Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Состояние изученности источника и его информативные возможности
Орудия, связанные co стабилизированным воздействием .
2. Активные (воздействующие) орудия (Ibid.: 49–60).
Активные орудия импульсного воздействия .
Глава 2. Обзор немодифицированных каменных орудий верхнепалеолитических памятников Восточной Европы
Каменная Балка 2 (верхний и основной слой). Памятник расположен на правом берегу древней балки, впадающей в Мертвый Донец, у х. Недвиговка в Ростовской области (Рогачев, Аникович 1984: 202).
Глава 3. Категории немодифицированных каменных орудий верхнепалеолитических стоянок Восточной Европы
Суммируя вышеизложенные наблюдения, опишем характерные черты основных категорий верхнепалеолитических каменных орудий-приспособлений .
Отбойники
- Орудия, связанные co стабилизированным воздействием
- Активные орудия импульсного воздействия
- Каменная Балка 2 (верхний и основной слой). Памятник расположен на правом берегу древней балки, впадающей в Мертвый Донец, у х. Недвиговка в Ростовской области (Рогачев, Аникович 1984: 202).
- Суммируя вышеизложенные наблюдения, опишем характерные черты основных категорий верхнепалеолитических каменных орудий-приспособлений
Орудия, связанные co стабилизированным воздействием
Эти орудия служили для раскалывания кремня и других пород на протяжении всего каменного века. Считается, что первой техникой обработки камня, остававшейся единственной на протяжении сотен тысяч лет, был прямой удар твердым каменным отбойником (Inizan et al. 1995: 32). Поэтому отбойники являются самой распространенной категорией орудий-приспособлений на стоянках всего каменного века.
Обычно в качестве отбойников используются гальки, валуны, желваки или ледогранники14 овальной (47,4%15; Рис. 70: 1–2), яйцевидной (21,1%; Рис. 70: 3– 4) или подтреугольной (Рис. 70: 5–6) формы, средний индекс удлиненности (отношение длины к ширине) отбойников, изученных по материалам вышеописанных стоянок, составляет 1,3 (Табл. 4). Указанные формы отдельностей обладают наилучшими характеристиками для нанесения точечного удара, при этом яйцевидная форма гальки является наиболее устойчивой (Гиря 2010: 92). В материалах палеолитических стоянок встречаются примеры реутилизации кремневых нуклеусов подходящего размера в качестве отбойников (Семенов 1953: 449–451; 1957: 54; Щелинский 1983: 95; Нехорошев 1999: 74; Амирханов и др. 2009: 49).
Поскольку работа в целом посвящена каменным орудиям, то в данном разделе рассмотрены только каменные отбойники. При экспериментальном моделировании технологий расщепления специалисты широко используют отбойники из органических материалов: рога или дерева. Факты использования таких отбойников в палеолите отражены в ряде публикаций (Averbouh 1999; Averbouh, Bodu 2002; Rigaud et al. 2013; Polansk et al. 2014 и др.).
Уже в нижнем палеолите каменные отбойники в зависимости от крепости17 делятся на твердые или жесткие (гранит, кварцит, диорит, кремень и т.п.) и мягкие (песчаник, кремнистый известняк). Эти группы отличаются друг от друга длительностью импульса, сообщаемого расщепляемому предмету. Удар мягким отбойником дает более длинный импульс и потому в большей степени пригоден для получения заготовок удлиненных пропорций и с более прямым профилем (Семенов 1968: 39; Гиря, Нехорошев 1993: 7; Нехорошев 1999: 13), а также для изготовления двусторонне обработанных изделий (Inizan et al. 1995: 32). Принято считать, что на продуктах расщепления разные по твердости отбойники оставляют специфические следы: для жесткого отбойника характерен выпуклый или раздробленный ударный бугорок, для мягкого – плоский ударный бугорок или неконическое начало скалывающей (Васильев и др. 2007: 168).
Однако наблюдения современных исследователей, моделирующих приемы расщепления, говорят о том, что понятия «твердый/мягкий отбойник» условны. Одна и та же порода может выступать в разном качестве в зависимости от обрабатываемого сырья (Там же; Гиря, Нехорошев 1993: 7). Чтобы судить о том, в результате использования какого вида отбойника возникли те или иные следы расщепления18, нужно провести серию экспериментов с сырьем, имеющимся в каждой конкретной индустрии (Е. Ю. Гиря, устное сообщение). Помимо формы, размера, веса и крепости технологически значимым качеством является «цепкость – способность не проскальзывать по поверхности площадки предмета расщепления» (Васильев и др. 2007: 168).
Для использования в качестве отбойников человек чаще выбирал песчаниковые (45,6%) и кварцитовые гальки (38,6%), иногда кремневые (8,8%), гранитные (3,5%) и иные (3,5%) породы (Табл. 4.2). Более всего следы износа развиты на отбойниках из песчаника и среднезернистого кварцита.
В верхнем палеолите к обрабатываемым с помощью раскалывания материалам добавились кость и бивень. На данный момент не известны отличия отбойников для раскалывания камня от отбойников для раскалывания кости, да 157 и вряд ли это были специализированные орудия. Эксперименты по расщеплению кости и бивня не потребовали инструментов, отличных от отбойников для раскалывания камня, хотя указывается, что лучше, чтобы это были тяжелые крупные инструменты (Хлопачев, Гиря 2010: 46).
Связь между размером, весом, сырьем отбойника и качеством получаемых сколов фиксируется в расщеплении камня: для получения крупного скола требуется не только тяжелый (около трети веса нуклеуса), но и довольно крупный отбойник (Семенов 1968: 39). В одном из экспериментальных исследований приводится связь веса отбойников с их назначением (Zampetti, Lemorini, Massussi 2007). Легкие отбойники, весом 100-200 гр., могут быть использованы для получения пластинок и их вторичной обработки, при редуцировании карниза. Средние отбойники весом 300-500 гр. могут быть использованы для получения крупных пластин и отщепов, в том числе при подправке (оживлении) поверхностей расщепления. Тяжелые отбойники весом 600-1000 гр. подходят для опробования первичного сырья, создания преформ из массивных отдельностей кремня. При раскалывании кремня на отбойниках всех весовых категорий экспериментаторами получены следы, описанные как точечные выбоинки (звездчатая выкрошенность), зазубринки разных размеров, в случае использования орудия для редуцирования карниза возникают параллельные линейные следы, образующие сетку или пучки (Там же: 174–176).
Отбойники использовались также в качестве абразивов при подготовке зоны расщепления (снятие карниза и в особенности – редуцирование кромки), что подтверждается характером их сработанности: это не только выбоинки и точеная выкрошенность от ударов, но и перекрывающие их широкие линейные следы, легкая пришлифовка и формирование износа по периметру (см., например, Щелинский 2011: 81; Кетрару, Григорьева, Коваленко 2007: 112–113; Кротова 2007: 48; Beaune 1997: 8).
Характерная для отбойников выкрошенность возникает в результате наложения конических и полуконических трещин, сопровождающих удары, и 158 последующего развития межконусных трещин (Гиря 2010: 92). Отбойник в начальной стадии употребления имеет единичные следы ударов на выступающих участках (Рис. 71: 1), по направлению полуконической трещины можно проследить угол нанесения удара (Там же).
Выразительные образцы из археологических коллекций несут следы износа подобно экспериментальным отбойникам. Износ располагается по обводу гальки, покрывая часть или весь ее периметр (Рис. 71: 2–4), и представляет собой полосу из выкрошенных и потрескавшихся зерен породы, в то же время притертых и выположенных. Яркий пример сильного износа – отбойники стоянки Рашков 7, опубликованные как песты-отбойники (Кетрару, Григорьева, Коваленко 2007: 110–114; см. Рис. 67). Тот же способ изнашивания фиксируется на экспериментальных отбойниках (Рис. 71: 4). Однако не всегда отбойник «доживает» до стадии сильной сработанности. В археологических материалах встречаются сломанные образцы (Рис. 71: 6), а в экспериментах по моделированию расщепления случается, что отбойник раскалывается (Рис. 71: 5). Схема срабатывания отбойников из разных пород, описанная Е. Ю. Гирей, включает этап, когда на уплощенном рабочем участке в результате выкрашивания от ударов «возникает ситуация благоприятная для краевого скалывания – снятия скола или раскалывания отбойника пополам» (Гиря 2010: 92; см. также Baffier et al. 2002: 200). Вероятно, если отбойник не сломался в начале его использования и изнашивание развивается по пути формирования ленточного износа, орудие становится устойчивым к ударам, поскольку кромка отдельности породы скругляется.
Сравнение связи сырья отбойников и степень их изношенности показывает, какие породы предпочитал использовать древний человек (Табл. 4.3). При анализе орудий с разных стоянок Русской равнины можно отметить, что износ выразительнее развит на отбойниках из песчаника и среднезернистого кварцита.
Активные орудия импульсного воздействия
Наличие подъемного материала позднепалеолитического облика в окрестностях села Косоуцы было выявлено еще Н. Н. Морошаном и обозначено в публикациях 1930-х гг. как Косоуцы 1. Позже этот участок был безрезультатно обследован А. П. Чернышом. Еще один пункт находок в этом же месте был обнаружен Г. В. Григорьевой в 1968 г. и обозначен как Косоуцы 2. В 1978 г. памятник был открыт фактически заново И. А. Борзияком при участии М. В. Аниковича. В разрезе карьера исследователи обнаружили сразу несколько горизонтов с фаунистическими остатками и очажными линзами, залегающими на разных гипсометрических уровнях. Археологические работы на памятнике были начаты в 1981 г. И. А. Борзияком и продолжались до 1997 г. В первом раскопе были обнаружены 9 культурных слоев, но в результате планомерных раскопок после нескольких следующих сезонов памятник насчитывал уже 16 культурных слоев, залегающих в толще рыхлых отложений (Борзияк 1985: 3–14; Борзияк, Коваленко 1989: 16–32; Борзияк, Коваленко 1990: 3–23; Борзияк, Коваленко 1992: 3–26; Chirica, Borziac 2009: 47–50). В общей сложности на памятнике было выявлено 25 разновременных горизонтов обитания. Однако на значительной площади в 230 м2 были изучены только верхние горизонты (I, II, II А, III, III А, III Б, IV, V, VI А и VI Б).
Разрез Косоуцы 1 был использован П. Эзарцем при построении хроностратиграфической корреляции восточно-карпатских памятников. Им же была получена значительная серия радиоуглеродных датировок для горизонтов обитания этого памятника (от 13 380 ± 80 для горизонта обитания 1 до 19 410 ± 100 для горизонта обитания 9) (Haesaerts et al. 2003: 177, 178). Для горизонтов обитания II и IIIБ получены радиоуглеродные даты. Для горизонта обитания II: 18 200 ± 500 (GIN-4148), 16 940 ± 1215 и 19 020 ± 925 (SOAN-2452); для горизонта обитания IIIБ: 17 840 ± 550 (SOAN-2462) и 16 160 ± 250 (GIN-4149) (Chirica, Borziac 2009: 297). Для горизонта III приводится дата 18 030 ± 150, для горизонта IV – 17 950 ± 100, полученные в лаборатории Гроненгена (Haesaerts et al. 2003: 177).
Все горизонты обитания содержат индустриальные комплексы граветта, что позволило И. А. Борзияку отнести памятник к группе стоянок позднеграветтской (эпиграветтской) культурной общности (культуры) Молодово–Косоуцы–Коту Микулинцы или MCCM (Molodova-Cosui-Cotu Miculini) (Borziac, Chirica, Valeanu 2006). К выразительным объектам северной части поселения II культурного слоя следует отнести три наземных жилища. Всего на всей площади раскопа были выявлены четыре объекта, принадлежность которых к остаткам жилищ весьма вероятна (Борзияк, Коваленко 1990: 5–7). Орудийный набор состоит из скребков, разнообразных резцов, пластинок и микропластинок с притупленным краем, тронкированных пластин. Разнообразны и уникальны находки изделий из обработанной кости и рога. Они представлены серией предметов, среди которых трехконечное острие из рога северного оленя с орнаментированной рукояткой, молоточки и мотыжки из того же материала, и поломанная в древности каменная подвеска-амулет, изделия мелкой пластики, к которым относится антропоморфная фигурка из мергеля (Там же: 9–21). Пространственное распределение находок культурного слоя IIIБ позволило выявить на вскрытой площади слоя шесть разновременных хозяйственно-бытовых комплексов, состоящих из кострищ округлой формы, ямок с разнообразным заполнением и скоплений культурных остатков вокруг них (Борзияк, Коваленко 1992: 3–11). Анализ планиграфии комплекса IIIБ позволил выявить также довольно сложную структуру хозяйственно-бытовой деятельности на стоянке. Орудия представлены сериями скребков, резцов, пластинок с притупленным краем, ретушированных пластин, остриев со скошенным краем и отщепов с ретушью (Там же: 11–19). Яркой особенностью комплекса культурного слоя IIIБ являются изделия из кости и рога. Некоторые категории изделий из рога северного оленя аналогичны найденным в культурном слое II (например, «молотовидные орудия» с рукоятями из отростков).
По опубликованным данным, выразительной серией представлены «вспомогательные орудия» из песчаника, кремнистого сланца и других горных пород. Следуя функционально-трасологическим определениям Г. Ф. Коробковой, авторы выделяют наковаленки (2 экз.), терочники (1 экз.), терки (1 экз.), отбойники (5 экз.), каменные лощила (6 экз.) и орудия для выпрямления швов на кожаных изделиях (21 экз.), а также обломки песчаниковых плиток и галек (20 экз.) (Там же: 20–21). Немодифицированные каменные орудия многослойной стоянки Косоуцы I хранятся в фондах Национального музея истории Молдовы. К сожалению, не всегда можно определить, к какому слою относится тот или иной артефакт, поэтому из 13 изученных орудий в обзор будут включены 11, имеющих стратиграфический контекст.
Материалы слоя IIБ представлены 6-ю орудиями для раскалывания и вторичной обработки камня: отбойниками и ретушерами. Отбойники (Рис. 6: 1– 4) представлены небольшой серией из 4 ед. Три из них – это песчаниковые гальки округлой и овальной формы со следами износа на одном торце, переходящим на боковые поверхности. Округлая песчаниковая галька имеет ленточный износ по всему периметру (Рис. 6: 1). Овальная в плане известняковая (?) галька имеет отдельные выбоинки на торце (Рис. 6: 4). По-видимому, свойства сырья не соответствовали назначению орудия, поэтому оно использовалось недолго. Группу орудий по обработке камня слоя IIБ дополняют 2 ретушера: ретушер-отбойник из песчаника с (Рис. 6: 5) и ретушер-отжимник из сланца (Рис. 6: 6). Разница в способе ретуширования определяется нами условно, на основании результатов экспериментальных наблюдений В. Е. Щелинского (Щелинский 1983: 92–96).
Из слоя III происходит 2 песчаниковых плитки сходных размеров. Одна из них, найденная в обломках, использовалась человеком как до, так и после разлома (Рис. 7: 1; №9 в Приложении А). Об этом говорит положение следов использования. Одна из зон располагается в центральной части поверхности восстановленной плитки, а вторая тяготеет к середине поверхности одного из обломков. Судя по характеру следов на обеих поверхностях, плитка использовалась как подставка при работе с твердым материалом, скорее всего, при обработке кремневых заготовок. Вторая плитка имеет следы совсем иного рода. Обе уплощенных поверхности истерты и окрашены забившейся в поры породы красной охрой (Рис. 7: 2; №8 в Приложении А). Интенсивность изношенности поверхностей различается. Та сторона, что окрашена ярче, имеет короткие разнонаправленные царапины, различимые невооруженным глазом. Плитка является подставкой для растирания краски.
Каменная Балка 2 (верхний и основной слой). Памятник расположен на правом берегу древней балки, впадающей в Мертвый Донец, у х. Недвиговка в Ростовской области (Рогачев, Аникович 1984: 202).
На памятнике вскрыты три культурных слоя на площади около 1500 м2. Верхний культурный слой датируется временем около 13–12 тыс. л. н. В слое не прослежено конструктивных элементов, за исключением зон повышенной концентрации кремневых находок. В целом, в коллекции этого слоя представлены все типичные для каменнобалковской культуры группы орудий, но их состав несколько отличается. Хозяйственную специфику стоянки косвенно отражает повышенное содержание скребков и пониженное содержание микропластинок с притупленным краем (Медведев 2014: 94–97). Из этого слоя происходит плитка со следами использования в качестве отжимного ретушера, находящая аналогии в материалах основного слоя.
Второй слой является основным по степени насыщенности инвентарем, фаунистическими остатками и выразительными объектами. Более того, это самое большое поселение каменнобалковской культуры, с несколькими жилимыми комплексами, производственными зонами и компактными «кладами» кремневого сырья, по микрогоризонтам прослежено три эпизода обитания на стоянке (Леонова и др. 2006: 137–138).
Вопрос о культурной принадлежности обнаруженных комплексов был решен в основном М. Д. Гвоздовер, выявившей наличие связи между каменным инвентарем каменнобалковских памятников и стоянок имеретинской культуры на поздних этапах ее развития. Это сходство прослеживается при сопоставлении массивных полиэдрических нуклевидных резцов, массивных концевых скребков, разнообразных МППК, микроострий, pieces esquiles, а также остриев типа «гварджилас-клде». На основании прослеживаемого сходства с памятниками имеретинской культуры на раннем и позднем этапе существования каменнобалковской культуры, реконструируются два миграционных потока с Южного Кавказа – ранний и поздний. Дальнейший поиск аналогий направлен на комплексы барадостской культуры северного Ирака (Леонова и др. 2006: 142– 143). Среди стоянок Северного Приазовья приводятся аналогии с Федоровкой (I, II слои), Янисполь и Ямы (Виноградова 2014: 40).
Серия дат, полученных для второго (основного) культурного слоя Каменной Балки 2, варьирует в диапазоне от 7 830 ± 350 (GIN-3473) и 9 980 ± 750 (GIN-4024) до 15 610 ± 80 (GRA-18349) и 15 760 ± 100 (GRA-21711), при этом достоверными признаются даты в интервале от 14 500 до 15 500 некалиброванных лет (Леонова и др. 2006: 122–123).
На памятнике реконструируется сложная структура поселения с зонами активности разных типов, которые базировались на использовании ископаемых форм рельефа для различных по назначению частей стоянки. На вскрытой площади памятника прослежена серия жилых комплексов и крупных производственных зон, которые были отделены от жилых участков. На производственных зонах зафиксированы участки первичного расщепления, а также участки обработки кости.
Коллекции немодифицированных каменных орудий Каменной Балки 2 хранятся частично в НИИ и Музее антропологии при МГУ им. М. В. Ломоносова и частично в ГИМе. Ретушеры основного (второго) слоя стоянки Каменная Балка 2 стали предметом детального изучения, результаты которого опубликованы в работе А. Л. Чинновой и Н. Б. Леоновой (Чиннова, Леонова 2001). Разработанная авторами классификация каменнобалковских ретушеров была приведена в Главе 1 настоящей работы, в разделе 1.2.1. «Классификация 138 немодифицированных каменных орудий». Основным признаком каменного ретушера признается наличие хотя бы одной плоскости (не угла, не точки, не ребра), на которой остались следы работы. Такие следы располагаются группами в определенных местах: на дистальных концах, либо узких уплощенных сторонах, либо в центре широкой поверхности или распределяются по всей плоскости. Зачастую группы следов формируют овальные участки, в случае сильного износа – вогнутые ямки овальной формы. Следы сработанности представляют собой короткие и удлиненные царапины, прочерченные линии, ямки (Там же: 35–36). Среди кремневых скребков основного слоя Каменной Балки 2 описано орудие для ретуширования на основании забитости края и присутствия глубоких линейных следов (Александрова 2012: 167).
Нами была обработана небольшая часть немодифицированных орудий основного слоя Каменной Балки 2 в числе 14 ед., хранящаяся в НИИ и Музее антропологии при МГУ. Из них 2 предмета могут быть определены как отбойник и фрагмент отбойника, 3 – как плитки со следами истирания одной поверхности (одна из них в трех обломках) и их фрагменты, 9 – как ретушеры (один в двух обломках) и их фрагменты.
Отбойники представлены одним кремневым (Рис. 61: 1; №140 в Приложении А) и одним песчаниковым (Рис. 61: 2; №139 в Приложении А) экземплярами. Песчаниковый отбойник изношен значительно сильнее, на нем отмечено развитие широкой ленты износа, тогда как кремневая галька имеет слабую забитость на одном торце. Это вполне закономерно и отражает общие тенденции в использовании разных пород камня в качестве отбойников и на других стоянках: изотропные породы используются не так интенсивно, как кристаллические.
Три плитчатых отдельности сырья разных пород (известняк (Рис. 61: 3), метаморфизированный песчаник (Рис. 62: 1) и кварцит (Рис. 62: 2) – №№141–143 в Приложении А соответственно) имеют отчетливые следы равномерного истирания их поверхностей. Массивная кварцитовая плитка, найденная в обломках, вероятно, использовалась для обработки красителей, так как в понижениях рельефа различимы крупицы охристо-красного и угольно-черного цветов.
Наиболее многочисленны в рассмотренной части коллекции так называемые ретушеры. На брусках и уплощенных плиточках мягкого сланца различимы несколько видов следов использования, причем они не всегда встречаются вместе, а значит, могут быть связаны с выполнением разных операций.
Один вид – это следы, свойственные ретушерам в том виде, в котором они были описаны по результатам функционального анализа (Семенов 1953; Щелинский 1983): локальные округлые или овальные в плане скопления коротких и сравнительно тонких ступенчатых зарубок (Рис. 63). Они тяготеют к краям и углам плиток (предметы №№138, 146, 147, 150, 151 в Приложении А), смещаясь относительно длинной оси орудий, но в некоторых случаях располагаются непосредственно на ней (№№145, 151 в Приложении А). Первый случай соответствует, по В. Е. Щелинскому, отжимному, второй – ударному способу ретуширования, при котором в экспериментах наблюдалось образование более или менее вогнутых и шероховатых на ощупь гнезд или лунок (Щелинский 1983: 92), что находит аналогию в расположении следов на одной из поверхностей орудия №3737. По результатам экспериментов и в археологических материалах также было замечено, что при отжимном способе ретуширования ступенчатые зарубки могут совмещаться с расположенными почти под прямым углом к ним тонкими царапинами небольшой длины, образующимися от проскальзывания обрабатываемого лезвия (Семенов 1953: 448; Щелинский 1983: 96).
Суммируя вышеизложенные наблюдения, опишем характерные черты основных категорий верхнепалеолитических каменных орудий-приспособлений
Орудия для обработки камня не обнаруживают изменений в территориально-хронологическом распространении. Общие тенденции в использовании разных пород камня в качестве отбойников на стоянках сводятся к тому, что изотропные породы используются не так интенсивно, как кристаллические. При анализе орудий с разных стоянок Русской равнины можно отметить, что износ выразительнее развит на отбойниках из галек с шероховатой поверхностью (песчаник, среднезернистый кварцит). Рабочий участок чаще всего помещается на сужающемся или округлом торце, с которого следы износа в виде ленты переходят на боковые ребра. В самых выразительных случаях контур гальки полностью скруглен.
Помимо отбойников для нанесения прямого удара по краю обрабатываемой отдельности сырья, материалы археологических стоянок показывают, что существуют и другие формы ударных орудий. Немногочисленными образцами представлены отбойники, у которых обычный износ сочетается с износом в виде скопления выбоинок или выемки от серии ударов (8 ед. или 14%). Зоны износа располагаются на уплощенной поверхности отдельности сырья, в то же время ни ее локализация, ни форма камня не допускают использование этого орудия в качестве наковальни (Дорошивцы 3, слой VI; Костенки 16; Борщево 5, слой Iа).
Ретушеры являются категорией, состоящей из орудий разного назначения, что косвенно подтверждается и разными экспериментально подтвержденными функциональными гипотезами. Ретушеры-отжимники встречаются в виде специализированных орудий на стоянках средней и поздней поры верхнего палеолита во всех рассмотренных регионах, с резким преобладанием в каменнобалковской культуре.
При ревизии аналитических приемов мы пришли к выводу, что в работе с немодифицированными каменными орудиями предпочтительно использовать функционально-кинематическую классификацию, основанную на разработках французских археологов. Как показывает практика, форма орудия и расположение следов на нем без оценки пути их формирования не могут быть надежными критериями для определения категории или типа, и приводят к смешению пестов и отбойников, ударных орудий и терочников.
Апробация трасологического анализа при изучении орудий из зернистых и кристаллических пород показала, что этот метод позволяет получить новый пласт информации. Метод требует экспериментального подтверждения и фиксации результатов, что повышает достоверность полученных выводов. По результатам проведенных автором экспериментов впервые показано, что в развитии следов изнашивания от работы существуют общие закономерности, позволяющие переносить результаты на близкие к эталону породы. Ранее высказывалось мнение, что для каждого вида отдельностей сырья необходимо проводить отдельную серию экспериментов (Beaune 1993а: 160), что является крайне трудозатратным подходом.
В процессе фиксации результатов экспериментов и обработки коллекций, было замечено, что слепки с поверхностей орудий из зернистых и кристаллических пород предпочтительнее делать из ацетатной пленки, чем из стоматологической слепочной массы. Судя по имеющимся микрофотографиям, они более четко и детально воспроизводят картину поверхности.
Рекомендации. Одно из самых важных направлений продолжения работы по данной теме состоит в проработке экспериментально-трасологической стороны функциональных определений. Необходимо расширять эталонную базу в плане разнообразия экспериментов и в плане увеличения их серийности.
Проводить эксперименты нужно не только с разным обрабатываемым материалом, но и с разными породами и видами отдельностей сырья. Помимо базы эталонов следов использования, нужно создавать базу исходных поверхностей для вычленения их из комплекса анализируемых следов.
Безусловно, при расширении источниковой базы выводы будут уточнены и дополнены, поэтому при продолжении работы по данной теме необходимо привлекать как можно большее количество стоянок и находок.
Перспективы дальнейшей разработки темы. Дальнейшее исследование должно проводиться с учетом большого разнообразия категорий внутри группы немодифицированных каменных орудий. Многие вопросы по-прежнему остаются актуальными и требуют для их разрешения применения контекстного, функционального, планиграфического, иногда палеоботанического или палеозоологического методов анализа (для определения остатков на поверхности орудий), но решение этих вопросов нужно прорабатывать внутри отдельной категории и с учетом особенностей каждой индустрии.
Чтобы немодифицированные каменные орудия послужили для решения конкретных задач реконструкции каких-либо технологий, использовавшихся на различных палеолитических памятниках, необходимо ставить вопрос об их роли в операционной цепи на уровне отдельной индустрии. Тот факт, что применение немодифицированных каменных орудий было серийным при обработке не только камня, но и других видов сырья, не требует дополнительных доказательств. Но для выяснения функции каждого конкретного орудия нужно учитывать комплекс данных: характер кремневого и костяного инвентаря памятника, его хозяйственную (функциональную) специфику, особенности выделенных на нем объектов, а также природное окружение. При обнаружении немодифицированных орудий в процессе раскопок необходимо проводить эксперименты по моделированию их возможных функций с привлечением тех же отдельностей пород, которое использовали древние люди. Сбор сырья, идентичного использованному в коллекции, позволит получить эталоны исходных поверхностей для трасологического анализа. Если в результате комплексного анализа удастся получить информацию о том, как орудия функционировали в рамках конкретной индустрии, то мы выйдем на уровень сравнения технических решений, к которым прибегали обитатели разных поселений. Мы сможем получить культурно хронологическую информацию, которая на первый взгляд не содержится в гальках и плитках со следами использования.