Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Особенности правового регулирования факторинга в Российской Федерации
1.1 Основные этапы развития факторинговых отношений 18
1.2 Формирование и развитие института факторинга в Российской Федерации 27
1.3 Предмет договора факторинга 43
1.4 Проблемы квалификации и средства правовой защиты при оборотном факторинге 56
1.5 Проблемы квалификации и средства правовой защиты при выкупном факторинге 71
Глава 2. Факторинг в международном частном праве
2.1 Критерии применимости Конвенции о факторинге 86
2.2 Lex voluntatis при определении права, применимого к факторинговым отношениям 100
2.3 Действие наиболее тесной связи и других коллизионных правил в отношениях по факторингу согласно российскому праву 120
2.4 Правовые последствия и риски интерцессии при факторинге 141
Глава 3. Конфликты, возникающие при факторинге во взаимоотношениях с третьими лицами
3.1 Правовые основания и предпосылки для заявления возражений против требований факторов со стороны должников 157
3.2 Действующие правовые ограничения в отношениях, связанных с трансграничными факторинговыми сделками 183
3.3 Факторинг и вопросы смежного законодательства 210
Заключение 242
Библиография 256
- Основные этапы развития факторинговых отношений
- Проблемы квалификации и средства правовой защиты при выкупном факторинге
- Правовые последствия и риски интерцессии при факторинге
- Факторинг и вопросы смежного законодательства
Основные этапы развития факторинговых отношений
В настоящее время в научной доктрине отсутствует исключительный подход в отношении вопроса о генезисе и содержании факторинговых отношений, а также сложившихся в рамках этих отношений производных терминов, таких как фактор, факторинговый контракт или операция и т.п.
Элементарный анализ справочной деловой литературы, в том числе финансовых, экономических и бизнес-словарей24, показывает, что в ней используются схожие по своей сути, но вместе с тем своеобразные способы толкования факторинговой деятельности. Кроме того, существуют различные концепции относительно места и времени происхождения данных отношений – американская, английская, элементарная и др.25
Такое положение вещей не является исключительной особенностью отечественной действительности, и в зарубежных периодических изданиях также отсутствует единство по указанным вопросам26. Не углубляясь чрезмерно в данные обстоятельства, полагаем необходимым обратить внимание на следующие важные вопросы.
В первую очередь, необходимо отметить, что термины «факторинг», «фактор» и иные производные из него не оставались неизменными. На том или ином конкретном историческом отрезке времени их экономическое и правовое содержание менялось. Данное явление, в частности, обусловлено сменой географических широт, поскольку в разных местах деловая практика и правовое регулирование естественным образом разнятся. В настоящее время факторинг толкуется также с учетом соответствующей сферы применения и субъекта толкования.
В одном из первых комментариев к ГК РФ указывалось, что факторинг сложился на основе практики предоставления ряда коммерческих и финансовых услуг для производителей продукции их представителями в лице различных торговых компаний, осуществлявших сбыт такой продукции27, вследствие чего для этих посредников было введено специальное обозначение «фактор». Они участвовали в схемах реализации производственных товаров на условиях консигнации28, в том числе осуществляя подбор клиентской базы. Факторы при этом занимались администрированием и истребованием долгов, авансированием платежей и кредитованием представляемых ими производителей.
Под условиями о консигнации, как правило, понимается разновидность договора комиссии29, когда продукция продается со складов либо агента-комиссионера (консигнатора), либо собственника (консигнанта), который так и остается собственником до ее реализации комиссионером (консигнатором) в пользу третьих лиц. При этом комиссионер в финансовом плане несет ответственность именно за реализацию товара, его продвижение, в то время как хранение и подготовка товара осуществляется за счет принципала30.
Следовательно, факторы обеспечивали продажу произведенных товаров своим клиентам и становились обязанными перед третьими лицами, вступая с ними в непосредственные отношения по исполнению сделки31. Вследствие чего проданный товар поступал в фактическое и (или) юридическое распоряжение третьего лица, с которым у производителя – собственника продукции непосредственных договорных отношений не было.
В подобных случаях, когда отсутствовал эффективный контроль над реализованной продукцией (необходимо учесть при этом, что она могла неоднократно перепродаваться впоследствии, образуя факт добросовестного приобретения)32, клиенты стали настаивать на предоставлении им гарантий оплаты от лиц, с которыми у них имелись договорные отношения, то есть от факторов. Клиенты-производители независимо от иных обстоятельств полагали, что их требования были справедливыми, учитывая, что они соглашались на подобные отношения именно из-за своих представителей-посредников вследствие сложившихся между ними исключительно доверительных отношений. В результате агенты-факторы обязаны были защищать их интересы и нести ответственность перед своими клиентами за подбор несостоятельных покупателей33.
В свою очередь, факторы стали настаивать на том, чтобы принимать на себя обязательства, связанные с гарантированием своих клиентов от риска полной или частичной неплатежеспособности со стороны третьего лица, подобранного ими же, за отдельную и разумную плату. Данная обязанность факторов обозначается как обязательство делькредере34, что с учетом термина «агент» дополнительно свидетельствует о необходимости наличия особого кредита доверия между клиентом и фактором.
Требования факторов, очевидно, мотивировались необоснованной компенсацией возможных рисков за их счет, тогда как все вовлеченные в процесс стороны являлись коммерческими участниками оборота, что представлялось для них неразумным35. При этом, как известно предпринимательская деятельность характеризуется осуществлением ее каждым самостоятельно и именно на свой риск в целях систематического получения соответствующей прибыли36.
Для сравнения, согласно действующим нормам гражданского законодательства комиссионер по общему правилу не отвечает перед комитентом за неисполнение третьим лицом сделки, заключенной с ним за счет комитента, кроме случаев, когда комиссионер не проявил необходимой осмотрительности в выборе этого лица либо принял на себя ручательство за исполнение сделки (делькредере). В случае неисполнения (неоплаты) выбранным им третьим лицом сделки его обязанности ограничиваются уведомлением об этом неприятном факте комитента, сбором необходимой документации по сделке с последующей ее передачей, а также уступкой по требованию комитента прав по такой сделке37.
В подобных случаях единственным приемлемым способом обеспечить свои интересы для производителя-собственника является получение ручательства именно от своего посредника. При этом ручательство, то есть обязательство делькредере, признается отдельным способом обеспечения исполнения обязательств согласно правовой позиции Высшего Арбитражного суда Российской Федерации (далее – ВАС РФ), вследствие чего оно, очевидно, имеет и самостоятельную ценность38.
На основе изложенного можно сделать вывод о том, что особенности факторинга связаны с устойчивым, длящимся исполнением на системной основе в отношениях между фактором и его клиентом. Следовательно, характеристики договаривающихся сторон очень важны в факторинговых отношениях, а сам контракт обусловлен личностью его участников (intuitu personae)39.
Таким образом, факторинговая деятельность так или иначе всегда ассоциировалась и была тесно связана с разнородным комплексным обслуживанием торговых сделок. При этом сделки по продаже товаров, работ и услуг всегда предусматривали отсрочку или рассрочку платежа. Необходимость привлечения посредников-факторов оправдывалась неразвитостью средств сообщения, наличием у них специальных компетенций, включая знания местного законодательства, тесных и обширных экономических контактов, способствующих организации торговой и производственной кооперации, а также иных возможностей. Существенное значение имел особо доверительный характер отношений между вовлеченными в факторинговую деятельность лицами.
Проблемы квалификации и средства правовой защиты при выкупном факторинге
Если факторинговый контракт был смоделирован по схеме купли-продажи уступаемых фактору требований, на наш взгляд, практическое значение имеют следующие вопросы. В отношении к трансграничным факторинговым контрактам это вопрос о том, включаются ли в объем ст. 824 ГК РФ в редакции ФЗ № 212-ФЗ исключительно нормы национального законодательства или же к таким отношениям, в том числе применимы положения соответствующих международных соглашений с участием Российской Федерации.
Предлагаем рассмотреть данный вопрос на примере одного из авторитетных источников международного договорного права Конвенции Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров (далее – Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров)148, участником которой является и Россия149.
В п. 5 ст. 824 ГК РФ в редакции ФЗ № 212-ФЗ нет очевидного разделения на внутринациональные нормы или международные. Дословно там указано, что применяются именно правила о купле-продаже. При этом при разбирательстве дел как арбитражные суды, так и арбитражные институции, принимая во внимание, что Россия является участником Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи, когда речь заходит о международной купле-продаже при условии, что применимым является российское право150, указывают, что в силу п. 4 ст. 15 Конституции РФ, а также ст. 7 ГК РФ в качестве основного статута подлежат применению положения названной Конвенции, а субсидиарно – нормы российского гражданского законодательства151.
Нормы международного договора имеют приоритет перед нормами внутреннего законодательства России152. Применительно к гражданско правовым отношениям, осложненным иностранным элементом, указанное означает, что если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, – это исключает возможность определения на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами (п. 3 ст. 1186 ГК РФ).
Исключением из этого общего правила является случай отказа от применения положений Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи на основе соглашения сторон соответствующей сделки153. Например, когда в качестве применимого права стороны определили не само право, а законодательство России, то есть ту часть российской правовой системы, которая включает в себя только нормативные акты, регулирующие гражданско-правовые отношения внутри страны, и не охватывает международные договоры РФ154. Хотя по данному вопросу у арбитражных государственных судов имеется альтернативная точка зрения, согласно которой каких-либо специальных требований к терминологии, используемой в оговорке о применимом праве, закон не предусматривает. Следовательно, стороны могут использовать не только термин «право», но и такие термины, как «нормативные акты», «законодательство» того или иного государства155.
В этой связи, по нашему мнению, по умолчанию в факторинговом контракте об ограниченных условиях применения норм российского права, например, когда оно является применимым в силу норм коллизионного права, а не соглашения о применимом праве, можно исходить из общего правила о применимости к нему положений Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи. Вероятность того, что стороны выкупного факторингового контракта будут целенаправленно исключать действие названной Конвенции из сферы ее применения к их отношениям, представляется сомнительной. Поскольку такой правовой риск может не являться для них очевидным, в том числе вследствие новизны правил, вводимых посредством ФЗ № 212-ФЗ. Данный вывод в том числе основан на п. 4 ст. 454 ГК РФ, а также ст. 2 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи. Единственным очевидным исключением может быть ситуация, когда наряду с обязанностью оплаты такой безоборотной уступки по договору факторинга превалирующими являются иные функции (услуги), оказываемые фактором в рамках этого договора156.
Когда договор факторинга не содержит обязательства клиента нести ответственность за долг должника по основному договору, единственными техничными средствами защиты для фактора в кризисных ситуациях являются требования об изменении (замена одного требования другим аналогичным, уменьшение покупной цены и др.) или расторжении договора факторинга (отказ от уступки с возвратом денежных средств). Поскольку клиент, по существу, выбывает из основного договора, равно как и из факторингового, вследствие совершенной им уступки без оборота на себя.
При расторжении договора факторинга происходит обратный переход прав требований по основному обязательству157, то есть уступаемое право (требование) вновь возвращается клиенту после расторжения договора, а фактор вправе истребовать денежные средства, перечисленные им клиенту, если другая сторона неосновательно обогатилась158. Факт того, что фактор может защитить свои права путем взыскания долга, сам по себе не препятствует предъявлению требования о расторжении договора как альтернативного способа защиты, поскольку выбор конкретного способа защиты находится в воле кредитора159.
Сложившаяся судебная практика исходит из того, что контрагент, предоставивший другой стороне исполнение по договору и получивший при этом неравноценное исполнение, после изменения договора не лишен права истребовать ранее исполненное по правилам о кондикции, которые применяются субсидиарно160. Иной подход означал бы нарушение эквивалентных начал гражданского законодательства и допустимость неосновательного обогащения. При этом не исключается возможность истребовать в качестве неосновательного обогащения полученные не только при расторжении, но и при изменении договора денежные средства, если встречное удовлетворение получившей их стороной не предоставлено и обязанность его предоставить отпала161. Данный подход соответствует п. 2 ст. 81 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи, если других средств правовой защиты не остается (ст. 1102–1103 ГК РФ).
В этой связи возникают вопросы о том, допустимы ли способы защиты, применяемые к отношениям по купле-продаже к договорам факторинга, и если да, то по какому основанию, в каком объеме и так далее. Проблема заключается в том, что дебиторская задолженность представляет собой сумму долгов, причитающихся предприятию от юридических или физических лиц в итоге хозяйственных взаимоотношений с ними. По экономическому содержанию дебиторская задолженность является задолженностью покупателей за отгруженные товары и сданные работы, оказанные услуги, подлежащие оплате162. В силу ст. 128 ГК РФ имущественные права представляют собой самостоятельные объекты прав, не относящиеся к категории вещей.
Правовые последствия и риски интерцессии при факторинге
На наш взгляд, с точки зрения национального права при оборотном факторинге, когда предполагается ответственность клиента перед фактором за исполнимость уступленного требования, по существу происходит присоединение клиента к обязательствам должника по оплате по основному договору, которое в результате такого присоединения трансформируется в обязательство с множественностью лиц на стороне должника. Следует отметить, что само по себе присоединение к чужому долгу добавляет еще одного основного должника, не порождая нового обеспечительного обязательства. Поэтому сделка по присоединению к чужому долгу отлична от договора поручительства305.
Основы законодательного регулирования соглашения о принятии предпринимателем на себя чужого долга (интерцессия) содержатся в абз. 2 п. 1, п. 3 ст. 391 ГК РФ применительно к соглашению кредитора (фактора) и нового должника (клиента), вступающего в долг. При этом особенность такого регулирования охватывает, в том числе последствия исполнения обязательства новым должником, к которому в силу абз. 2 п. 3 ст. 391 ГК РФ в порядке суброгации (пп. 5 п. 1 ст. 387 ГК РФ) переходят права кредитора по этому обязательству, если иное не предусмотрено соглашением между первоначальным должником и новым должником или не вытекает из существа их отношений. Приведенное специальное последствие исполнения обязательства одним из должников является исключением из общего правила (пп. 1 п. 2 ст. 325 ГК РФ), определяющего переход в порядке регресса к исполнившему обязательство должнику права требования к остальным должникам в равных долях за вычетом доли, падающей на него самого306.
При интерцессии (оборотном факторинге) происходит кумулятивный перевод долга и по умолчанию с субсидиарной ответственностью клиента307. Разница между кумулятивным и привативным переводом долга заключается в том, что в последнем случае первоначальный должник полностью выбывает из основного обязательства, а его место занимает новый должник (клиент), который становится обязанным перед кредитором (фактором). При этом в случае исполнения после привативного перевода долга новым должником своих обязательств перед кредитором погашается его собственный долг. Подобное исполнение в отличие от случаев поручительства или кумулятивного принятия долга не предоставляет новому должнику прав требований (суброгационных или регрессных) к первоначальному должнику308.
Как отмечается, по договору оборотного факторинга возврат сумм финансирования обеспечивается произведенной клиентом фактору уступкой денежного требования. При этом клиент остается обязанным перед фактором за остаток долга. Исполнение собственного обязательства не может обеспечиваться собственным поручительством как противоречащее основным началам и смыслу глав 23 и 43 ГК РФ309. Следовательно, интерцессия в случае с факторингом не является срочным и акцессорным по отношению к основному договору обязательством, поскольку осуществляется по другому, в том числе самостоятельному договорному и законному основанию. Поэтому обязательства клиента перед фактором, по общему правилу, могут прекращаться только в результате надлежащего исполнения обязательств самого клиента перед фактором. При этом клиент отвечает за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства по основному договору третьими лицами, на которых было возложено исполнение, если законом не установлено, что ответственность несет являющееся непосредственным исполнителем третье лицо310.
Отличительной особенностью принятия на себя долга при факторинге, следующей из обеспечительной цели уступки в совокупности с обязательством нести ответственность за исполнимость уступленного требования третьим лицом, является одновременное с этим возложение его первоочередного исполнения на это третье лицо, являющееся должником по основному договору. Обеспечительная цель уступки в подобных случаях заключается в расширении механизмов получения кредитором причитающегося ему по обязательствам исполнения из факторингового контракта. Общий следующий из этого принципиальный подход заключается в том, что не может даваться такое толкование, в результате которого допускалось бы ущемление интересов самого кредитора против его воли, а равно нельзя осуществлять исполнение в ущерб кредитору311. Например, при частичном исполнении новым должником обязательства, перешедшее к нему в порядке суброгации от кредитора право требовать исполнения от первоначального должника не может использоваться во вред кредитору.
Арбитражные суды указывают, что из принципа добросовестного осуществления гражданских прав (ст. 10 ГК РФ) следует, что новый должник (клиент), частично исполнивший обязательство перед кредитором (фактором), не имеет права на удовлетворение своего требования к первоначальному должнику до полного удовлетворения требований кредитора по тому же самому обязательству. Данный вывод, в том числе основан на допустимости применения к отношениям по договору интерцессии в силу п. 1 ст. 6 ГК РФ регулирования, действующего в обеспечительных сделках при солидарной обязанности должников перед кредитором. Согласно этому регулированию кредитор может самостоятельно осуществлять свои права в отношении оставшейся части требования преимущественно перед дополнительным должником, обеспечившим частичное исполнение, до их полного удовлетворения312.
По смыслу приведенных норм права, а также ст. 1216.1. ГК РФ переход прав требований к клиенту в результате исполнения им обязательств за должника является самостоятельным основанием возникновения прав в трансграничных отношениях. В подобных случаях устанавливается, что при удовлетворении третьим лицом (клиентом) требования кредитора (фактора) к должнику переход прав кредитора к такому третьему лицу (новому кредитору) определяется по праву, подлежащему применению к отношениям между первоначальным (фактором) и новым кредитором (клиентом), если иное не вытекает из закона или совокупности обстоятельств дела313. Вместе с тем, из положений ст. 1216.1. ГК РФ не совсем понятно, какое все-таки право нужно применять в подобных случаях.
Для разрешения данного вопроса необходимо определить суть (тесную связь через характерное исполнение) обязательства нового кредитора (клиента), произведшего исполнение в пользу старого (фактора). В данном случае существо обязательства состоит в произведении платежа новым кредитором за должника перед старым. Иных осязаемых обязательств у старого-нового кредитора не усматривается. Следовательно, на наш взгляд, оно должно определяться по правилам абз. 5, 6 ст. 316 ГК РФ по праву местонахождения фактора или обслуживающего его банка.
Можно исходить из того, что ст. 1216.1. ГК РФ буквально не требует, чтобы исполнение со стороны клиента рассматривалось самостоятельно с выводом его из-под действия права, подлежащего применению к договорным отношениям по факторингу в целом. При таком подходе, скорее всего, будет иметь место дополнительная ссылка на пп. 9 п. 2 ст. 1211 ГК РФ. Вместе с тем, такой подход будет приводить фактически к тем же правовым последствиям, а именно применению права по месту нахождения фактора, но при отрицании самостоятельного значения факта суброгации.
Факторинг и вопросы смежного законодательства
Присоединение России к Конвенции о факторинге, в том числе обосновывалось существовавшей в связи со ст. 9 и ст. 19 Федерального закона от 10.12.2003 г. № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» (далее – ФЗ «О валютном контроле»)419 проблемой невозможности осуществления валютных операций между факторинговыми компаниями и их клиентами резидентами-экспортерами, что влекло неоправданные конкурентные преимущества для иностранных банков и финансовых компаний. Отдельно отмечались проблемы применения договоров факторинга на практике, в том числе из-за формальных требований законодательства о валютном контроле по репатриации валютной выручки420.
Соответствующие изменения были внесены, и на сегодняшний день без ограничений допускается осуществление валютных операций между резидентами, связанных с расчетами в иностранной валюте в рамках заключенных между ними договоров финансирования под уступку денежного требования (факторинга), по которым резидентам, являющимся финансовыми агентами (факторами), были уступлены денежные требования иностранной валюты или валюты РФ, причитающейся резидентам (клиентам), являющимся в соответствии с условиями внешнеторговых договоров (контрактов) с нерезидентами (должниками) лицами, передающими этим нерезидентам товары, выполняющими для них работы, оказывающими им услуги, передающими им информацию и результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них421. Вместе с тем, по вопросам репатриации валюты из-за рубежа остались, в частности, следующие проблемы.
Под репатриацией по смыслу законодательства о валютном контроле понимается обязанность резидента обеспечить: 1) получение от нерезидентов на свои банковские счета в уполномоченных банках иностранной валюты или валюты РФ, причитающейся в соответствии с условиями внешнеторговых контрактов за переданные нерезидентам товары, выполненные для них работы, оказанные им услуги; 2) обратный возврат денежных средств, уплаченных нерезидентам за неввезенные в РФ (неполученные на территории России) товары, невыполненные работы, неоказанные услуги, непереданные информацию и результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них; 3) получение от нерезидентов на свои банковские счета в уполномоченных банках иностранной валюты или валюты РФ, причитающейся в соответствии с условиями внешнеторговых договоров займа422.
Обязанность по репатриации вместе с тем дополняется, в частности, самостоятельными обязанностями по надлежащему оформлению субъектами валютного контроля документов и их представлению, сообщению (раскрытию) соответствующей информации для органов валютного контроля и уполномоченных банков, а также устанавливаемым в этой связи порядком учета и контроля валютных операций423.
Как следует из изложенного, в случае неисполнения должником нерезидентом своих обязательств по внешнеторговому договору (факторинга) у резидента возникает обязанность обеспечить получение либо возврат уплаченной валютной выручки. Однако по причинам сложности толкования положений, содержащихся в ч. 4 и ч. 5 ст. 19 ФЗ «О валютном контроле», со всеми вытекающими из этого последствиями при факторинге могут возникнуть проблемы в определении лица, на которое возлагаются обязанности, связанные с репатриацией.
С учетом разъяснений ВС РФ по данной проблеме в соответствии с п. 1 ст. 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или может перейти к другому лицу на основании закона. Согласно п. 1 ст. 388 ГК РФ уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону. Вместе с тем, в ст. 14 ФЗ «О валютном контроле», определяющей права и обязанности резидентов при осуществлении валютных операций, не содержится запрета на осуществление резидентами уступки прав требования по внешнеторговым сделкам.
Во взаимосвязи со ст. 20 ФЗ «О валютном контроле» аналогичная возможность также прямо предусмотрена п. 6.1.3. и п. 10.2. ныне действующей единой Инструкции Банка России от 16.08.2017 № 181-И «О порядке представления резидентами и нерезидентами уполномоченным банкам подтверждающих документов и информации при осуществлении валютных операций, о единых формах учета и отчетности по валютным операциям, порядке и сроках их представления» (далее – Инструкция БР)424.
Из изложенного следует вывод, что уступка права требования по внешнеторговым контрактам допустима. При этом по смыслу указанных положений Инструкции БР передача путем уступки одним резидентом (клиентом) своих прав по основному контракту, который был принят на учет в целях валютного контроля, другому резиденту по договору (фактору), по общему правилу, в том числе является основанием для его снятия с такого учета. При этом соответствующий (основной) контракт или выписка из него, содержащая информацию, необходимую для постановки на учет вторым резидентом (фактором), передается этому второму резиденту, который и должен представить ее для принятия на обслуживание вместе с дополнительно необходимыми сведениями, а также документами, подтверждающими уступку ему требования.
Вместе с тем, сделки по уступке прав в рамках факторинговых договоров, как они определяются ч. 5 ст. 19 ФЗ «О валютном контроле», в силу п. 10.14. Инструкции БР не влекут снятие с учета контракта, из которого было уступлено требование, до представления соответствующих документов и информации, подтверждающей, что фактором были получены денежные средства, причитающиеся по основному договору, от нерезидента. Согласно п. 1 ст. 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права.
Следовательно, в случае осуществления уступки прав требований по внешнеторговому договору факторинга субъектом валютного контроля, на которого возлагается обязанность исполнения требований по репатриации согласно ч. 1 ст. 19 ФЗ «О валютном контроле», будет являться фактор (лицо, к которому перешло право требования)425, что подтверждается и Инструкцией БР. Несмотря на то что Инструкцией БР не предусмотрено снятие с учета контракта, который был поставлен на учет клиентом и который остается субъектом валютного контроля до исполнения своих обязанностей фактором, из нее следует только то, что клиент остается обязанным в части, связанной с обязанностями (представление документов и необходимой информации) по репатриации фактором денежных средств.
Однако положения ч. 5 ст. 19 ФЗ «О валютном контроле» также содержат дополнительное условие, из которого следует, что в целях освобождения от ответственности по репатриации денежных средств в части п. 1 ч. 1 ст. 19 указанного закона клиенты должны обеспечивать в сроки, установленные в соответствующем внешнеторговом контракте, поступление причитающегося исполнения на банковский счет фактора-резидента в уполномоченном банке, если фактор сам не является таким уполномоченным банком, либо на корреспондентский счет фактора, который является уполномоченным банком-агентом соответственно.
Такое условие может быть истолковано различным образом, и оно в любом случае является неопределенным. Например, непонятно, каким образом клиент должен участвовать в обеспечении поступления денежных средств. Поскольку, если требование клиента к должнику было уступлено фактору, в этой связи именно последний является уполномоченным и обязанным в целях валютного контроля лицом. Сам клиент не может распоряжаться за должника. Даже если он произведет оплату за должника по смыслу законодательства о валютном контроле, это не будет являться репатриацией валютной выручки по контракту. Более того, абсолютно не ясно, что понимать под обеспечением.