Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Неформальная экономика как предмет социологического исследования 13
1.1. Становление исследований по неформальной экономике в России и за рубежом 13
1.2. Неформальное предпринимательство и закон: варианты неформального предпринимательства 41
1.3. Неформальные отношения в предпринимательских сферах и за их пределами: армейское предпринимательство 57
Выводы по первой главе 70
Глава 2. Противоречие между социальным статусом и образом жизни военнослужащего как источник неформального Предпринимательства 72
2.1. Социальный статус военнослужащего: идеология «праздного класса» 72
2.2. Социальный статус военнослужащего в советский период и система вознаграждения: проблема социальных льгот 90
Выводы по второй главе 102
Глава 3. Становление «рыночных отношений» и предпринимательские стратегии военнослужащих 103
3.1. Типология армейского предпринимательства уровни и ресурсы 103
3.2. Социальные последствия армейского предпринимательства 132
Заключение 144
Библиография 147
Приложения
- Становление исследований по неформальной экономике в России и за рубежом
- Неформальное предпринимательство и закон: варианты неформального предпринимательства
- Социальный статус военнослужащего: идеология «праздного класса»
- Типология армейского предпринимательства уровни и ресурсы
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Актуальность социологического исследования неформальных экономических практик военнослужащих определяется двумя обстоятельствами. Во-первых, успех реформирования вооруженных сил, происходящего сегодня, невозможен без понимания процессов, протекающих в армейской среде, прежде всего, экономических процессов. В период конца 80-х - начала 90-х годов, когда в кратчайшие сроки армия лишилась общественной поддержки и должного материального обеспечения, сложилась система неформальных экономических практик, позволяющих офицерскому корпусу частично или полностью компенсировать снижение социального статуса и уровня потребления. То, что эти практики негативно влияют на обороноспособность страны, в условиях всеобщего падения патриотизма не казалось существенным и не могло остановить становление «неформальной экономики» в армии. Многочисленные судебные процессы над «оборотнями в погонах» из армейской среды, включая высшие офицерские чины, представляют собой лишь надводную часть айсберга. Сам факт, что, несмотря на жесткий контроль и разветвленную репрессивную систему, эти процессы возникают снова и снова, показывает, что только репрессивные методы борьбы с этим явлением имеют ограниченную успешность. Все более очевидно, что без тщательного исследования самого явления армейского предпринимательства, без анализа мотивации участников неформальных социально-экономических взаимодействий и способов организации социальных транзакций, победа над неформальными практиками невозможна.
Однако проведение подобного исследования наталкивается на принципиальную методологическую проблему. Российская армия до сего дня остается закрытой системой с ограниченным доступом к ней. В силу этого, предметом анализа в рамках социологии армии, чаще
всего, становятся не глубинные процессы, а наиболее видимые факты типа неуставных отношений. Попытка решить эту проблему и провести качественное социологическое исследование социально-экономических практик в «закрытой» социальной группе, офицерском корпусе Дальневосточного военного округа и предпринимается в настоящей работе. Этим определяется ее социологическая (отличная от социальной) актуальность.
Социологические исследования неформальной экономики, как правило, ориентировались на ее наиболее видимые и распространенные явления: налоговое поведение, общинные социально-экономические практики, трудовые практики и т.д. Однако достаточно общепризнанным со времен работ Э. де Сото является то обстоятельство, что именно в закрытых сообществах неформальные практики приобретают наиболее яркие и «чистые» формы. Общепринятые нормы социально-экономического поведения в этих социальных пространствах деформируются под действием иных форм социально-экономической организации. Зачастую именно неформальные практики институционализируясь замещают собой формализованные нормы, становятся основными. Описанию этих практик и способов их взаимодействия с легальными нормами, регулирующими хозяйственную деятельность армии, и посвящено настоящее исследование.
Выбор географических рамок исследования - Хабаровский край, Дальневосточный военный округ - определяется двумя обстоятельствами. Во-первых, местом проживания исследователя (г. Хабаровск) и, соответственно, относительно большей доступностью «первичного материала». Во-вторых, спецификой территории. Дальний Восток всегда выступал, прежде всего, как военный форпост России в Азии. Следовательно, и сама армия играет в жизни региона совершенно особую роль. Структура расселения и промышленный потенциал региона во многом определялся именно потребностями самого большо
го военного округа страны. Тесная связь «гражданской» промышленности и армии обусловила специфику армейского предпринимательства. Для Дальневосточного военного округа это, прежде всего, - «пограничное» предпринимательство, осуществляемое не столько в армейской среде, сколько между гражданскими и военными акторами. Именно на институциональной границе легальные нормы наиболее слабы и уязвимы. Именно здесь наиболее ярким цветом расцветает армейское предпринимательство. Таким образом, настоящая работа определяет себя на пересечении трех, наиболее динамично развивающихся направлений науки об обществе: исследование неформальной экономики, исследование «закрытых» социальных сообществ и пограничные исследования. Такое «пересечение» позволяет полнее осветить каждый из рассматриваемых феноменов. Этим определяется ее значимость для социологии как науки.
Степень разработанности проблемы. Рассматриваемая в работе проблема - социально-экономические практики военнослужащих разработана в нескольких отношениях.
Во-первых, это работы, анализирующие феномен неформальной экономики. Начиная с 60-х годов (работы Э. де Сото, Г. Мюрдаля и других), неформальная экономика остается одним из центральных направлений экономической социологии. Если первоначально этот феномен рассматривался в рамках относительно отсталых обществ или аутсайдерских групп населения, то со временем его рассмотрение предельно расширилось. В сферу неформальных отношений все более включаются индустриально развитые державы и вполне передовые социально-экономические локалы (таможня, банковский сектор, крупная промышленность и т.д.).
В рамках отечественной социологии «первооткрывателем» неформальной экономики можно считать Т.И. Заславскую и Т. Шанина. В их работах была обозначена сама предметная область нового на правления, рассмотрены неформальные хозяйственные практики крестьянства. Дальнейшее развитие это направление получило в работах В. Радаева, Э. Панеях, С. Барсуковой, В. Воронкова, И. Штейнберга, Г. Градосельской, А. Нуреева и других. В их исследованиях анализировались различные частные аспекты неформальной экономики России: таможенные практики, трудовые практики, фискальные практики, неформальные практики экономически неактивного населения, мелких предпринимателей и самозанятых. Взаимодействие легальных и нелегальных практик, силовые экономические практики рассматривалось в работах В. Волкова, Л. Бляхера, Э. Панеях, Н. Рыжовой и т.д.
Другой - собственно армейский - аспект рассматривался в социологических работах А. Гольца, Е. Здравомысловой, И. Климова, Л. Блехера, И. Приходько, А. Обнорского, В. Лукашука, Г. Цобехия, И. Кривцовой и некоторых других. Здесь можно выделить два направления исследований. Первое - анализ негативных сторон государственной политики в области армейского строительства, попыток ввести общественный контроль над социальными процессами в армейской среде. Так, в работах А. Гольца анализируются две точки зрения на армейское строительство: «профессионализм» и «патриотический дух». По его мнению, вторая точка зрения есть форма идеологически оформленного протеста против военной реформы. В работах Е. Здравомысловой, И. Климова и других анализируется образ офицера в глазах общества, деятельность общественных объединений («Мемориал», «Комитет солдатских матерей» и др.). При всех различиях в подходе, общей чертой этих явлений выступает «внешний» взгляд на армию. Точка зрения офицерского корпуса, точнее его высшей части представляет собой второе направление «армейской» социологии. Достоинством этого направления являются многочисленные эмпирические исследования, проведенные непосредственно в частях. В то же время, избыточная ангажированность этих исследований требует
серьезной предварительной работы для их использования в плане рассматриваемой проблематики. В нашей работе мы попытаемся избежать «охранительной» или «реформистской» ангажированности, описать сам феномен, выявить его понимание участниками событий.
Таким образом, цель исследования - выявить структуру и типологию неформальных предпринимательских практик военнослужащих Дальневосточного военного округа, определить их роль в формировании отношения к проведению военной реформы офицерского корпуса.
Объект исследования - военнослужащие (офицеры и прапорщики) Дальневосточного военного округа.
Предмет исследования - неформальные предпринимательские практики военнослужащих Дальневосточного военного округа и их роль в поддержке/противодействии проведению военной реформы офицерским корпусом.
Целью исследования определяется круг его задач, выступающих этапами реализации диссертационного проекта:
• Провести анализ проблемного поля и методологического инструментария исследований в области неформальной экономики.
• Описать социальные условия России конца XX - начала XXI века, способствовавшие расцвету неформальных экономических практик военнослужащих, выявить их генезис.
• Выявить и описать виды неформальных экономических практик военнослужащих.
• Эксплицировать основания классификации неформальных экономических практик военнослужащих.
• Проанализировать социальные стратегии военнослужащих, детерминированные неформальными экономическими практиками, дать рекомендации по взаимодействию/борьбе с этими стратегиями.
Эмпирическая база исследования предопределена особенностями поставленной задачи и сформирована из следующих элементов:
• Неформализованные биографические интервью (n = 36) с военными пенсионерами, проходившими службу в конце XX - начале XXI веков в Дальневосточном военном округе.
• Экспертные интервью с офицерами подразделений материального обеспечения (n = 12), проходящих службу в ДВО.
• Результаты Всероссийских опросов общественного мнения по поводу отношения различных слоев населения к российской армии и офицерскому корпусу (ФОМ 2003,2004 гг., n = 1200).
• Результаты Всероссийских опросов общественного мнения по поводу отношения различных слоев населения к российской армии и офицерскому корпусу (РОМИР, 2001, n = 1620).
• Результаты анкетного опроса «Ценности военной службы» среди офицеров ДВО по заданию Главного управления воспитательной работы ВС РФ в 2004 году (n = 830).
• Контент-анализ материалов Всероссийских и региональных СМИ с 2002 по 2005 годы («Аргументы и Факты», «Комсомольская правда», «Тихоокеанская звезда», «На боевом посту»).
Основным источником информации выступали качественные данные. Вторичное исследование проводилось с целью придания результатам работы репрезентативности и выявления особенностей исследуемого феномена в ДВО по сравнению с другими военными округами.
В качестве методики анализа материала использовались дискурсивные аналитические техники (когнитивный анализ, контент-анализ, фрейм-анализ). В качестве дополнительных методов использовался факторный анализ вторичных данных.
Целью и задачами исследования, а также характером эмпирической базы определяется используемая в работе методология. Методологической основой работы выступает концепция фигурации И.
Элиаса, развитая и продолженная А. Филипповым. Если Элиас рассматривает фигурацию как способ взаимного расположения тел в пространстве, то А. Филиппов предлагает понимать фигурацию как форму взаимного расположения и взаимной обусловленности событий. Событие понимается как элементарная единица социального взаимодействия, обладающая внутренней логикой и определенной валентностью (способностью «соединяться» с другими событиями).
Другим методологическим основанием выступает концепция неформальной экономики, выдвинутая Т.Шаниным и обоснованная В. Радаевым. Неформальная экономика здесь рассматривается как универсальный компенсаторный механизм, позволяющий «смягчить» наиболее острые социальные и/или экономические противоречия, обеспечивающий выживание в условиях, когда остальные социальные механизмы дают сбой.
Новизна исследования определяется тем, что:
• Впервые в специальной литературе предпринимательские практики военнослужащих выступают предметом монографического исследования.
• Выдвигается и обосновывается типология предпринимательских практик военнослужащих, часть из которых является порождением неумелой государственной политики, а часть имманентно присущими армии как социальному институту российского общества.
На защиту выносятся следующие положения:
• Одним из последствий российского кризиса 90-х годов стал расцвет неформальной экономики, которая из маргинальных и криминальных сфер социальной жизни распространяла себя на все более широкие области социального пространства. Причиной расцвета этого вида социальных и экономических взаимодействий стала, отмеченная многими исследователями, способность
неформальной экономики обеспечить выживание там, где все других адаптационные механизмы давали сбой.
• Сферой, наиболее остро переживавшей последствия реформы, стала армия. Это связано не только с существенным снижением уровня материального обеспечения вооруженных сил, хотя оно тоже имело место, сколько принципиальное снижение социального статуса военнослужащего, одного из самых высоких в советский период.
• Для того, чтобы сохранить образ жизни и систему ценностей, неразрывно связанных с «рыцарским» этосом офицерского состава и используются неформальные предпринимательские практики, частично существовавшие и в советские годы, но особое распространение получившие во второй половине 90-х годов.
• Особенностью армейского предпринимательства выступает его «пограничный» характер. Оно осуществляется через «границу» между гражданской и военной сферой. Наличие такой границы и создает оптимальные условия для уменьшения изъятия прибыли и, соответственно, повышения доходности деятельности. Особенно актуальна эта ситуация для Дальневосточного военного округа, где основные секторы экономики еще с дореволюционных времен были ориентированы на армию.
• В работе дается описание хозяйственных практик военнослужащих, имеющих неформальный характер. Выстраивается их типология. Так, выделяются «бытовые» или «традиционные» практики, существовавшие еще в советский период и позволяющие более оперативно решать задачу материального снабжения офицерского состава. Другим типом выступают «квазирыночные» практики, связанные с использованием армейского материального и трудового ресурса с целью улучшения материального снабжения части. Третий тип практик - «собственно предпри нимательские» практики. Если первые два типа используют «бреши» в законодательстве и режим секретности, то последние используют границу. Законодательная норма здесь нарушается при пересечении границы и, соответственно, не улавливается ни армейским, ни гражданским аудитом.
• Основными акторами, участвующими в неформальном социально-экономическом взаимодействии, выступают заказчик (покупатель), исполнитель (продавец) и посредник. В рамках первых двух типов заказчиком выступает гражданское лицо (организация), а исполнителем - военнослужащий. В рамках предпринимательских практик ситуация меняется. Кроме того, включается посредник (гражданское лицо или организация), обеспечивающее «пересечение границы» и материальные интересы сторон.
• В работе выявляются социальные последствия расцвета предпринимательских практик, предлагается система мер, способных если не ликвидировать, то хотя бы взять под контроль данные процессы и их последствия.
Теоретическая значимость работы состоит в расширении наших представлений о механизмах работы неформальных социальных и экономических взаимодействий в условиях жестких социальных границ, об экономико-социальных процессах, протекающих в армейской среде. Выявленные особенности организации неформальных хозяйственных практик в «закрытом» социальном пространстве могут быть экстраполированы на сходные социальные локалы.
Практическая значимость исследования заключается в обосновании возможности дифференцированного подхода к предпринимательским практикам военнослужащих. Выводы диссертации позволяют разработать программу по искоренению этого явления, смягчению его последствий. Результаты диссертационной работы могут быть использованы в учебном процессе при чтении курса «экономическая со
циология» для студентов по специальности «социология», «социальная работа», «государственное и муниципальное управление».
Апробация работы осуществлялась в ходе 1 Межрегиональной и 1 региональной научно-практических конференциях (Хабаровск, 2004, 2005), в ходе проведения конференции-конкурса молодых ученых Хабаровского края. Основные результаты диссертации в 4-х научных публикациях.
Становление исследований по неформальной экономике в России и за рубежом
Исследование предпринимательских практик военнослужащих имеет тенденцию к превращению из позитивного и объективного анализа фактов в проповедь и публицистику. Исследователь, вместо того, чтобы описывать социальную реальность, часто выстраивает «анализ» в эмоциональных тонах, выясняя, как же они дошли до такой жизни и как с ними («оборотнями в погонах») нужно сурово бороться? Иногда, напротив, исследование строится, как ответ «злобным нападкам». И в первом, и во втором варианте собственно позитивным такое исследование не является. Для того, чтобы определить смысловой контекст нашего анализа и избавиться от публицистических коннотаций, мы считаем необходимым начать работу с описания традиции, в рамках которой располагается наша работа. Это - традиция социологического анализа неформальной экономики.
Неформальная экономика является одной из самых популярных сфер исследований экономистов и социологов в последние двадцать лет. Эта тема получила развитие в нашей стране так и за рубежом. Изучение этих явлений всегда требует особых методов, так как прямое количественное изучение неформальной экономики затруднено из-за отсутствия соответствующей статистической информации. Однако неформальная экономика существует не сама по себе, а в экономической системе, взаимодействуя с другими её элементами. Именно наличие причинно-следственных связей делает возможной оценку масштабов неформальной экономики/ 47/.
Неформальная экономика - это часть экономической деятельности в обществе, которая осуществляется вне сферы государственного контроля. Нередко неформальную экономику отождествляют с теневой или криминальной, однако эти сферы, наряду с домашней экономикой, являются лишь структурными элементами неформальной экономики/57/.
Неформальная экономика - это явление, которое возникло не вчера и не сегодня/6/. Сейчас в России пока довольно мало обобщающих работ по этой тематике, теневая экономика рассматривается как феномен современной эпохи, она есть компонент развития экономических систем.
Неформальные экономические практики активно развиваются и в армейской среде/64/. Как известно, в начале 1990-х годов на волне резкого снижения бюджетного финансирования руководство Минобороны также вынуждено было включиться в «рыночные отношения» заняться бизнесом. Одним из источников доходов стало создание под эгидой ВВС государственных авиакомпаний, которые осуществляли коммерческие рейсы. Летние отряды были преобразованы в авиакомпании. Военно-транспортные самолеты, используемые авиаторами, были переданы собственником - государством - в оперативное управление Министерству обороны. Самолеты ВВС были незаконно переданы в аренду различным коммерческим негосударственным авиакомпаниям. За последний период времени было выявлено много случаев незаконной аренды коммерческими авиакомпаниями самолетов военно-транспортной авиации. Заключенные командованием армейских подразделений с коммерческими организациями мнимые сделки, как правило, не соответствовали экономическим интересам государства: третьи лица оплачивали коммерсантам большие суммы, чем отряды получали от названных авиакомпаний. Идеологема «конверсии» и «шефской помощи» гражданскому населению позволяла этим практикам частично легитимизироваться. Некоторый положительный сдвиг в отношении общества к военным, произошедший в начале антитеррористической операции в Чечне, канул в прошлое. Большинство слоев населения осознало необходимость поддержания на должном уровне Вооруженных сил своей страны, оценило их способность, несмотря на все трудности, выполнять поставленные перед ними задачи, как на международной арене, так и внутри страны. Немаловажное значение сыграли и настроения в обществе, связанные с необходимостью наведения порядка и законности, надежды в способности военных на государственных должностях решить данные задачи. Но воздействие этих факторов оказалось кратковременным.
В итоге, если проанализировать комплекс основных факторов и условий, определяющих престиж воинской службы, картина складывается следующая. Во-первых, военно-политическая обстановка в мире показывает необходимость иметь хорошо оснащенные и способные выполнять задачи по обеспечению военной безопасности государства Вооруженные силы. Во-вторых, внутриполитическая ситуация в стране такова, что и она диктует необходимость иметь качественно совершенные Вооруженные силы. Жизнь показала их необходимость для сохранения конституционного строя и защиты интересов страны. В-третьих, законодательной властью страны в основном сформирована необходимая нормативно-правовая база для деятельности Вооруженных сил, обеспечения должного статуса и социального уровня военнослужащих В-четвертых, исполнительные органы власти не в состоянии обеспечить поддержание Вооруженных сил на должном уровне. В богатой стране армия продолжает оставаться нищей и униженной.
В-пятых, внутреннее состояние в Вооруженных силах, характеризуется началом этапа морального разложения, катастрофическим распространением воровства и коррупции. Управление в Вооружен 16 ных силах, за исключением боевого управления, строится не в соответствии с официальными структурами иерархической системы управления, а в соответствии со схемами коррупционных и иных теневых финансовых потоков. Генерал оказывается безвластным по отношению к подчиненному майору, если тот занимает ключевую позицию в формировании этих финансовых потоков.
Судя по всему, начавшийся этап морального разложения Вооруженных сил общество уже почувствовало/101/. Поэтому тот временной промежуток положительных изменений в отношении армии оказался таким кратким. В сложившихся условиях просматриваются следующие первоочередные задачи повышения престижа воинской службы и социального статуса военнослужащих.
Неформальное предпринимательство и закон: варианты неформального предпринимательства
Неформальная экономика, как и теневая экономика, проявлялась во всех общественных системах. Она процветала и развивается в развитых капиталистических странах, и в коммунистических странах, и в развивающихся странах. Более того, история неформальной экономики не ограничивается современной эпохой. Неформальные экономические структуры имели место в доиндустриальных обществах, например, внецеховое ремесло в западноевропейском средневековье/6/. Неформальная экономика многофункциональна. Во-первых, она обеспечивает временное выживание городских и сельских маргиналов, например, семейные неформальные фирмы. Во-вторых, неформалы производят обычные товары и услуги, потребляемые субъектами официальной экономики. В-третьих, неформальная экономика является совокупностью мелких предпринимательских единиц и показывает высокую гибкость и выживаемость. Промышленную революцию XVIII века, которая дала начало современной капиталистической индустрии, можно рассматривать как результат борьбы капиталистов-неформалов с меркантилистским государственным регулированием, пытавшимся законсервировать цеховую систему и исключительные привилегии торговых и иных монополий. Наконец, предпринимательство в России и других странах бывшего социалистического лагеря развивается именно на почве традиций ранее запрещенного теневого бизнеса.
Неформальное предпринимательство имеет рыночный и конкурентный характер: мелкие производители, скрывающиеся от надзора контролирующих организаций, ориентируются только на платежеспособный спрос покупателей. Производимая неформалами продукция имеет примерно тот же уровень качества, что продукция легальных предпринимателей, но производится с более низкими издержками. Неформальные бизнесмены экономят на издержках: не платят налогов и социальных платежей, могут давать зарплату ниже законодательно установленного минимума и т.д. Уровень доходов в неформальном секторе в целом несколько ниже, чем в формальном, или примерно равен ему. Однако дифференциация доходов гораздо выше/44/ .
Различные факторы отклонения реальных социальных практик от формально-правовых норм является не случайным заболеванием, которое можно быстро вылечить, а постоянная наследственная болезнь России. Царская Россия никогда не была правовым государством. Советское государство не признавало прав и свобод человека, общественной морали. Оно умышленно отсеивало, унижало, репрессировало наиболее достойных людей. Выживали и достигали карьерных вершин, те, для кого право, честь, совесть не представляли ценности. Поэтому россияне имеют приблизительное представление о правовом государстве. Потому-то сегодня наблюдается, во-первых, противоправные действия власти, неправовое правосудие, незаконный характер экономических отношений, а, во-вторых, социально незащищенные граждане, не точно знающие свои права и не умеющие за них бороться/77/.
Неформальная экономика является тем сектором теневой экономики, который наиболее производителен и полезен для общества. События гражданской войны в России показали, что «мешочники» не только снабжали город хлебом, но и составляли основу «зеленого движения». Ближе к завершению советской эпохи «цеховики» также, с одной стороны, снабжали потребителей дефицитным товаром, но, с другой стороны, подрывали остатки авторитета отечественного партийно-государственного аппарата. В рыночном хозяйстве рядовые потребители и легальные фирмы с удовольствием покупают дешевые товары и услуги, не обращая внимания на правовой статус их производителей и продавцов. Неформальная экономика менее опасна для общества, чем другие формы теневой экономической деятельности типа «беловоротничковой» и организованной преступности. И поэтому она должна рассматриваться не только с отрицательной стороны, но и как потенциальный помощник легальной экономики/107/.
Предприниматели являются элементами формального сектора экономики, когда их действия соответствуют установленным «правилам игры» и защищены ими. И получается обратное, когда предприниматели не соблюдают эти правила, они становятся элементами неформального сектора экономики. Другими словами соблюдение установленных правил является первоочередным критерием участия в «законной» экономике, а в том случае, когда эти правила не соблюдаются или нарушаются, служит критерием участия в неформальной, подпольной экономике. Можно сослаться на определение, сформулированное Э. Файгом: «Неформальная экономика включает ту экономическую деятельность, которая обходит частные издержки и исключает общественные выгоды и права, предписанные законами и административными правилами, регулирующими отношения собственности, коммерческое лицензирование, трудовые контракты, отношения финансового кредитования и социального страхования».
Под структурой экономической деятельности понимается набор организационных элементов, все связи которых делают основу для взаимодействия субъектов. Структурными элементами, согласно схеме В. Радаева, являются ресурсы (формы капитала), организации и связи между ними. Структуру неформальной экономики различают по сегментам. Домашняя экономика представлена домохозяйствами, внутренние связи которых показаны в виде культурного капитала домочадцев. Реципрокная экономика образуется в родственных и дружественных сетях, позволяющих накапливать социальный капитал. Теневая экономика организуется на базе административного капитала и представлена фирмами, составляющими деловые сети. Криминальная экономика существует в виде преступных сообществ, мафиозно-клановые связи которых дают возможность пользоваться криминальным капиталом/72/.
Социальный статус военнослужащего: идеология «праздного класса»
Социальный статус военнослужащего, при всех политических катаклизмах последних веков, оказался крайне стабильным. Советский офицер наследовал не столько статус командира Красной армии, сколько рыцарский статус офицера армии Российской империи. Без понимания совершенно особого, дворянско-рыцарского, статуса офицера невозможно понять расцвет неформальных практик последних лет. Проследить формирование этого статуса мы и попытаемся в первом параграфе главы.
Отправной точкой становления регулярной армии и военного сословия в России принято считать XVI век /40, 62/. Однако это не вполне правильно. Во-первых, в 1550 г. стрелецкое войско не было создано. В этом году, помимо уже имевшихся в русском войске «огненных стрельцов», Иван Грозный в ходе проводившихся военных реформ образовал трехтысячный отряд выборных стрельцов с установленной более четкой организационно-штатной структурой. Во-вторых, не стоит путать организацию выборных стрельцов и помещение в том же году в окрестностях Москвы «избранной тысячи» дворян - важный этап развития поместной конницы Московского государства. В-третьих, полки нового (иноземного) строя с иноземными начальными людьми, урядничими чинами и русским рядовым составом впервые появляются в России не в 1647 г., а в правление Михаила Федоровича с 1630 г. в ходе подготовки к Смоленской войне (1632-1634 гг.). В-четвертых, в 1698 г. не были распущены все стрелецкие полки и полки нового строя. В том, что некоторые стрелецкие полки пережили Петра I, а стрельцы и их родственники активно использовались при комплектовании полков новой регулярной армии, легко убедиться, заглянув в справочник М.Д. Рабиновича «Полки петровской армии 1698-1725».
Ко времени падения регентства царевны Софьи Алексеевны в 1689 г. в числе регулярных войск фактически оставались лишь Первый и Второй выборные московские полки солдатского строя. Других регулярных полков постоянного состава просто не существовало. К сожалению, в исторической науке закрепились фантастические сведения относительно времени (1642 г.) и обстоятельств создания выборных полков. В-пятых, не следует смешивать такие категории, как регулярность войска и его профессионализм. Стрельцы не были и не могли стать регулярным войском в силу, прежде всего своего сословного характера, а не из-за «полной непригодности» к военной службе. Феодальная армия состояла из профессионалов высшего класса, но "пороховая революция, развитие оружия и технологий военного производства, стратегии и тактики, а так же прагматизм в военном деле заставили, в конечном счете, все европейские страны сделать выбор в пользу регулярных армий. С появлением армии нового строя закончилась эра средневековой сословной армии, завершилась эпоха безраздельного господства стрелецкой пехоты на поле боя, но время стрелецкой службы подошло к концу лишь при Петре I. Хотя в Россию въехало значительное количество мастеров самых разных профессий «на время» или «на вечную службу», основную массу приезжих составляли военные специалисты. Несмотря на то, что в записках иностранцев о России XVII в. преобладают негативные оценки, «голосование ногами» свидетельствуют о притягательности страны для многих иноземцев. Немалая часть их нашла здесь вторую родину. Приехавшие по найму на время и попавшие в плен к русским в ходе войн зачастую оставались в Московии по доброй воле навсегда. Известны случаи, когда подобные иноземцы, уехав из России по истечении сро ка контракта или по размену пленных после окончания войны, возвращались с семьями, родственниками и друзьями «на Государево имя на вечную службу».
Привлекательность для иноземцев русской службы определялась, во-первых, избытком в Европе после окончания Тридцатилетней войны профессиональных военных специалистов; во-вторых, возможностями быстрой карьеры; в-третьих, аккуратно и добросовестно, по сравнению со многими европейскими армиями, выплачиваемым жалованьем при общей дешевизне жизни в России; а также традиционным патернализмом русского самодержавия, кроме того - сравнительной веротерпимостью/62/. Сочетание всех этих факторов обеспечило создаваемую новую русскую армию регулярного типа командными кадрами, учителями, экспертами и консультантами, военными изобретателями и рационализаторами. При их непосредственном участии происходило зарождение, развитие и реформирование этой новой для России армии, армии нового времени. Вместе с ними в русскую армию внедряется и особый, рыцарский, статус офицера. С этим статусом были связаны особые, льготные условия проживания, вхождения в привилегированное сословие.
Начиная со Смоленской войны, представление о профессиональном воине в России не совпадает с принадлежностью к той или иной сословной группе служилых людей. Именно с этого времени (по мнению историка А.В.Чернова) в России зародилась и начала развиваться регулярная армия /4а/. Тогда в Европе были наняты несколько полков профессиональной европейской пехоты и приглашено на русскую службу большое количество иноземных начальных людей для обучения русских солдат. Формирование первых двух русских полков иноземного строя было начато в апреле 1630 г., а к августу 1632 г. русское правительство имело уже 4 полностью укомплектованных и обученных солдатских полка, выступивших под Смоленск с армией Михаила Шеина. В Москве полным ходом шло обучение еще двух солдатских полков. В том же году началось создание рейтарского полка Шарля Самуила де Эберта, а чуть позже - драгунского полка Александра Гордона. Тогда же в русском войске впервые появляются гусары по образцу элитной кавалерии Речи Посполитой.
После окончания неудачной для России войны все полки были распущены, а наемные иноземцы высланы из страны. Однако солдаты, драгуны и рейтары, прошедшие обучение в полках иноземного строя, учитывались Иноземским приказом и проходили ежегодную сезонную службу на южных рубежах России. Количество солдат и драгун в последующие годы было увеличено. После роспуска полков эти солдаты и драгуны оказались на положении поселенных войск. По статусу и жалованью их приравняли к приборным служилым людям (стрельцы, казаки, пушкари и др.). Но в отличие от них, как старые, так и «новоприборные» солдаты и драгуны должны были проходить регулярное обучение солдатскому и драгунскому строю у иноземных начальных людей, выехавших в Россию на вечную службу, а также у русских урядников, выслужившихся из солдат в ходе Смоленской войны.
Типология армейского предпринимательства уровни и ресурсы
Сегодня уже достаточно общепризнанно мнение о том, что «в современной России теневые процессы захлестнули не только экономику, но и российское общество в целом»/88/. Российская армия также втягивается в эти процессы. Не секрет, что в условиях скромного государственного финансирования, постоянных реформ и хозяйственной самостоятельности армия занимает положение «государства в государстве» - со своими законами, порядками, финансовыми фондами, внутренними инструкциями и т.д. Так, имеется официальный регламент деятельности армейских структур, но действует и ряд схем, позволяющих обойти инструкции и установить «свой» порядок. И он существует, ибо кажется экономичнее, рациональнее, проще - в общем, с ним удобно. Кроме того, - выгодно. Именно этот аспект выгодности и является предметом нашего исследования.
Обратим внимание на типичные ситуации, в которых отмеченный «выгодный» порядок вторгается в формализованную сферу, перестраивая его и, задавая новые правила игры. Эти неявные правила в действительности гораздо в большей степени определяют повседневные поведенческие стратегии социальных агентов, чем официальные инструкции. Информация о таких «правилах» нигде не прописана, но о них знают все заинтересованные лица. Такие знания превращаются в особый предмет торговли, а приобретаемый товар, в свою очередь, помогает другим участникам игры сориентироваться в ситуации.
Необходимо оговориться: обобщения, сделанные выше, не следует автоматически распространять на все военные части. В некоторых военных структурах рассматриваемые тенденции могут не иметь места, либо носить специфические формы выражения. Однако Российская армия в целом представлена отдельными частями, которые есть в каждом российском городе, а наш особый интерес представляют тыловые структуры.
Данные, на которых основано исследование, черпались из материалов интервью, которые были собраны у офицеров запаса, ранее служивших в тыловых структурах. Эти материалы были проанализированы и рассматривались как косвенные подтверждения основных гипотез. Из 36 опрошенных военнослужащих 21 ушли на пенсию, и их последнее место службы была тыловая структура, и 15 дали информацию о тех фактах, которые наблюдали с их сослуживцами/37,39/. Особенностью интервью является то, что в них тематика неформальных отношений в армии не была заранее предусмотрена, а возникла по инициативе респондента в процессе разговора. Основные проблемы, затронутые военнослужащими, были взяты за основу при составлении гида и тематических блоков для серии новых интервью/109,54/.
Все опрошенные военнослужащие отвечали по темам: неформальные практики, контакты с вышестоящими начальниками, источники и каналы о неформальных отношениях среди офицеров, подарки и услуги, отношение самого респондента к этим явлениям. Особенность этих явлений то, что многие военнослужащие не замечают никаких других неформальных отношений, кроме банального бытового взяточничества и воровства. Такое представление о «неформальности» соответствует общепринятому житейско-бытовому пониманию этого явления. С другой стороны, в отношениях взяточничества и воровства военнослужащий участвует непосредственно, и поскольку другие виды «тени» не касаются его столь явно и напрямую, неформальными он считает, прежде всего, те отношения, которые складываются вне армейского регламента по поводу военной службы и форм отчетности, связанных с ней.
Совершенно очевидно, что многообразие форм отношений в армии не исчерпывается этой сферой. Так, наиболее часто в литературе и СМИ освещаются события, связанные со следующими сюжетами в теневой деятельности армии: организация проведения призыва; воровство в мелких и крупных размерах; эксплуатация военнослужащих срочной службы; бытовое взяточничество; распределение сумм спонсорской помощи; продажа исправной техники и оружия и т.д. /94/.
По результатам общения было обнаружено, что большинство военнослужащих не только признают существование теневых отношений в армии, но и считают их повседневными, рутинным и даже необходимым элементом в деятельности армейской структуры. Показательно, что в нескольких интервью респонденты выражаются совершенно одинаковым образом: «Это часть нашей жизни». Так, примерно половина (50%) из числа интервьюированных и их личных знакомых имели опыт неформальных отношений. Все признают чрезвычайную распространенность этого явления, в большинстве случаев также отмечается его полу - или совсем открытый характер. Почти все респонденты, описывая механизм неформальных практик, дают следующие характеристики: «делается просто», «все сразу понятно», «никто не стесняется» и т.д.
Основной блок вопросов был посвящен теме функционирования социальных сетей и каналов продвижения информации о неформальных практиках военнослужащих внутри армейского коллектива. Структуру и функционирование этих сетей рассмотрим подробнее в том виде, который вырисовывается из материалов опроса.
Рассмотрим участников взаимодействия и механизм работы теневых сетей в армии. Популярность и открытость явления создают видимость тотальной вовлеченности абсолютно всех в теневую деятельность. Поэтому первый вопрос, который возникает в связи с этим, касается самих участников взаимодействия. Сколько их и кто они?
Во-первых, если сделать некоторые заключения по данным интервью, то участниками неформальных экономических практик являются военнослужащие различных должностей и званий и особенно военнослужащие, которые непосредственно относятся к тыловым структурам. По мнению большинства, именно они являются инициативным звеном в сети, от них исходит активность, и они диктуют правила игры. Это, пожалуй, самый распространенный миф, с которым пришлось встретиться в беседах. Правдоподобность этого положения, если не сомнительна, то, по крайней мере, проблематична, поскольку, как я попытаюсь показать дальше, в последнее время становится все более очевидным, что современные тенденции в образовании и динамике неформальных отношений постепенно разрушают этот стереотип. Тем не менее, придерживаясь полученных данных, назовем это звено военнослужащих «продавцом», имея в виду, что на том участке, за который он отвечает, продается основной вид товаров и услуг.