Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методология исследования экономических благ 10
1.1. Теоретико-методологические подходы к исследованию экономических благ 11
1.2. Исторические и логические предпосылки производства экономических благ 25
1.3. Двуединая сущность экономических благ как категории рыночного хозяйства и специфика ее исследования 49
Глава 2. Экономические блага и преобразования в их институциональном содержании 67
2.1. Экономические блага в рыночной парадигме 67
2.2. Экономические блага в институциональном измерении 87
2.3. Диалектика трансформаций частных, общественных и смешанных благ 109
Заключение 145
Список литературы 154
- Теоретико-методологические подходы к исследованию экономических благ
- Двуединая сущность экономических благ как категории рыночного хозяйства и специфика ее исследования
- Экономические блага в рыночной парадигме
- Диалектика трансформаций частных, общественных и смешанных благ
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется тем, что до сих пор
большинство экономистов ставят знак равенства между такими понятиями как товары и экономические блага, считая, что между ними не существует принципиальных различий. Без каких-либо особых доказательств изначально признается, что к экономическим благам относится все, что имеет естественную редкость или техническую ограниченность и что принципиально не может удовлетворить всех потребностей даже отдельного человека, видимо, ни в чем не отказывающего себе, независимо от того, что он охвачен действием таких объективных законов как убывающей предельной полезности и возрастающей значимости рациональной культуры потребления.
Между тем, нельзя отрицать того факта, что еще до начала своего производства все без исключения экономические блага выступают в различных формах собственности и институционально для многих людей просто-напросто недоступны, так как фактически и юридически закреплены за другими людьми или экономическими агентами. Многие блага, находясь в частной собственности, не предназначены для продажи или сдачи в аренду, не принимают товарную форму и, постоянно накапливаясь в домохозяйствах, сами по себе сдерживают «безудержный» рост потребностей людей как традиционные предметы обихода, имеющие силу привычки или обычая. Вместе с тем, разве общественные блага, обладающие всеобщей доступностью, не входят в состав экономических благ и не требуют бюджетных ассигнований?
Остается также открытым вопрос о том, какие изменения характерны для экономических благ и обладают ли свойствами частных благ общественные блага или, наоборот, имеют ли частные блага признаки общественных благ. Таким образом, при всей своей кажущейся простоте проблема экономических благ и связанных с ними трансформаций остается открытой и требует более детального исследования.
Научная проблема сводится к тому, чтобы соединить основные теоретико-методологические подходы к исследованию экономических благ как категории рыночного хозяйства и показать, что их движение в обществе сопровождается глубокими институциональными изменениями.
Состояние научной разработанности проблемы определяется тем, что экономические блага, будучи важнейшей категорией рыночного хозяйства, крайне редко подвергаются специальным исследованиям и методологическому осмыслению с позиций традиционных и современных направлений экономической науки. Практически остаются без внимания сущность и природа экономических благ, которые в обществе претерпевают различные институциональные изменения.
Чаще всего авторы ограничиваются анализом не самих по себе экономических благ, а экономических ресурсов в плане исследования исключительных прав собственности на факторы производства и влияния этих прав на стимулы, побуждающие людей повышать продуктивность и производительность труда, приобретать больше знаний и внедрять в производство новые технологии. В этой связи большим теоретическим и методологическим потенциалом в исследовании экономических благ и их общественных трансформаций обладают труды таких крупнейших мыслителей, как Аристотеля, Т. Веблена, Г. Гегеля, Т. Гоббса, И. Канта, П. Козловски, В. Ленина, А. Лосева, К. Маркса, А. Маршалла, А. Смита, Д. Фридмана, Ф. Энгельса, Д. Эрхарда.
На осмысление институционального содержания экономических благ оказали значительное влияние исследования Т. Андерсона, К. Арроу, М. Блауга, Дж. Бьюкенена, Р. Кинга, Р. Кловера, Р. Коуза, Л. фон Мизеса, Д. Норта, Дж. Стиглица, Г. Таллока, Т. Эггертссона и других авторов. В области разработки актуальных проблем институциональной теории особый интерес вызывают научные изыскания А. Аузана, С. Брагинского, В. Гальперина, Н. Гибало, Д. Львова, Р. Нуреева, А. Олейника, Я. Певзнера, В. Пефтиева, И. Разумова, М. Скаржинского, Е. Скаржинской, А. Тяжова и других
исследователей.
Ряд научных работ содержит в себе такие подходы, которые спроецированы на то, чтобы исследовать экономические блага в их институциональной интерпретации и подойти к объяснению многих новых явлений постиндустриального общества вообще и рыночной экономики в частности.
Рабочая гипотеза исходит из предположения того, что на современном этапе развития рыночного хозяйства усиливается роль и значение институциональных факторов, придающих продуктам человеческой деятельности общественную форму экономических благ и обеспечивающих их более высокое качество.
Цель диссертационной работы заключается в том, чтобы охарактеризовать и уточнить сущность экономических благ и раскрыть их институциональное содержание в процессе взаимного перехода частных, общественных и смешанных благ.
Необходимость поставленной цели предполагает решение следующих задач:
- выявить специфику методологии исследования экономических благ и
показать, что они имеют глубокую гуманистическую направленность,
которая обеспечивается действующими в обществе формальными и
неформальными нормами, складывающимися между людьми, прежде всего,
в меновых процессах;
- обосновать, что производство экономических благ предполагает
наличие в обществе базовых институтов и опирается на определенные
исторические и логические предпосылки;
- доказать, что категория экономических благ соответствует
рыночному хозяйству, которое делится на производство частных,
общественных и смешанных благ, создающих друг для друга адекватную
институциональную среду и имеющих ценностно-гуманистическую
направленность;
- показать институциональные особенности денег в рыночных условиях и многообразие их функций как общественной нормы, находящей свое проявление на различных уровнях современной экономической системы.
Объект исследования: экономические блага в институциональных проявлениях.
Предмет исследования: экономические отношения, возникающие в процессах институциональных трансформаций частных, общественных и смешенных благ.
Теоретическими, методологическими и информационными основами диссертационной работы являются научные достижения отечественных и зарубежных ученых, занятых разработкой институциональных и экономических проблем рыночного хозяйства, что подчеркивает плюралистический характер диссертационного исследования. Его методология опирается на принципы диалектической логики и соединяет в себе институциональный, эволюционно-кумулятивный, неоклассический и классический анализ объективных социально-экономических процессов, охватывающих рыночное хозяйство как в прошлом, так и в настоящем. При решении частных задач диссертационной работы использовались методы адекватности исторического и логического, восхождения от абстрактного к конкретному, сочетания идеального и реального, дедукции и индукции в контексте системного, функционального и сравнительного анализа.
Достоверность научных результатов подтверждается личным участием соискателя в анализе и обобщении теоретических и методологических положений, содержащихся в исследованиях отечественных и зарубежных ученых различных философско-экономических школ и направлений, в том числе в области институционализма, а также опытом научно-исследовательской работы в качестве аспиранта очной формы обучения, рядом авторских публикаций, выступлениями на
конференциях и методологических семинарах, экспертизой диссертации и солидной библиографией.
К основным положениям, выносимым на защиту и содержащим признаки научной новизны, относятся следующие:
показано, что в отличие от товаров экономические блага - это особая категория, возникающая в условиях рыночного хозяйства и имеющая глубокое институциональное содержание: в обществе действуют формальные и неформальные нормы, аккумулирующие в себе социальный опыт и культурно-гуманистические традиции многих поколений людей и находящие свое воплощение в процессах общественного движения экономических благ; сами общественные нормы входят в состав экономических благ и занимают в нем весомую долю, а многие материальные и духовные ценности, приобретая силу обычая или привычки, становятся общественными нормами и определяют во многом экономическое поведение субъектов рыночных отношений;
обосновано, что каждый человек, воспитанный на традициях данного общества, вкладывает в понятие экономических благ свой личностно-ценностной смысл, имеющий при выборе того или иного экономического блага не меньшее значение, чем его доступность или полезность;
доказано, что сущностным признаком рыночного хозяйства является наличие трех взаимодействующих типов производства: частных, общественных и смешенных благ в их различном институционально-экономическом сочетании, и в условиях их взаимодополняемости и взаимозаменяемости;
- установлено, что деление экономических благ на частные,
общественные и смешенные нельзя объяснить их доступностью или
возможностью потребления в каждый данный момент времени; в длительной
исторической перспективе многие частные блага трансформируются в
общественные блага, а они, в свою очередь, - в частные или смешенные
блага;
- определено, что монополизм в экономике возникает как результат
деформации общественных норм и закрепления за золотом функций денег,
которые в развитом рыночном хозяйстве освобождаются от своего
материально-вещественного носителя и приобретают значение правовой
нормы, устанавливаемой и регулируемой международным сообществом.
Научная и практическая значимость диссертационной работы определяется тем, что в ней:
проведено комплексное исследование экономических благ как категории рыночного хозяйства с позиций их институциональных трансформаций;
обоснованы и введены в научный оборот такие экономические понятия как трансакционные экстерналии, альтернативная экономия конфликтных затрат, эффект пары и трансакционные блага;
представлена развернутая характеристика общественных норм, в которых выделены базисные (фундаментальные) и операционные нормы;
раскрыта институциональная природа экономических благ и прослежена диалектика взаимосвязи частных, общественных и смешенных благ;
доказана необходимость применения принципа адекватности формальных и неформальных норм, что имеет существенное значение для разработки и реализации многих нормативно-правовых актов.
Результаты диссертационного исследования могут быть использованы, во-первых, законодательными органами государственной власти при разработке критериев, определении условий применения и соблюдении преемственной связи законодательных актов, юридических норм и правил в области производства и реализации экономических благ, во-вторых, в теоретико-методологических исследованиях трансформационных процессов, охватывающих институциональные основы современного рыночного хозяйства, в-третьих, в преподавании курса «Институциональная экономика» и «Эволюционно-кумулятивная теория» при подготовке
специалистов в области экономической теории.
Соответствие темы диссертации требованиям паспорта номенклатуры специальностей ВАК подтверждается тем, что исследование выполнено в рамках п. 1.2. Микроэкономическая теория (теордя конкуренции и антимонопольного регулирования; теория экономики благосостояния), п. 1.3. Макроэкономическая теория (теория денег), п. 1.4. Институциональная и эволюционная экономическая теория (теория прав собственности; теория трансакционных издержек; эволюционная теория экономической динамики; социально-экономические альтернативы) специальности 08.00.01 - Экономическая теория (общая экономическая теория).
Апробация результатов исследования проведена в процессе публичных выступлений соискателя на научных и научно-практических конференциях в Костромской государственной сельскохозяйственной академии (2004, 2005 гг.), на IX Международной научно-практической конференции «Экономическая наука - хозяйственной практике» в Костромском государственном университете им. Н.А. Некрасова (2007 г.), в Ярославском государственном университете им. П. Г. Демидова в рамках Всероссийской научно-практической конференции «Экономическая теория, прикладная экономика и хозяйственная практика: проблемы эффективного взаимодействия» (2006 г.), в Костромском государственном технологическом университете на Международной научно-практической конференции «Региональная конкурентная политика: теоретические и прикладные аспекты» (2007 г.) и на 59-й межвузовской научно-технической конференции «Студенты и молодые ученые КГТУ - производству» (2007 г.).
Общий объем научных публикаций по теме диссертации - 1,3 п.л.
Структура и объем диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, включающих по три параграфа, заключения и списка литературы, насчитывающего 155 наименований. Основное содержание диссертации изложено на 166 страницах машинописного текста.
Теоретико-методологические подходы к исследованию экономических благ
Долгие годы среди советских экономистов «товар» считался исходной экономической категорией капиталистического способа производства, «клеточкой» буржуазного общества.5 Сам К. Маркс хорошо понимал, что «...производство товаров и обращение товаров представляют собой явления, свойственные самым разнообразным способам производства, хотя объем и значение их далеко не одинаковы. Мы, следовательно, ровно ничего не знаем о differentia specifica [характерных особенностях] данных способов производства, не можем ничего сказать о них, если нам известны только общие им всем абстрактные категории товарного обращения». В энциклопедических изданиях советской эпохи отсутствует понятие «благо», которое в период горбачевской перестройки начинает входить в терминологию экономической науки и дополнять обычные в те времена понятия - товара, его стоимости и потребительной стоимости, непосредственно-общественного продукта и т.д.
Тем не менее, советские экономисты по-прежнему редко использовали слово «благо» и считали, что данный термин «...заключает в себе определенный положительный смысл (выделено курсивом - Автор), предмет или явление, удовлетворяющие определенную человеческую потребность и отвечающие интересам, целям и устремлениям людей».9 Иными словами, благо, будучи предметом или явлением, имело положительный смысл только тогда, когда удовлетворяло одну и туже потребность многих людей и делало едиными их интересы, цели и устремления.
В такой интерпретации слово «благо» приобретает не только экономическое, но и институциональное содержание. В советской экономической науке, однако, исключали из рассмотрения понятия «полезность», «ценность», «благо», «ресурсы», «нормы» и «институты». Большинство экономистов предпочитало говорить и спорить о сущности таких понятий как «продукт», «стоимость», «потребительная стоимость», «товар», «деньги», «капитал», «фонды», «богатство». Их связывали преимущественно с вещами, материальными субстратами, вещественными носителями, хотя всякий раз делали оговорку, что общественное намного шире, чем вещественное10.
Не лишены институционального смысла слова К. Маркса о том, что «...действительным богатством является развитая производительная сила всех индивидов» как «...степень искусности наличного населения», которая «является... главным накоплением богатства, важнейшим сохраненным результатом предшествующего труда, существующим, однако, в самом живом труде».11
Между тем, преобладающий в советских период в сознании людей принцип материалистического, а точнее сказать, этатического монизма, сам по себе исключал мысль о том, что базовые экономические понятия, равно как и стоящие за ними общественные отношения, могут обходиться и без вещных субстанций, без «натурально-вещественной стороны» и сводиться к какому-то «положительному смыслу» для человека и его потребностей, то есть исходить из людей, а не из предметного мира вещей, созданного самими людьми. Таким образом, изначально экономические понятия и адекватные им общественные отношения, люди и вещи ставились в положение соподчиненности, когда судьба первых попадала в зависимость от судеб вторых и одно, зачастую негласно, признавалось менее значимым, чем другое.
В контексте этого философско-мировоззренческого взгляда на общество, на материальные и идеальные условия его бытия и складывается процесс осмысления и переосмысления всех экономических и социальных явлений, где первые являются базисом, а вторые надстройкой, где мысли, чувства, идеи и разум людей производны от мира вещей и слепо копируют его, где идеальное и социальное загнаны в жесткие рамки материального и вне этого материального лишены внутренних источников собственного развития.12 Созданный человеческим гением, мир вещей теперь не плод индивидуального воображения, фантазии, таланта, идей, научных открытий и новых понятий, а властвующий над разумом и оторванный от него материальный объект, превращающий этот же разум в рассудок как «универсальную форму потребительской деятельности сознания». Он якобы и есть тот источник, который формирует в головах людей адекватные понятия, призванные отслеживать объективную реальность, быть результатом ее, а не собственного развития и только в особых случаях изменять материальный мир. Из такого недоверия к человеческому сознанию1 вырастает превратное отношение к обществу, которое непременно должно быть разделено на два гигантских блока, на две глобальные части: с одной стороны, на материальное, вещное, предметное, объективное, с другой стороны, на идеальное, человеческое, социальное, субъективное, и это общество непременно должно двигаться в сторону их прогрессирующего противоборства, в сторону противопоставления одного другому. Эти строки вовсе не отрицают наличия противоречий между вещами и людьми, между обществом и экономикой, между бытием и сознанием. Они говорят о другом. Раз в головах людей уже изначально сидит идея противоборства и противостояния, то рано или поздно эта идея, будучи движущей силой их собственных действий,15 найдет свое воплощение в жизни и одно будет противопоставлено другому. Это приведет к тому, что все общественные процессы будут развиваться по конфликтному сценарию, в котором и вследствие которого борьба противоположностей окажется ведущим процессом, а их единство—процессом ведомым.
Конечно, вряд ли найдутся люди, оспаривающие идею наличия в обществе противоположностей, представленных в качестве совокупности лиц, цели и интересы которых движутся в разные стороны. Однако нельзя отрицать того факта, что в общественной жизни часто складывается так, что противоположности, будучи таковыми, не сталкиваются между собой и мирно сосуществуют. Другие противоположности действительно находятся в состоянии конфликта. Третьи противоположности достигают между собой компромисса и образуют единство, пусть временное, но в масштабе общества его достаточно, чтобы не допускать его раскола на враждующие части.
Двуединая сущность экономических благ как категории рыночного хозяйства и специфика ее исследования
Не всякую вещь или не-вещь. предназначенную для обмена, можно назвать экономическим благом, если даже ее охотно покупают и продают в качестве товара, как например, сегодня покупают и продают наркотики или оружие. Всякая вещь должна не только продаваться и покупаться, но и соответствовать определенным государственным стандартам, нормам и нормативам, действующим как в производстве, так и на рынке, причем на рынке мировом, на рынке экономически развитых стран с социально ориентированным хозяйством и правовым государством. Как только вещь, будучи изначально, уже в момент своего производства товаром, прошла через чистилище многочисленных формальных и неформальных норм, в том числе через денежный заменитель товарных тел, равновесную цену и даже через феномен моды, традиций или через потребительские вкусы, так сразу же эта вещь приобрела вид экономического блага. Стало быть, это благо имеет двуединую сущность, которая проявляется в соответствии, с одной стороны, нематериальным общественным нормам, с другой стороны, потребностям и запросам людей. Это же касается не вещных благ как товаров, только у них роль институциональной составляющей резко усиливается, причем усиливается роль таких ее неформальных атрибутов, как индивидуально-личностные права, обязанности и взаимная ответственность.
Примером может служить продукт, произведенный в виде услуги или в качестве интеллектуальной собственности. Г. Гегель, например, ставит в один понятийный ряд и охватывает единым понятием объективного духа такие слова, как «право», «обязанность», «собственность», «договор», «мораль», «благо», «ответственность», «добро», «зло», «нравственность», и считает, что без раскрытия их содержания нельзя понять сущность гражданского общества и правового государства, в основе которого лежит «семья».74
Учение К. Маркса, наоборот, опирается на отсутствие в обществе многих институциональных форм, исходит именно из таких очевидных в те времена посылок, что в обществе и в его экономике существует монопольно господствующий класс, новоявленный слой людей, называемый буржуазией. Общественной нормой этого класса как раз и является только золото, а в современной России - доллар, покупательная способность которого как мирового эквивалента75многократной выше национальной денежной единицы. При меньшем его количестве собственники долларовых купюр или золотого тельца могут приобрести в свою собственность больше средств производства, низведя их экономическую ценность до уровня простого сырья или отходов производства, продаваемых на мировом рынке по низким ценам. В условиях монопольно господствующего класса общества на рынке труда, где также действуют потенциальные или реальные хозяева средств производства, капиталисты-единоличники, буржуазия, покупается и продается не труд как экономический ресурс, а рабочая сила, формальным собственником которой является класс неимущих людей - пролетариев. Они готовы продать за бесценок свои способности лишь бы как-то прокормить себя и свое потомство.76 Низкий уровень заработной платы российских рабочих сегодня свидетельствует о том, что экономику подчинил себе немногочисленный слой людей, олицетворяющих олигополистический и монополистический капитал. В этих условиях рынок труда как таковой отсутствует и существует рынок рабочей силы как бросового товара, находящегося в избытке. Труд не является экономическим ресурсом и объектом свободного торга работодателей и работополучателей, вынужденных соглашаться на ту работу, условия которой соответствуют интересам только работодателей.
Из этой упрощенной схемы, опирающейся на хозяйственный монополизм буржуазии, на полярность экономического положения двух противоположных классов общества, отношения между людьми выглядят как две прямые линии: 1) отношение капитала к труду и, как реакция на них, 2) отношение труда к капиталу. Эти параллельно идущие и никогда не пересекающиеся между собой отношения, исходящие от одной группы лиц по направлению к другой, К. Марксом рассматриваются в качестве общественных производственных отношении, в действительности не имеющих прямого отношения к конкурентному рынку и к рыночным отношениям. В них разные общественные субъекты вступают, как известно, добровольно и с самого начала признают друг в друге равнозначных партнеров, рассчитывая на обоюдный успех, выигрыш и, если угодно, позитивный эффект, Иначе ни о каких общественных, а тем более экономических, рыночных или производственных отношениях между ними в подлинном смысле слова и речи быть не может.
Именно одностороннее движение отношений капитала к труду принимается К. Марксом за исходную точку экономического исследования и объявляется в качестве господствующего, сущностного, основополагающего производственного отношения, которое вряд ли можно признать общественным, в подлинном смысле слова. Если учесть, что монополизм национальной буржуазии был порожден не столько рыночной экономикой, сколько ее отсутствием, то ни у кого не возникнет сомнения в том, что под воздействием рыночных трансформаций монополизм буржуазии рассасывается само собой. При этом, конечно, в условиях целенаправленной поддержки правительством малоимущих слоев населения и без всяких пролетарской экспроприации, без искоренения частной, а вместе с ней и всякой иной собственности вообще. Ведь «собственность, по Г. Гегелю, как со стороны лица, так и со стороны вещи является исключительно индивидуальной»77.
Экономические блага в рыночной парадигме
Среди этих условий выделяется перечень взаимных прав, обязанностей, обоюдной ответственности, включая гарантии и залог, перечень, оформляемый контрагентами102 в виде договора, исполнение которого нуждается в том, чтобы его взял под контроль нейтральный общественный субъект, согласный разделить часть ответственности, взять ее на себя и превратить ее в ответственность солидарную. Таким субъектом, среди прочих субъектов рыночных отношений, субъектом наиболее надежным, стабильным, одномоментно не исчезающим, является государство. Именно государство возлагает на себя часть ответственности по добровольным сделкам между частными лицами и в обмен на это одновременно присваивает себе право контроля, принуждения и наказания за неисполнение условий договора, свободно устанавливаемых участниками этой меновой операции в процессе переговоров без чьего-либо вмешательства. Этим актом государство способствует экономии затрат по возможным негативным обстоятельствам, которые нельзя предусмотреть в условиях договора и отнести к трансакционным издержкам.104 Такие затраты и такая экономия входят в понятие риска, включаются в категорию неопределенности, которая имеет наибольшую степень проявления на переломных этапах истории страны или отдельных рыночных институтов и часто исходит из неадекватного или оппортунистического поведения участников сделок. Таким образом, государство, опирающееся на такую формальную норму как собственное право, косвенным и, зачастую, незаметным образом облегчает ход многих частных экономических процессов и обретает черты субъекта рыночных отношений, занимающего в них особое место.
Исключительное право государства на солидарную ответственность по частным сделкам со временем обрастает бесчисленным количеством норм, нормативов, предписаний, рекомендаций, уложений, упреждений, которые именуются «правилами игры» и входят в такое понятие, как «спецификация и защита прав собственности частных лиц». В этом праве государству отводится роль простого арбитра или агентства, что вовсе не исключает всех остальных его функций или ролей, необходимость которых выходит за рамки меновых отношений и вызвана иными обстоятельствами. С их устранением, ликвидацией, упразднением, исчезновением, когда мобилизующая сила государственной власти больше уже не требуется, государство передает частным лицам ряд своих функций, еще пользующихся спросом на рынке и приносящих участникам сделки обоюдную выгоду.
В этих условиях роль государства как агентства по спецификации и защите прав собственности в экономической жизни общества всемерно возрастает. Не вмешиваясь в процесс заключения и реализации рыночных сделок, государство больше внимания уделяет проблемам дозволенности или законности меновых операций и правонарушений по ним. Опять же оно привлекает к этому делу частных лиц на взаимовыгодных условиях и расширяет для себя налоговую базу, что наиболее четко сегодня проявляется в таких экономически развитых, небольших и относительно нейтральных странах, как Швейцария, Нидерланды, Норвегия, Швеция, Финляндия, Люксембург; в меньшей мере в таких странах как Австрия, Бельгия, Испания, Португалия. В итоге, по мере исторического развития правовой экономики рыночного хозяйства, по мере преодоления различного рода негативных обстоятельств, вызванных природными и социальными катаклизмами, причины которых зачастую связаны с неполной зрелостью гражданского общества, с тяжелым наследием или с технической отсталостью страны, государство возвращает себе те первоначальные функции, которые появились на свет на заре рыночной цивилизации.
Наличие этих функций определяло государство по сущности в качестве правового института, устанавливающего и охраняющего меру дозволенного и недозволенного в общественных отношениях, меру, необходимость которой вытекает из характера меновых отношений как единой социальной системы. Правовая мера как социальная норма разрастается в обществе в гигантскую совокупность различных правил совместной жизнедеятельности людей, опутывает все отношения между ними, проникает в структуру различных рыночных институтов, выстраивает их в определенной иерархической последовательности, образуя своеобразную институциональную матрииу105 общества. Под нее подстраиваются и производственные отношения, возникающие и существующие в каждом рыночном институте, приобретая не только организационно-упорядоченный вид, но и наиболее значимые признаки всей экономической системы данного общества, изменить которые ни фирмы, не домохозяйства не в состоянии. Это может сделать только центральная власть страны, ее правительство, государство. Нельзя забывать о том, что действующие в рамках данного общества неформальные нормы лишь подают сигналы правительству о необходимости трансформации формальных норм в иное качественное состояние. В свою очередь, правительство соотносит эти сигналы с основными принципами, закрепленными в международных нормах права, и, руководствуясь ими, преобразует формальные нормы, тем самым, корректируя и постепенно изменяя сложившуюся институциональную матрицу общества. Таким образом происходит оценка, отбор и вхождение неформальных норм, действующих в данной стране, не только в ее институциональную матрицу, но и в международную правовую систему, которая, очевидно, также представляет собой институциональную матрицу только более высокого порядка и глобального масштаба. В свою очередь, сами неформальные нормы также постепенно изменяются под воздействием, как показывают кривые Э. Энгеля, роста доходов населения, а также других экономических и неэкономических факторов, преобразуя потребности людей в направлении того, что одни потребности исчезают или замещаются другими потребностями, как правило, более высокого культурно-ценностного и гуманистического порядка. В итоге, рост благосостояния (личных или семейных доходов) широких слоев гражданского населения ведет к всеобщему выигрышу и сам по себе несет общественное благо.
Диалектика трансформаций частных, общественных и смешанных благ
В современном экономическом словаре частное благо как понятие отсутствует, а общественное благо отожествляется с общественными фондами потребления. В одном популярном издании пишется: «Благо является общественным, если индивидуальное потребление его не влияет на уровень потребления других индивидов, не уменьшает его. Это означает, что индивид может купить любое количество этого товара и это не снизит потребление других, чего нельзя осуществить с частным благом».158 Досадно, что здесь опять ставится знак равенства между общественными благами и общественными товарами. Товар по своему определению категория общественная, но его общественная природа проявляется через публичное признание или не признание на рынке полезности именно данного товарного тела как единичности во всех своих объект - субъектных и отношенческих определениях. Уместно напомнить, что индивид не может купить, а государство не может именно данному индивиду продать общественное благо, например, оборону или законодательство. Этот процесс, как и потребление общественных благ, настолько спонтанен, что люди задумываются над ними в связи с налогами и особенно тогда, когда их ставки растут. Здесь частные и общественные блага исключают друг друга, а производство одного есть сокращение потребления другого и наоборот. Однако между производством и потреблением этих благ всегда существует временный лаг, позволяющий государству принять меры, которые направлены на синхронизацию изменений в объемах и структуре как общественных, так и частных благ.
Обмен действительно считается рыночным процессом, если в него вступают конкретные частные лица, признающие друг за другом равные права на акты купли-продажи товаров за деньги только лишь потому, что каждый из них, во-первых, осознает в деньгах такую общественную норму, обладание которой безоговорочно признается всеми людьми, разными рыночными субъектами и имеет среди них наивысшую степень востребованное (спроса или ликвидности), а во-вторых, нуждается в продуктах другого как в результатах минувшей или даже текущей производственной деятельности, осуществляемой ими автономно, то есть в рамках общественного разделения труда, очерченного, с одной стороны, материальными, с другой стороны, институциональными и другими общественными условиями. Хотят люди или не хотят, осознают или нет, только каждый из них должен признать в другом собственника тех вещей и тех сложившихся норм, которыми этот субъект в данный момент располагает. А это, в свою очередь, означает, что каждый из них должен признать исключительную претензию другого на тот набор вещей и денежных знаков, который находится в его руках, даже если все они переданы ему другими людьми во временное пользование или украдены у них. Такую претензию, охватывающую часть общественного богатства как индивидуального экономического пространства люди и признают в качестве личного права на вещи, вне и независимо, кем, где и когда они были созданы, сколько пошло на них затрат и как они возмещались.
Охватывая часть общественного богатства или индивидуальное экономическое пространство в каждый данный момент, личное право служит границей, отделяющей эту часть и это пространство одного человека от общественного богатства других людей. Видимо, то, что охватывается в данный момент личным правом - вещи, объекты или иные предметы - и в сознании людей закрепляется в качестве принадлежности данному человеку и образует понятие собственности, которая, по Г. Гегелю, только и может быть личной, частной, персональной, а вещи, независимо от того, какой характер носит их производство: единоличный, коллективный или общественный, должны иметь персонального хозяина, что и превращает их в частные блага. Значит, собственность - личное право - частное право частное благо - частная собственность - однопорядковые и взаимозаменяемые понятия, которые нельзя в полной мере использовать при анализе общественных благ, которые, будучи физическими величинами и попадая в руки отдельных индивидов, сразу же превращаются в частные блага. В собственности как общечеловеческом понятии конкретный объект или предмет срастаются с личным правом данного человека и, будучи нерасторжимым единством того и другого, переходят в разряд частных благ. Отнимите из понятия собственности хотя бы одну из составных частей, и оно бесследно исчезнет, превратится во все что угодно, только прекратит быть собственностью.