Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Сфера действия применимого права в договорных отношениях с иностранным элементом 15
1. Необходимость определения применимого права - как особенность договорных отношений с иностранным элементом 15
2. Определение сферы действия применимого права в договорных отношениях с иностранным элементом 32
ГЛАВА II. Принципы определения применимого права в договорных отношениях с иностранным элементом 48
1. Автономия воли - основной принцип определения применимого права в договорных отношениях с иностранным элементом 48
2. Императивный и диспозитивный принципы в определении применимого права 66
ГЛАВА III. Определение применимого права в отдельных видах договорных отношений с иностранным элементом 90
1. Определение применимого права в договорах международной купли продажи и международной поставки товаров 90
2. Определение применимого права в международном лизинговом договоре 119
Заключение 133
Список использованной литературы
- Определение сферы действия применимого права в договорных отношениях с иностранным элементом
- Автономия воли - основной принцип определения применимого права в договорных отношениях с иностранным элементом
- Императивный и диспозитивный принципы в определении применимого права
- Определение применимого права в международном лизинговом договоре
Определение сферы действия применимого права в договорных отношениях с иностранным элементом
Договорные отношения с иностранным элементом являются одной из разновидностей имущественных отношений в международном гражданском обороте. Договор, как правило, регулирует соглашение двух или более лиц, определяющее права и обязанности сторон и широко используемое для опосредования самых различных отношений. Он без преувеличения является центральным институтом и в сфере правового регулирования международных экономических связей, в частности отношений между хозяйственными организациями различных стран.
В современной жизни трудно представлять развитие экономики без существования системы договорных отношений. Углубление международного экономического оборота послужило основанием для интернационализации производства и увеличения взаимозависимости экономики различных государств, в результате чего экономические отношения вышли за рамки отдельных государств и соответственно изменился экономический и юридический характер договорных отношений.
Республика Таджикистан как независимое государство имеет целью содействовать свободной деятельности хозяйствующих субъектов. На основании провозглашенного Конституцией Республики Таджикистан положения о свободной экономической и предпринимательской деятельности развивается предпринимательская деятельность как внутри страны, так и с зарубежными контрагентами.
Таким образом, наши предприниматели могут свободно участвовать в международном гражданском обороте с субъектами разных стран. И, естественно, большинство правоотношений между отечественными хозяйствующими субъектами с зарубежными субъектами в международном гражданском обороте носит договорный характер. В этом направлении международное частное право как самостоятельная отрасль права Республики Таджикистан позволяет определить природу договорных отношений в цивилистическом смысле, поскольку оно является отраслью частного права. Отметим, что в юридической литературе особое внимание уделяется термину «договор» как категории международного частного права.
В частности М. Вольф, обращаясь к данной тематике, отмечает, что этот термин означает соглашение между двумя или более сторонами, которое в соответствии с их намерениями возлагает обязанности, по крайней мере, на одну из них, должника, и создает для кредитора право требовать исполнения этого обязательства.2 Наряду с термином «договора» в отношении внешнеэкономических договоров, используется термин «контракт», что является языковым эквивалентом слова «договора».
«Поскольку понятие договора используется в международном частном праве в том же значении, что и в гражданском праве, то вопрос юридической природы договора в международном частном праве не вызывает проблемы – это гражданско-правовой договор, отличающийся наличием международного фактического состава, определяющим его своеобразие».3
Договорные отношения в международном частном занимают особое место среди других отношений, регулируемых международным частным правом. К категории договора в международном частном праве наряду с гражданско-правовыми договорами относятся также трудовые договоры, договоры в семейном праве и некоторые виды инвестиционных договоров, но целью нашей работы является определение применимого права только в гражданско-правовых договорах с иностранным элементом.
Термин «иностранный элемент», употреблявшийся прежде лишь в доктрине и не всегда однозначно понимаемый, закреплен ныне законодательно в п. 1 ст. 1191 ГК РТ, которая предусматривает применение права к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц, либо к гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей. Такие отношения в международном частном праве всегда возникают в сфере международного экономического оборота между хозяйствующими субъектами различных государств.
Сфера международного торгового оборота является сферой действия договорных отношений с иностранным элементом. Договорные отношения, возникшие между субъектами международного частного права в процессе участия последних в международном имущественном обороте, обычно оформляются международными коммерческими сделками, которым называют наиболее распространенным термином «внешнеэкономические сделки».
Следует отметить, что договорные отношения в международном частном праве имеют свои специфические признаки, свойственные им и отличающие их от договорных отношений, регулируемых нормами гражданского права.
В качестве основного признака можно назвать осуществление предпринимательской деятельности сторонами договорных отношений с иностранным элементом и нахождение места осуществления предпринимательской деятельности сторон в разных государствах.
Данный признак был закреплен в большинстве международно-правовых актов, в том числе в Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. Данная Конвенция распространяет свое действие на договоры купли-продажи товаров между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах (ст.1). В Конвенции ООН об исковой давности в международной купле-продаже 1974 г. договоры купли-продажи признаются международными, если в момент заключения договора коммерческие предприятия покупателя и продавца находятся в разных государствах. Ст. 1 Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1986 г. содержит норму, согласно которой она применяется к договорам купли-продажи товаров между сторонами, имеющими коммерческие предприятия в разных государствах. Можно полагать, что под расположением коммерческих предприятий сторон в разных странах понимается нахождение основного места осуществления предпринимательской деятельности сторон в разных государствах с разными правовыми системами. Данный признак также был закреплен в ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г., который использовался в качестве одного из коллизионных прикреплений в отношении отдельных видов договоров в международном частном праве. Как на его основание указывалось на закон страны соответствующей стороны, имеющий своего «основного места деятельности». Данный признак договорных отношений поддерживается и в доктрине международного частного права. Так, И.С. Зыкин,4 В.П. Звеков5 и ряд других авторов в качестве основного признака договорных отношений с иностранным элементом рассматривают нахождение коммерческих предприятий сторон договорных отношений в разных государствах. Так, по мнению И.С. Зыкина, договорные отношения с иностранным элементом вытекают из «совершаемых в ходе осуществления предпринимательской деятельности договоров между лицами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах».
Автономия воли - основной принцип определения применимого права в договорных отношениях с иностранным элементом
Дело в том, что вопрос о применимом праве имеет коллизионный характер и не регулирует материальные права и обязанности сторон по договору в том случае, если материальные условия договора призваны регулировать договорные правоотношения сторон по существу.
Таким образом, по нашему мнению, автономию воли нельзя рассматривать как проявление принципа свободы договора, поскольку она предполагает не определение сторонами материальных условий договора на основе норм единственно возможной, известной заранее правовой системы определенного государства, а свободный выбор самой правовой системы, что указывает на ее коллизионно-правовую составляющую. Исходя из этого, естественно, отрицается мнение о том, что автономия воли есть продолжение или проявление принципа свободы договора или же является его частью или элементом, как это высказывается в работах отечественных исследователей.58
Наоборот, в договорных отношениях, регулируемых гражданским правом, нет необходимости такого выбора, поскольку правоотношения сторон заранее известно, что регулируются правом данной страны, где возникают подобные отношения, то есть правоотношения субъектов гражданского права подчинены правопорядку только одного государства. Следовательно, принцип автономии воли и принцип свободы договора соответственно принадлежат к самостоятельным отраслям частного права.
Приверженец другой концепции автономии воли в рамках категории национального права – Л.А. Лунц исходит из того, что она представляет собой одну из разновидностей коллизионных норм генерального характера, что соответствует действительности.59 Это объясняется тем, что именно в договорных отношениях возникает необходимость определения применимого права и изначально данный принцип развивался на базе международных частноправовых начал. Тем самым, необходимость определения применимого права в договорных отношениях с иностранным элементом еще раз напоминает нам о том, что принцип автономии воли свойствен только международному частному праву, и можно сделать вывод, что данный принцип является одним из основополагающих коллизионных принципов при определении применимого права в договорных отношениях.
Одновременно с развитием доктринальных взглядов на автономию воли развивалась и законодательная практика в этом направлении.
После принятия в 1961 г. Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик автономия воли получила свое легальное закрепление во внутреннем законодательстве СССР. В частности ч. 1 ст. 126 ОГЗ предусматривала, что права и обязанности сторон по внешнеторговой (внешнеэкономической) сделке определяются по закону места ее совершения, если иное не установлено соглашением сторон.60
«Отсюда следует, что предпочтение выбора правовой системы, на основании которой определяются права и обязанности, предоставляется самим сторонам. Они свободно, по своему усмотрению, выбирают право государства, которому подчиняются. И в соответствии с правовой системой данного государства, выбранного ими, определяется и содержание договора».61
Можно также к этому добавить, что, как видно из положений ч. 1 ст. 126 ОГЗ 1961 г., возможность выбора права допускается к договорным отношениям с иностранным элементом, а не к другим иным сделкам или договорам, которые иногда в юридической литературе вписываются в число договоров, изучаемых международным частным правом.62
БЕК, 2000. С. 97. Национальным законодательством страны предусмотрены различные формы, способы и время реализации права на использования принципа автономии воли. Стороны вправе выбрать право любой страны, которое будет регулировать конкретное договорное обязательство. Притом они вправе согласовать этот вопрос без ограничения во времени, пока действует договор между ними.
Таким образом, исходя из правила ст. 1218 ГК РТ принцип автономия воли в договорных отношениях с иностранным элементом выражается двумя способами:
Положение о выборе права можно поместить в самом договоре как одно из его условий. Но при этом возникает вопрос, обязательно ли вносить в текст договора отдельное положение о применимом праве? По данному вопросу некоторые авторы говорят, что отдельное условие о применимом праве является одним из наиболее важных условий в договоре, поскольку им определятся правовая система, в соответствии с которой оценивается договор как правоотношение, порождающее согласованные сторонами последствия; т.е. действительность сделки первична по отношению к любому из ее условий, а именно этот вопрос разрешает (хотя и отсылочным образом) соглашение о применимом праве.63 Но данная позиция представляется не вполне обоснованной, поскольку даже в случае отсутствия соглашения сторон об установлении применимого права договор считается заключенным, и кроме того, стороны могут согласовать условия о применимом праве после заключения самого договора (ч. 4 ст. 1218 ГК РТ).
Императивный и диспозитивный принципы в определении применимого права
В случае, когда стороны договорных отношений не воспользовались возможностью выбора применимого права, оно определяется в соответствии с субсидиарными принципами определения применимого права. Такие нормы указывают на применимое право, более тесно связанное с договором, что имеет место в законодательстве большинства стран мира, в том числе и в законодательстве Республики Таджикистан. Статья 1219 ГК РТ устанавливает право, применяемое к договору при отсутствии соглашения сторон право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности одна из сторон договорных отношений. Такой стороной в договоре международной купли-продажи товаров согласно п. «а» ч. 1 данной статьи является продавец. Возникает вопрос: почему законодатель выбрал именно право страны продавца, а не покупателя?
Следует сказать, что за основу установления в качестве права, подлежащего применению при отсутствии соглашения сторон о применимом праве, права страны продавца в договоре международной купли-продажи товаров лежит действие, имеющее решающее значение для содержания данного договора. В данном случае действие продавца, то есть предоставление вещи является решающим для содержания договора международной купли-97 продажи товаров, и соответственно имеет более тесную связь, чем право страны покупателя. Исходя из этого, законодатель установил в качестве субсидиарного критерия определения применимого права, право страны продавца.
Определяя право, подлежащего применению, мы сделаем огромный шаг для дальнейшего регулирования договорных отношений сторон по договору международной купли-продажи товаров. Уместно остановить внимание и на материальном регулировании договорных отношений сторон согласно применимому праву.
Как отметили выше, вопросам регулирования правоотношений, возникающих из договора международной купли-продажи, посвящена Конвенция о договорах международной купли-продажи товаров, принятая 11 апреля 1980 года на дипломатической конференции Организации Объединенных Наций в Вене и вступившая в силу с 1 января 1988 года. Нам следует рассмотреть вопросы соотношения применимого права и данный международно-правовой акт в аспекте регулирования правоотношений, возникающих из договора международной купли-продажи товаров, поскольку в настоящее время более 80 государств мира являются участниками данной Конвенции.
Следовательно, в силу принципа автономии воли сторон, а в случае неиспользовании его - на основании коллизионных норм права той или иной страны-участницы данной Конвенции, может быть выбрано сторонами договора международной купли-продажи товаров в качестве применимого права. В законодательстве большинства стран мира, в том числе и Республики Таджикистан, закреплено правило, что любую отсылку к праву иностранного государства следует понимать как отсылку к материальному праву данного государства (ч. 1 ст. 1194 ГК РТ). То есть любая отсылка к праву того или иного государства - это отсылка к материальному праву как часть правовой системы определенного государства.
Данная Конвенция также закрепляет в себе материальные нормы. Возникает вопрос в случае присоединения государства в данной Конвенции, входит ли данный международно-правовой акт в состав законодательных актов страны или в состав правовой системы государства. Некоторые отечественные ученые придерживаются мнения о том, что «данная Конвенция входит в состав законодательства страны».98 Но в отношении Республики Таджикистан, пока не присоединившейся к данной Конвенции, можно сказать, что и в случае присоединения Конвенция не будет входить в состав законодательства страны, поскольку составной частью законодательства являются нормативно-правовые акты. Понятие нормативно-правовых актов дано в ч. 1 ст. 2 Закона Республики Таджикистан «О нормативно-правовых актах» от 26 марта 2009 года. Нормативный правовой акт – это официальный документ установленного образца, принимаемый путем всенародного референдума или государственным органом, или органом самоуправления поселка и села, или государственным уполномоченным должностным лицом, содержащий указания общеобязательного характера и устанавливающий, изменяющий, либо отменяющий правовые нормы. Международно-правовые нормы исключены из данного правила99, они принимаются по воле двух или более государств, и исполнение их положений возложено на сами государства. На действительность данной позиции указывает ч. 3 ст. 10 Конституции Республики Таджикистан, на основании которой международно-правовые акты, признанные Республикой Таджикистан, являются составной частью правовой системы страны.
Таким образом, после присоединения нашей республики к данной Конвенции она вступает в качестве составной части в правовую систему нашего государства, а не как составной части нашего законодательства. Другим проблемным аспектом является вопрос о месте международно-98 См.: Гражданское право. Часть 2: учебник (на тадж. яз.) / авт. кол.; под ред. М.А. Махмудова. Душанбе : Эр-граф, 2007. С. 4.
99 Хотя законодатель относит их к системе нормативно-правовых актов Республики Таджикистан (ст. 7 Закона Республики Таджикистан «О нормативно-правовых актах» от 26 марта 2009 года), нет основания для того чтобы признать за ними качества нормативно-правового акта. правовых актах по вопросам определения применимого права в регулировании договорных отношений с иностранным элементом.
С определением места международно-правовых актов по вопросам определения применимого права и регулирования договорных отношений следует также анализировать соотношение международно-правовых актов и применимого права в регулировании частноправовых отношений сторон на примере Венской Конвенции о договорах международной купли-продажи товаров и национального применимого права. Как известно, данная Конвенция регулирует договорные отношения с иностранным элементом, возникающие из договора международной купли-продажи товаров, но возникает вопрос, в каком случае нормы данной Конвенции распространяются на имущественные отношения, осложненные иностранным элементом. Относительно этого нужно сказать, что нормы данной Конвенции распространяются в следующих случаях: 1) К договорам купли-продажи между сторонами, коммерческие предприятия которых расположены в различных странах (участницах данной Конвенции). Из этого следует, что договор купли-продажи товаров между субъектами разных стран, коммерческие предприятия которых расположены в одном государстве, не признается договором международной купли-продажи в смысле Конвенции, и соответственно ее положения не распространяются на такие отношения. Данное положение ещё раз подтверждает нашу позицию в отношении особенностей договорных отношений с иностранным элементом; 2) В случае выбора сторонами договора международной купли-продажи товаров права страны, являющейся участницей данной Конвенции; 3) В случае указания на распространение действия данной Конвенции самими сторонами на их договорные отношения. При этом не имеет значения членство государства сторон договорных отношений и государства, чьё право подлежит применению.
Определение применимого права в международном лизинговом договоре
Проблемы применения императивных принципов в договорных отношениях, осложненных иностранным элементом, более подробно рассмотрены в главе 2 настоящей работы. В дополнение к вышесказанному нужно отметить, что императивные принципы в договорных отношениях с иностранным элементом направлены на ограничение действия любого иностранного права. Сущность данных принципов проявляется в том, что они указывают правоприменительным органам, чтобы в каждом конкретном случае проверять связь между правоотношением и применимым правопорядком, тем самым выявлять в них соответствующие «сверхимперативные» положения для последующего их применения, причем независимо от «добросовестности» в выборе применимого права сторонами договорных отношений с иностранным элементом.
Другим важным вопросом определения применимого права к договорам международного лизинга являются случаи, когда стороны не воспользовались правом самим определять или выбирать право, подлежащее
124 См.: Жильцов А.Н. Применимое право в международном коммерческом арбитраже (императивные нормы): автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. URL: http: // lawtheses.com/primenimoe-pravo-v-mezhdunarodnom-kommercheskom-arbitrazhe; Филиппов А.Г. Некоторые аспекты автономии воли в российском международном частном праве // Актуальные проблемы гражданского права / под ред. М.И. Брагинского. М.: Статут, 1999. С. 454-457. применению к их отношениям.
Предусмотрев при отсутствии выбора применимого права субсидиарное применение права страны, с которым договор наиболее тесно связан, законодательство (правда, кое-где с рядом оговорок) закрепило вполне определенные привязки к соответствующим разновидностям договорных обязательств, которые по его логике и считаются имеющими наиболее тесную связь».
Известно, что законодательства практически всех стран СНГ и ряда европейских стран в случае отсутствия соглашения сторон о подлежащем применению праве для большинства видов договоров в международном гражданском обороте (в том числе, купли-продажи и найма имущества) устанавливает применение права страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора.
Так, в гражданском законодательстве большинства стран мира, в том числе Республики Таджикистан, содержатся коллизионные нормы, указывающие на право страны одной из сторон при отсутствии выбора применимого права. В частности ст. 1219 ГК РТ перечисляет 19 видов договоров и определяет применимое право одной из сторон в таких договорах. А что касается международного лизингового договора, то в данном списке он отсутствует. Как быть в данном случае? Ответ на данный вопрос найдется и в самой этой статье. Согласно п. 5 данной статьи к договорам, не перечисленным в этой статье, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве, применяется право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания такого договора. Этот подход основан на применении права страны, в которой во время заключения договора имеет свой коммерческий центр сторона, обязанная произвести исполнение, характеризующее специфику данного договора, т.е. передачу имущества, выполнение работ или оказание услуг.
Таким образом, в случае отсутствия выбора применимого права в договорах международного лизинга используется общий принцип, согласно которому, в той степени, в какой применимое к договору право не было избрано, он подлежит регулированию правом страны той стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора международного лизинга. То есть регулируется правом той страны, с которой лизинговый договор наиболее тесно связан.
Согласно ст. 693 ГК РТ по договору финансовой аренды (лизинга) арендодатель (лизингодатель) обязуется приобрести в собственность указанное арендатором (лизингополучателем) имущество у определенного им продавца и предоставить ему это имущество за плату во временное владение и пользование для предпринимательских целей.
Следовательно, применимым правом в лизинговом договоре устанавливается право страны лизингодателя, поскольку именно лизингодатель осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для данного вида договора, то есть приобретает в собственность указанное лизингополучателем имущество у определенного им продавца, предоставить ему это имущество. При этом следует учесть важное для комплекса международных многосторонних лизинговых отношений положение, согласно которому допускается расщепление регулирования таким образом, что делимая часть контракта, имеющая более тесную связь с другой страной, может быть подчинена ее праву.
Что касается сделок с недвижимостью (в том числе лизинга недвижимости), то они согласно п. 3 ст. 4 Римской конвенции 1980 года считаются наиболее тесно связанными со страной, где эта недвижимость находится (специальная презумпция).
Аналогичная норма также содержится в ГК РТ. Так, согласно ч. 3 вышеуказанной статьи к правам и обязанностям по договору, предметом которого является недвижимость, применяется право страны, где это имущество находится, а в отношении имущества, которое внесено в Государственный реестр в Республике Таджикистан – право Республики Таджикистан.
Следует отметить, что в законодательстве подавляющего большинства стран мира установлено в качестве коллизионной привязки lex rei sitae, но нужно учитывать серьезные различия в отношении квалификации имущества как недвижимого в разных правопорядках.