Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Виртуальная коммуникация как объект философско-этического анализа
1.1. Специфика виртуальной коммуникации 10
1.2. Идейный либерализм Интернета 21
1.3. Философские основания сетевой этики 36
Глава 2. Этическая саморегуляция в сети Интернет: общие принципы и механизмы
2.1. Сетевое регулирование: возможности и ограничения 48
2.2. Этические кодексы киберпространства 58
2.3. Интернет-этикет как социокультурный и нравственный феномен 75
Глава 3. Социальные проблемы сетевой этики 92
3.1. Свобода слова и цензура в глобальной Сети: этические аспекты 92
3.2. Этический конфликт автора (владельца) информационного продукта и Интернет-аудитории
3.3. Вмешательство в частную жизнь как моральная проблема 120
Заключение 134
Библиография
- Специфика виртуальной коммуникации
- Идейный либерализм Интернета
- Сетевое регулирование: возможности и ограничения
- Свобода слова и цензура в глобальной Сети: этические аспекты
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Активные исследования виртуальной коммуникации ведутся сравнительно недавно - с начала 90-х годов, вместе с тем, с каждым годом эти исследования становятся все интенсивнее. Возрастание интереса представителей самых разных гуманитарных дисциплин (философов, социологов, психологов, культурологов, лингвистов) к данной проблематике объясняется даже не столько беспрецедентной динамикой развития объекта исследований, сколько той основополагающей ролью, которую играет коммуникация в современном мире. Современные, телекоммуникационные технологии и, в первую очередь, - глобальная компьютерная сеть Интернет, являются одним из наиболее важных факторов в развитии мирового сообщества, оказывающим решающее воздействие на общественную, политическую, экономическую и социокультурную сферы. Поэтому необходимость в комплексном философском осмыслении последствий глобальной компьютеризации и информатизации современного общества, позволяющем синтезировать разрозненные данные прикладных наук, очевидна.
Специфика виртуальной коммуникации
Специфика морали как нормативно-регулятивной системы определяется спецификой объекта регуляции. Объект регуляции, как его определяет О. Г. Дроб-ницкий, это "...то, что подвергается контролю, понуждению или запрету..., то, что должно согласоваться с требованием...". Исходя из этого определения, объектом моральной регуляции в виртуальной среде (а, следовательно, - и объектом этико-философской рефлексии) является деятельность и поведение индивидов в ходе опосредованной компьютером коммуникации. Поэтому без выявления специфики подобной коммуникации понять сущность этики виртуального пространства невозможно.
В последние годы проблема существования человека в "пространстве: тотальной коммуникации", в том числе и виртуальной, стала для гуманитарных наук одной из центральных. Именно развитие новейших коммуникационных технологий позволяет говорить о становлении предсказанного Д. Беллом, А. Туреном, Э. Тоффлером, Т. Стоуньером, Дж. Мартином, Й. Масудой, М. Постером и другими авторами постиндустриального (или информационного) общества, фундаментальным признаком которого, по мнению этих авторов, является то, что на передний план в нем выходит не материальное производство, а порождение, распространение и потребление информации.
Вместе с тем, действительность постиндустриального общества существенно отличается от обрисованной теоретиками картины. Согласно целому ряду современных работ по социальной философии и социологии, смыслообразующим элементом информационного общества в его ньшешнем варианте следует считать уже не информацию как таковую, а коммуникацию - то есть трансляцию этой информации. Как пишет Д.В. Иванов, "... в современном нам обществе именно эта операция трансляции есть определяющее, доминирующее звено в триаде сообщение — коммуникация — интерпретация. Сегодня создается ничуть не больше интеллектуальной продукции или знания, чем в Античности или Средневековье... Принципиальная разница заключается в ином — сейчас неизмеримо больше коммуникаций".3
Поэтому неудивительно, что Интернет, многократно увеличивающий: возможности осуществления коммуникаций и предоставляющий пользователям право активно участвовать в них, становится для многих исследователей центральным феноменом нашей эпохи, ее своеобразным символом. При этом Интернет не только качественно изменяет социальные, политические и экономические структуры, но и трансформирует сами коммуникационные процессы - виртуализируя их. Не случайно эпитет "виртуальный" (от лат. virtus - мнимый, воображаемый), который первоначально был введен специалистами по квантовой физике для обозначения эфемерных (ненаблюдаемых) элементарных частиц, возникающих и существующих лишь в процессе взаимодействия других частиц, впоследствии начал применяться для обозначения трехмерных компьютерных макромоделей, а затем стремительно расширил терминологические границы, став едва ли не универсальной характеристикой информационной деятельности как таковой.
Чтобы понять, почему это произошло, необходимо указать на различные смыслы понятия "виртуальность". Как отмечают современные исследователи, например Н.А. Носов, в античной философии и средневековой схоластике Термин virtus был одной из центральных категорий, обозначая возможное, потенциальное, относящееся к реальности иного (более высокого) порядка.4 Однако затем его смысл кардинально изменился: "виртуальное" стало означать противоположное материальному, эфемерное, пытающееся симулировать реальность, Чтобы разрешить противоречие между этими двумя" вариантами словоупотребления, попытаемся определить понятие "виртуальность" дескриптивно» перечислив его атрибуты. В качестве таковых разные исследователи выделяют следующие свойства и характеристики: - актуальность: виртуальные объекты существует только актуально, только "здесь и теперь"; - порожденность: эти объекты продуцируются активностью какой-либо иной реальности, внешней по отношению к ним; и существуют, лишь пока длится эта активность; - автономность: законы существования виртуальных объектов не совпадают с законами существования реальности, их порождающей; - интерактивность: виртуальные объекты могут взаимодействовать с порождающей их реальностью как онтологически независимые от нее; - эфемерность: виртуальные объекты искусственны и изменяемы, - нематериальность воздействия: не являясь материальными,. виртуальные объекты могут производить эффекты, характерные для вещественного; - фрагментарность: свобода входа в виртуальную реальность и свобода выхода из нее обеспечивает возможность произвольного прерывания и возобновления ее существования.5
Таким образом, в современном понимании этого слова виртуальным можно назвать любой иллюзорный объект, который существует лишь актуально и порожден чем-либо, внешним по отношению к нему.
Повсеместное и не всегда корректное употребление понятия "виртуальный" привело к тому, что оно стало ассоциироваться исключительно с иллюзорностью реальности, создаваемой при помощи компьютерных технологий. (Метафорическим синонимом виртуальной реальности, порождаемой компьютером, выступает также введенный писателем У. Гибсоном термин "киберпространство" - cyber space.) Однако в более широком смысле "виртуальной реальностью" можно назвать, например, реальность сновидений, галлюцинаций и других измененных состояний сознания - т. е. любых состояний, при которых границы повседневности размываются. Но поскольку в данной работе речь идет о виртуальной коммуникации, мы всё же будем употреблять слово "виртуальный" в узком смысле — применительно к коммуникации, опосредованной компьютером: виртуальность транса или, например, медитации коммуникации не предполагает.
Идейный либерализм Интернета
Следует признать, что провозглашенный Д. Беллом еще в 60-х годах XX ве-ка "конец идеологии" так и не наступил: несмотря на достигнутый современным западным обществом высокий уровень благосостояния и политической стабильности, потребность в существовании системы общезначимых ценностей, целей и идей, консолидирующих членов той или иной социальной группы, до сих пор актуальна.
И в первую очередь это касается вновь формирующихся групп, перед членами которых стоит задача выстраивания собственной уникальной социальной идентичности. Поэтому неудивительно, что широкое распространение сети Интернет, способствующей становлению принципиально новых форм социальной организации, сопровождается возникновением влиятельной неформальной идеологии, которая разделяется (пусть и не всегда осознанно) большинством членов сетевого сообщества, а также концептуализируется в ряде работ, наиболее значимыми из которых являются "Декларация независимости киберпространства" Дж. П. Барлоу,21 "Киберпространство и Американская мечта: Великая хартия вольностей для Века знания", написанная коллективом авторов при участии Э.Тоффле-ра22 и "Люди и общество в Киберпространстве" Дж. А. Кейфорта23.
Между этикой и идеологией киберпространства существует определенная взаимозависимость: с одной стороны, фундамент любой идеологии,, в том числе и сетевой, составляют, прежде всего, нравственные ценности и идеалы (например, свобода, равенство, справедливость, толерантность), что обусловлено присущим человеку "стремлением к смыслу", потребностью иметь некую систему высших целей и нормативно-ценностных ориентиров, направляющих и оправдывающих его существование. С другой стороны — декларируя эти ценности, идеология способствует их распространению, утверждению и пропагандированию, не просто отображая господствующие в обществе нравы, но и до некоторой степени изменяя: их. В этой связи необходимо рассмотреть ключевые идеи сетевой идеологии, а также проследить взаимосвязь этих идей и специфической этики киберпростран» ства.
Итак, какие ценности лежат в основании сетевой идеологии? Прежде всего, следует отметить, что сетевая идеология либеральна, или даже, как утверждает один из наиболее известных критиков сетевого либерализма П. Треанор, гиперли-беральна.24 Ее лейтмотивом можно считать лозунг "Информация хочет быть свободной", который предполагает отсутствие какого-либо регулирования или регламентирования информационных потоков со стороны социальных институтов. Таким образом, в основе сетевой идеологии лежит иррациональная вера в возможность достижения ничем не ограниченной свободы, предоставляемую компьютерными технологиями.
Точкой отсчета формирования сетевой идеологии; можно считать начало 70-х годов XX века - то есть она возникает задолго до появления собственно технологий виртуальной коммуникации. Именно в этот период начинает формулироваться теория постиндустриального (информационного) общества, что происходит на фоне технологической и сексуальной революции, сопровождаемой студенческими волнениями, направленными против расовой и половой дискриминации, милитаризма, возрастающего консюмеризма, загрязнения окружающей среды и т. д. Таким образом, как отмечают Ричард Барбрук и Энди Камерон, основание сетевой идеологии неоднородно: с одной стороны, его составляют либерально-экономические идеи сторонников новой "джефферсоновской демократии", футу-рологические прогнозы теоретиков постиндустриального общества, технократические воззрения интеллектуалов Силиконовой Долины, разрабатывающих вычис лительную технику; с другой стороны — анархистские идеалы движения хиппи.25
Первым интеллектуальным течением, представляющим собой попытку практической реализации принципов идеологии сетевого либертарианства, является движение хакеров. Одним из первых, кто заговорил о хакерах, был известный исследователь искусственного интеллекта Дж. Вейценбаум. Он охарактеризовал: хакеров как людей, одержимых программированием, которых отличает профессионализм, жажда знаний и неослабевающий интерес к своей работе, и которые пишут программы, потому что их привлекает сам процесс, позволяющий про граммисту конструировать собственную реальность: "Программист вычислительных машин — творец миров, в которых он сам является единственным законодателем".26
Субкультура хакеров зародилась в среде студентов Массачусетского технологического института США — будущих инженеров и программистов, откуда распространилась по другим крупным научно-образовательным центрам, попутно вобрав в себя взгляды контркультуры хиппи. Отрицая любые ограничения, стесняющие индивидуальную свободу, эти молодые ученые направили свою интеллектуальную активность на преодоление экономических и политических барьеров, препятствующих развитию информационных технологий. В частности, хакеры стремились демонополизировать компьютерную индустрию, сделав электронно-вычислительные машины дешевыми и общедоступными, а также расширить сугубо функциональные возможности компьютерной техники, приблизив их к интересам и потребностям простых пользователей - например, научить компьютеры рисовать, играть и сочинять музыку. Таким образом, именно движение хакеров спо-собствовало широкому распространению информационных технологий и, по сути, послужило толчком для формирования специфической киберкультуры.
Следует отметить, что традиционное представление о хакерах как о компьютерных преступниках, взламывающих компьютерные системы, провоцируя их повреждения, похищающих конфиденциальную информацию и создающих компьютерные вирусы, не совсем верно. Подобные действия противоречат хакерской этике27, поэтому компьютерных взломщиков принято называть не хакерами, а крэкерами (подобное различение ввели сами хакеры, в обыденном языке оно не закрепилось). Истинный хакер не имеет корыстных или-деструктивных намерений, даже если он и проникает в чужие программы, то лишь потому, что это для него действительно интересное и волнующее занятие, позволяющее реализовать творческие амбиции, удовлетворить любопытство, а также поделиться своими открытиями с другими людьми, причем совершенно бесплатно, поскольку "... нести людям свое мастерство, т. е. бесплатно создавать программные продукты всячески облегчать пользователям доступ к информации и различным компьютерным ресурсам - это моральная обязанность каждого хакера"28.
Сетевое регулирование: возможности и ограничения
Совершенно очевидно, что Интернет и другие телекоммуникационные сети можно использовать как во благо, так и во вред — вплоть до совершения преступлений. Более того, как уже отмечалось, сама специфика Интернета как бы провоцирует именно маргинальное поведение. Анонимность и неинституциональность виртуальной коммуникации в сочетании с возможностью в любой момент уйти от контакта порождает у пользователя иллюзорное ощущение, что законы и правила нужно соблюдать только в реальном мире, а Интернет — это пространство, в котором общепринятых норм и ограничений не существует. Более того, очень часто Интернет представляется "последним оплотом свободы" вообще, который, следовательно, необходимо ограждать от любых посягательств.
Конечно, сама мысль о неограниченной свободе чрезвычайно привлекательна, но, к сожалению, на практике свобода привлекательной оказывается далеко не всегда И если ваш компьютер хотя бы раз оказался жертвой компьютерного вируса — кстати, как утверждает один из ведущих физиков-теоретиков современности Стивен Хокинг, - единственной созданной человеком формы жизни, вы не сможете с этим не согласиться.
Поэтому очевидно, что процессы виртуального взаимодействия необходимо все-таки в той или иной степени контролировать и регулировать. Вопрос: как? Учитывая то, что к числу социальных регуляторов наиболее универсального характера относят право и мораль, этот вопрос приобретает следующую - форму:: должен ли Интернет становиться объектом правового регулирования, а если должен — то в каких пределах, и главное — на основании каких принципов? Или же приоритетную роль в нормативной регуляции глобальной Сети должна играть внутрисетевая мораль?
Можно выделить два противоположных подхода к решению этой проблемы.. Сторонники первого, официального подхода, поддерживаемого представителями государственных структур, утверждают, что, поскольку Интернет оказывает существенное (и не всегда позитивное) воздействие не только на своих пользователей, но и на общество в целом, его нужно как можно скорее взять под контроль, а для этого следует в первую очередь издать большое количество законодательных актов, четко регламентирующих все сферы виртуального взаимодействии я и устанавливающих конкретные санкции для нарушителей.
Сторонники второго подхода, в полном соответствии с постулатами сетевой идеологии, утверждают прямо противоположное: для сети Интернет нет, не может и не должно быть никаких навязываемых извне законов — достаточно сетевой этики, сетевого этикета и, наконец, технических протоколов. Этот подход базируется на вполне сложившихся сетевых традициях и имеет значительное число приверженцев среди членов виртуального сообщества, считающих, что единственным действенным регулятивом в не поддающейся администрированию ризоморфной среде, коей является Интернет, способно стать не ригидное и абстрактное законодательство, а добровольно принимаемая и свободно руководящая нашими поступками этика. Как утверждает С. Дацюк, "в Сети перестает действовать юриспру денция, и остается лишь чистая этика и культура. Именно в своем чистом и первозданно-философском виде"55.
Не отрицая привлекательности подобной точки зрения, следует признать,, что, к сожалению, на практике полное отсутствие какого бы то ни было государственного регулирования телекоммуникационных сетей вряд ли осуществимо.. Ведь виртуальное пространство является всего лишь порождением реального, и виртуальные "я", его населяющие, большую часть своего времени живут в обычном мире. По крайней мере, если речь не идет о патологических случаях Интернет-зависимости. Поэтому "творимая в киберпространстве цивилизация сознания"56 вряд ли может существенно отличаться от нашей — такой несовершенной. И: неудивительно, что далеко не во всех случаях "неписаные законы" сетевого сообщества способны разрешить возникающие в Сети проблемы и конфликты.
Таким образом, оптимальное решение, вероятно, находится где-то между этими двумя крайностями. Иными словами, необходимо разграничение полномочий: большинство вопросов вполне может быть разрешено внутри сетевого сообщества; однако в некоторых ситуациях внешнее правовое регулирование все-таки необходимо.
При этом важно отметить вот что: поскольку виртуальная коммуникация является глобальной и трансграничной, в рамках отдельно взятого государства регулировать ее невозможно. Необходимо формирование единой международной политики по отношению к Интернету и - соответственно і- глобального сетевого права (англоязычные синонимы - cyberlaw, weblaw, Internet law). Но это - дело будущего.
Свобода слова и цензура в глобальной Сети: этические аспекты
Одной из основных функций Интернета является распространение информации среди огромных аудиторий, рассредоточенных по всему земному шару, поэтому его можно определить как особое средство массовой коммуникации и информации. Соответственно, в качестве одного из теоретико-методологических оснований сетевой этики целесообразно рассматривать базовые нравственные нормы и принципы функционирования СМИ.
Как известно, в большинстве журналистских этических кодексов в качестве высшей нравственной ценности обычно провозглашается свобода слова, право каждого человека "искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ".91 Можно утверждать, что в Интернете эта свобода достигает своего наиболее полного воплощения: в отличие от традиционных СМИ, Интернет не имеет владельцев и никем не управляется, а следовательно — протекающая в нем деятельность никем не регламентируется. Более того, специализированные институты теряют в нем монополию на порождение информации: по сути, любой пользователь при минимуме затрат способен сам конструировать и делать общедоступными любые сообщения, не подвергая их редакционной или какой-либо иной правке.
Иными словами, Интернет служит воплощением высказанной Ю. Хаберма-сом идеи о той позитивной функции средств массовой информации, которая состоит в обеспечении свободы выражения мнений, а также вовлечении рядовых граждан в процессы принятия политических решений. Это представление отражается в распространенной метафоре, изображающей Интернет своеобразной "электронной Агорой" - то есть неким виртуальным местом, где каждый имеет право высказаться.
Однако очевидно, что право личности на истину и на самовыражение оправданно лишь до тех пор, пока оно не противоречит законным правам и интересам других людей. В противном случае, при отсутствии адекватных нравственных и юридических норм, регулирующих реализацию принципа свободы слова, эта свобода может легко обернуться произволом.
И это явственно видно в Интернете, который, как, впрочем, и другие коммуникационные технологии, особенно на первоначальных этапах развития, наряду с вполне легитимной информацией предоставляет информацию потенциально опасную, в частности, содержит материалы, которые: - угрожают национальной безопасности (инструкции по изготовлению; взрывчатых устройств, производству наркотиков, террористической деятельности) и общественной морали (оскорбительные формы маркетинга, насилие и порно графия); - используются экстремистскими группировками для пропаганды своих воззрений; - оскорбляют человеческое достоинство (расовая, половая или любая иная форма дискриминации); - нарушают авторские права; - наносят вред репутации (диффамация, клевета, антиреклама) и т. д.
К сожалению, сама специфика Интернета облегчает, если не сказать — провоцирует, появление подобных материалов. Ведь наиболее существенной для эти-ко-философского анализа особенностью Интернета как нового средства массовой информации является то, что это СМИ, где легче всего скрыть, изменить или фальсифицировать идентичность автора высказывания. По сути, в Интернете никогда нельзя с достоверностью утверждать, кто является автором того или иного сообщения на самом деле (если речь не идет об информации, защищенной специальными криптографическими средствами). Если аутентичность автора печатного текста подтверждается его неанонимностью, а аутентичность самого текста - закреплением его на долговечном материальном носителе, то в Интернете физической аутентичности автора и текста не существует. Точнее, текст, размещенный в Интернете, является истинным и аутентичным — но лишь до своего ближайшего обновления, после которого может быть изменен до неузнаваемости, перемещен на другой сервер или просто уничтожен. В результате читатель никогда не может быть уверен, какую по счету версию документа он видит перед собой, как часто этот документ изменялся, и кто в действительности его автор. Таким образом, массовая коммуникация в Интернете оказывается тотально анонимной и поэтому как бы ни к чему не обязывающей.
Положение усугубляется тем, что в Интернете пока не существует институциональных либо профессиональных критериев качества и достоверности информации, за исключением тех случаев, когда соответствующая информация сопровождается индикаторами достоверности, внешними по отношению к Сети (например, общественной репутацией автора).
Поэтому необходимо признать, что некоторые ограничения свободы слова в Интернете, основанные на принципе установления разумного баланса между ин формационной свободой и гарантированной защитой государственных, общест венных и личных интересов, вполне оправданны и необходимы. Как известно, некоторые из ограничений свободы слова применительно к конвенциональным СМИ закреплены законодательно и вполне легитимны- В частности, в статье 4 закона РФ "О средствах массовой информации" говорится: "Не допускается использование средств массовой информации в целях совершения уголовно наказуемых деяний, для разглашения сведений, составляющих государ ственную или иную специально охраняемую законом тайну, для призыва к захвату власти, насильственному изменению конституционного, строя и целостности государства, разжигания национальной, классовой, социальной, религиозной нетерпимости или розни, для пропаганды войны, а также для распространения передач, пропагандирующих порнографию, культ насилия и жестокости".
Однако правомерно ли с юридической точки зрения рассматривать Интернет как СМИ? На данный момент этот вопрос окончательно не решен. Так, например, согласно отечественному законодательству, сайт в Интернете средством массовой информации не является, поскольку, по крайней мере, с технической точки зрения, провайдер не занимается копированием, тиражированием и распространением информации, то есть не выполняет основные функции СМИ. Все это делает сам пользователь в момент использования гиперссылки. Средством массовой информации считаются лишь ресурсы, официально зарегистрированные в этом качестве, или же сетевые версии печатных периодических изданий. Поэтому юридический статус большинства публикаций в Сети пока не определен, а вопрос о том, распространяется ли на них законодательство о СМИ, остается дискуссионным.
Аналогичная ситуация наблюдается в законодательстве зарубежных стран, поэтому их правительства пытаются решить эту проблему путем созданию специализированных законов, регламентирующих именно Интернет-коммуникацию, однако все попытки подобного рода — в полном соответствии с постулатами сетевой идеологии — встречают решительное сопротивление членов сетевого сообщества и, как правило, оканчиваются неудачей. Так, в начале 1996г. Конгрессом США был принят Акт о благопристойности телекоммуникаций (Communication Decency Act), согласно которому распространение через компьютерные сети непристойных материалов в том случае, если их могут получать лица, не достигшие 18 лет, квалифицировалось как правонарушение. В качестве ответственности предусматривалось тюремное заключение или большой денежный штраф.