Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Теоретические подходы к формированию региональных валютно-финансовых систем в условиях глобализации 11
1.1. Основы формирования региональных валютно-финансовых систем 11
1.2 Развитие региональных валютно-финансовых систем как форма структурной перестройки мировой валютно-финансовой системы 34
1.3 Этапы формирования региональных валютно-финансовых систем: прединтеграционная и рыночная модели экономической интеграции 48
ГЛАВА 2 Особенности и предпосылки формирования региональной валютно-финансовой системы в латинской америке 65
2.1 Основные факторы экономического и валютно-финансового сотрудничества стран Латинской Америки 65
2.2 Эволюция латиноамериканской модели экономической интеграции 75
2.3 Региональные механизмы валютно-финансового взаимодействия стран Латинской Америки 89
ГЛАВА 3 Перспективные аспекты формирования региональных валютно-финансовых систем (на примере стран латинской америки и евразийского региона) 111
3.1 Межрегиональное взаимодействие как основа развития глобальных институтов мировой валютно-финансовой системы 111
3.2 Перспективы возникновения в Латинской Америке единой валютно-финансовой системы 123
3.3 Процесс евразийской экономической интеграции в контексте трансформации мировой валютно-финансовой системы 147
Заключение 159
Список литературы 165
- Развитие региональных валютно-финансовых систем как форма структурной перестройки мировой валютно-финансовой системы
- Этапы формирования региональных валютно-финансовых систем: прединтеграционная и рыночная модели экономической интеграции
- Эволюция латиноамериканской модели экономической интеграции
- Перспективы возникновения в Латинской Америке единой валютно-финансовой системы
Развитие региональных валютно-финансовых систем как форма структурной перестройки мировой валютно-финансовой системы
Описанная выше трансформация МВС в механизм взаимодействия институционально обособленных национальных валютно-финансовых систем предопределила фундаментальную неустойчивость МВФС в условиях глобализации. Существующие в научной литературе определения глобализации в основном отражают заложенную в данном процессе тенденцию к росту взаимозависимости и взаимообусловленности международных процессов, углублению международных связей. Очевидно, что множественность и взаимозависимость участников мировой экономики входят в острое противоречие с практикой использования в международных расчетах отдельных национальных валют и отсутствием четких принципов взаимодействия национальных валютных систем. Высокая роль ключевых валют (прежде всего, доллара США) в качестве инвестиционного актива, связанная с их особым статусом, предопределяет относительную устойчивость данных валют при одновременном росте нагрузки на других участников мировой экономики. В этом заключался механизм поддержания стабильности мирового валютно-финансового порядка.
На современном этапе, в условиях свободного движения капитала в связи с его высокой чувствительностью к изменениям параметров основных инструментов монетарной политики (прежде всего, процентной ставки), внутренняя валютная политика резервного центра является мощным источником финансовой волатильности.
Данные аспекты существенно снижают эффективность валютно-расчетной функции МВФС, повышая издержки и риски международных экономических связей и обостряя проблему валютно-финансовой нестабильности. Кроме того, они являются источником асимметрий мировой экономики, связанных с привилегированным положением страны-эмитента резервной валюты. Структурный конфликт МВФС снижает стимулы к выполнению адаптивной функции МВФС, усиливая проблему дисбалансов и повышая одновременно нагрузку на ее финансовую функцию. На опасность подобного положения указывали, в частности, Рубини Н. и Сетсер Б.: «Без сомнения, положение доллара США в качестве резервной валюты и глубина внутренних финансовых рынков создают внутренний источник спроса на доллар и номинированные в долларах активы... Привилегированное положение доллара увеличивает риск того, что весь мир будет финансировать большие торговые дефициты США слишком долго, приводя к чрезмерной аккумуляции долга. Это позволит США отложить необходимое восстановление равновесия, но повысит его цену, когда оно в конечном итоге случится» [113, c. 6].
Мировой финансовый кризис 2008–2009 гг. в значительной степени является следствием излишней долговой нагрузки экономики США, которая рассеяна между различными участниками мировой экономики, нарушения долларового механизма глобальной валютно-финансовой стабильности.
Структурный конфликт МВС и международных валютно-финансовых отношений проявляется также в аспекте управляемости МВФС. Необходимо отметить, что закрепление в рамках Бреттон-Вудской валютной системы функции реформирования МВС за Международным валютным фондом (МВФ), ее институционализация, существенно ограничило внутреннюю способность мировой валютно-финансовой системы к восстановлению структурной целостности, снизив эффективность действия сетевого эффекта как принципа самоорганизации институциональной составляющей МВФС и, соответственно, ее гибкость, адаптивность, качество взаимодействия с международными валютно-финансовыми процессами.
Включение многосторонних межгосударственных институтов в международную валютно-финансовую архитектуру в совокупности с усилением глобальной роли отдельных национальных валют обеспечило активную трансляцию национальных, в том числе политических, интересов на глобальный уровень, повысив субъективность процесса управления МВФС.
В данном отношении необходимо отметить, что как МВФС, так и мировая экономика в целом являются частью глобального социума, реализующего единый процесс самоорганизации в условиях глобализации.
Усиление открытости и взаимозависимости, свойственное процессу глобализации выражается и в усилении взаимосвязи между различными общественными подсистемами, в частности, между экономическими и не экономическими (например, политическими, геополитическими) процессами, усиливая их взаимодействие в процессе развития МВФС.
В результате современный механизм принятия решений МВФ не соответствует структуре мировой экономики, активности участия в ней развивающихся стран (структура голосов), обеспечивает, прежде всего, сохранение прежних структурных соотношений МВС, ее ориентации на доллар США. Кроме того, переговорная эффективность МВФ объективно снижается в масштабах глобальной экономики.
Как отмечает Дж. Стиглиц, «У нас есть система глобального управления без глобального правительства. Именно сейчас, когда потребность в глобальных институтах особенно высока, уверенность в существующих глобальных институтах, таких, как МВФ и ВТО, как никогда мала. Существует пропасть между требованиями к этим организациям и их возможностями» [116, c. 4].
Нарастание структурного конфликта между социальной (общественной) и институциональной составляющими МВФС находится во взаимной причинно-следственной связи с тенденцией ограничения процессов самоорганизации в МВФС.
Развитие этой тенденции отражено в таблице 1.5 и связано, прежде всего, с возросшим участием государства в экономических процессах, ограничивающим действие рыночных механизмов, и, соответственно, со снижением гибкости внутренних экономических (трансмиссионных) механизмов стран, повышением их неоднородности.
Функционирование золотого стандарта наиболее полно подчинялось принципам самоорганизации, поскольку, как отмечалось выше, деятельность центральных банков ограничивалась поддержанием механизма золотых точек. Последующие социально-политические преобразования снизили гибкость цен (прежде всего, заработной платы), ограничив действие внутренних трансмиссионных механизмов. Созданная в 1944 г. Бреттон-Вудская система объединила в себе фиксированный режим валютных курсов и принципы валютного контроля. Таким образом, рыночные возможности восстановления внешнеэкономического равновесия были полностью ограничены, предопределив нарушение адаптивной функции МВФС и усиление проблемы дисбалансов. В 1961 г. Р. Манделл отмечал: «Очевидно, что периодический кризис платежного баланса будет являться неотъемлемой частью международной экономической системы до тех пор, пока фиксированные валютные курсы и негибкий уровень цен и ставок заработной платы будут препятствовать условиям торговли выполнять естественную роль в процессе восстановления равновесия» [107, с. 657].
Кроме аспекта негибкости, в высказывании Р. Манделла отражена и другая особенность Бреттон-Вудской системы, обусловившая неэффективность процессов самоорганизации МВФС: несоответствие принципов экономического и валютно финансового регулирования. Бреттон-Вудская система продемонстрировала последствия открытой торговли в условиях фиксации валютных курсов и негибкости внутренних трансмиссионных механизмов в части формирования дисбалансов. Также в экономической литературе широко отражена несогласованность подходов МВФ и ВТО к снятию барьеров — валютных (в рамках Бреттон-Вудс — в части валютных ограничений) и тарифных, соответственно.
Этапы формирования региональных валютно-финансовых систем: прединтеграционная и рыночная модели экономической интеграции
Рассмотрим региональные особенности Латинской Америки в контексте обозначенных в первой главе тенденций трансформации МВФС.
Примечание — Экономическая комиссия ООН для Латинской Америки и Карибского бассейна — ЭКЛАК (Comisin Econmica para Amrica Latina y el Caribe — CEPAL) включает в регион Латинской Америки (для целей статистических расчетов) страны Южной Америки (кроме Суринама и Гайаны) и три островные страны Карибского бассейна (Доминиканская республика, Куба, Гаити). Для целей представленного в диссертационной работе исследования в понятие латиноамериканского региона включаются непосредственно страны Латинской Америки по классификации ЭКЛАК, а также Суринам и Гайана, участвующие в отдельных интеграционных процессах, реализуемых странами Латинской Америки. При этом статистический анализ проведен в работе без учета Кубы в связи с отсутствием необходимых данных в открытых статистических источниках.
Основным фактором, определяющим траекторию развития латиноамериканского региона и, соответственно, конструкцию региональных валютно-финансовых механизмов, является внешнеэкономическое положение региона, связанное с устойчивым дефицитом текущего счета регионального платежного баланса. По итогам 2013 г. этот показатель составил 2,5% от ВВП, по итогам 2014 г. — 2,9% от ВВП (без учета Гайаны) [Рассчитано на основе 153]. Среди стран региона положительное сальдо демонстрируют только Венесуэла и Боливия благодаря их нефтедобывающему положению, а также Парагвай, являющийся крупнейшим производителем сои в мире. При этом величина внешнего долга (в % от ВВП региона) составила в 2013 г. 20,5%, а в 2014 г. — 21,9% (без учета Гаити и Венесуэлы) [Рассчитано на основе 153]. Данные особенности ставят вопрос долгосрочной внешнеэкономической и финансовой устойчивости региона.
Как отмечалось в параграфе 1.3, источниками внешней уязвимости развивающихся регионов являются, прежде всего, структурные особенности региональной экономики.
Анализируя текущую экономическую модель региона, В.М. Давыдов говорит о сохранении черт периферийности в Латинской Америке, а также о существенном отставании по производительности труда и развитости научно-технической сферы от индустриальных государств, при этом исключение по ряду направлений составляет, по его словам, только Бразилия [64]. Показательной для оценки технологического уровня региона является также отмеченная исследователями Института стран Латинской Америки РАН слабость инновационных систем стран [32, с. 228].
В то же время экономика стран рассматриваемого региона является открытой: совокупный оборот внешней торговли составляет по данным ЭКЛАК 40,9% от ВВП по итогам 2014 г. (без учета Гайаны) и 41,8% от ВВП по итогам 2013 г. [Рассчитано на основе 153]. При этом около 80% торговли приходится на внерегиональные связи (по данным 2013 г.) [154]. Регион характеризуется слабой диверсификацией экспорта, соответственно, низкой устойчивостью перед внешними шоками, что делает его уязвимым в условиях глобальной экономики. Более 50% экспорта Латинской Америки (по данным 2014 г.) относится к торговле первичными ресурсами [153], что предопределяет высокую зависимость от конъюнктуры мировых рынков и от темпов роста экономик развитых стран. Основными товарами экспорта являются: нефтепродукты (10,6% в 2013 г., 10,2% в 2014 г.), автомобили (4,6% в 2013 г., 4,2% в 2014 г.), остальной объем экспорта преимущественно относится к продуктам продовольствия [153]. В частности, 39% совокупного экспорта Бразилии приходилось в 2014 г. на аграрную продукцию, 24,4% — на топливные ресурсы и руду [124, с. 31].
Очевидно, существующая открытая модель участия стран Латинской Америки в мировой экономике при сохранении структурных параметров национальных экономик, обусловливающих их низкую международную конкурентоспособность, высокую зависимость от внешнеэкономической конъюнктуры и малую добавленную стоимость результатов региональных воспроизводственных процессов, приводит к слабой позиции региона в международных цепочках создания ценности и, соответственно, к возникновению обозначенной проблемы его внешней экономической и финансовой устойчивости.
Таким образом, перед Латинской Америкой стоит традиционная для развивающихся регионов задача создания воспроизводственных и финансовых механизмов, обеспечивающих структурную перестройку региональной экономики и, соответственно, достижение эффектов от интертемпоральной торговли.
Ключевое значение приобретает реализация инвестиционных возможностей экономического развития, обеспечивающих формирование у стран региона потенциала генерации доходов в будущем, позволяющего, в частности, покрывать накопленную долговую нагрузку. Решение этой задачи, очевидно, требует аккумуляции необходимых финансовых ресурсов, предопределяя высокую роль в регионе финансовой функции МВФС.
Отдельно следует отметить весьма низкий уровень прямых иностранных инвестиций в рассматриваемом регионе — 2,2% от ВВП в 2014 г. (без учета Гайаны и Венесуэлы) и 2,4% от ВВП в 2013 г. [Рассчитано на основе 153]. Соответственно, основной объем внешнего финансирования региона носит долговой характер, что отражено в указанных выше параметрах внешнего долга.
Существенное превышение показателя внешнего долга над величиной дефицита текущего счета платежного баланса связано в определенной степени с недостаточным уровнем развития внутренних финансовых механизмов, что обостряет проблему внешней финансовой уязвимости региона. В 2003–2006 гг. Латинская Америка демонстрировала положительное сальдо текущего счета платежного баланса с возрастающей динамикой с 0,5% до 1,3% от ВВП [153], что сопровождалось снижением внешнего долга с 39% до 20,8% от ВВП [153]. Однако в различных источниках отмечается, что Латинская Америка не использовала в полном объеме финансовый потенциал, связанный с накоплением в тот период международных резервов: несмотря на наличие у отдельных стран региона значительных валютных резервов, регионом активно осуществлялись внешние займы, при этом указанные валютные резервы размещались в международных финансовых институтах. Такой подход был связан с неблагоприятными для региона различиями в условиях финансирования (доход от размещения средств на счетах глобальных финансовых институтов был существенно ниже стоимости привлекаемых внешних займов), кроме того, создавал возможности внешнего геополитического давления [73, с. 33; 78, с. 91].
Эволюция латиноамериканской модели экономической интеграции
Межамериканский банк развития имеет противоречивое значение. Он обладает значительной в сравнении с другими региональными институтами капитализацией и обладает наибольшим кредитным рейтингом (ААА), однако предполагает участие в капитале и в процессе принятия решений стран, не относящихся к латиноамериканскому региону — США, Японии, стран Европы, а странами-получателями финансирования являются только страны Латинской Америки. При этом голоса участников распределены пропорционально вкладам: наибольший вес имеют США (30%), осуществляющие посредством МАБР значительный объем своей инвестиционной деятельности в регионе. Данное несоответствие предопределяет конфликт, снижающий независимость политики банка в сфере регионального развития. Кроме того, принципы финансирования этого института влекут риск усиления асимметрий — получателями наибольшего объема финансирования являются наиболее развитые страны региона.
Роль национальных финансовых институтов BNDES и BANDES в экономической интеграции связана, прежде всего, с поддержкой региональной деятельности венесуэльских и бразильских компаний, что опосредованно влияет на углубление внутрирегиональных связей.
Участие рассмотренных институтов, как региональных (субрегиональных), так и национальных, в латиноамериканском интеграционном процессе приобретает более широкий и системный характер посредством применения организационных механизмов (площадок) экономической интеграции.
Особое значение в регионе приобрели площадки, обеспечивающие взаимодействие между инвесторами и инициаторами проектов. Наиболее заметным практическим инструментом в этом отношении является Инициатива по интеграции региональной инфраструктуры в Южной Америке (La Iniciativa para la Integracin de la Infraestructura Regional Suramericana — IIRSA), созданная в рамках УНАСУР при Южноамериканском совете по инфраструктуре и планированию и представляющая собой платформу взаимодействия между странами-инициаторами регионально значимых инфраструктурных проектов (в лице Национальных координационных советов — CNs) и институтами их финансирования (в лице Комитета по технической координации — CCT). Схема взаимодействия данных органов представлена на рисунке 2.1.
Совместные инфраструктурные проекты, выступающие основным интеграционным механизмом УНАСУР, отличаются высокой капиталоемкостью и длительным сроком окупаемости. IIRSA создает для инициаторов проектов и институтов их финансирования возможности решения проблем, связанных с указанными особенностями инфраструктурных проектов и одновременно с малой емкостью в регионе финансовых рынков, компенсируя своей конструкцией недостаточное развитие рыночных механизмов.
Комитет по технической координации формируется из числа представителей региональных финансовых институтов (Межамериканского банка развития, Андской корпорации развития, Финансового фонда развития бассейна реки Ла-Плата), интегрируя их в единый механизм финансирования и технического обеспечения проектов. В деятельности комитета участвуют и национальные банки развития, как, например, Национальный банк экономического и социального развития Бразилии.
Важная роль IIRSA заключается в вовлечении в региональные интеграционные механизмы финансовых институтов, не имеющих прямой и системной связи с задачами углубления интеграции, а также в возможности ограничить свойственные им риски, например, геополитические риски Межамериканского банка развития. Тем самым происходит консолидация источников финансирования, восполняющая недостаток в регионе (в национальных финансовых системах) финансовых ресурсов, необходимых для реализации интеграционных проектов, носящих капиталоемкий характер.
При этом IIRSA является своего рода гарантом надежности предлагаемых к реализации проектов, выполняет их политическую и техническую поддержку, снижая тем самым риски их финансирования. Его деятельность сосредоточена в портфеле проектов COSIPLAN, в частности в программе приоритетных интеграционных проектов (La Agenda de Proyectos Prioritarios de Integracin — API), обладающих стратегическим значением для физической интеграции и социально-экономического развития региона. Перечень API на конец 2014 г. состоял из 31 «структурированного продукта» на общую сумму 21 млрд долл. США, сформированного из 100 индивидуальных национальных проектов [89, с. 15]. Тем самым закладывается основа для синдицированного кредитования (структурированного финансирования). Однако на современном этапе, в связи с неоднородностью законодательства стран, а также технических требований в соответствующих отраслях национальных экономик, схемы финансирования национальных проектов носят самостоятельный характер, а государства самостоятельно несут ответственность за их реализацию. В то же время, в случае гармонизации законодательств стран (включая технические требования), IIRSA может стать реальной площадкой развития более сложных схем реализации и финансирования проектов. Развитие подходов к финансированию инфраструктурных проектов API относится к сфере деятельности Рабочей группы по механизмам финансирования и гарантиям (El Grupo de Trabajo sobre Mecanismos de Financiamiento y Garantas, GTMFG) при COSIPLAN. В декларациях CSEF также зафиксирована задача поиска альтернативных принципов финансирования регионального развития с особым акцентом на инфраструктуру [9, с. 3].
К организационным механизмам финансирования экономической интеграции, кроме IIRSA, можно также отнести интернет-портал Рабочей группы по производственной интеграции (Portal Empresarial del Grupo de Integracin Productiva — GIP), консолидирующий информацию по инструментам финансовой поддержки бизнеса, в частности, по инструментам финансирования, предлагаемым на национальном уровне.
Подобные организационные механизмы особенно важны в регионе, характеризующемся низкой эффективностью рыночных механизмов и ограниченной емкостью финансовых систем, а также геополитическими и финансовыми рисками оперирования глобальных институтов.
Перспективы возникновения в Латинской Америке единой валютно-финансовой системы
Следует также отметить, что с учетом прогноза МВФ по усилению экономики США в 2015 г. [109, с. 3] подобный разрыв был бы крайне не своевременен. Как представляется, более актуальным в текущих условиях является вопрос изменения качества экономического взаимодействия с США: смещение акцента с долгового на долевое финансирование, рост устойчивости инвестиций, повышение емкости и качества инвестиционных возможностей, чтобы наиболее полно использовать потенциал роста, связанный с прогнозной динамикой американской экономики.
Обратимся к перспективам развития внутрирегиональных экономических и валютно-финансовых связей в латиноамериканском регионе. Яркой иллюстрацией решительности интеграционного выбора Латинской Америки является подписание совместной декларации, направленной на углубление взаимной интеграции между МЕРКОСУР и АЛБА. Учитывая нахождение этих объединений на различных полюсах экономического и социально-политического спектра, данное событие говорит о твердой экономической и геополитической ориентации региона на углубление внутрирегионального взаимодействия.
Данный вектор ведет в перспективе к обострению структурного конфликта внешнеэкономических связей региона с глобальными принципами МВС, росту потребности в специфических региональных механизмах валютно-расчетной функции МВФС.
Вместе с тем практическая реализация этого вектора зависит от целого ряда аспектов, влияющих на эффективность в регионе прединтеграционной модели и, соответственно, вероятность перехода на следующий (рыночный) уровень экономической интеграции.
Особую важность, учитывая сложность и неоднородность институциональной структуры латиноамериканского интеграционного процесса, имеют перспективы консолидации отдельных субрегиональных процессов, определяющие в конечном итоге возможность формирования единой системы региональных валютно-финансовых отношений (и, соответственно, общественной основы развития РВФС).
Дальнейшее самостоятельное развитие интеграционных процессов на субрегиональном уровне приведет к сохранению асимметричности Латинской Америки, что препятствует переходу к единой рыночной интеграционной модели и созданию свойственных ей валютных механизмов. Исходя из принципов теории оптимальных валютных зон, неравномерное развитие процесса производственной интеграции и снятия внутрирегиональных барьеров, очевидно, усилит различия в трансмиссии экономических шоков [72, с. 42]. Решение данной проблемы возможно в регионе по двум основным направлениям: развитие интеграционного процесса в рамках УНАСУР, который ориентирован на региональный диапазон действия; координация и углубление связей между субрегиональными интеграционными блоками, реализующими внутренние интеграционные процессы. Консолидирующее значение УНАСУР носит, как представляется, противоречивый характер. Положительным аспектом безусловно является его соответствие принципам прединтеграционной модели — ориентация на преодоление асимметрий и достижение структурной совместимости национальных экономик.
Вместе с тем, как отмечалось в параграфе 2.2, интеграционные механизмы УНАСУР носят неглубокий, рамочный характер и направлены на формирование первичных предпосылок производственной совместимости стран (IIRSA) и исследование вопросов совместимости (CSEF), а не на координацию их конкретных индивидуальных структурных преобразований.
Неоднородность воспроизводственных и институциональных характеристик стран не только создают реальные экономические и институциональные ограничения для развития совместных инициатив, но и вызывают в их отношении политическую настороженность, тормозящую переговорный процесс.
Известный латиноамериканский экономист Э. Иглесиас говорит о «взлетах и падениях» политической воли, свойственных процессу латиноамериканской интеграции. По его словам, в 90-е гг. «не хватило мужества, чтобы преодолеть асимметрии между маленькими, большими и средними странами, что актуально и до сих пор» [100, с. 14]. В других латиноамериканских источниках также отмечается, что именно политический фактор играет особую роль для преодоления регулятивных, политических, институциональных асимметрий, свойственных Латинской Америке. «Этот (регулятивный) тип асимметрий может быть преодолен, если политическая воля, коллективная и демократическая, выражена в государственной политике, нацеленной на устойчивое развитие» [112, с. 283]. При этом аспект взаимной политической решимости стран особенно важен для реализации прединтеграционной модели — создания институциональных предпосылок перехода к активному этапу интеграции.
О существующих сложностях взаимодействия стран УНАСУР свидетельствует, в частности, отсутствие единой позиции стран-участников по расширению деятельности ЛРФ, обсуждаемому в рамках CSEF начиная с первого заседания в 2011 г. Также примером является длительная реализация решения о запуске Банка Юга, принятого еще в 2009 г. в ответ на обострение мирового финансового кризиса. Отсутствуют какие-либо решения и в отношении платежных механизмов. В целом имел место длительный перерыв переговорного процесса CSEF, возобновившегося летом 2014 г., при этом рабочая повестка остается неизменной с момента его создания.
Таким образом, воспроизводственные, политические, институциональные ограничения УНАСУР сдерживают развитие региональных валютно-финансовых отношений как социальной (общественной) основы формирования РВФС (отдаляют переход на новый этап интеграционного процесса – к рыночной интеграционной модели), а также институционального компонента РВФС (препятствуют созданию валютно-финансовых механизмов, соответствующих современному этапу развития региональных валютно-финансовых отношений – прединтеграционной модели).
На субрегиональном уровне влияние этих ограничений ниже, что позволяет развивать на данном уровне более глубокие интеграционные механизмы, в частности обеспечить координацию национальных программ промышленного развития. Важную роль при этом играет компактный состав участников, а также географическая, культурная, институциональная близость стран.
Соответственно, в центр проблематики консолидации регионального интеграционного процесса становится поиск форм взаимодействия субрегиональных интеграционных объединений, который потенциально может быть решен в институциональных рамках УНАСУР.
Следует отметить, что на сегодняшний день взаимосвязь УНАСУР с институтами, относящимися к субрегиональным интеграционным процессам, носит ограниченный характер. Несмотря на зафиксированную в договоре преемственность от МЕРКОСУР и Андского сообщества, данный принцип проявляется, пожалуй, только в валютно-финансовой сфере — в ориентации стран на уже