Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Общие положения толкования предпринимательского договора . 13
1. Содержание понятия «толкование», общетеоретические проблемы
толкования 13
2. Специфика предпринимательского договора как объекта толкования ... 20
3. Субъекты толкования предпринимательского договора 46
глава 2.
Понятие и значение принципов при толковании предпринимательского договора 54
1. Проблема формулирования принципов при толковании 54
2. Принцип добросовестности при толковании предпринимательского договора: понятие и применение в отечественной и зарубежной судебной практике 57
3. Принцип разумности: понятие и значение в судебной практике 66
4. Принцип справедливости: нахождение баланса интересов сторон предпринимательского договора 69
ГЛАВА 3.
Особенности применения общеправовых способов толкования при толковании предпринимательского договора 84
1. Понятие способов толкования и проблемы их классификации 84
2. Буквальное толкование 95
3. Системное толкование. Значение обычаев при толковании предпринимательских договоров 114
4. Телеологическое (целевое) толкование 129
5. Исторический способ толкования 145
Заключение 154
Список спользованных источников
- Специфика предпринимательского договора как объекта толкования
- Принцип добросовестности при толковании предпринимательского договора: понятие и применение в отечественной и зарубежной судебной практике
- Принцип справедливости: нахождение баланса интересов сторон предпринимательского договора
- Системное толкование. Значение обычаев при толковании предпринимательских договоров
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. В течение длительного времени в новейшей истории нашей страны развитию договорного права не уделялось достаточного внимания ни на законодательном, ни на доктринальном уровнях. Норма, посвященная толкованию договора, в праве советского периода впервые появилась в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик и, несмотря на революционные изменения в экономике России, произошедшие с 1991 года, ее содержание до настоящего времени остается неизменным . Рассчитанная преимущественно на регулирование общегражданских отношений и основанная на исследованиях науки теории права о соотношении воли и волеизъявления, устанавливающая последовательность применения выработанных общей теорией права способов толкования, ее редакция в современных условиях не вполне отвечает потребностям регулирования предпринимательских отношений.
Происходящее изменение общественного строя, активизация общественной, политической и экономической жизни требует и нового правового регулирования, что реализуется, в частности, внесением существенных изменений в гражданское законодательство. Вместе с тем, наблюдающееся усложнение экономических отношений обусловливает и усложнение опосредующих их договоров, при этом признается, что многократно возрастающая вариативность поведения предпринимателей объективно не может (и не должна) быть детально законодательно регламентирована. Также и заключаемые предпринимателями договоры не всегда в состоянии предусмотреть всего многообразия ситуаций, которые могут возникнуть при их исполнении. Однако, все же при возникновении таких ситуаций, они, безусловно, требуют правового разрешения. Рассматривая конкретную правовую ситуацию, суду необходимо учитывать, что в силу высокой рискованности предпринимательской деятельности, каждое бизнес решение, закрепленное в договоре, имеет конкретные экономические последствия, которые необходимо учитывать при толковании договора. Свобода договора, как один из важнейших элементов свободы
1 ст. 59 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик (утв. ВС СССР 31.05.1991 N2211-1)B соответствии с Постановлением ВС СССР от 31.05.1991 № 2212-1 данный документ введен в действие с 01.01.1992 [утратил силу].
Ст. 431 Гражданского кодекса Российской Федерации (часть первая): Федер. закон РФ от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 30.12.2012) //СЗ РФ 05.12.1994 №32, ст. 3301
предпринимательства, является основой любой современной экономики. В силу данного принципа, недопустимо рассматривать суд в качестве «надоргана», вмешивающегося в договор и «исправляющего» его с целью сбалансировать его содержание.
С другой стороны, предоставление предпринимателю широкой свободы усмотрения в ситуации, когда зачастую участники предпринимательских правоотношений являются объективно неравными, может приводить к злоупотреблениям, что, безусловно, требует контроля со стороны государства. При этом, само по себе признание одной из сторон правоотношения более сильной (в силу профессионального характера деятельности, экономического потенциала и т.п.) не должно рассматриваться в качестве санкции на вмешательство суда в свободу договора, поскольку такое вмешательство способно оказать негативное влияние на макроэкономическую ситуацию, ограничивая конкуренцию и повышая предпринимательские риски, негативно сказываясь, в конечном итоге, на инвестиционной привлекательности страны.
Таким образом, толкование предпринимательского договора в современном мире не должно сводиться к проверке бизнес решений, с одной стороны, но должно противостоять злоупотреблениям и недобросовестности, с другой. Задачи вмешательства государства в предпринимательские отношения должны состоять не в уравнивании экономических результатов, а в предоставлении сторонам равных возможностей и в минимизации последствий объективного неравенства сторон, что должно обеспечиваться как на этапе регламентации предпринимательских отношений законодателем, так и на этапе толкования заключенного договора судом. Как уже было отмечено, правила толкования, установленные статьей 431 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее- ГК РФ) эту задачу не решают.
В целях создания благоприятных условий для стимулирования предпринимательской активности, улучшения инвестиционного климата, повышения уровня правовой защищенности, инкорпорации отечественного права в право европейского союза, объективно назрела необходимость исследования проблем толкования предпринимательского договора и выработки путей их решения.
Анализ зарубежного опыта, в частности, законодательства ЕС доказывают положительный эффект от применения такого приема законодательной техники, как регулирование предпринимательских правоотношений путем установления принципов. Ясно, что позитивистское
правосознание отечественных юристов не способно немедленно и безоговорочно принять самые передовые достижения и тенденции западной правовой мысли, однако запущенные механизмы интеграции в мировое экономическое сообщество, вступление России в ВТО не оставляют возможности для России искать свой путь решения поставленных проблем и, представляется, что инкорпорация неизбежна. Вместе с тем, как экономике, так и юриспруденции необходим «переходный период», который позволит приспособить западные бизнес традиции к современным российским условиям. В свете сказанного представляется чрезвычайно важным выявить на доктринальном уровне ясные критерии, в соответствии с которыми регулирование предпринимательских правоотношений не только на основании привычных четких правовых норм, но прежде всего на основе принципов, не повлечет произвола и не создаст ситуации правовой неопределенности.
Анализ отечественной доктрины и судебной практики показывает явно недостаточную разработанность таких критериев. Зачастую, именно ссылаясь на принципы добросовестности, разумности и справедливости суд вторгается в юрисдикцию сторон, посягая тем самым на свободу предпринимательской деятельности. Такая практика, на наш взгляд, имеет место еще и потому, что анализу правовых особенностей, специфики предпринимательского договора, то есть договора, заключаемого между предпринимателями или с их участием, его отличий от договора общегражданского не уделяется должного внимания.
Особую актуальность в свете сказанного приобретает исследование принципов, используемых при толковании предпринимательского договора, выявление пределов применения этих принципов, а так же обоснование необходимости системного применения известных способов толкования -буквального, системного, телеологического и исторического. Изложенное позволяет сделать вывод о том, что исследование вопросов толкования предпринимательского договора актуально с точки зрения теории, позитивного права и правоприменительной практики.
Степень научной разработанности темы. Первые известные нам исследования, посвященные толкованию текстов, относятся к IV - 1 веку до н.э. и связаны с именами таких философов, как Аристотель и Цицерон. К проблемам толкования в дальнейшем обращались Г. Гроций, Г.Ф. Пухта, Ф.К. Савиньи, позднее В.Дильтей, Ф. Жени, Р. Иеринг, П. Рикер, Ф.-Э.Шлейермахер, и другие. Исследованию проблем юридического толкования посвящены обстоятельные
работы российских ученых: Е.В. Васьковского, Н.А. Гредескула, Н.М. Коркунова, Д. И. Мейера, И.В. Михайловского, Л.И. Петражицкого, И.А. Покровского, Г.Ф. Шершеневича. Позднее в этом направлении работали С.С. Алексеев, С.Н. Братусь, Н.Н. Вопленко, О.С. Иоффе, П.Е. Недбайло, Н.Б. Новицкий, И.С. Перетерский, А.С. Пиголкин, М.Д. Шаргородский и другие.
Переход от плановой к рыночной экономике и принятие в 1991 году статьи 59 Основ гражданского законодательства, посвященной толкованию договора, явилось стимулом для исследования проблем толкования договоров. Прежде всего хотелось бы отметить работы М.И. Брагинского, В.В. Витрянского, Б.И. Пугинского, B.C. Сарбаша, Л.В. Соцуро, А.Ф. Черданцева, A.M. Эрделевского, В.Ф. Яковлева и других. В последние годы защищен целый ряд кандидатских и докторских диссертаций, посвященных изучению вопросов толкования гражданско-правовых договоров, в частности, необходимо отметить диссертационные исследования Е.А. Березиной, В.А. Канашевского, Н.В. Степанюк, З.М. Юдина.
Отечественные ученые и практики все чаще в своих исследованиях обращаются к проблеме толкования договоров. Вызывают интерес работы СЮ. Болотина, М.В. Жижиной, Б.М. Сейнароева, В.Н. Урукова и других.
Кроме того, по проблеме выявления критериев добросовестности, разумности и справедливости представляют несомненный интерес работы Н.А. Власенко, Г.А. Гаджиева, К.А. Горбатова, М.М. Колесниковой, М.Ф. Лукьяненко, А.А. Пилипенко, М.В. Преснякова и других.
Между тем, внимание отечественных исследователей сосредоточено преимущественно на исследовании проблем толкования общегражданских договоров и односторонних сделок, без учета специфики предпринимательской деятельности. Традиционно больше внимания уделялось предпринимательским договорам в зарубежной доктрине. Так, несомненный интерес представляют работы К.С. Майа, В. Терлея, К. Цвайгерта и X. Кетца и др.
При этом до последнего времени вопросы толкования предпринимательского договора в России не были предметом специального юридического научного анализа. Несмотря на актуальность комплексного исследования проблем толкования договоров, заключаемых в процессе осуществления предпринимательской деятельности, внимание большинства ученых сосредоточено, преимущественно, на исследованиях проблем применения известных способов толкования - буквального (или грамматического), системного, исторического, телеологического.
Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие в связи с осуществлением предпринимательской деятельности, опосредуемые договором.
Предметом исследования являются теоретические и нормативные положения по вопросам толкования предпринимательского договора, содержания и применения принципов добросовестности, разумности и справедливости при толковании договора.
Целью диссертационного исследования является построение целостной системы толкования предпринимательского договора, формулирование совокупности принципов, способов и правил, применяемых при толковании предпринимательского договора, их систематизация.
Для достижения цели были поставлены и решались следующие задачи:
- рассмотреть развитие теории толкования как самостоятельной теории
уяснения и разъяснения содержания текстов;
- исследовать проблему соотношения воли и волеизъявления;
- выявить особенности предпринимательского договора как объекта
толкования;
аргументировать необходимость использования при толковании предпринимательского договора общеправовых принципов -добросовестности, справедливости, разумности;
исследовать понятие и содержание принципов добросовестности, справедливости и разумности применительно к толкованию предпринимательского договора;
исследовать известные способы толкования,
установить, с учетом принципов толкования, последовательность и пределы применения способов толкования,
выявить и сформулировать с учетом специфики предпринимательской деятельности правила толкования, применяемые при каждом способе толкования.
- выработать предложения по совершенствованию действующего
законодательства по вопросу толкования предпринимательского договора.
Методологической основой диссертационного исследования является применение всеобщих принципов научного познания (объективности, всесторонности, полноты), общенаучных методов познания (лингвистического, логического - анализ, синтез, индукция, дедукция и т.д.) и специальных частно-научных методов исследования (сравнительно-
правового, формально-юридического). Исторический и системные методы позволили изучить тенденции в развитии изучаемого объекта, выявить закономерности и поставить правовые проблемы. Наиболее важными в данной работе являются метод сравнительного правоведения, который применялся для изучения тенденций преодоления выявленных проблем в международном и иностранном праве, позволил сравнить различные подходы к решению поставленных задач и послужил основой для выработки предложений для их преодоления, применительно к толкованию предпринимательского договора в Российской Федерации. Эмпирический метод позволил проанализировать обширную судебную практику, как российских, так и иностранных судов, а также правовые позиции Конституционного суда РФ по вопросам толкования. Комплексное использование названных методов позволило диссертанту изучить объект исследования целостно и всесторонне.
Теоретическую основу исследования составили ключевые теоретические положения, содержащиеся в трудах С.С. Алексеева, М.И. Брагинского, Е.В. Васьковского, В.В. Витрянского, Н.Н. Вопленко, Г.А. Гаджиева, Н.М. Коркунова, П.Е. Недбайло, И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского, Л.И. Петражицкого, А.С. Пиголкина, И.А. Покровского, B.C. Сарбаша, Ю.К. Толстого, А.Ф. Черданцева, A.M. Эрделевского, В.Ф. Яковлева и других. Особое место в исследовании занимают теоретические разработки в области предпринимательского права, нашедшие отражение в работах А.Ю. Бушева, С.С. Занковского, К.К. Лебедева, О.А. Макаровой, О.М. Олейник, В.Ф. Попондопуло, Б.И. Пугинского, В.Ф. Яковлевой и других.
При исследовании использовались следующие источники: Конституция РФ 1993 г.; международные договоры и акты международных организаций, федеральные законы, иные нормативные правовые акты, а так же нормы иностранного права, посвященные толкованию. В работе исследованы судебные акты Конституционного Суда РФ, арбитражных судов и судов общей юрисдикции, третейских судов, а также решения иностранных судов по вопросам толкования.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в
комплексном исследовании проблем толкования предпринимательского
договора на основе изучения специфики предпринимательской деятельности,
обоснование необходимости применения общеправовых принципов
добросовестности, разумности и справедливости при толковании
предпринимательских договоров, раскрытии их содержания применительно к исследуемому предмету, систематизации известных способов толкования -буквального, системного, телеологического, исторического, установление их иерархии и пределов применения, а так же развивающих их правил.
Проведенное диссертационное исследование позволило
сформулировать и обосновать следующие основные положения и выводы, выносимые автором на защиту:
1. Традиционные способы толкования договора, закрепленные в ст. 431
ГК РФ и сформированные преимущественно на основе позитивистского
подхода к правопониманию, не соответствуют в полной мере современным
нуждам коммерческого оборота в условиях конкуренции и свободы
предпринимательской деятельности, поскольку не учитывается специфика
предпринимательской деятельности (ее цель, рисковый и самостоятельный
характер), не обеспечивается необходимый баланс частных и публичных
интересов. Доказывается, что при толковании договора коллизия теории воли
и теории волеизъявления должна решаться на основе принципов
добросовестности, разумности и справедливости.
2. Отсутствие единообразия в понимании содержания названных
принципов может приводить к их произвольному применению, что, в свою
очередь, способствует несоразмерному повышению предпринимательских
рисков и нарушению баланса частных и публичных интересов.
Доказывается, что для защиты различных интересов в процессе судебного
контроля предпринимательского договора должны применяться выявленные
диссертантом на основе анализа специфики предпринимательской
деятельности признаки принципов добросовестности, разумности и
справедливости.
3. Доказывается, что принципы добросовестности, разумности и справедливости взаимосвязаны, и поэтому положительный эффект, выражающийся в установлении баланса интересов, может быть получен только при условии совместного применении этих принципов. Действие данных принципов в отношении всех условий договора презюмируется, если иное не доказано стороной или не является очевидным из обстоятельств дела.
4. Диссертантом предлагается при толковании договора, учитывая иерархию способов толкования и необходимость системного подхода к толкованию, выделить две стадии толкования: а) основную - стадию уяснения волеизъявления, включающую буквальный и системный способы толкования, и б) субсидиарную - стадию уяснения воли, включающую
телеологический и исторический способы толкования. На основе принципов толкования сделаны предложения по определению пределов применения каждой стадии толкования и условий перехода к субсидиарной стадии.
-
На основании выявленных диссертантом принципов толкования предпринимательского договора систематизированы правила толкования, применяемые на каждой рассмотренной стадии толкования.
-
В диссертации содержатся предложения по совершенствованию действующего законодательства, в частности, предлагается изложить ст. 431 ГК РФ в новой редакции.
Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что сформулированные в нем выводы развивают и дополняют знания в области юридической техники, толкования, служат основой для проведения дальнейших научных исследований.
Практическая значимость исследования обусловлена возможностью непосредственного применения сделанных автором выводов и предложений в правоприменительной практике, а также тем, что теоретический анализ проблемы, составляющий предмет диссертационного исследования, и сделанные выводы могут быть использованы как для дальнейшего совершенствования действующего законодательства и правоприменения в российской правовой системе, так и в образовательном процессе при преподавании соответствующего раздела курса «Коммерческое право» и спецкурсов, в том числе, для подготовки учебно-методических материалов.
Апробация результатов диссертации. Диссертация подготовлена на кафедре коммерческого права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, где проведены ее обсуждение и рецензирование. Основные положения нашли отражение в статьях, опубликованных в различных юридических изданиях.
Структура работы обусловлена поставленной целью исследования и направлена на решение установленных задач. Работа состоит из введения, трех глав, состоящих из двенадцати параграфов, заключения и списка использованных источников и литературы.
Специфика предпринимательского договора как объекта толкования
Договоры, как и прочие сделки, совершаются в устной45 (в том числе конклюдентной - то есть когда из поведения лица явствует его воля), или письменной (простой или нотариальной) форме. Молчание признается выражением воли совершить сделку в случаях, предусмотренных законом или соглашением сторон (ст. 158 ГК РФ). Так, например, ч. 2 ст. 621 ГК РФ установлено, что если арендатор продолжает пользоваться имуществом после истечения срока договора при отсутствии возражений со стороны арендодателя, договор считается возобновленным на тех же условиях на неопределенный срок.
Форма договора имеет существенное значение для определения объекта толкования, так как именно в ней находит свое внешнее выражение внутренняя воля сторон. Традиционно отечественное законодательство уделяет большое внимание форме договора. Уже первый русский памятник права - Русская Правда (1054 - 1113 г.) содержала положения о форме договора. Так, в частности, договор займа на сумму свыше одного рубля должен был на случай спора. совершаться в письменной форме. Определенные сделки всегда требовали обязательного письменного оформления (в Псковской судной грамоте 1467 г. «запись»; в Судебнике 1497 г. «кабала» и т.п.). Более того, начиная с введения писцовых книг (XV в.) сделки с недвижимостью требовали государственной регистрации, в этот же период утвердилась обязательная крепостная (нотариальная) форма для ряда сделок46.
Согласно современному российскому законодательству, сделки юридических лиц между собой и с гражданами должны совершаться в письменной форме (ст. 161 ГК РФ), кроме случаев, когда такие сделки исполняются при их совершении (за исключением случаев, когда: иное установлено соглашением сторон; для которых установлена нотариальная форма; несоблюдение письменной формы которых влечет их недействительность). Кроме того, сделки во исполнение письменного договора могут совершаться устно, если это не противоречит закону и договору (ст. 159 ГК РФ). Письменная форма сделки считается соблюденной в случае составления сторонами документа, выражающего ее содержание и подписанного сторонами (ст. 160 ГК РФ), либо путем обмена документами (ст. 434 ГК РФ), либо путем совершения стороной, получившей оферту, конклюдентных действий по исполнению предусмотренных ей обязательств (ст. 438 ГК РФ). Несоблюдение письменной формы сделки влечет ее недействительность в случаях, прямо указанных в законе. В остальных случаях, стороны в случае спора лишены права ссылаться на свидетельские показания в подтверждение сделки и ее условий, но не лишены права доказывания этих обстоятельств иными способами (ст. 162 ГК РФ).
Таким образом, несмотря на то, что подавляющее число договоров имеет простую письменную форму и составлены в виде одного документа, подписанного сторонами, объектом толкования также могут являться устные договоры и конклюдентные действия, а так же в определенных случаях молчание и бездействие.
Так, в арбитражный суд обратился арендодатель с иском к арендатору о внесении изменений в договор аренды нежилого помещения, поскольку арендатор письменного согласия на изменение условий договора не давал, хотя вносил арендную плату по новым ставкам, предложенным истцом. Как указал суд кассационной инстанции, совершение лицом, получившим оферту, действий по выполнению указанных в ней условий (уплата соответствующей суммы) считается акцептом, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или не указано в оферте.
Так как иных оснований для непризнания действий арендатора акцептом не было и возражений по условиям арендной платы, предложенной арендодателем, не заявлено, действия арендатора должны расцениваться как его согласие на внесение изменений в договор аренды47.
В отличие от толкования нормативных актов и односторонних сделок, при толковании договоров необходимо учитывать двусторонний (многосторонний) характер отношений, то есть тот факт, что стороны, заключая договор, в одни и те же условия могли вкладывать различное понимание. Как верно отметил И.С. Перетерский: «каждая из сторон, вступая в договор, может иметь свои намерения или цели. Намерения одной стороны могут отличаться от другой стороны и даже быть от нее скрыты»48. Таким образом, правила толкования должны учитывать такое возможное несовпадение и позволять установить совместную волю сторон.
Проблема установления соответствия волеизъявления внутренней воле сторон, является одной из центральных проблем толкования. Прежде всего отметим, что четкого понимания категории воли в науке не выработано; признается, что ученые и практики, используя ее, вкладывают в нее смысл интуитивно . Наиболее разработанное определение понятия воли предлагает В.А. Ойгензихт, понимая под волей психическое регулирование поведения, заключающееся в детерминированном и мотивированном желании достижения поставленной цели, в выборе решения, разработке путей, средств и применении усилий для их осуществления. Таким образом, это единый, комплексный процесс психического регулирования поведения субъекта50. С точки зрения А.В. Кашина категория воли, по сути, представляет собой санкцию для углубления в сущность договора. Придавая значение тем фактам, которые на поверхности с договором не связаны, теория воли фактически включает их в состав значимого для договора волеизъявления. Таким образом, резюмирует автор, конструкция воли в приведенном выше понимании не обладает достаточной четкостью и определенностью... именно этим обусловлены призывы некоторых авторов ... вообще отказаться от ее применения, используя другие инструменты.51 В целом, такие рассуждения представляются интересными, особенно, если учесть, что существенную часть предпринимателей составляют юридические лица. Говорить о наличии воли (то есть некого психического инструмента) у юридической фикции, коей является юридическое лицо, можно весьма условно. С другой стороны, термин «воля» является устоявшимся универсальным термином и изменять принятую терминологию без достаточных оснований неправильно. Согласно ст. 53 ГК РФ юридическое лицо участвует в гражданском обороте через свои органы, а в установленных законом случаях - через своих участников. Как органы юридического лица, так и его участники в конечном итоге сводятся к конкретным физическим лицам, наличие воли у которых никто не отрицает
Принцип добросовестности при толковании предпринимательского договора: понятие и применение в отечественной и зарубежной судебной практике
На необходимость применения наряду с принципом добросовестности принципа разумности157 неоднократно указывал Конституционный Суд РФ.158 Более того, как уже было отмечено, добросовестность зачастую и определяют через критерии разумности. При этом, в качестве эталона используется психическая (например, понимание) или физическая (поведение, принятие мер и т.п.)159 деятельность абстрактного разумного человека, обладающего той же квалификацией и знаниями и помещенного в те же обстоятельства. При этом, также как и добросовестности, разумность участников гражданского оборота презюмируется] 60.
Требование разумности при толковании относится, прежде всего, к результатам толкования и проявляется в следующих правилах: 1. Толкование должно быть таким, чтобы соглашение было действительным, а не бездейственным — «interpretatio fienda est ut res magis valeat quam pereat», или иначе «ut res magis valeat guam pereat» - чтобы сие было действительным, а не ничтожным161. Э. Ваттель сформулировал это правило так: «то, что делает акт ничтожным, является неблагоприятным» и «следует отвергать всякое толкование, приводящее к абсурду» . Двусмысленные выражения должны толковаться так, чтобы избежать неудобства и нелепости - «interpretatio talis in ambiguis semper fienda est ut evitetur inconviniens et absurdum» . Это правило широко применяется в зарубежном праве. Оно закреплено, в частности, в статье 1157 Французского гражданского кодекса — если какое-либо договорное условие может быть понимаемо в двух смыслах, то предпочтительнее понимать его в том смысле, в каком оно может повлечь какие-либо последствия, а не в том смысле, при котором оно не имело бы никаких последствий. Так же и в Англии, где по одному из дел суд постановил, что «предпочтительной интерпретацией контракта является та, которая устанавливает разумное и эффективное значение всех терминов контракта, в отличие от тех интерпретаций, которые дают не до конца разумные или не эффективные значения» .
В Определении ВАС от 08.12.2010 г. № ВАС-13970/10, суд подтвердил применение данного принципа российским судом и указал, что в случае наличия спора о заключенности договора суд должен оценить обстоятельства и доказательства в их совокупности и взаимосвязи в пользу сохранения, а не аннулирования обязательства165. Рассматриваемое правило применимо не только ко всему контракту в целом, но и к каждому отдельному положению. В свете изложенного, довольно прогрессивными следует признать предложения о дополнении Гражданского кодекса РФ положением, согласно которому суд вправе в определенных случаях определить спорное условие договора, по которому не было достигнуто соглашение сторон с учетом необходимости обеспечить баланс интересов обеих сторон договора и исходя из требований разумности и справедливости16 .
При толковании неясных положений должен быть избран тот смысл, который не является бесполезным. Е. В. Васьковский предлагает избирать тот смысл, который наиболее целесообразен «quotes idem sermo duss sententias exprimit, ea potissimum excipiatur, quare rei gerendae aptior est» . Полезность и целесообразность положения рассматриваются на момент возникновения спора, а не на момент подписания договора. Предполагается, что данное положение сохранило свою значимость для сторон, иначе своим дополнительным соглашением стороны внесли бы в него существенные изменения. Кроме того, если бы между ними не было достигнуто соответствующего соглашения, требование об изменении спорного условия может быть передано заинтересованной стороной на рассмотрено суда (ст. 451 ГК РФ). В данном случае действуют сформулированные еще римскими юристами правила: закон не требует невозможного «ad impossibilia lex поп cogit» и закон не предписывает бесполезное «ex поп praeci pit inutilia» . Как указано по одному из дел, толкование суда критерию разумности не отвечает, поскольку оба банка являются профессиональными участниками рынка ценных бумаг, оформляемых в рамках ипотечных отношений, в связи с чем нельзя предположить заключение ими договора с условиями, влекущими полную неопределенность в отношениях на десятилетия вперед .
Если стороны сознательно отказываются от какого-либо ранее обсуждавшегося положения, либо вносят изменения в договор, может быть уместно применение «правила Хейдона» (правило устранения зла, «mischief rule»), использованное английским судом в 1584 г. Суть этого правила состоит в том, что нужно выяснить, какое зло хотели устранить стороны, изменяя ранее обсуждавшиеся формулировки. Правилом предусматривается, что в случае обнаружения какой-либо неясности текста или отдельных слов в законодательном акте суд имеет право обратиться к праву, действовавшему до принятия закона. Это позволяет судье обнаружить, какое зло хотел устранить законодатель или какую проблему хотел урегулировать Парламент по-новому, принимая данный закон. 3. Заявления и иное поведение стороны должны толковаться в соответствии с тем пониманием, которое имело бы разумное лицо, действующее в том же качестве, что и другая сторона при аналогичных обстоятельствах.
Это правило является общепризнанным в международной торговле и закреплено, в частности, в статье 8 Венской конвенции, статье 4.1 Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010, статье 5:101 Принципов Европейского контрактного права. При анализе поведения разумного лица необходимо учитывать систематический характер предпринимательской деятельности, то есть опыт и профессионализм в определенной сфере бизнеса. Иными словами, предприниматель - как говорят в Англии, не «человек из автобуса», а лицо, сведущее в той сфере бизнеса, в которой оно ведет дела и принятые в соответствующей сфере бизнеса обычаи делового оборота должны приниматься во внимание при толковании. При этом, как и всякое иное, данное правило должно применяться с учетом правила добросовестности толкования, то есть с учетом действительного понимания, сложившегося у стороны.
Принцип справедливости: нахождение баланса интересов сторон предпринимательского договора
Согласно статье 431 ГК РФ буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Как отмечал еще Н. М. Коркунов, предположение, что при выражении воли были соблюдены «правила логики и грамматики, есть не более как предположение» . На Московском симпозиуме правозащитников польский омбудсмен, профессор Ева Лентовская, указывает: «Самым простым и самым нередко обманчивым способом толкования является лингвистическое и грамматическое толкование. Для его применения не нужны глубокие познания и не требуется большого искусства. Системное и функциональное толкование, если оно приводит к иному выводу, чем лингвистическое и грамматическое, должно победить, поскольку такое толкование - это использование более совершенного, более точного инструмента, а значит, приводит к более точному результату»2 6. Так, например, по одному из дел выводы суда были обоснованы путем сопоставления формулировок, содержащихся в арбитражной оговорке. Стороны установили, что «При недостижении согласия между сторонами путем переговоров спор рассматривается в московском международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Российской Федерации». Фактически третейский суд с таким наименованием отсутствует, на основании чего арбитражный суд пришел к выводу, что в арбитражной оговорке Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации не определен сторонами в качестве третейского суда, компетентного рассматривать спор между ними. Отменяя данное решение, вышестоящий суд указал на неправильное толкование судом первой инстанции арбитражной оговорки. Буквальное ее толкование, включая сопоставление содержащихся в ней формулировок, позволяет утверждать, что рассмотрение споров сторон согласно арбитражной оговорке неподведомственно государственным судам какой-либо страны, а подведомственно третейскому юрисдикционному органу. Арбитражная оговорка, безусловно, исключает возможность предположить, что сторонами имелся в виду Международный коммерческий арбитраж при Торгово-промышленной палате г. Москвы, ибо речь в ней идет об арбитраже при ТИП РФ (слово «московский» в арбитражной оговорке означает лишь место нахождения арбитража). Таким образом, третейским юрисдикционным органом, управомоченным на рассмотрение соответствующего дела, является постоянно действующий коммерческий арбитражный орган при Торгово-промышленной палате РФ, известный обеим сторонам и пользующийся соответствующей репутацией. Суд указал, что следует учесть и то, что из трех юрисдикционных органов при ТПП РФ лишь МКАС при ТПП РФ имеет в своем названии слова «коммерческий», «арбитражный» и «суд». Что касается слова «московский», то его появление в третейской оговорке договора могло бы вызвать сомнения в воле сторон лишь в том случае, если бы «коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации» находился не в Москве, а в каком-либо ином городе .
Наименование рассматриваемого способа толкования - «системный» или, как его иначе называют систематический, как не сложно догадаться, происходит от слова система, то есть множество элементов, определенным образом сопряженных между собой и образующих целостность. Соответственно, системное толкование вытекает из такого признака правовых норм как системность, то есть позволяет уяснить содержание правового установления в зависимости от его места в системе правовых норм. В континентальной Европе, большинстве латиноамериканских стран, некоторых странах Азии (например, Японии) источниками гражданского права являются гражданские и торговые кодексы, построенные по пандектной либо институциональной системе, иные нормативные акты, обычаи делового оборота и судебная практика.
Согласно ст. З ГК РФ, нормы гражданского законодательства содержатся в Гражданском кодексе Российской Федерации, федеральных законах, а в определенных случаях в указах Президента Российской Федерации, постановлениях Правительства Российской Федерации и актах министерств и иных федеральных органов исполнительной власти. Источниками гражданского права, кроме того, являются обычаи делового оборота и судебная практика, которая хотя формально и не может противоречить закону, но комментируя и конкретизируя, зачастую фактически создает новые правовые нормы.
Между тем, положение статьи 431 ГК РФ о том, что «буквальное Решение Арбитражного суда г. Москвы по Делу № А40-332118102-21-335 // СИС Консультант Плюс значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом» не учитывает положений статьи 421 ГК РФ, согласно которой если какое-либо условие договора не определено сторонами, то применяется диспозитивная норма закона. При отсутствии соответствующей диспозитивной нормы применяется обычай делового оборота. Иными словами, для системного толкования не достаточно лишь исследования самого текста документа, поскольку в определенных случаях его условия автоматически дополняются установленным диспозитивной нормой или обычаем делового оборота правилом. Поскольку иерархия норм гражданского права позволяет использовать системное толкование, основными приемами которого являются сравнение и отграничение. Прежде всего необходимо определить очередность применения правовых норм, регулирующих данные отношения. Например, в дореволюционной России в соответствии с Уставом торговым (положение внесено в его новом издании в 1857 г.) и Уставом судопроизводства торгового (статья 327) коммерческие суды должны были решать дела прежде всего на основании торговых законов; в случае недостаточности этих законов они должны обращаться к гражданским законам; при невозможности же разрешить дело и на основании гражданских законов судам дозволено руководствоваться торговыми обычаями и своими решениями по однородным делам. В соответствии с действующей статьей 421 ГК РФ, если условие договора определено императивной нормой, применяется установленное ей условие и стороны своим соглашением не могут изменить его содержание; если стороны не исключили применение диспозитивной нормы, либо не изменили ее, применяется диспозитивная норма Так, отечественные суды справедливо указывают, что элемент диспозитивности в договорных отношениях обуславливает свободу сторон в том, как они применяют диспозитивную норму: то есть в том виде, как предлагает закон, либо изменяют условие, предложенное законом, своим соглашением.
Системное толкование. Значение обычаев при толковании предпринимательских договоров
Если стороны сознательно отказываются от какого-либо ранее обсуждавшегося положения либо вносят изменения в договор, может быть уместно применение «правила Хейдона» (правило устранения зла, mischief rule), использованное английским судом в 1584 г.369 Суть этого правила состоит в том, что нужно выяснить, какое зло хотели устранить стороны, изменяя ранее обсуждавшиеся формулировки. Правилом предусматривается, что в случае обнаружения какой-либо неясности текста или отдельных слов в законодательном акте суд имеет право обратиться к праву, действовавшему до принятия закона. Это позволяет судье обнаружить, какое зло хотел устранить законодатель или какую проблему хотел урегулировать Парламент по-новому, принимая данный закон.
Одним из инструментов исторического толкования является обращение к практике, установленной сторонами в своих взаимоотношениях. Так, по одному из дел суд указал, что, если порядок распределения транспортных расходов по доставке товара не установлен, суд путем толкования условий такого договора должен выяснить действительную волю сторон с учетом практики их взаимоотношений (постановление Пленума ВАС РФ от 22.10.97 № 18 «О некоторых вопросах, связанных с применением положений Гражданского кодекса РФ о договоре поставки», пункт 9) .
По другому делу, договором на поставку лесоматериалов была предусмотрена оплата продукции по факту поставки на склад покупателя. Способ доставки лесоматериалов договором не предусмотрен. Продавец просил покупателя по факсу предоставить железнодорожные платформы, обеспечение которыми и было впоследствии оформлено выставлением соответствующих счетов-фактур. Разрешая спор по существу, суд установил, что разногласия сторон касаются расходов по транспортировке продукции. Практика взаимоотношений сторон свидетельствует о том, что ранее указанные отношения были оформлены в договоре поставки лесопродукции от 21.12.2000
150 № 11/12, который предусматривал базис поставки — франко-вагон, станция Парфино. В соответствии с «Инкотермс» термин «франко-перевозчик с указанием пункта» означает, что на покупателе лежит обязанность за свой счет заключить договор перевозки товара от согласованного пункта. При таких обстоятельствах покупатель не имел правовых оснований исключать из покупной цены транспортные расходы, понесенные им при доставке товара.371
Вместе с тем среди ученых нет единообразия в понимании выражения «практика, установленная сторонами в своих взаимоотношениях». Практика — это «единообразие предшествующего поведения сторон данной сделки, которое справедливо рассматривать как устанавливающее общую основу взаимопонимания при толковании употребляемых ими выражений и иных действий» .
Как отмечают В. В. Безбах и В. К. Пучинский: «при определенных обстоятельствах практика, установленная сторонами в своих взаимоотношениях, связывает стороны не менее сильно, чем заключенный между ними договор... договоры не существуют в абсолютном вакууме, их толкование и исполнение требуют учета не только того, что в них написано, но и того, что вытекает из хода ведения дел между сторонами» .
Однако какой бы порядок отношений ни сложился между сторонами, он должен был явиться результатом соглашения сторон. Продавец вел торговые дела с одним и тем же покупателем в течение почти 15 лет и всегда включал в представляемые счета оговорку о снятии с себя ответственности за недостатки качества продаваемой продукции. Тем самым он полагал себя застрахованным от претензий со стороны покупателя по вопросам качества. Суд, на рассмотрение которого поступил предъявленный иск, не согласился с такой позицией. Судьи усмотрели в подобных регулярных оговорках отсутствие элементов соглашения, так как последние включались продавцом по отношению к каждой отдельной сделке после того, как сам договор был заключен, и, следовательно, не были продуктом соглашения об отказе от претензий. «Но ведь дела велись почти 15 лет, — заявил продавец в апелляционной инстанции, — и каждый выставленный счет содержал оговорку о поставке без ответственности за недостатки качества. Разве 15 лет — это недостаточное время для того, чтобы можно было признать наличие вполне определенной практики, установленной сторонами в своих взаимоотношениях?» Апелляционный суд согласился с тем, что обязывающая стороны деловая практика, установленная их взаимоотношениями, может сложиться и за менее продолжительное время. Однако суд отметил, что правило об обязательности такой практики не относится к рассматриваемому случаю, так как оговорки не приобрели значения согласованного пункта договора. Апелляционный суд поддержал первоначальное решение, вынесенное по делу, на том основании, что не был доказан факт заключения сторонами соглашения об отказе от претензий по качеству до того, как между сторонами начала складываться практика взаимных отношений по исполнению поставок .
Вместе с тем, как полагает О. Н. Садиков, «практика, установившаяся во взаимоотношениях сторон, не может доказываться путем ссылки на то, что в предшествующих договорах содержалось соответствующее условие, из которого якобы следует, что оно действует применительно к данному договору. Наоборот, отсутствие в договоре условия, которое обычно включалось в предшествующие договоры этих же сторон, следует рассматривать в качестве проявления их воли отказаться от его применения в данном договоре, если только заинтересованная сторона не докажет противного»375.
