Содержание к диссертации
Введение
1. Теория и практика инновационного развития молочного скотоводства 12
1.1. Среда инновационного развития сельского хозяйства 12
1.2. Оценка инновационного потенциала молочного скотоводства 30
1.3. Государственная политика в сфере молочного скотоводства 41
2. Состояние и особенности развития молочного скотоводства Нижегородской области 57
2.1. Анализ развития сельскохозяйственного производства Нижегородской области 57
2.2. Состояние и проблемы инновационного развития молочного скотоводства Нижегородской области 65
2.3. Инновационное молочное скотоводство как генерирующий фактор развития сельского хозяйства и сельских территорий 78
2.4. Государственная поддержка развития молочного скотоводства в Нижегородской области 94
3. Потенциал и механизм инновационного развития молочного скотоводства 106
3.1. Перспективы развития молочного скотоводства субъекта РФ на основе инноваций 106
3.2. Сценарий инновационного развития молочного производства Нижегородской области в условиях целевой адресной поддержки до 2004 года и оценка упущенных выгод от перехода после 2004 года к субсидированию кредитной ставки 116
3.3. Прогноз развития молочного производства Нижегородской области при действующей господдержке и при переходе с 2019 г. к целевой поэтапной адресной поддержке его инновационного развития 126
3.4. Совершенствование аграрной политики субъекта РФ в обеспечение создания благоприятной институциональной среды инновационного развития молочного скотоводства 136
Заключение 150
Список литературы 153
Приложения 169
- Среда инновационного развития сельского хозяйства
- Состояние и проблемы инновационного развития молочного скотоводства Нижегородской области
- Перспективы развития молочного скотоводства субъекта РФ на основе инноваций
- Совершенствование аграрной политики субъекта РФ в обеспечение создания благоприятной институциональной среды инновационного развития молочного скотоводства
Среда инновационного развития сельского хозяйства
Цель проводимого исследования — выявление влияния институциональной среды инновационного развития сельского хозяйства субъекта РФ на поведение действующих в ней экономических агентов, а их, в свою очередь, — на корректировку организационно-экономического механизма и деятельности институтов инновационного развития сельского хозяйства.
В мировой научной литературе сущность инновационной деятельности раскрыта в работах целого ряда учёных.
П. Друкер формулирует пять основных принципов инновации: целенаправленность, концептуальность, простота и узкая направленность, малый масштаб, успешность [32]. Й. Шумпетер говорит об инновации как части процесса «изобретение – нововведение – диффузия»[131]. Д. Месси, П. Квинтас и Д. Уилд рассматривают инновацию как процесс, включающий такие виды деятельности, как исследование, проектирование, разработку и организацию производства нового продукта, технологии или системы [63].
Я. Кук и П. Майерс представляют инновационную деятельность как полный процесс от идеи до реализуемого на рынке готового продукта [54]. В.Г. Медынский и С.В. Ильдеменов — как объект, внедрённый в производство в результате проведённого научного исследования или сделанного открытия, качественно отличный от предшествующего аналога [62]. Б. Санто понимает под инновацией общественный технико-экономический процесс, который через практическое использование идей и изобретений приводит к созданию лучших по своим свойствам изделий, технологий, и её появление на рынке может принести добавочный доход [91]. Ф. Валента рассматривает инновации в первую очередь в сфере управления предприятием [13]. Ф. Никсон — как совокупность производственных, технических и коммерческих мероприятий, приводящих к появлению на рынке новых и улучшенных промышленных процессов и оборудования [71]. П.Н. Завлин рассматривает инновацию как использование результатов интеллектуальной научно-технической деятельности, направленных на совершенствование результатов процесса деятельности [39].
Однако на данный момент уже сложилось единое представление об инновациях, приведенное во всемирном документе Руководстве по сбору и анализу данных по инновациям (Руководство Осло): «146. Инновация есть введенный в употребление какой-либо новый или значительно улучшенный продукт (товар или услуга) или процесс, новый метод маркетинга или новый организационный метод в деловой практике, новая организация рабочих мест или внешних связей» [88, С. 55]. Именно им и будем руководствоваться.
Этим же документом дается трактовка понятия инновационной деятельности: «149. Инновационной деятельностью являются все научные, технологические, организационные, финансовые и коммерческие действия, реально приводящие к осуществлению инноваций или задуманные с этой целью. Некоторые виды инновационной деятельности являются инновационными сами по себе, другие не обладают этим свойством, но тоже необходимы для осуществления инноваций. Инновационная деятельность включает также исследования и разработки, не связанные напрямую с подготовкой какой-либо конкретной инновации» [88, С.56]. На неё будем также опираться в данном исследовании.
Инновационная деятельность охватывает многие субъекты и объекты этой деятельности и на неё влияют многочисленные факторы внешней среды. Основными участниками этой деятельности являются производители и потребители экономических благ. Немало и других участников инновационной деятельности, которая в сельском хозяйстве обладает определенной спецификой и пока недостаточно раскрыта.
Принято считать, что субъектом экономики считается тот, кто самостоятельно принимает решения и осуществляет свои хозяйственные планы, а объектом — то, на кого или на что направлена деятельность субъекта. При этом субъект может становиться объектом, когда обращает на себя внимание, оказывается под влиянием другого субъекта, испытывает воздействие со стороны этого субъекта. В то же время объект может оставаться субъектом для себя и по отношению к другим окружающим, самостоятельно действующим по отношению к ним [15].
Применительно к сельскому хозяйству ещё 100 лет назад А.В. Чаянов, раскрывая сущность консультационной деятельности, отметил, что объектами деятельности консультантов являются «… не только поле, скот и другие предметы хозяйства, а и люди, их психика, их воля и сознание. Создавая новое земледелие, он (консультант – авт.) создает новую человеческую культуру, новое народное сознание и представляет этой человеческой культуре самой создавать новое земледелие. Поэтому-то институту общественной агрономии по деятельности социальной и присвоено наименование общественного» [129 С. 14].
Концептуальным основам инновационной деятельности в сельском хозяйстве и вопросам создания инновационной экономики посвящены работы В.М. Баутина [7,8,9], В.В. Лазовского [55], А.В. Голубева [19,20], специфике трансфера инноваций в российском сельском хозяйстве — работа В.Ф. Федоренко, Д.С. Буклагина, Э.Л. Аронова [126], многих других.
Трансфер технологий рассмотрен в работах В.И. Нечаева, И.С. Санду и др., которые под ним понимают «…специфическую, несвойственную исследователям и разработчикам деятельность, которая требует определенных знаний о рыночной экономике, маркетинге», а роль посредника в данной научно-производственной кооперации должны выполнять профессиональные организации – «центры трансфера технологий (ЦТТ)» [68].
И.Г. Ушачев, Е.С. Оглобин, А.И. Трубилин, В.М. Кошелев и другие авторы также раскрывают проблематику инновационной деятельности в сельском хозяйстве [52, 53, 119]. Наиболее полное представление о составе субъектов и объектов инновационной деятельности, их ролях в сельском хозяйстве имеется в учебнике В.В. Козлова и Е.Ю. Козловой [43].
Однако, как показали проведенные исследования, в целом уделяется недостаточное внимание проблематике среды инновационного развития аграрного производства. При рассмотрении механизмов государственной поддержки и регулирования деятельности в сельском хозяйстве, организации инновационной деятельности не придается должного внимание институциональным нормам и правилам этой деятельности.
В.В. Козлов и Е.Ю. Козлова отражают состав объектов инновационной деятельности [43, С. 233] и вполне обоснованно отводят ключевую роль людям.
Люди находятся в постоянном взаимодействии и действуют либо индивидуально, либо в составе групп, в различных организациях. При этом одни из них (субъекты) в чем-то воздействуют на других (объекты воздействия). Люди, оказывающиеся под тем или иным воздействием в происходящих инновационных процессах, воспринимают инновацию и берутся за её освоение, после чего уже переходят в ипостась субъектов инновационной деятельности.
В российской же литературе по сей день доминирует отношение к человеку только как субъекту экономических отношений, причем рациональному субъекту, принимающему решения в соответствии с имеющимися экономическими и иными знаниями. Хотя уже получили широкую известность работы А. Аузана, д.э.н., декана экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова [3,4], работа В.М. Ефимова [34] и др. За рубежом проблематике экономически не всегда рационального поведения человека посвящены работы Д. Норта [72], Р. Талера [101], Б.Уэйнгаста [123], А. Грейфа [28].
В частности Ч.С. Пирс в поведении людей — лиц принимающих и реализующих решения, оперирует двумя центральными понятиями: верования-убеждения (англ. belief) и правила действия (rule actions), которое он отождествляет с привычкой (англ. habit). Он связывает верование-убеждение с сомнением, утверждая: «Наши верования руководят нашими желаниями и формируют наши действия».
Сомнение является беспокойным и неудовлетворенным состоянием, от которого мы пытаемся освободиться и прийти к состоянию верования, в то время как последнее является состоянием спокойного самоудовлетворения, от которого мы не хотим уклоняться или же поменять на верование во что-то иное. Напротив, мы упорно держимся не просто за акт верования, но за верование только в то, во что мы действительно верим. Таким образом, сомнение и верование оказывают на нас положительное воздействие, хотя и достаточно различное. … Раздражение, причиненное сомнением, вызывает борьбу, направленную на достижение состояния верования. ... Верование обладает тремя свойствами: во-первых, оно есть что-то, что мы осознаем; во-вторых, оно кладет конец раздражению, вызванному сомнением; и, в-третьих, оно влечет за собой установление в нашей природе правила действия, короче говоря, привычки. … Конечный результат мышления состоит в акте воли» [75, С. 242-245].
В.М. Ефимов уточняет: «Выбор, который индивиды делают сегодня, вставлен (англ. embedded) в действия вчерашних волевых агентов. При этом … индивиды имеют, помимо тех правил, которые им навязываются «волевыми агентами», свои, имеющие глубокие исторические корни, неформальные правила и верования-убеждения, и если они противоречат правилам введенным, то их реализация оказывается под сомнением» [35 С. 49-67]. При этом приводит результаты анализов ситуаций, подтвержденных либеральными российскими реформами от Аркадия Столыпина до Егора Гайдара. Показывает, что правила становятся институтами только будучи опривыченными, а для этого опривычивания требуется время и воспитательно-образовательные усилия со стороны тех, кто заинтересован во введении этих правил [36 С. 74-116]. Значимость воспитательно-образовательных усилий трудно переоценить в нашей действительности.
При этом зарубежные и отечественные исследователи институциональной экономики приводят поведенческую схему в общественных отношениях, которую можно представить в виде движения по треугольнику (Рисунок 1) [34 С. 32].
Состояние и проблемы инновационного развития молочного скотоводства Нижегородской области
Цель проводимого исследования — выявление стоящих перед молочным скотоводством Нижегородской области проблем и оценка его возможностей для инновационного развития на основе ретроспективного анализа развития молочного скотоводства с 1996 по 2016 год.
Молочное скотоводство является одним из наиболее сложных видов бизнеса в сельском хозяйстве, а для России настоящего времени еще и наиболее проблематичным. Не оправдались надежды на то, что крупные хозяйства и, особенно, агрохолдинги при современных льготных кредитах разовьют производство молочной продукции.
В принятой в 2012 г. Государственной программе [27] перед молочным животноводством были поставлены задачи увеличения производства молока до 38,2 млн. тонн, роста потребления молока и молочных продуктов на душу населения (в пересчёте на молоко) до 259 кг, а реально имеем 209,7 кг на душу населения России. С 1990 по 2016 год валовое производство молока в России сократилось почти вдвое: с 55,7 до 30,7 млн. т.
В то же время в странах ЕС потребление молока на душу населения в год в среднем составляет – 305, в США – 289 и в Канаде – 251 кг, в то время как в России оно немногим превышает 200 кг.
Статистика показывает, что с 1996 по 2014 год производство молока сельскохозяйственными организациями в целом по РФ изменялось в пределах от 105 до 73% к уровню 1996 г. (Рисунок 8). При этом после благоприятного 2002 г. произошло значительное снижение со стабилизацией ситуации после 2008 г. В Приволжском федеральном округе изменения до 2002 г. происходили с аналогичным трендом, а потом заметны улучшения.
В Нижегородской области в период 1997-1998 гг. был отмечен значимый рост производства молока. Далее ситуация в производстве молока меняется, но не с такими колебаниями, как в России в целом и Приволжском федеральном округе, до 2008 года. Из общих тенденций выбивается ситуация со значительным провалом в период 2009-2011 гг. и обнадеживающим ростом в 2012-2016 гг.
Поголовье коров в Нижегородской области уменьшалось такими же темпами, как и в Приволжском федеральном округе, но в меньших пропорциях, чем в РФ (Рисунок 9).
При этом важно отметить, что в период действия Программы оздоровления неплатежеспособных хозяйств до 2000 г. (оказывалась значимая материальная поддержка хозяйствам, прошедшим процесс оздоровления) в Нижегородской области темпы уменьшения поголовья коров были ниже, чем в РФ и в Приволжском федеральном округе. Укрепление кормовой базы позволило получить отмеченный рост объемов производства молока (Рисунок 8). Затем, ориентируясь на повышение эффективности производства, хозяйства в первую очередь стали избавляться от низко продуктивных коров — наблюдается быстрое уменьшение поголовья коров при быстром росте их продуктивности (Рисунок 9).
Нижегородская область до 2005 г. наращивала продуктивность молочного стада более высокими темпами, чем это происходило в РФ и Приволжском федеральном округе. Так в 2004 г. в среднем надои на одну корову в области были на уровне 3185 кг в год, в то время как в РФ — 3065 кг в год, а в Приволжском федеральном округе — 2987 кг в год. Наиболее высокий прирост продуктивности отмечался в 2002 г. — 11,3% (в РФ – 9,8%, в Приволжском федеральном округе — 10,1%). За счет этого и обеспечивался относительно высокий уровень производства молока в области в этом периоде.
Начиная с 2005 г. область начинает сдавать свои позиции — к 2014 году средняя продуктивность коров в области 4875 кг в год — несколько ниже, чем в РФ (4947 кг) и Приволжском ФО (4897 кг). Только, в 2012-2014 гг. стабилизируется численность коров и начинается рост объемов производства молока. Это во многом объясняется возвратом к прямой поддержке молочного животноводства в соответствии с РЦП «Развитие молочного скотоводства с применением современных технологических решений в Нижегородской области на период до 2017 года». Одним из важнейших мероприятий этой программы является укрепление материально-технической базы путем субсидирования реконструкции коровников из расчета более 100 тыс. руб. на одно скотоместо и возмещение части затрат на оплату услуг по подготовке строительной документации. В целом же ситуация в Нижегородской области в последние 2 года стала более обнадёживающей в сравнении с РФ и Приволжским федеральным округом: стабилизировалось поголовье и наметились тенденции к повышению темпов роста продуктивности коров.
Успехи периода 1997-2004 гг. связаны с последовательной реализацией двух целевых Программ развития агропромышленного комплекса Нижегородской области до 2000 и до 2005 года. В них были обозначены четкие мероприятия по развитию молочного скотоводства в содружестве с канадской фирмой SEMEX (развитие племенной работы) и при поддержке английской фирмы ADAS (развитие консультационной поддержки). То есть всемерно использовался мировой передовой опыт целенаправленного развития молочного скотоводства.
В проекте в рамках этих целевых Программ участвовали 56 аграрных предприятий, основной специализацией которых было молочное скотоводство. Для проекта эти предприятия отбирались на основании определённых критериев. В итоге через 8 лет весь комплекс работ оказался выполнен только в 43 хозяйствах. За период с 1997 по 2004 годы в них были получены следующие результаты: производство молока возросло с 54,2 до 79,1 тыс. тонн при уменьшении поголовья с 13,6 тыс. коров до 11,9 тыс. коров и росте надоев в среднем с 3586 кг до 6414 кг в год. Доля этих хозяйств в региональном производстве молока возросла с 5,4% до 9,3%.
В 1996 г. распределение хозяйств по категориям (по средним надоям с шагом в 500 кг) характеризовалось номограммой количества хозяйств в соответствующей категории (на левой оси, в шт.) и графиком производства молока в каждой категории хозяйств (правая ось, в тыс. т) (Рисунок 10).
С некоторой степенью условности можно считать, что стало складываться близкое к нормальному распределение (по Э. Роджерсу): среди новаторов и ранних последователей оказалось 11 и 31 хозяйство с надоями свыше 4500 кг в год. Средний надой на корову составил 3019 кг в год. К раннему и позднему большинству уже можно было отнести 155 и 200 хозяйств, соответственно. Отстающие составили 43% от 697 хозяйств области. Производство молока в сельскохозяйственных организациях в 2002 году приблизилось к уровню 1996 г. и составило 98%, что было значительно выше результатов по РФ в целом и Приволжскому федеральному округу — 84% и 86 %, соответственно.
Количество слабых хозяйств сократилось в 1,5 раза, и резко снизилась их роль в общем объеме производства молока в области.
Все перечисленные изменения произошли в период осуществления совместного проекта адресной поддержки аграрных предприятий в области молочного скотоводства в рамках целевых программ.
Этой работе в Нижегородской области уделяли повышенное внимание помощники из Великобритании и Канады. Все консультанты-зоотехники Нижегородской консультационной службы АПК (НКС АПК) прошли длительные стажировки в SEMEX (Канада) и в ADAS (Великобритания). Вплоть до 2003 гг. консультанты ADAS постоянно курировали деятельность нижегородских консультантов.
В 1996 г. среди почти 700 хозяйств области, производивших молоко, были: 18 хозяйств со средними надоями в пределах 4000-5500 кг, 42 — в пределах 3000-4000 кг, 81 — с надоями 2500-3000 кг и 150 — с надоями 2000-2500 кг. Надои ниже среднего (2116 кг) были характерны для 68% хозяйств области. К новаторам можно было отнести всего 18 хозяйств, к представителям ранних последователей — 42 хозяйства. Соответственно 81 и менее 150 хозяйств можно было условно отнести к раннему и позднему большинству. К отстающим были отнесены 404 хозяйства (58% от общего числа) со средними надоями от коровы менее 2000 кг. Таким образом, получалось показанное на рисунке 10 распределение хозяйств по группам, далёкое от нормального распределения и не напоминающее даже отдалённо градацию, известную в мире по работам Э. Роджерса. Это говорило о закрытости доступа аграриев к инновациям с одной стороны, и в силу неадекватного отношения к ним, с другой. Поэтому первой задачей, которая ставилась в рамках проекта, было открытие перед аграриями системы знаний и их продвижение в практику.
Перспективы развития молочного скотоводства субъекта РФ на основе инноваций
Целью проводимого в настоящем параграфе исследования является построение модели расширяющегося инновационного развития молочного скотоводства в территориальном образовании с опорой на алгоритмы современной генетической работы со стадом (с надлежащим кормлением и содержанием) при условии реализации взаимоувязанной целевой адресной материальной, консультационной и обучающей поддержки.
В период с 1997 по 2004 год в Нижегородской области, как было показано в главе 2, были последовательно реализованы две целевые программы развития АПК, в рамках которых на основе системного подхода и при всемерном использовании инноваций велась работа по развитию молочного скотоводства. Совместно с канадской фирмой SEMEX производилась адаптация инноваций под условия конкретных хозяйств и силами сельскохозяйственных консультантов области продвижение этих инноваций в хозяйства, активно участвовавшие в реализации этих программ. То есть в полной мере реализовывался полномасштабный трансфер инноваций и, что немаловажно, хозяйствам оказывалась государственная адресная финансовая поддержка.
Несмотря на полученные к 2004 году обнадёживающие результаты в значительном росте продуктивности в 43 хозяйствах-участниках программ и вполне приличные результаты еще в не менее 60 хозяйствах, с 2005 года работы по этим программам были свернуты. На смену им пришло, диктуемое из федерального центра субсидирование процентной ставки, которое в течение следующих 8 лет практически свело на нет все предыдущие достижения, что тоже отмечено в главе 2. И это не смотря на то, что в практике развития сельского хозяйства Латвии, Литвы, Польши и Восточных земель Германии продолжались работы в рамках программ SAPARD по поддержке будущих членов ЕС, что отражено в главе 1. В настоящее время в этих странах средняя продуктивность коров превысила 6500 кг молока в год от одной коровы, а при почти вдвое уменьшенном их количестве объемы производства превысили дореформенные показатели.
Поэтому логичным стал поиск модели развития, которая бы позволила оценить потенциально возможные достижения Нижегородской области в молочном производстве, если бы она не прервала в 2005 году деятельность на основе программ целевой адресной поддержки молочного скотоводства и развития системы внедрения инноваций.
Проведенный анализ многолетних данных по Нижегородской области, на основе базы Министерства сельского хозяйства Нижегородской области и в период реализации двух целевых программ позволил выявить тенденции и факторы инновационного развития молочного производства и разработать прогнозную матрицу.
Стало возможным поставить следующие задачи:
– разработать применительно к Нижегородской области модель развития молочной продуктивности в случае продолжения и после 2005 г. начатых в 1997 г. работ с использованием механизмов целевой адресной поддержки трансфера инноваций;
– оценить уровень погрешности такого прогнозирования и упущенные выгоды при отказе в 2005 г. от использования механизмов целевой адресной поддержки трансфера инноваций в угоду субсидирования процентной ставки по кредитам.
Оценка всех факторов такого инновационного развития молочного производства показала, что в первую очередь необходимо четко учесть все генетические преобразования среднего стада с заданной начальной продуктивностью для достижения эффективных результатов при сбалансированном кормлении и надлежащем содержании. На примере почти ста товаропроизводителей, участвовавших в целевых программах развития АПК Нижегородской области 1997-2004 годов, стало очевидным, что рост генетического потенциала должен обеспечиваться надлежащим уровнем кормления, особенно в ремонтном стаде с применением специальных примексов. Необходима многоплановая работа по обеспечению содержания коров адекватно уровню развития стада и многое другое.
Пришлось расширить организационно-экономическую задачу до зоотехнического уровня и до такой степени, чтобы разработать прогнозную матрицу многолетнего развития молочного стада сельскохозяйственной организации, района и субъекта РФ в целом.
С помощью эмпирических соотношений удалось определить диапазон значений молочной продуктивности при реализации инновационных технологий развития скотоводства в зависимости от сочетания основных факторов: генотипа животных, уровня кормления и содержания, продуктивного долголетия коров [11,14, 127, С. 102-106, 128, С. 82-85].
При создании модели молочной продуктивности учитывались:
– время начала продуктивного использования коров и структура отёлов;
– продолжительность продуктивного периода в лактациях, выбытие коров и выбраковка стада (ежегодно на уровне 30%);
– геномная оценка исходного поголовья коров и их потомства в первом поколении по каждому стаду, участвующему в этом исследовании, и соответствующая ему продуктивность по лактациям;
– интенсивное использование семени, разделённого по полу, для более эффективной и целенаправленной селекционной работы у себя в стаде, получения большего количества собственного молодняка и исключения завоза болезней извне;
– уровень кормления.
В модели принято, что оптимальный возраст для первого осеменения составляет не более 18 месяцев (380-400 кг) с учетом прогрессивных условий выращивания с применением стартерных кормов. Продуктивное использование коровы начинается на третий год (27 месяцев с момента её рождения по достижению тёлкой веса 450 кг).
Выбытие коров, ввод первотёлок, начало и окончание лактационных циклов — это процесс, происходящий в течение года, и строгое отображение этого процесса может привести к существенному усложнению модели. Поэтому в модели было принято допущение, что исходя из 27 месячного возраста начала продуктивного использования коровы, весь лактационный период и последующий отёл вводимых в стадо первотёлок укладывается в годовой цикл (третий, четвёртый, пятый год и т. д.). Иными словами, начало каждой новой лактации привязано в модели к началу календарного года и длятся они до окончания продуктивного использования коровы. Однако путем наложения таких моделей со сдвигом старта на один месяц можно сформировать более точную модель, но как выяснилось в процессе проведенного исследования, это не существенно повышает точность всех расчетов при значительном усложнении их. Тем более, необходимая для экономических расчетов зоотехническая модель и в полученном виде удовлетворяет задачам экономики.
Выбраковка стада связана с продуктивным долголетием коров, которое определяется принципами, заложенными в само понятие эффективности молочного производства [14, 30, С.16-18, 57, С.81-84]. Различие в принципиальных подходах обусловлено главным образом в уровне доступа и использования результатов проводимых в мире научных исследований и инновационных разработок в области молочного скотоводства.
В России, в силу начального периода её интеграции в систему мировых инноваций, в основу понятия эффективности молочного животноводства в первую очередь заложена его высокая продуктивность. При этом в мире приоритетность уже давно отдана продуктовым качествам молока и определяется комплексом критериев, который можно обобщить как конкретную сумму в денежных единицах, которую приносит корова хозяину за свою жизнь.
В силу этих различий продуктивное долголетие коров при интенсивном молочном производстве в России редко превышает 4 лактации, когда как раз и начинает проявляться заложенный в корове потенциал. Коровы выбывают, не доживая до 6-7 лактаций. По мнению ряда исследователей экономически оправданным оптимальным сроком хозяйственного использования коров в стаде следует считать не менее 4-5 отёлов. С появлением сексированного семени и ускорением генетического прогресса встаёт задача (под воздействием той же геномики) сокращения интервала поколений и ускорения замены старой генетики на новую, более эффективную не только по продуктивности, но и по многим другим критериям, которые в целом определяют экономическую эффективность конкретного животного.
Применительно к российским условиям в модели продуктивное долголетие коров определено продолжительностью в 4 лактации.
При построении прогнозной матрицы в модели изменения продуктивности до первых помесных первотёлок генотипа (1/2ЧП+1/2Г)1, базируясь на проведённых в [82, С. 26-29, 118] исследованиях, закладывался 10% рост продуктивности за счёт сбалансированного кормления. В модели процесс кормления связан с этапами селекции. Первый этап обеспечивается повышенным энергетическим уровнем кормовой базы (приводит к 10% росту продуктивности) и поддерживается до генотипа (1/2ЧП+1/2Г), начиная же с генотипа (1/4ЧП+3/4Г) и выше устанавливается высокий уровень кормления. Такая схема кормления была выбрана для наибольшей степени соответствия возможностям хозяйств периода 1996-2004 годов и максимального приближения модельных прогнозных показателей продуктивности к аналогичным ретроспективным показателям (Рисунок 24 и Приложение З).
На сегодня стоимость 100% племенных нетелей голштинской породы весом около 550 кг с потенциальной продуктивностью 10000 кг составляет 125-135 тыс. руб. за голову. Обновлять стадо только за счёт приобретения такого дорогостоящего скота экономически невыгодно из-за высокой его стоимости, поэтому такое обновление не может быть массовым. В случае же целенаправленной селекции имеется высокая вероятность благодаря правильным и последовательным действиям за 8 лет полностью обновить стадо — получить во втором поколении совсем других коров с высокими характеристиками продуктивности и хорошо адаптированных к российским условиям.
Совершенствование аграрной политики субъекта РФ в обеспечение создания благоприятной институциональной среды инновационного развития молочного скотоводства
В аграрном секторе экономики, как показывает мировая практика, обеспечение инновационного развития неразрывно связано со значимым государственным влиянием и становится важнейшей составляющей современной аграрной политики многих государств. Каждая страна из бюджета может выделять на это средства в размерах, никак не ограничиваемых условиями членства в ВТО — это «зеленая корзина».
В первую очередь это материальная поддержка науки и деятельности по внедрению инноваций, целевая адресная поддержка фермеров, осваивающих не только улучшающие, но и базисные дорогостоящие инновации. Во всех случаях организации инновационного развития финансовые ресурсы выделяются под конкретные взаимообусловленные мероприятия, раскрывающие весь процесс достижения цели, как это, например, было организовано для стран Центральной Европы в рамках программ SAPARD — обеспечивалось догоняющее инновационное развитие перед их вступлением в ЕС.
Как свидетельствует, представленный в работах [47, C. 344-355, 48, С. 141-147] опыт реализации современных подходов к развитию молочного скотоводства в Нижегородской области, в период 1996-2005 годов с отказом от них в последующем, основная проблема инновационного развития определяется даже не размерами финансовых ресурсов, выделяемых государством на это развитие. Более всего она заключается в несовершенстве самой институциональной среды. Без достижения общего понимания сущности нового поведения действующих лиц для реализации новых механизмов инновационного развития сельского хозяйства, без принятия необходимых нормативных актов и создания других институтов этого развития добиться результата невозможно. Представители ЕС, выделяя средства странам Центральной Европы на догоняющее инновационное развитие, не просто диктовали новые механизмы поддержки воссоздаваемого фермерства. Они вели кропотливую работу по преобразованию всей институциональной среды развития сельского хозяйства этих стран, параллельно развивая возможности фермеров в рамках программ LEADER и LEADER+, воздействуя на элементарное сознание фермеров. При этом, как когда-то учил А.В. Чаянов [129, С. 14], их действия были направлены на то, чтобы фермеры не только разумно организовывали свое хозяйство, но и реализовывали свои права и обязанности: объединялись в союзы и ассоциации, создавали некоммерческую потребительскую кооперацию и т.п.
Как уже отмечалось, к 2004 году НКС АПК стала реальным прообразом региональной службы продвижения и внедрения инноваций, но в условиях резкого изменения аграрной политики в 2005 году потеряла многие высококвалифицированные кадры. На данный момент она не многим отличается от большинства подобных российских организаций, ориентированных на преумножение количества любых консультационных услуг. Необходимые для её возрождения и развития мероприятия и оценка потребных ресурсов осуществлены в предыдущем параграфе. Здесь же подчеркнем, что без такой организации все остальные действия бессмысленны.
В диссертационном исследовании была создана модель последовательного включения производителей молока в процесс трансфера инноваций с 2010 по 2016 год. К предполагаемой оставшейся части ранних последователей и раннему большинству в 2010 г. можно было отнести 68 сельскохозяйственных организаций с надоями 4000-5500 кг молока в год и 15 КФХ с совокупной численностью стада в 30,7 тыс. голов — всего 83 хозяйства. Включение хозяйств с уровнем продуктивности 3500 кг рассматривалось только, начиная с 2014 г., с целью привлечения хозяйств со значительными объёмами молочного производства. Рассматривая временной период до 2016 г., можно констатировать, что в течение этого интервала совокупность перечисленных категорий хозяйств могла увеличиться, как минимум, вдвое до примерно 144 хозяйств. Включение производителей в инновационное развитие молочного скотоводства можно сравнить с разворачивающейся спиралью: 2011 г. — 96, 2012 г. — 109, 2013 г. — 119, 2014 — 137, 2015 г. — 142, 2016 г. — 144 хозяйства с молочным стадом в 52,5 тыс. голов.
Потребное количество ресурсов на развитие ИКЦ АПК было оценено в предыдущем параграфе. Здесь же необходимы некоторые уточнения на последующее развитие ИКЦ АПК. В предусматриваемом росте его кадрового состава необходимо учитывать нарастание сложности работ при охвате хозяйств, относимых нами к представителям раннего и, тем более, позднего большинства. При этом следует исходить из того, что нарастание затрат будет не линейное, а экспоненциальное, иными словами, будет описываться также S-образной логистической кривой (Рисунок 30) с ростом её выпуклости по мере включения в процесс представителей раннего и в особенности позднего большинства.
Это будет происходить, как за счёт увеличения штата существующих структурных подразделений ИКЦ, так и за счёт создания новых зональных СКЦ примерно следующим образом по годам: 44, 49, 54, 58, 67, 70 и 72 специалиста соответственно. На седьмой год работы штат ИКЦ оценивается в следующих размерах: 21 зоотехника, 17 агрономов, 18 экономистов, по 12 бухгалтеров и юристов на 130-140 хозяйств. С подключением представителей позднего большинства возникнет потребность в дальнейшем увеличении штата ИКЦ за счет консультантов, реализующих трудоемкую деятельность мастеров-наставников из расчёта 1 консультант на 5-7 хозяйств. Именно это учтено в Таблице 6. Расходы на ИКЦ АПК могут возрасти с 50 до 111 млн. руб.
Все необходимые мероприятия должны быть отражены в специализированной подпрограмме развития молочного скотоводства, в которой еще большие объемы средств должны предусматриваться на обеспечение целевой адресной поддержки участников работ, которые предлагается выделять на принципах предоставления материальной поддержки в форме грантов.
Для этого целесообразно создание в Нижегородской области специализированного фонда развития сельского хозяйства, предоставляющего гранты:
1) на создание инноваций творческим коллективам, чтобы выбор исполнителей производился не по тому, что надо сделать за меньшие деньги, как в условиях госзаказа, а по тому, что наиболее ценного для сельского хозяйства предлагают творческие коллективы;
2) на продвижение созданных или заимствованных извне сложных, требующих доработки инноваций творческими коллективами, которые будут совместно с ИКЦ АПК Нижегородской области осуществлять непростые работы по адаптации инноваций и их первичному внедрению среди сельскохозяйственных товаропроизводителей;
3) в качестве материальной государственной поддержки хозяйствам при освоении ими непростых, возможно и рисковых инноваций, требующих дополнительных ресурсов в складывающихся обстоятельствах.
Собственно механизм грантовой поддержки предлагается сформировать на основе предложений Е.Ю. Козловой и Н.А. Рубцова [44, С. 91-96], что уже неоднократно освещалось в различных источниках, и здесь не имеет смысла подробно его рассматривать. Организационно-экономический механизм инновационного развития молочного животноводства представлен на рисунке 32.
Согласно работе [44, С. 91-96], средства, которыми может распоряжаться такой фонд для предоставления грантов, должны состоять из двух частей: бюджетной и поступлений от представителей бизнеса — от их профессиональных объединений. Причем соотношение этих составляющих не следует регламентировать, так как соотношения между бюджетными средствами и частными в рамках их партнёрства могут быть различны в различных грантах. Это должно являться условиями договоренности представителей власти и бизнеса в органе управления фондом, в конкурсных комиссиях.