Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основания изучения межрегионального взаимодействия 14
1.1. Понятие межрегионального взаимодействия в дискурсе экономической социологии 15
1.2. Социально-территориальные неравенства и социальные институты как базовые факторы формирования региональных отношений 32
1.3. Типология моделей социально-экономического межрегионального взаимодействия 48
Глава 2. Динамика структуры межрегионального взаимодействия (на примере Приволжского федерального округа).. 69
2.1. Формирование российских региональных отношений на рубеже XX-XXI веков 70
2.2. Современные модели социально-экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации 89
2.3. Социально-территориальные основания межрегионального взаимодействия 108
Заключение 123
Список литературы 126
Приложения
- Понятие межрегионального взаимодействия в дискурсе экономической социологии
- Социально-территориальные неравенства и социальные институты как базовые факторы формирования региональных отношений
- Формирование российских региональных отношений на рубеже XX-XXI веков
- Современные модели социально-экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Более семнадцати лет назад в России произошли существенные территориальные изменения, которые инициировали начало длительного процесса формирования нового социально-экономического уклада российского общества. Влияние на него оказывали и продолжают оказывать латентные последствия переустройства региональной структуры, сопровождающиеся на раннем этапе децентрализацией и полицентричностью; последствия административно-территориальной реформы, способствовавшей укреплению страны, и приведшей к перераспределению региональных сил. На сегодняшний день можно говорить не просто об изменении границ субъектов Российской Федерации, а о закреплении за ними новых хозяйственных функций, финансовой нагрузки, имиджевых составляющих. Всё это в существенной мере оказывает влияние и одновременно выступает результатом разрыва одних и созданием других коммуникативных каналов, прежде всего, между регионами-соседями; сменой форм и содержания межрегионального взаимодействия; переменами в самой основе экономического поведения социально-территориальных общностей, трансформацией социальных сетей.
Характерной особенностью российской региональной структуры и
базовым фактором формирования сотрудничества между субъектами
Российской Федерации является феномен социально-территориального
неравенства. Говоря словами исследователей В. Н. Лексина и А. Н. Швецова,
«не на «проценты», а в «разы» отличаются субъекты федерации по
насыщенности дорогами, связью, энерго- и топливоснабжением,
водообеспечением и другими основополагающими условиями территориального развития»1.
1 Лексгш В.К, Швецов А.Н. Государство и регионы: Теория и практика государственного регулирования территориального развития. - М., 2007. С.35
Изучение социально-экономического аспекта межрегионального взаимодействия представляется чрезвычайно актуальным сегодня ввиду, развития в Российской Федерации программного подхода к управлению экономикой, в качестве значимой составляющей включающего согласование стратегических планов отдельных хозяйствующих субъектов, расположенных на территориях соседних регионов. Эффективность действия механизмов социально-экономического развития регионов, достижение прогнозных значений невозможны без осуществления ряда мер в сфере межрегионального сотрудничества, учёта потребностей в ресурсах (трудовых, технологических, организационных, топливно-энергетических) других субъектов федерации. В качестве важнейших внешних факторов, оказывающих существенное влияние на социально-экономическое развитие региона, Министерством регионального развития Российской Федерации названы «экономико-географическое положение региона в округе, стране, мире» и «степень включённости в систему глобальных товарных, информационных и финансовых обменов»1.
Учитывая, что на этапе реформ «границы крупных регионов чаще всего устанавливались без должного учёта научно обоснованных критериев, и фактов»2, совершенствование системы целеполагания, по мнению автора, требует изучения и детального анализа социальных составляющих межрегионального взаимодействия.
Научная разработанность темы.
В социологии и социальной философии накоплен достаточно богатый опыт изучения социального взаимодействия. К исследованию сущности и форм данного явления обращались многие представители различных школ и направлений. Наиболее значимые теории были созданы в конце XIX — начале XX века, в их числе теория интеракции Г. Зиммеля, концепция
1 Приказ Министерства регионального развития Российской Федерации от 27 февраля 2007
года № 14 «Об утверждении требований к стратегии социально-экономического развития
субъекта Российской Федерации».
2 Лыгина Н.И. Межрегиональная экономическая интеграция как объект системного управления //
Международный журнал «Проблемы теории и практики управления», 2004, № 5.
социального обмена и рационального выбора Дж. Хоманса, концепция рефлексирующего индивида Дж. Мида, теория коммуникативного взаимодействия Г. Блумера, концепция управления впечатлениями Э. Гоффмана, концепция коммуникативного действия Ю. Хабермаса, концепция жизненного опыта Э. Гуссерля.
В методологическом плане экономистами (на основе рационального выбора) предложен ряд инструментов оценки целесообразности взаимодействия на уровне субъектов различного порядка, включая предприятия, регионы, страны (оптимум Парето, модель территориальных пропорций развития экономики региона, «дилемма узника» и другие).
В последнее десятилетие сложился достаточно устойчивый научный интерес к проблематике межрегионального экономического сотрудничества и интеграционных процессов в экономике, совершенствования законодательной и нормативной базы развития торговых взаимоотношений субъектов.
Однако, ещё не получил достаточной разработки и освещения в научной литературе социально-территориальный аспект взаимодействия. Анализируя состояние современной социологической теории, автор вынужден констатировать отсутствие сколько-нибудь значимых теоретико-методологических подходов к изучению данного явления.
В связи с этим автор считает продуктивным исследование межрегионального взаимодействия через призму социально-территориальных неравенств. В данном контексте большую значимость приобрели работы зарубежных и отечественных учёных, объясняющие пространственно-территориальную иерархичность и дифференциацию пространства типа «центр-периферия», - И. Валлерстайна, Дж. Фридмана, Дж. Урри, О. В. Грицая, В. И. Ильина, Г. В. Иоффе, И. П. Рязанцева; а также концепция социально-территориальной общности, в различных аспектах формируемая социологами и географами начиная с 70-х годов XX века и до
наших дней (Д. В. Доленко, А. Ю. Завалишиным, Т. И. Заславской,
И. П. Рязанцевым, Н. В. Сергеевым, А. М. Сергиенко, Л. Г. Скульмовской, А. А. Ткаченко, А. Я. Троцковским, О.И. Шкаратаном и др.). Подход данных авторов к региону как социуму, общности людей, проживающих на локализованной территории, позволяет приблизиться к вьыснению социологической сущности взаимодействия различных типов регионов.
Необходимо отметить, что в XXI веке изучение межрегиональных взаимодействий становится всё более актуальным, прежде всего, по причинам продолжающихся процессов макро- и медиарегионализации, все большего расширения пространства «нового» регионализма, возрастания уровня субъектности региональных общностей в условиях текущего демократического процесса и ряда других обстоятельств.
В этой связи актуальность проблемы, её недостаточная теоретико-методологическая разработанность, дефицит социологической изученности предопределили выбор темы данной диссертационной работы, её объекта, предметной области и цели.
Проблема диссертационного исследования определяется
необходимостью выявления структурного каркаса межрегионального социально-экономического взаимодействия и факторов, оказывающих существенное влияние на его состояние, что позволит продвинуться в изучении социологического аспекта данного явления.
Объект исследования - российская социально-региональная структура.
По административному критерию под регионами понимаются субъекты РФ административно-территориального типа (республики в составе России, края, области, автономные округа, автономная область).
Предмет исследования — становление и развитие современных моделей социально-экономического межрегионального взаимодействия (на примере Приволжского федерального округа).
Взаимодействия элементов социально-региональной структуры
1 Термин введен Т.И. Заславской.
регулируются системой политических институтов. Учитывая это, в качестве базовой составляющей в предметную область исследования включается социально-экономическое взаимодействие между различными социально-региональными общностями в рамках актуальной сегодня иерархии «федеральный округ (макрорегион) - субъекты РФ (регионы) -муниципальные образования (городские и сельские поселения, муниципальные районы и городские округа)».
Дихотомия «центр - периферия» понимается в работе не в пространственно-географическом отношении, а в связи с эффективностью использования субъектом разного рода ресурсов, степенью вовлеченности в сеть межрегионального взаимодействия, уровнем социально-экономического развития региона.
Цель диссертационной работы: на основе экономико-социологического анализа эмпирически верифицировать модели межрегионального взаимодействия на этапе становления и развития современной российской региональной структуры.
В соответствии с логикой работы целесообразным видится решение следующих исследовательских задач:
Проанализировав имеющиеся теоретические подходы, раскрыть содержание понятия «межрегиональное взаимодействие» с точки зрения экономической социологии.
Определить значение социально-территориальных неравенств, формальных и неформальных институтов в формировании региональных отношений.
3. Разработать типологию моделей социально-экономического
межрегионального взаимодействия, позволяющую выявлять динамику его
структуры.
4. На основе экономико-математического анализа и данных эмпирического
исследования охарактеризовать проявляющиеся в современной практике
макрорегиона типы моделей межрегионального взаимодействия.
5. Выявить социально-территориальные факторы, оказывающие влияние на реализацию различных моделей взаимоотношений с соседними регионами.
Теоретико-методологическую основу исследования составили общенаучные принципы теоретического и практического познания социальной реальности (системный подход, институциональный подход, факторный анализ, типологический анализ); фундаментальные методологические положения классической социологии, социологии модерна и современной социологии: позитивизма, Чикагской школы, структурного функционализма, Франкфуртской школы, социальной феноменологии и др. Это, прежде всего, работы М. Вебера, Г. Спенсера, Н. Лумана, Н. Смелзера, Л. Вирта, В. Парето, А. Щюца, Т. Парсонса, Ю. Хабермаса, Дж. Фридмана, И. Валлерстайна, П. Сорокина.
Важными методологическими ориентирами для настоящей
диссертационной работы послужили концептуальные труды отечественных
социологов, экономистов и географов О. В. Грицай, Т. И. Заславской,
Н. Л. Захарова, В. И. Ильина, Г. В. Иоффе, С. Г. Кирдиной, Н. А. Пруеля,
В. В. Радаева, Р. В. Рыбкиной, И. П. Рязанцева, А. А. Ткаченко,
А. И. Трейвиш.
При разработке математической модели автор опирался на зарубежный
опыт регионального моделирования, активно использовал методологические
принципы построения моделей социально-экономических процессов и
сетевого анализа, предложенные российскими учёными В. Н. Бурковым,
Г. В. Градосельской, А. Ю. Заложневым, Н. Н. Ивашиненко,
Д. А. Новиковым, Ю. М. Плотинским.
Информационной базой исследования послужили законодательные
акты Российской Федерации; нормативные и распорядительные документы
полномочного представителя Президента Российской Федерации в
Приволжском федеральном округе, Правительства Нижегородской области,
Правительства Самарской области, межрегиональной экономической
ассоциации «Большая Волга», ряда союзов, объединений, фондов, действующих на территории Приволжского федерального округа; стратегические документы социально-экономического развития регионов. В работе использовались статистические данные Федеральной службы государственной статистики и Управления Администрации Президента Российской Федерации по внутренней политике.
В апреле-июне 2007 года автором было проведено собственное эмпирическое исследование на базе Приволжского федерального округа методом глубинного интервью, в ходе которого были опрошены эксперты (п=32), условно составившие 3 группы: представители органов власти (1/2 состава экспертов), представители бизнеса (1/4), представители общественности (1/4). Интервью проводились в трёх городах округа: Нижнем Новгороде (столице ПФО), Самаре (областном центре, крупном городе ПФО), Сызрани (муниципальном образовании, малом российском городе).
Научная новизна диссертационного исследования. В данной работе автором развивается концепция институционального подхода к изучению становления и развития форм межрегионального взаимодействия в системе социально-территориальных неравенств российского общества. Наиболее существенные результаты, полученные автором:
Разработана типология моделей межрегионального взаимодействия, позволяющая выявлять 1) принципы формирования и развития, 2) функциональные нагрузки субъектов, 3) направленность интеграции внутри региональной структуры российского общества.
Дана оценка социально-экономических оснований построения межрегиональных отношений в период создания ассоциаций экономического взаимодействия и оформления института федеральных округов Российской Федерации.
Выявлены и охарактеризованы современные модели межрегионального социально-экономического взаимодействия на уровне макрорегиона.
Разработана модель связей субъектов РФ в рамках Приволжского
федерального округа (на примере сферы товарооборота), позволяющая, отталкиваясь от экономико-статистических данных, проследить социально-экономические зависимости между различными типами регионов, выявить роли, которые они играют в региональной структуре. Определены и операционализированы социально-территориальные факторы: самоидентификация, территориальный менталитет, региональные интересы, - оказывающие существенное влияние на характер и структуру межрегиональных отношений. Научно-практическая значимость исследования заключается в:
1. Обосновании необходимости предварять экономические и
политические решения (влекущие перераспределение региональной
структуры, воздействующие на статусы субъектов)
а) изучением возможностей проявления скрытых социальных последствий;
б) моделированием динамики макропроцессов при воздействиях на
микросреду;
в) прогнозированием устойчивости, инертности, либо активности
действия неформальных (зафиксированных в обычном праве, традициях,
преобладающей системе ценностей) институтов общества;
Рекомендации использования полученных выводов и результатов в организационно-управленческой деятельности органов региональной власти при разработке стратегий, программ социально-экономического развития региона в части межрегионального сотрудничества;
Возможности использования материалов при разработке учебных курсов по экономической социологии, социологии регионального и городского развития, территориальному маркетингу, государственному и муниципальному управлению, стратегическому менеджменту.
Положения, выносимые автором на защиту:
1. Субъектами межрегионального взаимодействия выступают носители
территориальных действий трех групп:
а) региональные группы населения (жители муниципальных образований
различного порядка);
б) хозяйствующие субъекты, осуществляющие свою деятельность на
территории региона (предприятия, акционерные общества, товарищества,
организации, ассоциации, концерны, союзы и т.д.);
в) региональные органы управления (органы управления
административного (регионального) центра и органы местного (городского и
сельского) самоуправления);
На рубеже XX-XXI веков яркое проявление нашли естественно-сложившиеся модели межрегионального социально-экономического взаимодействия, складывающиеся под воздействием неформальных институтов, оформившихся впоследствии в виде ассоциаций экономического взаимодействия. Возникновение этих организаций (будучи требованием времени) явилось «ответом» внутренних сил социума на децентрализацию территориальной организации общества. Административно-территориальная реформа 2000 года, согласно которой Россия была поделена на 7 федеральных округов, оказала существенное влияние на социально-экономические процессы, послужив «первопричиной» образования искусственно организованных моделей взаимодействия.
Отличительной особенностью кооперационных моделей взаимодействия регионов сегодня является ярко выраженный характер «кооперации-помощи-понимания», нежели организованной «кооперации-сотрудничества-партнерства», что свидетельствует об этапе становления данного типа моделей. Фокус конкуренции всё больше смещается в сферу стратегического управления социально-экономическим развитием региона, конкурентная модель взаимодействия реализуется через борьбу не за ресурсы, а за
освоение лидерских позиций. Конфликтные модели взаимодействия
проявляются в «проблемных» проектах, затрагивающих интересы нескольких регионов; в ситуациях нерешенности «национальных вопросов».
4. В данный момент времени распределительную модель макроуровня
в российском межрегиональном взаимодействии осуществляет налоговая
система РФ; координирующую в сфере производства и торговли -
ассоциации экономического взаимодействия; организационная
реализовывается во властных структурах регионального уровня (аппарат
губернатора, областная дума); контролирующую и представительскую
функции, в большей степени, взял на себя аппарат полномочных
представителей Президента РФ.
На уровне современного макрорегиона можно проследить тенденции рассеивания «ядра» самоидентификации (обратно пропорциональные активности взаимодействия), ярко проявляющейся на периферии, и становящейся практически не определяемой ближе к «центру».
Большое значение на характер межрегионального взаимодействия оказывает региональный менталитет — по сути, представляющий собой некое специфическое мироощущение, свойственное жителям определенной территории, а также характерная для них система ценностей и вытекающих из неё моделей поведения.
Уровень территориальных интересов социально-территориальной общности во многом определяет тип осуществляемой модели взаимодействия: открытый, закрытый, центрированный.
Апробация результатов научного исследования. Основные выводы и положения диссертационного исследования были представлены на
Международных научных конференциях студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов» (Москва, 2006, 2007, 2008 гг.),
Всероссийском социологическом конгрессе «Глобализация и социальные изменения в современной России» (Москва, 2006 г.),
Международной научно-практической конференции «Социальное пространство Урала в условиях глобализации — XXI век» (Челябинск, 2006 г.),
III Всероссийской научной конференции «Сорокинские чтения: Социальные процессы в современной России: традиции и инновации» (Москва, 2007 г.),
Всероссийской научной конференции «Динамика социально-территориальной структуры современного российского общества» (Волгоград, 2008 г.).
Результаты исследования нашли отражение в 11 публикациях автора общим объемом 3,13 п.л.
Диссертация была обсуждена и одобрена на заседании кафедры социологии управления факультета государственного управления Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова в январе 2009 года.
Структура диссертационной работы включает введение, две главы, объединяющие шесть параграфов, заключение, библиографию, приложения.
Понятие межрегионального взаимодействия в дискурсе экономической социологии
Переходя к уточнению понятия межрегионального взаимодействия в рамках экономической социологии, остановимся на значимой, на наш взгляд, концепции одного из видных представителей Чикагской школы XX века Л. Вирта2, раскрывающей методологическую сущность понятия «регион», что необходимо для нашего последующего исследования. Л. Вирт заявляет о плодотворности и, в тоже время, ограниченности данного понятия, рассматривая его как:
1) Факт (наличие особенностей природных и демографических аспектов). Климат, топография, ресурсы и иные аспекты природы не распределены равномерно и единообразно. Описание особенностей природного ландшафта дает самое элементарное фактическое основание для разграничения регионов. При этом Л. Вирт подчеркивает, что насколько регионы являются физическими фактами природы, настолько же они являются и фактами культуры (народы, языки, формы социальной организации, институты, обычаи и практики тоже распределены в пространстве). Необходимо учитывать факт региональное при определении того, как исследователю социальной жизни собирать данные, которые позволят ему разглядеть достойные проявления различий между ареалами (регионами).
2) Гипотезу (исследовательский инструмент). По мнению Л. Вирта, общая гипотеза, согласно которой, люди, живущие в разных физических условиях, становятся разными, звучит вполне правдоподобно, как и более специфическая гипотеза, что люди, живущие по-разному, и мыслят по-разному. Но чтобы превратить эти общие афоризмы в полезные научные гипотезы необходимо проверить наличие корреляций между культурными характеристиками и специфическими природными условиями ареала, выявить факторы, объясняющие эти зависимости. Таким образом, понятие регион становится возможным способом объяснения тех частот и распределений, которые были обнаружены.
3) Практический инструмент социальной инженерии (инструмент администрирования, контроля, планирования). Здесь важно отметить, что региональные единицы, которые конструируются в целях администрирования, планирования и социальной инженерии, независимо от их исторического происхождения, могут привести к появлению паттернов, имеющих важные и иногда непредвиденные последствия. Система права и администрирования с её сетью функциональных взаимосвязей, однажды сложившись, приобретает огромную способность к собственному воспроизводству и упорядочению многих других аспектов охваченного ею регионального комплекса жизни.
4) Состояние разума (сумма трех предыдущих типов факторов, создавшая установленный образ жизни и характерное сознание). Люди, которые продолжают жить вместе в условиях взаимной зависимости, и подвержены одним и тем же влияниям, исходящим из одних и тех же источников, по мнению Вирта, будут развивать чувство взаимной зависимости и разделять чувство общей принадлежности (курсив наш - С.С). Таким образом, регионы развивают некоторое представление о себе и приобретают более или менее стереотипное представление о себе в умах других. Из этого общего образа жизни рождаются сращения интересов и идентификация с символами (курсив наш - С.С.), выражающие эти общие интересы. Это повышенное региональное самоощущение и чувство принадлежности могут усиливаться конфликтом или соперничеством с другими регионами.
5) Социальное движение (например, региональные школы в литературе и искусствах). С точки зрения Л. Вирта, региональные школы в литературе или искусствах есть верное выражение регионального образа жизни или попытка создать искусственную региональную культуру. Особое значение для нас в рамках данной работы будет иметь четвертый подход - понимание региона как образа жизни, некого модуса коллективного сознания. «Регион как среда инкорпорируется в систему действия территориального социума в качестве средства или условия, в значительной степени определяя характер территориального поведения регионального социального субъекта»1.
Как «отдельный индивид — это абстракция, неизвестная опыту»2, так и регион, на наш взгляд, как категория может быть изучен и понят только в системе, причем ключ к пониманию сущности его развития заложен во взаимодействии.
Говоря словами П. А. Сорокина, «социолог в этом случае должен воспользоваться опытом других наук: химии и биологии. Подобно химику, разложившему весь пестрый мир неорганической природы на атомы, подобно биологу, изучающему явления жизни на клетке, социолог должен найти своего рода «социальную клетку», исследуя которую, он тем самым получил бы знание основных свойств общественных явлений»1.
При изучении социально-региональной структуры общества плодотворным является обращение к исследованию порождающих (препятствующих) факторов и далее — анализ особенностей, выделение типов взаимодействия, составляющих её субъектов.
Таким образом, опуская иллюстрирование логики споров между социологическим номинализмом (Г. Тард, П. Л. Лавров, Н. К. Михайловский, Н. И. Кареев) и реализмом (органическая школа), принимаем, что в центре нашего внимания, с точки зрения социально-экономического подхода, находится не индивид, не экономическая, политическая, социальная либо духовная сферы общества, а социальное взаимодействие, как базовый процесс в формировании общественной структуры и социально-экономического порядка. «Процесс взаимодействия соединяет в себе процессы поддержания и изменения социального порядка и процессы формирования и изменения личности»2.
В связи с этим существует методологическая проблема определения самого понятия межрегионального взаимодействия, а также множества аспектов и уровней его исследования. Мы рассматриваем «взаимодействие» применительно к такому социальному явлению как регион (социально-территориальная общность). Определяем его в предметном поле экономической социологии.
Определение социально-территориальной общности с позиций экономической социологии предложили А. М. Сергиенко и А. Я. Троцковский: это «относительно самостоятельная ячейка территориальной структуры общества, включающая, во-первых, соответствующую группу населения, во-вторых, используемую этой группой часть жизненного пространства с ее природными ресурсами, производственными предприятиями, жилым фондом, социально-бытовой инфраструктурой». Критериями выделения социально-территориальной общности, по их мнению, являются: а) территориальная концентрация населения на относительно компактной территории; б) пространственная обособленность; в) социально-экономическая целостность; г) «самодостаточность» производственной и непроизводственной сфер для удовлетворения основных потребностей населения; д) однородность условий функционирования локальной общности и порождаемая единством специфика качественного состояния населения и среды его жизнедеятельности; е) осознание большинством жителей принадлежности к данной территориальной общности, наличие общих интересов, формирующих определенные типы поведения территориальной группы1.
Социально-территориальные неравенства и социальные институты как базовые факторы формирования региональных отношений
В общем виде социально-территориальное неравенство представляет собой частный случай социального неравенства, под которым в социологии понимается различное отношение социальных субъектов (индивидов, групп, общностей и т.д.) друг к другу, социальным институтам и организациям, различный доступ к ресурсам, благам и привилегиям.
В отличие от социального неравенства вообще, анализ социально-территориального неравенства предполагает рассмотрение социально-статусных характеристик неравенства не индивида (личности), определяемых тендером, возрастом, положением в социальной стратификации, этнической и конфессиональной принадлежностью и т.д., а социально-территориальной общности с факторами неравенства, характерными для неё. Среди подобных факторов, в качестве важнейших И. П. Рязанцев определяет следующие1: а) социально-демографические: численность населения данной территории (чем больше доля социально-территориальной общности в составе населения государства или всего мирового сообщества, тем выше её статус); социокультурные характеристики трудоспособного населения (по уровню образования, профессиональной структуре и т.д.); этнонациональный и конфессиональный состав (как правило, чем выше доля представителей титульного этноса и господствующей конфессии в составе социально территориальной общности, тем выше её статус); политико-идеологическая ориентация (в условиях демократии); б) пространственно-территориальные факторы: наличие/ отсутствие (и промышленный объём) дефицитных природных ресурсов (полезных ископаемых, плодородных почв, биоресурсов и т.д.); геополитическое положение в системе «центр - регионы» и геоэкономическое положение в системе регионов «ядро - полупериферия - периферия»; (не) привлекательность территории для потенциальных мигрантов (с учётом, прежде всего, природно-климатических, инфраструктурных и социально-экономических характеристик данной территории) и др.
Исследователи О. В. Грицай, Г. В. Иоффе, А. И. Трейвиш1 выделяют именно контрасты между центрами и периферией в качестве самого элементарного и в тоже время мощного импульса возникновения и воспроизводства территориального неравенства.
Одни регионы оказываются «центрами» социально-экономического взаимодействия, другие напротив — остаются на периферии, одни обладают высокорентабельными ресурсами, а другие их лишены. По справедливому замечанию В.И. Ильина , на территориальную стратификацию накладывает отпечаток и различие в развитии отраслей: регионы, где концентрируются процветающие отрасли, также процветают, а территории, где концентрируются умирающие отрасли, умирают вместе с ними.
Идеи взаимодействия «центра» и «периферии» активно развивались в теории И. Валлерстайна. По мысли ученого, единицей анализа процессов дифференциации, интеграции и социальной эволюции является глобальная мировая система, обладающая своими собственными механизмами развития и не зависящая от внутренних социальных процессов3.
Согласно концепции мировых систем И. Валлерстайна, экономическое развитие каждой страны осуществляется в рамках системы мировой экономики, развивающейся по универсальным законам, причем различие между «периферией» и «центром» соблюдается на протяжении всего исторического процесса, хотя конкретное содержание «периферии» и «центра» постоянно меняется. И. Валлерстайн выделяет три фундаментальных типа государств: 1) «ядерные», обладающие сильной и эффективной политической организацией и извлекающие максимальную выгоду из существующего разделения труда; 2) «периферийные» государства, составляющие в основном сырьевую базу мир-экономики; 3) «полупериферийные» страны, по степени политической автономии внутри мир-системы, занимающие промежуточное положение.
По мнению ученого, эволюция мировой системы «сопровождается постоянным смещением географических центров социально-экономического и политического развития. Центры формируют вокруг себя периферию, стягивают к себе основные торговые и финансовые потоки, образуя единое экономическое пространство, в котором между центром и периферией устанавливаются «иерархические отношения господства и подчинения»1.
Существенным в теории И. Валлерстайна является понятие «полупериферии», которая рассматривается как промежуточное звено между центром и периферией, сочетает черты того и другого, и является своего рода стабилизирующим элементом в мировом разделении труда, наиболее подвижным звеном во всей системе.
Исследуя эволюцию отношений между центром и периферией, Дж. Фридман выделяет применительно к национальному уровню четыре стадии. На стадии 1 территория страны представляет собой систему локальных ядер, каждое из которых имеет определенную зону влияния. Внутрирегиональная поляризация населения и хозяйства пока заметно сильнее межрайонной, и вряд ли можно говорить о доминировании национального ядра как более развитого района. На стадии 2 наиболее благополучное и динамичное из существующих региональных ядер формирует вокруг себя поляризованный район, который становится главным ядром национальной территории, окруженным обширной периферией. На стадии 3 в ряде периферийных районов созревают условия для более активного роста региональных ядер поляризации, новых ареалов производства, вследствие чего моноцентрическая территориальная структура постепенно трансформируется в полицентрическую. Наконец, на стадии 4 самым динамичным элементам этой структуры становится межметрополитенская периферия. В результате интенсификации использования пространства при встречном «расползании» ядер возникают обширные урбанистические образования с высокой плотностью хозяйственной деятельности .
Рассмотренные концепции в той или иной степени могут быть применены для анализа межрегионального социально-экономического взаимодействия в России как на этапе перехода к рыночной экономике, так и современного периода. Вместе с тем Россия отличается большим своеобразием организации социально-экономической сферы, ярко проявляющимися в ней социально-региональными неравенствами и формами институционального регулирования региональной кооперации и интеграции.
«Главная особенность общественной системы России (и царской, и Советского Союза, и современной России) в том, что наша система не похожа, на комплекс балансирующих равновеликих элементов, молекул, курсирующих по своей «частной инициативе». Если искать образ, то наш социальный строй можно сравнить с Солнечной системой. В центре — тяжелое ядро, определяющее курс малых планет (заметим, это весьма распространенная форма самоорганизации систем)» .
На сегодняшний день типология регионов России по интересам и моделям развития представляет собой следующую картину: сырьевые регионы - экспортеры, заинтересованные в либерально открытой экономике; промышленные, сторонники приоритета внутреннего рынка и протекционизма; агропромышленные, озабоченные своими внутренними рынками; пограничные регионы - ворота1.
Формирование российских региональных отношений на рубеже XX-XXI веков
Процесс регионализации, искусственного разрыва социокультурного, экономического и административно-политического пространства Российской Федерации, происходивший в начале 90-х годов прошлого столетия, во многом инициировал регионы к формированию собственных социальных, экономических и правовых систем.
Позитивным следствием этих процессов можно считать тот факт, что от субъектов потребовали научиться жить самостоятельно, разрабатывать необходимые для того времени, системы управления, искать собственные ресурсы. При этом совершенно очевидно, что не всем регионам, во многом в силу различных стартовых условий (что исторически является специфической особенностью российской территории), было под силу это «свободное плавание».
Дезинтеграция российского товарного рынка в 90-е годы проявилась в более быстром падении межрегионального обмена продукцией по сравнению с падением производства. По имеющимся расчётам доля межрегионального оборота по отношению к ВВП составляла в 1990 году 22%, в 1994 - 16%, а к 2004 - примерно 12-14%1.
Логично, что в 1992-1995 гг. средние по России темпы спада производства были характерны для предприятий каждого второго субъекта федерации. Особенно резко были дифференцированы по отдельным регионам РФ показатели уровня и качества жизни населения. В 1995-1996 гг. средняя продолжительность жизни в отдельных субъектах федерации различалась на 17(!) лет у мужчин и на 12 лет у женщин, доля пенсионеров по возрасту в 3,5 раза, среднемесячные доходы населения (1995 г.) — в 14 раз, средняя оплата труда с учётом социальных выплат — в 11,5 раз, стоимость набора 19 основных продуктов питания — в 4,2 раза, отношение стоимости 19 основных продуктов питания к средней заработной плате - в 7,3 раза, прожиточный уровень в 6 раз, а отношение прожиточного минимума к заработной плате — в 5 раз, доля в доходах населения субъекта федерации 20% самых бедных — в 10 раз, доля в тех же доходах 20% самых богатых — более чем в 2 раза1.
Следствием становился критический уровень как социально-территориальных неравенств регионов, так и достаточно большой разрыв между «богатыми и бедными» внутри субъектов федерации. В отчете по проведенным социологическим исследованиям под руководством Р. В. РЫБКИНОЙ резюмируется: «социальные неравенства, порожденные реформами начала 90-х гг., создали взрывоопасную ситуацию, чреватую возможностью «социального взрыва», которого опасались и правые, и левые, и само население страны» 2.
Своеобразие развития экономики России в период реформирования проявлялось в усиливающейся дифференциации уровней социально-экономического развития регионов. Разрывы между регионами по уровню валового регионального продукта на душу населения обуславливались рядом причин, в том числе включением механизма рыночной конкуренции, разделившего регионы по их конкурентным преимуществам и недостаткам; неодинаковой степенью адаптации к рынку регионов с разной структурой экономики и разным менталитетом населения к власти. Кроме того, значительно ослабла регулирующая роль государства, что выразилось в сокращении государственных инвестиций в региональное развитие, отмене многих региональных форм социальной и экономической поддержки. Сказалось также фактическое неравенство различных регионов в экономических отношениях с центром .
«Процесс преобразований шёл как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Стратегии реформ не было, были демократизация, либерализация, приватизация, но не того и не так. Национально-государственного подхода было мало. Отдельные области и республики в начале реформ сделали попытку выживания в одиночку, но построения социально-экономического благополучия в отдельно взятом регионе не получилось. В условиях отсутствия национально-государственного подхода во внутренней и внешней политике прежнего федерального центра удавалось лишь несколько сдерживать темпы падения» (из интервью, проведенного в рамках эмпирического исследования автора, с исполнительным вице-президентом Ассоциации «Большая Волга» В. С. Родионовым).
Всё это, безусловно, инициировало потребность субъектов Российской Федерации в интеграции, поисках путей взаимодействия.
Суверенизация территорий, тенденциозность административных элит областей и республик России показала несостоятельность и абсурдность экономической, культурной, национальной, образовательной обособленности территорий в рамках одной страны. «В какой-то период, когда у нас всякий регион брал суверенитета столько, сколько кому надо, действительно произошёл развал и не столько в стране в политическом плане, но и в экономическом, каждое предприятие старалось выживать самостоятельно. Разрушились связи, налаженные годами. А поскольку связи были построены «из центра», «завязки» остались в центре. В советское время руководство всегда говорило, куда и кому ехать, на местах мало кто чего соображал, никто даже не знал, что под боком у кого находится. И вот верхние связи нарушились, сверху команды поступать перестали, а жить-то надо, возникла необходимость налаживать связи с теми, кто рядом - с соседями. Например, узнается, что кирпичный завод в Пензе, кирпичи производит в 2 раза дешевле.. Вот ассоциация, в первую очередь, была банком данных, где что производится, и это сыграло большую роль, предприятия могли выбирать, сравнивать поставщиков» (из интервью с председателем правления Самарской областной писательской организации, А. В. Громовым).
Таким образом, первым шагом, адаптированным к существующим и формирующимся региональным рыночным структурам, на пути развития межрегиональной интеграции, складывающейся на добровольной основе, и предшествующей реформированию административно-территориальной системы России, явилось формирование Ассоциаций экономического взаимодействия. Юридической основой для их развития стал Указ Президента РСФСР Б.Н. Ельцина от 11 ноября 1991 г. «Об обеспечении условий и повышении роли и взаимодействия республик в составе РСФСР, автономных образований, краев и областей в осуществлении радикальной экономической реформы».
Количественный состав ассоциаций неоднократно менялся. Первоначально, в начале 1990-х годов, в состав ассоциаций входили не только автономные республики, края, области, и т. п. (будущие субъекты Федерации), но и города. Позднее членами межрегиональных ассоциаций остались только собственно регионы. Были и случаи «перехода» одного региона из одной ассоциации в другую (например, Республики Калмыкия из «Большой Волги» в «Северный Кавказ»).
Современные модели социально-экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации
Сегодня с момента реформы федеральных округов прошло чуть менее восьми лет, данная структура, представленная Координационными Советами при уполномоченных представителях, явилась инструментом интеграции российского общества, к 2008 году, по сути, вытеснила функции ассоциаций экономического взаимодействия, в которые входили «первые лица» субъектов федерации.
При этом в ходе массового опроса1 было выявлено, что 72% респондентов с высшим образованием вообще ничего не знали о работе полпредов, не считали, что деятельность полномочного представителя Президента хоть как-то влияет на развитие их региона 38% опрошенных; 35% с высшим образованием вообще затруднились ответить либо дали неверный ответ на вопрос, к какому федеральному округу относится область, край, республика, в которой они проживают. Наряду с этим, полагали, что главная задача полпредов - представлять интересы регионов, входящих в федеральный округ, перед центральными властями, 34% опрошенных. Чуть более четверти респондентов (27%) согласилось с альтернативным суждением: главная задача полпредов - представлять центральную власть в регионах. Затруднились ответить на этот вопрос 39% участников опроса.
По мнению чиновников, для людей, которые в своей деятельности не связаны с политическими, общественными процессами, для них деление страны на федеральные округа «несущественно» — стоит вне их сознания, оно их не касается, они никогда свои действия, мысли не соизмеряют с тем, что есть ещё соседний округ, потому что это деление является достаточно условным, в большей степени политическим.
«Считаю, что специально заниматься доведением этой информации до людей, чтобы все поголовно знали и воспринимали, чтобы как-то отложилось в сознании, что есть у нас такое деление, есть структуры — вобщем-то нет никакой необходимости, потому что на сегодняшний день, кто заинтересуется этим вопросом, тот в достаточном количестве получит эту информацию через СМИ, сайт ПФО и т.д., т.е. в открытых источниках этой информации более чем достаточно» (из интервью с Н. А. Мартьяновым).
В нашем исследовании, нас интересовала позиция экспертов относительно того, какую роль оказывает сегодня институт представителей президента на межрегиональное сотрудничество. Примерно 3/4 опрошенных нами респондентов (группы «представители власти» муниципального уровня и «представители бизнеса») ассоциируют образование федеральных округов с появлением некой ненужной «бюрократической надстройки», особенно жестко подобное мнение высказывают предприниматели и эксперты в сфере трансрегионального бизнеса. «Мы просто получили в регионах лишнюю надстройку: вот сегодня, чтобы оформить документ, предположим какое-то награждение, мы пути ада проходим — вначале нужно на местном уровне, потом региональном уровне, а потом уж пошли в округ... И попробуй доехать! И разберись там и узнай! Вот до такой степени забюрокрачена для нас, производственников, система», - из интервью с заслуженным работником сельского хозяйства РФ, директором ООО «Вега», В. М. Лащенко. С другой стороны, 2/3 экспертов (в большинстве это группа «представители общественности») указали на номинальный характер власти представителей Президента. «...При этом пользы это совершенно не принесло, чиновников стало больше на порядок, так же это усложнило финансовые потоки. Это ничего не дает, т.к. местные власти наши решают всё напрямую, если нашему мэру нужно решить какой-то вопрос, он едет в Москву их решать, он не едет их решать в Нижний Новгород, это бессмысленно, бесполезно, как всегда кадры и межличностное общение, контакты решают всё! А эта федеральная структура носит некий номинальный характер: приехать, поздравить кого-нибудь, открыть чего-нибудь, грант вручить - декларативный характер — это промежуточная власть, выполняющая представительскую функцию - не к селу, не к городу. Представители этой власти ничего абсолютно не решают!», - из интервью с председателем правления Самарской областной писательской организации, А. В. Громовым.
Более того, номинальная функция иногда ассоциировалась у экспертов с наличием негативного базиса: «Для меня это было только образование округа, он точно повторяет распределение округов, предполагает ту схему, те части, на которые Запад пытается разделить Россию. И, вобщем-то, это было примерное, условное деление по западному образцу, как поделить Россию, чтобы легче ей управлять. Это деление выбрано совершенно, исходя из западного (как у нас по лекало все делали в то время) образца. С какой целью? Сейчас сказать трудно. Но ни холодно, ни жарко не стало» (депутат Сызранской городской Думы, директор ООО «Русский рынок», А. Э. Неронов).
Зачастую указывается на искусственность формирования имиджа Нижнего Новгорода с целью укрепления государственной власти, ужесточения контроля Кремля за территориями. При этом в сознании экспертов и в практике их деятельности высоким остается статус и потенциал города Самары в качестве центра, резко выделяющегося среди городов Приволжского округа: «в Самаре сложилось так, что нефтепереработка -здесь, автомобилестроение - здесь, у людей есть деньги. Поэтому покупательная способность выше, здесь предложений больше. Самара занимает лидирующее положение, а на сегодня город, имеющий крепкую экономику, консолидирует и притягивает».
На определенном этапе сохранению единства и целостности России способствовали и экономические факторы. В стране, где лишь 10 субъектов являются «донорами», велика была и остается зависимость регионов от федеральных трансфертов. Это предопределяет тенденцию активизации вертикальных связей, как наиболее результативных, т.е. «выбивание денег» для местных бюджетов, и практическое атрофирование взаимодействия по горизонтали. На уровне муниципальных образований сегодня не приходится говорить о конкуренции, условия для неё созданы лишь в плане соревнования за получение большей доли финансирования. Определяющую роль в успешности этих процессов играют субъективные факторы, т.е. межличностные отношения с чиновниками более высокого уровня. При этом очевидно, что на уровне малых городов смена власти, т.е. победа на местных выборах «нового» кандидата, не имеющего связей с областным центром, зачастую приравнивается к обнищанию местного бюджета. Деятельность общественных организаций, например таких как «Союз малых городов и российских регионов», «Союз исторических городов России», «Конгресс муниципальных городов России», «Всемирная организация объединенных городов и местных властей» во многом направлена лишь на объединение усилий в формировании требований к «центрам».
«Отсутствие системообразующей функции, вот она не чув-ству-ет-ся. С моей точки зрения, это несколько надуманное образование — вот эти федеральные округа, которые скорее нужны федеральной власти для того, чтобы осуществлять контроль над территориями. Поскольку, когда очень много субъектов, то за ними очень трудно уследить, и вот эта структура нужна федеральной власти для того, чтобы была такая связь, контроль. Контролирующая функция. Это нужно не для нас, это нужно исключительно для Кремля!», - из интервью с начальником отдела общественных связей и информации Администрации городского округа Сызрань Е. Г. Мочаловой.
