Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Экономический романтизм как направление экономической мысли постмануфактурного периода 12
1.1. Историко-экономические предпосылки зарождения экономического учения экономистов-романтиков 12
1.2. Особенности осмысления роли политической экономии в научных изысканиях С. Сисмонди и П. Прудона 22
Глава 2. Реформаторские проекты С. Сисмонди против абсолютизации принципов экономического либерализма 46
2.1. Критика отделения собственности от труда в экономических теориях С. Сисмонди 46
2.2. Экономическая программа С. Сисмонди и пути объединения собственности с трудом 58
Глава 3. Приоритет идей социальной справедливости в экономической программе П. Прудона 75
3.1. Критика П. Прудоном экономических доктрин классиков и социалистов-утопистов 75
3.2. Концепции банка народа и дарового кредита в экономической программе П. Прудона 90
Заключение 102
Библиография 113
- Особенности осмысления роли политической экономии в научных изысканиях С. Сисмонди и П. Прудона
- Экономическая программа С. Сисмонди и пути объединения собственности с трудом
- Критика П. Прудоном экономических доктрин классиков и социалистов-утопистов
- Концепции банка народа и дарового кредита в экономической программе П. Прудона
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В истории экономической мысли к числу наиболее значимых и ярких рубежных периодов, как правило, относят период первой половины XIX в. Это было время, когда обусловленные промышленным переворотом радикальные перемены в экономическом мире предопределили беспрецедентную критику всецело господствовавшего тогда экономического либерализма "неверными" учениками и последователями учения А. Смита,
Одну из ветвей этой критики в рамках нового самостоятельного направления экономической мысли стали представлять так называемые экономисты-романтики во главе с их лидерами С. Сисмонди и П. Пруд оном. Именно им и их единомышленникам удалось противопоставить оптимизму классиков постмануфактурного периода - Д. Рикардо, Ж. В. Сэю, Т. Мальтусу - во многом небезосновательные доводы пессимистического свойства на экономический прогресс в условиях полного laissez faire.
С. Сисмонди и П. Прудон в своих сочинениях со всей убедительностью показали многочисленные факты страданий и бедствий людей наемного труда, вызванные свободной конкуренцией на возникших в тот период в развитых европейских странах фабриках, заводах и фермерских хозяйствах, в том числе в связи с эксплуатацией детского труда, тяжелыми условиями труда и его продолжительностью, крайне низкой заработной платой и т. п. Они по сути выявили узость взглядов классиков на предмет и метод экономической науки,
доказали несостоятельность смитианского положения о естественном совпадении частного и общего интересов.
После них уже ни одно поколение экономистов не может обойти молчанием экономические кризисы и считать их преходящим явлением. В значительной мере благодаря им -первым проповедникам идей социальной политики и реформаторских экономических программ - главными приоритетами на протяжении всей новейшей истории мировой экономики и экономической науки стали государственное вмешательство в хозяйственную жизнь, реализация концепций социально ориентированной рыночной экономики.
Вместе с тем в историко-экономической литературе, в том числе учебной, в силу сложившихся традиций творческое наследие представителей экономического романтизма рассматривается преимущественно тенденциозно и с критических позиций.
Так, в оценках экономического учения С. Сисмонди и П. Прудона приверженцами рыночной экономической идеологии доминирует мысль о том, что этих экономистов следует относить к числу противников классической политической экономии, искавших "общественный идеал" в ложных средствах достижения "социальной справедливости". С точки зрения К. Маркса их необходимо отнести к "laudator temporis acti", то есть "хвалителям минувшего времени". И, наконец, с позиций "марксистско-ленинской" политической экономии и тот, и другой являются лидерами "реакционного" "мелкобуржуазного" направления экономической мысли.
Однако, в настоящее время совершенно очевидно, что для многих стран мира, в том числе для России, разработка
принимаемых обществом в качестве руководства к действию в осуществлении хозяйственной политики экономических программ является настоятельной необходимостью. Поэтому правомерными становятся новые попытки переосмысления научного наследия таких пионеров идей социально значимых реформаторских проектов, как С. Сисмонди и П. Прудон. Причем первого, в связи с рекомендациями о целесообразности исправления "злоупотреблений свободы" "сверху", то есть в основном правительством и иными институтами государства, а второго - "снизу", то есть благодаря минимизации центральной власти и осуществлению местной самоорганизации людей труда.
Таким образом, изучение особенностей концепций формирования научно обоснованных экономических программ на различных этапах эволюции рыночной экономики является ныне одним из приоритетных направлений историко-экономических исследований, и поэтому тема настоящей диссертационной работы, несомненно, актуальна.
Степень исследован ности проблемы. Различные аспекты экономического учения С. Сисмонди и П. Прудона вызвали заметный интерес у ряда крупных зарубежных ученых-экономистов, в том числе Ш. Жида, К. Маркса, Ш. Риста, П. Самуэльсона, И. Шумпетера и др. Довольно активно в своих работах откликнулись на труды родоначальников экономического романтизма и известные российские авторы: в конце ХІХ-го века В. И. Ленин, М. И. Туган-Барановский и др. и в XX веке А. В. Аникин, Г. П. Журавлева, Н. Д. Кондратьев, Е. М. Майбурд и др.
Но, несмотря на столь представительный круг авторов, анализ их работ позволяет сделать вывод о том, что
значительная часть содержащихся в них обобщений в зависимости от теоретико-методологической позиции конкретного исследователя и намеченного для изучения перечня вопросов и проблем носит, как правило, противоречивый и взаимоисключающий характер. Причем особо следует отметить недостаточную разработку исследователями научного наследия С. Сисмонди и П. Прудона социальных ориентиров реформаторских программ этих ученых, что не позволяет с полным основанием проецировать выявляемые достоинства рассматриваемых программ на современные доктрины государственного регулирования экономики и применительно к российской экономической действительности.
Эти обстоятельства, свидетельствующие о важности вышеназванных проблем и их не комплексной разработанности, обусловили выбор темы диссертационного исследования, а также ее цель и задачи.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационной
работы является осуществление комплексного историко-
экономического анализа особенностей формирования научных
основ экономического романтизма на примере экономического
учения С. Сисмонди и П. Прудона с учетом положенного ими
начала разработкам социально ориентированных
реформаторских экономических программ, предопределивших своеобразие и специфику теоретико-методологических позиций последующих щкол и течений экономической мысли.
В соответствии с основной целью диссертации были поставлены и реализованы следующие задачи:
рассмотреть историко-экономические предпосылки зарождения экономического учения экономистов-романтиков;
определить место и роль экономического романтизма в системе основных направлений экономической мысли первой половины XIX столетия;
выявить, почему в "марксистско-ленинской" политической экономии отвергается тезис К. Маркса об отнесении С. Сисмонди к числу завершителей "классической школы" во Франции;
исследовать особенности критического восприятия противоречий либерального механизма хозяйствования в творчестве С. Сисмонди;
изучить сущность реформаторских проектов С. Сисмонди о государственном регулировании в промышленности, сельском хозяйстве и социальной сфере;
осуществить анализ причин неприятия П. Прудоном экономических доктрин современных ему школ экономической мысли;
рассмотреть особенности прудоновской теории конституированной стоимости;
исследовать механизм функционирования рекомендуемого П. Прудоном банка народа в сравнении с аналогичными проектами социалистов-утопистов.
В качестве объекта исследования выступает
экономический романтизм как новое направление
экономической мысли постмануфактурного периода,
представленное в экономическом учении его ведущих представителей С. Сисмонди и П. Прудона.
Предметом исследования являются базирующиеся на приоритете идей социальной справедливости теоретико-методологические позиции в сочинениях С. Сисмонди и П. Прудона, положенные в основу их социально ориентированных экономических программ.
Теоретико-методологическую основу исследования составляют фундаментальные труды отечественных и зарубежных авторов в области истории экономической мысли и, в том числе, экономического романтизма. Важное значение в методологическом плане имели многочисленные источники монографической и учебной литературы, затрагивающие проблемы периодизации этапов эволюции экономической науки, классификации основных ее школ, течений и направлений. При проведении исследования в качестве основополагающего был принят системный подход, а также применялись методы комплексного анализа, выдвижения и проверки гипотез.
Научная новязна диссертации состоит в том, что она является первой в отечественной науке попыткой исследования экономического учения С. Сисмонди и П. Прудона с целью выявления исторической роли этих экономистов в обосновании правомерности реформ, обеспечивающих социальную направленность хозяйственной жизни в условиях рыночных экономических отношений.
На защиту выносятся следующие наиболее существенные результаты диссертационного исследования:
систематизированы аргументы, позволяющие характеризовать экономический романтизм в качестве одного из направлений экономической мысли XIX века, авторы которого доказали несостоятельность смитианских идей об "экономическом человеке" и "невидимой руке", опровергли сентенции так называемого "закона Сэя" о якобы случайном характере экономических кризисов в условиях полного laissez faire, положили начало реформаторским доктринам по ограничению "злоупотреблений свободой" в экономике;
определено, что учение экономистов-романтиков "марксистско-ленинская" политическая экономия приравнивает к так называемому "мелкобуржуазному направлению" экономической мысли, указывая на их "тяготение" к мелким собственникам, непонимание "исторической миссии" пролетариата, выдвижение на первый план в экономическом анализе факторов морально-этического свойства и реформаторских идей ради сохранения основ эксплуататорского капиталистического общества;
выявлены достоинства экономической программы С. Сисмонди, заключающиеся в обосновании целесообразности возложения на государство и законодателей таких социально-экономических задач, как обеспечение правил и пределов (границ) конкурентной борьбы, недопущение стихийного роста экономического потенциала страны, участие рабочих в собственности и прибыли по месту своей работы, освобождение от налога мелкого земледелия, запрещение труда детей в общественном хозяйстве и др.;
исследована и определена затратная сущность прудоновской теории конституированной стоимости, в соответствии с которой ценность товара должна формироваться не в сфере производства, а в сфере обмена, где якобы ее уровень будет складываться в строгом соответствии определенному количеству издержек производства благодаря самоорганизации людей труда, взаимодействующих с так называемыми банками народа;
выявлена новизна реформаторских идей П. Прудона, предусматривающих непосредственное без участия государства упорядочение хозяйствующими субъектами процесса обмена посредством создания банка народа;, призванного по мере выпуска им бонов обращения ликвидировать "привилегированную роль" металлических денег в экономике и извлечение "нетрудовых доходов" в сфере сбыта товарной продукции;
установлено, что хотя прудоновские боны обращения не могут уничтожить процент и сделать кредит "даровым", его концепция банка народа все же превосходит теоретический уровень решения подобных задач социалистами-утопистами, поскольку данную и все другие доктрины экономической программы П. Прудона пронизывает главная мысль - наличие экономики реальной индивидуальной свободы каждого субъекта хозяйственной жизни.
Практическая значимость выполненного исследования заключается в том, что его результаты будут способствовать расширению и углублению знаний об особенностях эволюции экономической мысли в постмануфактурный период, особенно в
части научно обоснованной критики принципов полного laissez faire и непредвзятого восприятия впервые возникших благодаря творчеству С. Сисмонди и П. Прудона реформаторских экономических программ, позволяющих направить рыночные экономические отношения в русло социально ориентированного развития.
Отдельные результаты диссертационной работы могут служить теоретико-методологической основой для последующих разработок проблем историко -экономической науки, найти применение в учебном процессе по дисциплинам "История экономических учений" и "Экономическая теория".
Ап роба дня работы. Основные положения
диссертационного исследования были доложены на научной конференции "Двенадцатые Плехановские чтения" в Российской экономической академии им. Г. В. Плеханова (1999), отражены в четырех научных публикациях автора.
Особенности осмысления роли политической экономии в научных изысканиях С. Сисмонди и П. Прудона
Первая треть XIX в., как было показано в предыдущем разделе, ознаменовавшая для судеб мировой экономики начало постмануфактурного периода, для экономической науки явилась периодом плодотворных дискуссий между приверженцами идей классической политической экономии, с одной стороны, и их противниками - экономистами-романтиками, с другой. И если для первых "после Сэя, Рикардо и Мальтуса политическая экономия кажется на некоторое время окончательно установившейся" и "ничто больше не связывает laissez faire", то для вторых важным представляется то, чтобы "весь интерес политической экономии с точки зрения теоретической сводился к объяснению кризисов, а с точки зрения практической - к отысканию мер предупреждения их и улучшения положения рабочих" [14. С. 142, 143, 145].
Но каковы особенности осмысления роли экономической науки лидерами экономического романтизма - С. Сисмонди и П. Прудоном? Насколько соответствует действительности, что "первый из них - С. Сисмонди - отводит в своей системе широкое место чувству", а у второго - П. Прудона - "исходным пунктом является критика права собственности" и благодаря ему "к критике экономистов (классиков. - К. Ц.) присоединяется критика социализма"? [14. С. 145, 228],
В этой связи дальнейшее изложение в данном разделе требует отдельного рассмотрения научных позиций вышеназванных экономистов, включая знакомство с их творческими биографиями.
Жан-Шарль-Леонард Симонд де Сисмонди родился 9 мая 1773 г. в Женеве в семье кальвинистского пастора. Его отец, будучи аристократического происхождения, владел невдалеке от Женевы имением, в котором и протекало детство будущего ученого.
По окончании женевской духовной кальвинистской "коллегии" С. Сисмонди поступил в университет, учебу в котором ему так и не удалось завершить из-за пошатнувшегося материального положения отца.
Его первый опыт практической деятельности оказался кратковременным, поскольку в связи с революционными событиями во Франции ему пришлось прервать свою службу в одном из банкирских домов г. Лиона и вернуться в 1792 г. в Женеву. Но когда "волна" французской революции докатилась и до Женевы, он вместе с отцом попадает в тюрьму.
После их освобождения вся семья С. Сисмонди эмигрирует в Англию, где проводит почти полтора года вплоть до 1795 г. Здесь он, знакомится с выдающимися хозяйственными достижениями этой страны, переживавшей тогда, как принято говорить, промышленный переворот, а также со знаменитым "Богатством народов" А. Смита, идеи которого, в том числе о всемерной либерализации экономики, тогда им принимались в полной мере.
Период с 1795 по 1800 гг. семья С. Сисмонди вновь проводит в эмиграции, но на этот раз в итальянской провинции Тоскана, куда пришлось переехать после кратковременного возвращения в родную Швейцарию в 1795 г. В эти годы он берет на себя функции управляющего усадьбой, приобретенной им для отца, сочетая эту деятельность с научными и литературными занятиями, которые вскоре станут для него определяющими.
Следующий период жизни С. Сисмонди - 1800-1813 гг. -связан в основном с Женевой. Уже через год после возвращения на родину он издает там свою первую экономическую работу "Картина сельского хозяйства Тосканы" (1801), а еще через два -вторую "О коммерческом богатстве или принципах политической экономии в их применении к торговому законодательству" (1803), подчеркивая в них свою приверженность к числу поборников принципов laissez faire. Но далее вплоть до 1818 г. труды, над которыми работал С.
Сисмонди, имели жанр исключительно исторический, литературный и политический. Кроме того, в данном промежутке лет в течение 1804-1808 гг. состоялось его путешествие по Италии и Германии, в котором он сопровождает "madame" де Сталь и одновременно с этим изучает особенности экономического развития этих государств, что существенно обогатило научный "багаж" этого ученого для будущих разработок в области политической экономии.
В 1813 г. состоялся переезд С. Сисмонди в Париж. Во Франции он проживает вплоть до так называемой реставрации Бурбонов, после чего переезжает в Лондон - столицу страны, которая 25 лет назад была первым в его жизни эмигрантским пристанищем. Здесь в 1818 г., как автору двух томов из серии "Истории итальянских республик" (1807), лекций о литературе романских народов, изданных в книге "Литература Южной Европы" (1813) и других ярких публикаций, было предложено написать статью "Политическая экономия" для эдинбургской "Энциклопедии". Приняв это предложение, С. Сисмонди после почти 15-летнего перерыва вновь возвращается к проблематике политической экономии, вспоминая впоследствии об этом так: "В это время я был живо взволнован торговым кризисом, который Европа испытывала за эти последние годы, жестокими страданиями мануфактурных рабочих, свидетелем которых я был в Италии, в Швейцарии и которые, по всем сведениям, распространялись по крайней мере в такой же степени на Англию, Германию и Бельгию" [14. С. 146].
Экономическая программа С. Сисмонди и пути объединения собственности с трудом
Критическое восприятие в "Новых началах" С. Сисмонди либерального механизма хозяйствования в развитых европейских странах первой трети XIX в., которое он попытался отразить на базе многочисленных примеров и фактов с научных, как ему казалось, позиций, для современных экономистов по многим аспектам этой критики едва ли может считаться убедительным и доказательным, поскольку очевидно, что "его анализ часто поверхностен и упрощен" [14. С. 159].
Однако, в отношении ряда теоретико-методологических позиций, "которые оставались незамеченными благодаря господствующей тенденции политической экономии (классиков. - К. Ц.)", заслуга С. Сисмонди совершенно несомненна и проявляется она в том, что "после Сисмонди уже нельзя больше говорить о спонтанной гармонии интересов; нельзя больше забывать, какие бедствия и страдания скрывает в себе прогресс производства; нельзя больше скользить по кризисам как по явлениям преходящим и безразличным; нельзя больше забывать, какую роль играет в экономическом мире неравномерное распределение собственности и доходов...; нельзя, словом, больше забывать социальных последствий экономических переворотов,... становится уместной социальная политика" [14. С. 159].
Эти обстоятельства во многом обусловлены тем, что С. Сисмонди, вопреки классикам, отрицает возможность спонтанной гармонии интересов в обществе в условиях хозяйствования на принципах полного laissez faire. На его взгляд, интересы главных взаимодействующих классов в воспроизводственном процессе - рабочих и капиталистов -существенно расходятся, ибо первые, как он полагает, "давая в обмен свой труд", а вторые - "давая в обмен свой доход", не могут предотвратить наступление такой ситуации, когда "часть производства" так и не удастся реализовать. Поэтому, если подобная опасность не будет впредь предотвращаться, пишет ученый, то непроданная часть годового производства загромоздит магазины производителей, парализует их капиталы, и производство приостановится" [50. С. 193].
На значительную долю нереализованного годового продукта, предупреждает С. Сисмонди, могли бы рассчитывать, благодаря законному праву на него, те, чей труд принято считать непроизводительным и не оставляющим следов, как-то магистратура, армия, юристы, врачи и другие. Но ошибаются те, заключает автор "Новых начал", кто подстрекает к безгарничному производству и утверждает, будто с увеличением труда в одинаковой мере увеличится сумма богатства и сумма дохода, а, стало быть, и потребление, и забывает о том, что "в конце концов сумма производства данного года только обменивается всегда на сумму производства прошлого года" [50, С. 195, 200].
Как видим, по Сисмонди, страны с либеральной экономикой обречены на неконтролируемый рост производства годового продукта, из-за чего определенные части "связанных между собой частей богатства" неизменно превышают другие, и отсюда становятся понятными надежды этих стран на то, что "восстановить равновесие может внешняя торговля". При этом последнюю, на его взгляд, следует рассматривать в качестве одного из наиболее важных элементов "процветания нации при коммерческой системе", способствующих не просто обмену, но и "возникновению и росту нового богатства" (50. С. 202, 292].
Согласно убеждениям С. Сисмонди, в торговле, в том числе внешней, создается некое "коммерческое богатство", и данная сфера являет собой самостоятельный источник богатства. Отсюда, напоминает он, и в данном случае "когда его (коммерческого богатства. - К. Ц.) образование опережает потребности, оно, по крайней мере, низшим классам, приносит бедствия и разорение" [50. С. 293].
Итак, С. Сисмонди не приемлет тезис классиков о саморегулируемости экономики. И хотя "в политической экономии (классиков. - К. Ц-), - пишет он, - считается принципиально установленным, что производство сокращается также, как и расширяется", следует иметь в виду, добавляет ученый, что "процесс этот протекает далеко не так гладко,,., при наличии перепроизводства страна испытывает длительные и жестокие страдания" [50. С. 300].
Родоначальник экономического романтизма постоянно указывает в своих "Новых началах" на все более широкое распространение "заблуждения" классиков в связи с "ошибочным положением" их теории воспроизводства. Он напоминает, что еще "экономисты школы Кенэ" выдвинули совершенно неправильный принцип об "исключительном значении" только "единственного дохода", не понимая того, что "если бы он (земельный доход. - К, Ц.) не возрастал одновременно с другими, очень быстро обнаружилась бы диспропорция между производством и потреблением".
Его беспокоит также то, что даже "талантливый английский экономист г, Рикардо" разделяет "весьма случайные выводы", значительная часть которых не подтверждается опытом. Например, пишет С. Сисмонди, на одной и той же фабрике предприниматель в самом деле "быстро переходит от производства ткани, вышедшей из моды, к производству модной ткани, от полосатого бархата к глaдкoмy,, и т, д., но зато "рабочие-металлисты, - продолжает он, - почти все погибли бы, раньше чем смогли бы перейти на хлопчатобумажное производство" [50. С. 297, 301-302].
Критика П. Прудоном экономических доктрин классиков и социалистов-утопистов
Научное творчество П. Прудона, как одного из лидеров экономического романтизма, складывалось в более поздние сроки, чем у родоначальника этого направления экономической мысли С. Сисмонди. Временной интервал между лучшими произведениями этих авторов составил не менее трех-четырех десятилетий. С данной точки зрения как в организации хозяйственной жизни, так и в экономической науке того периода произошли существенные изменения.
Так, если С. Сисмонди, пропагандируя целесообразность реформ, ограничивающих свободную конкуренцию и концентрацию капитала, рассматривал, как правило, условия мануфактурного производства и зарождающегося фермерства, то П. Прудон, осуждая принципы экономического либерализма и ратуя за реформы по разукрупнению хозяйственных структур в промышленности и сельском хозяйстве, не мог обойти вниманием реалии фабрично-заводского производства и широко распространившейся фермерской системы хозяйствования.
Кроме того, в период расцвета творчества П. Прудона именно либеральные позиции классической политической экономии значительной частью научной общественности и предпринимательского корпуса воспринимались по-прежнему как единственно правильные и обоснованные. Обусловлено это было тем, что ценности классической школы в середине XIX в. во многом небезуспешно смогли "подпитать" своими сочинениями представители новой плеяды классиков в лице англичан Н. Сениора и Дж. С. Милля, американца Г. Кэри, француза Ф. Бастиа и других.
Но наряду с этим необходимо отметить еще одно обстоятельство - усиление в постмануфактурном периоде претензий на лидирующую роль в экономической науке идеологов утопического социализма. Поэтому П. Прудон больше, чем С. Сисмонди, вынужден был вступать в научную полемику с лидерами социалистов-утопистов, особенно с К. Сен-Симоном, Ш. Фурье и их единомышленниками. В результате, в трудах П, Прудона, в отличие от С. Сисмонди, очевидно его противостояние почти в равной мере и классикам, и социалистам-утопистам, причем последним еще и в части возможной практической реализации идей социальной справедливости.
Характерно также, что, критикуя утопический социализм, П. Прудон употреблял весьма резкие выражения, в том числе такие, как "Сенсимонисты пропіли, как в маскараде". Что касается экономической системы Ш. Фурье, то она, по его словам, представляет собой "величайшую мистификацию нашего времени". А его отношение к коммунистам едва ли двусмысленно, если иметь в виду следующее его высказывание . "Прочь от меня, коммунисты; от вашего присутствия разит зловонием, и при виде вас я чувствую отвращение". Или, например, еще такие его заявления: "Общность - есть религия нищеты"; "Между строем частной собственности и коммунизмом я воздвигну иной мир" [14. С. 231, 232] и т. д.
Итак, П. Прудон, как уже отмечалось, всем своим творчеством стремится демонстрировать критическое восприятие существа основных экономических доктрин главных своих оппонентов - классиков и социалистов-утопистов.
Например, известную теорию народонаселения Т. Мальтуса, почти единодушно поддержанную классиками, казалось бы уже в достаточной мере подвергли критике, с одной стороны, социалисты-утописты, а с другой - его предшественник С. Сисмонди. Однако, П. Прудона их критические оценки совершенно не устраивают, так как, по его мысли, народонаселение "всегда и неизбежно бывает избыточным" вследствие существования собственности. "Современные экономисты, - пишет он, - воображающие, что причиной пауперизма является всецело народонаселение", "только рекомендуют бедняку осторожность", и таков взгляд, уточняет ученый, Т. Мальтуса, С. Сисмонди, Ж. Б. Сэя, Ш. Фурье и других [41. С. 140, 141, 142].
В своей "Философии нищеты" П. Прудон практически всю последнюю главу посвятил критике и опровержению теории народонаселения Т. Мальтуса. При этом он настаивает на том, что нищета - это не последствие естественной тенденции человечества размножаться быстрее, чем оно может увеличивать для себя средства пропитания. Позволив себе произвольное, как и Т. Мальтус, обращение с цифрами, П. Прудон высказывает мысль о не менее сомнительной "прогрессии" роста человеческого труда, утверждая, что "продукты человеческого труда растут как квадраты числа работников". Таким образом, по Прудону, замечает М. И. Туган-Барановский, "4 работника в 16 раз больше произведут, чем один работник, потому что соединение рабочих позволяет применить к производству всевозможные усовершенствования, ввести разделение труда, машины и т. д.", то есть "производительные силы человечества растут не медленнее, а скорее его самого" [56. С. 38].
Развитие П. Прудоном данной темы обнаруживает себя и в одной из более поздних его работ, а именно в брошюре "Бедность как экономический принцип". В ней, в частности, разъясняется, что всякий работник принадлежит к пауперам, если "он не может с помощью своей недостаточной платы восстановить свои силы, поддержать свое хозяйство, воспитать своих детей, а еще меньше - развить свои умственные способности".
И поскольку причиной подобного обнищания работников, по мысли П. Прудона, является существующая система "ложного распределения", он предупреждает: "Стоит только раз пауперизму, вследствие нарушения равновесия в распределении, разразиться над рабочим классом - он не замедлит везде распространиться, восходя от низших сословий к высшим, к тем даже, которые живут в богатстве". Но следует помнить, уточняет ученый, что "в некоторых странах, где большая часть семейств живет земледелием, производя почти все сами .для себя и имея только незначительные внешние сношения - это зло (пауперизма. - К. Ц.) сравнительно менее чувствительно" [40. С. 23, 26, 27].
Концепции банка народа и дарового кредита в экономической программе П. Прудона
На всем протяжении своего творчества, в подавляющем большинстве своих публикаций П. Прудон неизменно выступает в качестве противника социальной несправедливости в обществе, причину которой усматривал в праве частной собственности в условиях laissez faire. При этом, отвергая либеральную экономику, он ратует за некое "правильное хозяйство", где "между производством и потреблением существует равновесие", и нет места ложным "афоризмам политической экономии" (41. С. 119, 121].
А на свой вопрос "Что же значит: совершать справедливость?", отвечает так: "Это значит давать каждому равную часть благ, под условием равной суммы труда, это значит действовать сообразно интересам общества" [41. С. 163].
Между тем "совершать справедливость" П. Прудон не желает ни посредством революции, ни посредством "новых путей" по созданию "социалистических систем", предлагаемых реформаторами из числа "сенсимонистов" и "фурьеристов".
О своем негативном отношении к мыслям о революции он высказывался еще в 1846 г. в одном из писем К. Марксу. В нем, в частности, говорится: "... мы не должны выдвигать революционное действие как средство социальной реформы, ибо это мнимое средство было бы призывом к насилию, к произволу, словом, было бы противоречием. Таким образом, -заключает П. Прудон, - я ставлю себе следующую проблему: с помощью экономической комбинации ввести в общество те богатства, которые вышли из общества с помощью другой экономической комбинации" [14. С. 511].
Неприятие П. Прудоном проектов реформ социалистов-утопистов обусловлено тем, что они "на место конкуренции... хотят поставить ассоциацию и организацию труда", а "на место свободной игры личного интереса - страсти, как у Фурье, любовь и преданность, как у сенсимонистов", что они, наконец, не поняли того, что "общность интересов есть религия нищеты" [14. С. 232].
Выдвигая собственную экономическую программу, П. Прудон рассчитывает на то, что социальную справедливость возможно достичь лить посредством осущетсвления экономической справедливости. Причем для проведения необходимых в этой связи реформ инициатива, на его взгляд, должна исходить не "сверху", как, например, у С. Сисмонди или К. Сен-Симона, а "снизу", но не так, как, например, у Р. Оуэна или Ш. Фурье. И в том, что ныне "требуется реформа", полагает ученый, имеет место "наша общая вина", ибо, пишет он, "некоторые из нас получают больше или меньше, чем следует по правилу" [40. С. 29].
Для достижения "правил", о которых мечтает П. Прудон, им предлагается "создание народного банка (банка народа. - К. Ц.), принимающего все товары и удостоверяющего их пропорциональную стоимость квитанциям (бонам обращения. -К. Ц.), по которым можно в том же банке получить любой эквивалентный товар" [22. С. 36]. Правда, механизм функционирования этого банка, по замыслу П. Пруд она, должен был существенно отличаться от предлагавшихся ранее банковских проектов социалистами-утопистами и особенно в части организации дарового (беспроцентного) кредита.
Совершенно очевидно, что стремление осуществить свои реформаторские мысли своими собственными силами возникло у П. Прудона после того, как он окончательно убедился в бессмысленности рассчитвать на какую-либо помощь или содействие со стороны правительства. С другой стороны, он считал своим долгом доказать с научной точки зрения всю несостоятельность проектов реформ социалистов-утопистов.
Последние, по Прудону, изначально вводят людей в заблуждение, объявляя себя, как, например, фурьеристы, "защитниками собственности, права на получение дохода" с тем, чтобы достичь формулу: "каждому сообразно его капиталу, труду и таланту". Но это не сообразуется, подчеркивает он, с их же желанием, "чтобы рабочий мог пользоваться всеми благами общества, то есть, иными словами, полным продуктам своего труда". Он спрашивает также, чего стоит требование сенсимонистов "уничтожить банки, ренту, аренду, наем, все виды ростовщичества и даже собственность, распределять продукты сообразно способностям?", если, в конечном счете, "нельзя заставить министра жить так, как живут крестьянеГ 141. С. 137].
Собственные убеждения и принципы осуществления экономических реформ, конечной целью которых должна явиться социальная справедливость, П. Прудон сводит к следующим положениям [41. С. 163, 169, 170, 194, 195, 198, 199, 200]