Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические проблемы исследования интеллектуального капитала НПО в процессе перехода к цифровым технологиям 16
1.1 Теоретическое поле исследования интеллектуального капитала 16
1.2 Формирование цифровой экономики. Переход к цифровым технологиям в НПО 32
1.3 Новые качества интеллектуального капитала в цифровой экономике 41
1.4 Интеллектуальный капитал НПО в процессе перехода к цифровым технологиям 48
Выводы по главе 1 53
Глава 2. Обеспечение процесса внедрения средств развития интеллектуального капитала НПО 55
2.1 Внешние и внутренние по отношению к организации факторы обеспечения средств развития интеллектуального капитала НПО 55
2.2 Компенсация рисков, снижающих стоимость интеллектуального капитала НПО в процессе внедрения цифровых технологий 70
2.3 Управление изменениями в процессе цифровизации НПО. Сопротивление персонала 84
2.4 Корпоративная культура как основа развития интеллектуального капитала 99
Выводы по главе 2 119
Глава 3. Организационно-экономический механизм управления ИК в НПО 121
3.1. Основные подходы к управлению интеллектуальным капиталом научно производственной организации 121
3.2 Основные подходы к оценке интеллектуального капитала. Обоснование выбора подхода 131
Организационно-экономический механизм наращивания и вовлечения ИК в процессы НПО 147
Выводы по главе 3 152
Заключение 154
Список используемой литературы 160
- Теоретическое поле исследования интеллектуального капитала
- Внешние и внутренние по отношению к организации факторы обеспечения средств развития интеллектуального капитала НПО
- Корпоративная культура как основа развития интеллектуального капитала
- Основные подходы к оценке интеллектуального капитала. Обоснование выбора подхода
Теоретическое поле исследования интеллектуального капитала
Тематика интеллектуального капитала сегодня является одной из самых востребованных в экономических и управленческих науках. Это объясняется тем, что рост конкурентоспособности систем хозяйствования, как это многократно подтверждается общемировой практикой, в настоящее время определяется, в первую очередь, процессами разработки и использования на практике новых наукоемких технологий. Скорость этих процессов определяется информатизацией бизнеса и общества в целом. В фокусе внимания исследователей оказывается человек как носитель возможностей их создания, причем существование экономической системы в высоко конкурентной среде признается зависимым от уровня этих возможностей и условий их реализации.
Идея о том, что существуют различные виды капиталов, не является новой. За разработку теории человеческого капитала Нобелевские премии по экономике были присуждены Т. Шульцу в 1979 г. и Г. Беккеру в 1992 г. Первой значительной работой, выполненной в данном ключе, была статья Г. Беккера «Инвестиции в человеческий капитал: теоретический анализ», в которой доказывается, что инвестиции в человеческий капитал (все формы обучения, формирующие знания) в США приносят более высокую прибыль, чем инвестиции в ценные бумаги [188]. Авторы концепции имели в виду исключительно образовательный капитал, в который могут инвестировать и рассчитывать на прибыль разные субъекты. Впоследствии как на Западе, так и в России были предприняты исследования, имевшие целью определить, каким образом следует организовать обучение персонала в фирме, чтобы получить максимальную доходность.
При дальнейшем использовании этого подхода практика показала, что имеются дополнительные факторы влияния на прибыль: общий культурный уровень, воспитание, наука, здоровье, информационное обслуживание носителей человеческого капитала, инвестиции в которые существенно влияют на уровень доходности. Были сформулированы более широкие определения человеческого капитала, которые активно обсуждаются и в настоящее время.
Современный этап развития категории человеческого капитала предполагает инвестиции в те показатели, которыми характеризуется качество жизни (качество трудовой жизни) людей, что делает трактовку и подходы к оценке еще более расширительными.
Несомненно, что способность к творчеству свойственна конкретным людям, и профессионально компетентный человек является краеугольной основой инновационно-активной организации. Но не менее важным оказываются организационные условия, в которые человек погружен: какие знания накоплены в организации и как они формализованы, какова система управления, на какой системе ценностей основываются внешние и внутренние коммуникации и т.д. Осознание значительного блока условий, при которых человеческий капитал становится устойчиво доходным, способствовало формированию понятия «интеллектуальный капитал». Интеллектуальный капитал включает человеческий капитал как структурный элемент, а также предполагает и другие структурные элементы, при которых человеческий капитал мог бы функционировать с максимальной отдачей.
Понятие «интеллектуальная деятельность» впервые прозвучало в работах американского экономиста Д. Гэлбрейта в 1969 г. Позже, в 90-х годах, в научный оборот были введены два схожих, но различающихся по существу понятия: интеллектуальный потенциал и интеллектуальный капитал. Оба эти понятия активно используются как теоретиками, так и практиками, хотя до сих пор они полностью не разведены.
Понятие «интеллектуальный потенциал» было воспринято нашими соотечественниками с большим энтузиазмом, и тому имеется несколько причин. Во-первых, существовал значительный научный задел в исследованиях человеческого потенциала и трудового потенциала, который создавал основу для комплементарного им понятия. Такие исследования часто проводились в русле экономико-трудового подхода. При разработке оценки интеллектуального потенциала различными авторами были использованы показатели образовательного и научного потенциалов [136], физического и инновационного потенциалов [180], трудового потенциала [34], а также информационно-коммуникационного потенциала [83].
Во-вторых, общемировые тенденции развития менеджмента знаний и инновационного менеджмента требовали научного обоснования для сравнительных характеристик национального и регионального уровней. Так, разработчики программы развития ООН использовали понятие интеллектуального потенциала и предложили индекс его развития, включающий пять показателей и позволяющий судить о понимании авторами его сущности. Это: средняя продолжительность обучения занятого населения; полнота охвата начальным, средним и высшим образованием; число аспирантов в расчете на 100 тысяч занятых; число занятых исследованиями и разработками в расчете на 100 тысяч занятых; процент внутренних затрат на исследования и разработки в % от ВВП [50].
И, наконец, в 2008 г. Дмитрий Медведев, в то время являющийся президентом РФ, назвал «высочайший интеллектуальный потенциал» России «конкурентным преимуществом нашей нации», отметив, что важнейшей задачей настоящего момента является его максимальная реализация [95]. Эта задача, требующая разработки подходов к оценке интеллектуального потенциала и определению условий для его реализации, была воспринята научным сообществом как важнейшая.
Сегодня менеджмент знаний и инновационный менеджмент предлагает определение интеллектуального потенциала с точки зрения практического использования для оценки состояния организации. По мнению В.В. Глухова, интеллектуальный потенциал может выступать как «готовность предприятия к генерированию и освоению инноваций, которая предполагает наличие определенного объема накопленных знаний, опыта инновационной деятельности, достаточного интеллектуального уровня сотрудников» [35]. Знание интеллектуального потенциала имеет практическое значение при ответе на следующие вопросы. Способна ли организация реализовать поставленные цели? Какие знания и умения персонала обеспечивают организации конкурентное преимущество? Как их учесть при реструктуризации организации? Как правильно создать базу знаний организации?
Вместе с тем понятно, что высокий интеллектуальный потенциал может быть достигнут, но не реализован. Примеры тому – «утечка мозгов», догоняющий принцип развития экономики. Так, по мнению А.А. Нестерова и Т.И. Третьяковой, потенциал – это «пространство вероятностно задаваемых возможностей того или иного состояния (поведения субъекта) в определенных условиях» [108]. Наличие интеллектуального потенциала требует ответа на вопрос: при каких условиях он будет реализован?
Т. Стюарт развил представление об интеллектуальном капитале в ряде статей, ставших основой дальнейших исследований и вскоре переведенных на русский язык. Он определил интеллектуальный капитал как знания, которыми владеют работникикомпании, а также совокупный опыт всего персонала, элементы структуры организации, информационные сети и базы данных, патенты, лицензии, имидж. По мнению Т. Стюарта, все перечисленное является основой конкурентного преимущества данной компании на рынке [220]. По сути, было дано определение, построенное на перечислении существенных признаков феномена и подразумевающее его сложный, структурный характер.
Т. Стюарт имел много последователей, подражателей и оппонентов. В настоящее время чисто публикаций на эту тему огромно. Ведутся активные дискуссии о сущности интеллектуального капитала, наличии в нем структурных составляющих и их характеристиках. В последние годы растет чисто работ о подходах к управлению. Единый взгляд на все эти вопросы сегодня отсутствует, однако большая часть авторов, исследующих интеллектуальный капитал, сходятся во мнении о его сложном характере и множестве разнородных элементов, имеющих различное значение в соответствии с авторской позицией. Поскольку понимание сущности интеллектуального капитала и его составляющих имеет практическое значение (при попытках учесть их, измерить и найти способы влияния) продолжаются и лавинообразно нарастают исследования, посвященные взглядам на сущность интеллектуального капитала у авторов, исходящих из разных организационных целей. Типологизации подвергаются и теоретические основы понимания разными авторами интеллектуального капитала: в зависимости от комплексности взглядов, того или иного носителя интеллектуального капитала, уровня рассмотрения (общественный, государственный, региональный, организационный), а также наличия тех или иных составляющих, указывающих на существенные, с точки зрения автора, признаки [30, 51, 57, 64].
Внешние и внутренние по отношению к организации факторы обеспечения средств развития интеллектуального капитала НПО
Вопросу развития в России цифровой экономики на уровне государства придается серьезное значение, и выделяются значительные федеральные средства.
Указом Президента РФ от 9 мая 2017 г. утверждена стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 - 2030 гг. [37, 150], а также утверждена национальная программа «Цифровая экономика Российской Федерации», разработанная в целях реализации стратегии. Реализация национальной программы идёт по шести направлениям («Нормативное регулирование цифровой среды», «Информационная инфраструктура», «Кадры для цифровой экономики», «Информационная безопасность», «Цифровые технологии», «Цифровое государственное управление»). Расходы на реализацию мероприятий всех направлений национальной программы до 2024 г. составят 1,08 трлн рублей [127].
При обсуждении проекта Программы развития цифровой экономики на полях Петербургского международного экономического форума 1-3 июня 2017 года министр экономического развития РФ Максим Орешкин отметил, что основным показателем для оценки эффективности внедрения и развития в России цифровой экономики должен стать рост производительности труда [169].
В августе 2017 года в рамках дискуссии внутри Евразийского экономического союза обсуждался панельный доклад «Цифровая перезагрузка ЕАЭС. Новый взгляд на экономику!», в рамках которого было отмечено, что для роста конкурентоспособности экономик стран Союза цифровизация – необходимое условие, поскольку те активы, которые не оцифрованы, теряют свою ценность. Основой экономики должно становиться не производство товаров, а производство знаний.
В программных документах подчеркивается, что реализация поставленных целей требует тесного взаимодействия государства, бизнеса и науки. Государство берет на себя создание экосистемы цифровой экономики страны, под которой понимается создание условий институционального и инфраструктурного характера, обеспечивающих эффективное взаимодействие бизнеса, научно-образовательного сообщества, государства и граждан, а также устранение препятствий и ограничений для создания и развития высокотехнологических бизнесов.
К 2025 году 97% российских домохозяйств должны иметь широкополосный доступ в интернет (100 МБит/с), и во всех городах с населением от 1 млн человек будут развернуты сети мобильной связи 5G. Планируется также, что до 2025 года в России появятся десять предприятий в сфере высоких технологий и столько же цифровых платформ для основных отраслей экономики, а вузы будут выпускать более 120 тысяч человек в год по особо востребованным специальностям [93]. Таким образом, можно с уверенностью говорить о планируемых государством серьезных предпосылках, которые создают благоприятную внешнюю среду для зарождения, а затем и возможного скачка в развитии цифровых технологий в организациях.
Основные принципы государственной политики в области цифровизации экономики состоят в «предоставлении возможности научным коллективам и организациям, другим участникам исследований и разработок выбирать и сочетать направления, формы взаимодействия, методы решения исследовательских, технологических задач при одновременном повышении их ответственности за результативность своей деятельности и значимость полученных результатов для развития национальной экономики» [149].
В настоящее время в мире ведущими консалтинговыми компаниями разработано более десятка подходов к оценке национальных экономик по уровню цифровизации, основанных на тех показателях, которые обеспечивает государство. Рейтинги стран, проведенные с использованием тех или иных подходов, существенно различаются, что затрудняет однозначно оценить место страны в общемировой цифровой экономике. В данном исследовании мы воспользуемся подходом, принятым 15 мая 2018 года приказом Президента РФ о создании Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций. Основные показатели, используемые для оценки, следующие: индекс развития информационно-коммуникативных технологий (45 место в рейтинге), индекс развития электронного правительства (35 место в рейтинге), глобальный индекс кибербезопасности (10 место в рейтинге) [56]. Рассмотрим динамику важного для данного исследования показателя – индекса развития информационно-коммуникативных технологий, состоящего из 11 статистических показателей, отражающих доступность и использование ИКТ, а также практические навыки применения ИКТ населением 190 стран мира (рис.8).
Как видно из рисунка 8, начиная с 2011 года Россия снижает свое положение в рейтинге с 38 до 45 места в 2017 году. Причем, если в 2011 году ее опережали с небольшим отрывом Словения, Румыния, Израиль и Китай, со значительным -большинство развитых экономик мира: ЕС, США, Япония, то в настоящее время более высокие позиции стали занимать Беларусь, Греция, Уругвай.
Аналитики Boston предупреждают, что если сейчас отставание России от стран-лидеров цифровизации составляет 5-8 лет, скорость глобальных изменений и инноваций настолько высока, что уже на пятилетнем горизонте этот разрыв может составить 15-20 лет, и сократить его будет крайне сложно.
Еще один показатель, интересный для нашего исследования – положение России в рейтинге по числу специалистов в области ИКТ (рис. 9).
Недостаточная доступность и используемость цифровых технологий среди населения, а также незначительное число специалистов в цифровой области – реалии сегодняшнего дня, и «догоняющее» положение России – тот внешнеэкономический и внешне-социальный фон, который требует от руководителей организаций, в том числе НПО, приложения максимума сил для преодоления затяжного начального периода цифровизации.
При отсутствии инструментов более или менее точного прогнозирования того, какое время потребуется для перехода к скачкообразному росту экономических показателей, важно определить список условий, которые могли бы ускорить или затормозить этот процесс. Основной инструмент для такой оценки – мнения экспертов.
Около 62% руководителей российских компаний, опрошенных Fujitsu -японской компании-лидера рынка информационных и коммуникационных технологий (ICT), признали, что цифровая трансформация представляет собой сложную задачу, пути решения которой для промышленного сектора еще не найдены. При этом 77% считают, что их компании должны ускорить внедрение цифровых технологий, поскольку в противном случае может грозить потеря конкурентоспособности на мировом рынке, при наличии компаний, более успешных в условиях повсеместной цифровизации [199].
Особую актуальность тема внедрения цифровых технологий представляет для организаций, созданных значительно раньше эры компьютеризации. Многие НПО, обслуживающие в недалеком прошлом уникальные государственные заказы, и, несмотря на приватизационные мероприятия, сохранили значительную долю наследия СССР с устаревшими технологиями управления, мышлением и культурой производства, преимуществами и недостатками. Более того, авторы отмечают, что «… руководству России придется серьезно переосмыслить технологические инициативы, предпринятые ранее на государственном уровне. Это и деятельность Российской венчурной компании, и фонда «Сколково» (включая «Сколтех»), и «Роснано», и Национальной технологической инициативы. Прорывов в технологическом развитии вся эта деятельность не принесла. В современной экономике инициативы и даже финансовые ресурсы перестают играть роль, которую они играли ранее. На технологическом фронте выстреливают не те компании, которые имеют готовую инфраструктуру или вкладывают огромные ресурсы в инновации, а новички, которые смогли малыми средствами создать коллективы единомышленников и профессионалов» [145]. Поэтому особую важность приобретает вопрос трансформации таких предприятий, которая предполагает, как минимум, новый взгляд на те требования среды хозяйствования (в настоящее время это то, что называют цифровой экономикой), от который зависит формирование интеллектуального капитала как своего конкурентного преимущества.
К списку условий, которые могли бы затормозить процесс цифровизации, относят также ошибки в измерении затраченных ресурсов и полученного результата; задержку результатов внедрения (отсутствие практического опыта), рассеивание прибыли от внедрения (например, рост эффективности взаимодействия нескольких предприятий) и нерациональное управление (устаревшую организационную структуру и культуру, отсутствие общих каналов взаимодействия работников) [144]. Другая группа исследователей сосредоточивает внимание на качестве самих внедряемых технологий и подходах к их внедрению, опять же с учетом существующей организационной культуры [80, 88, 211]. Еще одна группа ученых, и их большинство, предлагает в качестве главного задерживающего фактора рассматривать неготовность персонала к цифровизации и сопротивление изменениям [15, 81, 94, 100, 110 и др.].
Корпоративная культура как основа развития интеллектуального капитала
Из утверждений ряда авторов [47, 53,76, 97, 101, 157], разрабатывающих проблематику инновационного менеджмента и управления интеллектуальным капиталом, а также предложенного нами в главе 1 понимания интеллектуального капитала организации как постоянно реализуемой в системе рыночных отношений нематериальных факторов производства, следует, что необходимым условием цифровизации являются рыночные отношения.
В настоящее время рынок и рыночные отношения в России, по мнению ряда авторов [2, 175], находятся в периоде формирования, что существенно отличает их от развитых рынков и не позволяет полностью переносить результаты зарубежных исследований на российскую почву. Это относится и к возможности внедрения цифровых технологий.
Как уже упоминалось, в «структуру НПО входят научно-исследовательские, проектно-конструкторские, технологические организации, опытные производства и промышленные предприятия» [37], сформированные во время СССР и являвшиеся естественными монополистами, обслуживающими уникальные государственные заказы, и, несмотря на приватизационные мероприятия, несущими наследие Советского Союза со всеми его технологиями, мышлением и культурой производства, преимуществами и недостатками.
Для предприятий, главными стейкхолдерами которых являются Министерство обороны и Рособоронэкспорт, переход к цифровым технологиям на основе рыночных отношений становится вопросом выживания, поскольку к 2020 году закончится государственная программа по перевооружению и модернизации российских вооруженных сил и резко сократится число государственных заказов.
Благодаря монополизации отрасли у таких организаций практически отсутствовали конкуренты. Из-за громоздкости, неповоротливости в части перемен, бюрократизации такие организации не являются сегодня конкурентами на открытом рынке, поскольку рыночные отношения не внедрены в систему трудовых отношений и сфера управления является крайне уязвимой с точки зрения конкурентных преимуществ. Поэтому одна из основных проблем таких организаций - поиск путей и способов формирования системы рыночных ценностей (культуры организации) как основы формирования рыночных отношений и необходимого условия внедрения цифровых технологий.
Исследованию культуры организации посвящены сотни работ. Однако существуют разногласия относительно понимания самого феномена.
В конце 1980-х годов на Западе появилась идея о том, что результативность и конкурентные преимущества организации можно повысить, если сформировать у всей общности работников единую систему ценностей, отвечающую особенностям и характеру труда. Появился ряд работ, в которых активно обсуждался вопрос о том, какие ценности могут давать конкурентное преимущество и, соответственно, какие могут быть типы организационных культур. Обзоры таких работ широко представлены сегодня в публикациях. Только за последние 10 лет в РФ было защищено более 500 диссертационных работ по этой тематике [19, 91, 177 и др.]. Интерес к организационной культуре в значительной мере объясним тем, что культура рассматривается большинством исследователей как инструмент управления на основе единой системы ценностей, который может применяться в ряде случаев, если:
произошло принципиальное изменение стратегии организации (например, изменилась или дополнилась миссия);
необходимо привести в соответствие систему ценностей персонала и характер деятельности;
возникают проблемы многонациональных корпораций (например, проблемы толерантности);
важен поиск конкурентного преимущества (на основе формирования добавленной ценности);
важно включение корпоративной культуры в систему мотивации персонала;
необходимо совершенствование процесса управления;
стоит вопрос урегулирования конфликтов;
внимание сосредоточено на формировании имиджа работодателя.
В научной литературе широко представлены различные точки зрения на определение организационной и корпоративной культуры, которые без дополнительных объяснений используются отечественными теоретиками и практиками управления.
Преобладающее количество отечественных и зарубежных исследователей используют понятия организационной и корпоративной культуры как синонимы. Когда в текстах используется понятия организационная или корпоративная культура, то они описываются при помощи одинаковых характеристик: «система ценностей», «нормы и традиции», «убеждения», «образцы поведения» [67, 132, 148]. В англоязычной литературе авторами, которые придерживаются схожей позиции, используются определения «corporate culture» и «organizational culture» как взаимозаменяемые [198, 200, 203].
Один из подходов, предполагающий разведение понятий «организационная культура» и «корпоративная культура», может быть назван количественным подходом. Так, определение размеров организации встречается в работе О.А. Сайченко [139], где утверждается, что корпоративная культура свойственна большим торговым и производственным корпорациям (учитывается форма экономической и юридической структуры), организационная культура - признак средней или мелкой организации.
Понимание организационной культуры как характеристики внутренней среды, отражающей взаимосвязь между культурой и структурой организации, а корпоративной культуры как определяющей взаимоотношения предприятия с внешней средой, представлено в работе М.А. Макарченко [91].
Организационная культура и корпоративная культура рассматриваются как самостоятельные феномены, различающиеся по способу возникновения и формирования. Корпоративная культура специально проектируется, разрабатывается и внедряется руководством организации, а организационная культура складывается спонтанно как результат развития собственно организации.
Данную позицию разделяют О.Б. Бетина, В.Л. Михельсон-Ткач, Э.А. Капитонов [19, 61, 99].
В данной работе принципиально важным оказывается использование последнего подхода, поскольку большинство российских организаций, сталкиваясь с вызовами рынка, вынуждены формировать новые правила, процедуры и стандарты поведения персонала. Особенно актуальным это является для НПО -прямых наследников СССР.
Среди большого числа условий и средств управления, необходимых в процессе перехода организаций к цифровым технологиям, выделяется корпоративная культура как регулятор трудового поведения персонала на основе единой системы ценностей, вытекающей из стратегии и миссии организации [19].
Большая часть исследователей сегодня склоняются к ряду утверждений по поводу корпоративной культуры:
корпоративная культура может пониматься как философия управления;
корпоративная культура становится инструментом управления при помощи внешне заданной системы ценностей, норм и правил поведения персонала, соответствующих миссии организации;
корпоративная культура как инструмент управления приводит к росту результативности организации и повышению эффективности управления;
полезный эффект корпоративной культуры достигается в случае последовательной проекции системы ценностей компании на все ее процессы - от взаимодействия с клиентами и производства продукции до управленческого цикла в персонал-менеджменте.
Основные подходы к оценке интеллектуального капитала. Обоснование выбора подхода
В инновационных организациях, таких как НПО, интеллектуальный капитал, по мнению ученых и практиков, становится объектом особого внимания, поскольку они производят интеллектуальные продукты. Устойчивым в настоящее время является мнение, что ИК оказывает непосредственное влияние на результаты деятельности компаний [13, 25, 33, 156, 194]. Следовательно, интеллектуальный капитал должен занимать особое место как объект управления в системе управления, обеспечивающей заданное (целенаправленное) функционирование организации. Одним из заданных направлений работы НПО и является переход к цифровым технологиям, возможные результаты внедрения которых обсуждались в главе 1.
В ситуации изменений, когда трансформацию претерпевает и структура, и содержание ИК, особенно важно определить, как влияют изменения (в нашем случае: переход к информационным технологиям) на его элементы, и достигаются ли поставленные цели. Оценка интеллектуального капитала играет важную роль как критерий эффективности его использования в деятельности предприятия и эффективности управления им. Поэтому первым этапом формирования организационно-экономического механизма накопления ИК является его оценка, включая новые компоненты, возникающие в процессе перехода к цифровым технологиям.
Парадоксальным, на первый взгляд, образом поиск подходов к оценке ИК в научном сообществе начался раньше, чем сам этот феномен был определен и проанализирован. Причиной тому была сугубо практическая потребность объяснить расхождение между величиной рыночной и балансовой стоимостями компаний, особенно в ситуациях существенного превышения первого над вторым. Получалось, что рыночная стоимость становилась чувствительна к некоторым ранее не измеримым или не поддающимся учёту активам компании. Соотношение этих стоимостей (коэффициент Тобина (q), разработанный автором в 1969 г.) позволяет инвесторам принимать решения о более выгодных вложениях. В настоящее время это особенно актуально, поскольку существует тенденция роста нематериальных активов и превышение их стоимости над материальными. Поскольку перед практиками стояли и другие задачи, требующие оценки ИК, на сегодняшний день разработано более 40 подходов к оценке ИК, имеется также значительное количество работ, предлагающих систематизацию этих подходов [7, 78].
1. Метод отдачи на активы (ROA). Суть метода: определение разности между рыночной стоимостью компании и материальными активами компании при сравнении полученного показателя с показателем по отрасли.
2. Метод рыночной капитализации (MCM). Понимается как оценка разности между рыночной капитализацией компании и собственным капиталом ее акционеров. Считается, что значение этой разности равно стоимости интеллектуального капитала компании. Примером использования этого метода является упомянутый выше коэффициент Тобина (q) – частный случай использования Метода рыночной капитализации.
3. Метод прямого измерения (DIC). Согласно этому методу определяются и оцениваются отдельные компоненты интеллектуального капитала, далее рассчитывается суммарная оценка.
4. Метод подсчета очков (SC). Требует предварительной работы по определению компонентов интеллектуального капитала, для них разрабатываются показатели и индексы, которые далее войдут в системную оценку.
Последние два подхода имеют определенное сходство, поскольку их использование начинается с определения отдельных компонентов.
Позже были разработаны частные методы, входящие в каждый из этих блоков, и многие из них апробированы на практике.
Имеется большое количество исследований, посвященных анализу методов оценки ИК, выявлению их достоинства и недостатков. Сегодня имеется ряд исследований, в которых обсуждается вопрос, какой именно способ оценки ИК выбрать в конкретном случае. Превалирует мнение, что успешность оценки ИК в значительной мере определяется адекватной постановкой целей таких измерений. В работе К. Свейби представлена классификация целей оценки ИК, которые предполагают получение определенных результатов, пригодных для использования, в соответствии с которыми можно выбрать метод [222.]:
Контроль управления (по результатам мониторинга эффективности -для внутреннего пользования).
Оценка нематериальных активов для процессов слияния и поглощения.
Предоставление результатов оценки заинтересованным сторонам в процессе компании по связям с общественностью.
Обоснование инвестиционных решений.
Анализ создания ценности в процессе обучения.
Существуют и другие подходы к способу выбора методов оценки ИК и исходя из возможностей исследователя или имеющихся данных. Так, подходы к оценке ИК предлагается классифицировать по двум основным признакам: объекту оценки (явные или неявные знания) и форме выражения результата оценки стоимости («стоимость в денежном выражении» или информационная стоимость) [122], а также как качественные и количественные [13, 40, 53].
Уже упоминалось, что для компаний различных сфер деятельности можно выбрать только общий подход к оценке интеллектуального капитала, используя предлагаемые. Определение показателей согласно структуре интеллектуального капитала остается на совести оценщика. Указывая на это, Т. Стюарт выдвигает принципы, которые позволят решить проблему отбора показателей наиболее легким и прагматичным путем: минимизировать число показателей (не больше трех); оценивать не все компоненты ИК, а только те, которые имеют стратегическое значение для организации; составлять набор показателей из тех, которые соответствуют видам деятельности компании и способствуют созданию интеллектуального продукта [151]. Однако сегодня существуют исследования, в которых утверждается комплексность каждого из этих трех показателей и устанавливается, что для достоверной оценки качества объектов необходимо принимать не менее 40 индивидуальных показателей [160].
Поскольку основной целью оценки ИК НПО является контроль управления ИК в процессе перехода к цифровым технологиям, результаты нужны для внутреннего пользования; необходимо сравнение существующих показателей ИК, включая вновь формируемые, с плановыми. Поэтому мы будем использовать прямое измерение с помощью метода подсчета очков. Данный метод имеет несколько вариантов использования, включая возможность объединения нескольких методов оценки в организационный индекс ИК на основе определения весов для всех индикаторов и расчета интегрального индикативного показателя.
После формулировки цели и выбора соответствующего ей подхода, а также исходя из теоретического исследования, проведенного в первой главе, были выбраны показатели, которые непосредственно являются элементами существующего интеллектуального капитала, объективно измеримы и общественно доступны (табл. 25).