из протоколов заседаний коллегии Переселенческого управления (Д. 93).

Вторую группу составляют материалы делопроизводства: доклады, справки, отчеты, информация Управления Совета Министров МАССР по использованию трудовых ресурсов (Д. 264, 282); отчеты о выполнении планов по

переселению населения и организованному набору рабочих (Д. 268); утвержденные планы и контрольные цифры по перемещению трудовых ресурсов (Д. 182). Например, справки и сводки, отчеты о ходе отбора и отправки переселенцев содержатся в д. 92, 93, 129, 143, 163, 182, 188, 220 и 268; сведения о наборе сезонных рабочих из районов Мордовии на лесохозяйственное опытно-производственное объединение «Русский лес» Московской области - в д. 290; акты - списки рабочих, переданных предприятиям, - в д. 148 (в трест «Перовский» Главоблстроя), д. 135 (на предприятия Московского Управления строительства Главдорстроя СССР), д. 217, 231, 243, 256, 271, 286, 301, 315 (в тресты «Мос-строй» № 4, 5; 18, 29 Главмосстроя), д. 301, 286, 315, 330 (на торфяное предприятие «Родовицкий Мох» Шатурского торфтреста Московской области), д. 192 (на автобазу № 4 треста Центродорстроя г. Реутов Московской области) и др.

Из рукописного фонда НА НИИГН были привлечены отчеты о работе этнографической экспедиции 1955 г., этнографические карточки, составленные Н. П. Макушиным и Н. Глуховой ; карточки историко-этнографической экспедиции 1952 г., составленные В. И. Ежовой³⁶; материалы Мордовской этногра-фической экспедиции 1959 г. ; плановые работы сотрудников сектора археоло-гии и этнографии за 1992 г. и др. Существенные сведения для изучения современного состояния духовной культуры мордвы, проживающей в Москве и Московской области, были почерпнуты в материалах архивов общественных организаций и объединений³⁹.

Кроме того, значимыми источниками в рамках исследования являются статистические материалы, содержащиеся в итогах переписей за период с 1897 по 2010 г.⁴⁰

Научный архив НИИ гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. И-221/257. Оп. 1. Отчет о работе этнографической экспедиции 1955 года и этнографические карточки, составленные Макушиным и Глуховой. Л. 15-16 (далее - НА НИИГН).

НА НИИГН. И-267. Карточки историко-этнографической экспедиции 1952 года (Составила В. И. Ежова).

НА НИИГН. И-494. Материалы Мордовской этнографической экспедиции 1959 г. (Собиратель Т. Смирнова). Л. 94.

НА НИИГН. И-1312. Плановые работы сотрудников сектора археологии и этнографии за 1992 г. Л. 176-183.

См.: Биушкина М. Р. Московская мордва на рубеже веков // Архив Центра мордовской культуры Постоянного представительства Республики Мордовия при Президенте Российской Федерации; Круглова Л. В. Материалы Центра мордовской культуры Москвы и Московской области // Архив Постоянного представительства Республики Мордовия при Президенте Российской Федерации.

См.: Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. XXIV, кн. 2. Город Москва. СПб., 1904; Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. XXIV. Московская губерния. СПб., 1905; Всесоюзная перепись населения 17 декабря 1926 г. Т. П. РСФСР. Отд. I. Народность, родной язык, возраст, грамотность. М., 1929; Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т. IX. РСФСР. Отд. I. Народность, родной язык, возраст, грамотность. М., 1929; Всесоюзная перепись населения 17 декабря 1926 г.

Важной источниковой базой послужили полевые материалы автора, собранные в этнографических экспедициях в г. Москва, Мытищи, Пушкино, Видное, Королев, Железнодорожный, микрорайон Хлебникове г. Долгопрудный, а также в пос. Марьино Ленинского района г. Москвы, д. Марьино Сергиево-Посадского района, пос. Архангельское Красногорского района, д. Напругово Клинского района (2012 г.); г. Озеры, Кашира, Воскресенск, Раменское, Щелково и др., пос. Красная Пойма, пос. Астапово; с. Врачево, с. Озерицы, д. Матыра Луховицкого района, д. Авдеево Зарайского района; с. Акатьево Коломенского района; пос. Романцево, д. Малое Толбино Подольского района; с. Андропове Чеховского района, р. п. Серебряные Пруды Серебряно-Прудского района Московской области (2013 г.).

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что впервые представлен опыт комплексного изучения факторов формирования ареалов проживания мордовского населения в Москве и Московской области; определены причины миграции мордвы и связанные с ней изменения в трудовой деятельности; охарактеризована динамика ее численности в исследуемом регионе в обозначенный период; выявлены особенности адаптации сельской мордвы к условиям мегаполиса; установлена степень сохранности традиций в материальной и духовной культуре; рассмотрены модификации элементов традиционного жилищного комплекса и народной одежды; прослежена трансформация обрядов и праздников; исследованы знания и умения из области народной медицины, используемые в повседневной жизни для профилактики здоровья; проанализированы условия проживания мордовской диаспоры в сельской и городской местности. Впервые задействованы архивные документы, содержащие сведения о пере-

Краткие сводки. Вып. IV. Народность и родной язык населения СССР. М., 1928; Всесоюзная перепись населения 1939 года: Основные итоги. М., 1992; Итоги Всесоюзной переписи населения на 1959 год. РСФСР. М., 1963; Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 года. Численность населения СССР, союзных и автономных республик, краев и областей. М., 1972. Т. I; Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 года. Национальный состав населения СССР. М., 1973. Т. IV; Население СССР: По данным Всесоюзной переписи населения 1979 г. М., 1980; Численность населения РСФСР: по данным Всесоюзной переписи населения 1989 года. М., 1990; Краткая социально-демографическая характеристика населения РСФСР по данным Всесоюзной переписи населения 1989 года. Ч. I. Численность населения, пол, возраст, национальность, состояние в браке, уровень образования. М., 1991; Национальный состав населения Республики Мордовия // Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. Саранск, 2005. С. 97; Национальный состав и владение языками, гражданство. М., 2004; Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года : в 14 т. Т. 4, кн. 1: Городское население [Электронный ресурс] / Федеральная служба гос. статистики. URL: (дата обращения 06.05.2013); Административные округа Москвы [Электронный ресурс]. URL: (дата обращения 06.05.2013); Московская область [Электронный ресурс]. URL: (дата обращения 06.05.2013); Переписи населения в России [Электронный ресурс]. URL: (дата обращения 06.05.2013); Всероссийская перепись населения 2010 [Электронный ресурс]. URL: (дата обращения 06.05.2013).

селении и организованном наборе рабочих, указания и директивы Переселенческого управления по вопросам отбора и отправки переселенцев, выписки из протоколов заседаний его коллегии; материалы делопроизводства и отчеты о выполнении планов по переселению населения и организованному набору рабочих; а также полевой материал экспедиций по г. Москве и Московской области, который впервые введен в научный оборот.

Теоретическая и практическая значимость работы обусловлена реализацией нового подхода к историко-этнографическому исследованию, который заключается в рассмотрении традиционной культуры диаспоры в мегаполисе как сложной многоуровневой системы, что предполагает изучение этнокультурных элементов жилища, особенностей национального костюма, пищи, обрядов, праздников и народной медицины в аспекте их сохранности и модификации в условиях иноэтнического и инокультурного окружения. В диссертации доказано, что урбанизации традиционной культуры народов в условиях мегаполиса препятствуют главным образом такие факторы, как сформированное национальное самосознание, тесные связи с малой родиной и деятельность национально-культурных общественных организаций, направленная на сохранение культурных ценностей. Осуществленные в работе подходы к анализу миграционных процессов, этнического состава жителей мегаполиса на основе комплексного изучения традиционной культуры могут явиться опорой для обзора других народов Москвы и Московской области.

Практическая значимость заключается в том, что материалы и выводы диссертационной работы могут быть: использованы при формировании государственной национальной политики, ориентированной на воспитание толерантности и развитие национальной самобытности народов и этнических групп, реализованы в деятельности национально-культурных обществ по сохранению народных традиций; применены при разработке учебных курсов по этнографии, истории, культурологии и краеведению, лекций по проблемам культуры мордовского народа, при подготовке учебников и учебных пособий для учащихся школ и студентов средних специальных и высших учебных заведений, а также при изучении традиционной культуры народов работниками музеев.

Методология и методы диссертационного исследования определяются использованием комплекса историко-этнографических методов, способствовавших осуществлению всестороннего анализа процессов, происходящих в традиционной культуре мордвы Москвы и Московской области. В работе использован междисциплинарный подход, основанный на взаимосвязи этнографии, истории, культурологи и этнопсихологии, необходимый для выявления специфики процессов миграции и интеграции мордвы в иную поликультурную и социальную среду; применены методы этнологических исследований (сбор и анализ полевых материалов, наблюдение, опрос, анкетирование, интервью, изучение докладов и отчетов официальных лиц и т. п.); использован историко-культурный ме-

тод, ценность которого обусловлена возможностью получения достоверной информации об истории жилища, особенностях национального костюма, образе жизни мордовского этноса; реализованы сравнительно-исторический и истори-ко-функциональный методы, позволившие выяснить закономерности развития, трансформации традиционной культуры мордвы в условиях мегаполиса; употреблены также социологические (фокус-групповое интервью, социометрический опрос) методы, позволившие создать целостную картину модификации традиционной культуры мордвы, проживающей в Москве и Московской области.

При разработке теоретических положений опорой послужили работы ведущих российских ученых - историков и этнографов (С. А. Арутюнов, Ю. В. Арутюнян, Ю. В. Бромлей, О. Р. Будина, В. И. Козлов, В. А. Тишков, С. А. Токарев, М. Н. Шмелева и др.), а также труды региональных исследователей - В. А. Балашова, Н. Ф. Беляевой, Г. А. Корнишиной, А. С. Лузгина, Н. Ф. Мокшина, Л. И. Никоновой и др.

Положения, выносимые на защиту.

1. Мордовская диаспора в Москве и Московской области в основном складывалась на протяжении длительного исторического периода (конец XIX -начало XXI в.), и этот процесс продолжается до настоящего времени. Миграция мордовского населения в указанный регион происходила неравномерно: наиболее мощные притоки отмечены в период советской индустриализации и коллективизации в 1920 - 1930-е гг.; в эпоху расцвета строительства промышленных предприятий города - в 1950-е гг. и последующие.

2. На этнокультурную жизнь мордвы Московского мегаполиса активное влияние оказывала и оказывает деятельность общественных организаций и объединений, обусловленная усилением значимости и роли отдельных представителей мордовской диаспоры. Первая культурно-национальная автономия мордвы в Москве была создана в 1920 - 1930-е гг., однако к концу 1930-х гг. она распалась, что было обусловлено начавшимися по всей стране репрессиями. Возрождение деятельности национальных общественных организаций началось в 1990-е гг. Сегодня благодаря активной деятельности представителей мордовской диаспоры в Москве и Московской области действуют Центр мордовской культуры Постоянного представительства Республики Мордовия при Президенте Российской Федерации, Региональная общественная организация «Общество мордовской культуры „Масторава"», Региональная общественная организация «Эрзянь вайгель», Региональная национально-культурная автономия мордвы Московской области, Межрегиональная общественная организация «Мордовское землячество», Региональная общественная организация содействия социальному и культурному развитию Мордовии, целью которых являются сохранение в пространстве мегаполиса национального языка, материального и духовного наследия этноса, создание условий для более активного участия в социокультурной и экономической жизни Москвы.

3. Формирование мордовского населения Москвы и Московской области до начала XXI в. происходило преимущественно за счет сельских жителей, что обусловливало коренные изменения в их трудовой деятельности, диктовало необходимость овладения новыми специальностями и ремеслами. Профессиональная деятельность в мегаполисе, сконцентрированная на развитии промышленности, строительства, транспорта, связи, бытового обслуживания, торговли, науки и культуры, приводила к утрате традиционных форм хозяйственной деятельности и, как следствие, - к потере этнической специфики. Однако мордва, осваивая новые профессии, сумела сохранить приверженность к содержанию подсобного хозяйства, к земледельческой деятельности путем приобретения земельных участков и строительства дач, помощи, оказываемой родственникам в ведении сельского хозяйства во время отпусков, что помогало ей адаптироваться в новых условиях.

4. Для современных поселений и жилищ мордвы Москвы и Московской области в целом характерен процесс утраты этнической специфики: в Москве в связи с расположением квартир в многоэтажных домах, влиянием экономических факторов; в Подмосковье - с переездом мордвы в населенные пункты со смешанным населением. Вместе с тем отдельные маркеры традиционного мордовского домостроения (способ рубки деревянного сруба, расположение дверей и окон, элементы резьбы наличников и фронтонов, расположение печи и «красного угла») зафиксированы во многих сельских поселениях и дачных районах. Элементы традиционности проявляются в обрядах, связанных с возведением и заселением домов, а также присутствуют в интерьере квартир (куклы в национальной одежде, вышитые полотенца и скатерти, лапти и другие сувениры с этническим колоритом).

5. В условиях мегаполиса национальная кухня мордвы изменилась, подверглась влиянию современной кулинарии, однако элементы традиционности проявляются в праздничной и обрядовой пище. По свидетельству информаторов, наиболее типичными национальными блюдами выступают «пачат» (толстые блины из пшена и манки), «каймак» (крупные ватрушки с картофельным пюре и творогом, смешанным с молоком и топленым маслом), «прякат» (большие закрытые пироги, чаще всего с начинкой из грибов и капусты, яблок и лесных ягод), «лапшевник» (нарезанные соломкой крахмальные блины, залитые маслом, яйцом и запеченные в печи), «чапамо ловцо» (кислое топленое молоко) и др. Несмотря на то, что в условиях города процесс приготовления указанных блюд видоизменился, их сущность и содержательное наполнение, назначение в обрядах остались традиционными.

6. Современная народная одежда мордвы, проживающей в Москве и
Московской области, представленная главным образом мокшанским женским
костюмом, демонстрируется выходцами из районов Республики Мордовия,
других областей и городов Российской Федерации преимущественно на сцени
ческих площадках, семейных торжествах и праздниках, что свидетельствует об

активных попытках сохранности традиционной этнической культуры. Мужская одежда встречается гораздо реже и представлена вышитой рубахой и поясом у переселившихся в Москву и Московскую область в 1950 - 1960-е гг. как самое дорогое, что у них осталось в память о малой родине. Из богатого комплекса народной одежды наименьшему влиянию подверглась вышивка рубах, которая, будучи одним из наиболее богатых и наглядных видов народного творчества мордвы, сохраняет связь с традицией в рисунке и расположении орнамента. Вместе с тем активной модернизации подвергаются материалы, из которых изготавливается традиционная одежда, что обусловлено появлением новых технологий производства тканей.

7. В национальной одежде выявлено несколько разновидностей головных уборов: платок, налобная лента, твердый головной убор - «корона», а также имитация традиционного каркасного головного убора. Сохранились как этническая память разные типы и виды украшений поясов: плетенные на дощечках, вязаные, сшитые из ткани, кашемировые кушаки. По-прежнему бытуют нагрудные украшения, традиционные и имитирующие их новые. Наряду с этим в одежде мордвы исследуемого региона редко встречаются традиционные наспинные и наплечные украшения.

8. Этнокультурные традиции сохранились в обрядах жизненного цикла, но постепенно происходит процесс их трансформации и приспособления к новым условиям. Наибольшая приверженность традиционности прослеживается в свадебном обряде, структуре его ритуала, отдельных актах, эмоциональном настрое и материальных атрибутах. Например, большое значение придается хлебу, символизирующему счастье и благополучие будущей семьи, обсыпанию молодых зерном и хмелем (во избежание бездетности, традиционно считающейся у мордвы несчастьем и позором) и др.

9. Календарные и религиозные праздники, тесно связанные с этническим сознанием, продолжают играть важную роль в жизни народа. Обрядовое значение некоторых праздников изменяется, большую роль в их проведении начинают играть развлекательно-игровые и эмоционально-эстетические составляющие. Кроме того, на динамику календарных обычаев и обрядов большое влияние оказывают процессы этнокультурного взаимодействия, что проявляется в переходе в разряд общепринятых ритуалов и церемоний, бытующих у разных народов, проживающих на исследуемой территории.

10. Мордовское население исследуемого региона, благодаря сохранив
шимся рецептам, изготавливает лечебные мази, отвары, смеси и настойки, кото
рые впоследствии использует в целях профилактики заболеваний, поддержания и
укрепления здоровья. Ингредиенты для изготовления средств народной медицины
привозят из сельской местности, выращивают на дачных и приусадебных участ
ках, соблюдая при этом правила их сбора и хранения.

Степень достоверности и апробация результатов. Основные положения диссертации, ее выводы и теоретические обобщения изложены в 59 публикациях (общим объемом 63,92 п. л.), в том числе в 18 статьях в изданиях, внесенных в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов, утвержденных ВАК при Минобрнауки России для публикации основных положений докторских и кандидатских диссертаций, 3 монографиях и 38 статьях по теме диссертации в других научных изданиях. Основные положения диссертации обсуждались на научных и научно-практических конференциях: 13 международных - Алушта (Украина), Ватерлоо (Канада), Киров, Красноярск, Омск, Паттайя (Таиланд), Прага (Чехия), Саранск, Сочи, Улан-Удэ, Улан-Батор (Монголия), Ялта; 4 всероссийских - Самара, Саранск; 2 межрегиональных - Рузаевка, Чебоксары; на X конгрессе этнографов и антропологов России «Современный город и социально-культурная модернизация России» - Москва.

Структура диссертации выстроена в соответствии с задачами исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, разделенных на 12 параграфов, заключения, списка источников и литературы, приложения, включающего таблицы, схемы и авторские тематические фотоиллюстрации.

Общественные организации мордвы: от истории к современности

Хранящиеся в фонде Центрального государственного архива Республики Мордовия Постановления совета Министров Мордовской АССР по вопросам переселения и организованного набора рабочих за 1959 год, выписки из протоколов заседаний коллегии Переселенческого управления, сведения о ходе отправки переселенцев и о выполнении планов переселения, Приказы Главного управления за 1958 г., справка о выполнении плана переселения из МАССР по состоянию на 12 июля 1951 г. (фонд 5675, дело №1; фонд Р-473, дела № 143, 93, 129, 92, 219) содержат сведения, позволяющие проследить миграцию населения Республики Мордовия в Москву и Московскую область.

Материалы переселенческого фонда ЦГА можно разделить на три группы. К первой относятся Приказы Главного управления (р-473, оп. 1, д. 129); Постановления и распоряжения Совета Министров МАССР по вопросам, относящимся к деятельности управления по использованию трудовых ресурсов (д. 220); Постановления совета Министров Мордовской АССР по вопросам переселения и организованного набора рабочих (д. 143); Указания и директивы переселенческого управления по вопросам отбора и отправки переселенцев; выписки из протоколов заседаний коллегии Переселенческого управления (д. 93). Так, материал по планам отправки колхозников и рабочих на московские тор-фопредприятия, сводки о подготовке жилых домов для переселенцев, об условиях проживания в колхозах вселения содержится в д. 129, 143, 163, 182, 183, 188, 205 и др.

Ко второй группе относятся доклады, справки, отчеты, информация Управления Совета Министров МАССР по использованию трудовых ресурсов (д. 264, д. 282.); отчеты о выполнении планов по переселению населения и орга 28 низованному набору рабочих (д. 268); утвержденные планы и контрольные цифры по переселению населения, организованному набору рабочих (д. 182.). Например, справки и сводки, отчеты о ходе отбора и отправки переселенцев содержатся в д. 92, 93, 129, 143, 163, 182, 188, 220, 268. В д. 290 были взяты сведения по набору сезонных рабочих из районов Мордовии на опытно-производственное лесохозяй-ственное объединение «Русский лес» Московской области.

К третьей группе относятся акты – списки на рабочих, отправленных на московские предприятия. Так, списки рабочих, переданных в трест «Перовский» Главоблстроя, содержатся в д. 148; рабочих, переданных на предприятия Московского Управления строительства Главдорстроя СССР - в д. 135; рабочих, переданных в трест «Мосстрой» № 4 – в д. 217, 231, 271, 286; рабочих, переданных в трест «Мосстрой» № 5 – в д. 256; рабочих, переданных в СУ ВЦСПС г. Москвы – в д. 256, 271; рабочих, переданных на строительно-монтажный поезд № 200 треста «Мосэлектротягстрой» Подольского района Московской области – в д. 256; рабочих, переданных в СУ № 183 треста «Мосстрой» – д. 256, 271; рабочих, переданных на ПМК-30 треста «Мосстрой» № 1 (г. Подольск) – д. 256; рабочих, переданных тресту «Мостеплосетьстрой» (г. Москва) – 256; рабочих, переданных тресту « Мосстрой» № 29 Главмосстроя – д. 301, 286, 315; рабочих, переданных на тор-фопредприятие «Родовицкий Мох» Шатурского торфтреста Московской области – д. 301, 286, 315, 330; рабочих, переданных в трест «Мосфундаментстрой» № 5 Главмосстроя – д. 301, д. 315, 330; рабочих, переданных для работы на автобазу № 4 треста Центродорстроя г. Реутово Московской области – 192; рабочих, переданных для работы на автобазу № 3 треста Центродорстроя (г. Москва) - 405; «Красный строитель» – 192; рабочих, переданных для работы на Рузском стройучастке Московского СУ Минлесдревпрома СССР (г. Москва) – 231; рабочих, переданных для работы в трест «Мосстрой» № 18 (г. Москва) – 243; рабочих, переданных для работы в ПМК – 29 треста « Мособлстрой» № 8 Главмособлстроя при Мособлис-полкоме (г. Ново-Фоминск) – 243; рабочих, переданных для работы в Строительное управление № 98 треста «Мосстрой» № 8 Главмосстроя (г. Москва) – 271; рабочих, переданных для работы на Московский автозавод им. Лихачева (г. Москва) – 271, 330; рабочих, переданных для работы в трест «Мособлстрой» № 16 г. Зарайск Московской области – 271 и др. Кроме того, в д. 282 содержались сведения о состоянии дел в колхозах и совхозах московской области, в указанном деле дана характеристика мероприятиям, посвященным привлечению молодежи в села.

При изучении духовной культуры переселенцев и выявлении сохранности традиционных особенностей мордвы из рукописного фонда НИИГН были привлечены отчеты о работе этнографической экспедиции 1955 года и этнографические карточки, составленные Н.П. Макушиным и Л.Н. Глуховой131; карточки ис-торико-этнографической экспедиции 1952 года, составленные В. И. Ежовой132; материалы Мордовской этнографической экспедиции 1959 г.133; плановые работы сотрудников сектора археологии и этнографии за 1992 г.134 и др.

Архивы общественных организаций и объединений являются базовыми источниками изучения современного состояния духовной культуры мордвы, проживающей в Москве и Московской области

Этно-региональные особенности поселений, жилых и хозяйственных построек села и города

Николай Семенович часто бывает в Мордовии. В 2011 г. в родном селе способствовал проведению отопления в клубе, всегда поддерживает школу, является ее почетным гостем. В ноябре 2012 г. представлял мордву Москвы и Московской области в Совете Европы412.

В. Б. Монаков – председатель автономии мордвы Московской области в г. Луховицы. Он родился в д. Новые Сосны Клявлинского района Самарской области. В 1987 г. окончил Индустриальный педагогический техникум в г. Бугульма. В Москву приехал по направлению как лучший специалист – мастер производственного обучения – техник-механик. С 1987 г. проживал в пос. Красная Пойма Луховицкого района, работал мастером производственного обучения, где ему, как молодому специалисту, выделили квартиру в экспериментальном доме. В настоящее время работает в сфере бизнеса, возглавляет ООО «М.В.Б.»413.

С 2011 г. председателем правления отделения Ленинского района автономии мордвы Московской области является Н. Г. Солдатов. Он родился в с. Малышево ныне Торбеевского района Республики Мордовия. После окончания сельскохозяйственного факультета Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарева в 1996 г. приехал в пос. Коммунарка Ленинского района Московской области. С 2000 г. Н. Г. Солдатов занимается бизнесом: под его руководством проведен капитальный ремонт резиденции Деда Мороза в Кузьминском парке, выполняются государственные заказы по капитальному ремонту многоквартирных домов414.

Председателем правления отделения автономии мордвы Московской области в г. Сергиев Посад является Л. И. Разводова. Л. И. Разводова – руководитель ансамбля «Ялганят» («Подружки») и хора «Марьюшка». В их репертуа ре мордовские, русские, украинские песни, колядки, инсценировки эпизодов из Библии

Н. В. Седова (Шичкина) является председателем правления регионального отделения в г. Мытищи. Окончила Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева, Московский юридический институт (2007 г.). В Мытищи переехала в 2009 г. Работает в отделе дознания УВД Мытищинского района ГУВД Московской области416.

По словам председателя Региональной национально-культурной автономии мордвы Люберецкого района Московской области И. А. Радова, сплочение мордовской диаспоры, проживающей вне территории республики, необходимо, чтобы «подрастающее поколение не забыло родной язык, знало историю своего народа, помнило традиции дедов и прадедов». В ближайших планах Мордовской национально-культурной автономии открыть воскресную школу, где дети и взрослые могли бы изучать мордовские языки и культуру»417.

Региональная общественная организация содействия социальному и культурному развитию Мордовии была зарегистрирована 4 мая 2007 г. Основные виды деятельности организации: книгоиздание и работа с неполитическими общественными организациями. Председатель правления – В. П. Фролов418.

В. П. Фролов – Генеральный директор ООО «Холдинг ФСК». Родился в 1964 г. в с. Старая Дергановка Ковылкинского района Республики Мордовия. После окончания 10 классов (1981 г.) уехал в Москву в РПТУ № 128, учился на электросварщика. Служил в Советской армии. После демобилизации (1984 г.) служил в специальных частях МВД СССР. Окончил Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева. С 1989 г. работает в строительном бизнесе. В 1990 г. открыл свою фирму «Валерия». Занимается строительством жилых домов. Его фирма принимала участие в строительстве жилых домов для кавале-ристского президентского полка419.

Идея создания РОО «Общество мордовской культуры „Масторава”» назрела в 1990-х гг. У истоков образования стоял основоположник российской детской литературы, доктор филологических наук, профессор Ф. И. Сетин, сумевший объединить вокруг себя наиболее активную часть представителей творческой интеллигенции эрзян и мокшан, проживающих в Москве420. Наиболее активными членами правления были В. Д. Егоров, генерал-полковник Н. Т. Антошкин, Л. И. Гришко, А. В. Тултаев, М. Р. Биушкина, А. А. Налов, Р. Е. Степанова, С. Д. Дмитриев, А. И. Гуськова421.

Ф. И. Сетин – Отличник народного образования, журналист422. Много труда Федор Иванович вложил в организацию «Масторавы». Был участником Первого Всероссийского съезда мордовского народа, состоявшегося 14 – 15 марта 1992 г. в г. Саранск. На съезде с докладами выступили Н. М. Жочкин – председатель организационной комиссии съезда, Н. В. Бирюков – председатель Верховного Совета МССР, В. Д. Гуслянников – президент МССР, Д. Т. Надь-кин – председатель общества «Масторава» (г. Саранск), К. Г. Абрамов – народный писатель Мордовии, В. Финкер – профессор (Германия), Г. И. Пинясов – главный редактор журнала «Мокша», Ф. И. Сетин – профессор (г. Москва), Н. М. Медведев – председатель Комитета по национальным отношениям Верховного Совета РСФСР (депутат от Мордовии) и др. «Первый Всероссийский съезд явился событием в истории мордовского народа. Он не только продемонстрировал его единство, традиционную стойкость и жизнеспособность, но и выразил отношение к происходящим в стране социально-политическим процессам, уяснил и поставил перед активной частью народа и государственными органами всех уровней основные проблемы выживания и возрождения

Пища и утварь в аспекте их модификации

Особенности питания, способы переработки продовольственных продуктов, процесс приготовления пищи, а также набор основных продуктов питания у того или иного народа вырабатываются на протяжении многих поколений и всегда имеют свою специфику469. В то же время в пище легко происходят заимствования и новации. Питание населения во многом определяется характером его хозяйственной деятельности, а также социально-экономическими условиями. Система питания в городах, особенно в таких мегаполисах, как Москва, определяется главным образом ассортиментом продуктов в магазинах и личными вкусовыми пристрастиями (прил. 16).

Традиционная пища мордвы была разнообразна по набору блюд, которые готовились в основном из продуктов земледелия (пшеница, рожь, ячмень, горох и т.д.), различных дикорастущих растений (грибы, ягоды и т.д.), продуктов огородничества (картофель, капуста, тыква, морковь и т.д.), продуктов животноводства и птицеводства (молоко, мясо, яйцо и т.д.).

В ходе нашей работы выявлено, что наиболее типичным национальным блюдом мордвы г. Москвы и Подмосковья являются блины. Их пекут почти все из опрошенных респондентов. Особенно много их готовят на Масленицу, праздники и поминки. Например, И. Н. Нагаева из Москвы отмечает, что выходцы из Мордовии «любят собираться вместе с земляками, готовить национальное блюдо – блины». В. И. Крысина из г. Москвы, рассказывая о мордовской национальной кухне, в первую очередь назвала блины, отметив, что они являются любимым блюдом в ее семье470. К этому мнению присоединилась и семья Богдановых471.

Из-за простоты приготовления блины в том или ином виде присутствуют в кухне почти всех народов. Мордовские блины отличаются от других использованием дрожжей, разных видов муки и большим количеством яиц. Мордва Москвы и Московской области готовят блины из пшеничной, пшенной муки и манки. Особенно любимы традиционные пшенные блины. Блины называют по-мордовски пачат. Так, Е. Н. Сидоркина, приехавшая из с. Колопино Краснослободского района РМ, вспоминала, как готовили пшенные блины в Мордовии: пшено промывали, сушили, толкли в ступе и просеивали. Затем делали тесто из опары, добавляли дрожжи, пшенную муку и много яиц. Затем пекли на раскаленной сковороде в печи. Блины получались очень пышные и вкусные. Проживая в Москве, Елена Николаевна также готовит блины, но уже из покупной пшенной муки и печет их на плите. По словам информатора, блины получаются не такие вкусные472. Н. И. Макарова, приехавшая из с. Старая Пичиморга Торбеевского района РМ, пшенные блины готовит следующим образом: смешивает пшенную муку, молоко и яйца и жарит на сковороде473. К. А. Дубинина, приехавшая из с. Промзина Зубово - Полянского района, пшенные блины готовит иначе: пшено перекручивает в мясорубке, добавляет к нему дрожжи, разрыхлитель, яйца и молоко. Такие блины она печет обязательно на дни рождения родственников474.В семье Н. П. Калинина из г. Москвы пшенные блины сверху смазывают яйцом475. Пшенные блины любят и в семье Ежовых из д. Малое Тобино Подольского района Московской области476. Такие блины готовят в основном выходцы из юго-западных районов Республики

Мордовия, например: Т. Ф.Пронькина, приехавшая из с. Насакино Торбевско-го района477; Е. Я. Мишанина, которая родом из с. Мамолаево Ковылкинского района478; Г. М. Куряева - из с. Адашево Инсарского (ныне Кадошкинского) района479; А. П. Бабич - из с. Красновка Атюрьевского района480; Н. И. Куп-ряшкин - из с. Н. Липьево Ковылкинского района РМ481.

Отметим, что у многих мордовских переселенцев пшенные блины ассоциируются с малой родиной, с родным домом. Например, И. В. Шапоров, проживающий в д. Марьино Сергиево-Посадского района, говорит, что когда скучает по Мордовии, просит сестру испечь мордовские блины482. Е. В. Шлыков, родившийся в Москве, из мордовской пищи мог назвать только блины «пачи» – толстые, желтые, из пшена, которые готовит его мама, П. П. Фролова, которая родом из с. Старая Дергановка Ковылкинского района РМ483. Многие информаторы отмечали, что с удовольствием бы приготовили пшенные блины, но в Москве это сделать не просто. Так, Н. Г. Солдатов, проживающий в г. Видное Московской области, жалуется на то, что не всегда может найти пшенную муку в Москве484. По этой же причине не готовят мордовские блины и в семье В. Б. Манакова из с. Красная Пойма Луховицкого района Московской области485. Для А. П. Лазаревой из д. Озерицы Луховицкого района пшенную муку привозит брат из Мордовии486.

Календарные и религиозные праздники: сохранение и эволюция

Традиционный праздничный мордовский костюм включал обилие украшений. Женские украшения в народной одежде разделялись на нагрудные, поясные, наручные и головные255. Материалами для изготовления украшений служили кожа, мех, шерсть, дерево, кора, лыко, растительные волокна, камень, перо, конский волос, стекло, металл и кости животных.

Наиболее важным и неотъемлемым компонентом народной одежды являлся головной убор. Головной убор и головные украшения наиболее наглядно представляли субэтническую специфику традиционного костюма. «С этнографической точки зрения важной частью одежды является головной убор, так как он наиболее ярко выражает те или иные этнографические особенности. Ни в каком другом отношении мокшанская одежда не отличалась так ярко от эрзянской, как в головном уборе»256. Форма и украшения традиционных головных уборов мордвы различались территориально и информировали окружающих о возрастном и социальном статусе женщины: «Головной убор молодой женщины довольно сильно разнится от того же пожилой женщины или старухи. На головном уборе молодых – большое количество вышивок, нашивок и задняя часть некоторых типов сплошь вышита шерстями. У пожилых женщин головной убор менее украшен, а у старых женщин наблюдается частичное, а иногда и полное отсутствие вышивок и украшений»257.

Головные уборы замужних женщин отличались от головных уборов девушек. Мордовские женщины в XIX – начале XX в. надевали каркасные головные уборы. Для эрзянского костюма это были панго, сорока, для мокшанского – панга, бабань панга, панга-сорока, златной, пряруця. Молодые мокшанские и эрзянские девушки носили налобные повязки, венки, шапочки258. Головные уборы мордва дополняла ушными, височными, налобными и накосными украшениями

В начале XX в. платок стал повсеместно включаться в народную одежду, вытеснив менее удобные традиционные каркасные типы головных уборов, что связано, как отмечают исследователи, с изменениями условий жизни народа и необходимостью в упрощении одежды: «Основная масса женского населения мордвы-мокши охотно носила свой национальный костюм, хотя в его структуре и происходили заметные изменения. Обобщая их, отметим, прежде всего, процесс творческой переработки некоторых его компонентов, отказ от излишних архаичных элементов, упрощение и приспособление к новым условиям жизни»260.

В народной одежде мордвы, проживающей в Москве и Московской области, нами отмечается распространение платков, налобной ленты, твердого головного убора «корона», головного убора, призванного имитировать традиционный каркасный головной убор.

Основным головным убором является сатиновый платок преимущественно белого и красного цвета с крупным растительным орнаментом. Платок имеет размер, по словам Н. Д. Куфтиновой261, 140 140 см., повязывается чалмой, чаще всего поверх нижнего белого ситцевого платка, в большинстве случаев платок дополняет узкая декоративная лента с нашитым разнообразным позументом. Начиная с XX в., в каждом районе Мордовии сложились традиции, согласно которым имеются свои специфики повязывания платка: «…по тому, как повязан на голове платок, можно определить представительницу любого мокшанского района»262.

Более ранним вариантом платка является головной убор Е. Д. Кольтяпи-ной263, изготовленный из красного шелка. Край ее платка обшит узкой полосой черной хлопчатобумажной ткани, декорированной белой машинной строчкой. Между красным фоном платка и черным краем располагается белая шелковая лента, углы платка декорированы подвесками, имитирующими кисти, в виде красной ткани, нашитой на каркасную основу треугольной формы, с вышитым бисером, нашитыми пуговицами и пайетками. Данная разновидность платка стала переходным типом головного убора от традиционного каркасного панга к современному сатиновому платку, повсеместно распространившемуся в качестве головного убора национальной одежды мордвы. По словам В. Н. Белицер, если верхний платок «не имеет бахромы, то края его обшивают сутажом и блестками, а на двух углах пришивают небольшие кисточки из разноцветных ниток и бисера. Согласно установленной традиции, на лбу должна была быть видна белая полоса алганя со спущенными по бокам концами. Кисточки же верхнего платка спускаются по бокам» 264. Платок Е. Д. Кольтяпиной повязывается как чалма, декорированный край с белой полосой формируется вокруг лба, декоративные кисти свободно свисают чуть выше ушей. По словам Н. Д. Куф-тиновой265, головной убор повязывается таким образом, что край нижнего белого платка должен выступать у лба из - под верхнего красного шелкового платка.

Головной убор Н. П. Фоминой266 – красный сатиновый платок с мелким стилизованным растительным орнаментом. Платок завязывается на затылке, прикрывая лоб женщины, волосы укладываются определенным способом, позволяющим формировать характерную для мордвы-эрзи городищенской группы форму: «В женском костюме платок надевали поверх волосника, внутрь которого вставлялся обруч из пакли, для увеличения высоты прически»267. Таким образом, головной убор Н. П. Фоминой следует рассматривать как переходный тип головного убора, хорошо сохранивший традиционный способ повязывания.