Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Эстетическое познание - центральная проблема эстетики 21
1. Постановка вопроса . 21
2. Дискуссия об эстетическом и центральная проблема эстетики 31
3. Эстетическое познание - центральная проблема эстетики. Логическое обоснование . 40
4. Некоторые методологические вопросы 50
5. Гносеологическая трудность исследования проблемы и пути ее преодоления 61
Глава II. Специфика эстетического отношения человека к действительности 74
1. Постановка вопроса 74
2. Основные виды отношения человека к действительности 78
3. Специфика эстетического отношения 89
Глава III. Эстетическая практика - онтологическая основа эстетического познания 105
1. Постановка вопроса 105
2. Общественно-историческая практика и человек . 109
3. Практика и познание 115
4. О специфике эстетической практики 124
Глава ІV. Психофизические основы эстетического познания . 146
1. Восприятие эстетического предмета 146
2. О созерцании вообще и об эстетическом созерцании в частности 164
3. Созерцание как психический акт, управляемый волей 176
4. Феномен установки и эстетическое созерцание . 183
5. Обусловленность реализации эстетического созерцания дистанционной установкой 190
6. Особенности реализации эстетического созерцания 196
Глава V. Абстракция и абстрагирование в эстетически-познавательной деятельности человека 206
I. Постановка вопроса 206
2. Реальные основания абстракции и абстрагирования . 209
3. Эстетические абстракции 216
4. Сравнение-сопоставление в эстетическом абстрагировании 229
5. Анализ и синтез в эстетическом абстрагировании 239
6. Обобщение-идеализация в эстетическом абстрагировании . 248
Глава VІ. Формы эстетической оценки 255
1. Постановка вопроса 255
2. Эстетическое суждение как логическая форма эстетической оценки 263
3. Искусство как художественная форма эстетической оценки 276
4. Художественная критика как логически-художественная форма эстетической оценки 288
Глава VII. Проблема объективности эстетической оценки . 300
I. Из истории проблемы . 300
2. Попытка позитивного решения проблемы . 318
Заключение (Итоги и перспективы исследования) 329
Библиография 360
- Эстетическое познание - центральная проблема эстетики. Логическое обоснование
- Основные виды отношения человека к действительности
- Общественно-историческая практика и человек
- Обусловленность реализации эстетического созерцания дистанционной установкой
Введение к работе
Проблематика настоящей диссертации сосредоточена в зоне соприкосновения таких философских дисциплин, как эстетика и гносеология. Это обстоятельство обусловлено тем фактом, что эстетическая деятельность человека реализуется в тесном единстве с его познавательной деятельностью. Выявление особенностей этого единства, помимо того, что оно само по себе представляет интерес как научно-философская проблема, будет способствовать установлению специфических особенностей каждого из названных видов человеческой деятельности и потому равным образом должно быть интересным как для эстетики, так и для гносеологии.
При анализе данной проблематики обнаруживается следующее: гносеология почти целиком обходила вопрос о взаимоотношениях познавательной деятельности человека с другими видами человеческой деятельности, а это обстоятельство негативным образом отражалось на самих гносеологических исследованиях и исканиях, сужая проблематику этой философской дисциплины; в эстетике же, в отличие от гносеологии, в сечение многих веков периодически выступал в качестве предмета дово-іьно интенсивных исследований вопрос о связи эстетической деятельно-зти человека с другими видами его деятельности, в том числе - и с деятельностью познавательной.
Сама природа эстетической деятельности человека, представляющей сак бы эстетическую модель человеческой деятельности вообще, каким-то )бразом диктовала эстетикам выйти на проблему взаимосвязи эстетиче-5Кого с познавательным. Дело в том, что основными видами эстетической деятельности человека являются две: эстетически-практическая (в прин-[ипе - творческая) и эстетически-познавательная. И, конечно, было бы [елогичным, если эстетика обходила бы молчанием вопрос о месте и зна-
чении познавательного момента в структуре эстетической деятельности. Но подобной нелогичности в эстетике быть не может, и мы можем констатировать, что в нашей науке уже есть определенные теоретические предпосылки для научного решения вопроса о связи эстетического с познавательным.
Продолжающиеся в эстетике в течение длительного времени дискуссии по поводу познавательного момента в эстетической деятельности человека, - главным образом, по поводу познавательной ценности искусства, - свидетельствуют уже о значительном интересе к указанной теме и об осознании ее прагматического аспекта. Теоретический интерес к гносеологической проблематике эстетики объясняется не только сложностью и многогранностью этой проблематики, но и тем обстоятельством, что любое ее решение не может не выполнить методологической функции как в пределах самой эстетической науки, так и по отношению к искусствоведческим дисциплинам. Практическая же значимость названной проблематики обнаруживается уже в том, что к ней обращаются и творцы, и потребители искусства (и, вообще, всех эстетических ценностей).
Сказанное отнюдь не означает, что эту вечно актуальную - и в теоретическом и в практическом плане - проблематику можно решать только средствами эстетики. Решение этой важнейшей для эстетики (а также для искусствознания) в методологическом смысле проблематики возможно только в том случае, если будут решены методологические проблемы более глобального характера - в пределах общей гносеологии. То есть, без помощи специального общегносеологического анализа задача эта неосуществима, о чем и свидетельствует фактическое положение дел.
Однако, ждать подобного решения проблемы со стороны специалистов, работающих над проблемами гносеологии, в настоящий период, -
т.е. в век огромных социальных переломов и научно-технической революции, - видимо, нецелесообразно. Нецелесообразность эта заключается, во-первых, в том, что еще неясно, когда именно настанет время исследования данной проблемы в гносеологии, и, во-вторых, специалисты по эстетике, надеясь всего лишь на теоретический арсенал самой эстетической науки, все чаще заходят в тупик при разработке гносеологических проблем искусства (вспомним, в связи с этим, как в 50-ые годы один, популярный в тот период наш эстетик, - А.И.Буров, - оказался в тупике, заявив, что в системе искусств нет места для музыки и архитектуры).
Активная разработка гносеологических проблем эстетики в марксистской гносеологической литературе началась после преодоления вульгарного социологизма в развитии советской эстетической науки. Гносеологические вопросы искусства, прямо или косвенно, рассматриваются в работах А.Л.Андреева, Г.З.Апресяна, И.Б.Астахова, А.Ф.Бегиашвили, Ю.Б.Борева, А.И.Бурова, В.В.Ванслова, Е.С.Громова, Г.Н.Джибладзе, Н.А.Дмитриевой, А.К.Дремова, А.Г.Егорова, А.Ф.Еремеева, Г.Л.Ермаш, Л.А.Зеленова, А.Я.Зися, В.П.Иванова, П.Л.Иванова, М.С.Кагана, А.Н. йлиади, Э.В.Ильенкова, З.М.Какабадзе, В.М.Квачахия, В.С.Корниенко, Н.И.Крюковского, Б.Г.Кубланова, О.В.Лармина, М.А.Лифшица, В.Й.Мазепы, М.Ф.Овсянникова, А.А.Оганова, О.Н.Органовой, Г.Н.Поспелова, С.Х.Раппопорта, В.К.Скатерщикова, Л.Н.Столовича, Л.А.Сморна, Н.З.Чавчавадзе, Е.Г.Яковлева и многих других советских авторов.
Многие из названных авторов и многочисленные их единомышленники, в том числе и зарубежные эстетики-марксисты, рассматривая вопросы искусства в свете ленинской теории отражения, вместо того, чтобы искать более плодотворное решение вопроса о познавательной ценности ис-
\
кусства, - возможность, каковую им давала марксистская методология научного исследования, - вели поиски в рамках традиционного подхода, т.е. в русле, берущем свое начало еще во времена, формирования теории мимезиса. Уже благодаря одному этому подобные поиски с самого начала были обречены на неудачу. И действительно, принимая, как само собой разумеющуюся, точку зрения, согласно которой сущность искусства заключается в познании, они, эстетики, тем самым перегнули палку от социологизма в противоположную сторону - к новому (послегеге-левскому и ему подобному) гносеологизму. А гносеологизм этот, несмотря на борьбу с ним в течение двух десятилетий в нашей эстетической литературе, не преодолен и по сей день.
Неудивительно, поэтому, что в подобной мыслительной обстановке проблемы эстетического познания, как таковые, сформулированы не были. Тем не менее, термин "эстетическое познание", впервые в истории эстетической мысли употребленный А.Г.Баумгартеном, все же фигурировал в нашей научной литературе у разных авторов. Встречается он даже в заглавиях книг и статей, как, например, у В.С.Корниенко, В.В.Неверова, А.А.Нуйкина, А.С.Молчановой, Е.Г.Яковлева и у некоторых других. Следует также сказать, что названный в реферируемой диссертации феномен как "эстетическое познание" у некоторых советских эстетиков обозначается иными терминами (А.Ф.Бегиашвили этот феномен называет "эмоциональным познанием", Л.А.Зеленов - "эстетическим отражением", О.Н. Органова - "эстетическим восприятием", Н.З.Чавчавадзе - "эстетическим опытом").
Из сказанного напрашивается вывод, что вокруг природы эстетического познания в нашей науке накопилось много неясного, противоречивого, путанного, и, причем, несмотря на то, что эта проблема имеет довольно длинную историю. Если проследить историю эстетики с целью
установить, насколько там обнаруживает себя проблема эстетического познания, то можно увидеть следующее, заслуживающее внимания положение дел: несмотря на то, что впервые в эстетике только Баумгартен поставил своей целью - к тому же совершенно четко! - изучение природы эстетического познания, ее история начинается отнюдь не с эпохи Баумгартена. Исследование особенностей эстетического познания проводилось хоть и стихийно, но с незапамятных времен. Совершенно естественным выглядит предположение, что история изучения этой проблемы фактически начинается с периода зарождения эстетики в недрах философии.
В течение всей этой истории здесь образовались определенные традиции. Во-первых, эстетическое познание, как правило, сводилось к эдному из его видов, - к художественному познанию, точнее, к реализованному в искусстве эстетическому познанию. Этим, конечно, слишком зужалось содержание понятия эстетического познания и оно, это по-іятие, тем самым уже не могло отражать реального положения дел. К толу же, эстетическое познание объявлялось деятельностью, профессиона-іьно принадлежащей лишь человеку-художнику. Во-вторых, эстетическое юзнание, понимаемое, как правило, в этом узком смысле, всегда рас-їматривалось с позиций теоретического познания, т.е. с таких позиций, югласно которым единственное подлинно совершенное познание есть тео-ютическое, реализованное в науке познание. Естественно, что в таком '.лучае эстетическое познание мыслилось как своеобразное дополнение еоретического познания и, соответственно, искусству доставалась роль :ак бы популяризатора науки.
Реальной основой создания указанных традиций послужил уровень >илософского исследования познания в целом. А сформировались они, іти традиции, в результате того известного всем антагонизма между ис-
кусством и философией, который появился вскоре после возникновения философского мышления. Как известно, при рассуждении о познавательной ценности искусства названный антагонизм непримиримый характер получил у Платона, а примиримый - у Аристотеля. В последующие эпохи этот антагонизм перерос в антагонизм между теоретическим и эстетическим познанием (с сохранением возникших первоначально обеих форм - непримиримой и примиримой).
Ретроспективный взгляд на историю исследования природы эстетического познания в новое и новейшее время дает возможность установить что эти исследования оказывались, в основном, бесплодными, так как или по неправильному пути. Об этом свидетельствует уже тот факт, что до сих пор никому не удалось найти место эстетического познания в структуре человеческого познания в целом. Известно, что эстетическое познание (прежде всего его специфическая форма - художественное познание, искусство), как правило, рассматривалось в качестве одной из ступеней познания вообще. А подобный подход привел к тому, что одни философы (например, Баумгартен, Гегель и др.) его, эстетическое познание, объявили низшей ступенью познания, а другие (например, Шеллинг, Шопенгауер и др.) - высшей его ступенью. Это свидетельствует о том, что рассмотрение проблемы при подобном подходе заводит исследование в тупик.
Для того, чтобы избежать подобных бесплодных исканий природы эстетического познания, необходимо более четко в разработке данного вопроса применять марксистскую методологию научного исследования, которая единственно способна обеспечивать позитивные результаты. Попыткой такого применения и является настоящая диссертация, претендующая на то, чтобы поставленные и решаемые в ней проблемы смогли подготовить почву для более полного и всестороннего изучения природы
эстетического познания.
Основная цель настоящей диссертации заключается в том, чтобы выдвижением и анализом ряда малоисследованных проблем, связанных друг с другом в качестве различных аспектов более общей проблемы, -проблемы природы и функции эстетического познания, - подготовить методологические и теоретические предпосылки для создания в дальнейшем марксистской теории эстетического познания.
Для реализации этой цели в диссертации ставятся следующие задачи:
определить место и значение проблемы эстетического познания в системе марксистской эстетики;
определить место эстетического познания в общей структуре познавательной деятельности человека;
выяснить специфику эстетического отношения человека к действительности как ситуационной основы эстетического познания;
охарактеризовать природу и функции эстетической практики человека как онтологической основы эстетического познания;
охарактеризовать феномен эстетического созерцания как психофизической основы эстетического познания;
выяснить роль и особенности эстетических абстракций и процес-за абстрагирования в эстетическом познании;
установить количество и охарактеризовать содержание форм выра-кения-реализации эстетической оценки;
с помощью понятия эстетической практики разрешить проблему )бъективности эстетической оценки;
с помощью анализа рассматриваемых проблем содействовать прео-їолению гносеологизма в эстетике.
В качестве методологических и теоретических основ решения поставленных задач мы в первую очередь опираемся на идейно-теоретическое наследие К.Маркса, Ф.Энгельса, Б.И.Ленина, на программные документы КПСС, на достижения советской и зарубежной марксистской философии и эстетики.
Эти методологические и теоретические посылки в диссертационной работе применяются не только как сами собой разумеющиеся, но и специально ставится вопрос о способе их применения по отношению к эстетическим исследованиям вообще и по отношению к исследованию природы эстетического познания, в частности, исходя из принципа, согласно которому анализ "частных вопросов" невозможен "без предварительного решения общих" .
В методологических и теоретических посылках исследования мы
обращаем особое внимание на известное положение В.И.Ленина о тожде-
р стве логики, диалектики и гносеологшг. Из этого положения, касающегося методологии научного исследования, мы выводим предположение, согласно которому из этого "триединства" в процессе исследования природы эстетического познания особое место занимает гносеология, которая выполняет методологическую функцию (с помощью ее внутренних связей с логикой и диалектикой) и одновременно выступает в качестве его теоретической базы - как общая гносеология по отношению к частной (т.е. эстетической) гносеологии.
В итоге проведенного анализа ряда проблем, - входящих в более эбщую проблему исследования природы эстетического познания, и решае-шх в диссертации либо впервые, либо по-новому, - нами достигнуты
[ Ленин В.И. Отношение к буржуазным партиям. - Поли.собр.соч., т.15,
с.368. I Ленин В.И. Философские тетради. - Поли.собр.соч., т.29, с.301.
определенные результаты, отмеченные научной новизной. Основными из них являются следующие:
определено место проблемы эстетического познания в системе марксистской эстетики и ее методологическое значение по отношению к основной проблематике этой науки;
представлена шире, чем это делалось раньше в нашей (и не только в нашей) философской литературе, проблематика марксистской гносеологии, т.е. гносеология представлена не как теория научного познания, а как общая теория познания;
на основе краткой характеристики видов и подвидов человеческого познания определено место эстетического познания в целостной структуре познавательной деятельности человека и дана его (т.е. эстетического познания) дефиниция;
на основе краткой характеристики основных видов отношения человека к действительности выявлена специфика эстетического отношения как ситуационной основы эстетического познания;
раскрыто содержание понятия эстетической практики, охарактеризованы природа и функции обозначенного этим понятием социального феномена, являющегося онтологической основой эстетического познания;
охарактеризован феномен эстетического созерцания, являющегося психофизической основой эстетического познания как процесса, имеющего место в психике человека как индивидуального эстетического субъекта;
на основе характеристики основных типов эстетических абстракций и основных составляющих процесса, абстрагирования выяснена их роль в эстетическом познании;
специально рассмотрен вопрос о формах выражения-реализации эстетической оценки, установлено количество этих форм и выявлена их
специфика именно как формальных образований;
- дана попытка решения вопроса об объективности (т.е. истинности-ложности) эстетической оценки - этой злободневной и в теории и на практике проблемы.
Основными положениями, которые нами выносятся на публичной защите, являются следующие:
Проблема эстетического познания в системе марксистской, диалек-тико-материалистической эстетики занимает центральное место, что и определяет ее ключевое методологическое значение для решения других - "больших и малых" - эстетических проблем, и тем самым - для построения системы эстетико-теоретического знания.
Раскрыть природу эстетического познания возможно только в том случае, если будем исходить из понимания марксистской гносеологии (являющейся методологической и теоретической базой подобного эстетического исследования) как общей теории познания, а не как только теории научного познания (как последняя у нас фактически представлен в философской литературе).
Эстетическое познание представляет собой эстетическое - т.е. чувственно-эмоциональное, эмоционально-оценочное - отражение действительности (ее отдельных предметов, явлений, фактов, процессов) в сознании человека как эстетического субъекта, реализуемое в виде определенного эстетически-оценочного знания об отражаемой действительности; оно, эстетическое познание, есть эстетическое видение-постижение человеком окружающей его действительности. Эстетическое познание является одним из подвидов такого вида человеческого познания, как познание оценочное.
Ситуационной основой эстетического познания как процесса, имею-
щего место в индивидуальном сознании, является эстетическое отношение человека к действительности, также понимаемой в индивидуальном плане. Специфику данного отношения определяет факт отличия в нем роли и значения эмоциональных переживаний от роли и значения подобных психических феноменов в других видах отношения человека к миру. Отличие это обнаруживается в том, что в нем (т.е. в эстетическом отношении) эмоции - а именно, положительные эмоции - превращаются в предает потребности человеческого индивидуума.
Эстетическое познание нельзя себе представить без онтологической основы, а в качестве таковой служит эстетическая практика, являк щаяся одним из видов духовно-практической деятельности человека и, одновременно, - важнейшей и необходимяй стороной общественно-исторической практики в целом. Включенная в целостную структуру общественно-исторической практики как способе бытия человеческой жизни, эстетическая практика сама представляет собой способ бытия эстетической жизни человека.
Эстетическая практика, понимаемая как преобразование действительности "по законам красоты"1, как эстетическое производство и потребление, в качестве необходимого момента содержит в себе эстетическое познание, так как такой момент эстетической практики, каким является эстетическое потребление - есть не что иное, как эстетическое переживание и эстетическая оценка данных в созерцании эстетических объектов, т.е. не что иное, как две ступени эстетического познания как процесса.
Эстетическая практика является онтологической основой эстетического познания не только потому, что она, эта практика, как вид духовно-практической деятельности человека, шире, чем эстетическое
познание (являющееся видом лишь духовной деятельности), но и потому,
I Маркс К."ЇЇкономическо-философские рукописи 1844 года. - Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т.42, с.94.
15 что именно в эстетической практике действительность (как природная и социальная, так и культурная) превращается в эстетический объект, а человек - в эстетический субъект, без отражательного контакта которого (т.е. человека как эстетического субъекта) с первым не было бы никакого эстетического познания вообще.
Психофизической основой эстетического познания является акт эстетического созерцания, представляющий собой один из четырех видов созерцания (теоретическое, философское, религиозное и эстетическое), специфика которого заключается определенным образом в целенаправленной и напряяенной концентрации психических способностей человека на каком-либо объекте. Эта концентрация имеет своей целью непосредственное эмоциональное постижение эстетической ценности созерцаемого объекта и его искусственную изоляцию от остальных предметов, данных в восприятии, чтобы в результате было достигнуто всестороннее и совершенное переживание наслаждения.
Для второй ступени эстетического познания - эстетической оценки - характерно образование разных типов эстетических абстракций, которые заключают в себе эстетически-оценочное знание, являющееся результатом эстетического познания как осознания эстетической ценности предметов, явлений, фактов, процессов действительности. Достигнутые на основе рефлексии над определенным эмоциональным состоянием сознания, эти абстракции содержат в себе эмоциональный момент как необходимый, но, одновременно, и как подчиненный рациональному моменту. А этот последний является доминирующим именно потому, что эстетически-оценонное знание, подобно любому виду знания, обладает определенным типом общности.
Образуются эстетические абстракции путем абстрагирования. В нем объединяются такие духовные - мыслительно-"воображенческие" - one-
рации, как сравнение (сопоставление), анализ и синтез, обобщение-идеализация, протекающие в сознании либо осознанно, либо неосознанно, либо частично осознанно - в зависимости от характера и типов духовных феноменов, образующих в результате абстрагирования эстетически-оценочное знание.
Процесс эстетической оценки как своеобразной работы человеческой психики, точнее, эстетического сознания, - из составляющих компонентов которого здесь главную роль играет эстетический вкус, -представляет собой определенную предметную деятельность, и поэтому, естественно, нуждается в определенных формах его реализации. А это подразумевает, точнее, требует, чтобы эстетическая оценка как результат (и уже не как психический акт, не как психический процесс) была воплощена и выражена в какой-либо "материи". Эстетическая оценка как результат оценочного психического акта является определенного рода знанием, - т.е. эстетически-оценочным знанием, - и потому нуждается в высказывании-выражении, что действительно и реализуется определенными средствами в разных материалах. В соответствии с тем, каково различие в средствах (т.е. в материалах) выражения, высказывания эстетически-оценочного знания, следует выделить отличные друг от друга формы эстетической оценки. Для классификации форм эстетической оценки решающее значение имеет то, какими средствами производится оценка, в каких результатах духовной деятельности она выражается.
Существуют три формы выражения-высказывания эстетической оценки: эстетическое суждение, искусство и художественная критика. Эта последовательность перечисления не случайна. Она, возможно, повторяет ту историческую последовательность, с какой возникали названные формы в эстетической практике. Во всяком случае, данная последовательность верна в логическом плане, так как она соответствует
17 известной трехчленной формуле: тезис, антитезис, синтез. Если перечисленные формы эстетической оценки выразить соответствующими терминами, то окажется, что понятийное содержание каждого из них точно соответствует названной трехчленной формуле: I) логическая форма эстетической оценки (эстетическое суждение), 2) художественная форма эстетической оценки (искусство) и 3) логически-художественная форма эстетической оценки (художественная критика).
Логическая форма эстетической оценки (эстетическое суждение) является логически первой, ибо нет необходимости в письменной ее фиксации, но всегда необходимы вербальные средства для ее воплощения. Ей в логическом смысле противопоставляется художественная форма эстетической оценки как ее отрицание, - в частности, отрицание ее как гезиса, т.е. как антитезис, ибо первая (эстетическое суждение) характеризуется рациональной "сухостью", тогда как вторая (искусство) яв-ияется носителем эмоционального заряда. А возникновение художествен-їой формы эстетической оценки, в свою очередь, обусловило необходимость появления художественной критики как новой формы эстетической >ценки, которая призвана судить о самом искусстве и которая в качестве средств воплощения оценки пользуется теми же материалами, какими пользуются обе предыдущие формы. Только в отличие от них в художественной критике эти материалы выступают в органической связи, т.е. сак своеобразный их синтез.
Реализованное в названных трех формах эстетической оценки эсте-:ически-оценочное знание претендует на объективность, т.е. претендует на то, чтобы выраженная с помощью этих форм оценка была адекватна Фактическому положению дел. В связи с этим, в течение всей истории істетики перед теоретиками всегда, стояла и до сих пор стоит проблема: действительно ли характеризуется эстетическая оценка истинностью-:ожностью, или же в этой сфере правомерно говорить только о субъекти-
18 визме и релятивизме? Проблема эта для эстетики, - в том числе и для марксистской эстетики, - остается до сих пор в качестве злободневной.
В марксистской, диалектико-материалистической эстетике проблема объективности эстетической оценки, т.е. критерия эпистемологической оценки эстетической оценки (так сказать, оценки оценки),должна решаться с помощью того методологического фундамента, которым мы располагаем в качестве марксистской гносеологии и в частности - в качестве марксистской теории истины. Применение этой методологии дает возможность заявить, что критерием объективности конкретных эстетических оценок является общественно-историческая эстетическая практика человечества.
Результаты проведенного анализа позволяют сделать вывод, что работа обладает научной ценностью не только в теоретическом аспекте, но и в аспекте прагматическом. Практическое значение имеют следуго-цие моменты работы: а) диссертация подготовила методологические и теоретические основания для создания марксистской теории эстетического познания; б) диссертация дает ключ для разработки таких про-5лем эстетической науки, как проблема изучения и систематизации эстетических оценочных категорий, как проблема выяснения природы позна-зательной ценности искусства, а через них - и для разработки многих других проблем; в) представленная в работе концепция человека как эстетического субъекта обнаруживает связь этой концепции с такой практически важной проблемой эстетической и общественно-политической шзни, какой является проблема эстетического воспитания; г) разви-заемые в работе теоретические положения создают методологические іредпоснлки для разработки марксистской теории художественной критики (эти положения также могут непосредственным образом помочь и
19 критикам искусства); д) положения и выводы исследования могут способствовать дальнейшему улучшению учебников и программ по основам марксистско-ленинской эстетикиj е) позитивная разработка выдвинутых нами в работе проблем служит определенным вкладом в деле борьбы с враждебными марксизму эстетическими концепциями.
Материалы и положения диссертации в течение ряда лет систематически используются нами в учебно-педагогической работе в Тбилисском государственном университете, и причем не только при чтении спецкурса на тему "Теория эстетического познания" (на факультете искусств), но и при чтении курса по марксистско-ленинской эстетике (на разных факультетах).
Основные идеи и положения работы апробировались нами в докладах и выступлениях на всесоюзных, республиканских и региональных научных и научно-практических конференциях и симпозиумах, на заседаниях проблемных советов по эстетике РСФСР и Грузинской ССР, в Москве в 1983 г., в Ленинграде в 1983 г., в Горьком в 1978 г., в Петрозаводске в 1979 г., в Киеве в 1981, 1982, 1983 гг., в Свердловске в 1980 г., в Тбилиси в 1976, *1979, 1980, 1983 гг. По теме диссертации мы сделали обобщающий доклад на объединенном заседании кафедры этики и эстетики Киевского государственного университета и отдела эстетики Института философии АН Украинской ССР в июне 1982 г. Основные положения работы отражены в наших научных публикациях.
Диссертация обсуждалась на заседании кафедры эстетики Тбилисского государственного университета.
Диссертация состоит из введения, семи глав (включающих 25 параграфов), заключения и библиографии. Структура работы определилась
характером объекта исследования и логикой его научного анализа. Последовательность изложения содержания работы подчинена диалектическому принципу восхождения от абстрактного к конкретному.
Эстетическое познание - центральная проблема эстетики. Логическое обоснование
В истинности выдвинутого нами тезиса - "центральной проблемой эстетической науки является проблема эстетического познания" - мы сами, конечно, уже не сомневаемся. Но, не сомневаемся и в том, что читатель так легко не согласится с нами и потребует, чтобы мы заново прошли с ним тот же путь, в результате чего и его сомнения тоже рассеялись бы. Мы уверены, что читатель от нас требует ответа уже не на вопрос - какова центральная проблема эстетики, - а на новый вопрос: почему центральной проблемой эстетики должна считаться именно проблема эстетического познания?
Вопрос этот резонный, и если мы не дадим на него аргументированного ответа, то выдвинутый нами тезис окажется лишь декларативной фразой. Дать ответ на такой вопрос - значит показать методологичє ское значение проблемы эстетического познания для эстетики. В частности, надо показать, что все остальные проблемы эстетической науки, которые окажутся "расположенными" вокруг проблемы эстетического познания (как центральной проблемы этой науки), являются частными проблемами, и потому их решение во многом зависит от характеристики природы эстетического познания. В этом случае не будет иметь принципиального значения, какую сложность будут содержать эти частные проблемы и какую практическую ценность они будут иметь в случае их решения. Словом, ясно, что от решения проблемы эстетического позна-яия зависят судьбы всех этих, так сказать, больших и малых проблем.
Обосновать правильность выдвинутого нами тезиса, в первую очередь, возможно с помощью логических аргументов. Действительно, мы здесь не можем ждать немедленных реальных результатов, которые долж-ш последовать после решения проблемы эстетического познания, т.е. Ї том смысле, что после решения проблемы, имеющей ключевой характер [по своей значимости), практически легче будут решены остальные про-ілемн эстетики (по нашему мнению, такой результат будет служить деполнительным аргументом для доказательства правильности этого прин-допиального тезиса).
Сразу надо оговориться, что основной (а вместе с тем, достаточней) аргумент мы должны найти путем рассуждения о природе самой зонтики как науки. Доказать истинность этого тезиса каким-либо иным ібразом попросту невозможно, ибо мы уже четко и категорически заяви, что проблема эстетического познания является центральной именно для эстетики. Иными словами, в качестве исходного следует рассматривать то обстоятельство, что место и значение этой проблемы определяется именно статусом эстетики как науки. Известно, что в наше время (т.е. в XX столетии) эстетики уделили немалое внимание преодолению различных крайностей и односторонно-стей. Мы имеем в виду борьбу наших специалистов, начатую против псих логизма в эстетике, после которой, как известно, последовала борьба против социологизма, логицизма и гносеологизма в эстетической науке, а теперь еще и против аксиологизма. Борьба со взглядами, согласно которым эстетика признавалась фактически составной частью то психологии, то гносеологии, то онтологии, то социологии, то аксиологии, или же с другими взглядами, сводившими эстетику к разделу своеобразной прикладной психологии, прикладной гносеологии и т.д , - актуальная и неотложная задача марксистской эстетики. Сама многовековая история эстетики является фактологическим аргументом против того, чтобы эсте тику считать "младшей сестрой" (А.Г.Баумгартен) или "детищем" (К.Гшп берт и Г.Кун) той или иной философской или частной науки.
Эстетика, как одно из ответвлений философии, точнее, как эстетическая философия, включает в себя в качестве составных частей своеобразно модифицированные части общей философии. Причем это модифицирование определяется характером самой эстетики. Б соответствии с этим, эстетика обладает собственной гносеологией, онтологией, аксиологией, социологией1... Конкретнее, эстетика (эстетическая философия) включает в себя как органические части эстетическую гносеологию, эстетическую онтологию, эстетическую аксиологию, эстетическую социологию...
Вместе с тем эстетика, будучи ответвлением философии, предста-десь, конечно, подразумевается общая социология, а не социология прикладная. вляет собой не только науку, но и определенную мировоззренческую систему. Дело в том, что философская картина мира, - т.е. одновременно научная и мировоззренческая, - представленная в человеческом сознании, не может быть полной и исчерпывающей без помощи эстетики. Иными словами, общефилософская картина мира включает в себя в качестве составного элемента, наряду с этической, и эстетическую картину. В процессе создания этой картины эстетика (эстетическая философия) в любом конкретном случае руководствуется тем же философским методом (диалектическим или метафизическим), каким пользуется данная философия. Со своей стороны эстетика, подобно общей философии, являющейся методологической основой для частных естественных и гуманитарных наук, представляет собой методологическую основу для тех частных наук, которые изучают специфические формы эстетической деятельности человека (эстетической практики вообще и художественного творчества в частности).
Как известно, предметом общей философии, т.е. предметом философии как мировоззрения, является вопрос о взаимоотношении человека и мира. В соответствии с этим, предметом эстетики как одного из ответвлений философии, т.е. предметом эстетической философии, является шенно это отношение, представленное, однако, в эстетическом аспекте. Вот почему современный уровень развития марксистской эстетики )бусловливает признание ее предметом эстетического отношения человека к действительности.
Основные виды отношения человека к действительности
С этой главы мы приступаем к специальному анализу ситуационной, штологической и психофизической основ, обусловливающих наличие эс-?етического познания (продолжается этот анализ в двух последующих лавах). В данной главе проблема берется сравнительно узко, - только і плане раскрытия специфики эстетического отношения человека к дей-явительности как ситуационной основы эстетического познания, обес-[ечивающей наличие последнего в индивидуальном и "моментальном" смыс-[е. Дело в том, что в нашей эстетической литературе об эстетическом отношении человека к действительности написано довольно много, даже і том плане, что оно служит ситуационной основой эстетического поз-[ания (или, как в большинстве случаев пишут, - эстетического восприятия, эстетического отражения и т.п.) и эстетического творчества, іднако, до сих пор еще не определена его специфика. Именно поэтому і данной главе анализ этого феномена прекращается там, где установка его специфика.
Выше мы имели возможность убедиться, что, хотя проблема эстети-іеского познания и является центральной в эстетике, она по сей день [ало разработана. Поэтому перед нами стоит задача - найти самые оче-;идные и несомненные посылки, с помощью которых можно дать разверну-ую характеристику природы эстетического познания.
Мы думаем, что, поскольку решение проблемы эстетического поз-:ания имеет огромное методологическое значение для анализа всех ос-альных проблем эстетики, то исследование этой проблемы должно быть :епосредственно связано со спецификой предмета исследования эстети- . еской науки. В марксистской эстетической литературе сегодня в основном пре-)бладает точка зрения, согласно которой предметом эстетики является стетическое отношение человека к действительности. Именно с внесе-сием и утверждением в нашей эстетике понятия эстетического отношения іеловека к действительности стало возможным методологическое обосно-іание предмета исследования науки эстетики. Именно понятие эстетиче-ікого отношения оказалось тем определяющим, всеохватывающим моментом, ілагодаря которому была создана многовековая историческая традиция [сследования в одной науке проблем прекрасного и искусства в их взаи-юсвязи и на поиски которого (т.е. этого определяющего, всеохватываю-[его момента) было затрачено много энергии эстетиками различных набавлений и школ, - в частности, после того, как методологическое боснование предмета науки вообще превратилось в правило.
И все-таки, почему потребовалось внести в эстетику понятие эс-етического отношения человека к действительности? Что такое эстети-еское отношение? Б чем его своеобразие? Какие отношения к действи-ельности существуют у человека, от которых отличается эстетическое тношение? Почему оно является общей основой прекрасного и искусства т.е. благодаря чему становится возможным методологическое обоснова-ие предмета эстетики!)? Ответить на эти вопросы необходимо. Здесь нам придется удовлет-ориться лишь общими ответами, так как полные и исчерпывающие ответы ожет дать только вся система науки эстетики. В качестве первой же редпосылки надо брать самый простой и достоверный факт.
Тот или иной человеческий индивидуум может смотреть на одни и е же явления природы много раз, не всегда замечая или вовсе не видя х красоты (или безобразия). Приведем пример. На берегу моря, на еплом песке лежит человек и наблюдает закат солнца, наслаждаясь расотой этого явления природы. Его душу пленяет характерная для это О явления гамма цветов. Он наслаждается красотой и одновременно юстигает ее интеллектом. Представим себе этого же отдыхающего чело-іека в иной ситуации. Вечером он решил покататься на лодке по морю. )днако с ним стряслась беда: перевернулась лодка, а он плавать не гмеет. Обеими руками крепко держится он за лодку и... видит, что юлнце уже заходит, а спасателя нигде не видно... Не вызывает ни ма-сейшего сомнения, что в подобной ситуации для человеческого индивидуума вообще не существует никакой красоты и никакого безобразия, !акие примеры можно приводить до бесконечности.
Аналогичное может повториться и по отношению к произведению [скусства, но с весьма существенным отличием - здесь положение ослож-шется тем, что потребитель искусства, как правило, нуждается в соот-іетствующей подготовке. Вспомним Соломона Исакича Меджгануашвили [из одноименной повести Л.Ардазиани). Соломон, бывший мелкий лавоч-[ик и торговец, став миллионером, решил "сравняться" с высшим обще-:твом... Узнав, что это общество по вечерам ходит в театр, он тоже [анял ложу и стал привозить туда всю семью... Но, к несчастью, на сце« te он совершенно не видит того, что должен был бы увидеть, т.е. не іидит того, что хорошо видят другие. Поэтому Соломон терпит неожиданное поражение: он стал замечать, что публика периодически аплоди-»ует артистам, но не понимает, что это означает. Однажды, чтобы отлиться, он аплодирует, но как раз в то время, когда другие слушают, атаив дыхание. Когда его призывают к порядку, он даже не понимает, то натворил, и только лишь удивляется.
Эти примеры приведены для того, чтобы более наглядно показать то актическое положение, что иногда (все равно, часто или редко) соз-ание человека, его чувство и разум являются абсолютно "глухими" по тношению к таким явлениям, созерцание которых в соответствующих ус-овиях неизбежно производит на сознание положительно-эмоциональное воздействие. Причиной этого является тот факт, что человек (каждый индивидуум) представляет собой весьма сложное существо, и в разных условиях он находится в совершенно отличных друг от друга отношениях к окружающим его предметам, явлениям, фактам, процессам действительности.
Человек находится в различных отношениях к окружающей действительности. Множество этих отношений, с одной стороны, обусловлено внутренней сложностью самого человека (в данном случае подразумевается человек как индивидуум, причем - современный человек-индивидуум, цивилизованный человек), и, с другой стороны, многообразием той среды, в которой ему приходится жить. В частности, человеческий индивидуум характеризуется существованием во времени и пространстве как физическое тело; он является живым существом; и, самое главное, он является социальным существом ("животным, производящим орудия"); он имеет психику, причем не просто психику, но психику, включающую сознание. Само сознание человека, в свою очередь, является крайне сложным, и в этой сложности выделяют три его основные стороны: интеллект, чувство и волю. Такое сложное существо как человек живет в не менее сложной и многообразной среде: неживые и живые предметы и происходящие в них процессы (природная действительность), общество (социальная действительность), созданный самим человеком мир ценностей (культурная действительность), - все это, вместе взятое, представляет "очеловеченную" действительность.
Естественно, что взаимоотношение двух таких сложных систем (человек и окружающая его действительность) не будет простым и однородным. А это дает нам ключ к пониманию того фактического обстоятельства, что красоту и безобразие природы (и не только природы) человек как индивидуум не всегда видит. Как раз из этого исходит марксистская эстетика, когда предметом эстетики как философской науки считает эстетическое отношение человека к действительности, которое іредставляет одну из сторон сложного и многогранного взаимоотноше-іия человека и мира, являющегося предметом философии как науки и гак мировоззрения.
Общественно-историческая практика и человек
Термин "эстетическая практика" довольно часто употребляется в эстетической литературе. Однако, и по сей день у нас почти никто не пытался определить содержание понятия, обозначаемого этим термином. ІІричиной этого, видимо, является то обстоятельство, что перед исследователями при употреблении упомянутого термина стояли такие частные вопросы эстетики, которые не имеют ничего общего со специальным исследованием природы эстетического познания.
Необходимость уточнения содержания понятия эстетической практики теоретическая важность его характеристики хотя бы в общих чертах для нас стали очевидными в процессе исследования природы эстетического познания. Думается, что и данная глава с достаточной очевидностью покажет, что характеристика содержания понятия эстетической практики действительно является необходимой для уяснения природы эстетического познания. Следует подчеркнуть, что раскрытие содержания этого понятия необходимо для изучения природы эстетического познания постольку, поскольку это последнее нельзя представить без он-гологической основы, в качестве которой выступает не что иное, как общественно-историческая эстетическая практика, являющаяся одним из видов духовно-практической деятельности человека и, одновременно, -важнейшей и необходимой стороной общественно-исторической практики в целом.
Поскольку выяснение природы эстетического познания представляет собой эстетико-гносеологическую проблему, то, естественно, для ее решения необходимо исходить из наиболее общих положений марксистской гносеологии как методологического и теоретического фундамента эстетики. Таким же образом обстоит дело и с понятием эстетической ірактики, в частности, при исследовании значения этого понятия для )аскрытия основных характеристик эстетического познания. Поэтому [ля того, чтобы показать функции эстетической практики по отношению ; эстетическому познанию, следует в первую очередь обратиться к марк-іистской, диалектико-материалистической гносеологии, т.е. к общей еории познания.
Чтобы определить содержание понятия эстетической практики и ползать функцию этого понятия в эстетической гносеологии, - а именно, деле изучения природы эстетического познания, - следует обратить-я к более общему понятию, к понятию общественно-исторической прак-ики. Дело в том, что функции понятия эстетической практики в эсте-ической гносеологии должны быть изоморфны функциям понятия обществен-о-исторической практики в общей гносеологии.
Марксистская гносеология учит, что всякое отражение действитель-ости (ее предметов, явлений, фактов, процессов) в сознании челове-а - и, тем более, познание ее - опосредовано общественно-историче-кой практикой (в отличие от отражения этой же действительности в сихике животных, которое является отражением непосредственным). По-ятие общественно-исторической практики представляет собой фундамен-альное понятие марксистской гносеологии. И это именно так, несмотря а то, что гносеология эта, как правило, называется теорией отраже-яя (точнее, ленинской теорией отражения), чем подчеркивается тот ЇКТ, что она, эта гносеология, построена на принципе отражения.
История философии показывает, что теорий отражения в гносеологии їло достаточно много (и, что примечательно, - не только материалисти-}ских, но иногда и идеалистических). Несмотря на истинность их ОСІБНОГО принципиального тезиса, эти теории были всегда бессильны в фил фских спорах с гносеологическими теориями, построенными на иных принципах. Причиной служило то обстоятельство, что они, эти теории, не основывались на понятие общественно-исторической практики (и, вообще, им было незнакомо это понятие), из-за чего они, исключительно все, носили созерцательный характер.
В отличие от подобных теорий, сила и преимущество марксистской гносеологии заключается в том, что она, являясь теорией отражения, одновременно основывается и на понятии практики. Применение понятия практики дает возможность материалистической философии логически обосновывать принципиальное положение, гласящее, что существующая независимо- от нашего сознания действительность - т.е. объективная действительность - познаваема, что любые психические процессы и их идеальные результаты (несмотря на то, что в принципе исключена возможность непосредственно сравнивать их с объективно существующей цействительностью) представляют собой отражение этой действительности.
Домарксистские теории отражения в качестве реальной основы познания и знания объявляли непосредственное воздействие предметов, явлений, фактов, процессов объективной действительности на сознание человека. Иными словами, эти теории признавали, как само собой разумеющееся, что познание осуществляется сознанием лишь тогда, когда имеется налицо "взаимовстреча" бытия и сознания, что, фактически, означает их "взаимоприкосновение". А согласно марксистской гносеологии сознание человека не имеет такого непосредственного контакта с бытием (в противном случае это сознание не отличалось бы от психики животных, т.е. оно оставалось бы на уровне животной психики). Непосредственной основой отражения действительности в сознании человека, является не сама эта действительность, а производственно-трудовая деятельность человека, и шире - вообще вся общественно-историческая практика. Если не всегда непосредственная, то, как правило, конечная іель) всякого познания, всякого знания и в) практика как мерило, сритерий (причем, объективный, достоверный критерий) оценки всякого шаяия.
Будет естественным, если и в марксистской эстетике, аналогично іарксистской гносеологии, понятие эстетической практики будет рас-змотрено в трех аспектах: а) эстетическая практика как основа эсте-:ического познания; б) эстетическая практика как цель эстетического юзнания и в) эстетическая практика как мерило, критерий оценки ре-іультата эстетического познания, т.е. оценки того знания, которое мы [азываем эстетически-оценочным знанием.
Для того, чтобы охарактеризовать эти три функции эстетической [рактики по отношению к эстетическому познанию, следует определить удержание самого понятия эстетической практики, что возможно осуще-ЇТВИТЬ путем его дедуцирования от общего понятия практики.
Обусловленность реализации эстетического созерцания дистанционной установкой
После всего сказанного о феномене установки, перед нами встает вопрос: как определяет эстетическая установка акт эстетического созерцания, какой психофизический механизм действует при этом и как с его помощью осуществляется, конкретно, акт эстетического созерцания?
В работе "Об эстетическом наслаждении" А.Бочоришвили следующим образом характеризует эстетическое созерцание, или, как сам он его называет, контемплацию: "Контемплации дескриптивно приписывается несколько признаков. Это такая установка субъекта к предмету, которая исключает действие, намерение изменить что-либо в предмете. Это такой "смотр" предмета, который служит только для того, чтобы предмет свободно проложил путь к нам. К этому добавляется и то, что между предметом и Я создается своеобразная дистанция. Не должно случиться "соприкосновения" предмета и Я. Между ними должно быть своеобразное "расстояние". Это расстояние создает установка. Она иногда может содержать в себе пространственное расстояние. Б сущности же она является внутренним актом духа, который определен категорией эстетического. Эстетический созерцатель не должен поглотиться в объекте, не должно совершиться его слияние с объектом. Этого требует понятие созерцания. "Смотр", который имеет здесь место, не должен превратиться в анализ. Тем более - в поиск существенных признаков в явлении. Смотр-"созерцание" служит принятию предмета в целом, в его общем "рассмотрении", в цельном восприятии.
Правда, "созерцание" в первую очередь представляет собой образец зрения, и это имеет своеобразное оправдание; однако оно отнюдь не ограничивается актом зрения. О созерцании можно говорить всегда, когда возможен внутренний дистанционный акт духа. Хотя надо отметить, невозможно чтобы оно имело место во всех сферах чувства"1.
Из этой характеристики эстетического созерцания вытекает, что для его (т.е. созерцания) осуществления главным является то, что у созерцающего эстетического субъекта должна быть установка для осуществления соответствующей дистанции по отношению к данному эстетическому объекту, В отмеченной нами выше "готовности субъекта для осуществления эстетического созерцания" подразумевается именно дистанционная установка. Следовательно, в процессе функционирования эстетическая установка модифицируется в установку дистанционную.
Наличие определенной дистанции между предметом и нами как субъектом, эстетически переживающим этот предмет, подразумевает, прежде всего, что предмет созерцания должен быть вне нас. Без этого не были бы возможны никакие эстетические переживания и оценки. Это относится к созерцанию любого эстетического объекта как реального, так и воображаемого.
Существование такой дистанции подразумевает, что к эстетическому предмету, существующему вне нас, мы должны иметь такую установку, чтобы не "поглотить" этот предмет. В противном случае всякая дистанция устраняется и к тому же любая созерцательная установка исчезает. Например, у нас может вызвать восторг цвет вина в стакане, но так будет только в том случае, если мы его не пьем. Если же мы выпьем это вино, тогда для нас исчезнут и его цвет, и наша созерцательная установка к этому цвету. Теперь наш восторг может вызвать уже его вкус, но не оттого, что дистанционная эстетическая установка у нас сохранилась, а потому, что такую установку преодолела, если можно так выразиться, "гастрономическая установка". Г.Мюнстерберг в связи с этим пишет: "То, что мы пьем и едим, хотя и замечательно, никогда как таковое не может быть прекрасным, так как, наслаждаясь, мы разрушаем то, чем наслаждаемся"1.
Таким образом, соблюдение соответствующей дистанции как реальной основы осуществления акта эстетического созерцания определяет также направленность этого акта на внешний вид эстетического предмета (объекта). Бот что говорит об этом А.Бочоришвгош: "Объект созерцания везде и всегда есть сам предмет, но не из-за содержательных, а из-за его "формальных" качеств. У нас эстетическое наслаждение вызывает не форма, а предмет, но в том случае, когда он вызывает наслаждение не своим содержанием, а - формой.
Безусловно, наслаждение вызывает не форма, а предмет как определенное единство формы и содержания, но это не значит, будто объект эстетического наслаждения и объект эстетического созерцания - понятия различного содержания, скажем, потому, что акт созерцания направлен на внешность предмета, т.е. на его форму. Форма всегда является способом (законом) приведения в порядок определенных элементов содержания, способом (законом) объединения этих элементов и поэтому всегда выражает содержание, т.е. выражает то, что представляет собой единство составных элементов данного предмета. Поэтому эстетическое созерцание как акт направлено на внешнюю форму предмета, но как раз из-за этого (т.е. из-за направленности на форму) оно направлено и на содержание. Так что, когда мы говорим или "предмете (объекте) эстетического наслаждения" или о "предмете (объекте) эстетического созерцания", то имеем дело всегда с одним и тем же положением.