Содержание к диссертации
Введение
Глава I. История изучения катакомбной металлообработки в свете представлений о катакомбных культурах среднего бронзового века юга Восточной Европы с.9
Глава II. Источники и методика их исследования
1. Общая характеристика источников с.29
2. Методические принципы и основные подходы к анализу источниковой базы с.З 1
3. Вопросы культурно-хронологического и территориального членения материала с.34
Глава III. Инструментарий металлообработки катакомбных племен степного Предкавказья, Нижнего Дона и Северского Донца с.40
Глава IV. Металлический инвентарь катакомбных памятников степного Предкавказья, Нижнего Дона и Северского Донца .
1. Морфология с.57
2. Химический состав с. 107
3. Технология изготовления с. 120
Глава V. Общие черты и локально-хронологические особенности металлопроизводства катакомбных племен степного Предкавказья, Нижнего Дона и Северского Донца с. 137
Глава VI. Металлообработка катакомбных племен степного Предкавказья, Нижнего Дона и Северского Донца в контексте производственных традиций юга Восточной
Европы и Северного Кавказа с.150
Заключение с. 159
Литература с. 163
- Методические принципы и основные подходы к анализу источниковой базы
- Вопросы культурно-хронологического и территориального членения материала
- Морфология
- Технология изготовления
Введение к работе
С эпохи энеолита степная полоса Восточной Европы заселяется племенами подвижных скотоводов. Активизации этого процесса способствовала общая природно-географическая ситуация: наличие многочисленных, относительно низменных равнин, покрытых густой сетью непересыхающих озер, рек и балок с обилием разнообразной засухоустойчивой растительности. Естественная среда создавала благоприятные условия не только для обитания многих видов степной фауны, но и для жизнедеятельности пастушеских коллективов, которые к началу среднего бронзового века, даже, несмотря на усиление засушливости климата, освоили здесь практически все экологические ниши [Кременецкий, 1991,1997; Демкин и др., 2001].
Важнейшую роль в ведении продуктивного скотоводческого хозяйства и удовлетворении бытовых потребностей древнего населения степи играли местные производства. Изучению одного из них - металлообрабатывающего - посвящено настоящее исследование. Понятие «металлообрабатывающее производство» (или «металлообработка») вмещает в себя только проведение работ с уже готовым металлургически «чистым» металлом и различными сплавами: отливку в формах полуфабрикатов или разного рода заготовок будущих изделий, а также последующую их обработку с помощью целого набора кузнечных операций. При этом металлообрабатывающее производство рассматривается как составная часть древней металлургии - более широкого понятия, включающего также комплекс работ с рудой, от ее добычи и превращения в металл до получения готового изделия.
Металлообработка - производственная отрасль, определявшая в древности темпы хозяйственного и социального прогресса. Основной корпус источников по изучению ранних этапов ее развития в культурах юга Восточной Европы составляют предметы погребального инвентаря. Данное замечание в полной мере относится к материалам среднего бронзового века - времени распространения в степи обряда подкурганных захоронений в катакомбах. В настоящее время его носителей объединяют в катакомбную культурно-историческую общность, существование которой, согласно последним хронологическим исследованиям, определяется 29 - 22 вв. до н. э. [Трифонов, 2001, табл. 1; Черных, Орловская, 2004, с. 18].1 Эта общность (по другой терминологии - круг или блок культур) представляется как сложный конгломерат генетически близких культурных образований, различающихся территорией распространения, хронологической позицией, системой внутренних и внешних связей, степенью сходства ритуальных обычаев и материальной культуры. По устойчивым сочетаниям черт погребального обряда и наборов инвентаря внутри катакомбной общности вьщеляется не менее десятка отдельных культур. Непрерывно идет процесс выработки и уточнения номенклатуры составляющих ее более мелких территориально-хронологических единиц (культурных групп и типов памятников).
В сравнении с комплексами предшествующей эпохи ранней бронзы катакомбный металл представлен более широким набором категорий и типов изделий, его встречаемость в ряде регионов имеет массовый характер, а ассортимент освоенных степными мастерами технологических приемов и средств выглядит существенно богаче и разнообразней [Нечитайло, 1997; Гак, 2000; Гак и др., 2002]. Эти показатели нередко трактуются как свидетельство выхода степной металлообработки на качественно иной, более высокий относительно предшествующего времени производственно-технологический уровень, особенно в части оснащенности «совершенными» техническими приспособлениями, находки которых известны сейчас почти во всех регионах катакомбной области [Нечитайло, 1988, с.82-87].
Металл катакомбных памятников неоднократно использовался при создании региональных культурно-хронологических колонок курганных древностей [Братченко, 1976; Державин, 1991; Трифонов, 1991; Гей, 2000 и др.], значительно реже рассматривался он как самостоятельный объект изучения [Черных Е., 1966; 1978; Chernykh Е., 1992; Черных Л., 1997а; Кияшко А., 2002]. Там, где методика исследования катакомбного металла выходит за рамки традиционного сравнительно-типологического анализа и связанного с ним теоретического осмысления общественно-экономических форм древнего ремесла, можно найти лишь сведения о химическом составе изделий с самой общей их оценкой. Между тем, форма и материал, как две из трех основных характеристик вещи, отражающих химико-морфологические стереотипы производства, не раскрывают всех его особенностей, свойственных металлообработке конкретных регионов катакомбного ареала, из-за чего своеобразие местных производственных центров зачастую оказывается почти неуловимым. В какой-то мере этот пробел способны восполнить данные по технологии изготовления предметов, однако технологический аспект, исключительно важный при оценке специфики и уровня развития местной металлообработки, до сих пор принимался во внимание только при наличии находок литейных форм (как в случае с втульчатыми топорами) [например, Chernykh Е., 1992, р. 163]. Известно, что технологические сведения могут быть получены уже в ходе поверхностного (визуального) осмотра изделий, а также в результате применения некоторых естественнонаучных методов анализа, например, металлографии, рентгенографии и других [Гак и др., 2002].
В ситуации, когда источниковая база почти целиком составлена предметами погребального инвентаря, трудно переоценить значение детального вещеведческого анализа, позволяющего учесть максимально возможное количество характеристик исследуемого предмета. Оперирование полученными данными при наличии значительной по объему статистической выборки дает потенциальную возможность решения ряда спорных историко-производственных вопросов.
Как писал А.А.Иессен, «только полное выяснение всех вопросов, связанных с производством, результатом которого является металлическая вещь, может дать настоящее представление о значении этой вещи как свидетеля определенной ступени развития металлургии и металлообработки» [Иессен, 1935, с. 23]. На этих методических позициях базируется и данное исследование. Оно посвящено изучению металлообрабатывающего производства племен, оставивших в эпоху средней бронзы на юге Восточной Европы самые металлоносные погребальные памятники. Эти памятники занимают современную территорию Восточной Украины, южную часть Ростовской области, центральные и восточные регионы степного Предкавказья - Калмыкию и северо-восток Ставропольского края.
Знакомство носителей местных культур с металлообработкой не вызывает сомнений и подтверждается наличием здесь комплексов с производственным инструментарием, включающим оборудование для плавки, литья и ковки металла; присутствием в инвентарном наборе своеобразных типов изделий; общей численностью металлических находок (не менее 10 тысяч единиц) и высокой частотой их встречаемости (в отдельных регионах каждое 3-5 погребение).
В общих культурно-исторических рамках среднего бронзового века степное Предкавказье, Нижнее Подонье и бассейн Северского Донца с прилегающими районами Северо-Восточного Приазовья исследователи рассматривают как территорию распространения двух мощных культурных традиций - донецкой и манычской, которые зародились, оформились и достигли расцвета в разные периоды существования катакомбной общности.
Донецкая традиция сложилась в эпицентре катакомбного мира, ее базовые регионы -низовья Дона и бассейн Северского Донца - входили в зону первичного очага катакомбного культурогенеза [Братченко, 1989, с. 28]. Отличительной особенностью памятников раннего этапа является преобладание глубоких Т-катакомб с длинным лазом в шахте, часто со ступеньками и заслонами из камней, слабо скорченное на правом боку с разворотом на спину положение погребенных, в инвентаре - сравнительная редкость керамики при довольно высокой встречаемости металла. В облике памятников исследователи отмечают наследие традиций предшествующей ямной культуры. В период расцвета донецкой культуры происходит почти полное исчезновение ямных черт, при сосуществовании различных катакомбных конструкций подвергается унификации погребальный обряд (положение покойного скорчено на правом боку, западная ориентировка), в материальном комплексе ведущее место занимают кубковые формы, ножи пятиугольной схемы и украшения «северокавказского типа». Позднедонецкий этап характеризуется активным взаимодействием племен донецкой культуры с пришлыми группами катакомбного населения (ингульской, среднедонской, манычскои, волго-донской (елочной керамики)), что приводит к смешению их культурных признаков при сохранении донецкой архаики в обряде и инвентаре погребений [Братченко, 1976, 2001; Смирнов, 1996].
Манычские традиции в своем чистом виде получили распространение к юго-востоку от основной территории донецкой культуры, на стадии ее расцвета и последующего распада. Их зарождение началось, по-видимому, в низовьях р. Маныч - одного из крупных левых притоков Нижнего Дона [Братченко, 1976, с. 104-105], однако этот вопрос не достаточно разработан и остается дискуссионным. Появление культур манычского типа рассматривается как результат сложного этнокультурного процесса, в котором помимо раннедонецкого населения низовьев Дона приняли участие различные раннекатакомбные группы степного Предкавказья (горизонт С, по В.А.Сафронову [1974], IV группа погребений, по В.Л.Державину [Державин, 1991]): ямно-катакомбная (скорченные на спине в катакомбах), северокавказско-катакомбная (вытянутые на спине в катакомбах), полиритуальная (смешанные черты в обряде и инвентаре). Памятники раннекатакомбных культурных групп Предкавказья имеют сходную архитектонику могильных сооружений, систему ориентировок и инвентарь, в наборе которого ощущается сильное влияние традиций Северного Кавказа [Шишлина, 1992; Андреева, Петренко, 1998].
В ареале манычских памятников выделяют две культуры: западноманычскую и восточноманычскую [Арапов, 1992, с. 15-16; Гей, 1999, с. 37]. Принципиальные различия между ними состоят в ориентировках и позах погребенных (северные правобочные на западе, южные левобочные на востоке). Среди погребений обеих культур доминируют Н-катакомбы, но нередко встречаются и другие конструкции, в том числе ямная. Спецификой материального комплекса являются реповидные горшки, кувшины с петельчатой ручкой, амфорки, курильницы. Обилие металлических орудий характерно наряду с малочисленностью и бедностью форм украшений. Поэтапная дифференциация манычских памятников находится на стадии разработки: критерии их деления на ранние и поздние пока лишь только намечаются [Кияшко А., 2002, с. 138].
С распадом катакомбной общности, в финале среднего бронзового века, донецкая и манычская традиции растворяются в среде носителей посткатакомбных культур - бабинской (КМК) и лолинской2, но не изживаются полностью, трансформируясь или сохраняясь как рудимент в культурах эпохи поздней бронзы.
Материалы по металлообработке культур донецкого круга (с ее поздними дериватами) и манычского круга (с предшествующими раннекатакомбными группами) составляют источниковую базу настоящего исследования. Исходя из географических особенностей распространения донецких и манычских культурных традиций (в их широкой трактовке), требуют специального разъяснения и уточнения внешние границы регионов, обозначенных в заглавии темы. За употреблением понятий «степное Предкавказье», «Нижний Дон» (или «Нижнее Подонье»), «Северский Донец» (или «бассейн Северского Донца», «Подонцовье», «Донетчина») в данном случае стоят не физико-географические, а чисто исторические реалии. Именно этим объясняется выведение за пределы изучаемой области районов западного Предкавказья (ареал восточноприазовской и батуринской культур), и, наоборот, включение в нее Северо-Восточного Приазовья (с памятниками донецкого типа). В качестве северного пограничья Нижнего Подонья рассматривается бассейн р. Сал, дальше которого донецкие и манычские погребения встречаются редко [Кияшко А., 2002, с. 137].
Своеобразие процессов этнокультурного развития, протекавших на данной территории в эпоху средней бронзы, предопределяет региональную и хронологическую специфику материального комплекса местных культур и культурных групп. Сложение этого комплекса находилось в тесной связи с производством конкретных видов металлической продукции, дошедшей до нас в форме посмертных даров. Исследование металла катакомбных памятников, сопоставление полученных данных по культурам и регионам позволяет реконструировать в степном Предкавказье, Нижнем Подонье и на Северском Донце действовавшие очаги металлообработки, мастера которых владели различными производственными навыками. Достижение этой цели возможно только при условии всестороннего изучения источников, предполагающего подробный анализ форм изделий и химизма их металла, выяснения способов и технологических особенностей изготовления изделий, включая мелкие, но существенные детали производственного процесса. Последний аспект особенно актуален, учитывая тот факт, что технологическая характеристика предметам катакомбного металлического инвентаря (за исключением втульчатых топоров) до сих пор давалась только в самом общем плане и ограничивалась заключением литые он или кованые. Для определения основных тенденций и динамики развития металлопроизводства ККИО на рассматриваемой территории существенное значение имеет культурно-хронологический контекст, с которым связаны металлические находки. Исходя из этого, в качестве основных задач исследования были поставлены:
1) обработка и систематизация (в виде компьютерной базы данных) предметов металлического инвентаря катакомбных памятников рассматриваемой территории;
создание морфологической классификации изделий различных категорий на основе единых принципов анализа;
обработка определений химического состава металла с целью уточнения характера и особенностей сырья, использовавшегося в производстве металлической продукции;
проведение макро- и микроструктурного анализа (металлографии) металла для выявления приемов, способов и технологических особенностей изготовления изделий;
сопоставление полученных результатов по регионам и культурно-хронологическим группам памятников с целью локализации очагов катакомбной металлообработки, определения специфики их развития и формы организации производства;
сравнительная характеристика металла ККИО рассматриваемой территории, металла местных предшествующих культур и культурного окружения для оценки роли носителей инокультурных образований в становлении и развитии очагов металлообработки отдельных регионов катакомбного ареала.
Методические принципы и основные подходы к анализу источниковой базы
Для решения поставленных историко-производственных задач в качестве базового принят триединый принцип изучения вещи, предполагающий комплексный учет ее важнейших характеристик: морфологии, химического состава металла и технологии изготовления [Рындина, 1971, с. 10 - 12]. До последнего времени анализ металлических изделий ККИО редко выходил за рамки сравнительно-типологического метода. Химико-металлургическое направление, в орбиту которого они были включены с 60-х гг. прошлого века, развивалось в значительной мере обособленно. В отношении катакомбного производства за последние четыре десятилетия оно концептуально не продвинулось. Технология металлообработки лишь недавно стала предметом специальных исследований. Исходя из этого, в настоящей работе морфологические данные и определения химического состава катакомбного металла будут обобщены, переосмыслены и дополнены результатами самостоятельно проведенного технологического исследования.
Реализация методических принципов комплексного анализа применительно к материалам катакомбных памятников степного Предкавказья, Нижнего Дона и Северского Донца имела поступательный характер. Первый этап работы, связанный с формированием аналитической выборки исследования, предполагал сбор и упорядочивание сведений, отраженных в литературе и архивных документах. Па этом этапе производилось вычленение катакомбных погребений с металлом и инструментами металлообработки, уточнялась их культурно-хронологическая позиция, осуществлялось картографирование находок. Главным содержанием второго этапа являлась обработка собранного материала и его систематизация на основе специально созданной компьютерной базы данных.
Комплексное исследование металлического инвентаря катакомбных памятников рассматриваемой территории предваряла оценка находок плавильного, литейного и кузнечного инструментария. Конкретизация вопросов культурно-хронологической специфики связанных с ними погребений, уточнение индивидуальных особенностей и функционального назначения предметов опирались на предшествующий опыт их детального изучения [Нечитайло, 1988,1991,1997; Черных Л., 1995,1996а, 1997аб и др.],
Анализ катакомбной металлопродукции начинался с подробной морфологической характеристики. При обзоре работ, иллюстрирующих наиболее важные тенденции в изучении морфологии изделий, акцент делался на развернутых типологически схемах. Приняв во внимание их достоинства и недостатки, для каждой категории предметов были созданы рабочие классификации, построенные по принципу трехступенчатой иерархии признаков (в соответствии с известной философской триадой общее—особенное—частное). Единство наиболее общих особенностей конфигурации, конструкции и функционального назначения определяло групповую принадлежность изделий (на иллюстрациях и в тексте она обозначена римской цифрой с точкой). В группу объединены изделия разных типов (обозначены латинской цифрой), каждый из которых характеризуется сочетанием одного или нескольких устойчиво повторяющихся морфологических признаков. Выделение вариантов (обозначены малыми латинскими буквами) внутри типа обусловлено второстепенными различиями частного порядка (мелкие детали формы или орнаментации). В случае необходимости, для более четкого (статистического) обоснования выделения тех или иных типологических единиц, применялся параметрический анализ. В рамках категорий и/или групп изучалось количественное и культурно-географическое распределение предметов по типам и вариантам. При морфологическом сопоставлении изделий в целях определения их локально-хронологического своеобразия широко использовался метод аналогий.
Вопросы химизма металла катакомбных памятников решались путем обработки результатов эмиссионно-спектрального (ЭСА) (321 образец) и рентгено-флюорисцентного (РФА) (5 образцов) анализа, полученных в лабораториях Москвы и Санкт-Петербурга (аналитики Е.Н.Черных, С.Н.Кореневский, В.А.Галибин, А.Н.Егорьков, Р.А.Митоян). При группировке данных учитывались, прежде всего, характер и процентное содержание значимых компонентов в составе металла, что является необходимым условием для определения химического типа сплава и способа его получения. Особенности материала, шедшего на изготовление катакомбной металлопродукции, рассматривались в свете функционального и бытового назначения изделий. Параллельно выяснялась возможная связь между их индивидуальными морфологическими характеристиками и химическим составом металла. Для выявления региональной и культурно-хронологической специфики материала был применен метод сравнительного анализа с элементами картографирования. Принимая во внимание методические трудности идентификации рудных месторождений по результатам спектрального анализа образцов древнего металла [Галибин, 1989, с. 18-20; Harke, 1978, р. 43], проблема происхождения металлургического сырья, использованного в производстве катакомбных изделий, в настоящем исследовании принципиально не ставилась.
Технологический аспект изучения катакомбного металла системно связан с оценкой его морфологии и химизма. Основой большинства современных технологических исследований выступает металлографический анализ. В идеале он сочетает в себе комплекс визуальных, макро- и микроструктурных наблюдений, дополненных сведениями о химическом составе металла. Применение такого подхода «позволяет добиться детальной реконструкции как характера использованных для производства конкретных изделий литейных форм и режимов литья в целом, так и разновидностей вторичной обработки отливок» [Рындина, 1998, с. 13]. Конечной целью подобного рода исследований является не только воссоздание технологических процессов древности и арсенала средств, с помощью которых они осуществлялись, но и реконструкция самой структуры ремесла, его социальной организации [Рындина, 1998, с. 6].
В целях детальной разработки историко-технологических вопросов катакомбного производства, в лаборатории структурного анализа кафедры археологии исторического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова было проведено металлографическое изучение 157 металлических изделий из погребений степного Предкавказья, Нижнего Дона и Северского Донца. Методической базой этого исследования послужили работы И.Г.Равич и Н.В.Рындиной [Равич, Рындина, 1984; 1989]. Одновременно, в качестве эксперимента, в лаборатории Федерального научно-производственного центра «Салют» применялся метод рентгеновского просвечивания (аналитик С.Г.Хаютин). Применительно к изучению макроструктуры мелких литых украшений он прошел успешную апробацию.
Обработка результатов технологического анализа катакомбного металла проводилась с использованием сравнительного метода. Полученные данные сопоставлялись как на уровне морфологических, так и химических дефиниций материала, с учетом его региональной и культурно-хронологической специфики.
Объективными препятствиями широкого внедрения методов структурного анализа в исследовательскую практику, возникающими, как правило, еще на стадии отбора материала, являются неудовлетворительная сохранность находок, часто представляющих собой полностью окисленный металл, и их географическая разбросанность по музейным коллекциям. Именно этими причинами обусловлена неравномерность технологического изучения катакомбных изделий отдельных категорий и типов, культурно-хронологических групп и регионов рассматриваемой территории. В некоторых случаях (и лишь отчасти) отсутствие технологических данных, полученных с помощью лабораторных методов исследования, компенсируют визуальные наблюдения авторов раскопок, приведенные в ряде отчетов и публикаций. При оценке традиций обработки катакомбного металла эта информация также принималась во внимание.
Вопросы культурно-хронологического и территориального членения материала
Литейные и кузнечные инструменты как средства производства металлической продукции имеют особое значение при оценке технико-технологической базы древней металлообработки и ее социальной организации. Наличие погребальных памятников с таким инвентарем уже само по себе говорит о высоком общественном статусе данной отрасли ремесла в среде носителей местных культур и родственных им культурных групп. Вместе с тем, оно дает веские основания интерпретировать металлические изделия, широко представленные в монокультурных комплексах, как продукцию местного изготовления (а не импорт, присутствие которого в числе погребальных даров могут маркировать только отдельные редкие формы и технологии).
На фоне погребений с инструментами металлообработки различных курганных культур эпохи ранней и средней бронзы Восточной Европы катакомбные памятники являются едва ли не самыми выразительными. Они выделяются не только своей многочисленностью, но также обилием и функциональным разнообразием предметов производственного назначения. В ареале культур катакомбной общности известны и поселения со следами металлообработки, раскопки которых начались, правда, совсем недавно [Никитин, Балушкин, 1990; Нечитайло, Санжаров, 2003].
Основная масса памятников ККИО степного Предкавказья, Нижнего Дона и Северского Донца, содержавших литейный и кузнечный инвентарь, опубликована [Шапошникова, 1971; Державин, Тихонов, 1981; Ильюков, 1986; Власкин, 1999 и др.], в ряде случаев - с подробными комментариями, но весьма субъективной оценкой этих материалов в общем историко-культурном и производственном контексте [Березанская, 1980; Березанская, Кравец, 1989; Нечитайло, 1985, 1988, 1991, 1997 и др.]. Специального упоминания заслуживают исследования Л.А.Черных, которые отличает глубокая проработка вопросов типологии и функциональной интерпретации предметов производственного инвентаря с выходом на проблему определения социально-экономических форм степного ремесла в ее различных аспектах [Черных Л., 1995, 1997аб]. Высокое содержательное качество работ этой исследовательницы избавляет от необходимости создания собственных классификаций ряда категорий производственного инвентаря племен ККИО и позволяет сконцентрировать внимание на описании находок в порядке их гипотетического использования в процессе производства. При этом основной акцент будет сделан на особенностях морфологии, материала и следах использования изделий в конкретных производственных условиях. Кроме того, ставится задача выявления локальной и культурно-хронологической специфики производственного оборудования в рамках рассматриваемой территории ККИО по указанным признакам, что в предшествующих исследованиях было сделано лишь в самой схематичной форме.
Всего по территории степного Предкавказья, Нижнего Дона и Северского Донца учтено 22 погребения и 3 поселения ККИО с инструментами металлообработки (рис. 5, 5а). В одних комплексах эти предметы представлены целыми производственными наборами, в других - единичными экземплярами или парой монофункциональных орудий, в третьих -мало выразительными в морфологическом отношении фрагментами. Всю совокупность находок производственного назначения, с учетом последовательности и общей направленности технологических операций по обработке сырья в различном его состоянии (в виде рудной массы, слитка или заготовки изделия), можно разделить на четыре основные группы: 1) приспособления для тепловой обработки и плавки металла; 2) литейные формы; 3) кузнечные инструменты; 4) шлифовально-отделочные принадлежности. Оборудование начальной стадии производственного процесса (группа 1) использовалось как средство выплавки и плавления металла для последующего разлива его в матрицу с негативом задуманной формы (группа 2). После извлечения отливки, в зависимости от необходимости ее более или менее существенной механической доработки, применялись инструменты ковки (3) и отделки (группа 4).
Рассмотрим подробней каждую категорию находок. Фактическими свидетельствами применения термических операций в катакомбной металлообработке являются приспособления для искусственного дутья (сопла) и плавки металла (тигли). Ввиду того, что остатки специальных теплотехнических сооружений (печей и горнов) в материалах степных культур эпохи бронзы до сих пор не известны, инструменты для получения слитков металла ограничиваются только этими двумя категориями находок.
Сопла, посредством которых осуществлялось термическое воздействие на выплавляемую, расплавляемую массу или обрабатываемую заготовку представляют собой усеченно-конические насадки с каналом для регулирования струи воздуха, подаваемого мехами (рис. 6). В рамках данной территории обнаружено тринадцать предметов в семи погребениях (Пришиб, Пришиб II, Покровка - 3 экз., Новоалексеевка - 2 экз., СХИ г. Луганска - 2 экз., Бирюково - 2 экз., Суровикино - 2экз.5) и одно в слое поселения (Серебрянское). Сопла изготовлены из глиняного теста двух типов: плотного с обильной примесью мелкозернистого песка и рыхлого, пористого с заметными включениями органики. о чем свидетельствуют следы прокала их наружной поверхности. У некоторых экземпляров эта поверхность к тому же ангобирована (Суровикино). На трех соплах присутствует орнамент: корпус одного сопла покрыт врезным елочным узором (Серебрянское), другого (с захватом основания) - поясками мелкозубчатых вдавлений (Пришиб); у третьего сопла место перехода основания в корпус украшено защипами, по боковой поверхности, ребру и плечикам основания мелкозубчатым штампом нанесен елочный орнамент, нижнее ребро основания декорировано косыми нарезными линиями (Суровикино). Другие детали внешнего оформления сопел менее выразительны и характеризуют частные случаи. К числу таких деталей относятся более округлые очертания корпуса, тяготение к цилиндрическим пропорциям, валикообразное утолщение стенок в основании или на узком конце сопла. Строгой зависимости размеров сопел от их конструктивных особенностей не наблюдается.
Классификация сопел, разработанная Л.А.Черных, основана на различиях в форме воздуходувного канала [Черных Л., 19976, с.52-53]. По этому признаку автор выделил четыре типа (Рис.б-табл.). Все они представлены в катакомбных памятниках рассматриваемой территории:
1) сопла с конусовидным каналом, равномерно сужающимся к устью. К этому типу принадлежат 5 сопел из двух погребений (Новоалексеевка, Бирюково по 2 экз.) и слоя поселения (Серебрянское);
2) сопла с конусовидным каналом, который непосредственно перед устьем сужается уступом. Этот тип представлен 4 предметами, найденными в двух погребениях (СХИ г. Луганска, Покровка - 3 экз.);
3) сопла, имеющие канал с уступом приблизительно в середине сопла. Учтено два погребения с такими находками, по одной в каждом (Пришиб, СХИ г. Луганска);
4) сопла, имеющие канал с уступом - узкая часть занимает более половины длины сопла. К этому типу относятся 2 предмета из одного погребения (Калиновка на р. Чир).
Морфология
В изучении металлического инвентаря памятников ККИО морфологический аспект традиционно занимает ведущее место. Живой интерес к формам катакомбного металла обусловлен их ключевой ролью в хронологических построениях, в определении направлений культурно-исторических связей, в решении вопросов социально-экономического развития, индикатором которого во многом является металлообработка как одна из ведущих отраслей производящего хозяйства. Все эти моменты учитывались при анализе предметов из катакомбных погребений степного Предкавказья, Нижнего Дона и Северского Донца. Описание материала и результаты его морфологического исследования представлены в виде трех блоков: 1) орудия и оружие; 2) украшения; 3) изделия простых и редких форм. ОРУДИЯ И ОРУЖИЕ. Ножи. Среди предметов металлического инвентаря катакомбных памятников рассматриваемой территории ножи являются самой массовой категорией орудий. Наиболее часто они встречаются к востоку и юго-востоку от русла Дона, в погребениях западноманычекой культуры Сальско-Манычского междуречья (в каждом пятом) и восточноманычекой культуры Калмыкии и Ставрополья (в каждом шестом). Существенно ниже частота встречаемости ножей на Северском Донце, в комплексах донецкого типа (в каждом десятом) [Братченко, 1991, с. 58]. В погребениях приазовской части правобережного
Дона, а также в памятниках раннекатакомбного горизонта Предкавказья ножи составляют редкое исключение. В абсолютном большинстве случаев в одном погребении находилось не более одного ножа, редко - два (5 %), как исключение - три (менее 1 %).
На первый взгляд ножи образуют морфологически однородную и, следовательно, плохо поддающуюся классификации группу катакомбного металла. Многие из них внешне мало отличаются от степных орудий предшествующего времени - незатейливых по форме и простых по конструкции пластин, которые, благодаря коротким сходящимся лезвиям, могли быть одинаково пригодны для обработки различных волокнистых материалов. Следы именно хозяйственного использования хорошо читаются на режущих кромках ножей, зачастую сильно сработанных. Уплощенный на конце черенок ножа загонялся в деревянную или костяную рукоять либо обматывался кожей [Братченко, 1976, с.40]. В большинстве случаев рукоять захватывала плечики, а иногда и верхнюю, намеренно притуплённую часть клинка. Широкое распространение подобных изделий в степных культурах эпохи бронзы определялось не столько техническими возможностями местного производства, сколько универсальными свойствами орудий, отвечавших основным хозяйственно-бытовым потребностям скотоводов [Кожин, 1997, с.52-53]. Вместе с тем, при сохранении некоторых старых, пережиточных форм предшествующего времени, в обиход катакомбного населения степи входят, канонизируясь в производстве, новые типы ножей. Некоторые из них, эволюционируя, модифицируются и продолжают использоваться в культурах последующего периода вплоть до конца II тыс. до н. э. [Кореневский, 1983, с. 102].
В специальной литературе отражены различные подходы к классификации катакомбных ножей. Надо сказать, что с точки зрения критериев дифференциации и их оценки созданные к настоящему времени типологические схемы демонстрируют заметный разнобой. За основу членения и описания материала, в частности, принимались: 1) форма черенка с учетом конфигурации прилегающей к нему части клинка (плечиков) (Л.С.Клейн, А.Н.Гей); 2) форма и параметры клинка (С.Н.Братченко, А.М.Смирнов, С.Н.Кореневский); 3) общая конфигурация орудий, выраженная в пропорциональном соотношении конструктивных элементов (В.Л.Державин, Л.А.Черных, А.В.Кияшко); 4) способ утилизации ножей (корреляция форм клинков с углами заточки лезвий) (А.А.Бритюк).
Первый принцип использован в классификации Л.С.Клейна, которая базируется преимущественно на материалах дореволюционных раскопок В.А.Городцова в бассейне Северского Донца [Клейн, 1967, с.201-208], и типологической схеме, предложенной А.Н.Геем для ножей из погребений новотиторовской и восточноприазовской катакомбной культур степного Прикубанья [Гей, 2000, с, 151-153]. Упор в этих работах делается на «форму и устройство рукояти» как признаков, обладающих, с точки зрения авторов, «наибольшей таксономической ценностью» [Клейн, 1967, с. 201]. Обе схемы построены на основе анализа небольших серий и имеют явную концептуальную направленность, обусловленную стремлением авторов найти прототипы местных форм ножей в культурах (европейских, по Л.С.Клейну, и новотиторовской, по А.Н.Гею), к которым катакомбная традиция, согласно их представлениям, восходит генетически.
Более продуктивной в поиске культурно-хронологических соответствий стала типологическая характеристика ножей на основе формы и параметров клинков. Ее эффективность была показана С.Н.Братченко на примере орудий из катакомбных погребений, исследованных к 1972 г. в Нижнем Подонье и на Донетчине. Уделив главное внимание в своей классификации длине и конфигурации клинка, С.Н.Братченко проследил взаимосвязь выделенных типов ножей с хронологией местных катакомбных памятников [Братченко, 1976, с. 49-51, 139-140]. Позже наблюдения исследователя получили развитие в работе А.М.Смирнова, который внес существенные коррективы в классификационную схему С.Н.Братченко и уточнил периоды бытования выявленных им ранне- и позднекатакомбных типов, проведя их корреляцию с формой и орнаментацией донецкой керамики [Смирнов, 1996,с.35-37].
Классификация С.Н.Кореневского, разработанная по методике ступенчатой типологии Е.Н.Черных [Черных Е., 1970, с.50-53], также построена, «исходя из особенностей форм лезвий ножей», но охватывает материалы более широкого территориально-хронологического диапазона [Кореневский, 1978, с.33-48]. С целью решения общих вопросов их распространения и производства автор систематизировал массив орудий степных культур ранней-средней бронзы Восточной Европы (всего более 200 предметов, из них 99 катакомбных), разбив его на четыре группы по морфологическим признакам, определяющим конкретные производственные стереотипы. Локализация учтенных находок привела исследователя к выводу о том, что формы ряда клинков (группы 2 и 3) связаны своим происхождением с катакомбной металлообработкой [Кореневский, 1978, с. 47]. Однако детализации типов, отражающих специфику производства и эволюцию форм ножей в отдельных культурах и регионах катакомбного ареала, классификация С.Н.Кореневского не предусматривает. Местные морфологические особенности оцениваются в ней, только исходя из неравномерности распределения орудий выделенных групп по территории Северного Причерноморья и Предкавказья [Кореневский, 1978, с.47,48].
Принципиально иной подход к дифференциации степных ножей на опубликованных материалах погребений эпохи ранней-средней бронзы Нижнего Дона и Северского Донца предложил А.А.Бритюк [Бритюк, 1996, с. 170-177]. В качестве признака, по которому ведется описание материала, им принят способ утилизации лезвийных кромок. Типологическое членение исследователь производит на основе корреляции форм клинков с углами заточки лезвий. Стадии перехода одного типа в другой представлены у А.А.Бритюка в виде схем, «каждая из которых соответствует определенному способу использования инструмента» [Бритюк, 1996, с. 172]. Привлеченные к анализу формы рассматриваются автором в их эволюционном развитии, обусловленном характером утилизации и последующей перезаточкой лезвий, а полученные данные сопоставляются по культурно-хронологическим группам памятников. Дія раннекатакомбного периода доминирующей исходной формой признаются вытянутые треугольно-листовидные клинки, для донецкой культуры и ее позднекатакомбных групп (манычской и бахмутской) - ножи так называемого «катакомбного типа» [Кореневский, 1978, с.47], которые А.А.Бритюком неоправданно связываются с кавказским импортом [Бритюк, 1996, с. 174].
Технология изготовления
Технологическая характеристика металлопродукции, наряду с анализом ее морфологии и химического состава, является важной составной частью в исследовании металлообрабатывающего производства катакомбных племен степного Предкавказья, Нижнего Дона и Северского Донца. Она существенно расширяет представления об эмпирических знаниях и практических навыках мастеров, позволяет более обоснованно судить о традициях и новациях в катакомбном производстве, его общем уровне и локально-хронологических особенностях. Особую актуальность этот аспект приобретает в виду малочисленности работ, в которых технологическому изучению катакомбного металла уделено сколько-нибудь серьезное внимание. Отсутствие глубоких полновесных исследований, отчасти, объясняется редкостью находок и выборочной представленностью инструментов литейного и кузнечного производства в погребениях и на поселениях катакомбной общности. В подобных условиях металлические предметы становятся важнейшими носителями технологической информации, извлечение которой нередко требует применения специальных методов исследования.
Дело в том, что технологическая характеристика, основанная, как это широко практикуется, только на результатах визуальных наблюдений, не является исчерпывающей. В частности, она не содержит целый ряд важных сведений, в том числе о наборе и последовательности исполнения операций по изготовлению изделий, характере использованных при этом заготовок и технических приспособлений, способности мастера подбирать оптимальный по своим свойствам материал с точки зрения функционального назначения будущего предмета. Все эти данные можно получить, используя методы современной металлографии, предполагающей проведение макро- и микроструктурного анализов металла.
В решении историко-технологических вопросов древнего металлопроизводства наиболее эффективным является комплексный подход, при котором данные визуального осмотра изделий дополняются результатами их микроструктурного изучения с учетом различий в химическом составе металла. Методика комплексного технологического изучения артефактов цветного металла описана Н.В.Рындиной [Рындина, 1971] и неоднократно апробирована на материалах культур энеолита-бронзового века Восточной Европы и Кавказа [Рындина, 1971, 1998 и др.; Каменский, 1990; Дегтярева, 1999 и др.].
Изучение технологических особенностей изготовления катакомбного металла проводилось в лаборатории структурного анализа кафедры археологии исторического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова и включало: 1) визуальный осмотр поверхности изделий с помощью бинокулярного микроскопа; 2) микроструктурный анализ и измерение микротвердости их металла; 3) систематизацию полученных данных на основе технологических схем.
Выяснение технологии изготовления предмета всегда начиналось с его визуального осмотра. Визуальное изучение поверхности металла позволяет «в наиболее общей форме наметить технические приемы и операции, которыми пользовался мастер» [Рындина, 1971, с. 18]. Для уточнения наблюдаемых признаков и выявления более мелких, не видимых глазу деталей, характеризующих способы обработки изделий, использовались налобная лупа (в музейных фондах) или бинокулярный микроскоп МБС-9 (в лабораторных условиях).
Общие принципы визуального (поверхностного) анализа древнего цветного металла изложены Б.А.Рыбаковым по результатам исследования средневековых коллекций [Рыбаков, 1948, с. 157-158]. Позже целый ряд важных методических замечаний с учетом специфики материала внесла Н.В.Рындина, занимавшаяся специальным технологическим изучением нео-энеолитического металла Юго-Восточной Европы. В ее работах выделены и описаны визуально фиксируемые диагностические признаки приемов и способов литья и ковки древнейших изделий из меди и медных сплавов Старого Света [Рындина, 1971, с. 18; 1998, 13-15].
В процессе визуального изучения металлического инвентаря катакомбных памятников степного Предкавказья, Нижнего Дона и Северского Донца обращалось внимание на различные проявления технологического фактора. К таким проявлениям относятся пороки литья, позволяющие судить о способе и условиях отливки, устройстве литейных форм. У катакомбных изделий литейные дефекты далеко не всегда можно распознать из-за сильной окисленности металла. Тем не менее, в целом ряде случаев в производстве ножей, втульчатых топоров, клиновидных топоров-тесел, подвесок и бус удалось зафиксировать следы использования литейных форм. Составные (двустворчатые) конструкции определялись по наличию литейных швов, которые сохранились в виде заливов металла, образовавшихся по линии совмещения створок, или микротрещин, возникавших при их удалении. Использование простых (односторонних) форм маркировали: 1) затеки металла вдоль боковых граней предмета, иногда прижатые к его поверхности ковкой; 2) скругленность граней и выпуклость той стороны отливки, которая соприкасалась с днищем
формы. В числе других довольно распространенных дефектов литья следует назвать, литейные останцы, указывающие место подвода литника к полости формы, газовые поры, усадочные раковины. Свидетельством литья по выплавляемой модели является недостаточно плотное наложение провощенных нитей, применявшихся для получения рельефного орнамента, на воспроизведенную в воске модель предмета.
Чаще всего литейные пороки наблюдались у катакомбных украшений, полученных литьем без последующей кузнечной доработки. На поверхности большинства орудий, отформованных ковкой, они или слабо различимы (например, следы литника) или не однозначны с точки зрения интерпретации (например, коррозионные язвочки, которые можно легко принять за газовые поры).
При визуальном осмотре предметов катакомбного инвентаря зафиксированы также сварочные трещины, следы оформления фасок (у орудий), пробивки отверстий, нанесения чеканного орнамента, рубки листового металла (у украшений) и другие признаки кузнечных операций. Симптоматичным является наличие продольных трещин красноломкости, возникающих при высокотемпературной деформации металла, обогащенного свинцом или висмутом. У большого числа ножей торцевая часть черенка подправлена ковкой, в результате которой по его краям образовались утолщения-валики (напр., рис. 12-3). В отдельных случаях черенок ножа раскован в пластину, а излишки металла не забиты и не обрезаны, а грубо наложены на основной корпус и сварены (например, рис. 12-4). Небрежное обращение с металлом в процессе его кузнечной обработки проявляется также в асимметричности форм и неравномерности сечения, характерных для значительного числа катакомбных орудий.
Всего с помощью налобной лупы и бинокулярного микроскопа было осмотрено около двух тысяч изделий разной степени сохранности, принадлежащих основным категориям катакомбного металлического инвентаря. Реконструировать в более полной форме процесс изготовления некоторых из них, позволил металлографический анализ, основанный на данных микро- и макроструктурных наблюдений. Для его проведения было отобрано 157 предметов различных морфологических типов и химических групп катакомбного металла рассматриваемой территории (рис. 98, приложение 3). К сожалению, большую часть полученного при раскопках материала не удалось привлечь к технологическому исследованию ввиду его плохой сохранности или недоступности коллекций.