Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Объективная детерминированность и возможность гражданско-правовой охраны публичных интересов 19
1. Обусловленность гражданско-правовой охраны публичных интересов спецификой предмета гражданского права .22
2. Влияние объективных факторов на эволюцию гражданско-правовой охраны публичных интересов 32
3. Гражданско-правовая охрана публичных интересов в контексте разграничения частного и публичного права 48
4. Юридическая природа обязанности субъектов гражданского права соблюдать публичные интересы 63
5. Специфика гражданско-правового подхода к пониманию публичных интересов 92
Глава 2. Охрана публичных интересов как элемент социального назначения и функциональной направленности гражданского права 109
1. Социальное назначение гражданского права как базис охраны публичных интересов 109
2. Гражданско-правовые последствия нарушения социального назначения гражданского права 129
3. Социальная функция институтов гражданского права как источник гражданско-правовой охраны публичных интересов 150
4. Охрана публичных интересов как элемент регулятивной и охранительной функций гражданского права .193
Глава 3. Гражданско-правовые способы регулирования общественных отношений с целью охраны публичных интересов ...216
1. Императивность гражданско-правового регулирования с целью охраны публичных интересов и ее пределы .216
2. Объективная детерминированность системы гражданско-правовых способов охраны публичных интересов 231
3. Пределы осуществления субъективных гражданских прав и их ограничение в публичных интересах .239
4. Гражданско-правовой запрет как способ охраны публичных интересов 257
Заключение 278
Список использованных нормативных источников, научной литературы и материалов судебной практики
- Гражданско-правовая охрана публичных интересов в контексте разграничения частного и публичного права
- Юридическая природа обязанности субъектов гражданского права соблюдать публичные интересы
- Гражданско-правовые последствия нарушения социального назначения гражданского права
- Объективная детерминированность системы гражданско-правовых способов охраны публичных интересов
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В самом общем виде назначение гражданского права заключается в установлении в процессе регулирования общественных отношений твердого правопорядка с целью охраны прежде всего частных интересов. Создавая основу для удовлетворения частных интересов, гражданское право решает глобальные социально-экономические задачи. Вместе с тем в сохранении и воспроизводстве с этой целью составляющих гражданский оборот общественных отношений, в поддержании здесь правопорядка, в правовой регламентации поведения субъектов в условиях ограниченности природных и экономических ресурсов, в обеспечении гражданско-правовыми нормами условий для решения иных важных задач социально-экономического развития очевидным образом обнаруживается и публичный интерес. С этой точки зрения базисом охраны публичных интересов нормами гражданского права являются глубинные потребности общественного развития, предопределяющие социальное назначение данной отрасли права.
В то же время отражение в гражданском праве специальных мер охраны публичных интересов, предназначенных для предупреждения нарушения участниками оборота данных интересов и ликвидации последствий таких нарушений, своей причиной имеет объективно обусловленное движение человеческого общества к признанию индивидуальности человека. Данный исторический процесс, который оказал существенное влияние на эволюцию гражданского права1, с одной стороны, способствовал освобождению личности от ограничений первобытной общины, развитию ее инициативы и тем самым возникновению гражданского оборота, но, с другой, содействовал тому, что механизмы, которые на протяжении длительного периода времени сдерживали социально опасное поведение человека, утратили свою эффективность. Этот факт
1 Само возникновение которого наука связывает с разложением первобытнообщинного строя. См., в частности, Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима. – М.: «Статут», 2003. – С. 64-65; Покровский И.А. Абстрактный и конкретный человек перед лицом гражданского права // Вестник гражданского права. – 1913. – № 4. – С. 50.
человеческой истории обусловил имманентные свойства предмета гражданско-
правового регулирования, предопределившие возможность девиантного,
нарушающего публичные интересы поведения участников оборота и, как
результат, исторически необходимую реакцию на него норм гражданского права.
Вместе с тем названные закономерности эволюции гражданско-правового регулирования общественных отношений, позволяющие объяснить объективную детерминированность и обосновать необходимость и возможность гражданско-правовой охраны публичных интересов, остаются в цивилистике не изученными. Данная проблема в условиях активизации антисоциальной деятельности недобросовестных субъектов, для достижения своих целей создающих фиктивные юридические лица, совершающих противозаконные сделки, инициирующих фиктивные банкротства и рейдерские захваты, приобретает не только теоретическую, но и большую практическую значимость. От ее решения непосредственно зависит понимание того, как должна строиться сегодня система гражданско-правовых способов охраны публичных интересов, недостаточная эффективность которой в настоящее время обусловлена несовершенством действующего гражданского законодательства и практики его применения.
Обозначенная проблема осложняется тем фактом, что не выявленными в цивилистике остаются единство и системный характер гражданско-правового подхода к охране публичных интересов, обнаруживаемые в нормах его различных институтов и не получившие научного обоснования. При этом и сама по себе роль институтов гражданского права в отраслевом механизме охраны публичных интересов является недостаточно изученной.
Наконец, отражение в действующем гражданском законодательстве категории публичного интереса делает необходимым теоретическое осмысление объема и содержания его понятия, а также осуществление научно обоснованной классификации публичных интересов. Такое теоретическое исследование имеет и большое практическое значение, поскольку отечественная судебная практика уже столкнулась с необходимостью толковать данное относительно новое для нее
понятие при разрешении конкретных споров между участниками гражданского оборота.
Названные обстоятельства, свидетельствуя об актуальности темы диссертационного исследования, предопределили его структуру и содержание.
Степень разработанности темы исследования. Число норм гражданского законодательства, прямо указывающих на свое предназначение охранять именно публичные интересы, с каждым годом неуклонно возрастает. Вместе с тем эти нормы являются лишь внешним проявлением роли гражданского права в обеспечении названных интересов, которая оказывается гораздо более глубокой и основательной, если проанализировать всю историю развития данной отрасли права.
Именно поэтому, начиная с XIX века, отечественная цивилистика не без
влияния учения о социальной солидарности О. Конта и Э. Дюркгейма, теории
социальной функции Л. Дюги стала уделять исследованию этого вопроса
определенное внимание. Так, «общественность» гражданского права
анализировалась в работах дореволюционных ученых А.А. Борзенко,
Ю.С. Гамбарова, А.А. Евецкого, И.А. Покровского. В советское время проблема
солидарности интересов в гражданском праве изучалась И.Б. Новицким,
некоторые аспекты гражданско-правовой охраны общественных и
государственных интересов – С.Н. Братусем, В.П. Грибановым,
И.С. Перетерским, В.А. Ойгензихтом и другими учеными. В настоящее время значение гражданского права в обеспечении оптимального соотношения частных и публичных интересов анализируется А.Л. Маковским, Г.А. Гаджиевым и В.Ф. Яковлевым. Кроме того, возрастает интерес к исследованию роли отдельных институтов гражданского права в обеспечении публичных интересов. Применительно к корпоративному праву эта проблема освещается в работах Е.А. Суханова. В сфере договорного права она анализируется В.В. Витрянским, вещного права – К.И. Скловским. Значение норм общей части гражданского права, обязательственного права и иных подотраслей в охране публичных интересов исследует В.С. Ем. В контексте проблемы пределов осуществления
субъективных гражданских прав ее рассматривает Е.В. Вавилин. Обеспечение
публичных интересов в авторском праве составляет научный интерес
Р.И. Ситдиковой. Уделяется внимание обозначенной проблеме и в зарубежной
специальной литературе, в которой публичный интерес преимущественно
рассматривается в качестве критерия оценки правомерности поведения субъектов
частного права. Так, проблема соотношения частного и публичного интереса в
частном праве исследуется С. Уэддемсом (S. Waddams), меры охраны публичных
интересов в отдельных институтах гражданского права изучаются
П. Самуэльсоном (P. Samuelson) и О. Морганом (O. Morgan). Отдельные аспекты проблематики (например, разграничение частного и публичного права, социальная функция права, содержание принципа добросовестности и т.п.) рассматриваются в работах Г. Альпы (G. Alpa), Л. Дюги, В. Зено-Зенковича (V. Zeno-Zencovich), Й. Колера (J. Kohler), Е. Макдональда (E. McDonald) и других.
Вместе с тем охрана публичных интересов как специальное направление гражданско-правового воздействия на регулируемые данной отраслью права имущественные и личные неимущественные отношения не получила комплексного (концептуального) исследования ни в отечественной, ни в зарубежной цивилистике.
Объектом диссертации являются образующие предмет гражданского права
общественные отношения, которые в силу исторических особенностей своего
возникновения и развития обладают свойствами, предопределяющими
возможность диалектического противоречия между частными и публичными интересами и порождающими причины девиационного поведения участников гражданского оборота. Данные отношения анализируются в контексте проблемы социального назначения и функциональной направленности гражданского права.
Предмет исследования составляют нормы отечественного и зарубежного гражданского права, проанализированные с точки зрения выполняемой ими функции в механизме охраны публичных интересов, а также специфика реализации этих норм в правоприменительной практике России и других стран
мира. В предмет исследования включены и теоретические взгляды российских и иностранных ученых, в работах которых в социально-культурном и юридическом контекстах разных исторических периодов создавалась научная база для концептуального вывода о необходимости и возможности охраны публичных интересов мерами гражданского права.
Целью диссертации является комплексное (концептуальное) исследование специфики воздействия гражданского права на регулируемые им общественные отношения с целью охраны публичных интересов, а также выработка научно обоснованных положений и рекомендаций, направленных на повышение эффективности такого воздействия с учетом того факта, что нынешний этап развития рыночных отношений, характеризующийся появлением новых угроз экономической безопасности России, требует адекватного гражданско-правового регулирования, способного эффективно предупреждать и пресекать нарушения публичных интересов субъектами хозяйственной деятельности.
Данная цель конкретизируется в следующих задачах исследования, которые поставил перед собой автор:
выявить объективные факторы, обусловливающие необходимость
гражданско-правовой охраны публичных интересов;
установить специфику подходов гражданского права к охране
публичных интересов на разных этапах эволюции данной отрасли права;
обосновать возможность охраны публичных интересов нормами
гражданского права с учетом разграничения частного и публичного права;
теоретически обосновать обязанность субъектов гражданского права
соблюдать публичные интересы в своей деятельности;
раскрыть содержание понятия публичных интересов с учетом
назначения гражданского права, осуществить научно обоснованную их
классификацию сообразно потребностям правоприменительной практики;
проанализировать соответствие гражданско-правовой охраны
публичных интересов социальному назначению данной отрасли права, а
также социальной функции, осуществляемой отдельными ее институтами;
исследовать место гражданско-правового воздействия на поведение
субъектов с целью охраны публичных интересов в системе функций
гражданского права;
выявить особенности метода гражданско-правового регулирования,
проявляющие себя в связи с охраной публичных интересов нормами
гражданского права;
обосновать систему способов правового регулирования, применяемых
гражданским правом с целью предупреждения нарушения участниками
оборота публичных интересов;
выявить состав классического инструментария гражданского права и
особых публично-правовых средств, используемых данной отраслью права
для охраны публичных интересов;
раскрыть специфику гражданско-правовых мер защиты и
ответственности, реализуемых в случае нарушения публичных интересов;
сформулировать рекомендации по восполнению пробелов и
преодолению противоречий в действующем гражданском законодательстве
с целью повышения эффективности гражданско-правовой охраны
публичных интересов, а также решения проблем, возникающих в связи с
этим в правоприменительной практике.
Методологическая основа исследования предопределяется его объектом и предметом. Проблема охраны публичных интересов нормами гражданского права выходит за пределы формально юридических качеств институтов данной отрасли права, что предопределяет использование таких общенаучных методов, как сравнение, анализ, обобщение, индукция и дедукция. Состав применяемых для достижения необходимого теоретического результата частнонаучных методов включает в себя сравнительно-исторический метод исследования, компаративный анализ и системный подход к изучению проблемы.
Теоретическую основу диссертационного исследования составляют, прежде всего, труды отечественных ученых-цивилистов. В дореволюционный период отдельные аспекты проблематики освещались в работах М.П. Бобина,
А.А. Борзенко, М.И. Бруна, Е.В. Васьковского, Ю.С. Гамбарова, Л.Л. Гервагена, А.А. Евецкого, С.А. Муромцева, Л.И. Петражицкого, И.А. Покровского, В.И. Синайского, Н.С. Суворова, И.Т. Тарасова, Г.Ф. Шершеневича и других.
При написании диссертации использовались труды ученых советского и
современного периодов – М.М. Агаркова, С.С. Алексеева, Ю.Н. Андреева,
С.И. Аскназия, В.А. Белова, М.И. Брагинского, С.Н. Братуся, Е.В. Вавилина,
Н.Г. Вавина, Н.В. Васевой, А.В. Венедиктова, П.П. Виткявичюса,
В.В. Витрянского, Г.А. Гаджиева, Д.М. Генкина, А.Г. Гойхбарга, В.П. Грибанова, В.С. Ема, И.А. Зенина, Т.И. Илларионовой, О.С. Иоффе, В.П. Камышанского, Я.А. Канторовича, А.Г. Карапетова, Н.В. Козловой, О.А. Красавчикова, А.Я. Курбатова, Д.В. Ломакина, А.А. Маковской, А.Л. Маковского, А.И. Муранова, И.Б. Новицкого, В.А. Ойгензихта, И.С. Перетерского, Б.И. Пугинского, Н.В. Рабинович, В.К. Райхера, В.А. Рясенцева, С.В. Сарбаша, Г.А. Свердлыка, К.И. Скловского, Е.А. Суханова, Д.О. Тузова, Б.Б. Черепахина, В.Е. Чиркина, В.П. Шахматова, А.Е. Шерстобитова, Л.В. Щенниковой, Е.А. Флейшиц, В.Ф. Яковлева и других.
Задачи диссертационного исследования обусловили необходимость
обращения к работам зарубежных ученых – Г. Альпы (G. Alpa), Л. Дюги, В. Зено-
Зенковича (V. Zeno-Zencovich), Й. Колера (J. Kohler), Е. Макдональда
(E. McDonald), А. Макгехана (A. McGahan), Дж. Т. Махоуни (J.T. Mahoney),
Д. Мейерсона (D. Meyerson), О. Моргана (O. Morgan), К. Пителиса (C. Pitelis),
Ф.К. фон Савиньи, С. Уэддемса (S. Waddams), Дж. Харриса (J. Harris), М. ван
Хука (M. van Hoecke) и других.
Наряду с цивилистической литературой в диссертации анализировались научные исследования в сфере теории и истории государства и права, конституционного и уголовного права таких ученых, как А.И. Абрамов, М.И. Байтин, Н.С. Бондарь, А.Г. Братко, Н.В. Витрук, В.И. Крусс, В.Н. Кудрявцев, М.В. Кузьмина, В.Я. Любашиц, Н.С. Малеин, А.В. Малько, Г.В. Мальцев, Н.И. Матузов, В.С. Нерсесянц, А.А. Пионтковский, Т.Н. Радько, Н.Н. Рыбушкин, В.Н. Синюков, О.Г. Соловьев, В.В. Субочев, Л.С. Явич и других.
Кроме того, цель исследования обусловила изучение трудов по философии Марка Аврелия, Фомы Аквинского, Ж. Бодена, Ф. Бэкона, Вольтера, Гегеля, Т. Гоббса, Г. Гроция, Р. Декарта, Демокрита, Т. Кампанеллы, И. Канта, Ф. де Ларошфуко, Д. Локка, Макиавелли, Дж. Ст. Милля, М. Монтеня, Т. Мора, Ф. Ницше, Ж.-Ж. Руссо, Сенеки, А. Смита, Г. Спенсера, И. Фихте, Цицерона, А. Шопенгауэра и других.
С учетом задач исследования определенное внимание в диссертации было уделено анализу работ по экономике, социологии, психологии и этнографии, в том числе таких ученых, как О.Ю. Артемова, А. А. Богданов, С.Н. Булгаков, Э. Дюркгейм, В.Р. Кабо, С.С. Коморита, Д. Майерс, М. Олсон, Ю.П. Платонов, Ю.И. Семенов, Н.Н. Харузин, М. Хьюстон, Н.Ф. Шилюк, В. Штрбе и других.
Нормативную базу исследования составляют нормы российского и зарубежного гражданского права, обеспечивающие охрану публичных интересов в сфере гражданского оборота. Материалы отечественной и иностранной судебной практики, включая разъяснения высших судебных инстанций, являются
эмпирической основой диссертации.
Научная новизна диссертации заключается в том, что она представляет
собой первое в цивилистике комплексное исследование объективно
обусловленного, целенаправленного и системного воздействия гражданского права на регулируемые им общественные отношения с целью охраны публичных интересов. Впервые в науке разнообразные инструменты воздействия на поведение субъектов, предусмотренные различными гражданско-правовыми институтами, объединены в систему на основании их способности охранять публичные интересы, что позволило выявить результативность действия данных инструментов, осуществить их правовую оценку, на основе которой сформулированы научно обоснованные предложения по совершенствованию охраны указанных интересов мерами гражданского права.
Проведенное в диссертации исследование позволило автору прийти к следующим теоретическим выводам, выносимым на защиту:
1. Охрана публичных интересов в гражданском праве объективно
детерминирована спецификой предмета его правового регулирования. Источник
этой обусловленности обнаруживается в двух взаимосвязанных фактах
человеческой истории: появлении частной собственности и, как следствие,
ослаблении зависимости человека от общества, предопределяющих саму
возможность его антисоциальной деятельности. Развитие образующих предмет
гражданского права общественных отношений всегда сопровождается риском
того, что их участники будут готовы нарушить публичные интересы, если это
окажется необходимым для удовлетворения их частного интереса. Данная
объективная и социокультурно обусловленная особенность предмета
гражданского права объясняет, почему нормы этой отрасли права, воздействуя на
поведение своих субъектов, с необходимостью должны охранять не только
частные, но и публичные интересы.
2. Охрана публичных интересов в качестве одного из специальных
направлений гражданско-правового воздействия на общественные отношения
полностью соответствует разграничению публичного и частного права, в основе
которого лежит не интерес соответствующего вида, а метод воздействия норм
данных суперсистем права на определенные группы общественных отношений.
Выполняя задачи самосохранения и развития, обеспечивающие воспроизводство
и эволюцию типичных для него общественных отношений, право способствует
реализации интереса соответствующей социальной системы. С этой точки зрения
публичный интерес обнаруживается в каждой норме права, а объединение их в
отрасли и системы способствует наиболее полному его удовлетворению.
Следовательно, в глобальном смысле все нормы гражданского права
обеспечивают не только частные, но и публичные интересы.
3. Охрана публичных интересов является реализацией социального
назначения гражданского права. Устанавливая в процессе регламентации
общественных отношений твердый публичный порядок, содействуя
сотрудничеству своих субъектов, обеспечивая охрану их конституционных прав и
свобод, гражданское право решает глобальные социально-экономические задачи.
Каждый институт гражданского права выполняет в этом ключе свою социальную функцию и способствует при помощи специальных мер соблюдению данной функции участниками оборота, в том числе налагая на них обязанности действовать исключительно в публичных интересах. Это позволяет рассматривать гражданско-правовую охрану публичных интересов в качестве элемента регулятивной и охранительной функций данной отрасли права, который обладает, однако, существенной спецификой.
4. Гражданско-правовая охрана публичных интересов осуществляется через
систему специальных мер, которые в отдельных случаях приобретают особую,
публично-правовую природу, реализуются в отношениях не только
координационного, но и субординационного типа, и направлены на создание
правовой основы для удовлетворения публичных интересов, а также на
предупреждение и ликвидацию последствий нарушений данных интересов.
Состав гражданско-правовых способов и средств охраны публичных
интересов не является постоянным и предопределяется социально-
экономическими факторами, оказывающими влияние на динамику общественных
отношений в конкретный исторический период. Системный подход гражданско-
правового регулирования к охране публичных интересов заключается в
закреплении указанных способов и средств всеми институтами гражданского
права и проявляется, в частности, в дихотомии правового регулирования
правоспособности, в установлении специального правового режима отдельных объектов гражданских прав, в отражении возможности осуществления вещных прав только в публичных ограничениях, в развитии новых договорных конструкций, в императивном регулировании наследования, в усилении публичных требований к субъектам интеллектуальной деятельности.
5. Специфика публичных интересов предопределяет императивность
гражданско-правового регулирования общественных отношений с целью охраны
данных интересов. При этом удельный вес императивных норм в гражданском
праве, а также соотношение презумпций диспозитивности и императивности
гражданско-правового регулирования должны определяться многоуровневым
характером публичного интереса и быть обусловлены необходимостью обеспечения твердого правопорядка в гражданском обороте и решения важных социальных задач, например, защиты слабой стороны в правоотношении. Многоуровневость охраняемого гражданским правом публичного интереса своим источником имеет объективные социальные и экономические процессы, которые предопределяют усиление значения персонифицированных групп и отдельных субъектов в обеспечении нормального функционирования социального механизма государственного управления. Необходимой реакцией гражданского права на данный объективный запрос общественного развития является закрепление его нормами специальных мер охраны публичных интересов государства и общества, а также имеющих важное социальное значение интересов группы лиц и интересов отдельных субъектов, приобретающих при определенных условиях особый социальный статус.
6. В отличие от общего направления воздействия гражданского права на регулируемые им общественные отношения, осуществляемое с целью охраны публичных интересов воздействие направлено на то, чтобы при помощи особых способов и средств поместить свободное усмотрение субъектов в определенные границы. При этом установление с этой целью в законе пределов осуществления субъективных прав и введение их ограничений представляют собой разные способы правового регулирования общественных отношений, составляющих предмет гражданского права. Пределы осуществления субъективных прав – это предусмотренные законом постоянно действующие требования к поведению всех субъектов гражданского права, очерчивающие границы их свободного усмотрения при пользовании принадлежащими им правами. В отличие от требований законодательства, устанавливающих пределы осуществления субъективных прав, нормы, вводящие в публичных интересах ограничения таких прав, адресованы строго определенным субъектам, касаются конкретных субъективных прав и дополнительно сужают закрепленные законом пределы их осуществления. При этом ограничения субъективных прав зависят от
существующей в данный момент социально значимой потребности, полное удовлетворение которой должно являться основанием для их отмены.
7. Достижение цели предупреждения нарушений публичных интересов
осуществляется при помощи запретов, отсутствие в гражданском
законодательстве четкой градации которых исключает решение проблемы
противоправности отдельных видов антисоциального поведения, а, значит, и
вопросов гражданско-правовой ответственности за их совершение. В этой связи
теоретическое и практическое значение приобретает систематизация гражданско-
правовых запретов по критерию функции, осуществляемой запретами в
механизме охраны публичных интересов и позволяющей объединить в группы: а)
запреты, направленные на обеспечение стабильности и безопасности
гражданского оборота, нарушение которых влечет за собой реализацию
преимущественно классических гражданско-правовых мер защиты и
ответственности, например, возмещение убытков или уплату неустойки, как
правило, по инициативе участника гражданского оборота, чей законный интерес
был нарушен, исключительно в рамках координационного правоотношения; б)
запреты, выполняющие функцию предупреждения антисоциального поведения,
последствием нарушения которых является применение наряду с классическими
специальных, публично-правовых по своей природе мер (например,
конфискации), реализуемых преимущественно в субординационных
правоотношениях.
8. Обход закона и злоупотребление правом представляют собой самостоятельные виды гражданского правонарушения, сходство которых состоит в том, что в их основе лежит нарушение социального назначения, однако в первом случае речь идет о назначении института права, а во втором – назначении субъективного права. В отличие от злоупотребления правом, которое заключается в недобросовестном осуществлении принадлежащего управомоченному лицу субъективного права, нарушении пределов пользования им, обход закона, как правило, совершается потому, что субъективное право у лица отсутствует и оно намеревается приобрести данное право вопреки установленному императивной
нормой запрету. С этой точки зрения гражданско-правовой запрет обхода закона в
потенциале способен выполнять функцию предупреждения отдельных видов
нарушений назначения институтов гражданского права, допускаемых
участниками оборота, что в настоящее время исключается противоположным
подходом законодателя, рассматривающего обход закона в качестве
разновидности злоупотребления правом.
9. Система гражданско-правовых способов защиты и мер ответственности,
применяемых в случае нарушения публичных интересов, наряду с
универсальными, исключительно частноправовыми мерами защиты и
ответственности, включает меры особого рода, публично-правовые по своей природе. Состав данных мер предопределяет изменение соотношения роли функций гражданско-правовой защиты и ответственности в случае нарушения публичных интересов. Преобладающее значение приобретают поражающе-пресекательная и воспитательно-предупредительная функции, а компенсационно-восстановительная функция носит вспомогательный характер и реализуется исключительно в случае, когда причиненный публичным интересам ущерб является определимым.
Практическая значимость результатов диссертационного исследования
заключается в том, что сформулированные в нем положения и выводы могут
стать основой для совершенствования действующего гражданского
законодательства и практики его применения с целью повышения эффективности гражданского права в обеспечении охраны публичных интересов и пресечении антисоциальной деятельности участников оборота. В исследовании предложено толкование целого ряда понятий, использование которых в судебной практике вызывает очевидные проблемы, среди которых понятия публичного интереса, назначения институтов гражданского права, пределов осуществления и ограничений субъективных гражданских прав, обхода закона и другие.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что содержащиеся в ней выводы, предложения и рекомендации могут быть использованы при осуществлении исследований актуальных проблем гражданско-15
правового регулирования в Российской Федерации, а также при подготовке учебных и учебно-методических пособий по гражданскому праву.
Апробация и внедрение результатов исследования. Диссертационное
исследование рецензировалось и обсуждалось на кафедре гражданского права
юридического факультета Московского государственного университета
имени М.В. Ломоносова. Теоретические положения, выводы и рекомендации, разработанные и сформулированные в диссертации, нашли свое отражение в 56 опубликованных автором научных работах, включая монографию, 25 статей, опубликованных в рецензируемых журналах, содержащихся в Перечне российских рецензируемых научных журналов Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки РФ, 3 статьи, опубликованные за рубежом, в том числе в журнале «Studia Iuridica» Варшавского университета (Польша), а также докладах и сообщениях на международных, всероссийских и региональных научных, научно-практических конференциях, научных семинарах и круглых столах, проводимых ведущими вузами России и зарубежных стран: Варшавским университетом (Польша), Московским государственным университетом имени М.В. Ломоносова, Московским государственным юридическим университетом имени О.Е. Кутафина (МГЮА), Санкт-Петербургским государственным университетом, Южным федеральным университетом и др.
Материалы диссертационного исследования применяются автором в учебном процессе при чтении лекций и проведении семинарских занятий по дисциплинам «Гражданское право» и «Римское частное право» на юридическом факультете Южного федерального университета. В целом, основные выводы диссертации могут быть использованы для совершенствования действующего гражданского законодательства и практики его применения в сфере охраны публичных интересов.
Структура диссертации обусловлена предметом исследования, его целью и задачами и состоит из введения, трех глав, объединяющих тринадцать параграфов, заключения и списка использованных правовых актов, литературы и материалов судебной практики.
Гражданско-правовая охрана публичных интересов в контексте разграничения частного и публичного права
Исследование разнообразных по времени принятия источников гражданского права позволяет сделать вывод о том, что данная отрасль права всегда находилась на страже публичных интересов. Постепенное развитие гражданского права привело к тому, что сегодня участники оборота могут осуществлять свои субъективные права только в социальных ограничениях. При этом последовательное появление в гражданском законодательстве норм, которые вводили такие ограничения, было предопределено особенностями социально-экономического состояния государства и общества в тот или иной исторический период. Именно поэтому на всем протяжении развития гражданского права состав закрепляемых им мер охраны публичных интересов не оставался неизменным, а их эволюция была обусловлена различными объективными факторами: политическим и экономическим строем государства, особенностями социальной структуры общества, спецификой общественных отношений, составлявших гражданский оборот в определенное историческое время, и даже уровнем культурного и духовного развития их участников.
Изучение эволюции гражданского права позволяет для целей настоящего исследования выделить в ней два основных этапа, характеризующихся своеобразием в подходах к способам гражданско-правовой охраны публичных интересов.
Отличительной особенностью первого этапа, длившегося с момента появления первых гражданско-правовых норм вплоть до начала XIX века, являлось отсутствие в них упоминаний о государственных или общественных интересах, а также прямых требований о необходимости соблюдения данных интересов участниками гражданского оборота. Исключение, пожалуй, составили Законы XII таблиц, которые разрешали членам коллегий и иных сообществ заключать между собой соглашения при условии, что такие соглашения не будут нарушать постановлений, касающихся общественного порядка1.
Вместе с тем границы поведения индивида в рассматриваемый исторический период были существенно сужены, а само поведение находилось под значительным контролем государства и общества. Ограничивая в определенной степени свободу человека в сфере оборота, правовое регулирование соответствующих отношений позволяло обеспечить публичный интерес. Например, в Древнем Риме рater familias довольно долго не мог свободно по своему усмотрению распоряжаться собственным имуществом. Завещание составлялось им только тогда, когда отсутствовал законный наследник2. Кроме того, члены gens не были свободны в выборе собственных имен3. Длительное время законодательно ограничивались даже расходы на погребение
Вообще идея контроля над поведением человека как средства предупреждения его социально вредной активности была весьма распространена с древнейших времен. Достаточно долго контроль над поведением наряду с суровым наказанием рассматривался людьми как эффективный способ предупреждения антисоциальной деятельности членов общества, как действенное средство охраны публичных интересов. Например, несмотря на то, что в Древней Индии и Древнем Китае считалось, что путь к справедливости и добродетельному поведению лежит через внутреннюю работу человека над собой1, большую роль приписывали контролю правителя над поведением своих подданных. «Поэтому, управляя страной, священномудрый делает сердца подданных пустыми, а желудки – полными. Его управление … постоянно стремится к тому, чтобы у народа не было знаний и страстей, а имеющие знания не смели бы действовать»2. Если же кто-то нарушит запреты, то наказание не должно быть смягчено под влиянием ни знатности, ни прошлых заслуг или добродетелей провинившегося3. Аналогичным образом философ-материалист Гераклит считал, что своевольное, то есть противное закону поведение, «следует гасить скорее, чем пожар»4.
Особенно строго контролировалось пользование землей, которая являлась основой жизнедеятельности составлявших древнюю общину людей. Очевидно, что предусмотренная в древнейших источниках права ответственность за нерадивое использование земельных участков, которое приводило к ухудшению их свойств, устанавливалась, прежде всего, в общественных интересах. Например, Законами Хаммурапи ответственность была возложена на недобросовестного арендатора, который в течение трех лет не обрабатывал поле. Перед тем как вернуть поле хозяину, он должен был вспахать его, а также отмерить владельцу «по 10 туров зерна за каждый бур поля»1.
В Средние века контроль над поведением человека осуществлялся с помощью обычаев, принятых в ремесленном цехе, общине, корпорации или тому подобной социальной общности, членом которой человек являлся. В частности, сделки по распоряжению землей он мог совершать только с согласия соответствующей общины2. При этом в некоторых случаях такие сделки ограничивались или вообще запрещались. Например, в Англии конца IX – начала X века были установлены пределы свободы собственника земли, который мог передавать ее, в том числе по наследству, только родственникам, но не третьим лицам3. Устанавливались и другие ограничения его личной свободы. Это в некоторой степени препятствовало совершению социально вредных поступков, направленных против цеха, корпорации, союза, поскольку могло влечь за собой бесчестье и изгнание из общины. Антиобщественные поступки, например, в средневековой Германии ставили человека вне закона. Такое лицо приобретало состояние «Friedlosigkeit», утрачивая свою правоспособность. Это означало прекращение семейного состояния и в некоторых случаях сопровождалось конфискацией имущества. Во Франции также существовал институт гражданской смерти, которая влекла утрату человеком статуса субъекта права4.
Юридическая природа обязанности субъектов гражданского права соблюдать публичные интересы
Так, например, добросовестность субъекта по законодательству США в определенных случаях является основанием для освобождения его от ответственности. В частности, директор юридического лица несет имущественную ответственность за вред, причиненный акционерам в результате его деятельности по управлению компанией. Однако директор освобождается от ответственности, если будет доказано, что он действовал добросовестно. При этом, как подчеркивается в литературе, «трудно обязать директоров действовать добросовестно или установить последствия недобросовестного их поведения, если директорам не предложено дефиниции доброй совести»1. Кроме того, акционеры, желающие привлечь к ответственности директора корпорации и возместить за его счет причиненный им ущерб, при обращении к правилу о доброй совести сталкиваются с тем, что не могут обосновать свои требования, поскольку понятие добросовестности остается неясным и для них. Проблема приобрела масштабный характер в условиях, когда десятки тысяч акционеров пострадали от принятия неверных решений руководителями компаний, в том числе таких крупных, как Enron, Tyco, Adelphia, WorldCom, участники которых безуспешно пытались взыскать с директоров корпораций причиненные им убытки. В соответствии с американским корпоративным правом на директора компании возлагаются две обязанности: быть преданным компании (the duty of loyalty) и заботиться о ее благополучии (the duty of care). The duty of care, к примеру, означает «проявление такой степени заботы, которую предусмотрительный человек обыкновенно проявляет при аналогичных обстоятельствах»2. Неисполнение этих двух обязанностей, как полагают американские ученые, и должно означать недобросовестность директора компании3.
С аналогичной проблемой неопределенности понятия добросовестности сталкивается правоприменительная практика и других стран англоамериканской системы права. Так, в одном из решений Верховного суда Австралии было указано, что категории справедливости и добросовестности должны толковаться с учетом того обстоятельства, что они составляют предмет абстрактной нравственности1.
Отечественное гражданское право разграничивает добросовестность в субъективном и объективном смыслах2. Например, согласно п. 1 ст. 167 ГК РФ после признания сделки недействительной не считается действовавшим добросовестно субъект, который знал или должен был знать об основаниях недействительности оспоримой сделки. Здесь определяющим является субъективный момент, то есть знание о факте. В соответствии с п. 5 ст. 166 ГК РФ причиной отказа в признании правового значения за заявлением о недействительности сделки является поведение, которое «после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки»3. При установлении, исполнении обязательства и после его прекращения на его стороны возлагается обязанность «действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию» (п. 3 ст. 307 ГК РФ). В последних двух примерах вывод о добросовестности или недобросовестности субъекта может быть сделан на основании оценки внешнего его поведения. Таким образом, добросовестность здесь прежде всего объективное мерило.
В целом, ответ на вопрос о том, какой критерий, объективный или субъективный, должен учитываться при установлении в каждом конкретном случае добросовестности лица, содержится в законе. Однако ясность в этом вопросе полностью отсутствует применительно к общегражданскому принципу добросовестности, закрепленному в ст. 1 ГК РФ. Иначе говоря, из содержания данного законодательного требования о добросовестном поведении очевидным образом не следует, какой из названных критериев подлежит применению. Анализ отечественной судебной практики указывает на то, что, квалифицируя действия субъектов как недобросовестные, суды учитывают не только особенности их поведения, но и его заведомый характер1. Считается, что недобросовестное поведение предполагает осознание и допущение лицом своей недобросовестности. К примеру, в одном из споров суд посчитал, что генеральный директор общества с ограниченной ответственностью нарушил принцип добросовестности, поскольку устанавливал себе завышенные размеры вознаграждения, причинив тем самым обществу ущерб2. В другом случае не соответствующими указанному принципу и нецелесообразными были признаны действия арбитражного управляющего, который привлек для проведения финансового анализа должника специалиста, фактически выполнявшего обязанности управляющего3. Следовательно, отечественные судьи, решая вопрос о добросовестности лица, оценивают его действия (бездействие) с точки зрения одновременно объективного и субъективного критериев, то есть учитывают как внешнее его поведение, так и факт осознания им негативных последствий такого поведения.
В современной российской научной литературе высказано мнение о том, что раскрыть понятие добросовестности можно, отразив сложившуюся в обществе систему представлений о нравственном поведении в законе либо сформулировав ее в виде обычая или легализовав ее судебной практикой. Ведь добросовестным следует считать только такое поведение, «которое согласуется с представлениями общества о нравственности»1. Автор, бесспорно, прав, указывая на связь «доброй совести» с нравственностью. Однако, как известно, нельзя определить понятие через другое понятие, которое само по себе неясно или спорно. Не ясным в приведенном выше определении является понимание автором «сложившейся в обществе системы представлений о нравственном поведении». Кроме того, такая система представлений сама по себе неустойчива, а потому, будучи положена в основу определения понятия добросовестности, не сделает его более четким. Система господствующих в обществе нравственных представлений, безусловно, влияет на содержание правовых норм, но в полном своем объеме отражаться в них не может по объективным причинам.
Гражданско-правовые последствия нарушения социального назначения гражданского права
Приведенные примеры являются яркой иллюстрацией очевидной недостаточности законодательной регламентации мер обеспечения соблюдения назначения институтов гражданского права его субъектами. Данная проблема усугубляется тем обстоятельством, что в нормах самих гражданско-правовых институтов нередко заложена возможность их нарушения, использования вопреки их назначению. Например, закрепление в российском законодательстве критерия инкорпорации (места учреждения) юридического лица1 как основания для установления его личного закона, по мнению ряда ученых, создало угрозу безопасности отечественного гражданского оборота, поскольку данное правило исключает решение обозначенной выше проблемы контроля над деятельностью «компаний почтового ящика», создаваемых в офшорных юрисдикциях, законодательство которых либо не предусматривает требования к минимальному размеру уставного капитала либо устанавливает небольшой размер такого капитала, что, естественно, не может служить гарантией защиты интересов кредиторов компании на территории России. Как следствие, становится необходимым прилагать особые усилия по охране внутреннего оборота от недобросовестных юридических лиц, зарегистрированных в офшоре2.
Аналогичные просчеты обнаруживаются и в нормах, введенных в гражданское законодательство относительно недавно. В частности, возможность нарушения назначения института залога заложена в норме, предусмотренной пп. 2 п. 2 ст. 352 ГК РФ3, согласно которой основанием прекращения залога является возмездное приобретение заложенного имущества добросовестным приобретателем, то есть лицом, которое не знало и не должно было знать, что данное имущество является предметом залога. На практике вполне реальной становится ситуация, когда субъект, который пожелает приобрести имущество, свободное от залога, обеспечит заключение через аффилированных лиц цепи сделок, защитив себя, таким образом, титулом добросовестного приобретателя, и прекратить залог на имущество.
Являются ли подобные нормы результатом просчета или ошибки законодателя либо представляют собой вполне естественное явление, сопровождающее право на всем протяжении его развития? Последний вывод поддерживал, например, С.А. Муромцев, который полагал необходимым «заранее … примириться с той мыслью, что каждый институт может дать повод к злоупотреблениям»1. По нашему мнению, причины данной проблемы являются и объективными, поскольку обнаруживаются, в частности, в природе регулируемых гражданским правом общественных отношений, в которых изначально заложен риск антисоциального поведения их участников, и субъективными, так как могут быть выявлены в природе самого права. Не случайно К.И. Скловский указывает на искусственность строго рационального права2. Действительно, право представляет собой живую, постоянно развивающуюся систему и, следовательно, не может быть идеальным, лишенным некоторой противоречивости. Надо учитывать и то, что право всегда реагирует на уже возникшие потребности общественного развития, а потому постоянно в той или иной степени отстает от этих потребностей.
Для решения обозначенной проблемы полагаем необходимым по аналогии с принципом добросовестности, который дает общее направление гражданско-правовым требованиям к поведению участников оборота, предусмотреть в гражданском праве принципиальную обязанность его субъектов соблюдать назначение гражданско-правовых институтов. При этом если реализация принципа добросовестности обеспечивается гражданским правом в целом системно, гарантируется нормами всех основных институтов гражданского права , то закрепленные в гражданском законодательстве меры, направленные на обеспечение соблюдения участниками оборота назначения институтов права, носят, как показано ранее, бессистемный характер. Дать общее направление гражданско-правовому регулированию здесь не способна, например, норма статьи 10 ГК РФ, предусматривающая запрет злоупотребления правом и меры ответственности за его нарушение, поскольку данный запрет распространяется на осуществление субъективных прав в противоречии с их назначением, но не на поведение, противоречащее цели и назначению правового института, которое не всегда связано с осуществлением конкретных субъективных прав.
С учетом сказанного полагаем возможным пункт 4 статьи 1 ГК РФ дополнить абзацем вторым в следующей редакции: «Не допускается использование институтов гражданского права в противоречии с их назначением». Вопреки возможным возражениям относительно того, что установление назначения конкретного правового института может вызвать на практике определенные затруднения, полагаем, что такое назначение без особых трудностей может быть выведено из содержания составляющих данный институт правовых норм, закрепляющих дозволения, запреты, ограничения и позитивные обязывания, которые четко очерчивают границы поведения участников гражданского оборота.
Подводя итог сказанному, можно сделать вывод о том, что, решая многочисленные глобальные социальные задачи и создавая условия для соблюдения участниками оборота социального назначения норм своих институтов, гражданское право тем самым автоматически обеспечивает разноуровневые публичные интересы. Вместе с тем закрепление в гражданском законодательстве особых мер охраны государственных и общественных интересов, других видов публичных интересов требует изучения данного вопроса в иной плоскости научного анализа.
Объективная детерминированность системы гражданско-правовых способов охраны публичных интересов
Необходимость охраны публичных интересов предопределяет функциональное назначение императивных норм в гражданском праве, само существование которых здесь традиционно объясняется именно общественным интересом или общим благом1. При этом разграничение норм на диспозитивные и принудительные, по замечанию И.С. Перетерского, не есть вопрос юридической техники, «но непосредственно вытекает из хозяйственного строя общества»2. Иначе говоря, императивное регулирование в гражданском праве является детерминированным объективными социальными потребностями общественного развития, а именно: необходимостью установления твердого правопорядка в определенных сферах гражданского оборота, когда запрещенным законом при дозволительном типе гражданско-правового регулирования оказывается в первую очередь поведение, противоречащее публичным интересам.
Данное понимание значения императивных норм в гражданском праве поддерживается и современными учеными. Как отмечает Е.А. Суханов, частное право использует императивные правила, когда того требуют интересы отдельных групп субъектов (например, экономически более слабых) и всеобщие интересы3. Императивное регулирование, по мнению Е.В. Грушевской, необходимо, если есть обусловленность природой гражданско-правовых отношений и технико-юридическая необходимость в том, чтобы раскрыть значение категорий гражданского права или закрепить определенные процедуры1.
Преимущественно императивное гражданско-правовое регулирование общественных отношений с целью охраны публичных интересов находит свое объяснение в правовой природе императивных норм, представляющих собой веления властного характера. В отличие от диспозитивных норм они предписывают строго обязательное поведение, отступление от которого или иная трактовка его содержания признаются недопустимыми. Императивные нормы исключают усмотрение субъектов, которые, таким образом, лишены возможности поступать иначе, чем это указано в норме2. Следовательно, особенностью императивных норм в гражданском праве является то, что они в определенной мере ограничивают инициативу и самостоятельность участников гражданско-правовых отношений3, то есть определяют границы диспозитивности4. Кроме того, сохраняя свою гражданско-правовую природу, императивные нормы «ввиду особой значимости регулируемых ими общественных отношений, присутствия публичного интереса в их урегулировании, в некоторой степени осложнены публичным элементом, который и придает им качественную специфику, выделяя их в общеправовом массиве»5. Названные свойства императивных норм позволяют обеспечивать твердый правопорядок в тех сферах гражданско-правового регулирования, которые составляют публичный интерес. Они же предопределяют то обстоятельство, что гражданско-правовые отношения в определенных случаях приобретают отдельные черты субординационных отношений1. В качестве примера последних можно привести регулируемые гражданским законодательством общественные отношения, возникающие в связи с государственной регистрацией прав на имущество (ст. 8.1. ГК РФ).
Таким образом, обусловленность функциональной направленности императивных гражданско-правовых норм охраной публичных интересов вполне очевидна. Однако неочевидным и потому дискуссионным является понимание пределов императивности гражданско-правового регулирования в сфере имущественного оборота2.
Направленность современной законодательной политики в отношении развития гражданского права в концентрированном виде была сформулирована в Концепции развития гражданского законодательства РФ. Здесь, в частности, было указано на необходимость ужесточения правового регулирования в сфере действия корпоративного и вещного права, придания ему большей императивности. Причиной такого подхода законодателя послужило значительное увеличение числа злоупотреблений в данных сферах гражданского оборота и соответственно важность укрепления здесь правопорядка.
В этой связи уместно отметить, что распределение императивных норм по институтам гражданского права не является однородным. В одних институтах гражданского права таких норм немного, в других они преобладают. Например, в институтах обязательственного права, регулирующих отдельные виды обязательств, основное значение приобретают диспозитивные нормы, тогда как часть четвертая Гражданского кодекса РФ на две трети состоит из императивных норм. Е.А. Суханов в этой связи обращает внимание на то, что императивное регулирование затрагивает, прежде всего, правовой статус субъектов и правовой режим принадлежащих им имущественных прав, то есть статику гражданско-правовых отношений. Именно в публичных интересах, как отмечает ученый, законом раскрывается содержание вещных, корпоративных и исключительных прав, определяется порядок образования и устанавливается исчерпывающий перечень видов юридических лиц, предусматривается требование государственной регистрации1. Нормы, опосредующие же динамику гражданско-правовых отношений, то есть сам имущественный оборот, могут быть императивными в исключительных случаях. В качестве примера Е.А. Суханов приводит отступление от начал юридического равенства в случае особой защиты слабой стороны отдельных видов договоров2.
В целом, императивные нормы применяются в сферах гражданско-правового воздействия, в которых, по мысли законодателя, публичный интерес требует особой охраны, и которые образуют то, что С.С. Алексеев назвал зоной интенсивного правового регулирования. Особенностью таких зон является детальная регламентация поведения участников общественных отношений преимущественно с помощью императивных норм