Натуральные обязательства в гражданском праве Болычевская Елена Сергеевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Место натуральных обязательств в системе гражданско-правовых обязательств 15

1. Становление и развитие института натуральных обязательств в гражданском праве 15

2. Понятие и юридическая природа натуральных обязательств 47

3. Натуральные обязательства: виды и соотношение со схожими правовыми конструкциями 69

Глава 2. Особенности правовой конструкции натуральных обязательств 98

1. Основания возникновения натуральных обязательств и их содержание 98

2. Специфика исполнения и обеспечение натуральных обязательств 127

3. Перемена лиц в натуральных обязательствах и основания их прекращения 157

Заключение 186

Список использованных источников 191

• Становление и развитие института натуральных обязательств в гражданском праве
• Натуральные обязательства: виды и соотношение со схожими правовыми конструкциями
• Специфика исполнения и обеспечение натуральных обязательств
• Перемена лиц в натуральных обязательствах и основания их прекращения

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации¹ (далее - «Концепция») содержит указание на целесообразность дополнения Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - «ГК РФ») нормами о натуральных обязательствах. Подготовленный в целях реализации положений Концепции Проект Федерального закона № 47538-6³ (далее - «Проект») предусматривал дополнение главы 21 ГК РФ статьей 308.3 «Натуральное обязательство». В статье предлагалось закрепить определение натурального обязательства, а также ряд правил общего характера, в частности, в отношении оснований его возникновения и последствий исполнения.

Нормы соответствующего содержания, однако, не были включены в текст принятого впоследствии закона, которым ознаменовано завершение реформы гражданского законодательства в части общих положений обязательственного права⁴. Отраженные в Концепции предложения не получили реализации, а натуральные обязательства остались «за бортом» указанной реформы.

Представляется, что подобный результат обусловлен отнюдь не выявленным в процессе рассмотрения законопроекта отсутствием необходимости или целесообразности законодательного закрепления норм о натуральных обязательствах, а отсутствием четкого и ясного понимания сущности и специфики таких обязательств. Последнее предопределено, прежде всего, отсутствием надлежащей и достаточной теоретической проработки натуральных обязательств в отечественной цивилистической доктрине. Для

¹ Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена Решением Совета при
Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от
7 октября 2009 г.) // СПС «КонсультантПлюс».

² Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // Собрание
законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301; Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от
26 ноября 2001 г. № 146-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2001. № 49. Ст. 4552.

³ Проект Федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую
Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской
Федерации» (редакция, принятая Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации в
первом чтении 27 апреля 2012 г.) // СПС «КонсультантПлюс».

⁴ Федеральный закон от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса
Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2015. № 10. Ст. 1412.

обоснования необходимости дополнения ГК РФ нормами того или иного содержания недостаточно факта наличия норм о натуральных обязательствах в законодательстве ряда зарубежных стран и их успешного применения на практике. Подобные предложения не могут быть признаны обоснованными без тщательного анализа возможности гармоничной имплементации норм о натуральных обязательствах, содержащихся в иностранных законодательных актах, в «ткань» российского гражданского законодательства.

В отечественной цивилистическои доктрине вопросы о природе, признаках, видах, содержании, принципах исполнения и основаниях прекращения натуральных обязательств остаются открытыми, а выработанные подходы к решению связанных с указанными вопросами проблем являются не всегда обоснованными и непротиворечивыми. В силу наличия в российской правовой действительности правоотношений, признаваемых в доктрине натуральными обязательствами, указанные вопросы также возникают в правоприменительной практике, но зачастую не получают надлежащего разрешения ввиду отсутствия как соответствующих законодательных правил, так и достойного теоретического осмысления.

В этой связи разработка комплексного гражданско-правового учения о натуральном обязательстве является одной из актуальных задач российской цивилистическои науки. При этом, безусловно, необходимо изучать опыт зарубежных правопорядков в целях учета достижений цивилистическои доктрины и удачных законодательных решений.

Степень научной разработанности темы исследования. В настоящее время в отечественной цивилистическои доктрине практически отсутствуют фундаментальные работы по заявленной теме исследования.

Вместе с тем отдельные проблемы натуральных обязательств в отечественном праве затрагивали в своих работах некоторые дореволюционные цивилисты, в частности, КН. Анненков, Н.Г. Вавин, Ю.С. Гамбаров, Г.К. Гине, А.Б. Думашевский, К.П. Победоносцев, И.А. Покровский, В.И. Синайский и др.

В советское время проблемы «безысковых» обязательств исследовались

М.М. Агарковым, О.С. Иоффе, И.Б. Новицким, Б.Б. Черепахиным и др.

В постсоветский период отдельным вопросам исполнения, обеспечения,
прекращения натуральных обязательств уделяли внимание в своих трудах и
(или) научных статьях такие авторы как Р.С. Бевзенко, М.И. Брагинский,
В.В. Витрянский, В.В. Кулаков, Л.А. Новоселова, В.В. Почуйкин,

Т.Н. Султонова, Л.В. Щенникова, В.Ф. Яковлев и др.

В разработку теоретических положений о натуральных обязательствах весомый вклад внесли такие современные цивилисты как Е.А. Суханов и А.Г. Федотов и авторы диссертационных работ по схожей тематике М.П. Божко, СВ. Мусарский и А.В. Мертвищев.

Не умаляя вклад, внесенный перечисленными авторами в исследование отдельных вопросов, связанных с натуральными обязательствами, отметим, что проблематика натуральных обязательств все же не получила заслуженного системного научного осмысления и глубокой теоретической проработки. Многие вопросы остались открытыми или не до конца разработанными.

Теоретическую основу исследования составляют научные труды отечественных ученых-юристов в сфере российского гражданского права и римского частного права. Это монографии, учебные пособия и научные статьи цивилистов и романистов:

дореволюционного периода: Д.И. Азаревича, КН. Анненкова, Н.И. Бронштейна, Н.Г. Вавина, Ю.С. Гамбарова, Г.К. Гинса, В.И. Голевинского, Д.Д. Гримма, A.M. Гуляева, А.Б. Думашевского, Н.Л. Дювернуа, Д.И. Мейера, К.П. Победоносцева, И.А. Покровского, В.И. Синайского, И.Н. Трепицына, В.М. Хвостова, Г.Ф. Шершеневича и др.;

советского времени: М.М. Агаркова, С.Н. Братуся, СИ. Вильнянского, Ф.И. Гавзе, В.П. Грибанова, М.А. Гурвича, О.С. Иоффе, О.А. Красавчикова, И.Б. Новицкого, М.П. Ринга, P.O. Халфиной, Б.Б. Черепахина и др.;

постсоветского периода: Р.С. Бевзенко, М.И. Брагинского, Б.М. Гонгало, В.В. Витрянского, Д.В. Дождева, А.В. Егорова, B.C. Ема, А.Г. Карапетова, П.В. Крашенинникова, В.В. Кулакова, А.В. Мертвищева, В.П. Мозолина,

Д.В. Новака, Л.А. Новоселовой, В.В. Почуйкина, Е.А. Суханова, СВ. Сарбаша, Ю.К. Толстого, СВ. Третьякова, А.Г. Федотова, В.Ф. Яковлева и др.

При подготовке диссертации автором также были использованы труды и научные статьи ряда зарубежных ученых:

- представителей как школы романо-германского права (среди которых
X. Вебер (Н. Weber), Б. Виндшейд (В. Windscheid), X. Гельман (Н. Hellmann),
Е. Годэмэ (Е. Gaudemet), А. Гольтиус (A. Holtius), Г. Данеман (G. Dannemann),
Г. Дернбург (Н. Dernburg), Э. Зеккель (E.Seckel), А. Йаннопулос
(A. Yiannopoulos), Л. Ж. Морандьер (L. J. Morandiere), Р. Потье (R. Pothier),
Р. Саватье (R. Savatier), Ф. Савиньи (F. Savigny), А. Харткамп (A. Hartkamp),
Г. Хартман (G. Hartmann), К. Христианзен (С. Christiansen), Р. Цимерман
(R. Zimmermann), Г. Шульце (G. Schulze), Л. Эннекцерус (L. Enneccerus) и др.),

- так и школы англо-саксонского права (среди которых В. Ансон
(W. Anson), П. Беркс (P. Birks), Г. Джонс (G. Jones), М. МакИннэс (М. Mclnnes),
Р. Сакко (R. Sacco), Д. Снайдэр (D. Snyder), X. Тан (Н. Tang), А. Уотсон
(A.Watson), Д. Шихан (D. Sheehan), X. Шэл (Н. Shael) и др.).

Методологическая основа исследования. Диссертант использовал такие общенаучные методы познания, как диалектический, системно-структурный, функциональный и др. Наряду с ними использовались специально-юридические методы, в т.ч. историко-правовой, формально-юридический, сравнительно-правовой, герменевтический. Среди последних особое внимание уделялось сравнительно-правовому методу, благодаря которому удалось выявить особенности натуральных обязательств в различных правовых системах. Диссертантом также применялись различные способы толкования правовых норм, в т.ч. грамматический, логический, систематический.

Нормативная и эмпирическая основа исследования. Нормативную основу исследования составляют акты российского законодательства, положения Концепции и Проекта, а также зарубежные нормативные акты (таких стран как Австрия, Аргентина, Великобритания, Венесуэла, Германия, Доминиканская Республика, Италия, Канада, Колумбия, Нидерланды,

б

Португалия, Сальвадор, США, Франция, Чили, Швейцария и др.).

Эмпирической основой исследования послужили материалы отечественной и зарубежной судебной и судебно-арбитражной практики, в частности, по спорам, связанным с отдельными видами натуральных обязательств, и по спорам, касающимся обеспечения исполнения, перемены лиц и прекращения обязательств.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования выступают натуральные обязательства как обязательственные правоотношения, в которых управомоченное лицо лишено возможности защитить свое право в суде.

Предметом исследования являются нормы российского и зарубежного обязательственного права; положения отечественных и иностранных доктринальных исследований по заявленной теме исследования; правовые позиции, отраженные в судебной и судебно-арбитражной практике.

Цель исследования заключается в разработке цивилистической концепции натурального обязательства, выявлении, постановке и разрешении доктринальных проблем данной правовой конструкции, в т.ч. на основе анализа богатейшего зарубежного опыта.

Достижению поставленной цели способствовало решение следующих основных задач исследования:

проведение анализа истории развития института натуральных обязательств в римском, зарубежном и отечественном праве;

рассмотрение различных концепций натуральных обязательств, выработанных зарубежной и отечественной цивилистической доктриной, выявление и критический анализ их недостатков;

определение природы натурального обязательства;

выделение конститутивных признаков и определение понятия натурального обязательства;

раскрытие особенностей содержания натурального обязательства;

выявление и рассмотрение видов натуральных обязательств;

отграничение натуральных обязательств от схожих правовых

конструкций, выработанных отечественным правом;

установление оснований возникновения натуральных обязательств; выявление особенностей возникновения отдельных видов таких обязательств;

выявление и разрешение проблем исполнения натуральных обязательств;

раскрытие особенностей обеспечения натуральных обязательств; рассмотрение отдельных способов обеспечения натуральных обязательств;

анализ вопросов правопреемства в натуральных обязательствах;

определение и разрешение проблем прекращения натуральных обязательств.

Научная новизна исследования и основные положения, выносимые на защиту. Диссертационная работа представляет собой одно из первых комплексных системных исследований натуральных обязательств как феномена гражданского права на основе анализа не только отечественного, но и зарубежного теоретического, нормативного и эмпирического материала. Необходимость обращения к последнему обусловлена тем, что праву многих зарубежных стран натуральные обязательства давно известны: в одних странах они получили полноценное законодательное закрепление, в других - признание в судебной практике, в третьих - глубокую теоретическую проработку.

В работе сформулированы и обоснованы следующие выносимые на защиту положения, обладающие научной новизной и имеющие практическое значение.

1. В результате анализа истории становления и развития института натуральных обязательств автор приходит к выводу об отсутствии единообразия в рецепции норм римского частного права об obligationes naturales в странах романо-германской правовой системы, что нашло отражение в формировании различных подходов к природе, понятию и исполнению натуральных обязательств. Это обусловлено, в частности: отсутствием общего учения об obligationes naturales в римском праве; различными правилами обеспечения, исполнения и прекращения отдельных видов obligationes naturales,

встречающихся в источниках разных эпох; смешением в трудах римских юристов понятий obligatio naturalis (натуральное обязательство) и naturale debitum (натуральный долг); многочисленными интерполяциями.

2. Обосновывая обязательственно-правовой подход к природе
натурального обязательства, автор приходит к выводу, что кредитору в таком
обязательстве доступны внесудебные («неисковые») механизмы побуждения и
принуждения должника к исполнению обязательства и защиты своего
имущественного интереса (например, удержание вещи, безакцептное списание
денежных средств и др.). Именно поэтому понятие «натуральное
обязательство» не тождественно понятию «непринудительное обязательство».

Определяя натуральное обязательство как гражданско-правовое обязательство, по которому в соответствии с законом не подлежат судебной защите требование кредитора в отношении исполнения должником его обязанности и требование должника о возврате исполненного, автор обосновывает точку зрения, согласно которой для признания правоотношения натуральным обязательством необходимо, чтобы оно обладало определенными конститутивными признаками. К таким признакам относятся: «сущностный» признак (наличие у правоотношения признаков обязательства); «отрицательный» признак (отсутствие у кредитора возможности принудить должника к исполнению обязательства в судебном порядке); «положительный» признак (невозможность истребования исполненного должником обратно).

3. Рассматривая вопрос о видах натуральных обязательств, автор
приходит к выводу о необходимости отграничения натуральных
обязательств от:

(а) неюридических отношений, связанных с исполнением моральных,
нравственных, социальных и иных внеправовых обязанностей;

(б) отношений, регулируемых иными отраслями частного и публичного
права, т.е. натуральные обязательства нельзя рассматривать как межотраслевой
институт;

(в) правоотношений, которые возникают при наличии особых

юридических фактов и для которых законом предусмотрены специальные последствия (при недействительности сделок, злоупотреблении правом и др.);

(г) правоотношений, которые следует признавать прекратившимися,
когда субъективное право кредитора в силу указаний закона прекращается и
утрачивается возможность его реализации (речь идет, в частности, о
требованиях, признаваемых законодательством о банкротстве «погашенными»);

(д) гражданских правоотношений, в т.ч. обязательств, которые не
обладают указанными выше конститутивными признаками натуральных
обязательств (например, правоотношений из соглашений о безвозмездном
оказании услуг или акционерных соглашений).

1. На основе анализа зарубежного опыта сделан вывод, что в гражданском праве многих зарубежных стран господствует «широкий подход» к понятию натуральных обязательств как обязательств или иных правоотношений, в том числе основанных на моральном долге. Аналогичный подход воспринят зарубежной цивилистикой и судебной практикой. При этом зачастую правоотношение признается натуральным обязательством после того, как требование кредитора удовлетворено посредством предоставления исполнения (при рассмотрении судом требования о возврате исполненного). Тем самым конструкция натурального обязательства призвана выполнять функцию основания отказа в удовлетворении иска о возврате неосновательного обогащения в натуре или возмещения его стоимости.

2. Рассматривая вопрос об основаниях возникновения обязательства с примененной исковой давностью, автор приходит к выводу, что обязательство, в котором требование кредитора подлежит судебной защите, трансформируется в натуральное обязательство при применении судом исковой давности. Автор обосновывает позицию о необходимости разграничения понятий «изменение правоотношения» и «трансформация правоотношения», поскольку трансформация правоотношения, в отличие от его изменения, предполагает качественное преобразование сущностных характеристик правоотношения.

3. Указывая на нецелесообразность безусловного запрета односторонних

действий кредитора помимо или против воли должника в натуральном обязательстве, диссертант предлагает разграничивать два вида таких действий: (1) действия, направленные на реализацию субъективного права кредитора (например, безакцептное списание денежных средств); (2) действия, направленные на удовлетворение имущественного интереса кредитора (в частности, действия по обращению взыскания на заложенное имущество). В работе выделены условия, при которых осуществление указанных действий является допустимым (например, для действий первого вида, это возможность реализации без обращения в суд и др.). Не отвечающие таким условиям действия кредитора первого вида признаются недозволенными принудительными действиями, а действия второго вида - несогласованными односторонними реализационными действиями.

7. Добровольность исполнения обязательства рассматривается в доктрине многих зарубежных стран как конститутивный признак натурального обязательства, что нашло закрепление на законодательном уровне в нормах о добровольности исполнения такого обязательства. По мнению автора, добровольность исполнения натурального обязательства не должна абсолютизироваться. Следует различать принуждение в узком и широком смысле слова: в первом случае речь идет о судебном принуждении к исполнению обязательства в натуре, во втором - об использовании различных правовых механизмов, побуждающих должника исполнить обязательство. В натуральном обязательстве принуждение в узком смысле недопустимо, но возможно принуждение в широком смысле (т.е. применение мер оперативного воздействия и способов обеспечения обязательств).

8. На основе анализа зарубежного законодательного и теоретического материала в работе выделены объективный и субъективный подходы к исполнению натурального обязательства (в зависимости от учета субъективных мотивов лица, исполняющего обязательство, а также от наличия у него знания о том, что требование кредитора не подлежит судебной защите).

Диссертант обосновывает точку зрения о необходимости закрепления в

и

российском гражданском праве объективного подхода в отношении исполнения натурального обязательства как должником, так и иным лицом (залогодателем, третьим лицом), за исключением случаев, когда лицо не могло знать о натуральном характере исполняемого обязательства.

9. В работе сформулированы требования к способам обеспечения натуральных обязательств, среди которых требования стимулирования, добровольности, внесудебной реализации и оправданности односторонних действий. Требования, предъявляемые к конкретному способу, зависят от его функциональной направленности и механизма реализации. В частности, обеспечение натурального обязательства залогом и удержанием допускается при условии соблюдения требований стимулирования, внесудебной реализации, оправданности односторонних действий; поручительством - при соблюдении требования добровольности и т.д.

На основании проведенного исследования в работе сделаны предложения о дополнении гл. 21 ГК РФ отдельной статьей, содержащей определение натурального обязательства и особые правила, связанные с его возникновением и исполнением, а также о дополнении ст. 307.1 ГК РФ правилом о применении общих положений об обязательствах к натуральным обязательствам.

Предлагается дополнить соответствующие статьи ГК РФ уточняющими правилами в отношении перехода прав кредитора и обязанностей должника из натуральных обязательств к правопреемникам реорганизованного юридического лица (гл. 4), наследникам умершего физического лица (гл. 61), цессионарию и новому должнику при переводе долга (гл. 24), и в отношении зачета требований из натуральных обязательств (гл. 26).

Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы формируют целостную концепцию натурального обязательства. Сделанные диссертантом выводы и сформулированные на их основе предложения могут быть использованы для совершенствования российского гражданского законодательства, в частности, при завершении

проводимой в настоящее время реформы гражданского законодательства (применительно к общей части обязательственного права).

Теоретический материал, изложенный в диссертации, а также выводы, сформулированные автором, представляют интерес для научных исследований по проблематике обязательственного права и могут быть использованы в преподавании российского гражданского права и гражданского права зарубежных стран, а также иных дисциплин гражданско-правового цикла.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационной работы обсуждены и одобрены на заседании кафедры гражданского права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), а также изложены в докладах на международных научно-практических конференциях (XII Международной научно-практической конференции молодых ученых «Традиции и новации в системе современного российского права» (Москва, апрель 2013); XXI Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2014» (Москва, апрель 2014); VI Международной научно-практической конференции «Кутафинские чтения» (Москва, апрель 2014); IX Международной научно-практической конференции аспирантов «Учения о правоотношениях в юридических школах: к 210-летию юридического факультета Казанского университета» (Казань, ноябрь 2014) и др.).

Основные теоретические выводы и положения диссертации опубликованы в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки РФ, и сборниках материалов конференций, в которых принимал участие диссертант.

Результаты исследования также были использованы автором в учебном процессе при проведении семинарских занятий по курсу «Гражданское право» в Московском государственном юридическом университете им. О.Е. Кутафина.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и списка использованных источников.

Становление и развитие института натуральных обязательств в гражданском праве

Исторически институт натуральных обязательств берет свое начало от известных римскому праву «obligationes naturales», раскрывая сущность которых, И.А. Покровский писал: римским юристам были известны неисковые обязательства, которые не допускали никакого взыскания, но, тем не менее, «юридическим нулем» не были1.

Традиционно считается, что римские юристы разделяли обязательства на исковые (civiles) и неисковые (naturales)2 (D.46.2.1.13). Деление верное, но оно не отражает специфики сложной системы обязательств, разработанной римскими юристами. В римском праве обязательства делились на две группы (obligationes naturales et civiles), каждая из которых объединяла по два вида4.

(1) Группа obligationes naturales (т.е. неисковых (натуральных) обязательств): (a) obligationes naturales, основанные на instinctns naturae5, которые имели ограниченный эффект: только сознательно исполненное не подлежало возврату; (б) obligationes naturales, основанные на ratio naturalis, которые были неоднородны (одни имели полный правовой эффект; в отношении других допускалось обеспечение залогом, поручительством, прекращение уплатой, зачетом; значение третьих зависело от обстоятельств) .

(2) Группа obligationes civiles (т.е. исковых (цивильных) обязательств): (a) obligationes civiles effectu из контрактов по ius civile ; (б) obligationes naturales effectu4, основанные на ius gentium, но снабженные иском.

Очевидно, что obligationes naturales вида (1)(а) не являются юридическими отношениями, a obligationes naturales вида (2)(б) снабжены иском. Поэтому в настоящем параграфе внимание будет уделено рассмотрению непосредственно obligationes tantum naturales (основанных на ratio naturalis), соответствующих определению, которое за ними закрепилось, -«обязательства, лишенные исковой защиты»5 (далее - «obligationes naturales»).

Следует отметить, что римские юристы не занимались разработкой общего учения о obligationes naturales и в своих трудах излагали правила, касающиеся лишь отдельных примеров obligationes naturales6. Тем не менее, в процессе системного изучения данного института нам удалось прийти к следующим обобщающим выводам, которые могут претендовать на роль основных положений общей теории римских obligationes naturales7.

Помимо признака отсутствия исковой защиты римским obligationes naturales был свойственен признак отсутствия repetitio soluti: obligatio naturalis было способно служить основанием для solntio (уплаты), исполнение по obligatio naturalis признавалось надлежащим исполнением обязательства , а не donatio (даром), должник был не вправе требовать обратно исполненное даже в случае, если оно было осуществлено per errorem2, т.е. когда он ошибочно полагал, что требование кредитора подлежит исковой защите.

Другим правовым последствием obligationes naturales признавалось увеличение илгущества кредитора и уменьшение гшущества должника: долги из таких обязательств формировали пассив должника, а права требования по ним -актив кредитора; в таком качестве они могли переходить к наследникам и быть предметом легата, принимались во внимание при расчете quarta Falcidia .

Потенциально допускалось обеспечение исполнения obligatio naturalis поручительством в форме fideiussio (но принцип акцессорное соблюдался не всегда4), и залогом (требование действительности основного обязательства в данном случае считалось соблюденным)5. Obligatio naturalis могло служить также основанием для constitution — неформального обещания должника исполнить принятый на себя долг в определенный срок6.

В качестве способов прекращения obligatio naturalis, помимо solutio, римские юристы называли novatio (новацию), а также compensatio (зачет). В результате novatio старое obligatio naturalis прекращалось, а вместо него возникало новое obligatio naturalis или civiles (D.46.2.1.1)7. Допускалась новация obligatio civiles в obligatio naturalis. Obligatio naturalis могло быть прекращено посредством compensatio1 (даже против воли должника) (D. 16.2.6).

Вопрос о происхождении obligationes naturales относится к числу дискуссионных вопросов2, при этом данный спор уходит корнями в труды самих римских юристов . Так, одни романисты считают, что obligationes naturales произошли из his gentium4 в противоположность his civile, и цитируют юриста II в. Павла5. Другие придерживаются позиции, что obligationes naturales произошли из his nattirale, нередко ссылаясь при этом на отрывочное изречение юриста III в. Лгщитія Руфа . К данной позиции примыкает мнение, что источником obligationes naturales являются естественные воззрения. Третьи, апеллируя к мнению юриста III в. Папнтшна, считают, что obligationes naturales - это продукт aequitas (справедливость) .

При этом этимология самого термина «naturalis»9 также не до конца ясна. Так, одни ученые считают, что термин заимствован из терминологии греческих философов, которые различали два мира: мир природных явлений и мир явлений, существующих в силу веления власти (закона); другие, как, например, Г. Пухта (G. Piichta), отмечали, что прилагательное «naturalis» указывало, в первую очередь, на происхождение обязательства не из ius civile10. Встречается также объяснение термина «naturalis» как указывающего на фактический (реальный), а не юридический характер обязательства1.

Теперь обратимся к рассмотрению отдельных видов obligationes naturales.

(1) Обязательство, в котором раб является должником господина либо третьего лица. По мнению большинства романистов, ярким примером obligatio naturalis является «обязательство раба», или «обязательство с участием раба» (без конкретизации контрагента раба и статуса раба в таком обязательстве) . Но подобную формулировку нельзя признать удачной в связи с ее неточностью. Проведенный нами анализ источников и соответствующей литературы по данному вопросу показал, что римские юристы признавали в качестве obligationes naturales только те обязательства, в которых раб был долзісником (господина или третьего лица).

Традиционно раб признавался объектом, а не субъектом права. Интересы кредиторов и рабовладельцев позволили придать отношениям с участием рабов определенное финансовое значение (для исчисления пекулия), а идеи учения о ius naturale - возвести в ранг юридических отношений. При этом изначально римские юристы говорили о «debitum naturale» раба, позднее-уже об «obligatio naturalis» . Так, у Юлиана впервые находим упоминание об obligatio naturalis, возникающее из сделанного рабом у третьего лица денежного займа, и о допустимости установления за него поручительства (D.46.1.21.2); у Гая — указание на obligatio naturalis между рабом и господином и о возможности обеспечить его исполнение поручительством4 (Гай.3.119а5).

(а) Обязательство, в котором раб — должник своего господина, носило характер obligatio naturalis и возникало на основании causa civilis . Помимо того, что в отношении такого obligatio naturalis существовала возможность deductio de peculio1, его правовое значение заключалось в том, что раб мог произвести уплату долга господину (в период рабства из peculium или после освобождения); такая уплата приравнивалась к solutio и являлась основанием прекращения obligatio naturalis и акцессорных обязательств. Более того, допускались уплата долга за раба третьим лицом (D.15.1.3.7), а также установление поручительства третьего лица (в форме fideiussio) (Гай. 3.119а) .

(б) Обязательство, в котором раб - должник третьего лица, часто встречается в римских источниках. Такое обязательство могло возникнуть из любого контракта или квази-контракта . Исполнение по такому обязательству признавалось solutio, не подлежащим возврату с помощью condictio indebiti (D. 15.1.50.2). Solutio могло быть сделано в период рабства самим рабом (из peculium4) либо третьим лицом за раба (D. 12.6.13). Кроме того, в источниках содержатся указания на следующие правовые последствия. Право требования к рабу могло переходить к наследникам кредитора; долги раба засчитывались in Falcidia (D.35.2.56.2). В качестве обеспечения исполнения обязательства раба допускалось установление поручительства (в форме fideiussio) (D.46.1.2), а также залога (D. 12.6.13). В качестве оснований прекращения обязательства источники называют также новацию и зачет (D.46.2.34, D.16.2.9)5.

Натуральные обязательства: виды и соотношение со схожими правовыми конструкциями

В отечественной цивилистике к натуральным обязательствам, как правило, относят «задавненные» обязательства1 (ст.ст. 195-208 ГК РФ) и обязательства из игр и пари (ст.ст. 1062-1063 ГК РФ). При этом зачастую данный скромный перечень искусственно расширяют за счет различного рода примеров, как правило, при этом не вполне удачных, с тем, чтобы обосновать необходимость выделения натуральных обязательств в самостоятельную группу обязательств . Но такое искусственное расширение, на наш взгляд, не является допустимым и хоть сколько-нибудь необходимым.

«Задавненные» обязательства - наиболее часто встречающийся в российской цивилистике пример натуральных обязательств2.

Небезынтересно, что как в дореволюционном праве , так и в советском праве вопрос о существовании обязательства по истечении срока исковой давности являлся дискуссионным вопросом. В настоящее время следующий подход отражен в законодательстве5 (а вслед за ним - в правоприменительной практике6 и, как правило, в доктрине7).

Под исковой давностью (сроком исковой давности) понимается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Требование о защите нарушенного права принимается к рассмотрению судом независимо от истечения указанного срока; исковая давность применяется судом исключительно по заявлению одной из сторон, что является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске. Т.е. истечение срока исковой давности так таковое не является основанием для отказа кредитору в иске; дело может быть рассмотрено, если до вынесения решения не будет заявлено об истечении указанного срока. Прямое следствие истечения срока исковой давности - возникновение у должника права на заявление соответствующего возражения. Суд, приняв во внимание такое возражение, обязан вынести решение об отказе в иске. Но отказ в иске означает лишь невозможность для кредитора защитить свое право в судебном порядке, но не влечет прекращение самого права и существующего между сторонами обязательства. Обязательство продолжает существовать (отсутствуют основания его прекращения), но в новом качестве — в форме натурального обязательства.

Ключевым моментом для возникновения натурального обязательства является не момент истечения давностного срока, а момент, когда на основании соответствующего заявления суд выносит решение об отказе в иске. Следует признать, что более корректно в данном случае говорить не об обязательстве, «по которолгу истекла исковая давность», или обязательстве «по истечении срока давности», а об обязательстве «с примененной исковой давностью»1.

Данное правоотношение обладает всеми конститутивными признаками натурального обязательства. На вопросы, обладает ли такое правоотношение «сущностным» признаком, имеет ли оно «отрицательный» признак и «положительный» признак, должны быть получены положительные ответы .

В странах романо-германской правовой системы подход к природе «задавненных» обязательств в целом единообразен. Как правило, они признаются натуральными обязательствами. Такие обязательства прямо отнесены к видам натуральных обязательств гражданскими кодексами Италии, Луизианы и стран Латинской Америки : Чили, Эквадора, Сальвадора, Уругвая, Аргентины, Колумбии, Никарагуа, Гондураса4. Цивилистическая наука Франции, Нидерландов, Португалии, Австрии и Швейцарии также признает «задавненные» обязательства натуральными обязательствами1.

В Германии некоторые юристы придерживаются позиции, что рассматриваемое обязательство не подпадает под понятие натурального обязательства, но большинство цивилистов исходят из указанного ранее понимания природы такого обязательства . Моментом возникновения натурального обязательства признается, однако, непосредственно момент, когда у должника возникает само право на предъявление возражения об истечении законного давностного срока. При этом судебная практика и доктрина исходят из того, что исполненное не подлежит возврату только в случае, если оно было добровольным (ст. 214, 813 ГГУ) .

В странах англо-саксонской правовой системы, в частности, в Англии, рассматриваемые обязательства впервые были причислены к категории натуральных обязательств после принятия упомянутого ранее решения по делу Moses v. Macferlan (1760). Указанные судьей Мэпсфилдом (Mansfield) «задавненные» обязательства относятся к категории натуральных обязательств и в настоящее время4. Такие обязательства изначально действительны, но по прошествии определенного законом периода времени5 требования кредитора лишаются исковой защиты. Английские юристы специально отмечают, что последствия истечения давностного срока имеют значение исключительно для процессуального, а не материального права: погашается процессуальное право на иск, но не само субъективное право кредитора6 (которое, как и обязательство в целом, продолжает существовать). Кредитор лишен возможности принудить должника к исполнению обязательства в судебном порядке, однако eivry доступны иные правовые инструменты.

В Канаде и США уплаченное по истечении срока исковой давности не может быть истребовано обратно и признается уплаченным во исполнение натурального обязательства. При этом в праве Канады можно выделить две модели решения вопроса о судьбе материального права и самого обязательства: (1) в провинциях Британская Колумбия и Ньюфаундленд действуют нормы, аналогичные нормам ПС Луизианы: истечение срока исковой давности приводит к погашению субъективного права кредитора и прекращению гражданского обязательства, а доктрина исходит из признания возникновения в таком случае натурального обязательства; (2) в остальных провинциях Канады, как и в Англии, последствия истечения давностного срока имеют значение лишь для процессуального, а не материального права1.

Обязательства из игр и пари2 являются вторым классическим примером натуральных обязательств . ГК РФ не содержит определения понятий «игра» и «пари», и в литературе высказываются самые различные взгляды на их природу и соотношение друг с другом4. Представляется, что в гл. 58 ГК РФ речь идет об играх, основанных на риске, и их разновидностях5. Именно требования из такого рода сделок не подлежат судебной защите6. В связи с этим более корректно говорить об «обязательствах из игр, основанных на риске».

Такие обязательства обладают всеми конститутивными признаками натуральных обязательств. На вопросы, обладают ли такие правоотношения «сущностным» признаком и имеют ли они в силу закона «отрицательный» и «положительный» признаки, должны быть получены положительные ответы1.

Согласно п. 1 ст. 1062 ГК РФ, требования, связанные с организацией игр и пари или с участием в них, не подлежат судебной защите (кроме случаев, предусмотренных законом ). Следует обратить внимание на то, что речь идет о любых требованиях и любого из участников отношений .

Специфика исполнения и обеспечение натуральных обязательств

Традиционно признается, что исполнение обязательства составляет его цель . Надлежащее исполнение, как известно, прекращает обязательство .

Исполнение натурального обязательства по своему содержанию, условиям и даже последствиям имеет ряд важных особенностей, предопределенных природой такого обязательства. Однако «обратная сторона медали» в данном случае проявляется в том, что выявление и формулирование таких особенностей сопряжено с разрешением ряда правовых проблем.

Первая из них - это проблема добровольности исполнения натурального обязательства. В ряде зарубежных стран законодательно закреплено правило о том, что исполнение натурального обязательства должно быть добровольным. Согласно ст. 1235 ФГК, не допускается обратное истребование уплаченного по натуральным обязательствам, исполненным добровольно1. Французские цивилисты указывают, что натуральное обязательство «производит действие исключительно по воле должника»2. Такое же правило содержится в ст. 1761 ГК Луизианы3, ст. 1554 ПС Квебека и ст. 1235 ГК Доминиканской Республики.

В гражданских кодексах Уругвая, Сальвадора, Эквадора, Аргентины, Колумбии, Чили, Никарагуа и Гондураса закреплено правило, что требование о возврате исполненного по натуральному обязательству не подлежит удовлетворению, если исполнение произведено добровольно лицом, свободно распоряжавшимся своим имуществом4. Концепция добровольного исполнения натурального обязательства закреплена в гражданских кодексах Португалии, Италии и Венесуэлы5. Небезынтересно, что используемые в кодексах наречия «espontaneamente» (порт.), «spontaneamente» (итал.) и «espontaneamente» (исп.) дословно означают скорее «спонтанно» («стихийно»), нежели «добровольно».

Швейцарский законодатель разграничивает (а) уплату несуществующего долга и (б) исполнение морального обязательства и обязательства, по которому истекла исковая давность (признаваемые натуральными обязательствами). В отношении первого случая прямо указывается, что действия должника должны быть добровольными; в отношении второго такого условия нет6. Но цивилисты последовательно придерживаются концепции добровольного исполнения.

Действующий ГК Нидерландов не содержит прямого указания на добровольное исполнение натурального обязательства. Предыдущий ГК Нидерландов 1838 г. по примеру ФГК содержал правило о недопустимости требовать возврата добровольно исполненного. Но нидерландские цивилисты продолжают придерживаться ранее сформированного подхода1.

В цивилистической доктрине Германии превалирует точка зрения, что требуется непременно добровольное исполнение натурального обязательства. В законодательстве данный подход получил отражение в отношении исполнения обязательств по истечении срока исковой давности ( 214, 813 ГГУ) и приобрел однозначную поддержку в судебной практике и литературе .

Обращаясь к истокам, т.е. к римскому праву, следует констатировать, что исследователи не единодушны в вопросе о том, существовало ли требование добровольного исполнения obligatio naturalis . Вероятно, сами римские юристы были не всегда последовательны в решении обозначенного вопроса.

Обратимся к российскому гражданскому праву. Авторы Проекта предлагали закрепить правило о том, что «должник, исполнивший натуральное обязательство, не вправе требовать возврата исполненного». О добровольности исполнения речи не шло. Авторы Концепции и подготовленного на ее основе Проекта, безусловно, хорошо знакомы с зарубежным законодательством, в т.ч. с положениями о натуральных обязательствах (которые были предварительно изучены и на основе которых были сделаны выводы о необходимости дополнения Кодекса нормами соответствующего содержания)4. О включении в нормы зарубежных кодексов о натуральных обязательствах правил об их добровольном исполнении не могло быть неизвестно разработчикам. По этой причине отсутствие в Проекте указания на добровольность исполнения натурального обязательства можно было бы толковать как отсутствие соответствующего требования. Но обращает на себя внимание следующее.

В п. 7.2 раздела II Концепции отмечалось, что встречаются случаи, когда кредитор по «задавненнолгу» обязательству реализует односторонними действиями свое требование во внесудебном порядке,. лишая должника в натуральном обязательстве возможности защитить интерес ссылкой на исковую давность. Предлагалось установить запрет внесудебной односторонней реализации «задавненного» требования. В результате ст. 199 ПС РФ была дополнена правилом о недопустимости односторонних действий, направленных на осуществление права, срок исковой давности для защиты которого истек1. Представителями цивилистической науки изменения оценены по-разному2.

На наш взгляд, реализация данной инициативы не является необходимой, и отраженный в Кодексе подход нельзя признать справедливым. Во-первых, подобную тенденцию ослабления субъективного права при истечении исковой давности нельзя признать хоть сколько-нибудь разумной. При таком подходе также нуждаются в уточнении ряд статей Кодекса, действующие редакции которых не предполагают исключительно добровольное исполнение. Во-вторых, исковая давность как срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено, была сконструирована именно как срок, истечение которого препятствует реализации требования кредитора при посредстве судебного принуждения. Подобные же законодательные инициативы искусственно расширяют содержание понятия срока исковой давности, распространяя правовые последствия его истечения на внесудебную сферу, и даже в некоторой степени искажают саму сущность данного срока . Представляется абсолютно неоправданным подобное сближение и даже смешение срока защиты гражданских прав (которым, в сущности, является срок исковой давности) со сроками осуществления гражданских прав4.

Редакция самого п. 3 ст. 199 ПС РФ создает большое пространство для критики. Правило в том виде, в каком оно сформулировано, предполагает запрет на соответствующие действия кредитора даже при отсутствии заявления должника об истечении исковой давности. Т.е. кредитор лишен указанного права не только после применения судом исковой давности, но и в период с момента истечения исковой давности до момента ее применения (когда существует еще обычное обязательство). Подобное правило вступает во внутреннее противоречие с п. п. 1,2 ст. 199 ГК РФ и не является справедливым.

В п. 3 ст. 199 ГК РФ содержится указание на «односторонние действия, направленные на осуществление права», а в качестве примеров приводятся действия различной функциональной направленности. Возникает вопрос, имел ли законодатель намерение распространить запрет на любые односторонние действия, ведь последние могут быть также действиями в рамках самозащиты, действиями по реализации мер оперативного воздействия и др. Подпадают ли они под закрепленный в статье термин? Вероятно, да. Получается, истек срок для «защиты» права в суде, но законодатель запрещает односторонние действия, направленные на «осуществление» права, фактически распространяя правило на любые односторонние действия. Подобное довольно своеобразное и весьма широкое толкование исковой давности не оправдано.

Учитывая последние тенденции и сформулированные в Концепции предложения, полагаем, что законодатель, скорее, осуществил бы попытку отразить в Кодексе подход, требующий добровольности исполнения натурального обязательства, нежели наоборот. На наш взгляд, данный подход является в целом верным, однако с рядом критически важных оговорок.

В отечественной юридической литературе указание на добровольность исполнения натурального обязательства встречается часто1.

Так, К.Н. Анненков писал, что добровольно произведенное должником по натуральнолгу обязательству удовлетворение «не может быть признаваемо подлежащим обратному ... востребованию»2, подчеркивая при этом, что только по воле должника натуральные обязательства могут иметь «силу и значение».

Перемена лиц в натуральных обязательствах и основания их прекращения

В период «юридической жизни» натурального обязательства может произойти изменение его субъектного состава. Подобное изменение традиционно признается «внешним изменением» обязательства, поскольку его содержание и объект остаются прежними1. Замена кредитора или должника может иметь место в силу закона или на основании соответствующей сделки.

1. Перемена лиц в силу закона. Замена кредитора (переход прав) и замена должника (переход долга) в натуральном обязательстве может иметь место в результате универсального правопреемства в связи со смертью физического лица или реорганизацией юридического лица . Замена кредитора в силу закона также имеет место при суброгации. Рассмотрим подробнее.

1.1. Право (требование) кредитора в натуральном обязательстве, будучи имущественным правом, и обязанность (долг) должника в натуральном обязательстве, будучи имущественной обязанностью, могут перейти к:

наследникам физического лица после его смерти4 при наследовании по закону и по завещанию (физическим лицам, юридическим лицам, публично- правовым образованиям1) (в силу ст. ст. 1112, 1116, 1175 ГК РФ);

правопреемникам юридического лица при его реорганизации (юридическим лицам) (в силу ст. ст. 58-59 ГК РФ).

Наследник (правопреемник) занимает место кредитора либо должника и становится стороной натурального обязательства.

Сначала рассмотрим замену стороны натурального обязательства -физического лгща. На наш взгляд, очевидно, что натуральные обязательства (как и иные гражданско-правовые обязательства) не прекращаются смертью должника или кредитора. Между тем, вынуждены констатировать, что практика устного общения диссертанта с российскими нотариусами показывает: в настоящее время вопрос о возможности включения имущественных прав и обязанностей подобного рода в состав наследства достаточно неоднозначен.

Более того, что касается прав, то в силу отсутствия надлежащего законодательного регулирования зачастую наследникам не вполне ясно, как их права можно реализовать на практике. Проблема с переходом обязанностей связана также с нормой п. 3 ст. 1175 ГК РФ, согласно которой кредитор наследодателя вправе предъявить свое требование к принявшему наследство наследнику2 в пределах срока исковой давности, установленного для такого требования. Буквальное толкование нормы наводит на мысль о невозможности предъявления соответствующего требования после истечения указанного срока.

Однако, полагаем, доктринальных препятствий для включения прав и обязанностей из натуральных обязательств в состав наследства нет (кроме неразрывно связанных с личностью наследодателя). Данные права и обязанности вытекают из юридически действительных обязательственных правоотношений и имеют имущественный характер. Сущность таких прав и обязанностей не позволяет говорить о целесообразности закрепления законодательного запрета на их переход в порядке наследования.

Что касается перехода прав, то если наследников несколько, то в силу закона появляется множественность лиц на стороне кредитора натурального обязательства (если отсутствует соглашение наследников о разделе имущества) (ст. 1164-1165 ГК РФ). В отношении перехода обязанностей применимо правило о том, что каждый наследник отвечает по долгам наследодателя в пределах стоимости перешедшего к нему наследства (ст. 1175 ГК РФ).

Такой подход неисключения из наследственной массы обозначенных прав отвечает интересам наследников и не нарушает права должников наследодателя. Включение обсуждаемых обязанностей в наследственную массу, хотя как таковое не вполне отвечает интересам наследников, но, тем не менее, не нарушает их права и при этом является целесообразным, т.к. обусловлено реализацией принципа справедливости.

Нормы действующего законодательства, хотя и не содержат прямого или логически следующего из их содержания запрета, но не позволяют с полной уверенностью сказать, что констатированные нами положения являются единственно верным толкованием, точно отражают волю и логику законодателя и могут быть реализованы на практике. По этой причине при дополнении Кодекса нормами о натуральных обязательствах считаем целесообразным предусмотреть в части третьей Кодекса уточняющие правила, касающиеся перехода прав кредитора и обязанностей должника по натуральної обязательству по наследству, что может быть реализовано как посредством включения отдельных положений в уже имеющиеся статьи (ст. ст. 1112, 1175 ГК РФ), так и посредством дополнения гл. 61 ГК РФ новой статьей.

Рассмотрим замену стороны натурального обязательства - юридического лица. Поскольку натуральные обязательства, как и иные обязательства, не прекращаются в связи с реорганизацией кредитора (должника), то вытекающие из них права (обязанности) должны переходить к правопреемнику реорганизованного лица. Согласно нормам действующего законодательства:

при реорганизации в форме слияния и присоединения все права и обязанности реорганизуемых юридических лиц (из всех обязательств в отношении всех кредиторов и должников) переходят к их правопреемникам;

при реорганизации в форме разделения и выделения права и обязанности реорганизуемых юридических лиц переходят к правопреемникам в соответствии с передаточным актом, который должен содержать положения о правопреемстве по всем обязательствам реорганизуемых лиц в отношении всех кредиторов и должников (в т.ч. обязательствам, оспариваемым сторонами), и порядок определения правопреемства в связи с возможными изменениями после даты составления передаточного акта (ст. ст. 58-59 ГК РФ).

При слиянии и присоединении все права реорганизуемого кредитора по натурально обязательству переходят к его правопреемнику de lege ferenda; при разделении и выделении - в соответствии с передаточным актом, который должен ясным образом определять правопреемника по каждолгу обязательству . Аналогично решается вопрос с переходом обязанностей должника.

Во избежание разночтений считаем разумным дополнить ст. 58-59 ГК РФ уточняющими формулировками о переходе прав и обязанностей, вытекающих из натуральных обязательств, к правопреемникам юридических лиц.

Деятельность юридических лиц имеет не только правовой, но и экономический аспект, выражающийся в ведении бухгалтерского учета. Считаем целесообразным обратить внимание на специальные правила об отражении в бухгалтерском учете выявленной дебиторской задолженности (кредитора) и кредиторской задолженности (должника), если имело место истечение срока исковой давности в отношении соответствующих требований.

Если при инвентаризации активов и обязательств юридического лица выявлена «задавнепная» дебиторская задолженность, то ее сумма признается прочим расходом на дату проведения инвентаризации и отражается в бухгалтерском учете соответствующим образом в течение отчетного периода. Сумма выявленной «задавненной» кредиторской задолженности признается прочим доходом и тоже подлежит отражению в бухгалтерском учете .

При этом такая задолженность подлежит списанию на основании: (а) данных проведенной инвентаризации; (б) письменного обоснования; (в) соответствующего приказа (распоряжения) руководителя организации . Но списание задолженности не означает ее аннулирование, т.к., например, списанная задавненная дебиторская задолженность отражается за бухгалтерским балансом еще в течение пяти лет для целей наблюдения за возможностью ее взыскания. Списать задолженность без надлежащих для этого оснований нельзя: это чревато предъявлением претензий налоговыми органами3 (но в судебной практике выработан подход, при котором факт истечения давностного срока является достаточным для признания долга безнадежным (ст. 266 НК РФ), независимо от действий кредитора по его взысканию ).

Интересно, что на практике работники бухгалтерии организаций нередко сталкиваются с подобной ситуацией и задаются вопросом: действительно ли нужно списывать такую задолженность (особенно, в отношении задолженности контрагентов, одновременно являющихся должником (кредитором) по другому обязательству между сторонами, которые могут быть заинтересованы в проведении взаимозачета)5. Вопрос о том, является ли списание задолженности правом или обязанностью организации, остается актуальным.