Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Сетевая кооперация в промышленности: сущность и потенциал применения 13
1.1. Сетевое сотрудничество как инструмент организации импортозамещающих производств 13
1.2. Потенциал применения сетевого сотрудничества в промышленности 33
1.3. Формирование производственных цепочек в промышленности на основе многоуровневого сетевого партнерства 52
Выводы по первой главе 64
ГЛАВА 2. Многоуровневое сетевое партнерство как основа организационно-экономического механизма развития импортозамещающих производств в российской промышленности 67
2.1. Потенциал применения многоуровневого сетевого партнерства в российской промышленности 67
2.2. Алгоритм формирования цепочки создания стоимости на основе сетевой кооперации для целей импортозамещения 85
2.3. Инструменты формирования сетевой кооперации организаций в промышленности 97
Выводы по второй главе 110
ГЛАВА 3. Реализация модели многоуровневого сетевого партнерства в российской промышленности 113
3.1. Алгоритм экономического обоснования целесообразности использования многоуровневой сетевой кооперации для целей импортозамещения 113
3.2. Алгоритм отбора участников сетевого партнерства в промышленности 128
3.3. Формирование многоуровневого партнерства в станкостроении 137
Выводы по третьей главе 151
Заключение 154
Список использованных источников 160
- Потенциал применения сетевого сотрудничества в промышленности
- Формирование производственных цепочек в промышленности на основе многоуровневого сетевого партнерства
- Алгоритм формирования цепочки создания стоимости на основе сетевой кооперации для целей импортозамещения
- Алгоритм отбора участников сетевого партнерства в промышленности
Потенциал применения сетевого сотрудничества в промышленности
Кроме того, трансграничный аутсорсинг в промышленности не снижает импортозависимость, а, напротив, повышает е. Поэтому такого рода развитие сетевого взаимодействие в современных условиях обстановки не является приемлемым. Если же говорить о развитии внутреннего (внутриотраслевого) аутсорсинга, то в промышленности, в частности – в станкостроении, он возможен и желателен, т.к. позволяет снизить себестоимость производства. В то же время, развитие такого рода аутсорсинга требует физического наличия соответствующих производственных площадок, которые во многом еще предстоит создать, в жесткой конкуренции с мировыми лидерами отрасли.
Активное создание производственных кластеров осуществляется в России в течение последних 5-7 лет. В частности, в перечень инновационных территориальных кластеров РФ (утв. поручением Председателя Правительства Российской Федерации ДМ-П8-5060 от 28.08.2012 г.) входят 25 подобных сетевых образований, в том числе: - Северо-Западный федеральный округ: кластер медицинской, фармацевтической промышленности, радиационных технологий (Санкт-Петербург), развитие информационных технологий, радиоэлектроники, приборостроения, средств связи и инфотелекоммуникаций (Санкт-Петербург), судостроительный инновационный кластер (Архангельская область); - Центральный федеральный округ: кластер фармацевтики, биотехнологий и биомедицины (Калужская область); «Физтех XXI» (Московская область); биотехнологический инновационный территориальный кластер ядерно-физических и нанотехнологий (Московская область); новые материалы, лазерные и радиационные технологии (Москва); «Зеленоград»; - Приволжский федеральный округ: энергоэффективная светотехника и интеллектуальные системы управления освещением (Республика Мордовия); Саровский инновационный кластер (Нижегородская область); ядерно-инновационный кластер (Ульяновская область); «Ульяновск-Авиа» (Ульяновская область); Камский инновационно-территориально-производственный кластер Республики Татарстан; Нижегородский индустриальный кластер в области автомобилестроения и нефтехимии; инновационный территориальный Аэрокосмический кластер (Самарская область); нефтехимический территориальный кластер (Республика Башкортостан); технополис «Новый Звездный» (Пермский край); - Уральский федеральный округ: титановый кластер (Свердловская область); - Сибирский федеральный округ: фармацевтика, медицинская техника и информационные технологии (Томская область); комплексная переработка угля и техногенных отходов (Кемеровская область); кластер Инновационных технологий ЗАТО г. Железногорск (Красноярский край); инновационный кластер информационных и биофармацевтических технологий Новосибирской области; Алтайский биофармацевтический кластер; - Дальневосточный федеральный округ: инновационный территориальный кластер авиастроения и судостроения (Хабаровский край).
На анализе деятельности этих кластеров мы не будет останавливаться, т.к. этот вопрос выходит за границы нашего исследования, по этому поводу имеется довольно обширная литература. Отметим важное обстоятельство, отечественное «кластеростроение» ориентировано, прежде всего, на поддержку производств нового технологического уклада, поддержку инноваций.
Это приводит к концентрации кластерных инициатив в фармацевтике, информатике и т.п. При этом, несмотря на сложность и критическую значимость для российской промышленности решения задачи запуска производства отечественных станков, не наблюдается активности государства и предпринимательского сообщества в создании такого рода кластеров. Очевидно, что здесь имеются какие-то проблемы, которые должны быть выявлены и решены в кратчайшие сроки.
Стратегический альянс - это объединение организаций (как правило, он включает двух партнеров) для совместного достижения ими долговременных целей и решения задач стратегического развития; при этом данные цели могут лежать не только в экономической (например, снижение себестоимости производства, формирование совместных сервисных сетей и др.), но и в социальной плоскости. Объединяясь в альянсы, организации получают дополнительные конкурентные преимущества, что и является основным мотивом их создания.
Приведем примеры стратегических альянсов в российской промышленности, образованных после 2000-х годов43: альянс группы компаний «Экотек» и компании «ВариоПак» в области упаковочных материалов в полиграфической промышленности; альянс в целлюлозно-бумажной промышленности - совместное предприятие «Группа Илим». Образован холдингом «Илим Палп» и концерном «International Paper»; маркетинговый альянс компании «Алроса» с транснациональной компанией «Де Бирс» о продаже алмазов на мировом рынке; альянс «АвтоВАЗ» с группой компаний Renault-Nissan в автомобильной промышленности; совместное предприятие «Нефтегазовая компания» - альянс компаний «Газпром нефть» и «Лукойл» в нефтяной и газовой промышленности; альянс Магнитогорского металлургического комбината с российской угледобывающей компанией «Белон»; генеральное соглашение о стратегическом партнерстве на 2005-2014 годы компаний «Газпром» и «Лукойл»; альянс в лесной и деревообрабатывающей промышленности компаний «Северо-Западная лесопромышленная компания» и «Светоч». Типичная ситуация в бизнесе - создание парных альянсов, хотя (теоре тически) они могут быть и многосторонними. Это накладывает серьезные ог раничения на отраслевую принадлежность компаний-участников альянсов: в неинтегрированных отраслях со множеством переделов или обладающих сложной технологией производства финальных изделий, для чего требуется значительное число разнородных компонентов, альянсы невозможны. Следует отметить, что в существующих источниках формы сетевого сотрудничества (ФСС), способные содействовать организации промышленного производства, специально не рассматривались. Основная русскоязычная публикация, посвященная межфирменному сетевому взаимодействию44, описывает механизмы взаимодействия компаний в рамках сетевых структур, однако не выделяет те отрасли, в которых применение той или иной разновидности сетевого взаимодействия способно привести к максимальному экономическому, социальному или бюджетному эффекту.
Формирование производственных цепочек в промышленности на основе многоуровневого сетевого партнерства
Важной с точки зрения долгосрочных последствий стала утрата отраслевой науки из-за снижения финансирования (фундаментальная наука смогла сохраниться благодаря государственной поддержке, тогда как отраслевая наука существовала благодаря заказам со стороны предприятий; исчезновение этих заказов, а нередко - и самих предприятий, естественным образом привело к ликвидации отраслевой науки).
Развал СССР на отдельные суверенные государства привел к тому, что единая вертикаль управления существовавшими в советский период производственными цепочками была утрачена. При отсутствии такой вертикали существование этих цепочек, сохранение их единства в условиях центробежных тенденций в каждом из новых суверенных государств и высокой экономической нестабильности было практически невозможно.
Это стало еще одной причиной исчезновения ряда промежуточных звеньев этих промежуточных цепочек (первой была уже упомянутая выше ликвидация множества головных предприятий). Кооперационные связи сохранились только в тех отраслях, на продукцию которых был устойчивый спрос, и значимость которых для экономик новых независимых государств была достаточно высока для того, чтобы обеспечить производственной кооперации поддержку на правительственном уровне. Примером может быть сотрудничество в сфере ОПК, такое, например, как производство турбинных установок для отечественного ВМФ на мощностях предприятия «Зоря-Машпроект» (г. Николаев, Украина)88. Сходные проекты развивались между Россией и Украиной в сфере авиастроения (например, на запорожском производственном объединении «Мотор Сич» разрабатывались и выпускались двигатели для вертолетов, производимых в России). Однако, к сожалению, нарастание политических противоречий между нашими странами привело к постепенному сворачиванию и этих кооперационных цепочек и к необходимости выстраивания соответствующих производств на территории России.
Ограничение доступа СССР к передовым мировым технологиям, обусловленное реализуемой США доктриной контролируемого технологического отставания, привело к тому, что российское станкостроение во многом утратило конкурентоспособность. В результате при перевооружении отечественных промышленных предприятий после 1991 г. приоритет отдавался закупкам иностранного оборудования, а заказы на сложную промышленную продукцию отечественные потребители предпочитали размещать на зарубежных предприятиях (наглядным примером такого поведения служит строительство рыболовного и нефтегазового флота, заказы на которое передавались зарубежным верфям).
Интересно отметить, что потенциальные потребители отечественной промышленной продукции нередко предпочитали приобретать не новое оборудование российского производства, а бывший в употреблении зарубежный аналог – в силу его более низкой цены (по сравнению с новой иностранной техникой) и более высоким качеством (по сравнению с российской продукцией).
Как следствие, в течение всего постсоветского периода станки иностранного производства замещали продукцию российского станкостроения. При этом если вначале речь шла об импорте станков из развитых стран, то в настоящее время значимое место в числе импортеров занимает Китай, который за прошедшие годы радикально улучшил технические характеристики своих станков. Так, по состоянию на 2015 год, импорт России из КНР по товарной группе «Машины и оборудование» составил $12,5 млрд или 35.9% всего объема (данные приводятся нами с официального российского Портала внешнеэкономической информации – http://www.ved.gov.ru/exportcountries/ cn/cn_ru_relations/cn_ru_trade). Вопреки распространенному мнению, Россия ввозит из Китая преимущественно не детские игрушки и бытовые изделия, а электрические машины и оборудование, энергетическое, технологическое и другое оборудование, станки, насосы и т.п.
Из-за ресурсной недостаточности ликвидация этого технологического отставания была затруднена. Вместо разработки собственных инновационных видов промышленной продукции отечественные предприятия предпочитали либо производить устаревшие виды оборудования, ориентированные на потребителей с низким уровнем платежеспособности, либо приобретать лицензии на выпуск иностранного оборудования, однако компетенции по производству ключевых компонентов иностранные партнеры российским производителям по очевидным причинам не передавали.
Такая стратегия партнерств, хотя и позволяла несколько сократить технологическое отставание, однако полностью устранить его не могла, поскольку, с точки зрения иностранных компаний, такой цели и не преследовала. Она была направлена на удешевление производства станков под иностранной торговой маркой и на его приближение к конечному потребителю, а также на увеличение производственных мощностей иностранных компаний (за счет получения доступа к производственным активам российских предприятий).
Ресурсная ограниченность российского государства в 1990-е гг. в сочетании с сохраняющимся до настоящего времени высоким уровнем стоимости внешних заимствований затрудняли отечественным компаниям приобретение промышленной продукции внутреннего производства. Дело в том, что, в отличие от зарубежных промышленных предприятий, предлагающих клиентам финансовую поддержку по приобретению техники, а также обеспечивающих полнофункциональное сервисное сопровождение, российские предприятия такие услуги предоставить не могли, что, наряду с технологической отсталостью их продукции, делало ее еще более неконкурентоспособной по сравнению с зарубежными аналогами.
Алгоритм формирования цепочки создания стоимости на основе сетевой кооперации для целей импортозамещения
Анализ табл. 2.3.2 показывает, что инструменты (по крайней мере, экономические) внутренней и внешней группы очень схожи по своему содержанию. Основное отличие между ними – в масштабе (если государство при помощи внешних инструментов стремится поддержать соответствующие отрасли целиком, то головное предприятие многоуровневого партнерства на основе внутренних инструментов оказывает поддержку лишь непосредственным участникам этого партнерства).
Исключительно позитивным сигналом мы считаем тот факт, что отечественной экономике в значительной степени (хотя, разумеется, и не полностью) удалось избежать соблазна замещения продукции из стран, применяющих по отношению к России необоснованные меры экономического и политического давления, поставками из государств, придерживающейся нейтральной или дружественной политики. В самом начале санкционного противостояния такая модель замещения действительно имело место (в частности, в сфере продуктов питания124 и технологий для нефтегазового комплекса125 – во многом из-за того, что предприятиям было необходимо быстро удовлетворить свой спрос в ситуации запрета доступа к традиционным источникам ресурсам и отсутствия отечественных поставщиков), однако в настоящее время в нашей стране активно налаживается самостоятельное производство соответствующей продукции126.
Таким образом, ограничение доступа российских предприятий к иностранным ресурсам и технологиям, возникшее вследствие войны санкций между нашей страной и коллективным Западом, постепенно привело к формированию спроса со стороны потребителей этих ресурсов и технологий на отечественные аналоги, что, в свою очередь, служит основой для формирования долгосрочных заказов, которые могут распределяться по всем уровням многоуровневых партнерств.
Речь идет о том, что, по нашему мнению, можно ожидать, что этот спрос со стороны потребителей промышленной продукции трансформируется в заказы, размещаемые на предприятиях, производящих эту продукцию (которые, таким образом, будут выполнять роль аккумулятора этого спроса). В свою очередь, будучи обеспечены заказами, эти предприятия начнут передавать их по цепочке своим смежникам, которые получат ресурсы для технического развития и перевооружения (чтобы обеспечить соответствие поставляемой продукции потребностям конечных заказчиков).
Это перевооружение, очевидно, будет осуществляться с учетом потребностей заказчиков, иными словами, формируемые производственные активы будут носить специфический характер. Это позволит укрепить сотрудничество предприятий в рамках многоуровневого партнерства и создаст надежную основу для его долгосрочного функционирования.
Подводя итог проведенным исследованиям, результаты и основные положения которых приведены в данном разделе диссертации, мы можем отметить следующее: основой для формирования сетевых партнерств служит создание специфических активов, т. е. тех активов, прибыль (или иной целевой эффект) от которых максимальна только в случае их использования для достижения совместных целей партнерств. Задача головного предприятия, формирующего в своих интересах многоуровневое партнерство, выступающего инициатором его создания («принципалом» с позиции теории агентских отношений) заключается в обеспечении потенциальных участников этого партнерства специфическими активами, востребованными в рамках партнерства; ключевым условием создания стимулов для формирования участниками хозяйственной деятельности специфических активов служит наличие долгосрочных гарантий заказа на произведенную на основе этих активов продукцию. Эти гарантии могут быть как явными (т. е. закрепленными контрактом), так и неявными (на рынке существует четко понимаемая и осознаваемая его участниками долгосрочная потребность в соответствующей продукции, в том числе - в рамках реализации государственной политики импортозамещения). Головное предприятие многоуровневого сетевого партнерства является гарантом такого спроса для остальных участников партнерства. Оно создает эти гарантии путем аккумулирования заказов со стороны своих потребителей; важную роль в успехе программ импортозамещения играет государство, создавая условия для формирования долгосрочных заказов на продукцию предприятий, которые участвуют в этих программах (а также содействуя росту числа их заказчиков - например, путем стимулирова 108 ния экспорта или внося коррективы в правила госзакупок и порядок расходования средств государственного финансирования отраслей экономики). Необходимость участия государства в поддержке программ импортозамещения связана с тем, что отечественные предприятия в силу неблагоприятной институциональной среды сами выиграть конкуренцию с импортной продукцией не в состоянии.
Алгоритм отбора участников сетевого партнерства в промышленности
Поскольку это ставило под угрозу способность Вооруженных Сил Российской Федерации эффективно выполнять свои задачи по защите суверенитета нашей страны, были приняты решения, направленные на ослабление зависимости нашей страны от зарубежных поставок. Однако до введения секторальных санкций можно было рассчитывать на плавный переход от зарубежных поставок оборудования к закупкам техники, произведенной в России. После же объявления санкций задача обеспечения независимости нашей страны в сфере станкостроения стала особенно острой, и ее решение уже невозможно откладывать на будущее.
Как было показано в разделе 2.1 диссертационного исследования, станкостроение в нашей стране переживает глубокий спад. Несмотря на наличие устойчивого спроса на станки благодаря реализации инвестиционных проектов (в том числе – и в сфере производства импортозамещающей продукции, например, в нефтегазовом и сельскохозяйственном машиностроении, а также, как уже было сказано выше, для технического перевооружения предприятий оборонно-промышленного комплекса – для этого предназначена специальная госпрограмма152, подразумевающая существенные объемы бюджетного финансирования, порядка 3 трлн руб.), а также несмотря на принимаемые государством меры по поддержке отрасли, доля импорта на отечественном рынке по разным оценкам составляет от 80% до 94,5% в стоимостном выражении153, консенсусной оценкой можно считать 90%. При этом необходимо отметить, что точная информация об импорте станков в нашу страну отсутствует из-за специфики отечественной таможенной статистики154.
Реализация принятой в 2011 г. программы способствовала не столько частичному восстановлению отрасли, сколько некоторому замедлению спада. Это замедление само по себе было воспринято организациями отрасли как положительная тенденция, в станкостроение стал поступать инвестиционный капитал и в итоге стали формироваться объединения предприятий (например, группа «Стан»), однако восстановления отрасли все же не произошло. Более того, положение российских предприятий в конкурентном противостоянии с иностранными поставщиками даже ухудшилось.
Дело в том, что государством были введены ограничения на закупки стратегических видов продукции у иностранных поставщиков (эта мера была направлена на формирование отечественных станкостроительных производств), в результате чего зарубежные компании активно приступили к строительству заводов для выпуска станков под своей торговой маркой в России. Однако уровень локализации продукции, производимой на этих заводах, был крайне невысоким (фактически это был просто монтаж на месте разобранных станков, ввезенных из-за рубежа), т. е., по сути дела, речь шла о скрытом импорте иностранного оборудования, имевшего, однако, те же льготы, что и продукция, произведенная в России.
Эта проблема возникла из-за того, что не были сформулированы требования к уровню локализации продукции155. И хотя сейчас доля локализации постепенно растет (как это происходит на заводе «Пумори» в Свердловской области, работающем в партнерстве с японской компанией Okuma), локализация производства ключевых компонентов не предполагается в принципе (в случае Okuma это шарико-винтовые пары и числовое программное управление). Пожалуй, уникальным примером здесь является получение официального статуса российского производителя ООО «Ульяновский станкостроительный завод», созданным иностранной компанией DMG MORI (уровень локализации планируется довести до 70%).
К сожалению, постепенно происходил отказ отечественных станкостроителей от комплектующих российского производства и переход на закупки комплектующих за рубежом. Это было связано с тем, что объем выпуска станков в России (и, как следствие, уровень потребности в комплек-155 тующих) был слишком мал, чтобы обеспечить производителям комплектующих рентабельное функционирование.
Переход на сотрудничество с мировыми производителями комплектующих (с большим объемом выпуска, и, как следствие, со значительной экономией на масштабе производства) позволял российским предприятиям снизить себестоимость своей продукции. Однако в результате в нашей стране прекращался выпуск ряда видов комплектующих и утрачивались соответствующие компетенции. Иными словами, исчезали локальные производственные цепочки и происходил переход на сотрудничество с глобальными производственными цепочками.
Первоначальная модель развития отечественного станкостроения предполагала, что созданием соответствующих производств будет заниматься корпорация «Станкопром» путем организации совместных предприятий с уже существующими станкостроительными компаниями. В рамках этой модели «Станкопром» осуществлял бы инвестиции в разработку новых образцов техники, а также содействовал бы техническому перевооружению предприятий-партнеров (т. е., в соответствии с перечнем инструментов, приведенных в разделе 2.3, участвовал бы в формировании необходимых специфических активов)156.
Однако эта модель оказалась неэффективной из-за того, что отечественные станкостроительные предприятия не пожелали интегрироваться вокруг «Станкопрома» на его условиях (данная модель фактически представляла собой разновидность вертикальной интеграции). Использование стратегии неявной вертикальной интеграции было связано с тем, «Станкопром», как государственная структура, стремился обеспечить себе высокий уровень контроля над компаниями-партнерами в целях достижения требуемых результатов и надлежащего контроля над расходом бюджетных средств. Для самого «Станкопрома», в свою очередь, организация совместных производств была связана с чрезмерными затратами ресурсов.