Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основы цивилистического учения о презюмировании вины 14
1. Философско-логические предпосылки исследования презюмирования вины в гражданских отношениях 14
2. Понятие и значение презюмирования вины в гражданском праве 29
3. Гражданско-правовое понятие вины и его значение для презюмирования .45
Глава 2. Юридическая конструкция презюмирования вины 63
1. Понятие и структура нормы-презумпции вины .63
2. Возможность опровержения вины как обязательный элемент юридической конструкции презюмирования вины 83
Глава 3. Правоприменение презюмирования вины 105
1. Понятие гражданско-правовой ответственности и его значение для презюмирования вины 105
2. Презюмирование вины при применении договорной и деликтной ответственности 123
Заключение .146
Библиографический список 149
- Понятие и значение презюмирования вины в гражданском праве
- Гражданско-правовое понятие вины и его значение для презюмирования
- Возможность опровержения вины как обязательный элемент юридической конструкции презюмирования вины
- Презюмирование вины при применении договорной и деликтной ответственности
Понятие и значение презюмирования вины в гражданском праве
Цивилистические представления о презумпциях, в том числе о презумпции вины, строятся на основе общефилософских и логических представлениях о них.
Этимология термина «презумпция» восходит к латинскому языку. Слово praesumptio (лат.) имеет несколько значений: присвоение, дерзость, преимущество, а также предположение1. Наполнение же данного понятия юридическим содержанием связано с римским правом.
Необходимо, однако, отметить, что предположения (презумпции) появились значительно раньше как римского права, так и самой латыни2. Но именно на римский период развития юриспруденции приходится процесс становления понятий, и ныне являющихся основой категориального аппарата теории правовых презумпций. В это время сформировалось представление о законной и общечеловеческой презумпций (praesumtiones hominis). К числу законных презумпций относились как опровержимые презумцпии (допускающие опровержение) – praesumtiones juris, так и неопровержимые (не допускающие опровержения) – praesumtiones juris et de jure. Наличие «de jure» в формулировке презумпции означало обязательность презумпции для суда, недопустимость её оспаривания3.
И. Г. Оршанский, анализируя правовые предположения, отмечал, что истинный и нормальный тип презумпции – praesumtiones juris, «который проявляет себя во всех тех случаях, когда закон предписывает от одного определенного факта заключать о существовании другого, и это заключение имеет обязательную силу для суда, пока противное не будет доказано. Если заключение о факте, который должен быть доказан, допускается судом не от одного факта к другому, а от совокупности всех обстоятельств дела, то речь должна идти о так называемых искусственных доказательствах, а не презумпциях; по крайней мере здесь нет нормальных презумпций – praesumtiones juris»4.
Римское право оперировало и категорией вины. Хотя определения общего понятия вины римское частное право не содержало, под виной (culpa) понималось несоблюдение того поведения, которое требуется правом: нет вины, если соблюдено все, что требовалось (D. 9. 2. 30. 3).
Вина в римском праве имела две формы – умысел (dolus) и неосторожность/небрежность (culpa в узком смысле) – и определялась через психологические характеристики предвидения или непредвидения. Так, умысел (dolus) усматривался в ситуации, когда должник, предвидя последствия своего действия или бездействия, желал этих последствий. Если должник не предвидел, но должен был предвидеть эти последствия, речь шла о небрежности. Вина имеется, если не было предвидено то, что заботливый мог предвидеть (D. 9. 2. 31). Для определения степени небрежности римляне использовали абстрактный критерий – меру заботливости среднего, абстрактного человека. Несоблюдение данного мерила именовалось culpa levis in abstracto. Несоблюдение же той меры заботливости, которую он проявлял в своих собственных делах, – culpa levis in concreto.
Вине в римском праве противополагался случай (casus) – невиновное причинение вреда. За случай, как правило, никто ответственности не нес.
Но и из этого правила были исключения, когда ответственность по договору наступала при отсутствии вины: несмотря на то, что лицо проявляло полную внимательность, заботливость, вред все же наступал. Так, за «целость» (сохранность) чужой вещи ответственность несли содержатели трактиров, постоялых дворов, капитаны судов. Однако они не отвечали за неисполнение обязательства в случаях наступления вреда, последовавшего от непреодолимой силы (vis major) – урагана, пожара, наводнения, землетрясения, кораблекрушения, моровой язвы, вторжения неприятеля, нападения разбойников и т.п.
За умышленное неисполнение обязательства или причинение вреда ответственность наступала всегда. Это правило носит строго императивный характер, и оно не могло быть устранено соглашением сторон (D. 50. 17. 23).
Таким образом, уже в римском праве зарождается представление о презумпции вины. Высказанное в научной литературе мнение, что презумпция – это исключительно правовое явление5, на наш взгляд, является ошибочным. Презумпция, будучи общенаучным понятием, используется в разных отраслях знания (философии, социологии, логике, лингвистике, математике и др.). Философская наука позволяет увидеть диалектическую природу презумпции, механизм её образования как ментальной конструкции. Прежде всего, необходимо отметить, что данная категория, как и любые предположения, базируется на доктрине о всеобщей причинности – философском детерминизме, учении о том, что все события, в том числе человеческие решения, предопределяются ранее существовавшими причинами.
Гражданско-правовое понятие вины и его значение для презюмирования
Категория «презюмирование вины» образована от двух самостоятельных юридических категорий – презюмирования и вины, что обусловливает в рамках настоящей работы необходимость общего исследования понятия вины в гражданском праве.
С учетом возможности опровержения правовых презумпций главной задачей при определении презумпции вины является определение категории вины, которая до сих пор относится к числу наиболее сложных понятий как в науке теории права, так и в отраслевых юридических науках, в том числе в гражданском праве. Давая определение презумпции вины, мы говорим о том, что вина правонарушителя предполагается. Что именно предполагается? От этого зависит и то, что именно может опровергнуть правонарушитель, какие обстоятельства он должен для этого доказать.
Итак, от того, каким образом будет определяться вина в гражданском праве, зависит и то, как будет действовать презумпция вины. Ведь только зная, что понимается под виной, обвиняемый в правонарушении сможет опровергнуть данную презумпцию, т.е. доказать свою невиновность.
В правовой литературе существует множество теоретических концепций вины, но базовыми были и остаются три основные теории: теория опасного состояния, оценочная и психологическая76. Наиболее глубокие исследования вины и её теорий представлены в науках уголовного и административно права.
В концепции опасного состояния вина лица за совершенное деяние подменяется общественной опасностью личности как таковой, следствием чего является её противоправное поведение. Данная теория особенно популярна была в начальный период становления советского государства, в настоящее время научного распространения данный подход к вине не имеет.
Сторонники77 оценочной концепции вины отрицают вину как реально существующее самостоятельное психологическое явление. В рамках этой теории предполагается отрицательная оценка обстоятельств совершения преступления и личности виновного со стороны суда. С позиций такого подхода сущность вины заключается в отношении общества к противоправному деянию правонарушителя и последствиям этого поведения.
Психологическая теория вины, разработанная А.А. Пионтковским, которую разделяет большинство ученых в области уголовного права, исходит из того, что вина – реально существующее субъективное отношение правонарушителя к своему противоправному поведению, и требует от суда устанавливать психическое отношение правонарушителя к совершенному им общественно опасному деянию. В рамках этой теории с опорой на психологические исследования были сформулированы понятия сознания и воли в качестве обязательных признаков вины. А. А. Пионтковский сформулировал понимание вины, которое до сих пор является самым
Утевский Б.С. Вина в советском уголовном праве. М.: Госюриздат, 1950. 320 с. популярным в юридической литературе: «психическое отношение вменяемого лица к учиненному им преступному деянию в форме умысла или неосторожности»78.
В отечественной теории права воспринята именно психологическая концепция вины, определяемая через родовое понятие – «психическое отношение» и (или) упоминание двух форм вины – умысла и неосторожности. Так, А. Б. Венгеров определяет вину как психическое отношение субъекта к своему действию (бездействию), к его результатам79. С.С. Алексеев трактует вину как психическое отношение правонарушителя к деянию и его результату в форме умысла и неосторожности80.
Аналогичным же образом к определению вины подходят и в науках уголовного81 и административного права82.
Из психологического понимания вины исходит и законодатель в УК РФ и КоАП РФ, определяя и формы вины через волевые и интеллектуальные признаки: предвидения, осознавания, желания, самонадеянности и проч.
Согласно ст. 25 УК РФ «1. Преступлением, совершенным умышленно, признается деяние, совершенное с прямым или косвенным умыслом. Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления.
Возможность опровержения вины как обязательный элемент юридической конструкции презюмирования вины
Гипотеза нормы-презумпции вины является составной, т.е. для применения этой нормы необходимо наличие нескольких условий.
Первым условием в гипотезе нормы-презумпции вины является факт совершения правонарушения: только если совершено гражданское правонарушение, может действовать презумпция вины. Подчеркнем, что составы гражданских правонарушений неоднородны: в некоторые из них входит только противоправное поведения, для других необходимо наличие вреда и причинно-следственной связи между поведением и вредом.
Однако в любом случае до обсуждения вопроса о возможном опровержении вины как об обязательном условии гипотезы нормы-презумпции вины сначала требуется установить объективные элементы состава гражданского правонарушения. Данный вывод представляется крайне важным. Поскольку, если они не будут установлены, ни предположение о вине, ни её опровержение не применяются.
Суды часто игнорируют последовательность выявления объективных и субъективных элементов гражданского правонарушения.
Нередко суды решают вопрос о вине до установления факта противоправного поведения со стороны ответчика. Так, ЗАО обратилось в арбитражный суд с исковым заявлением к ООО о взыскании суммы ущерба. Между ЗАО (заказчик) и ООО (исполнитель) заключен договор на оказание охранных услуг, согласно которому исполнитель оказывает услуги в виде вооруженной охраны имущества в помещении.
В период действия договора неустановленные лица проникли на охраняемый ответчиком объект и похитили товарно-материальные ценности, причинив тем самым истцу ущерб. Полагая, что данный ущерб причинен в результате ненадлежащего исполнения ответчиком своих обязательств по вышеуказанному договору, ООО обратилось в арбитражный суд.
Решением суда, оставленным без изменения постановлением апелляционного суда, исковые требования оставлены без удовлетворения. Отказывая в удовлетворении исковых требований, суды руководствовались тем, что «истец не доказал вину ответчика в причинении материального ущерба в связи с ненадлежащим исполнением обязательств по договору, наличие вины работников ООО … также не доказано, ответчик предпринял все зависящие от него меры, связанные с исполнением обязательств по договору. Возбуждение уголовного дела по факту кражи имущества, принадлежащего истцу, само по себе не свидетельствует о наличии или отсутствии вины ответчика»151.
Здесь очевидно, что суды установили, что истцом не доказана не вина ответчика, а не доказано ненадлежащее исполнение ответчиком своего договорного обязательства, т.е. не доказано противоправное поведение ответчика – объективное условие действия нормы-презумпции вины. Поэтому мотивировка судов относительно недоказанности вины ответчика и доводы относительно того, что ответчиком приняты все меры по исполнению обязательства, т.е. обоснование его невиновности, нормативно не обосновано. Кроме того, заметим, что ответчик-предприниматель отвечает вообще без вины, поэтому применение в данном деле нормы-презумпции вины в принципе недопустимо.
Далее. Суды анализируют вопрос о вине ответчика до установления причинно-следственной связи между противоправным поведением и вредом.
ИП Б.В. обратился в арбитражный суд с иском к ООО о взыскании ущерба, вызванного неоднократным затоплением (в 2006 г. и в 2007 г.) помещений истца. Решением суда иск удовлетворен частично, апелляционная жалоба ответчика осталась без удовлетворения. Судебные акты мотивированы тем, что материалами дела подтверждается факт затопления помещений истца и причинение ущерба имуществу в 2007 г.152. Однако «истец не доказал вину ответчика в затоплении помещения, произошедшего в 2006 г., поэтому предусмотренные статьей 1064 ГК РФ основания для взыскания ущерба от этого затопления отсутствуют».
В 2006 г. вследствие прорыва алюминиевых радиаторов системы отопления из-за некачественного их установления произошло затопление помещения истца, что повлекло причинение истцу ущерба. Требования к ООО в части возмещения ущерба, возникшего из-за затопления помещения в 2006 г., истец обосновал виной ответчика в некачественной установке радиаторов системы отопления его работниками.
Между тем суды признали, что истец не доказал факт проведения ответчиком работ по установлению алюминиевых радиаторов. Суды выяснили, что ответчик установил в помещении истца чугунные радиаторы. Доказательств выполнения в дальнейшем работ по замене чугунных радиаторов на алюминиевые именно ответчиком в деле нет.
Таким образом, по данному делу суды установили, что вред, возникший в результате затопления помещения в 2006 г., не находится в причинно-следственной связи с действиями ответчика по установке чугунных радиаторов. Это свидетельствует об отсутствии объективных условий гипотезы нормы-презумпции вины, значит, она применению не подлежит, анализ вопроса о вине ответчика и доказательств его невиновности в данном случае юридического значения не имеют.
Презюмирование вины при применении договорной и деликтной ответственности
Договорное и деликтное правонарушения существенно отличаются, их различия оказывают влияние на применение и опровержение презумпции вины.
Нетрудно заметить, что ст. 401 ГК РФ «Основание ответственности за нарушение обязательств» по своему названию и содержанию направлена на регулирование именно договорной ответственности.
В соответствии с этой статьей лицо, не исполнившее обязательство либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности.
Словосочетание «лицо, не исполнившее обязательство» указывает на правонарушение (неисполнение обязательства). Тогда как в случае деликтной ответственности невозможно не исполнить деликтное обязательство, т.к. оно возникает в момент правонарушения (причинения вреда). По своей правовой природе деликт схож с уголовными и административными правонарушениями, он возникает при нарушении общегражданского запрета – не причинять вред. Прав С.Н. Братусь, который пишет, что «при нарушении этих запретов, как правило, речь идет не о принуждении к исполнению конкретной неисполненной обязанности (это сделать уже невозможно), а об исполнении новой обязанности претерпеть наказание за содеянное, об ограничениях личных и имущественных, об общей и специальной превенции, о перевоспитании и т.д.»216.
Договорная ответственность наступает за нарушение обязывающей нормы права, а деликтная – запрещающей нормы права.
Например, по договору предусмотрена оплата в определенный срок. Должник допустил просрочку. Его бездействие будет противоправно, если с учетом той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, он не предпринял все меры для своевременной оплаты (надлежащего исполнения обязательства), которые он должен был и мог предпринять.
Кроме того, такие категории, как «характер обязательства», «условия оборота», вряд ли имеют отношение к деликтному праву.
Исходя из этого, принять все меры для надлежащего исполнения обязательства можно только в договорных отношениях. В деликтных обязательствах принять все меры для надлежащего исполнения обязательства означает лишь одно – реально возместить причиненный вред, т.е. исполнить его. Но в такой юридической конструкции места для вины нет вообще.
Кроме того, подчеркнем, что для большинства форм договорной ответственности, за исключением возмещения убытков, характерен усеченный (формальный) состав правонарушения, состоящий из двух элементов – противоправного деяния (нарушения обязательства) и вины, без необходимости наличия вреда. Поэтому предвидение вреда как элемента интеллектуального признака вины в этих случаях юридически безразлично.
С учетом разработок понятия вины в теории права в правонарушениях с формальным составом невиновность может быть установлена только путем доказательства того, что лицо не осознавало и не могло осознавать и противоправности своего деяния. Как уже отмечалось, в гражданском праве крайне редки случаи, когда лицо не осознавало противоправность деяния в рамках договорных отношений (несвоевременная оплата по договору, нарушение сроков поставки и т.п.).
Поэтому при неисполнении договора должнику целесообразно сосредоточить усилия на опровержении объективных элементов состава правонарушения, чем на отсутствии своей вины.
В договорном праве единственное правонарушение с материальным составом – это причинение убытков неисполнением обязательства. Интеллектуальный элемент вины в правонарушениях с материальным составом заключается в осознании противоправности и причинной связи деяния с убытками, а также в предвидении убытков. Лицо будет считаться невиновным, если оно не осознавало противоправности деяния или причинно-следственной связи либо осознавало эти обстоятельства, но не предвидело убытки, не должно было и не могло их предвидеть.
Доказательство отсутствия осознания противоправности или причинно-следственной связи исключает возможность предвидения, и в этом случае последнее не требует самостоятельного доказывания.
В правонарушениях с материальным составом чаще всего лицо осознает противоправность деяния и причинно-следственную связь с убытка, и поэтому невиновность лица устанавливается через непредвидение возможности наступления вреда (при отсутствии нормативной обязанности и субъективной возможности их предвидеть).
Предвидение убытков – это признак интеллектуального элемента вины, хотя нетрудно заметить, что законодатель в ст. 401 ГК РФ при определении невиновности его вообще не учитывает.
В деликтных правонарушениях состав всегда материальный, включающий вред как обязательный элемент состава правонарушения. При привлечении к деликтной ответственности, как правило, требуется наличие всех четырех элементов состава правонарушения, за исключением случаев безвиновной ответственности. Презумпция вины будет реализована, только если закон требует наличия полного состава правонарушения (деликта), тогда как при усеченном составе деликта обращение к презумпции вины бессмысленно, поскольку в этих ситуациях ответственность строится на началах риска и вопрос вины или невиновности правонарушителя не имеет значения.
