Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концепт «райская птица» в контексте динамики традиционных орнитоморфных представлений 19
1.1. Орнитоморфный архетип в контексте мифологического способа освоения мира 19
1.2. Семантические трансформации орнитоморфных представлений: от архетипа птицы – к концепту «райская птица» 47
Глава 2. Семантическая динамика и репрезентации концепта «райская птица» в традиционной культуре восточнославянских народов . 75
2.1. Социокультурные коннотации реализации концепта «райская птица» в фольклоре и художественной культуре восточнославянских народов в XVII-XX вв 80
2.2. Смысловой потенциал объективированных форм концепта «райская птица» в материально-бытовой культуре восточнославянских народов в XVII –XX вв. 120
Заключение .146
Список литературы
- Орнитоморфный архетип в контексте мифологического способа освоения мира
- Семантические трансформации орнитоморфных представлений: от архетипа птицы – к концепту «райская птица»
- Социокультурные коннотации реализации концепта «райская птица» в фольклоре и художественной культуре восточнославянских народов в XVII-XX вв
- Смысловой потенциал объективированных форм концепта «райская птица» в материально-бытовой культуре восточнославянских народов в XVII –XX вв.
Введение к работе
Актуальность исследования обеспечивается необходимостью изучения восточнославянских культурных связей, а важным условием прогнозирования совместного будущего этих народов является научный подход к интерпретации их культурно-исторического развития, культурного наследия, значимую часть которого составляет восточнославянская мифология.
Культ птицы известен в восточнославянской мифологии. Орнито-морфный архетип всегда привлекал внимание историков, антропологов, искусствоведов, вместе с тем, его значения никогда не систематизировались, а научное описание осуществлялось лишь в общих чертах, поэтому нуждается в существенных уточнениях. Изучение мифологизации отдельных птиц, но не орнитоморфной группы как таковой, а также артефактов, семантически связанных с ними, проводилась специалистами ранее, но восточнославянский концепт «райская птица» в исследованиях прежде не выявлялся.
Модификация архетипа птицы в период после Крещения Руси явилась причиной появления концепта «райская птица» в культуре восточ-
нославянских народов. Культурологический анализ заявленного концепта и его смысловых трансформаций дал возможность проследить логику когнитивных процессов в языке, динамику духовной и материальной культуры, в которой отразились специфика ментальности, картина мира, образ мыслей и своеобразие национального характера этих народов.
Проблема изучения концептов как таковых основательно разработана, но открытыми остаются многие вопросы. Мало изучены особенности репрезентации концептов в материальной культуре; в инвариантных концептах практически не исследованы соотношение смысловых вариаций и структура семантического пространства. Решению этих вопросов и восполнению существующих лакун призвано способствовать настоящее исследование.
Изучение архетипа птицы и концепта «райская птица» открывает возможности для дальнейшего изучения орнитоморфных представлений в славянской культуре и фольклоре и шире – архетипических и концептуальных оснований системы ценностных ориентаций восточнославянских народов.
Степень научной разработанности темы. Основанием для изучения проблемы «архетип птицы» стали классические труды К.Г.Юнга, в которых проводится подробный анализ глубинной психологии коллективного бессознательного. Являясь по природе сверхличным, коллективное бессознательное стало основанием внутренней жизни людей уже в период архаики. Архетип птицы, выступающий априори как отражение человеческого опыта, изначально проявился в общественной и культурной жизни. Труды С.С. Аверинцева, Е.В. Дзякович, О.А. Дмитриевой, М. Евзлина, А.А. Иудина, А.В. Костиной, И.А. Купцовой, А.Ф. Лосева, И.В. Малыгиной, Е.М. Мелетинского, А.А. Пелипенко, С.А. Токарева, В.Н. Топорова, Ю.Г. Хазанкович, А.В. Чернышова, М.М. Шибаевой, Е.М. Щепановской, включающие сведения по анализу архетипов и формированию идентичности народов, равным образом повлияли на формирование теоретического фундамента работы. Изучению особенностей и механизмов мифологического мышления способствовали работы А.А. Аронова, Л.Н. Воеводиной, А.А. Зализняка, А.М. Золотарева, И.В. Рака, А.М. Сагалаева, М. Элиаде. В этой области исследования стоит также отметить труды французских ученых Л. Бе-нуаса, М. Детьена, Б. Дешарне, Ги Лардро, Э.А. Леви-Валенси, Л. Не-фонтена.
Многочисленные работы, посвященные толкованию понятия «кон-
цепт», включают сведения о взаимодействии архетипа и концепта. Комплексный анализ суждений о концепте проводится в работах Н.Ф. Алефиренко, Н.Д. Арутюновой, С.Г. Воркачева, Е.А. Ермолина, А.А. Залевской, В.И. Карасика, В.В. Колесова, Д.С. Лихачева, С.Х. Ля-пина, В.А. Масловой, З.Д. Поповой, Ю.Е. Прохорова, И.А. Стернина, Ю.С. Степанова. Изучение трудов этих ученых позволило выделить из различных концептуальных определений инвариантный концепт «райская птица», проанализировать его смысловое пространство и понятийную базу.
Наиболее значимыми для нас стали труды Ю.С. Степанова, в которых концепт непосредственно связан с термином «смысл». В смысловом отношении концепт представляет собой репрезентацию обобщенного содержания исследуемого понятия. Разработке вопросов взаимодействия концепта со смыслом способствовали работы Р. Барта, А. Вежбицкой, Ж. Делёза, Д.С. Лихачёва, В.П. Нерознака, И.Г. Ольшанского, М.В. Пименовой, Е.Н. Рядчиковой, Т.Ю. Сазоновой, Г.Г. Слышкина, А.С. Степановой, Н.И. Сукаленко, В.Н. Телия, Т.М. Шомаховой.
К настоящему времени накоплен значительный массив данных по трактовке обликов птиц и их функций в системе восточнославянских представлений, но эти работы нуждаются в последующем анализе и переосмыслении. Смыслоразличительные признаки птиц проанализированы ещё в дореволюционных разработках, не устаревших по сей день, таких известных учёных как А.Н. Веселовский, А.А. Коринфский, В. Клингер, В.Н. Мочульский, А.А. Потебня, А.С. Шерстобитов.
Высоко оцениваются работы отечественных учёных Л.В. Беловин-ского, Т.А. Бернштам, И.Я. Богуславской, В.С. Воронова, Л.А. Динце-са, С.И. Дмитриевой, С.К. Жегаловой, Г.С. Масловой, внёсших значимый вклад в разработку семантики и символики орнитоморфных представлений на основе анализа памятников крестьянского быта. К сожалению, уже с 1990-х гг. в изучении данной темы наметилась стагнация, к преодолению которой необходимо стремиться современным исследователям.
При изучении семантики и символики птиц использовались труды Б.Б. Баландинского, О.В. Беловой, В.Е. Борейко, В.Н. Грищенко, А.В. Гуры, О.М. Ивановой-Казас, Н.А. Криничной, Л.А. Латынина, Е.Л. Мадлевской, А.Б. Пермиловской, В.Я. Проппа, А.Д. Синявского, работавших на собственно славянском материале с орнитоморфной тематикой. Разработки этих ученых составили основную исследовательскую
базу и позволили выделить смысловые различия птиц как особых мифологических персонажей. При разработке семантических и символических значений птиц изучались также работы В.А. Барадулина, Ю.Л. Воротникова, А. Голан, А.В. Кургузова, Н. Лабер, Е.Е. Левкиевской, Н.В. Лозовской, Е.В. Михайловой, Н.А. Мухотиной, С.Ю. Неклюдова, М.Л. Серякова, О.Н. Трубачева, Б.А. Успенского, П.П. Червинского.
Фундаментальные труды Е.В. Аничкова, Ф.И. Буслаева, Н.М. Галь-ковского, В.Й. Мансикки, Л. Нидерле, Б.А. Рыбакова, О.Н. Трубачева, содержащие подробный анализ восточнославянского язычества, затрагивают семантику вопросов о функционировании орнитоморфных существ в традиционной восточнославянской культуре. В более поздних работах И.М. Денисовой, С.В. Жарниковой, В.С. Кузнецовой, А.В. Кургузова, М.Л. Серякова, А.А. Формозова, М.И. Шахновича также исследованы содержательные оттенки орнитоморфных значений, проявившиеся в сакральной и бытовой сферах жизни человека.
Изучая функциональную значимость птиц в мифологии и культуре, мы обращались к статьям А.А. Бычкова, Е.А. Грушко, А.Г. Егазарова, Н.В. Квливидзе, Ю.М. Медведева, П.К. Рожновой, Е. Росс, С.А. Свиридова. Проблематике диссертации созвучны исследования Т.А. Агапки-ной, Н.С. Вдовушкиной, Л.Н. Виноградовой, Е.А. Колчановой, И.А. Купцовой, Ю.В. Лашкиной, Т.А. Лобановой, Н.С. Пивневой, А.Ю. Плуцера-Сарно, У.А. Савельевой.
Труды А.К. Байбурина, М.М. Бахтина, Л.Н. Воеводиной, Л.М. Гав-рилиной, Б.В. Григорьева, В.В. Иванова, Э. Кассирера, Ю.М. Лотмана, С.Л. Рубинштейна, А.В. Семеновой, С.М. Толстой, А.Л. Топоркова, О.М. Фрейденберг, Л.Ф. Чертова содействовали выявлению семантики и символики птиц, отраженной в вещах предметно-бытового окружения восточнославянских народов. При толковании смыслов и символов орнитоморфных артефактов как элементов ряда предметов повседневной восточнославянской культуры мы воспользовались разработками В.А. Барадулина, В.М. Василенко, В.C. Воронова, Л.А. Динцеса, Г.П. Дурасова, О.В. Кругловой, А.Г. Кулешова.
О формировании культурной памяти, разнообразии культурного опыта и значимости культурного наследия писали Е.В. Андреева, А.И. Арнольдов, Э.А. Баллер, И.К. Кучмаева, И.В. Малыгина, Е.Н. Ма-стеница, М.М. Шибаева. Исследование позволило ввести в научный оборот ранее не описанные памятники материальной культуры из фондов Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства (ВМДПНИ, Москва), составляющие уникальную часть куль-
турного наследия русского народа. Изучены также культурно значимые артефакты из фондов и экспозиций Государственного Исторического Музея (ГИМ, Москва), Музея «Дом бояр Романовых» (Москва), Музея истории художественных промыслов Нижегородской области (Нижний Новгород), Городецкого краеведческого музея и частных коллекций.
На изображениях вещей из книг по народному искусству А.А. Боб-ринского, И.Я. Богуславской, С.К. Жегаловой, Р.В. Захарчук-Чугай, Е.И. Иткиной, Т.В. Кара-Васильевой, М.С. Кацара, Г.С. Масловой воспроизводятся птицы, образы которых были широко распространены в традиционной культуре восточнославянских народов. Дореволюционный атлас лубочных картинок Д.А. Ровинского – бесценный иллюстративный материал, демонстрирующий варианты видов подобных мифологических птиц, на сравнении которых была проанализирована их семантика и символика.
Источниковой базой для исследования стали русские, украинские и белорусские народные сказки из собраний А.Н. Афанасьева, Л.М. Безусенко, И.П. Березовского, Н. Забили, Т.В. Зуевой, В.М. Ко-нона, О.В. Кругловой, О.Э. Озаровской, Е.Р. Романова, И.А. Худякова; использовались также тексты из сборников П.А. Бессонова, А.Ф. Гильфердинга, И.А. Забелина, П.К. Рожновой, П.Н. Рыбникова, Д.Н. Садовникова. Богатый фольклорно-поэтический материал, раскрывающий значения птиц в свете обрядовой и бытовой практики восточнославянских народов, содержится в книгах украинских и белорусских ученых И. Березовского, Г.О. Булашева, О. Галайчука, В. Гнатюка, Л.Ф. Дунаевского, М.И. Костомарова, В.П. Милорадови-ча, М. Номиса, П.В. Шейна. Литературные сказки В.И. Даля, А.М. Ремизова, А.Н. Толстого, В. Шергина, основанные на углубленной интерпретации фольклорных первоисточников, привлекались к исследованию в качестве вспомогательного материала.
Разноплановая и объемная литература по теме исследования обнаружила, что в научных изысканиях отсутствует определенный подход к изучению орнитоморфных существ, что позволило использовать при разработке темы понятие «концепт» и определение «райская птица».
Гипотеза исследования основывается на предположении о том, что архетип птицы, широко представленный в мифологии восточных славян, после Крещения Руси стал основой возникновения инварианта– концепта «райская птица». Генезис и семантическая динамика концепта «райская птица» фиксируют общие для трех восточнославянских народов процессы смыслообразования, связанные с реорганизацией и сим-
волическим освоением окружающего мира.
Объект исследования: динамика орнитоморфных представлений в традиционной культуре восточнославянских народов.
Предмет исследования: генезис и формирование смыслового пространства концепта «райская птица»; его репрезентации в восточнославянском фольклоре, художественной и материальной культуре XVII-XX вв.
Цель исследования: обоснование концепта «райская птица» как специфического явления, общего для традиционной культуры восточнославянских народов (русского, украинского и белорусского); формирование целостной концепции генезиса и семантических трансформаций концепта «райская птица» в контексте орнитоморфных представлений, получивших отражение в фольклоре, текстах художественной и материальной культуры восточнославянских народов XVII–XX вв.
Эта цель потребовала решения следующих задач:
– охарактеризовать значение орнитоморфного архетипа в контексте мифологического способа освоения мира;
– выявить и проинтерпретировать семантические трансформации орнитоморфных представлений: от архетипа птицы – к концепту «райская птица»;
– проанализировать орнитоморфные артефакты как средство воплощения архетипа птицы и концепта «райская птица» в восточнославянской духовной культуре;
– проследить динамику ценностно-смысловых коннотаций концепта «райская птица» в фольклоре и художественной культуре восточнославянских народов;
– выявить семантической потенциал объективированных форм концепта «райская птица» в материально-бытовой культуре восточнославянских народов XVII–XX вв.
Теоретико-методологические основания исследования
Методологические основания исследования составили научные подходы к исследованию культуры, сформировавшиеся в рамках структурного функционализма, классического эволюционизма, московско-тартусской семиотической школы, а также семантико-когнитивный подход к анализу концептов. Использование ресурса взаимодополнительности указанных методологий обусловило междисциплинарный характер исследования, адекватный сложности объекта изучения и ори-
ентированный на учет и сопоставление результатов философских, филологических, искусствоведческих, этнографических, археологических, мифологических и собственно культурологических исследований.
Методологически значимыми для настоящего исследования явились:
– теория концепта Ю.С.Степанова, согласно которой концепт представляет собой смысловое пространство некоторого факта культуры, а его структура рассматривается как включающая в себя всё, что делает концепт фактом культуры: начальную форму; историю, сжатую до главных признаков содержания; ассоциации, отражающие процесс восприятия человеком действительности; современные оценки;
– концепция И.В.Малыгиной, раскрывающая закономерности исторической динамики культурных оснований идентичности и трансформации ее исторических форм.
На формирование теоретической базы исследования оказали значительное влияние труды К. Леви-Строса, Б. Малиновского, А.Р. Рэдклиффа-Брауна, повлиявшие на логику исследования в части анализа представлений о сакрализации орнитоморфного образа и развитии архетипа птицы в первобытном обществе. Исследования Л.Г. Моргана, Э.Б. Тайлора, Д.Д. Фрэзера, М.Шелера способствовали изучению трансформации религиозных представлений и становлению заявленного концепта в духовной культуре восточных славян.
Культурологические исследования современных российских ученых Н.Г. Багдасарьян, Л.Н. Воеводиной, Е.В. Дзякович, Л.М. Гаврилиной, А.В. Костиной, С.В. Лурье, И.В. Малыгиной, Э.А. Орловой, В.М. Рози-на, А.Я. Флиера, М.М. Шибаевой помогли раскрыть тему диссертационного исследования с позиций взаимообусловленности культуры и этнического сознания (идентичности) народов. Методологически принципиальной и важной для работы явилась необходимость выявить, на основе изучения культуры и идентичности восточнославянских народов, универсальных особенностей рассматриваемого концепта, избегая оценочности и некорректной интерпретации фактов.
Методы исследования соответствуют комплексу поставленных задач. Теоретический метод анализа культурологической, филологической, философской, исторической, мифологической, искусствоведческой литературы по проблеме исследования, метод анализа словарных дефиниций, интерпретационный анализ методологически значимых идей и концепций; метод синтеза и обобщения помогли исследовать семантические особенности и культурные коннотации орнитоморфных существ, сделать выводы и выявить признаки концепта «райская пти-
ца». Семиотический метод позволил проинтерпретировать репрезентации исследуемого концепта в фольклоре, художественной и материально-бытовой культуре восточнославянских народов как своеобразные «тексты культуры».
Метод исторической реконструкции дал возможность рассмотреть концепт как развивающийся феномен, обладающий синергетическими свойствами. Системный анализ мифов, народных сказок, заговоров, песен, пословиц, поговорок, загадок, а также материальных артефактов проводился на основе метода аналогии. Анализ семантической динамики орнитоморфных представлений выполнялся с использованием методов сравнительно-сопоставительного, диахронного и синхронного анализа. Прототипический метод применялся при определении набора объектов, отражающих дефиниции концептуальных смыслов в структуре концепта.
Научная новизна исследования состоит в новом подходе к изучению орнитоморфных представлений в культурологии:
– Проведен комплексный культурологический анализ орнитоморф-ных представлений в различных культурах; выявлены и проанализированы орнитоморфные архетипические смыслы, характеризующиеся высоким уровнем символизации и семиотизации.
– Изучены семантические трансформации орнитоморфных представлений: от архетипа птицы – к концепту «райская птица. Дано системное представление о смысловом пространстве заявленного концепта, в соответствии с гипотезой, целью и задачами исследования. Выявлены дефиниции значений райской птицы, понимаемые как структурные мифообразующие элементы смыслового пространства инвариантного концепта, носящие образно-чувственный обобщенный характер и дифференцируемые по степени абстракции, сложности и динамизма.
– Синтезировано новое понятие «орнитоморфный артефакт», ранее в культурологии не употреблявшееся, рассматриваемое как образец объективации архетипа птицы и концепта «райская птица» в восточнославянской культуре. Артефакт, созданный руками человека в форме птицы либо с птичьей символикой, стал формой репрезентации совокупности сакральных смыслов, выражающих характер архаического мышления и способ освоения мира.
– Систематизированы вербальные и художественные коннотации концепта «райская птица в восточнославянском фольклоре, художественной и материальной культуре XVII–XX вв.; сформулировано авторское представление о смысловом строении заявленного концепта;
проинтерпретированы орнитоморфные символические смыслы и выявлены их прототипы.
– Выявлен смысловой потенциал объективированных форм концепта «райская птица» в бытовой восточнославянской культуре, на основании проведенного историко-культурологического анализа значительного числа орнитоморфных артефактов XVII–XX вв., наполненных смысловыми значениями райской птицы. Большая часть данных артефактов, исследованных впервые, хранится в фондах Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусств (ВМДПНИ, Москва).
Положения, выносимые на защиту:
– В традиционной восточнославянской культуре образ птицы представляет собой архетип – саморазвивающееся, организованное смысловое пространство с высоким уровнем семиотизации и символизации. В картине мира восточнославянских народов архетипические орнито-морфные смыслы характеризуются следующими значениями: 1. Птица, стоящая у истоков творения. 2. Птица как посредник между миром реальным и ирреальным. 3. Птица как оберег. 4. Птица как провидица.
– Инвариантный концепт «райская птица начал формироваться после христианизации Руси, когда в результате «мировоззренческого поворота», ирреальный мир четко разделился на светлый и темный, архетип птицы редуцировался, сохранив за собой лишь часть значений. Иное осмысление орнитоморфного образа способствовало возникновению новой формы освоения окружающего мира, в котором птица, преимущественно, ассоциируясь со светлым миром (царством рая), сохранила свойство (изначально ей присущее) сближаться с миром темным (царством ада).
Концепт «райская птица» развился на основе архетипа птицы, сохранив его отдельные черты. Семантические значения райской птицы, носящие образно-чувственный обобщенный характер, составляют смысловое пространство концепта и дифференцируются по степени абстракции, сложности и динамизма. Согласно дефиниционному анализу, смысловое пространство заявленного инвариантного концепта образуют восемь понятийных признаков: 1. Обитательница рая. 2. Посредник между человеком и Богом. 3. Птица, стоящая у истоков творения. 4. Облик души. 5. Провидица. 6. Оберег (райская птица – защитница). 7. Парадиска (райская птица, проживающая в жарком климате). 8. Созвездие Южного полушария (лат. Apus).
В отличие от архетипа птицы, где первым является значение «птица-творец», в ряду понятийных признаков концепта «райская птица» глав-
ными становятся значения, связанные с раем – обителью Бога, а значит, и местом пребывания птицы, принимающей на себя функцию посредника, осуществляющего связь Бога и человека.
– Архетип птицы и концепт «райская птица» получили материальное воплощение в орнитоморфных артефактах – предметах, созданных руками человека в форме птицы либо с птичьей символикой, ставшие формой репрезентации совокупности сакральных смыслов, выражающих характер архаического мышления и способ освоения мира. Определение «орнитоморфный артефакт» рассматривается как новое семантическое понятие в культурологии.
– Репрезентация концепта «райская птица» в восточнославянских текстах культуры осуществляется, преимущественно, посредством русских, украинских, белорусских фольклорных произведений и русских лубочных картинок XVII–XX вв. Семантико-смысловое строение концепта, выявленное посредством изучения произведений народного творчества восточнославянских народов, демонстрирует ряд концептуальных признаков райской птицы, отражающий смысловые значения орнитоморфных прототипов: 1. Обитательница рая (райская птица). 2. Посредник между человеком и Богом (райская птица, сирин, алконост, гамаюн). 3. Птица, стоящая у истоков творения (водоплавающие птицы, алконост [морская птица], гамаюн, сирин, скопа, стратим, петух, курица, голубь орёл, сокол, ворон, колпица). 4. Облик души (райская птица, курица). 5. Провидица (райская птица, сирин, алконост, гамаюн, петух, орёл, сокол, ворон). 6. Оберег (райская птица, сирин [сова], могуль, жар-птица).
– Концепт «райская птица» в повседневной восточнославянской культуре объективируется с помощью бытовых орнитоморфных артефактов XVII–XX вв., большая часть которых из фондов Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусств (ВМДПНИ, Москва), исследуется впервые. Семантическая ёмкость музейных артефактов воспроизводит смысловое пространство заявленного концепта и демонстрирует его концептуальные признаки через семантическую динамику орнитоморфных прототипов: 1. Обитательница рая (райская птица, стратим, cирин [сова], сирин с ликом девы, алконост, скопа, петух, павлин, курица, лебедь, утка, гусь). 2. Посредник между человеком и Богом (сирин с ликом девы, алконост, скопа, павлин, петух, курица, утка, гусь, двуглавый орел). 3. Птица, стоящая у истоков творения (утка, (сирин [сова], алконост, стратим, лебедь, колпица, петух, курица, гусь голубь). 4. Облик души (райская птица, утка, голубь). 5. Провиди-
ца. 6. Оберег (сирин с рыбьим хвостом [сирена], cирин [сова], скопа, петух, курица, павлин, лебедь, утка, жар-птица).
Теоретическая значимость заявленного исследования состоит в новом подходе к изучению орнитоморфных представлений в культурологии, в уточнении термина «инвариантный концепт», в комплексной разработке вопросов междисциплинарного исследования инвариантного концепта «райская птица» и детализации его содержания. Разработано системное представление о смысловом пространстве заявленного концепта, выявлены его семантические трансформации, проинтерпретированы орнитоморфные символические смыслы, продемонстрированы их прототипы. Концепт «райская птица», имеющий специфическое наполнение в восточнославянской культуре, получил обоснование впервые.
Синтезировано новое понятие «орнитоморфный артефакт», ранее в культурологии не употреблявшееся, рассматриваемое как образец объективации архетипа птицы и концепта «райская птица» в восточнославянской культуре. Исследован смысловой потенциал объективированных форм концепта «райская птица» в бытовой восточнославянской культуре. В работе задана перспектива для исследования возможностей трансляции архаических орнитоморфных символов в сферу современной массовой культуры.
Практическая значимость диссертации предопределяется возможностью использования материалов и результатов исследования в образовательном процессе в рамках учебных дисциплин: история и теория культуры, культурология, народная культура и искусство, семиотика. Данные, полученные в работе, могут быть использованы в разработке образовательных курсов и учебных пособий по культурологии в школах, учреждениях СПО и вузах. Исследование также может быть полезно в организации работы художественных промыслов и в музейной деятельности.
Достоверность результатов диссертационного исследования обеспечивается обращением автора к обширному массиву русских орнито-морфных артефактов (75 единиц хранения) из фондов Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства (ВМДПНИ) в Москве, описанных и проинтерпретированных впервые; изучением ряда артефактов, представленных в книжных изданиях Украины и Белоруссии. Точность анализа концепта «райская птица» подтверждается опытной проверкой гипотезы и опорой на результаты, качественные и
количественные эмпирические данные, полученные в ходе разработки социологического опроса, проведенного в рамках ресурса онлайн-опросов сайта Unop.ru в августе 2013 года.
Соответствие диссертации паспорту научной специальности. По проблематике, содержанию, научному аппарату, полученным выводам диссертация соответствует нижеследующим пунктам паспорта научной специальности 24.00.01. – Теория и история культуры (культурология): п. 3. «Исторические аспекты теории культуры, мировоззренческие и ментальные аспекты теории культуры», п. 7. «Культура и религия», п.8. «Генезис культуры и эволюция культурных форм», п. 9. «Историческая преемственность в сохранении и трансляции культурных ценностей и смыслов», п. 15 «Роль культурного наследия в жизнедеятельности общества», п. 21. «Традиционная, массовая и элитарная культура», п.30 «Художественная культура как целостное образование, ее строение и социальные функции» паспорта специальности 24.00.01 – Теория и история культуры (культурология).
Апробация результатов исследования
-
Результаты проведенного исследования отражены в шестнадцати публикациях различного жанра: научных статьях, учебных пособиях, тезисах научных докладов; в том числе, четыре статьи опубликованы в профильных рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации результатов диссертационных исследований.
-
Результаты и материалы исследования были апробированы в процессе выступлений автора на федеральных, международных и региональных научных симпозиумах и конференциях: Третий Российский культурологический конгресс с международным участием «Креативность в пространстве традиции и инновации» (Санкт-Петербург, 2010 г.); VIII Всероссийская научно-практическая конференция студентов, аспирантов, молодых ученых с международным участием «Культура России в XXI веке: Прошлое в настоящем, настоящее в будущем» (Санкт-Петербург, 2012 г.); Международная научно-практическая конференция: Актуальные вопросы образования и науки (Тамбов, 30 декабря 2013 г.); II Всероссийская научно-практическая конференция: «Традиции и новаторство в культуре и искусстве: связь времен» (Астрахань, 21 марта 2014 г.); XIII Международная научно-практическая конференция «Отечественная наука в эпоху изменений: постулаты прошлого и теории нового времени» (Россия, Екатеринбург, 4–5 сен-
тября 2015 г.); Міжнародної науково-практичної конференції: «Досягнення науки в 2015 році» (м. Київ, 19 грудня 2015 р.) и др.
-
Материалы исследования были опробованы в процессе преподавания на основе опубликованной авторской программы «Основы искусствознания: мир искусств в мире фольклора» предмета «Мировая художественная культура» в общеобразовательных учреждениях г.о. Электросталь Московской области.
-
Результаты исследования внедрены в научно-организационную деятельность Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства (ВМДПНИ, Москва) в рамках разработки и использования их при анализе материальных артефактов, хранящихся в фондах отделов дерева и кости, керамики и изобразительных материалов.
-
Диссертация прошла предварительную экспертизу на кафедре теории культуры, этики и эстетики Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Московский государственный институт культуры».
Структура диссертации определяется гипотезой, поставленной целью, задачами и логикой исследования. Она состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и трёх приложений, одно из которых иллюстративное.
Орнитоморфный архетип в контексте мифологического способа освоения мира
В пространстве восточнославянской культурной традиции «животные» архетипы древности нашли свое отражение в народных сказках. Известны и изучены архетипы Медведя, Волка, Зайца, Лисы, Рыбы, Змея, исследованы архетипические «растительные» образы Дерева и Цветка. Однако исследований о значимости «животных» архетипов в современной действительности нет; отсутствует характеристический ряд «животных» архетипических образов, с помощью которых человек впервые попытался осмыслить и объяснить окружающую действительность, а ведь в этом ряду Роль птиц значительна в жизни природы, которая обусловливает их отрицательное и положительное многообразное значение для человека. В этом исследовании динамика формирования орниторфного архетипа и генезиса концепта «райская птица» рассматривается в свете транформации первой и самой устойчивой модели мироздания – Мирового древа, представляющего собой универсальную концепцию и являющегося частью нашего мировоззрения и бытия. В многообразии своих культурно исторических вариантов, таких как «гора мировая», «ось мира» или «мировой столп», Мировое древо сводит воедино бинарные общие смысловые противопоставления, которые служат описанием основных мировых параметров. Древо, посаженное в центре Вселенной, стало наиболее известной разновидностью осевого центра, обеспечивающего связь неба и земли. Три уровня Мирового древа (листва, ствол и корни) не разделяются на царства3; таким образом, подтверждается мысль о том, что архаичное сознание воспринимало лишь два мира: земной (реально существующий) и божественный (иной, невидимый). Для людей древности жизненной потребностью было поддерживать и ощущать связь между птица – первая. этими мирами: невидимой (божественной) и видимой (земной), привычной для человека, поэтому отношение к птице, способной подняться до кроны Мировогодрева, сложилось в самые первые века их существования как форма привыкания к окружающему миру.
Социум (всегда отчужденная часть человеческого мира) требует от человека усилий для адаптации в мире природы; как важнейший компонент картины мира выступают приобретенные ценности, рассматривающиеся сквозь систему «ментальных репрезентаций действительности». Эти жизненно важные ориентиры вырабатываются обществом и закрепляются в стереотипах поведения, общественных нормах и текстах культуры1. Миф – древнейшая семиотическая система, с помощью которой осуществлялась социальная коммуникация. Мифы выражали глубину человеческой души: все естественные мифологизированные процессы (зима и лето, дождь, снег, новолуние и пр.) являлись не только аллегориями природных явлений, но представлялись символическими выражениями душевной бессознательной внутренней драмы2.
В древнерусских и старославянских словах «род» «рай», «рожьство», «рожение», «родьство» и «преисподняя» отразились дохристианские представления о неразличении ада и рая3. Они были равнопознаваемы человеком, а слово «ирий» («ирье», «вырий», «вырей», «вырай») обозначало потусторонний мир в целом. Именно поэтому, птица, связанная с трансцендентностью, была амбивалента по своей натуре, хотя с самого начала соединялась с небом1. Архаическое сознание, раскрыв эту взаимосвязь и осознав её как магическую, действовало в соответствии со сделанным открытием.
Древняя мысль воспринимала противоположности как
взаимодополняющиеся сущности, находящиеся в напряженных,
динамических отношениях (в отличие от современного мышления, когда вводится идея выбора, а, следовательно, бинарности). Этот свойственный древним способ восприятия реальности (логика амбивалентности) позволял передавать смысл видимого и невидимого через слова и звуки повседневного языка2. Амбивалентность объясняется семантической двунаправленностью. Герой (или предмет) способен существовать в различных семантических сферах одновременно, так как обращен одной стороной к «чужому» миру, а другой к «своему»3. Он перекрывает границы между мирами, или наоборот открывает их, допуская человека в недоступную для него область сакрального, в зависимости от ситуации либо вмешательства природных или демонических сил.
Вряд ли отождествление птицы с небесными явлениями было плодом вольной игры ума или воображения, скорее строгим выводом, предопределяющимся убежденностью в единстве Вселенной и в жесткой обусловленности всего происходящего. Птицы были тотемами некоторых восточнославянских племен, о чем свидетельствуют различные головные уборы и части одежды орнитоморфной направленности4, имевшие место в обиходе восточных славян. Они представлялись символами и классификаторами божественной сущности неба, жизни, солнца, ветра, грома, пророчества, восхождения или вдохновения, поэтому их систематизация, охватывающая как реально существующие, так и фантастические виды птиц, подчиняется внутреннему закону мифологического сознания и значительно отличается от естественнонаучной классификации.
Семантические трансформации орнитоморфных представлений: от архетипа птицы – к концепту «райская птица»
Многообразие и подвижность форм повседневной человеческой жизни открывает глубину культурно-социальных и исторических отношений между людьми, а также древний синкретизм мифологических представлений, им свойственный. Традиционная культура – это коллективная память, консерватизм которой, длительное время сохраняющий идеи, нормы поведения, обычаи, способы действия и трудовые навыки, способствовал сохранению целостности системы1. Многозначный смысл несут образы и понятия, ведь в народных формах отражаются жизненные установки, ценностные ориентации, эстетико-этические критерии, присущие конкретному этносу
Ценности и смыслы традиционной культуры воплощены в текстах культуры разной знаковой природы. Культурный текст как «связанный знаковый комплекс» есть непосредственная действительность мыслей и переживаний, без которой нет объекта для исследования и мышления3. Материально-вещная среда в повседневной жизни людей выступает как предметный фон. В мифологической реальности, где человек и мир едины, а время, пространство и вещь поняты нерасчлененно и конкретно, в процессе познания мира рождаются действа-метафоры, слова-метафоры и вещи-метафоры4.
Отношение к вещи детерминировано знанием, но знание, которое находится вне сознания, и есть осознание мира5. В крестьянской среде выбор вещи определялся и её функциональной направленностью, и мифологической концепцией; действительность была фактором мышления, выражающего любую реальность через символы. Всю крестьянскую действительность пронизывал дух мифологии, который мог проявиться действенно, словесно и вещно.
Исторически первым этапом освоения окружающей реальности человеком стала сакрализация мира, в котором бытие изначально целостно, едино и неделимо, при этом идея священного приобрела «иконическое» выражение и претворилась в доступно чувственные формы. Мифологическое сознание конкретизирует идею присутствия сакрального и придаёт восприятию священную предметность1, а темпоральные переживания личности, включенные в «жизнь человеческого духа» воплощаются в богатство текстов и артефактов культуры, при этом глубинные особенности миропонимания определяют «время культуры»2.
Форма предмета, как правило, связывалась с формой явления, известной человеку из естественного окружения, но вещь, им созданная, становилась знаковой и наполнялась символами. Для крестьянина «язык» вещей был нужен, чтобы выразить те идеи, понятия и ценности, которые не могли быть столь же ясно переданы по-другому3. Предметы не просто используются в хозяйстве, соответственно их утилитарным функциям и природным свойствам, но наделяются желаемыми признаками или освобождаются от нежелательных целей, чтобы достигнуть магической цели. Так «родился» орнитоморфный артефакт – бытовой предмет, созданный руками человека в форме птицы либо с птичьей символикой, стал формой репрезентации совокупности сакральных смыслов, выражающих характер архаического мышления и способ освоения мира.
Повседневная культура была заложена образом жизни крестьянина, идеей единства человека и природы, при этом природа рассматривалась как часть дома, с одной стороны, с другой, как охраняемая традицией, тайна. Птица – образ природы, воплощенная на разных предметах повседневной жизни многократно, свидетельствует о важности среди восточных славян этого архаического образа; фактически орнитоморфные артефакты обладали в создаваемом ими пространстве непререкаемой ценностью. Материальные орнитоморфные, декоративно-орнаментальные предметы, сохраняющие и сегодня живущее в них издревле мифологическое видение и мышление, в своей основе исключительно прагматичны, фактически сфера повседневности исключала вещи, не имеющие прямого назначения в хозяйстве. Материальные памятники на протяжении многих веков своей истории не существовали вне культурной практики людей. Именно поэтому символический артефакт, концепция которого базируется на теории действия, а понятие средств приводится в соответствие с антропологическими и когнитивистскими представлениями, – фундаментальная составляющая культуры1. Область культуры предусматривает трансформацию энергии. Выявление аксиологических и семантических полей, информативного и экспрессивного потенциала орнитоморфных артефактов предполагает их исчерпывающее и всестороннее изучение, сосредоточение на системе ценностей, которые они репрезентуют. Орнитоморфные артефакты, призванные отражать статичный аспект существования социально значимых элементов прошлого в настоящем, вынутые из среды своего утилитарного обращения, пережив время, явились материально-вещественным закреплением памяти поколений2; вещи – это культурный строительный материал – будучи означенными, они организуются в системы и «втягиваются в культуру»
Социокультурные коннотации реализации концепта «райская птица» в фольклоре и художественной культуре восточнославянских народов в XVII-XX вв
Концепт – это конструкт культуры как семиотической, саморегулирующейся, целостной системы, в отличие от архетипа, который можно обозначить как культурно-коллективный опыт. Архетип воспроизводится человеком в творчестве и через творчество оказывает воздействие на других людей. Постижение архетипических форм сознания окружающего мира происходит через произведения народного творчества, которые реализуются в индивидуальные формы творчества. Смыслы, лежащие в основе коллективного бессознательного, «оживляют» архетипы и трансформируются во внутренний мир человека и во внешнюю среду2. Выразителями концепта (концептуальных формул бытия), также как и архетипа, становятся произведения народного творчества, которые воспроизводят дефиниции смыслов и образуют фундамент понимания между людьми. Вещи, связанные между собой, рождают систему явлений, представленных в культуре и транслируемых вместе со смыслами.
Символ как продукт социальных взаимосвязей людей был создан с помощью присвоения объектам значений, что позволяло таким образом интерпретировать весь мир3. Мотивный комплекс вещи в доме обладал большим символическим потенциалом и ассоциативными возможностями4, отсюда семантическая емкость бытовых артефактов, состоящая в перенесении на них смыслов сначала птицы, а затем райской птицы. Кроме того, в народной культуре неразличимы символические значения предмета, его признака и действия, при этом предмет первичен, признак отражает суть предмета, а действие является проявлением этого признака1.
Вид вещи закономерно и объективно проектировался, отталкиваясь от условий её восприятия, но сама вещь зависела от существующих условий2. Придавая вещам орнитоморфные формы, человек наделял их птичьими чертами «характера», при этом практические свойства вещей непосредственно зависели от того, что они изображали или, что на них было нарисовано. Символы на обрядовых вещах с орнитоморфной символикой первоначально несли в себе магическую нагрузку, и лишь потом – эстетическую или научную3, что изменилось с течением времени, когда птица стала райской, и её начали рассматривать сначала как объект восхищения, и лишь потом как предмет поклонения.
Орнитоморфный артефакт — это «картинка», наглядное представление, связанное со значением слова (напр., изображение петуха связано со словом «огонь», а вид голубя символизирует понятие «мир»). Воплощённые в артефактах, образы содержат основную информацию о связи предмета с культурой через слово или фразеологизм. Орнитоморфный артефакт – это эталон (от франц. «etalon» – «мернило», «образец»), выражающий высокую степень признака (напр., беззаботна как райская птичка).
Формирование концепта – это процесс преемственности и эволюции одновременно, когда новая вещь или предмет в общественном сознании и в быту занимает место прежнего, принимая и его функцию. Основной принцип организации материала в концептах культуры – сформированные семиотические ряды, демонстрирующие ход эволюции и преемственности; по мысли Ю.С. Степанова такие ряды и есть структура культуры. Таким образом, форма (в широком понимании этого слова) санкционирует предмет, она значима, так как является знаком заимствованного места; подобные процессы и ряды явлений, появляющихся в результате этих процессов, называются семиотическими.
«Парадигмой эпохи» или «стилем» называются ряды, соединяющие концепты (или «вещи», или предметы) одной эпохи из различных рядов в единое целое. В наиболее общем и типичном случае, ряды вещей соединяются с представлениями, которые им соответствуют. Семиотический эволюционный процесс и ряд есть семиотический процесс замещения, то есть, процесс эволюции и преемственности одновременно. В эволюционном ряду основное отношение между замещающим и замещаемым явлениями нередко оформляется знаком, то есть через речь, когда название замещенного действия или предмета переходит на название, которое его замещает. Представив объект прототипически (в данном случае – это птица), можно передать значение концептуального признака. Нередко объект обладает несколькими признаками, что детерминирует знаково-символическую полисемию1. Символическое значение признака, скорее всего, соотносится с семиотической картиной мира национальной культуры. Семантика концептуальных признаков может раскрыться только в контексте знания национальной традиции2. Проанализируем орнитоморфные артефакты бытовой культуры XIX-XX вв. из фондов ВМДПНИ, позднее изготовление которых подтверждает «живое» функционирование концепта «райская птица» в среде восточнославянских народов.
Смысловой потенциал объективированных форм концепта «райская птица» в материально-бытовой культуре восточнославянских народов в XVII –XX вв.
Узорные пряничные доски из ВМДПНИ, основной декоративный элемент которых – зооморфные изображения дивных птиц, с полной уверенностью, могут быть причислены к городецким4. Среди них много наборных пряниц с изображениями птиц в клеймах5. Вокруг птиц нередко вырезались фантастические цветы или иные растительные формы, символизирующие рай, определяемый словосочетанием «цветущий сад». На одной из досок в шашке вырезана рыба6, что удостоверяет позднее происхождение пряницы, ведь в христианстве рыба – символ Иисуса Христа; кроме того, изображенная растительность символизирует рай. В Городце и сегодня изготавливают пряничные доски с птицами; например, работа знаменщика С.Ф. Соколова, на которой, по облику, птица с острым клювом и жестким взглядом – прародитель всех птиц – стратим7.
Кроме сирина, на пряничных досках часто изображали петуха. В обобщенном виде его можно узнать по бороде, гребню и изогнутому пышному хвосту; таким он представлен на городецких досках из фондов ВМДПНИ1. Многие птицы в народе (и в частности, павлин) рассматривались как петуны (петухи). На одной из досок петушок с пышным хвостом и высоким гребнем позой и обликом действительно напоминает важного павлина2, а значит, петух и павлин сближаются, и изображение райской птицы можно рассматривать как собирательное.
На больших пряничных досках для свадебных, поминальных и именинных пряников XVIII-XIX вв., в которых заложены традиции XVII в., часто изображался двуглавый орел. Освоению изображения орла на пряничной доске содействовала издавна известная привычка мотиву двуглавой птицы, и в русском искусстве, и в народном восточноевропейском искусстве, кроме того, царский и великокняжеский быт, а также жизненный уклад различных слоев городского населения был пронизан государственной эмблематикой. Таким образом, изображения простого и двуглавого орла на пряничных досках имеют выраженный традиционный характер и наиболее полным образом воплощают непреложный и неизменный смысл божественной любви, царственности, мощи, силы и бодрости духа. Вид узорчатого орла с распростертыми крыльями, вниз опущенными, без атрибутов царской власти, часто встречается на нижегородских пряницах3.
Основные концептуальные признаки райской птицы на пряничных досках воспроизведены в таблице №9 Приложения 24. Воплощение райской птицы в народной керамике, в первую очередь, связано с детскими игрушками. В забавах крестьянских детей многократно присутствовали поделки в виде птиц. Подобно магическим изображениям, они представляли собой идеальную символическую форму, но как бы затейлива и забавна не была орнитоморфная игрушка, она никогда не делалась особо тщательно; в ней всегда оставалась, ограничивающаяся лишь намеком, некая незавершенность. Так передавалось не то, что видимо, а то, что производило наибольшее впечатление и составляло знание мира.
История глиняной птицы началась в глубокой архаике. Наиболее древние из дошедших до нас глиняных уточек, согласно археологическим данным, датируются IX веком; помимо птички обобщенного вида, наиболее активно разрабатывались формы петуха, курицы и утки (гуся). Петушки и мелкие птички никогда не изображались в движении; они монументальны и общи по своим формам, находятся вне времени, вне конкретного действия, согласно их древнему магическому назначению быть символом вечного божественного охранения. Всякое приземление, конкретизация изображения такой птицы лишала фигуру магической силы. В этих фигурках мы имеем не изображение частного объекта охоты, а идеограмму птицы как носительницы символического облика. Однотипная схематизация корпуса для птицы и выразительность скупых деталей верхней части, разъясняющих её породу, сохранили древний канон Великой Богини – повелительницы всего сущего1.
В сказаниях разных народов Мировое древо, мыслилось воплощением Великой Богини – владычицы природы2. Хлудневская «громотушка» (Калужская обл.) сохранила целостность художественного народного мышления3. Эта фигурка не только – символ плодовитости и плодородия Матери-сырой земли, она – отражение Мирового древа, облик строения Вселенной. Каргопольская барыня (1930 г., Архангельская обл.) с несимметричными руками, одна из которых раздваивается, напоминая ползущего змея, а другая изображает дупло, где прячется птица4, по смысловой значимости, сопоставима с Мировым древом, когда в равной степени были важны и птица, и змей. Глиняные бабы с птицами в руках, воздетых к небу, (отчетливо парный женский персонаж, соотнесенный с двумя птицами) – классический мотив народной керамики. Эти фигуры символизировали молитву к Матери-сырой земле о тепле, о свете, о вешних солнечных лучах, чрезвычайно важных для плодородия. Они олицетворяли Великую Богиню – Природу, и человек чувствовал себя равновеликим всему живому. Современным каргопольским фигурам не присуща первобытная аскетичность, но их изображения максимально приближены к традиции1; в этих образах сосредоточена вся сила и благодать живой природы. Монолитные филимоновские барыни с птицей-свистулькой под мышкой (Тульская обл.) также близки примитивному древнему облику Великой Богини. Сегодня такая свистулька по форме – утка, но в далёкой древности такая барыня («Великая Богиня») большей частью изображалась с петухом – символом утренней зари и солнечного света2.
Значение магической пары птиц-женщин, где крылатое божество хранит начала бытия, значительно и многообразно3. Тема «бабы с птицами в руках» сопоставима с мотивом рожаницы, развившемся из матриархата. Эту тему можно в изобилии видеть на старинных северных полотенцах и одежде4. Условное изображение женщины с птицами представлено на старинных русских и белорусских вышивках5.