Оценка эффектов корпоративной социальной деятельности Петрова-Савченко Анастасия Андреевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Эффекты корпоративной социальной деятельности: сущность и подходы к управлению оценкой 13

1.1. Эффекты деятельности компаний как предмет управленческих исследований в области корпоративной социальной ответственности 13

1.2. Сущность эффектов ксд и их оценки 19

1.3. Основные подходы к управлению оценкой эффектов ксд 40

1.4. Современные особенности развития исследований в области управления оценкой эффектов КСД 115

1.5. Выводы по главе 1 124

Глава 2. Управление оценкой эффектов ксд: разработка модели и совершенствование практик российских компаний 128

2.1. Оценка эффектов ксд в системе управления ксд 128

2.2. Модель управления оценкой эффектов КСД 134

2.3. Эмпирическое исследование подходов российских компаний к управлению оценкой эффектов КСД 168

2.4. Выводы по главе 2 196

Заключение 198

Список литературы 206

• Сущность эффектов ксд и их оценки
• Современные особенности развития исследований в области управления оценкой эффектов КСД
• Модель управления оценкой эффектов КСД
• Эмпирическое исследование подходов российских компаний к управлению оценкой эффектов КСД

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Проблематика корпоративной
социальной ответственности (КСО) зародилась в 1950-х гг., и к настоящему
моменту в ее рамках оформилось множество взаимосвязанных концепций,
трактующих роль бизнеса в обществе, систему взаимоотношений компаний с
заинтересованными сторонами (стейкхолдерами) и управление компаниями с
учетом возможности и необходимости ответственного поведения. При появлении
в научной литературе не только нормативного (основанного на понятиях морали и
долга), но и позитивного (подразумевающего создание измеряемой ценности для
бизнеса и общества) обоснования КСО, закономерно возник вопрос о
формировании стратегии КСО и о ее взаимосвязи с корпоративной стратегией, а
также о влиянии КСО на благосостояние общества и самой компании. Появление
в 1990-х гг. концепции корпоративной социальной деятельности (КСД) как
системы, включающей принципы КСО, соответствующие им процессы и
измеряемые результаты, позволило перейти к анализу управленческих практик, в
которых операционализируются ее элементы. Формируя собственную

корпоративную социальную деятельность, компании, соответственно,

1) формулируют ценности, разрабатывают нормы и правила, которые регулируют и направляют поведение компании и ее взаимоотношения с заинтересованными сторонами; 2) проводят «отладку» бизнес-процессов на основе принципов КСО; 3) оценивают результаты реализации указанных бизнес-процессов. При этом важнейшей задачей становится разработка системы управления оценкой результатов КСД, которая включает определение направлений и объектов оценивания, назначение ответственных отделов и сотрудников, выбор методологии, определение показателей, организацию сбора информации, представление результатов внутренним и внешним заинтересованным сторонам, а также сбор и анализ обратной связи. Соответствующие результаты оценки должны обеспечивать необходимую обратную связь для мониторинга реализации

и корректировки, а также дальнейшего планирования корпоративных и бизнес-стратегий компаний.

Изучаемая проблема исторически интерпретировалась исследователями
как проблема управления оценкой эффективности или результативности КСО и
КСД, оценкой эффективности корпоративных социальных инвестиций, оценкой
эффектов КСО / КСД или просто оценкой КСД. При этом значительную
эволюцию претерпела интерпретация объекта оценки. Понятия результативности
(как степени достижения запланированных результатов) и эффективности (как
соотношения достигнутых результатов и использованных ресурсов) постепенно
перестали использоваться в силу того, что степень удовлетворения ожиданий
заинтересованных сторон трудно поддается формализации, а результаты действий
компании при реализации принципов КСД зачастую оказываются отложенными
во времени и субъективно воспринимаемыми различными заинтересованными
сторонами. От терминов результативности и эффективности исследователи
перешли к использованию целого набора взаимосвязанных понятий,

включающего немедленный результат (output), отложенный результат (outcome),
эффект (effect), воздействие (impact) и выгода (benefit). В рамках управления
оценкой КСД эти понятия по-разному трактовались и комбинировались в
системы, насчитывающие от двух до четырех и более элементов. Завершающим
звеном поэтапной оценки, как правило, является оценка воздействия или эффекта
КСД, который в данной работе определяется как ценность для заинтересованных
сторон компании, генерируемая в результате ее деятельности в соответствии с
принципами КСО. При этом ценность определена как изменение благосостояния
заинтересованных сторон компании, которое может принимать как

положительные, так и отрицательные значения. Различные социальные проблемы, решение которых является одним из направлений КСД, являются частным случаем наиболее острых, актуальных ожиданий с видимыми, относительно легко формализуемыми потенциальными эффектами. Таким образом, как в научных исследованиях, так и в практике управления оценкой КСД понятия «воздействие» и «эффект» стали наиболее используемыми в силу того, что данная терминология

позволяет сконцентрировать усилия по оценке на конкретных

направлениях/проектах и персонализировать их в отношении отдельных заинтересованных сторон. В силу того, что понятия «воздействие» и «эффект» в основном употребляются как синонимичные, в данной работе используется термин «эффект». Соответственно, под оценкой КСД подразумевается суммарная оценка конкретных ее эффектов, которые можно отследить и измерить.

В настоящий период исследования вопросов управления оценкой эффектов
КСД характеризуются следующими особенностями. Во-первых, по-прежнему
отсутствует консенсус в определении сущности КСО и КСД, что приводит к
различному пониманию как ответственности компании, так и содержания,
значения (положительного/отрицательного) и степени полезности эффектов,
генерируемых в результате реализации этой ответственности. Во-вторых, крайне
сложной остается задача превращения КСД в целостную управляемую систему и
выработки соответствующих релевантных показателей, особенно в отношении
бизнес-эффекта КСД. В-третьих, исследователи отмечают недостаточность и
неоднородность информации, предоставляемой компаниями о КСД.

Нефинансовая отчетность (включающая данные о приоритетах компании в области устойчивого развития и ее воздействии на экономическую, социальную и экологическую сферу) и интегрированная отчетность (содержащая информацию о том, как стратегия, управление, результаты и перспективы организации в контексте внешней среды ведут к созданию ценности в краткосрочном, среднесрочном и долгосрочном периодах), несмотря на рост интереса к международным стандартам (GRI, АА1000, ISO 26000 и др.), во многих странах остается необязательной и неверифицируемой. В-четвертых, рассматриваемые эффекты деятельности компаний и круг заинтересованных сторон являются специфичными для каждой компании и окружающей ее среды, и некоторые исследователи подвергают сомнению возможность создания универсальных методов оценки. В-пятых, на текущий момент отсутствует общепринятая классификация подходов к управлению оценкой эффектов КСД, позволяющая сопоставлять и выбирать те или иные подходы в соответствии с задачами

исследования. Обзоры соответствующей литературы и ссылки на различные
исследования, как правило, не являются систематизированными и скорее
отражают сам факт достаточно длительной дискуссии в отношении проблемы,
чем возможные этапы или закономерности ее развития. Отсутствие
систематизации также препятствует распространению сравнительных

исследований эффектов КСД.

Степень научной разработанности проблемы. Необходимость

выработки методов оценки социального и экологического воздействия компаний, которые выходили за рамки оценки финансовых показателей, впервые постулировалась исследователями в 1970-х гг. К этому периоду относятся первые работы К. Раманатана, В. Эббота и Р. Монсена, посвященные социальному аудиту и анализу добровольно раскрытой компаниями информации как базы для оценки вовлеченности бизнеса в решение социальных проблем. В 1980-х гг. поиск консенсуса по поводу понятия КСО и, соответственно, предмета оценки значительно продвинулся за счет интеграции в теорию КСО понятия «заинтересованная сторона» (Э. Фриман). На рубеже 1980-1990 х гг. оформилась концепция корпоративной социальной деятельности (С. Вартик и Ф. Кохрен, Д. Вуд), которая ввела в дискуссию о КСО понятие «измеряемого результата» (measurable outcome) и сместила акцент с оценки абстрактной ответственности на оценку результатов конкретной материализуемой деятельности. В этот же период развернулась активная дискуссия о концепции устойчивого развития (sustainable development) и ее приложении к КСД — корпоративной устойчивости (corporate sustainability) как бизнес-подхода, ориентированного на долгосрочное развитие компании посредством учета ее влияния на экономическую, социальную и экологическую сферы. Соответственно, с 1990-х гг. стала обсуждаться связь КСД со стратегией и финансовой результативностью компаний (Ш. Берман, А. Викс, Т. Кацулакос и Я. Кацулакос). Кроме того, было проведено большое количество эмпирических исследований связи КСД с финансовыми показателями деятельности (К. Опперле и Д. Ван Фам, В. Эбботт и Р. Монсен, П. Кохран и Р. Вуд, Р. Уокуч и Б. Спенсер, Дж. МакГуаэр, И. Херреманс, Б. Браун и С. Перри,

Р. Зимерли, Дж. Гриффин и Дж. Махон, С. Ваддок и С. Грейвз, Л. Престон и Д. О'Баннон, П. Стэнвик и С. Стэнвик, Д. Хайнц, Х. О'Нейл, С. Фомбрун и М. Шенли, М. Пава и Дж. Крауз и др.). Необходимость оценки эффектов КСД, интерпретируемой как корпоративная устойчивость, привела к развитию в середине 1990-х гг. методики тройственной базовой отчетности (triple bottom line) (Дж. Элкингтон, В. Норман).

C 2000-х гг. в научной среде начали обсуждаться идеи вариативности оценки эффектов КСД, проводимой различными заинтересованными сторонами (А. Раппапорт), а также определения ценности отношенческих активов компании (Дж. Пост, Л. Престон и С. Сакс; Ф. Фигге и С. Шалтеггер). Предпринимались попытки применения к КСД общих моделей оценки (Р. Ланчмэн и Р. Вулф, Б. Руф), а также выявления отраслевой принадлежности и размера компаний на генерируемые эффекты КСД (С. Ваддок, Дж. Гриффин и Ч. Кербер, А. МакВильямс и Д. Зигель, Д. Хайнц, М. Ву). Изучалось взаимовлияние КСД и рисков компании и аргументировалась необходимость включения в оценку эффектов КСД ее влияния на рыночные и финансовые риски (М. Орлицкий и Дж. Бенжамин). Рассматривалось значение менеджмента заинтересованных сторон для генерации ключевых компетенций и динамических способностей компании (Т. Кацулакос и Я. Кацулакос).

Наиболее актуальным в период 2000-2016 гг. стало создание целостной модели управления оценкой КСД, учитывающей интересы и компании, и заинтересованных сторон (А. Кэрролл, Дж. Гриффин, И. Джой). Отсутствие подобной модели в свою очередь породило новую волну дискуссии об определении и содержании КСД, о характере взаимоотношений и взаимовлияния бизнеса и общества (Дж. Эмерсон, Д. Грейсон и А. Ходжес, М. Халме и Дж. Лаурила, М. Портер и М. Креймер, Т. Бешорнер, В. Виссер и Ч. Кимал, Г. Рейес, М. Шольц и Н. Крейг Смит, П. Войчик). Наибольшую поддержку среди исследователей и компаний приобрела концепция разделяемой (общей) ценности (shared value), выдвинутая М. Портером и М. Креймером и подразумевающая совокупность «политик и практик, повышающих конкурентоспособность

компании и одновременно улучшающих экономические и социальные условия
сообществ, в рамках которых она оперирует». В ходе дискуссии, посвященной
разделяемой ценности и альтернативным трактовкам взаимовлияния бизнеса и
общества (смешанная (blended) ценность, интегрированная (integrated) ценность)
произошло смещение акцента с оценки эффектов деятельности компании на всю
систему заинтересованных сторон к оценке участия бизнеса в решении
актуальных социальных и экологических проблем. При этом, предложенные
обоснования идей разделяемой (общей), смешанной и интегрированной ценности
не содержали комплексных подходов к их оценке, что предопределило основное
направление продолжения дискуссии. Показательно, что в докладе Рабочей
группы Большой восьмерки (G8), опубликованном в 2014 г. и посвященном
оценке эффектов «воздействующих инвестиций» (impact investments), была
провозглашена цель разработки «стандартизированной системы оценки и
отчетности, которая возведет на новую высоту доступность знаний об эффектах»
при решении социальных и экологических проблем и будет соответствовать
необходимым критериям материальности, достоверности, сравнимости,

измерения добавленной ценности для инвесторов и универсальности. Кроме того, в 2015 г. Генеральная ассамблея ООН приняла документ «Преобразование нашего мира: повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года», в котором были провозглашены 17 целей устойчивого развития (ЦУР) и 169 соответствующих задач, обеспечивающих сбалансированное экономическое, социальное и экологическое развитие мира. Одним из приоритетных направлений работы ООН и государств-членов на 2016-2017 гг. стала разработка и управление системой оценки степени достижения поставленных целей. При этом значительная роль в этом отношении будет возложена на крупные компании, которые начали увязывать свои стратегии с ЦУР. Таким образом, создание комплексного подхода к управлению оценкой эффектов КСД является на сегодняшний день одной из наиболее актуальных исследовательских задач. При этом современная трактовка эффектов КСД связана не с общим влиянием компании на благосостояние заинтересованных сторон (в частности, через

реализацию основной деятельности), а с активным, целенаправленным участием компании в удовлетворении ожиданий конкретных стейкхолдеров (в том числе через решение «целевых» социальных и экологических проблем).

В России исследовательский интерес к вопросам КСО проявился с начала
2000-х гг. Благодаря публикациям таких организаций как Ассоциация менеджеров
России, Российский союз промышленников и предпринимателей, Агентство
социальной информации, Форум доноров, а также активной деятельности ряда
консалтинговых и аудиторских компаний (прежде всего, — Ernst &Young, PwC),
начали формироваться подходы к пониманию сущности КСО, ее роли в жизни
российских компаний, особенностей реализации КСД в отраслях, а также к
управлению оценкой КСД в российских компаниях. Соответствующая
терминология была, как правило, заимствована из публикаций западных
исследователей, глобальных этических кодексов и стандартов нефинансовой
отчетности, созданных международными организациями (ООН, Коалиция
экологически ответственных экономик, Международная организация по
стандартизации и др.). В отечественных публикациях наиболее часто
используются такие трактовки как управление оценкой эффективности
корпоративных социальных инвестиций, оценкой эффектов КСД, оценкой отдачи
от инвестиций в КСО, оценка эффективности КСО, оценкой экологической и
социальной результативности. Одновременно формируется потребность

российских компаний в системе управления оценкой КСД, обусловленная подготовкой нефинансовой отчетности (по состоянию на февраль 2017 г. зарегистрировано 752 нефинансовых и интегрированных отчета, выпущенных 164 российскими компаниями¹).

Среди отечественных научных публикаций, посвященных проблематике КСО, можно выделить часть работ, посвященных оценке КСД и ее управленческим аспектам. Стоит отметить статью А. Гизатуллина, в которой представлено эмпирическое исследование, изучающее взаимосвязь качества

¹ См. Национальный Регистр и Библиотека корпоративных нефинансовых отчетов [Электронный ресурс]. —
Российский союз промышленников и предпринимателей, 2017. — Режим доступа:

.

корпоративного управления, социальной ответственности и финансовой эффективности компании. О.А. Сапрыкина разработала методику оценки результативности КСО на основе балльной оценки. Различные рейтинги и интегральные показатели КСО, социальных инвестиций или уровня социальной активности были предложены Д.А. Котляровым, К.А. Руденко, В.А. Бахметьевым, Е.Е. Финько, А.Н. Гиренко-Коцубой, О.Е. Николаевой, Д.Г. Перекрестовым и И.П. Поварич. Кроме того, публикуются работы, рассматривающие управление оценкой отдельных направлений КСД: например, Н.В. Пахомова, А. Эндрес и К.К. Рихтер изучают формирование экологических эффектов деятельности, а Г.И. Грекова и Т.С. Савина — влияние КСО на деловую репутацию компании; Ю.Г. Кислякова и соавторы делают попытку связать корпоративную социальную составляющую производственного менеджмента с повышением устойчивости организации; Я.А. Шевчук увязывает КСД с повышением трудовой мотивации персонала. При этом математические модели для выявления зависимости финансовых показателей предприятий от эффектов реализуемой КСД в отечественной литературе используются редко. Можно отметить работу А.Л. Чулаковой и Ю.В. Вертаковой, в которой сделана попытка вывести математическую модель зависимости текучести кадров и прибыльности предприятий от объема финансирования КСО, а также схожую работу А.А. Налетовой и Л.Д. Левыкиной.

Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является разработка модели управления оценкой эффектов КСД, предназначенной для использования российскими компаниями, ориентированными на устойчивое развитие в интересах бизнеса и общества.

В соответствии с данной целью в работе решаются следующие логически связанные задачи:

1. определить содержание управления оценкой эффектов КСД;

2. уточнить понятие и классифицировать эффекты КСД;

3. выявить и систематизировать существующие подходы к управлению оценкой эффектов КСД;

4. определить место оценки в системе управления КСД компании и сформулировать критерии модели оценки эффектов КСД;

5. разработать модель управления оценкой эффектов КСД, учитывающую различные подходы к оценке, ее место в системе управления КСД и гетерогенность содержания КСД;

6. выявить особенности управления оценкой эффектов КСД российскими компаниями на основе соотнесения их практического опыта с разработанной моделью;

7. выработать рекомендации по совершенствованию управления системой оценки эффектов КСД в целях устойчивого развития российских компаний в интересах бизнеса и общества.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются компании, работающие на российском рынке и реализующие корпоративную социальную деятельность, отражаемую в нефинансовой и интегрированной отчетности. Предметом исследования выступают подходы к управлению оценкой эффектов КСД, которые могут быть успешно использованы на практике для развития и поддержания отношений с заинтересованными сторонами в целях устойчивого развития.

Соответствие диссертации области исследования специальности.

Диссертационное исследование соответствует следующим пунктам паспорта научной специальности 08.00.05 «Экономика и управление народным хозяйством»: 10.9. Организация как объект управления. Теоретико-методические основы управления организацией. Функциональное содержание управления. 10.11. Процесс управления организацией, её отдельными подсистемами и функциями. 10.15. Формирование и управление цепочками создания ценности. Конкурентоспособность бизнеса. 10.17. Роль и влияние стейкхолдеров на организацию. Корпоративная социальная ответственность. Социальная и экологическая ответственность бизнеса.

Теоретические основы исследования составляют работы отечественных и зарубежных авторов в области концепции корпоративной социальной ответственности, концепции заинтересованных сторон, экономической теории благосостояния, теории общественных благ, теории внешних эффектов, этики бизнеса.

Эмпирическую базу исследования составляют данные исследований социальных инвестиций и корпоративной благотворительности, проведенных Институтом «Высшая школа менеджмента» СПбГУ совместно с Ассоциацией менеджеров (2008–2014 гг.) и Некоммерческим партнерством грантодающих организаций «Форум доноров» (2008–2015 гг.), а также материалы нефинансовых отчетов российских компаний, зарегистрированных в Национальном реестре Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП).

Научная новизна. Наиболее важные результаты работы,

характеризующие ее научную новизну:

1. определено содержание управления оценкой эффектов КСД;

2. уточнено понятие эффекта КСД в соответствии с современной трактовкой генерируемой компаниями разделяемой ценности, проведена классификация эффектов КСД и сформулированы основные различия в принципах их оценки;

3. предложена классификация подходов к управлению оценкой эффектов КСД в зависимости от субъектов оценки и поставленных задач;

4. предложен алгоритм управления КСД в организации, в котором определено место оценки эффектов КСД и сформулированы критерии модели управления оценкой, включающие обязательные пререквизиты, наличие этапов и возможность проведения изменений в управлении КСД в соответствии с результатами оценки;

5. предложена модель управления оценкой эффектов КСД, содержащая различные направления создания разделяемой ценности,

предполагающая различные уровни оценки и учитывающая ожидания
разных групп заинтересованных сторон;
6) выявлены особенности управления оценкой эффектов КСД

российскими компаниями, включающие характер взаимосвязи

планируемых эффектов с корпоративной стратегией, субъекты проведения оценки и используемые показатели. Данные особенности являются основой для выработки рекомендаций по совершенствованию практик управления оценкой эффектов КСД в российских компаниях.

Теоретическая и практическая значимость исследования. В рамках работы определено содержание управления оценкой эффектов КСД; предложена классификация подходов к управлению оценкой эффектов КСД, основанная на выделении субъектов оценки и соответствующих задач. В результате обобщения и систематизации существующих знаний в области оценки эффектов КСД уточнены понятия результата, социального эффекта и бизнес-эффекта, что позволяет более наглядно представлять и анализировать влияние деятельности компании на благосостояние внешних и внутренних заинтересованных сторон. Разработан алгоритм управления КСД в организации, в котором определено место оценки эффектов КСД и сформулированы критерии модели управления оценкой. Предложена модель управления оценкой эффектов КСД, позволяющая усовершенствовать оценку эффектов КСД на основе систематизации ее направлений, результатов и эффектов, вовлеченных функциональных отделов компании. Предложенная модель может быть использована компаниями для планирования КСД и оценки ее эффектов, увязки КСД со стратегическими целями, а также для оптимизации нефинансовой и интегрированной отчетности. Модель также может быть использована для проведения дальнейших эмпирических исследований конкретных практик КСД и ее эффектов.

Результаты исследования могут быть использованы на программах подготовки бакалавров и магистров по направлению «Менеджмент» в рамках таких курсов как «Корпоративная социальная ответственность», «Бизнес и общество», «Этика бизнеса».

Апробация результатов исследования. Основные положения

диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры

стратегического и международного менеджмента Института «Высшая школа
менеджмента» Санкт-Петербургского государственного университета, а также на
российских и международных научных конференциях: на 20-й ежегодной
конференции Европейской ассоциации этики бизнеса (Лувен, Бельгия, 2007), 8-м
ежегодном коллоквиуме ABIS (Академии бизнеса в обществе) «Роль бизнеса в
обществе: вызовы и проблемы глобального и корпоративного управления»
(Барселона, Испания, 2009), 9-м ежегодном коллоквиуме ABIS «Корпоративная
ответственность и развивающиеся рынки» (Санкт-Петербург, 2010),

международной конференции «Развитие ответственного лидерства в странах
Центральной и Восточной Европы» (Львов, Украина, 2010), 10-м ежегодном
коллоквиуме ABIS «Новая эра развития: изменение роли и ответственности
бизнеса в развивающихся странах» (Фонтенбло, Франция, 2011), 11-м ежегодном
коллоквиуме ABIS «Стратегические инновации для устойчивого развития»
(Лозанна, Швейцария, 2012), 12-м ежегодном коллоквиуме ABIS «Устойчивость и
финансы» (Брекелен, Нидерланды, 2013), международной конференции
«Сотрудничество Северо-Запада России и Северных стран в области
корпоративной социальной ответственности, включая антикоррупционные меры
— 2-ой этап» (Санкт-Петербург, 2013), 13-м ежегодном коллоквиуме ABIS
«Изменяя завтра: лидерство за устойчивое будущее» (Кембридж,

Великобритания, 2014), 10-й Международной научно-практической конференции «Корпоративная социальная ответственность и этика бизнеса» (Москва, 2014), 14-м ежегодном коллоквиуме ABIS «Глобальные стратегии в области устойчивого развития: новые модели и подходы» (Милан, Италия, 2015), 11-й Международной научно-практической конференции «Корпоративная социальная ответственность и этика бизнеса» (Москва, 2015), Международной научной конференции «Развивающиеся рынки: перспективы развития бизнеса и государства» (Санкт-Петербург, 2014, 2015, 2016); а также на научных семинарах Центра корпоративной социальной ответственности ВШМ СПбГУ.

Сформулированные автором предложения были использованы при проведении исследований в рамках подготовки «Доклада о социальных инвестициях в России» за 2008 и 2014 гг. (совместно с Ассоциацией менеджеров), «Аналитического исследования корпоративной благотворительности компаний в России» за 2010, 2011, 2012 и 2014 гг. (совместно с Некоммерческим партнерством грантодающих организаций «Форум доноров»), исследования нефинансовой отчетности крупнейших российских компаний за 2007—2009 гг. на предмет раскрытия информации о выполнении принятых обязательств (совместно с «ПрайсвотерхаусКуперс Раша Б.В.»), а также в преподавании курсов «Корпоративная социальная ответственность» и «Этика бизнеса» на программах бакалавриата, «Manager’s professional skills» («Профессиональные навыки менеджера») — на программах магистратуры, «Бизнес и общество» — на программе Executive MBA Института «Высшая школа менеджмента» СПбГУ.

Публикации. По теме диссертационного исследования опубликовано 8 работ, раскрывающих его основные положения, общим объемом 7,3 п.л. (авт. 4,05 п.л.), в том числе — 5 статей в ведущих научных рецензируемых журналах списка ВАК объемом 5,65 п.л. (авт. 3,0 п.л.).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения,
двух глав, заключения, списка литературы, приложения. В первой главе
«Эффекты корпоративной социальной деятельности: сущность и подходы к
управлению оценкой» эффекты деятельности компании рассматриваются в
качестве предмета управленческих исследований в области КСО. С целью
операционализации понятия КСО, аргументируется необходимость

Сущность эффектов ксд и их оценки

В области управления человеческими ресурсами КСД повышает способность компании привлекать и удерживать высокопрофессиональные кадры, социальные программы способствуют снижению количества пропусков и показателя текучести кадров. Так, исследование, проведенное организацией Net Impact в 1997 г., показало, что 50% из 2100 опрошенных студентов ведущих мировых бизнес-школ предпочитают работать в компаниях с хорошей корпоративной этикой и КСО, даже ценой уменьшения уровня заработных плат. Такие компании включаются в престижные списки «Лучшая компания для работы» по параметрам самой высокой прибыли, коэффициентам роста и наивысшего коэффициента создания новых рабочих мест. Исследования The World Resources Institute (WRI) и The Initiative for Social Innovation Through Business (ISIB) продемонстрировали конкурентные преимущества корпораций, следующих кодексам корпоративной этики и программам совершенствования условий труда и специального наставничества. Исследование 15-ти крупнейших корпораций, проведенное Medistat Group и American Productivity & Quality Center, показало, что программы по улучшению здоровья сотрудников обусловили рост производительности труда и на 30% снизили расходы в связи с невыходом на работу, текучкой кадров, утратой трудоспособности и оказанием медицинской помощи [Гусев, 2005].

В контексте снижения издержек стоит также отметить влияние регулятивного давления со стороны государства. Правительства нередко предоставляют весьма существенные льготы компаниям, реализующим социальные программы. Такая поддержка включает снижение или полную отмену штрафных санкций и пени, значительное снижение числа проверок и инспекций, налоговые льготы, специальные режимы наибольшего благоприятствования при обращении компаний в государственные органы (лицензирование, разрешения, льготы и др.). В конечном счете, одобрение и поддержка со стороны государства позволяет компаниям существенно снизить издержки использования природных ресурсов, преодоления формальных процедур и т.п.

Влияние КСД на уровень организационных рисков и стоимость капитала

Реализация КСД позволяет минимизировать многие бизнес-риски, а также идентифицировать и вовремя ликвидировать пробелы взаимоотношений компании и внешней среды. КСД обеспечивает раннее оповещение о проблемах, которые могут появиться в будущем, и дает возможность заранее подготовиться, полностью устранить или максимально сократить будущие расходы на решение этих проблем. Снижая риски, бизнес перемещается на позицию более сильного партнера в так называемом треугольнике социального партнерства (бизнес — общество — государство) и приобретает возможность реально воздействовать на социально экономические процессы. В этом отношении КСД оберегает компанию от многочисленных столкновений с негативной реакцией заинтересованных сторон. Она помогает избежать риска арестов, скандалов, судебных расследований, исков, необходимости пользоваться дорогостоящими услугами юристов и адвокатов. Знаменательным примером в этом отношении стало дело компании ExxonMobil: после разлива нефти из танкера Exxon Valdez в 1989 г. она потратила 2 млрд. долларов на ликвидацию ущерба и 5 млрд. — на судебные разбирательства [Бонини, 2006, с. 86].

Важной составляющей снижения рисков является поддержание внутренней корпоративной этики. Согласно данным Ernst&Young, «более 2/3 компаний по всему миру информируют о том, что они были жертвами корпоративных преступлений. … В подавляющем большинстве случаев (85%) виновниками серьезных инцидентов умышленного обмана были сотрудники самих компаний» [Гусев, 2005]. В деловой практике существует немало примеров, когда даже при идеально выстроенной системе корпоративного управления, аудита, внешнего и внутреннего контроля, службах экономической безопасности компаний и т.д. со счетов компаний исчезали огромные суммы денег, что зачастую приводило к банкротству предприятия и утрате акционерами своих вложений. Список разоренных американских и европейских компаний и проигравших акционеров достаточно показателен: Enron, Worldcom, Vivendi, Marconi, Parmalat и др. Корпоративные скандалы и банкротства последних лет — подтверждение того, что ни одна из формальных регулирующих систем, какой бы строгой и даже изощренной она не была, не защитит компании от оппортунизма, мошенничества или коррупции. С большей вероятностью защиту обеспечат внедренные и принятые человеком в качестве собственных внутренние этические принципы, исповедуемые компанией, то есть ее корпоративная этика.

Социально ответственная компания также получает преимущества за счет роста репутации не только среди потребителей, но и внутри бизнес-сообщества, что увеличивает способность компании привлекать потенциальных инвесторов и бизнес-партнеров. Развитие фондов социально-ответственного инвестирования подтверждает тот факт, что «инвестирование по совести», с учетом не только финансовых, но и социально-экологических параметров, не означает инвестирование в ущерб своим потенциальным доходам. Доверие инвесторов приводит к улучшению доступа к капиталу и получению долгосрочных инвестиций. По данным американской организации Social Investment Forum, один из каждых пяти-шести профессионально инвестируемых долларов в США вкладывается в этичный и социально ответственный бизнес4. Инвестиционные фонды США и Великобритании еще в 1980-е гг. начали при формировании портфелей ценных бумаг учитывать уровень социальной ответственности

PricewaterhouseCoopers, добровольное раскрытие информации сверх законодательных требований к отчетности приводит к росту капитализации на 20-30%. Стоит учитывать и тот факт, что инвесторы низко оценивают вероятность забастовок, экологических штрафов и других негативных факторов, — вероятность, которой может быть подвержена компания, отказывающаяся от следования принципам КСО. Рост количества индексов, создаваемых для отслеживания и оценки динамики рынка социально ответственных инвестиций, только подтверждает их значимость. Индексы социально ответственных компаний служат ориентиром и своего рода справочником для социально ориентированных инвесторов, желающих самостоятельно инвестировать в акции добропорядочных компаний (анализ наиболее значимых индексов, используемых в международной практике, приведен в параграфе 1.3).

В заключение важно подчеркнуть, что эффекты КСД, в силу тесной взаимосвязи заинтересованных сторон и совмещения их различных типов в одном субъекте, оказывается значительно шире изначального целеполагания, мультиплицируется и, кроме того, субъективно воспринимается разными группами заинтересованных сторон. Бизнес-эффекты и социальные эффекты КСД тесно связаны друг с другом и могут принимать отрицательные значения, образуя, соответственно, отрицательную разделяемую ценность. Условием создания положительной разделяемой ценности является изучение актуальных и планируемых социальных и бизнес-эффектов КСД на предмет их прямой корреляции, а также грамотное управление оценкой эффектов КСД, подразумевающее использование результатов оценки в целях устойчивого развития компании в долгосрочном периоде.

Современные особенности развития исследований в области управления оценкой эффектов КСД

Т. Кацулакос и Я. Кацулакос делят эффект КСД на экономический, социальный и экологический (что соответствует распространенной методологии тройственной базовой отчетности). Более подробно они оценивают эффективность мер по установлению и поддержанию взаимоотношений с заинтересованными сторонами. Авторы сделали попытку вывести математические функции для оценки [Katsoulakos, Katsoulakos, 2007, p. 365]: 1) Влияние взаимоотношений с заинтересованными сторонами на генерацию знаний внутри фирмы — через показатели доступности знаниевых ресурсов, мотивации к обучению и сотрудничеству; 2) Их содействие внутрифирменным изменениям (необходимым для существования динамических способностей) — через показатели снижения сопротивляемости изменениям, повышения участия в идентификации необходимости изменений, увеличения вклада в процесс изменений и степени их принятия; 3) Их роль в повышении влияния компании на отраслевом, региональном, политическом и др. уровнях — через показатели результатов социальных программ, участия в инициативах по лоббированию законодательных норм и установлению стандартов, участия в партнерствах по устойчивому развитию; 4) Повышение продуктивности основанного на доверии взаимообмена с заинтересованными сторонами — через показатели мотивации заинтересованных сторон к максимальным усилиям в пользу увеличения продуктивности деятельности фирмы, лояльности потребителей и кооперации бизнес-партнеров.

Несомненным достоинством данного исследования является попытка выделения функций зависимости успеха деятельности фирмы, выраженного в финансовых результатах и результатах реализации ответственности, от КСД и менеджмента заинтересованных сторон. Однако авторы не дали рекомендаций по практическому применению этих функций. Здесь возможен вывод о потенциале использования рейтинговых оценок, но они нередко оказываются плавающими и излишне субъективными. В рамках дальнейшего развития затронутых авторами проблем можно отметить статью Дж. Плаца-Убеды и соавторов, вышедшую в 2010 г. и предлагающую модель для измерения вовлеченности заинтересованных сторон в принятие бизнес-решений, а также адаптации поведения фирмы к ожиданиям заинтересованных сторон [Plaza-Ubeda et al., 2010]. Предлагаемая ими модель традиционно основывалась на опросе менеджмента и сотрудников компаний, а также их заинтересованных сторон.

Характер связи КСД с общей результативностью фирмы в целом являлся одной из центральных тем обсуждений в 2000-х гг. Так, например, Дж. Марголис и соавторы предположили, что изучение связи между КСД и результативностью фирмы может быть построено вокруг двух теоретических конструкций [Margolis et al., 2007, p. 7]. Первая из них основана на допущении, что КСД как некий особенный ресурс генерирует ценность для организации (выраженную в снижении издержек и/или повышении прибыли) через создание определенной ценности для заинтересованных сторон. Например, помощь работникам приводит к увеличению их производительности, сотрудничество с некоммерческими организациями способствует созданию новых продуктов или выходу на новые рынки, а юридически чистые операции снижают риск регулятивного воздействия со стороны государства. Другой подход гласит, что бизнес-эффект генерируют не результаты КСД как таковые, а имидж «хорошей» организации или, другими словами, восприятие заинтересованных сторон, их ощущение, что компания «делает доброе дело». Такой имидж способствует, например, повышению цены акций и инвестиционной привлекательности, снижению издержек на найм персонала или увеличению объема продаж за счет лояльности покупателей. Поиск связи КСД с результатами основной деятельности является предметом исследований и российских ученых. Например, Я.А. Шевчук увязывает КСД с повышением трудовой мотивации персонала [Шевчук, 2009]; Ю.Г. Кислякова и соавторы делают попытку связать корпоративную социальную составляющую производственного менеджмента с повышением устойчивости организации [Кислякова и др., 2014]. Влияние КСО на формирование деловой репутации рассматривалось в работе Г.И. Грековой и Т.С. Савиной, где в качестве объектов оценки были предложены экспертные мнения заинтересованных сторон в отношении восприятия экономической, экологической и социальной составляющих деятельности компании [Грекова, Савина, 2011, с. 51].

Саму КСД Дж. Марголис и соавторы предложили оценивать на трех уровнях 1) легитимности, 2) ценности и 3) эффективности КСД [Ibid, p. 25]. На уровне оценки легитимности исследователи пытаются ответить на вопрос, является ли КСД легитимной активностью экономических институтов, если есть предположение, что она истощает корпоративные ресурсы, предназначенные для использования в интересах компании. В том числе на выяснение этого вопроса направлены различные эмпирические исследования, изучающие характер взаимосвязи КСД с финансовой результативностью компаний. Выявление отрицательной взаимосвязи позволяло бы судить об экономической нелегитимности КСД, поскольку в таком случае КСД, образно говоря, подрывает основы существования бизнеса и противоречит его основной цели — получению прибыли15. Немногим более половины . исследователей все же приходят к выводу о положительной корреляции. Тем не менее однозначного ответа на данный вопрос пока не дано, что провоцирует дальнейшие работы в области оценки легитимности КСД. На уровне оценки ценности КСД выясняется вопрос о том, какие выгоды она приносит для самой компании. Здесь изучаются все преимущества, которые может приносить КСД, — от локального повышения производительности труда до предоставления права ведения деятельности локальным сообществом (фактически идентично бизнес-эффекту). На уровне оценки эффективности КСД Дж. Марголис и соавторы предлагают решать вопрос о том, какие выгоды приносит КСД для общества или, более специфично, для конкретных заинтересованных сторон. Здесь оцениваются результаты КСД, напрямую не отражающие пользу для компании, но касающиеся увеличения / уменьшения благосостояния ее заинтересованных сторон (что аналогично социальному эффекту КСД).

Модель управления оценкой эффектов КСД

Серия стандартов AA1000 была разработана Институтом социальной и этической ответственности (Institute for Social and Ethical AccountAbility, ISEA) в 1999 г. Миссией AA1000 стало повышение подотчетности бизнеса обществу за счет максимального вовлечения групп заинтересованных сторон и учета их мнения при анализе деятельности компании. Серия стандартов АА1000 состоит из трех документов24: 1) Стандарт принципов отчетности (The AA1000 AccountAbility Principles Standard, AA1000APS), последняя версия которого появилась в 2008 г.; 2) Стандарт заверения (The AA1000 Assurance Standard, AA1000AS), представляющий собой руководство для заинтересованных сторон, которые преследуют цель проверки http://www.accountability.org/standards/. валидности информации о КСО компаний, в частности представляемых последними нефинансовых отчетов (последняя версия выпущена в 2008 г.); 3) Стандарт вовлечения заинтересованных сторон (The AA1000 Stakeholder Engagement Standard, AA1000SES), который помогает компаниям правильно организовать менеджмент заинтересованных сторон (создан в 2005 г. и переработан к 2015 г.).

Само название стандартов говорит о том, что организация деятельности и построение отчета на их основе базируется на максимально полном вовлечении заинтересованных сторон и учете их интересов. Именно тесная связь с менеджментом заинтересованных сторон является основным достоинством данной серии стандартов. Вовлеченность заинтересованных сторон, как основополагающий принцип стандарта АА1000, подразумевает активное участие заинтересованных сторон в формировании политики КСД и отчетности о ее результатах, а также реактивность компании по отношению к их проблемам и мнениям. При этом АА1000 может служить инструментом как внутренней, так и внешней оценки силами внешних заинтересованных сторон. Однако, возможность использования АА1000 для внешней оценки в реальности ограничена малой доступностью информации, поэтому АА1000 здесь условно относится к инструментам внутренней оценки.

В руководстве АА1000 версии 1999 г. была подробно описана процедура определения соответствующих показателей и методы сбора и анализа информации. Однако, проблема использования стандарта отчетности АА1000 заключается в крайней схематичности рекомендаций, что особенно проявляется в версии 2008 г. Постулируя необходимость выработки показателей и их правильной оценки, стандарт не конкретизирует сами показатели и, соответственно, не классифицирует их по заинтересованным сторонам. Разработка показателей и дальнейшая оценка эффектов КСД остается на усмотрение самой компании. В этом отношении АА1000 значительно проигрывает GRI, который представляет собой подробное многостраничное руководство. Однако обращение к заинтересованным сторонам, которое не всегда ясно просматривается в GRI, представляет собой значительный вклад АА1000 в решение проблемы оценки эффектов КСД.

Международная организация по стандартизации, ИСО (International Organization for Standardization, ISO) разработала серию стандартов по созданию системы экологического менеджмента ISO14000 в 1996 г., а в 2010 г. выпустила международный стандарт ISO 26000 «Руководство по социальной ответственности». Основной целью ISO14000 являлась помощь организациям в минимизации негативных экологических эффектов их деятельности и соблюдении существующих законов в области охраны окружающей среды. Первый стандарт в области экологического менеджмента был создан ранее Британским институтом стандартов (BS 7750, появившийся в 1992 г.) и взят за основу при создании серии ISO14000, которая используется компаниями в качестве как управленческого инструмента, так и способа представления общественности результатов экологической деятельности.

Наиболее распространенным стандартом серии ISO14000 является ISO14001, который представляет собой рекомендации по построению системы экологического менеджмента на предприятии (версия 2004 г. была обновлена в 2015 г.). Основная методика ISO14001 подразумевает последовательность этапов планирования, реализации, измерения и внесения изменений в процессе достижения поставленных целей экологического характера (при этом стандарт не специфицирует цели, а оставляет их на усмотрение конкретной компании). На этапе планирования компании предлагается определить экологические эффекты деятельности и поставить цели по их изменению. По завершении деятельности, направленной на достижение поставленных целей, компания должна измерить новые значения генерируемых экологических эффектов и скорректировать свои дальнейшие планы25.

Серия ISO14000 является наиболее разработанным руководством по организации процесса измерения экологических эффектов деятельности (по состоянию на 2015 г. она используется более чем 300 тыс. компаний по всему миру26). Но в качестве определенного ограничения можно указать отсутствие набора конкретных показателей, а также рекомендаций по измерению бизнес-эффекта внедрения новых экологических практик (таких как уменьшение потребления природных ресурсов и, соответственно, себестоимости продукции, снижение рисков, повышение инвестиционной привлекательности и т.п.).

Стандарт ISO 26000:2010 «Руководство по социальной ответственности» был подготовлен с участием различных заинтересованных сторон (компании, государство, потребители, сотрудники, неправительственные организации и организации по исследованию КСО) из более чем 90 стран и 40 международных и региональных организаций. В отличие от ISO14000 этот стандарт не предназначен для использования в целях аудита или сертификации. Он представляет собой руководство, определяющее основные концепции, историю развития и актуальные задачи, принципы и практики КСО, а также описывающее систему взаимодействия с заинтересованными

С точки зрения содержания и целеполагания ISO 26000:2010 помогает компаниям разобраться в общей концепции КСО и определить содержание собственной ответственности по отношению к конкретному кругу заинтересованных сторон. В качестве полезного для организации оценки КСД элемента можно выделить подробную классификацию основных проблем КСО, включающих организационное управление, права человека, добросовестные деловые и трудовые практики, проблемы потребителей, окружающей среды, а также участие в жизни местных сообществ.

Эмпирическое исследование подходов российских компаний к управлению оценкой эффектов КСД

Предложенное в 1984 г. Э. Фрименом понятие «заинтересованной стороны» быстро нашло распространение в эмпирических исследованиях взаимосвязи КСО и финансовой результативности (где стали использоваться различные анкеты для заинтересованных сторон) и в области нефинансовой отчетности. Однако стало проявляться запоздание развития теоретических исследований, где термин «заинтересованная сторона» прижился только в 1990-х гг. после длительной дискуссии относительно конкретного предмета оценки в области КСО. Декомпозиция оценки эффектов КСО также стала применяться в эмпирических исследованиях гораздо раньше, чем в теоретическом анализе. То же можно наблюдать в отношении включения фактора риска в оценку, которое практиковалось в эмпирических исследованиях еще в 1980-е гг., а реально было описано только спустя два десятилетия.

Массовое распространение нефинансовой отчетности в 1990-х гг. в Западной Европе, Северной Америке и Японии (если на 1992 г. во всем мире было зарегистрировано 26 нефинансовых отчетов, то менее чем за 10 лет, к концу 1990-х гг., их количество достигло 833)57 привело к появлению большого количества стандартов отчетности, а также различных рейтингов, использующих раскрытую компаниями информацию для ранжирования компаний в отношении КСО. Быстро формировавшаяся огромная информационная база и, кроме того, появление концепции корпоративной социальной деятельности, поставившей в центр внимания понятие «результат», — стали основой для более интенсивного развития теоретических подходов к оценке КСО (КСД). Исследователи приступили к изучению взаимосвязи менеджмента заинтересованных сторон со стратегией и финансовой результативностью, классификации организационных стратегий по шкале их вовлеченности и успешности в области КСО, поиску моделей оценки в других научных областях. Именно в этот период идеи включения заинтересованных сторон и декомпозиции оценки эффектов КСД получили развитие в теории.

Как отмечалось, 2000-е гг. ознаменовались снижением интереса к эмпирическим исследованиям взаимосвязи КСО и финансовой результативности. Однако, поиски новых подходов к оценке эффектов КСО (КСД) продолжались, в частности на основе идей, ранее предложенных в эмпирических исследованиях (например, касающихся изучения роли отраслевой принадлежности и размера компании, исследования факторов рыночного и финансового рисков при оценке эффектов КСД). Идеи теории стратегического управления, связанные с ключевыми компетенциями и динамическими способностями, организационным обучением, также стали интегрироваться в оценку эффектов КСД. Одновременно в научной среде нарастала тревожность по поводу малого количества и разрозненности теоретических подходов к оценке КСД, стали появляться вопросы о принципиальной возможности и даже необходимости создания универсальной методологии. К настоящему моменту исследователи пришли к осознанию необходимости создания прочного теоретического фундамента в области оценки эффектов КСД. Этот фундамент может опираться на мощную базу информации о КСД компаний, собранной благодаря распространению нефинансовой отчетности, и явится основой для разработки качественно новых эмпирических изысканий.

Представляется, что исследования вопросов управления оценкой эффектов КСД характеризуются особенностями, которые связаны не только с неоднозначностью понятия эффектов КСД, но и с дискуссией о концепции КСО в целом и со сложившейся практикой реализации КСО различными компаниями. Чтобы исследования в данной области активно развивались, предлагается сконцентрировать внимание на решении следующих вопросов.

Как еще в 1987 г. отметили Р. Уокуч и Б. Спенсер, «невозможно достигнуть консенсуса относительно ясной оценки КСД без соглашения по поводу того, что конкретно подвергается оценке» [Wokutch, Spencer, 1987, p. 63]. Интересы, ожидания и цели организации и ее заинтересованных сторон являются крайне разнообразными, зачастую противоречащими друг другу и сложными с точки зрения идентификации и приоритезации. Это приводит к различному пониманию как ответственности компании, так и значения (положительно/отрицательно) или степени полезности эффектов, генерируемых в результате ее деятельности. Это затрудняет выработку политики КСД и делает почти невозможным определение стандартов, необходимых в качестве шаблона объективной оценки социального и бизнес-эффекта КСД. Теоретические наработки в области КСО задачу здесь не облегчают, поскольку до сих пор существует большое количество самых разных концепций, отражающих понимание ответственности организации. На практике это приводит к тому, что международные компании используют различные названия для деятельности примерно одинакового содержания. На корпоративных сайтах, в названии должностей, в нефинансовых отчетах можно встретить такие понятия, как КСО (КО), КСД, устойчивое развитие, корпоративное гражданство и т.д. Отсутствие единства в понимании КСО в теории и на практике затрудняет развитие исследований в области содержания оценки и управления ею.

Эффекты КСД не всегда могут быть измерены в конкретных финансовых показателях и цифрах. Менеджеры могут опираться на данные расходных статей бюджета и затраченные трудочасы, чтобы определить фактические финансовые и трудовые затраты на интеграцию и поддержание принципов КСО, а также проведение мероприятий. Однако отдача от затраченных усилий и средств не выражается непосредственно в реальном потоке прибыли и, кроме того, может быть значительно отдалена во времени. Влияние успешной политики КСО отражается на развитии отношенческих активов, улучшении репутации компании, повышении лояльности потребителя, увеличении степени надежности компании в глазах настоящих и потенциальных инвесторов, привлечении новых бизнес-партнеров, приобретении поддержки со стороны регулирующих органов и т.д. Все это, в конечном итоге, приводит к реальному повышению эффективности бизнеса, росту продаж, улучшению качества продукции и увеличению прибыли компании. Однако оценка реального бизнес-эффекта КСД, при всей его очевидности, сильно затруднена, поскольку сложно выявить и разделить на отдельные составляющие комбинацию факторов повышения эффективности бизнес-деятельности и увеличения конкурентоспособности компании. С измерением социального эффекта дело обстоит лучше в связи с тем, что различные исследователи и организации (Коалиция экологически ответственных экономик (CERES), Институт социальной и этической ответственности (ISEA), британская консультационно-аналитическая организация SustainAbility, Лондонская группа сравнительного анализа, Сеть SROI Network и др.), разрабатывая стандарты нефинансовой отчетности и методики самооценки, специфицируют показатели изменения благосостояния заинтересованных сторон. Однако большинство эмпирических исследований посвящено изучению только бизнес-эффекта.