Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. История изучения «утюжков» 13
ГЛАВА 2. Ситуационный и артефактныи анализ «утюжков» .31
2.1. Критика источника ; 31
2.2. Методика анализа 35
2.3. Ситуационный анализ 38
2.4. Артефактный анализ 44
2.4.1. Сырьевые и метрические характеристики. Степень сохранности ... 44
2.4.2. Морфологические характеристики 54
2.4.3. Декоративные характеристики 67
2.4.4. Функционально-типологический и трасологический анализ 74
ГЛАВА 3. Контекстуальный анализ «утюжков» 86
3.1. Хронологический анализ 86
3.2. Палеогеографический анализ 101
3.2.1. Природно-кчиматическая обстановка времени зарождения традиции изготовления «утюжков» 101
3.2.2. Роль экологического фактора в распространении «утюжков» 103
3.2.3. Ландшафтная избирательность '. 121
3.3. Палеоэкономический анализ 127
ГЛАВА 4. Системный анализ «утюжков» 141
4.1. Функциональный анализ 141
4.1.1. Реконструкция функции 141
4.1.2. Экспериментальное моделирование технологии и сравнительный трасологический анализ следов сработанности 146
4.1.3. Социологический аспект: специализация и сакрализация технологии. 155
4.2. Сравнительный территориальный анализ 160
4.2.1. Избирательный покультурный анализ 162
4.2.2. Кластерный анализ степени сходства и различия «утюжков» разных территорий 168
Заключение 172
Список литературы
- Сырьевые и метрические характеристики. Степень сохранности
- Декоративные характеристики
- Природно-кчиматическая обстановка времени зарождения традиции изготовления «утюжков»
- Экспериментальное моделирование технологии и сравнительный трасологический анализ следов сработанности
Введение к работе
Стремительно увеличивающийся информационный банк археологических данных все более остро ставит проблему обобщения, систематизации и интерпретации материала. Особое значение приобретает источниковедческий анализ Данное исследование посвящено источниковедческому анализу поликультурной категории артефактов, известных под названием «утюжки» Представленные в коллекциях, как правило, единичными экземплярами, они прослежены в материалах свыше 60 культур и культурных типов.
«Утюжки» - небольшие (30-229 мм, чаще — 60—120 мм), разнообразные по форме, качеству обработки, декору, предметы из камня или глины с поперечным желобком определенного диаметра (7-14 мм) Масштабы территории, на которой они фиксируются, и диапазон хронологических рамок свидетельствует о том, что «утюжки» следует рассматривать как уникальный археологический артефакт (своеобразный транскультурный феномен), который отчетливо выделяется в мозаике общекультурного фона и в качестве такового требует к себе соответствующего внимания
На протяжении всей истории изучения «утюжков» основной проблемой всегда оставался вопрос их функционального назначения, что предопределило достаточно узкий круг востребованных подходов и методов Вопросы хронологии, ареала и ландшафтной приуроченности изделий рассматривались попутно в ходе описания материала Еще менее разработана тема характера, способов и направлений распространения поперечно-желобчатых изделий (ЛЖИ), а также причинной обусловленности этого явления. Почти все интерпретационные выводы построены на ограниченном круге источников, подборка которых в каждом конкретном случае, как правило, была ориентирована на наиболее яркие находки своего региона и близлежащих территорий Главной сложностью в исследовании «утюжков» является разрозненный характер находок и информации о них, отсутствие единой базы данных. Обобщающие сводки ограничены словесным описанием Территориального, хронологического или морфологического картографирования не проводилось, также как и экспериментального моделирования выдвинутых утилитарных гипотез
Значительное увеличение источниковой базы в последние десятилетия, а главное ее более высокий качественный уровень (появление серии точных хронологических и культурных привязок), позволяют взглянуть на ГОКИ с позиций их самобытности как явления, обладающего специфическими познавательными возможностями в качестве исторического источника. Поликультурный характер предмета, размеры ареала и протяженность существования дают основания предполагать, что они очень высокие
Актуальность темы обусловлена необходимостью обобщения, систематизации и оценки информационного потенциала того огромного, но разрозненного материала, что накопился к настоящему времени в коллекциях Северной Евразии и Ближнего Востока «Утюжки», несмотря на многообразие существующих точек зрения на их интерпретацию, до сих пор остаются
«предметами непонятного назначения». В свете последних исследований появилась возможность комплексного изучения «утюжков» с использованием, помимо археологических, новых палеоэкологических и этнографических данных, а также методов естественных наук Важной представляется также отработка методических аспектов работы с поликультурными феноменами Объект исследования - поперечно-желобчатые изделия («утюжки») Предмет исследования - поперечно-желобчатые изделия как историческое явление в его пространственно-временной динамике.
Целью диссертационной работы является характеристика «утюжков» как явления и определение на основе всестороннего многоуровневого анализа их информационных возможностей в качестве исторического источника В соответствии с обозначенной целью сформулированы следующие задачи
Осуществить сбор и унификацию первичной информации, создать базу данных
Провести систематизацию материала и выполнить сравнительный источниковедческий анализ ситуационных, сырьевых, метрических, декоративно-морфологических и трасологических характеристик ПЖИ разных территорий.
Проанализировать хронологическую и пространственно-временную динамику явления.
Рассмотреть природно-климатические и экономические условия существования культур - носителей «утюжков» и определить степень влияния данных факторов на причины и направления распространения ПЖИ
Дать характеристику ПЖИ как явлению, выявив то общее, что объединяет многочисленные культуры-носители, и оценить «утюжки» с точки зрения их познавательных возможностей в целом и в качестве индикаторов культурного взаимодействия в частности.
Территориальные рамки исследования соответствуют ареалу распространения ПЖИ и включают. Ближний Восток (районы Восточного Средиземноморья, Северной Месопотамии и Анатолии), Среднюю Азию, Закавказье, степную и лесостепную зоны Восточной Европы, Волго-Уральские степи, Южный и Средний Урал, Зауралье, Казахстан, Западную и Южную Сибирь, северные и юго-восточные (Монгольский фас) предгорья Алтая
Хронологические рамки: Х-ГХ - первая треть П тыс до н.э
Источниковой базой диссертационной работы являются предметы из фондов хранения краеведческих и специализированных музеев Москвы, Екатеринбурга, Тюмени, Омска, Барнаула, Миасса, Кургана, Нижнего Тагила, материалы, любезно предоставленные коллегами Екатеринбурга, Уфы, Барнаула, Кургана, Тюмени, Новосибирска, Омска, Москвы, Нижнего Тагила, Павлодара, Сургута, научные публикации и архивные данные В результате удалось сформировать репрезентативный для решения поставленных в исследовании задач фонд «утюжков» (446+п1 экземпляров), 55 из которых вводятся в научный оборот впервые. Особенностью собранной базы является разная степень информативности
1 о - Показатель неопределенного множества.
источников - от максимальной (ПЖИ происходят с хорошо документированных памятников и непосредственно изучены автором) до минимальной (факт наличия)
Методология и методика исследования. Методологической основой исследования послужил общий для гуманитарных наук принцип историзма, позволяющий рассматривать взаимосвязь и динамику исторических фактов и явлений В рамках теоретической археологии автор придерживался принципов объектно-ориентированного подхода - Object Oriented Design (OOD) [Деревянко и др., 1995; Деревянко и др, 1998, Холюшкин, 2000]. Опираясь на теоретические разработки OOD, исследование ПЖИ проводилось как методами структурной (синхронный подход, изучение явлений в их статике, в горизонтальном срезе, в количественном выражении), так и процессуальной (вертикальный разрез явлений, их развитие, их качество) археологии Исходные установки предопределили всю последующую группировку и организацию материала вторая глава ориентирована на структурный анализ; третья глава посвящена процессуальному анализу; в четвертой - предпринята попытка системного анализа
Применительно к ПЖИ требования структурности нашли отражение в подробном ситуационном и артефакгном анализе с использованием классификационной парадигмы Ситуационный анализ учитывал особенности местонахождения находок, артефактный был направлен на изучение качественных и количественных сырьевых, метрических, декоративно-морфологических и трасологических характеристик «утюжков» Принципы процессуальной археологии реализованы в контекстуальном анализе, акцентирующем внимание на временной и пространственной динамике явления (хроносрезы) в контексте природной (палеоклиматические изменения и ландшафтное окружение) и экономической среды Системный анализ ориентирован на .выявление функциональных и пространственных связей и оценку информационного потенциала «утюжков» В ходе исследования помимо традиционных для археологии методов изучения источников (сравнительно-типологического, датированных аналогий, сравнительно-этнографического, ретроспективного, картографического и др) был апробирован один из математических методов многомерной классификации — кластерный анализ
В работе использованы данные смежных наук, в том числе палеогеографические выкладки по экологическим кризисам и природной обстановке начала - середины голоцена, радиокарбонные данные, заключения петрографических, палинологических и трасологических анализов
Научная новизна работы состоит в том, что.
1. Создана единая унифицированная база данных «утюжков» и произведено картографирование находок.
Выполнен многоуровневый и разносторонний источниковедческий анализ изучаемого объекта, прослежена его пространственно-временная динамика.
Разработаны отдельные уточняющие понятия характеристик ПЖИ, методические приемы обработки данного вида источников и классификации ряда показателей.
Реализован системный подход к изучению ПЖИ как явления.
Предложена концепция, обосновывающая принадлежность «утюжков» к технологической новации, значимой для системы жизнеобеспечения обществ с присваивающим типом хозяйства, адаптированным к открытым (озерным, безлесым или слабозалесенным) ландшафтам
По итогам источниковедческого анализа «утюжки» охарактеризованы как высокоинформативный источник, перспективный для реконструкции ряда важных аспектов культурно-исторического развития, включающего специфику распространения отдельных культурных традиций и взаимодействия археологических культур-носителей в Северной Евразии в период раннего и среднего голоцена.
Практическая значимость. Полученные результаты имеют прикладное значение для решения научно-исследовательских задач, связанных с аспектами жизнеобеспечения и взаимодействия культур, их культурогенеза, синхронизации и хроностратиграфии. Они могут быть использованы при подготовке обобщающих и специальных работ по археологии Северной Евразии эпохи раннего и среднего голоцена (Х-П тыс до нэ), а также в работах культурологического и музееведческого плана Материалы и выводы диссертации будут полезны при подготовке лекций и спецкурсов для студентов высших учебных заведений
Апробация. Основные положения работы освещены на международных, всероссийских и региональных конференциях по археологии, истории, экологии древних и современных обществ (Москва, 1978, 2004, Ханты-Мансийск, 2006; Новосибирск, 2003, 2006, Барнаул, 1996; Иркутск, 1997, Екатеринбург, 1999, Тюмень, 2003), отражены в 15 публикациях
Структура работы подчинена решению ее основных задач и включает введение, четыре главы, заключение, списки литературы и сокращений, а также четыре приложения, состоящие из свода изображений «утюжков» (приложение 1), таблиц и графиков основной части (приложение 2), иллюстраций к тексту (приложение 3) и адресного списка находок (приложение 4)
Данное исследование в том объеме, в котором оно выполнено, было бы невозможно без помощи и доброжелательной тюддержке коллег и специалистов других наук из разных городов
Автор искренне благодарен И Б. Васильеву, В Д Викторовой, М П. Вохменцеву, Р.С. Габяшеву, ТА, Горбуновой, MX Жилину, ВФ Зайберту, В А. Заху, БХ. Кадикову, И.В Калининой, ЮФ Кирюшину, В К Мерцу, ЛИ Погодину, ЮБ Серикову, ДЯ Телегину, И.В. Толпеко, В А. Хвостову, Н.М Чаиркиной, АФ Шорину за предоставленную возможность ознакомиться и использовать в работе неопубликованные материалы, а также С С Калиевой, В.Ф Кернер, В.Т Ковалевой, ВЛ Логвину, ВИ. Молодану за предоставленную возможность ознакомиться с их материалами,
НА. Алексашенко, ЮБ. Серикову и СН. Скочиной, выполнивших трасологический анализ ряда предметов, ОЕ Пошехоновой за технико-технологический анализ, Б В Чеснокову за петрографический анализа аргазинской коллекции, АА. Быстрову за баллистическую экспертизу стрел,
ОН Корочковой, СН Паниной, ВМ Раушенбах за предоставленную возможность обработки музейных материалов и помощь в работе с музейными коллекциями,
Г И. Зайцевой, ГФ Коробковой, ЛН. Коряковой, Л Л Косинской, ЕЛ Костылевой, ВИ. Матющенко, Н.Я Мерперту, ФН Петрову, ТМ Потемкиной, НЕ Рябогиной за консультации по теме,
Особая признательность автора адресована В Т Петрину, благодаря которому была начата работа над этой темой и обеспечен задел большой коллекцией неопубликованных материалов с памятников оз Аргази и Большие Аплаки, а также соавтору и другу Т И. Нохриной за постоянную поддержку, дружеское участие и обмен информацией
Сырьевые и метрические характеристики. Степень сохранности
Виды и разновидности сырья. Большая часть «утюжков» (около 93 %) изготовлена из камня (табл. 6, рис. 40). Помимо каменных, известно 29 изделий из глины специальной формовки (6,52 %) и 3 экземпляра (0,67 %) на фрагментах керамики (Константиновское, Нижний Дон). Каменные «утюжки» распространены повсеместно. Глиняные образцы зафиксированы в низовьях Дона, Нижнем и Среднем Поволжье, на Среднем Урале, в Зауралье и Западной Сибири. Петрографические характеристики использованных пород достаточно широки (табл. 7, рис. 41). Тем не менее, в подборе каменного сырья прослеживается отчетливо выраженная предпочтительность. На всех территориях, даже весьма удаленных от месторождений, отмечено доминирование талько-хлоритовых пород (свыше 76 %). Сырье других видов представлено в коллекции единичными экземплярами. При этом есть все основания предполагать, что указанный процент даже занижен, поскольку по части изделий данные отсутствуют, а по другой - даны схематично (например, - сланец) и не подтверждены специалистами. Ряд определений вызывает прямое сомнение (например, «диорит» или «фанит», поскольку внешне эти породы мало отличимы от хлорита темных оттенков).
Почти все разновидности пород, из которых изготовлены «утюжки», относятся к метаморфическим. Для последних наиболее характерна сланцеватая структура (сланцы). Хлоритовые сланцы представляют собой сланцеватые или чешуйчатые породы, различных оттенков зеленого цвета, жирные на ощупь. Твердость невысокая - 2-2,5 по шкале Мооса. Отличаются высокой термостойкостью. Тальковые сланцы состоят в основном из мелких гибких листочков талька белого, серого, зеленоватого цвета. Очень мягкие - царапаются ногтем. Твердость - 1. Жирные на ощупь. Характеризуется как хороший огнеупорный и кислотоупорный материал. Разновидности: стеатит - плотный тальк; горшечный камень - зафязненный плотный тальк и т.д. Месторождения в России: Нижне-Исетское и Шабры (Средний Урал), Миасское (Южный Урал), Онотское (Восточный Саян) и т.д. [Миговский, 1973, с. 297-304; Смольянинов, 1972, с. 144, 281 и др.]. Встречается в россыпях речных галечников. Близки к талько-хлоритовым по твердости или незначительно превышают ее и другие породы коллекции (мраморовидные, серпентинит, глинистый сланец, керамика). Исключения немногочисленны: амфиболит, окаменевшее дерево, роговик, кварцит, песчаник, - твердость которых достигает 5-6 единиц. Кроме этих последних все остальные обладают слабой абразивностью, то есть, малопригодны для шлифования и абразивной обработки [Алексашенко, 2004, с. 244]. Обращает на себя внимание сходство основных характеристик наиболее часто используемых пород, главными отличительными особенностями которых является их мягкость и огнеупорный характер.
Прежде чем переходить к характеристике метрических показателей «утюжков» есть смысл определиться со степенью их сохранности.
Степень сохранности (табл. 8). Целые экземпляры составляют менее половины коллекции (чуть более 45 %). Остальные в большей или меньшей степени повреждены. Количественные показатели повреждений варьируют в значительных пределах: от небольших сколов на поверхности до мелких фрагментов. Характер повреждений разнообразен, однако наиболее часто отмечается разлом по желобку (16,62 %) (табл. 9, рис. 42). Довольно много предметов повреждено сколами, хотя какой-либо закономерности в расположении последних не прослежено. Зависимости между характером повреждений и территориями, вопреки предположениям некоторых исследователей, не выявлено.
Метрические характеристики «утюжков». Наличие большого количества поврежденных изделий создает определенные трудности для получения метрических и морфологических данных. Как уже было отмечено выше, число абсолютно целых изделий составляет менее половины коллекции (охарактеризовано 374 экз., по которым имеется информация). С учетом условно целых (склеиваются до полного или несут незначительные повреждения типа сколов, не влияющие на метрические параметры) доля полноценных изделий достигает 58 %. Остальные 42 % автоматически выпадают из выборки, поскольку проведение полноценного сравнительного анализа обломков невозможно. Однако изъятие из общего массива такого количества образцов не только значительно обеднит ее, но лишит выборку представительности и достаточности, а результаты анализов достоверности. Более того, территории, находки с которых представлены только обломками, в этом случае вообще выпадет из поля зрения исследования. Поэтому этапу анализа предшествовала работа по реконструкции изделий, в тех случаях, где это допускалось первоисточником. В основу реконструкции было положено понимание принципов формообразования «утюжков» на разных территориях, полученное в ходе систематизации и анализа материала. В итоге было выделено два основных способа реконструкции, которые могут дать достоверные результаты: зеркальный и по соответствию региональному типу. Первый способ применяется в тех случаях, когда «утюжок»: а) расколот продольно; б) раскололся по желобку, а ближайшее окружение ПЖИ представлено симметричными формами. Второй используется при поперечных разломах изделий в районах существования асимметричных форм и опирается на морфологию последних. Необходимо отметить, что авторы находок, выполняющие иногда первичные графические реконструкции ПЖИ, не всегда придерживаются правил второго способа, что приводит к недостоверным результатам. Так, например, реконструкция «утюжка» с памятника Бузьки в виде подпрямоугольного бруска, при отсутствии прямоугольных форм на близлежащих территориях, кажется малоубедительной [Телегин, 1961, с. 30, рис. 2,34]. Здесь более вероятна языковидная форма.
Не все обломки обладают необходимым потенциалом для проведения реконструкции. Поэтому при описании деформированных «утюжков» в данной работе используется два понятия - «фрагмент» и «обломок». Под фрагментом понимается осколок, данные с которого в силу степени и особенностей его повреждения считать уже невозможно. Реконструкция предмета по фрагменту недостоверна. Обломок -остаток «утюжка» такой степени сохранности, у которого утраченная часть не препятствует проведению ряда замеров и/или выполнению реконструкций. По итогам реконструкции число «утюжков», пригодных для метрических замеров, удалось увеличить на 64 экз. (17 %); для морфологической идентификации - на 79 экз. (21 %), что составило в первом случае 40 % от совокупного обломочного материала, во втором-50%.
Декоративные характеристики
Распространенность графического декора1. Больше половины «утюжков» (около 54 %) в той или иной степени декорированы (табл. 32, рис. 63). Однако следует иметь в виду, что это усредненный показатель, по-разному проявляющий себя в конкретных регионах. Так, например, пока не зафиксировано ни одного декорированного изделия на территории Средней Азии и Закавказья. Трудно по имеющимся в распоряжении автора данным, отразить детальную ситуацию по Ближнему Востоку, тем не менее, предварительно можно сказать, что неорнаментированные изделия там как будто преобладают. Напротив, в Сибири и в Центральной России процент декорированности «утюжков» приближается к 80. В остальных регионах он равен или несколько превышает 50 %. Особенностью декоративного оформления является высокая степень индивидуальности: не существует двух одинаковых изделий. Предпринимались неоднократные попытки определить семантическую нагрузку декора отдельных экземпляров [Жилина, 1978; Викторова, Кернер, 1998; Панченко, 2000; Викторова, 2002; Ковалева, Шилов, 2002]. Однако, анализ техники исполнения декора, его элементов, мотивов или композиций никогда не проводился.
Методика обработки и сравнительного анализа графического декора. Декор изделий, как и орнамент традиционно относится к ведущим культурно-диагностирующим признакам. Поскольку методика обработки и анализа такового у «утюжков» до сих пор никем специально не разрабатывалась, автором предложена собственная схема, основанная на общих принципах анализа орнаментации керамики, как наиболее на сегодняшний день разработанных и хорошо себя зарекомендовавших [Калинина, 1979, 1993; Калинина, Устинова, 1990; Чаиркина, 1995, с. 7 и др.]. В отличие от керамики, которая чаще всего доходит до исследователей в виде фрагментов, лишая их тем самым возможности проведения сравнительного анализа декора на уровне общей композиции сосуда, «утюжки», в силу особенностей используемого материала (преобладают изделия из камня), оказываются более перспективными в этом отношении. Несмотря на высокий процент фрагментированности, подбирается достаточно представительная коллекция целых и достоверно реконструированных экземпляров, позволяющая оперировать декором на уровне завершенной композиции. Это обусловило введение ряда операционных уровней, не используемых для керамики.
Методологической основой анализа является системный подход, рассматривающий отдельные элементы структуры в их взаимосвязи. Структурирующими блоками выступают технический и морфологический. Технический блок включает анализ техники вьшолнения декора, который варьирует как в зависимости от материала, из которого изготовлен «утюжок», так и от той культурной традиции, в рамках которой он существовал. Морфологический блок рассматривает декор как иерархическую структуру. Первичной ступенькой структуры является элемент - отдельное неделимое изображение (гребенчатый оттиск, линия, накол и т.д.). Второй уровень включает мотивы и их вариации. Мотив состоит из конечного числа слагающих его элементов, устойчиво повторяющихся в декоре. В отличие от керамики, мотив на «утюжках» может составлять самостоятельную простейшую композицию или сюжет. Третий уровень - сюжет - устойчивая комбинация мотивов и их вариаций. Сюжеты обладают завершенностью и в этом плане тождественны понятию композиция, которое используется при характеристике орнаментальной схемы сосуда. Однако в отличие от последней каждый сюжет имеет точное место локализации на «утюжке» (продольная осевая линия, торцы, периметр желобка, концы желобка, желобок, верхняя плоскость т.д.). Завершенность и устойчивая связь с морфологией «утюжка» предполагает знаковость сюжета, его семантическую самостоятельность и значимость. Поэтому именно сюжет можно считать высшей ступенью иерархии декора. Однако встречаются и более сложные структуры, представляющие комбинацию сюжетов. Комбинации сюжетов, видимо, следует рассматривать как факт отражения в «утюжке» нескольких (не менее двух) различных культурных традиций.
Предполагаемая методика позволяет не только систематизировать материал, но и дает возможность выявлять взаимосвязь системы признаков между собой, а в перспективе - их семантический и культурный универсум.
Природно-кчиматическая обстановка времени зарождения традиции изготовления «утюжков»
Зарождение традиции изготовления «утюжков» приходится на период глобальных природно-климатических изменений, которые происходили на рубеже плейстоцена и голоцена и были равнозначны экологическому кризису мирового масштаба (рис. 81). Появлению ПЖИ предшествует интенсивное позднеледниковое потепление, сопровождавшееся стремительными климатическими колебаниями значительной амплитуды, в ходе которого происходила драматическая перестройка всех основных элементов природной среды: исчезают холодные перигляциальные степи, широко распространяются лесные формации. Изменение растительности отразилось на развитии животного мира: одни виды вымерли, другие - значительно сократили свои ареалы; некоторые распались на лесные и степные формы [Долуханов, 1989, с. 11].
Потепление, начавшееся около 13,5-13 тыс. л.н., продолжалось с небольшими регрессивными фазами несколько тысячелетий и привело к установлению климатического оптимума около 8 тыс. л.н. [Долуханов 1989, с. 11]. На Ближнем Востоке конец плейстоцена - начало голоцена сопровождались повышением аридности, что способствовало образованию на этих территориях обширных степных и пустынно-степных ландшафтов [Виноградов, 1981, с. 45]. Наблюдаемое в дальнейшем устойчивое тяготение находок «утюжков» к ландшафтам такого типа, позволяет предположить, что возникновение традиции изготовления ПЖИ было обусловлено не только кумуляцией знаний, но, в определенной мере, стимулировано сменой климата (адаптационный отклик на изменившееся природное окружение?).
Последовавшее затем восстановление увлажненности до уровня, близкого современному, происходило постепенно и отличалось неравномерным характером. Палеоклиматические реконструкции по Ближнему Востоку, основанные преимущественно на наблюдениях за динамикой древесной растительности, позволили В. Ван Цайсту, Р.В. Тимерсу, С. Боттеме и ряду других исследователей провести сравнительный анализ разных территорий, который показал, что кроме генеральной закономерности реставрации гумидности, в послеледниковой климатической истории разных районов было очень мало общего [Виноградов, 1981, с. 45]. В южной части Загроса период гумидизации начался в середине IX тыс. до н.э., в Восточной Анатолии (Северная Месопотамия) - в середине V тыс. до н.э., в Юго-Западной Анатолии - в конце VII тыс. до н.э. На восточном побережье Средиземного моря (Западная Сирия) древесная растительность восстановилась уже к началу VIII тыс. до н.э. Данные по Северной Анатолии, напротив, свидетельствуют о большей сухости в финальной фазе голоцена. Палеоклиматические реконструкции по Ближнему Востоку хорошо согласуются с данными о распространении желобчатых камней в этом регионе. На побережье Средиземного моря (натуфийская культура и А Иерихон) они не известны позже VIII тыс. до н.э. В южной части гор Загроса прекращают фиксироваться где-то в VIII тыс. до н.э. В северной части доживают до VII (Карим-Шахир, Джармо) и даже VI (Кюльтепе) тыс. до н.э.
Динамика изменений природной среды в ближневосточных центрах хорошо коррелируется не только с временем исчезновения там желобчатых камней, но и с появлением таковых в ранней капсийской традиции на северо-западе Африки, в неолитических культурах Средней Азии, Закавказья и в южных районах Восточной Европы (бассейны Нижнего и Среднего Поднепровья и Нижнего Подонья). И, хотя распространение «утюжков» за пределы Ближнего Востока совпадает по времени с имевшим там место, по мнению многих ученых, демографическим взрывом, наиболее вероятным кажется, что в данном случае присутствует взаимообусловленность событий, прежде всего с причинами экологического характера. Хотя, безусловно, определенную роль наверняка сыграл и демографический взрыв.
Поскольку и в дальнейшем наблюдается постоянная трансформация ареала ПЖИ, логика исследования требует более четкого ответа на вопрос о роли палеогеографического фактора этом процессе.
Положение о влиянии палеоэкологической изменчивости на динамику разнообразных антропогенных процессов сегодня аксиоматично. М.Ф. Косарев пишет: «Вне экологизации археологической науки нельзя плодотворно разрабатывать такие важные проблемы древней истории, как происхождение тех или иных форм хозяйства, факторы неравномерности социально-экономического развития населения географических районов, причины, содержание и исторические последствия древних миграций, то есть практически невозможно выйти на интерпретационный уровень» [1984, с. 81]. Если правильно предположение, что зарождеггие традиции изготовления «утюжков» опосредованно было стимулировано кризисом традиционного природопользования, есть все основания допускать влияние палеоклимата и на процессы их распространения. От понимания степени этого влияния во многом зависит ответ на вопрос о формах появления ПЖИ на новых территориях - была ли это только диффузия, осуществлявшаяся под воздействием разного рода контактов и влияний, или в ряде случаев осуществлялись прямые миграции больших и малых групп населения, практикующего «утюжки».
По мнению палеогеграфов, весь комплекс хроностратиграфических данных Северной Евразии свидетельствует о синхронности смен природных обстановок в последние 130 тыс. л. Синхронность ландшафтных перестроек объясняется тем, что они происходили под воздействием однонаправленных климатических изменений. Однако это не означает, что во всех регионах реакция на такие воздействия была одинаковой. Она была дифференцирована не только по интенсивности проявления, но и по характеру развития ландшафтных компонентов. Кроме того, в отдельных районах наряду с едиными межрегиональными перестройками имели место дополнительные изменения локального типа, вызванные климатическими особенностями конкретного региона [Величко, 2002, с. 156]. Отсутствие единой поэтапной (с дробным шагом не более одной тысячи лет) схемы палеоклиматической изменчивости в Северной Евразии начала - середины голоцена в значительной степени затрудняет последовательный обзор экологической ситуации, сопутствующей распространению «утюжков», однако не делает его невозможным в принципе. И дело даже не в том, что для многих районов уже разработаны достаточно подробные схемы температурно-влажностных характеристик природной среды интересующего нас периода и потому некоторая мозаичность обзора в какой-то мере может быть компенсирована его детализацией. Действительно значимо, учитывая эпохальный характер «утюжков» и масштабы территориальных изменений ареала в разные хронологические периоды, отследить реакцию ПЖИ на выраженные изменения природной среды, которые имеют вид экологических кризисов.
Экспериментальное моделирование технологии и сравнительный трасологический анализ следов сработанности
Согласно имеющейся информации, в Америке проводились эксперименты по проверке эффективности технологии изготовления тростниковых древков с применением желобчатых орудий, по итогам которых они получили самую высокую оценку, завершившуюся словами: «Никакой другой инструмент здесь неуместен и даже нежелателен» [Cosner, 1951, р. 147-148 -по: Solecki, Solecki, 1970, p. 838]. Однако идентификации полученных в ходе работы следов сработанности с археологическими образцами не проводилось. Тем более не ясно, насколько этот опыт применим к «утюжкам» Северной Евразии. Это обусловило необходимость проведения независимого эксперимента с целью проверки выдвинутой гипотезы.
В его задачи входило: 1 - провести практическую реконструкцию технологии изготовления легких (тростник, камыш) древков с использованием поперечно желобчатых изделий и дать оценку эффективности их применения на практике; 2 -отследить с помощью трасологического анализа скорость нарастания износа инструмента, характер получаемых следов сработанности и степень их соответствия археологическим аналогам; 3 - осуществить проверку возможности использования полученных заготовок в качестве древков стрел и дротиков, а также их потенциала (баллистические свойства, устойчивость к удару, поражающая способность).
Полевой полигон был устроен на Андреевском озере (Зауралье, Тюменская область), где имеются необходимые для проведения экспериментальных работ заросли тростника и камыша (рис. 110). Другой причиной, обусловившей выбор места, является тот факт, что именно с берегов этого озера происходит одна из наиболее крупных совокупных коллекций «утюжков» (12 экз.). Работы выполнялись на базе археологического музея - заповедника с участием ребят молодежного областного краеведческого лагеря «Мамонтенок».
Рекоиструкіщя технологии. Для эксперимента было изготовлено 3 тальковых и 2 - глиняных «утюжка» - новодела (рис. 111-112). Для двух каменных «утюжков» были использованы естественные гальки, размерами 95x75x14 мм (каплевидная форма) и 58x41x15 мм (овал), третьему придана искусственная фигурная форма с более высокими и узкими пропорциями - 100x12x20 мм. Один глиняный «утюжок» получил ладьевидную форму, размерами - 12x4x3 мм, второй - овальную - 60x30x10 мм. Последний раскололся уже при первом нагревании. Длина желобков у образцов из талька составила, соответственно - 47; 30; 10 мм; диаметр желобка подтреугольного экземпляра - 7,5 мм, при глубине - 2 мм, ширина овального - 7 мм, при глубине 2,5 мм, диаметр фигурного - 10 мм, при глубине 4 мм, диаметр глиняного - 11 мм, при глубине 14 мм. Для возможности сопоставления следов сработанности по разному сырью образцы были специализированы: на фигурном экземпляре осуществлялась только обработка деревянных заготовок (ива), на остальных - травяных стержней.
Сырье: рогоз, камыш, ива и тростник в трех вариантах: а) свежий зеленый (июльская и августовская зрелость); б) год простоявший на корню; в) заготовленный зимой и уложенный в кучи. В ходе эксперимента было установлено, что зеленые рогоз и камыш не пригодны для правки с помощью «утюжка». Они слишком насыщены влагой и их полная, а главное, равномерная просушка практически недостижима (требует значительных затрат времени), в противном случае стебель сильно коробит (ведет). Видимо, целесообразно их предварительно высушить. Кроме того, камыш сам по себе очень хрупок. По этой же причине мало пригоден тростник июльской степени зрелости. Все остальные виды тростниковых заготовок показали хороший результат. Для ивовых стержней более эффективны оказались другие способы выпрямления -руками или с использованием щемилки (как вариант - выпрямитель с отверстием), что вполне согласуется с этнографическими данными.
Температурный режим: в качестве источника температурного воздействия использовался открытый костер. Опытным путем было установлено, что рабочим является разогрев в середине костра или на жарких углях до состояния легкого свечения (рис. 113-115). Перекаленный инструмент не пригоден к работе - обугливает заготовку, делая ее хрупкой. В меньшей степени боится перегретого «утюжка» увлажненный или зеленый тростник, сырая ива. Длительность разогрева зависит от размеров «утюжка». Эмпирическим путем было определено оптимальное время рабочего разогрева на углях для экспериментальных образцов: подтреугольный тальковый - 12 минут, маленький овальный тальковый - 8 минут, фигурный тальковый - 11 минут, глиняный - 8-10 минут. Рабочее время соответственно составило: 1: 15-28 мин; 2: 8-16 мин; 3 (по сырой иве): 6-11 мин; 4: 4-8 мин. Длительность рабочего времени определяется характером заготовки: чем более она влажная и холодная, тем меньше рабочий интервал.
