Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные центры книгоиздания и книгораспространения детской литературы в русском зарубежье в 1920-1956-е гг. 20
1.1. Русская детская книга в лимитрофных государствах 28
1.2. Русская детская книга в Чехословакии 51
1.3. Русская детская книга в странах Балканского полуострова 59
1.4. Русская детская книга в Германии 70
1.5. Русская детская книга во Франции 82
1.6. Детская книга в лагерях для перемещенных лиц в период с 1945 по 1951 гг 85
1.7. Распространение русской детской книги в русском зарубежье 95
1.8. Типология детской книги русского зарубежья 104
Выводы к первой главе 110
Глава 2. Репертуар детской книги русского зарубежья в период с 1920 по 1956-е гг. 114
2.1. Авторы детской книги, изданной в русском зарубежье 116
2.1.1. Переиздание произведений классиков русской литературы 117
2.1.2. Переводные авторы детской книги, изданной в русском зарубежье 124
2.1.3. Новые писатели в детской литературе русского зарубежья 129
2.2. Жанрово-тематические особенности детской литературы в книжной культуре русского зарубежья 137
2.3. Детская книга в критике русского зарубежья 148
Выводы ко второй главе 163
Заключение 167
Список источников и литературы 173
Приложение 1 Графические материалы к главам, отражающие динамику книгоиздания в русском зарубежье в период с 1920 по 1956-е гг. 207
Приложение 2 Библиографический указатель детских книг, изданных на русском языке в Европе в 1920-1956-е гг. 223
Приложение 3 Критические и публицистические статьи о детской литературе, опубликованные в периодических изданиях русского зарубежья, в период с 1920 по 1956-е гг. 274
- Русская детская книга в лимитрофных государствах
- Русская детская книга в странах Балканского полуострова
- Типология детской книги русского зарубежья
- Детская книга в критике русского зарубежья
Русская детская книга в лимитрофных государствах
В силу территориального местоположения и исторического развития первыми пунктами исхода для эмигрантов и их детей становились государства, граничащие с Россией и входившие в состав Российской империи до 1917 г. Литва, Латвия, Польша, Эстония, Финляндия уже имели русскоговорящее население на своих территориях, однако с приобретением независимости после 1918 г. национальное русскоязычное население в этих странах утрачивает права титульной нации и фактически превращается в национальное меньшинство, их положение юридически зачастую приравнивалось к статусу эмигрантов. Эти действия по сей день затрудняют установление истинного количества эмигрантов, бежавших из России в страны лимитрофы в межвоенный период. Изменения социального статуса эмигрантов отразились, в том числе, и на пребывании детей на территориях пограничных государств. В частности, поэтапно была пересмотрена вся система образования и воспитания русскоговорящих детей эмигрантов и детей, приравненных к статусу национальных меньшинств. Изменения, произошедшие в образовании, имели разную степень влияния на пребывание беженцев в странах-реципиентах. Например, в Польше преподавателям русской национальной школы запрещалось вести уроки на русском языке и использовать в обучении пособия на русском [175]. Вероятно, поэтому в межвоенный период в Польше не найдены ни учебники и учебные пособия для детей, ни упоминания о каких-либо изданиях художественной литературы для детей. Хотя попытки выпуска периодических изданий для детей случались. Так, в 1934 г. в Варшаве выходил еженедельный иллюстрированный журнал «Сверчок»: «С 1-ого июня с.г. [1933] в Варшаве начинает выходить еженедельный иллюстрированный детский журнал для детей от 6-ти до 10 лет «Сверчок». Рассказы, сказки, стихи, басни, цветные иллюстрации, игры, загадки, шарады, почтовый ящик и т.д. Адрес редакции и конторы: Warszawa, ul. Nowogrodzka 2-9, tel. 9-76-04. Wilno, ul. Wilenska 34-8, tel. 15-79.» [10; 222] единственное известное нам издание для детей, вышедшее на территории Польши в этот период.
Финляндия
После событий 1917 г. для многих эмигрантов первым пунктом исхода в северном направлении стала Финляндия, где уже в первые послереволюционные годы стала образовываться русская культурная среда. Выпуском книг для русскоязычного населения в Финляндии в 1918-1921-е гг. занималось два издательства. Первое — издательство «Фундамент», возникшее как акционерное общество в 1918 г., — ограничилось выпуском трех наименований книг на русском языке. После поражения армии Н.Н. Юденича на СевероЗападном фронте прекратился доступ издательства к рынкам сбыта и в 1919 г. «Фундамент» вынужден был закрыться. Второе издательство — «Библи-он», было создано в ноябре 1919 г. в Гельсингфорсе как филиал финско-шведской акционерной компании «Издательство Хольгера Шильдта». Издательство специализировалось на выпуске литературы на русском языке и переводах финской классики. Очень скоро и оно пришло в упадок, отчасти из-за невозможности конкурировать в цене с западными книжными образцами. С 1921 г. издательство начинает угасать, и к 1924 г. полностью прекращает свою деятельность, по-видимому, так и не выпустив ни одной детской книги. Однако для нас важно одно обстоятельство, имеющее отношение к деятельности этого издательства по распространению учебной книги для русских школ. Известно, что издательства принимали участие в распространении и книгообеспечении школьных и гимназических библиотек русских учебных заведений за рубежом. Например, обеспечением учебниками в школах в Чехословакии занималось крупное издательство «Пламя». Также издательство «Библион» выкупило остаток тиража сборника «Родные стихи» со стихами русских поэтов [56] под редакцией В.В. Белевича, опубликованного в Гельсингфорсе в 1913, и до конца своего закрытия распродало все 1200 экземпляров русским школам в Эстонии, Латвии и Чехословакии. Численность русских эмигрантов в Финляндии по разным данным составляла примерно от 14 000 до 16 000 человек. П.Е. Ковалевский указывает на число 14 318 [144, с.34], финский исследователь П. Невалайнен по материалам статистики финского ежегодника указывает, что «весной 1921 г. в Финляндии находилось 15 300 — 19 000 русских эмигрантов. Разница в цифрах вызвана тем, что неясно, сколько проживавших до революции в Финляндии русских можно считать эмигрантами. По оценкам, среди эмигрантов таких было 4000-5000 человек... Общее количество российских беженцев возросло примерно до 16 500 человек» [179], по оценке другого финского исследователя «до Второй мировой войны эмигрантов-русских, русских — граждан Финляндии, а также беженцев с так называемыми нансеновскими паспортами, в стране насчитывалось около 15 тыс. человек» [247, с.43]. Многие русские беженцы находились в Финляндии непродолжительное время, стремясь двигаться дальше в европейские города, где к 1920-м гг. уже сложилась довольно крупные эмигрантские общины с более благоприятными условиями для проживания и творчества.
Регистрация и статистика численности детей беженцев в Европе никогда не велась. В отчете Выборгской русской школы имеются некоторые сведения о численности выпускников: «Уже к 15-летнему юбилею Лицея было установлено, что из числа окончивших школу 241 человека — 103 человека поступило для продолжения образования в высшие учебные заведения, частью здесь, большею же частью за границей, причем 44 человека эти учебные заведения окончили, многие с выдающимся успехом. И в настоящее время работают по своей специальности» [240, с.34]. На детских ёлках русской колонии в Гельсингфорсе ежегодно присутствует около 200 детей, упоминания о количестве детей можно встретить в заметках, опубликованных в «Журнале Содружества»: «На ёлке [в] колонии присутствовало 225 детей, из них около 200 в возрасте от 2 до 13 лет, что придавало празднеству особенно милый характер» [110, с.26]. Главную поддержку детям эмигрантов оказывал Российский Земско-городской комитет помощи российским гражданам за границей (РЗГК, Зем-гор), который субсидировал Териокское реальное училище и четыре школы — в Териоках, Райволе, Куоккале и Келломяках и две гимназии — в Выборге и Перкьярви, а также четыре начальные школы. Гимназия в Гельсингфорсе и другие начальные школы существовали на взносы учащихся и на сборы, производимые педагогами [290]. Никакой помощи правительство русским школам не оказывало, и русские школы не имели прав финских школ. Попечительством над детьми занимались общественные организации: «Выборгский русский лицей для воспитанников выборгских русских школ», «Выборгское русское общество», «Общество заботы о русских детях» (Гельсингфорс).
Работа общественных организаций только отчасти решала проблему денационализации детей, препятствие этому процессу по-прежнему оставалось достаточно острым: «…детских книг в Зарубежье мало, и поэтому каждое новое детское издание, каждая новая детская книжка нам очень нужна и полезна» [159, с.38].
На этом фоне издание книг для детей в независимой Финляндии, где положение русских было постоянно сопряжено с политическими столкновениями, кажется почти невозможным. Однако в 1918 г. в Гельсингфорсе, выходит одна из немногочисленных книг для детей, изданных в Финляндии, которая обращена к сглаживанию внутренних этнических противоречий. «Финские дети» — это сборник рассказов о детях полковника и публициста Тимофея Васильевича Бунякина, написанных под псевдонимом Дядя Тим. Кроме этого сборника нам известны две публицистические статьи Т.В. Бунякина, одна из которых представляет собой биографический очерк о военном педагоге К.К. Абазе, изданный в Варшаве в издательстве «Офицерская жизнь» в 1920 г., вторая — рецензия на переиздание романа известного финского автора Й. Линнанкоски «Огненно-красный цветок» (в современном переводе — «Песнь о багрово-красном цветке») в переводе А.Я. Сипельгаса, опубликова 32 на в газете «Новая русская жизнь». Сборник рассказов «Финские дети» не получил широкого отклика в прессе, хотя по форме издание представляло собой популярные в 1920-е гг. в репертуаре берлинских русских издательств и практически отсутствующие на финляндском издательском книжном рынке книжки-картинки. По форме подвижной, интерактивной конструкции издания, о чем также свидетельствует наличие наклеек к изданию, книга адресовалась детям младшего возраста.
Более заметным изданием для детей стала научно-популярная книга «Наши друзья»: 1. Куры (1920), авторства бывшего агронома, управляющего русской газетой «Рассвет» (1919-1920) А.И. Белокопытова1. Предположительно книгу планировалось издать в нескольких выпусках, но вышел только первый том — «Куры», рассказывающий о поведении домашних птиц. Книга была издана с иллюстрациями художника и писателя С.В. Животовского, исполнившего иллюстрации к эпосу «Калевала», и с 1919 г., заведовавшего художественным отделом русской газеты «Рассвет» [162, с.277]. Автором предисловия к изданию стал писатель А.И. Куприн, служивший в то время в газете «Рассвет» в качестве журналиста. Во вступительном слове Куприн подчеркивает общую ценность детской литературы о животных и птицах: «Книжка А. Белокопытова о курах не претендует на выдающееся значение. В ней бесхитростно рассказан весь бытовой день курицы, а также жизнь цыпленка от зародышевого состояния до трехмесячного возраста. Но в ней есть такая неподдельная любовь к этим нашим пернатым “друзьям” и вложено столько милой наблюдательности, что ее не без интереса прочтут взрослые и дети» [58, с.1].
Русская детская книга в странах Балканского полуострова
Для многих русских эмигрантов первым направлением становились балканские страны; также как и страны-лимитрофы из-за соседства с Россией и странами Западной Европы, для многих эмигрантов они становились временным этапом пребывания. Численность эмигрантов в городах Турции, Болгарии, Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев, Румынии и Греции была неустойчивой и изменчивой. Анализ статистических данных указывает на то, что основные переселения происходили в период с 1919 по 1928 гг.1. Данные об общем количестве эмигрантов и детей в возрасте от 0 до 15-16 лет приблизительно можно установить на основе подсчетов исследований и архивных статистических данных. В Румынии при подсчете русских беженцев в 1919 г. находилось 68 детей в возрасте от 0 до 15 лет [17, л.1-115]. В Королевстве СХС в 1922 г. детей этого же возраста было 3844 [127, с.131]. В отправной точке для многих эмигрантов — в Константинополе — Регистрационным бюро учтено 3600 детей от 0 до 16 лет [9, л.62 об.]. В болгарских школах без указания возраста — в Шумене — 219, в Софии — 181 детей [221]. Количество детей в составе балканской ветви эмиграции характеризуется небольшим составом от общего числа беженцев — 18-25% детей, 65-70% людей в возрасте от 20 до 45 лет и 8-10% от 45 до 60 лет. Такое соотношение данных о количестве детей и взрослых демонстрирует преобладание работоспособного населения и небольшого числа детей, выехавших из России вместе с родителями, или сирот.
Феномен русской эмиграции характеризовался постоянными и множественными переселениями. Прибытие русских переселенцев началось еще до эвакуации первых организованных групп военных в апреле 1919 г. и продлилось и после ноября 1920 г.
Константинополь
На южном направлении первым пунктом, в котором образовалась русская культурная среда, стал Константинополь. Русские беженцы белой армии стали прибывать сюда уже в 1919 г. из Одессы, Новороссийска, Севастополя и Батуми.
Первой культурной инициативой стало открытие в октябре 1920 г. первой русской библиотеки-читальни Всероссийского земского союза и Всероссийского союза городов. В 1921 г. в Константинополе уже работало шесть русских библиотек-читален, гимназии и разнообразные курсы. Начиная с 1920 г. в Константинополе выходило несколько повременных периодических изданий. Например, 6 мая 1920 г. в Константинополе начала издаваться газета «Вечерние новости», монархический журнал «Державная Русь», всего вышло 3 номера в 1921, 1922 гг.; альманах «Жизнь и искусство» (1921); альманах «Зарницы» (1921), «Зарубежный клич» (1925), альманах «Наш путь» (1921), альманах «Наши дни» (1921) и другие [268, с.122; 198, c.264-338].
Одним из первых издательств, сумевшим доказать свое право на существование, было издательство «Русское эхо» (1920 г.), основанное О.Г. Зелю-ком на базе франко-русской газеты «Press du Suar». Книгоиздательство специализировалось на выпуске литературы прикладного характера, но пыталось выпускать и литературные произведения. В начале 1920-х г. в Константинополе действовали три русских типографии: «Press du Suar», Л. Бабока и «За рубежом» [154, c.26-27]. «В апреле 1921 г. по инициативе Г.Л. Пахалова, представителя парижского литературного журнала “Перезвоны”, на улице Пера был открыт книжный магазин “Культура”, где продавались книги, газеты и журналы на русском, английском и французском языках. При магазине действовала небольшая библиотека и типография» [268, c.122]. Книжный магазин при издательстве «Русская мысль» в 1920 г. предлагал читателям детям-эмигрантам сказку П.П. Ершова «Конек-Горбунок» и «Аленушкины сказки» Д.Н. Мамина-Сибиряка.
Книжный мир Константинополя в основном был представлен политической брошюрой и прессой, которая поставляла изгнанникам последние новости о положении дел на родине и в Европе. Эмигранты, попавшие в Константинополь, рассматривали пребывание там как промежуточный этап перед выездом в Европу. Например, исследователь М. Йованович отмечает полное отсутствие проявления русских эмигрантов в области науки в Кон 62 стантинополе: «Когда сегодня речь заходит о занятии наукой среди русских беженцев на Балканах, подразумевается широкая научная деятельность, которую русские развили в Югославии и Болгарии, но не в Константинополе, Греции и уж никак не в Румынии, где русской научной жизни практически не существовало» [127, с.327]. Исследователь связывает отсутствие проявления какой-либо творческой и научной работы с недостаточными условиями эмигрантского сообщества для организации научного сообщества и поддержки в лице правительственных органов в Греции и Румынии, в создании научных библиотек — важнейших условий для продолжения научной деятельности за пределами России.
Возможно, такое периферийное положение эмигрантов в Константинополе ставило издание книг для детей на последнее место в перечне выпускаемой продукции. Одними из причин этого были тяжелое материальное положение беженцев и отсутствие постоянного читателя.
Болгария
Болгарская общественность была настроена к прибывшим русским эмигрантам благоприятно. Организацией помощи беженцам из России, созданием и устройством культурно-просветительских организаций, школ и интернатов для детей занимался Всероссийский союз городов и Центральный общественный объединенный комитет в Болгарии, существовавший до 1931 г. Участие в устройстве беженцев и прибывших с ними детей особенно проявлялось в создании крупной сети русских учебных заведений и приютов. В 1925 г. в Болгарии было пять русских гимназий — в Софии, Шумене, Пеште-ре, Тырново-Сеймене и Варне, три детских дома в Варне, Софии и Пернике, два детских интерната в Софии и Варне. В 1922 г., по данным исследователя Д. Доскалова, в средних учебных заведениях Болгарии обучалось 1423 ребенка [83, с.154-155], в 1925 г., по данным Ц. Кёсевой, «во всех русских учебных заведениях страны обучалось всего 1549 человек, из которых 1,3 тыс. детей» [135, с.149]. Прибывшие дети, по словам преподавателя Шумен-ской гимназии А.П. Дехтерева «приезжают прямо с болгарской улицы и говорят, при этом, на трудно понятном воляпюке» [4, л.30]. Изменить ситуацию и помочь воспитателям и преподавателям в обучении детей беженцев могло издание русских книг и пособий для школ.
Культурно-просветительская деятельность в Болгарии была представлена широкой сетью общедоступных русских библиотек. В Софии было создано пять российских библиотек [135, с.102], старейшей из них была Пушкинская библиотека. Составы фондов были невелики, в 1921 г. в Пушкинской библиотеке было около 1000 томов, хотя количество читателей увеличивалось постоянно [7, л.101, л.239-240].
Книгоизданием на русском языке в Болгарии занималось «Российско-болгарское книгоиздательство», основанное в 1920 г. (по некоторым источникам в 1921 г.). Кроме издательской деятельности оно занималось печатанием и распространением своих и чужих изданий русских книг в Болгарии. Согласно издательскому каталогу только в 1923 г. в книжном магазине было представлено 1260 книг «Российско-болгарского книгоиздательства». Репертуар издательства был универсальным и включал произведения Л.Н. Андреева, А.А. Блока и других русских писателей, религиозно-философские сочинения С.Н. Булгакова, Н.С. Трубецкого, П.Б. Струве, материалы по истории революции и гражданской войны в России, книги о деятельности русских эмигрантов, воспоминания и т.д. Детские книги, вышедшие в издательстве: переработанная сказка А.Н. Афанасьева «Норка зверь. Русская сказка для детей» (1920), сказка «Три медведя» (ок. 1920) и «Сказка про Мильду и Зойлу» (1922) известного в русской Болгарии драматурга эмигранта Е.Н. Чирикова.
Недостаток литературы и учебных изданий удавалось восполнить благодаря появлению при болгарском представительстве Всероссийского союза городов книжного склада, куда поступали книги из Центрального книжного склада союза в Константинополе, других источников в Болгарии и за ее пределами. Склад распределял книги между эмигрантскими учреждениями и учебными заведениями. Одной из его задач также было комплектование эмигрантских библиотек [7, л.221-222].
В Болгарии также становится возможным участие педагогов русской эмиграции в создании учебных материалов для детей. В 1930-е гг. профессор Софийского университета и педагог русской эмиграции П.М. Бицилли составляет три хрестоматии — «Хрестоматия по истории русской литературы. Ч. I: Народная словесность и литература допетровского времени (IX-XVII вв.)» (Издание Российского Земско-городского комитета, 1931), «Хрестоматия по истории русской литературы. Ч. II: Литература XVIII века» (место издания на титуле Париж, однако отпечатана книга, как и предыдущая часть, в типографии «Древняя Болгария» в Софии) и «Краткая история русской литературы. Ч. II: От Пушкина до нашего времени» (1934). Эти издания оценивались современниками Бицилли, педагогами русского зарубежья, как попытки установление нового школьного канона в русском зарубежье. Работа над хрестоматиями была поручена Бицилли руководством Земско-городского комитета. Все три издания, очевидно, мыслились автором и заказчиком как собрание текстов, которые помогут выполнить педагогические задачи в обучении эмигрантов русскому языку1.
Типология детской книги русского зарубежья
Первые попытки дифференциации детских книг были организованы еще самими эмигрантами в специальной периодике и книжных каталогах, где содержалась информации о новых выпущенных книгах по отделам. Библиографическая информация о выходе новых детских книг освещалась в разделах «Книжная летопись» в журналах «Русская книга», «Новая русская книга», «Вестник русской книги». В книготорговом каталоге М.П. Кадиша и В.А. Гольденберга принята углубленная возрастная стратификация: книги для младшего возраста, среднего и старшего, что позволяет говорить о возрастной, авторской и тематической градации на книгоиздательском рынке, выявленной в библиографических изданиях. Возрастная стратификация, принятая в библиографических источниках, позволяет четко проследить несколько важных особенностей, характерных для той или иной возрастной категории. Во-первых, доля издания переводной литературы для старшего возраста (27) значительно превышает долю выпуска книг зарубежных авторов для младшего (6) и среднего возраста (11)1. Во-вторых, для среднего возраста также нехарактерен выпуск каких-либо жанровых или тематических серий; как правило, эта возрастная ниша заполняется учебной литературой, литературой для внешкольного чтения, сборниками и хрестоматиями. Для старшего и младшего возраста напротив — издательства выпускают разнообразные по форме и содержанию книжные серии — «Библиотека путешествий и приключений» (между 1920 и 1924), серия исторической прозы издательства А.Ф. Девриена (переизданы в эмиграции между 1921 и 1922), серия «А.Б.В. Серия детских книг с занимательными картинками в красках, со стихотворным текстом» (между 1920 и 1928) для малышей, «Полотняная Библиотека-Малютка» (1923) и т.д.
Общая заметная тенденция для всего книгоиздания 1920-1956-х гг. в том, что преобладает ориентация авторов и издателей на детей младшего возраста. Это проявляется в выборе форматов книг, их оформлении и тематике: книжки-картинки, книжки-игрушки, книги-кубики, книги-ленты.
В таком оформлении изданы серии: «А.Б.В. Серия детских книг с занимательными картинками в красках, со стихотворным текстом» (между 1920 и 1928) издательства О.Дьяковой, книжки-картинки «А», «Б», «В» (между 1920 и 1928) издательства «Волга». Типы изданий для детей младшего возраста имеют свои особенности: малый формат и преобладание картинки над текстом. Значительным минусом в оформлении малоформатных изданий и сборников для детей младшего возраста является частое отсутствие автора или составителя на обложке, что существенно затрудняет установление круга авторов для большей доли изданий. Так, например, ни одна книга Ш.Перро («Красная шапочка» изд. «Новая книга» (1924), «Изд. Я.Оренштайна» (между 1919 и 1932), «Кот в сапогах» изд. «Новая книга» (1924), «Изд. Я.Оренштайна» (между 1919 и 1932)), «Золушка» «Изд. Я.Оренштайна» (между 1919 и 1932)) не содержит имени автора на обложке.
Обратившись к эмигрантским источникам 1920-1950-х гг., мы обнаружим, что в них, главным образом, отразился сам факт существования детской книги, репертуар, тематика и количественные характеристики. Кроме того, издательская адресация детской книги имела выраженную дифференциацию по читательскому назначению, поэтому авторам исследования представляется важным развить и выделить ключевые особенности изданий для детей, выпущенных в эмиграции.
К настоящему времени сложилась устойчивая система определений типов и видов современных изданий. Виды изданий определены в соответствии с ГОСТом «Издания. Основные виды. Термины и определения. ГОСТ. 7.60. — 2003», которые будут актуальны для детской книги, изданной в эмиграции:
1) Целевое назначение. Издатели выпускали для детей книги и журналы по следующим характеристикам читательского назначения: литературно-художественные издания (Андерсен Г.Х. «Сказки» (1920), «Про лису и колобка» (1920)), учебные издания (Вахтеров В.П. «Русский букварь» (1920), Давис Я. «Родной мир» (1921)), научно-популярные издания (Вегенер Г. «Из воспоминаний путешественника» (1923), Гильдер В.Г. «Гибель экспедиции Жаннетты» (1923)), духовно-просветительские (Воздвиженский П.Н. «Моя первая священная история» (1929), Иогансон В. «Чудесная ёлка» (1948)), издания для досуга (Дехтерёв А.П. (Алексий) «Древнерусские игры» (1938), «Русские загадки с картинками» (сост. Е. Кирштейн) (1939)). В данном случае выделены основные категории видов издания. Примеры видов изданий представлены в Приложении № 4 настоящей работы.
2) Читательский адрес. Объект нашего исследования обращен к конкретной группе читателей, выделенных в ГОСТе в группу изданий «для детей и юношества». Наиболее распространенной формой дифференциации по этому признаку новых изданий, выходивших за рубежом, среди педагогов и издателей — деление по возрастам. Е.А. Елачич в «Указателе изданных за рубежом России книг для детей и юношества» определяет следующую градацию: «I. Дошкольный возраст – до 6 лет. А. Книги-картинки. Б. Рассказы и сказки. II. Младший возраст – 6, 7, 8 и 9 лет. III. Средний возраст – 9, 10, 11 и 12 лет. IV. Старший возраст – 12, 13 лет и старше. А. Беллетристическая. Б. Научно-популярная» [109, с.6]. Вопросы читательского адреса, по мнению Е.А. Елачича следует решать с помощью руководства чтением. Педагог выстраивает параллель между читательским адресом и пониманием текста ребенком в соответствии с его жизненным опытом. «Не следует спешить давать детям книги, написанные для взрослых. Преждевременное чтение произведений, недоступных пониманию и духовным переживаниям ребенка, не принесет никакой пользы и только приучает ребенка читать, не понимая. С другой стороны, столь же неправильным является искусственное задерживание юного читателя исключительно на «специально детской» литературе. Начиная примерно с 12 лет детей необходимо постепенно приобщать и к общей художественной литературе, разумеется выбирая из нее то, что может быть данному ребенку доступно» [109, с.5]. Возрастная характеристика книг для детей в издательских каталогах не имеет числового обозначения или конкретных временных рамок. «Каталог книг, вышедших вне России по июнь 1924», составленный М.П. Кадишом и В.А. Гольденбергом, изданный Союзом русских издателей и книгопродавцев в Германии, демонстрирует издательскую точку зрения на возрастное разделение изданий «для детей и юношества» следующим образом: младший возраст – (199 изданий), средний – (63 издания) и старший – (56 издания). Такая же градация представлена в журнале «Русская книга». В каталоге крупнейшего книжного магазина «Москва» издания для детей не дифференцируются и представлены в общем разделе «Книги для детей». Современный ГОСТ «Издания. Основные виды. Термины и определения. ГОСТ. 7.60. — 2003» устанавливает крайнюю границу издательского маркера, определяющего «детскую» книгу: «Издание, содержащее произведение художественной литературы или познавательного характера, выпущенное для читателей до 17 лет и отличающееся особым художественным и полиграфическим оформлением» [78]. В соответствии с возрастной градацией, определенной Е.А. Елачичем и современным ГОСТом, читательский адрес имеет следующую классификацию для нашего исследования: книги для дошкольного возраста (до 6 лет), книги для младшего возраста (с 6 до 9 лет), книги для среднего возраста (с 9 до 12 лет), книги для старшего возраста (с 12 до 17 лет).
3) Состав основного текста и знаковая природа информации. Материальная структура и сущность информации детской книги представлена в репертуарах издательств следующим образом: моноиздание (содержит одно произведение) —таким образом издано большинство изданий для детей (Андерсен Г.Х. «Гадкий утенок» (1946), Ершов П.П. «Конек-горбунок» (1933)); сборники, содержащий несколько произведений, также присутствует в репертуаре издательств, но существенно в меньшем количестве («Радуга: русские поэты для детей» (1922), «Цветень: сборник для детей» (1922)). Знаковая природа изданий определяется преобладанием текста в композиции изданий или его отсутствием. В данной работе нами были выявлены и проанализированы текстовые издания, альбомы и изоиздания, большую часть объема которого занимает иллюстративное изображение. Таковыми являются преимущественно книжки-картинки, выпущенные в серии «А.Б.В.»: «Веселые музыканты. Еж и заяц книжка картинка» (Берлин, 1922) (Серия Б. Книжки-картинки); «Волк и семеро козлят: книжка картинка» (Берлин, 1922) (Художественные книжки-картинки. Серия А. № 2); Красная шапочка. Снегурочка: книжка-картинка» (Берлин : Волга, 1922. – (Серия Б. Книжки-картинки).
Детская книга в критике русского зарубежья
Первыми центрами изучения новой литературы для детей становятся Берлин и Прага. Благоприятные экономические условия на фоне «берлинского издательского книжного бума» и русская акция, проводимая чехословацким правительством, в 1920-е-1930-е гг. создают условия и площадки — специальные издания для изучения детской литературы.
Одним из ведущих центров критики и анализа литературы всего десятилетия 1920-х гг. был педагогический журнал «Русская школа за рубежом» (далее РШЗР) (1923-1931), организованный в Праге по результатам Всеэмиг-рантского съезда русских учителей средней и начальной школы.
С 1923 г. новые детские книги в журнале рецензирует Евгений Александрович Елачич (1880-1945) (57 рецензий), а затем с 1927 г. разделом «Детская книга» руководит Николай Федорович Новожилов (псевд.: Н.Ф.Н., Н.Н.), ведущий просветительского отдела Института изучения России (Прага). С этого же года рецензии составляются «Комиссией по детскому чтению» при Институте изучения России. «Комиссия по детскому чтению» (76 рецензии), осуществляющая свою деятельность в Праге в период с 1926 по 1928 гг., представляла собой еще один научный институт, занимавшийся сбором, изучением и рецензированием детской литературы в странах эмиграции. Рецензии комиссии публиковались в «Русской школе за рубежом» и в газете «Известия Комиссии по детскому чтению» (1928, № 1-2).
Всего за период существования журнала было прорецензировано 140 детская книга, из них 99 получили одобрение педагогов и были рекомендованы к прочтению детям.
До 1927 г. отделом фактически руководит педагог и писатель Е.А. Ела-чич, интересовавшийся вопросами детского чтения, еще будучи членом Постоянной комиссии по устройству народных чтений в России в 1905 г., а затем в 1911-1917 гг. редактором критико-библиографического журнала «Что и как читать детям?». В России он пишет несколько статей, посвященных вопросам детского чтения и критики: «В защиту детской литературы», «Место морали в детской литературе», «Сказки как материал для детского чтения», «Басни Крылова как материал для детского чтения», «О критике детской литературы самими детьми» и др. Оказавшись в эмиграции в Сербии после революции, Елачич продолжает насыщенную просветительскую деятельность в области русской литературы и педагогики. С 1921 г. и до конца жизни Е. Елачич преподает природоведение, химию и немецкий язык в 1-й Русской мужской гимназии в Белграде [11], читает лекции по истории русской музыки и руководит созданным им «Союзом ревнителей чистого русского языка». Деятельности союза вменялось «внимательно следить за правильностью и чистотою русской речи подрастающих на чужбине русских детей» [2, л.306].
Программа Елачича оказалась очень актуальна в эмигрантском сообществе, обеспокоенном денационализацией детей и потерей языковой среды. Похожие темы нашли отражение в работах И.С. Светова, В.Н. Бобринской, Н.Ф. Новожилова и других педагогов.
В 1923 г. Е. Елачич присоединяется к редколлегии одного из самых влиятельных педагогических журналов русского зарубежья — «Русская школа за рубежом». Будучи естественником по роду деятельности, Елачич рецензирует преимущественно научно-популярную литературу по географии, химии и биологии; как правило, эта литература не имеет издательской маркировки об адресации, но Елачич рекомендует ее к прочтению подросткам, учащимся средних школ. Структура его критических очерков строится, главным образом, на пересказе содержания книги, отрицательных и/или положительных сторонах произведения — резюме «рекомендуется/не рекомендуется» и предполагаемая возрастная адресация: «Удачной эту книгу назвать никак нельзя: нельзя, по-моему, и признать ее желательною для чтения юных читателей. Исторического развития она не дает, понять детям современности не поможет» [96, c.120]; «Все это так неестественно, так видимо придумано и нарочито усложнено и все так неправдиво, что положительно следовало бы предостеречь юных читателей от потери времени на чтение подобной фабрикации» [97, c.121]. Содержание рецензий направлено на то, чтобы предостеречь детей и руководителей детским чтением — педагогов и родителей от плохой и вредной литературы, чтобы в условиях бесконтрольного книгоиздательского рынка эмиграции, с отсутствием какой-либо цензуры, и беспорядочных публикаций авторов-однодневок, читатель и покупатель детской книги в условиях постоянной финансовой нестабильности сделал правильный выбор. Для этого Елачич использует самые резкие эпитеты в своих очерках: «Есть ли хоть тень пользы от чтения подобной, отнюдь не поэтической чепушинки? Сомневаюсь, но вред в такой книге, по-моему, есть несомненный» [107, c.216]; «Прекрасная книга, заполняющая собою вполне определенный пробел в нашей литературе» [105, c.115].
Обязательным свойством удачной книги Елачича приписывается правдивость описываемых в книге событий и отсутствие искусственности в диалоге автора с читателем, подделывания под искусственный язык ребенка: «Как всегда у Желиховской многое написано прямо с жизни, описания верны и живы, но повесть не лишена и искусственных элементов, обычных в рассказах “для детей”» [100, c.215]. Выбор рецензируемых произведений показывает, что такими свойствами обладает преимущественно литература без адресации, научно-популярная литература для взрослых, переводы книг зарубежных детских писателей классиков, поэтому оценку «рекомендуется» в разделе получают книги, выпадающие из привычного издательского репертуара в детском сегменте, — В. Станкевич «Менделеев — великий русский химик», В. Стеклов «Галилео Галилей: биографический очерк», Е. Павловский «Ядовитые животные и значение их для человека» и т.д. При этом автор предостерегает руководителей чтением от чтения детьми взрослой литературы: «Не следует спешить давать детям книги, написанные для взрослых. Преждевременное чтение произведений, недоступных пониманию и духовным переживаниям ребенка, не принесет никакой пользы и только приучает ребенка читать непонимая» [109, c.5]. Позиция Елачича была связана с постоянным стремлением дать ребенку реалистичный взгляд на общественную действительность в литературе и пресекать искажение исторических фактов. Однако таким образом в разделе влиятельного педагогического журнала критик транслирует еще одну черту, характеризующую состояние детской литературы в эмиграции, распространенную и среди других авторов-рецензентов, идею отсутствия детской литературы в эмиграции как жанровой разновидности: «Но в пренебрежении к детским книгам есть нечто, может быть, худшее и во всяком случай более общее; не в одной лишь эмиграции детскую литературу как бы исключают из настоящей литературы. На нее смотрят как на пустяки, “детские игрушки” подделываются под какие-то якобы детские интересы и большей частью не заботятся ни о художественности, ни о глубине таких произведений. Первое следствие: подделка часто бывает неудачной.
Дети обычно любят книги, написанные не нарочито для них» [280, c.4]; «…самым сильным орудием является печатное слово, что книга в деле воспитания — все. У русских детей русской книги нет. Русская детская книга не существует» [65, c.2]. Эта мысль по-разному интерпретируется в эмигрантских сообществах от поддержки замещения в чтении ребенка детской литературы произведениями для взрослого читателя — в статьях педагогов русского зарубежья, и до сетования писателей и редакторов газет на преобладание некачественной литературной подделки, но в общем демонстрирует практически полное отсутствие произведений и авторов, пишущих для подростковой аудитории. Именно той аудитории детей, которые покинули Россию в школьном возрасте, т.е. изучали русский язык в России и продолжают обучение в эмиграции и более других подвержены потере национальной идентичности.
Отрицательные отзывы (20) получают книги, в которых происходит смешение фантастического вымысла с реальностью, отчего смысл и польза этих произведений становятся вредны для детских умов. Естественник Ела-чич претендует на достоверное, реалистическое изображение окружающего мира и поэтому выступает противником смешения «поэтической чепушин-ки» с действительностью живой природы и техническими механизмами в научно-популярной литературе по методу «научить забавляя» [108, c.115]: «В данном случае маленького читателя в долженствующей быть интересной форме сказки хотят познакомить с некоторыми специальными сторонами железнодорожного дела. … Как всегда, при подобном методе популяризации, объяснения выходят тяжеловесными и скучными. … Почему это нельзя было изложить более естественно и без этой комедии одухотворения предметов» [108, c.115]. Вместе с тем Елачич отказывается от преподнесения познавательного материала в фокусе педагогического наставления.