Экспериментальное моделирование археологических жилищ : По материалам памятников неолита - бронзы таежной зоны Среднего Приобья Васильев, Виталий Геннадьевич

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Методика экспериментального моделирования с. 9-50

1.1. Из истории экспериментального моделирования с. 9-18

1.2. Основные понятия и термины экспериментального моделирования с. 18-30

1.3. Классификация и процедура экспериментов в отечественной изарубежной археологии с. 30-50

ГЛАВА 2. Типология жилищ как основание экспериментального моделирования (по материалам неолита-бронзы таежной зоны зауралья и западной Сибири) с. 51-119

2.1. Подходы к типологии жилищ в отечественной археологии с. 51-84

2.2. Источниковый обзор поселений и жилищ эпохи неолита и бронзы таежной зоны Зауралья и Нижнего Приобья с. 84-119

ГЛАВА 3. Экспериментальное моделирование жилищ эпохи неолита-бронзы таежной зоны среднего приобья с. 120-179

3.1. Экспериментальные модели жилищ эпохи неолита-бронзы с. 120-163

3.2. Экспериментальная технология обработки древесины бронзовыми орудиями с. 164-179

Заключение с. 180-183

Список литературы с. 184-1

• Основные понятия и термины экспериментального моделирования
• Классификация и процедура экспериментов в отечественной изарубежной археологии
• Источниковый обзор поселений и жилищ эпохи неолита и бронзы таежной зоны Зауралья и Нижнего Приобья
• Экспериментальная технология обработки древесины бронзовыми орудиями

Введение к работе

Актуальность. Эксперимент в археологии, как и в любой другой исторической дисциплине, является сложным механизмом реконструкции прошлой исторической действительности. Специфика археологического эксперимента заключается в том, что исследователи оперируют не полными данными источника, а лишь отдельными фрагментами, оставшимися от некогда существующего предмета, явления. В этом смысле эксперимент - это своеобразная попытка увидеть, по меньшей мере, часть общей картины реалий древности посредством реконструкции отдельных фрагментов, недостающих в общей «мозаике» источника.

Современный этап экспериментальной археологии требует комплексного подхода к самой процедуре экспериментирования, включающего в себя ряд методов, начиная с субъективного видения модели исследователем и заканчивая одним из уровней экспериментального тестирования. Поэтому реконструкция и моделирование древних производств является одной из актуальных проблем, вызывающих особый интерес исследователей самой разной специализации.

Домостроительство - это важная часть древней материальной культуры, реконструкция даже отдельных узлов которой позволяет нам определить «опосредованное использование природных объектов для осуществления человеческой жизнедеятельности» (Семенов С.А., Коробкова Г.Ф.).

В отечественной археологии имеется очень незначительное количество попыток масштабных реконструкций древних объектов в натуральную величину (Семенов С.А., Малина Я., Глушков И.Г., Коробкова Г.Ф.). Почти также обстоит дело и с воссозданием древних жилищ методом масштабного макетирования. Эта проблема еще более усложняется различными подходами исследователей к процессуальной стороне экспериментирования (различие заданных критериев), верификации полученных данных.

В настоящей диссертации предлагается обсуждение «выпавшего» звена в процедуре археологического исследования - жилищ и

поселений - подход к источнику на уровне реконструкции с последующим созданием отдельного узла или объекта в натуральную величину.

Новизна. Новизна работы заключается, прежде всего, в массовом экспериментальном исследовании западносибирских жилищ неолита и бронзового века. В археологии Западной Сибири, так же, как и в отечественной археологии, не проводилась серийная постановка экспериментов с крупными объектами древности. В этом отношении данное исследование заполняет определенную лакуну в методических подходах к реконструкции археологических источников.

В работе в научный оборот вводятся новые материалы по реконструкции и моделированию жилищ наземного, полуподземного и подземного типов, основывающиеся на источниках неолита и поздней бронзы таежной зоны (бассейны рек Конда, Чилимка, Кирип-Вис-Юган).

В диссертации впервые на археологических материалах апробированы уровни экспериментального тестирования, позволяющие ранжировать моделирование по типам экспериментов, имеющих четко ограниченную конкретную цель. В работе приводятся результаты и анализ многолетних исследований по обработке древесины с применением древних технологий (выжигание, прожигание, пережигание) и орудий труда (бронзовых кельтов и бронзовых ножей). Предлагаются данные, включающие в себя точные и относительные замеры времени и трудозатрат на реализацию целого ряда технологических схем древней архитектуры.

Территориальные и хронологические рамки работы охватывают таежную зону Западной Сибири - среднее течение р. Оби, нижнее Прииртышье и нижнее течение р. Конды. Выбор территории основывался, прежде всего, на наличии достаточных и необходимых для реконструкции археологических источников -остатков древних жилищ, поддающихся реконструкции.

Выбор широких хронологических рамок в границах одной зоны диктовался стремлением рассмотреть различные конструктивные типы жилых построек - наземные каркасно-срубные, подземные срубно-пирамидальные и полуподземные каркасно-столбовые.

Хронологические рамки работы охватывают период от неолита до поздней бронзы (конец III - конец II тыс. до н.э.).

Цель исследования — создание реконструктивных моделей древних жилых сооружений эпохи неолита и бронзы Среднего Приобья и их экспериментальное исследование.

Задачи работы:

1. Формирование процедуры экспериментального исследования в домостроительстве в зависимости от задач и уровня эксперимента.

2. Создание типологии и конструктивно значимых элементов жилых сооружений неолита и бронзового века таежной зоны Среднего Приобья.

3. Анализ археологических источников с целью построения рабочих гипотез.

4. Изучение и экспериментальное тестирование приемов и способов возведения различных деталей конструкций жилищ.

5. Исследование эффективности работы бронзовых орудий труда при сооружении жилищ.

6. Сопоставление экспериментальных моделей с археологическими и этнографическими источниками.

Источники. В качестве археологических источников для создания натуральных реконструктивных моделей в работе использованы материалы неолитического поселения Чилимка V (материалы раскопок И.Г. Глушкова), неолитического поселения Кирип-Вис-Юган (материалы раскопок В.М. Морозова), самусьского поселения Крохалевка I (материалы раскопок И.Г. Глушкова), кротовского поселения Саранин II (материалы раскопок И.Г. Глушкова), позднебронзового поселения Чилимка VIII (материалы раскопок И.Г. Глушкова).

Созданные реконструкции археологических источников могут исследоваться как реконструктивные модели, так как они наделены отраженными в источнике свойствами. Поэтому модель реконструированного археологического жилища рассматривается как экспериментальный источник, который сам служит предметом изучения. Особой категорией источников являются этноархеологи-ческие материалы. Их специфика заключается в том, что они включают в себя не сам этнографический объект, а выявленный, реконструированный технологический стереотип, проявляющийся в современных этнографических жилищах. Технологический стереотип выступает в роли стержневого ядра строительной традиции, в роли источника для определения связи «технология-человек-сырьё». Поэтому этноархеологический источник

привлекается как отдельная познавательная категория для реконструкции прошлой исторической действительности.

Таким образом, в настоящей диссертации понятие «источник» рассматривается трояко: как источник археологический, экспериментальный и этноархеологический.

Методика. В процессе теоретической и практической работы применялись разные методы исследования и экспериментирования. Изучение методик стало предметом особого исследования, которое изложено в отдельной главе.

Практическая значимость. Результаты данной работы могут быть использованы при написании обобщающих работ по археологической методике и спецкурсов, учебных пособий для школьных и вузовских археологических и краеведческих кружков. Результаты настоящей диссертации могут быть использованы для музеефикации - создания музеев под открытым небом. В качестве первого опыта в этом направлении несколько экспериментальных работ с последующей музеефикацией было выполнено на базе историко-культурного парка «Арантурские озера» (моделирование в натуральную величину неолитического жилища поселения Кирип-Вис-Юган и позднебронзового жилища поселения Чилимка VIII; возведение заплота; изготовление деревянной посуды с применением бронзовых орудий и огня).

Апробация. Некоторые итоги и результаты работы были изложены на научных конференциях в городах Иркутске, Красноярске, Томске, Тобольске, Тюмени, Барнауле. По теме диссертации опубликовано 7 статей и тезисов.

Приношу искреннюю благодарность за помощь, оказанную в оформлении работы Н.Ю. Адамовой, Т.Н. Глушковой, Т.М. Захожей, А.В. Кенигу, Т.Н. Собольниковой.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, табличного и иллюстративного приложений.

Основные понятия и термины экспериментального моделирования

Область археологического исследования развивается в рамках двух направлений - источниковедческого и реконструктивного. В особую группу выделяется теоретическое направление - гносеологические исследования, посвященные поиску строгих обоснований для основных категорий археологии (Захарук, 1976; Клейн, 1979 и др.).

Любое крупное археологическое исследование завершается этапом исторических реконструкций, основанных на изучении эмпирического материала. Только реконструкция «придает смысл изучению археологического материала, так как без нее добытый и обработанный археологический и сопровождающий его материал - не более чем груда «ископаемых фактов» (Черносвитов, 1989, с. 29).

Наиболее интенсивно уровень реконструкций проявляется в археолого-технологических исследованиях, так как понятие «технология» в археологии уже само по себе несет преимущественно реконструктивный смысл. Это то, что не проявляется в явном виде в археологических источниках и имеет смысл только после определенных процедур, направленных на реконструкцию приемов и способов создания вещей, объектов и т.д.

В связи с этим, реализация реконструктивного метода в исследованиях требует выполнения ряда условий и наличия в арсенале археолога ряда методов и приемов, позволяющих объяснить технологические признаки в археологических источниках. Формирование процедуры выполнения реконструкции -длительный процесс, имеющий свою историю. Современная наука уже оперирует многими методами, созданными и проверенными в многочисленных реконструкциях. Одним из наиболее перспективных методов в последние два десятилетия является метод экспериментального моделирования. В отечественной и зарубежной археологии уже обсуждались вопросы о роли и месте экспериментального метода в общей совокупности археологических методик (Коробкова, 1975; Шер, 1976; Гричан, Симаков, 1978).

В настоящее время трудно определить, когда появились первые методы экспериментальной археологии. По всей видимости, уже с момента появления археологии как науки следует начать отсчет и экспериментированию (Коробкова, 1978; Клейн, 1978; Jonson, 1978; Семенов 1957; Coles J., 1968).

Основы экспериментальной археологии закладывались еще в XIX столетии, когда шел процесс методического «поиска». Объяснения древних артефактов в конце девятнадцатого столетия - модельные (имитирующие) эксперименты проводились уже достаточно регулярно. В этот период, по выражению английского исследователя Г. Дэниэла, археология «повзрослела» (Daniel, 1952) и возможности эксперимента и его практическая ценность стали осознаваться исследователями более определенно (Warren, 1914; Городцов, 1927; Curwen, 1930; Griffin, Angell, 1935). Экспериментами стали заниматься во многих странах Европы и в Америке: Джон Эванс в Великобритании проводил сотни экспериментов с каменными орудиями (Evans, 1892); Нильсон в Дании (Nilsson, 1868); Л. Пфайфер В Германии (Pfeiffer, 1912); Кашинг и Мак-Гир в Соединенных штатах (Cushing, 1894; McGuire, 1894). Первые научные эксперименты были связаны с имитацией отдельных сторон технологии изготовления орудий труда и охоты. Задачи формулировались совершенно по-разному. Так, П. Лейн Фокс экспериментировал на археологических материалах, ставя своей целью не описание рабочих характеристик орудий, а выяснение функций, надежности и формального соответствия предметов их назначению. Большое количество экспериментальных исследований было направлено на реконструкцию технологии изготовления каменных орудий, обработку дерева, кости (Bordes, 1947; Crabtree, 1972; Kantman, 1970; McEwen, 1946). Существовали и отдельные Crabtree, 1972; Kantman, 1970; McEwen, 1946). Существовали и отдельные мастера, которые даже и не подозревали о своем вкладе в науку. В работе «Экспериментальная археология» Дж. Коулз приводит пример об Эдварде Симпсоне по прозвищу «Кремневый Джек», который в совершенстве освоил технику изготовления каменных орудий и занимался их продажей. Э. Симпсон был непревзойденным мастером кремневых орудий и не скрывал от своих друзей-ученых, что изготовит все, что от него требуют и за что платят. Его мастерство обработки камня и кремня никогда не было по достоинству оценено, а технику прямых ударов впоследствии никому не удалось превзойти (Coles J., 1979, p. 10). К экспериментам в этот период относились с недоверием, причем не только сторонние наблюдатели, но и сами экспериментаторы. Причиной тому послужил разный подход исследователей к процедуре реализации, а также процедура анализа результатов экспериментов. Эксперименты не имели прочной методологической базы и выполнялись на любительском уровне без разработки плана эксперимента, его этапов, описания результатов в связи с выдвинутой гипотезой (последняя также часто не формулировалась в экспериментальных работах). Поэтому выводы исследователей подвергались жесткой критике. Тем не менее, это не помешало археологии перейти на качественно новый уровень -реконструкции крупных археологических объектов, и это было «новой формой археологического эксперимента» (Малинова, Малина, 1988 с. 17). Исследователи пытались реконструировать не только технологию изготовления орудий труда, но и более крупные объекты прошлого: рвы, валы, жилища, поселения крепости и т. д. Так, в 1922 г. в Швейцарии моделируются поселения каменного и бронзового веков. В 1936 г. польские археологи сформулировали проблему моделирования образа жизни древнего человека, когда необходимо не только строить экспериментальные жилища, но и жить в них, рубить и обрабатывать деревья, отливать бронзовые орудия, возделывать землю, варить пищу и т. д. (Бискупинское городище). Это были первые попытки реализации так называемого тотального эксперимента. В 1956 г. впервые в мировой практике была сожжена модель древнего дома, с тем, чтобы выявить следы, оставляемые различными предметами после сожжения и проследить планиграфию сгоревшей конструкции (пассивный эксперимент). Примерно в это же время отечественный археолог С.А. Семенов проводит первые экспедиции по экспериментальной программе (Семенов, 1957, 1968).

В период с 1976 по 1980 гг. проводятся Международные конгрессы по проблемам экспериментальной археологии, что свидетельствует о бурном развитии этой области археологического исследования. Вместе с тем, как и другие науки, базирующиеся на идее реконструкции, экспериментальная археология не была застрахована от ошибок. Эксперимент - это не точное доказательство того, что было и как было на самом деле. Предназначение одной вещи с позиций создателей и современных исследователей может быть совершенно различным. Примером тому могут послужить сведения Я. Малина об экспериментах немецкого ученого Бурхарда Брентьеса с каменным рубилом. Б. Брентьес использовал его в качестве наральника для вспахивания земли, и был уверен, что так и было на самом деле, поскольку результаты опытов его вполне удовлетворили. Однако в Дании в это же время археологи рубили участок леса каменными топорами для создания «неолитического поля». Таким образом, орудием, типологически принадлежащем одному типу, выполняют совершенно разную работу, и, более того, в обоих случаях получается результат, по мнению экспериментаторов правильный и единственный.

Классификация и процедура экспериментов в отечественной изарубежной археологии

Таким образом, техническая сторона экспериментальной археологии была достаточно развита, чего нельзя сказать о слабой теоретико-процессуальной стороне дела.

Иначе обстоит дело в англо-американской «археологии действия». Еще в пятидесятых-шестидесятых годах нашего столетия здесь уже существовали целые «неолитические деревни», состоящие из пяти - десяти экспериментальных хижин и жилищ, обустроенных опять же экспериментальными предметами быта, орудиями и оружием. Более того, эти предметы использовались в процессе варианта «воссоздания» жизненного цикла: в жилищах жили, в экспериментальной посуде готовили и употребляли еду, экспериментальными орудиями разделывали добычу, убитую экспериментальным оружием. Так, в 1956-1958 гг. Х.О. Хансен предпринял реконструкцию неолитического жилища Ш-го тыс. до н. э. В ходе эксперимента были зафиксированы затраты времени, труда и т.д. (Hansen, 1961, 1962). Много круглых жилищ железного века были смоделированы в Британии (Reynolds, 1978).

В англо-американской и западноевропейской археологии на этот период приходится «пик» экспериментальных реконструкций, поэтому уже в это время появилось множество теоретических обоснований этой сферы деятельности в археологии, развивается методологическое и процессуальное направление, цель которого - вычленить и упорядочить эксперименты по видам, целям и категориям.

Как уже отмечалось, Р. Эшер одним из первых дал методологически обоснованную классификацию экспериментам. Он разбил эксперименты по типам, каждый из которых преследует определенную цель и следует, как правило, за предыдущим. Особое значение Р. Эшер придавал так называемому имитирующему (имитативному, подражательному) эксперименту. Наряду с имитирующим, Роберт Эшер выделяет еще несколько типов экспериментов: мысленный, оценивающий, сравнительный. Мысленный эксперимент (предшествующий раскопкам, оперирование мысленными моделями). Любому типу эксперимента предшествует построение идеальной, воображаемой модели. Физическая, натуральная и даже условная модель не может быть создана, если ей не предшествует построение идеальной модели посредством мысленного эксперимента. В эксперименте идеальная модель не всегда является образом той вещи (предмета, объекта, процесса), которая воплотится в реалии. Она может иметь варианты, может их не иметь, но в итоге, реальная модель будет отличаться от идеальной. Идеальная модель - это своего рода заготовка, «болванка», которая, пройдя ряд последовательных этапов, трансформируется в натуральную, физическую модель.

Ценность мысленного эксперимента так же состоит в его экстраполяцион-ной, интерпретирующей функциях и функции научного предвидения. Мысленный эксперимент начинается с планирования модели на основе данных источника, в связи с этим возрастает доля субъективного фактора как ни в каком другом типе археологического эксперимента. Однако свобода субъективизма может лимитироваться тем, что мысленная модель строится на ранее проведенных натуральных экспериментах. Как правило, в процессе экспериментирования реализуется несколько мысленных моделей, и образы объекта становятся строительным материалом на последующих уровнях экспериментального тестирования.

Оценивающий эксперимент, устанавливающий принадлежность определенных объектов к продуктам человеческой или природной деятельности.

Сравнительный эксперимент, сравнивающий методы раскопок для выявления их эффективности.

По определению Роберта Эшера, имитирующий эксперимент - это операции, при которых материи придают форму или придают форму и используют в виде моделирования прошлого.

Имитирующий эксперимент представляет собой общее понятие всех физических экспериментов, связанных с натуральным моделированием. В современной экспериментальной археологии он стал базовым и послужил основой для выделения модельного, технологического и тотального (см. ниже). Но на сегодняшний день он занимает промежуточное место между технологическим и тотальным типами экспериментов. Дело в том, что он предполагает не только создание модели древнего объекта, но и включение в контекст эксперимента элементов моделирования процессов древности. В связи с этим, имитирующий эксперимент, наряду с тотальным, тесно связан с этноархеологическим, а именно с поведенческим экспериментом.

Как и эксперименты сегодняшнего дня, так и первые опыты, имитирующий эксперимент вызывал восклицания и критику, поэтому Р. Эшер назвал его «краеугольным камнем экспериментальной археологии». Ввиду критики имитирующего эксперимента (Moorehead, 1936; Ray, 1937; Fenenga, 1953), о его важности лучше всего судить по результатам, вносящими вклад в решение проблем, для которых имеются археологические данные и которыми чаще всего оперируют археологи.

Вместе с тем, «представление о прошлом» нельзя превратить в твердое заключение даже проводя сотни экспериментов, так как никакой модельный имитирующий эксперимент нельзя назвать историческим. В истории эксперименты невозможны. Любой археологический эксперимент будет только одним из многих, и превращать его в достоверный «стопроцентный» образец древности вряд ли возможно.

Точно и кратко выразил свое мнение Дж. Коулз по поводу этой проблемы: «Традиционно используя слово «реконструкция», мы не должны забывать, что результаты - это приближение к тому, что могло быть, но что не было» (Coles J., 1979, с. 37). Современные исследователи проецируют схему Р. Эшера на различные типы эксперимента.

Источниковый обзор поселений и жилищ эпохи неолита и бронзы таежной зоны Зауралья и Нижнего Приобья

Городище Чилимка XIII находится на расстоянии примерно 5 км от устья реки Чилимка вверх по течению реки на правом ее берегу. Памятник представляет собой площадку, огороженную рвом глубиной 30 - 60 см и шириной 2,5 м. (рис. 42 - 1). Ров ориентирован по линии север-юг, запад-восток, образуя прямой угол. При этом с западной и с северной стороны он фиксируется отчетливо, на восток и северо-восток площадка понижается и начинается болото. Длина рва, ориентированного на север - 30 м, на восток - 25 м. Таким образом, площадь памятника равна 1050 кв. м. В юго-западной части памятника обнаружена одна жилищная впадина восьмеркообразной формы глубиной до 30 см и размером 6Х 14 м. На поверхности она фиксируется слабо. Судя по нивелировочным отметкам, прослеживается слабая обваловка.

На жилищной впадине был разбит раскоп площадью 160 кв. м., ориентированный по линии С-Ю. Жилище имело форму вытянутого прямоугольника с закругленными углами с северной части и с четким прямым углом в южной (рис. 43 - 1). По центральной оси жилища располагалось очажное пятно овальной формы, размерами IX 1,5 м, заполнение которого представляет собой песок бурого цвета.

Таким образом, жилище памятника Чилимка XIII имеет подпрямоуголь-ную форму и размеры 12X6,5 м с одним очагом в центре. Судя по наличию столбовых ямок, оно было каркасно-столбовой конструкции.

Памятник Чилимка XIX находится на правом берегу реки Чилимка на расстоянии примерно 900 м от поселения Чилимка I на север. Она располагается на краю очень пологой невысокой террасы и представляет собой 2 жилищные впадины, на одной из которых был заложен раскоп. Впадина хорошо заметна на поверхности, ее размеры 8X9X0,6 м. Жилище имело подквадратную форму и коридорообразный выход (рис. 44 - 1). Площадь его составляет 36 кв. м. Средняя глубина жилища от дневной поверхности 0,65 м, причем в центре она чуть-чуть глубже (до 0,7 м). Вход, ориентированный по линии север-юг, расположен в юго-восточном углу жилища. Очаг фиксировался в центре жилища. Мощность прокала составляла 22 см при размерах 1X0,25 м.

Поселение Чилимка XX находится на расстоянии примерно 200 м от поселения Чилимка XIX на правом берегу реки. Оно располагается в сосновом бору на высокой террасе (4-5 м). Поселение представлено одной жилищной впадиной размерами 7,5Х 8 м и глубиной 50 см.

На уровне пола жилище в плане приобрело округлую форму диаметром 6,2 м (рис. 44 - 2). Очажное пятно располагается в центре жилища и имеет размеры 0,95X0,75 м. Заполнение жилища- песок ярко-желтого цвета с различного рода темными коричневыми включениями. Наблюдаются неровности пола жилища. Вдоль стен котлована был обнаружен ряд столбовых ямок, расположенным по кругу, в связи с чем, можно предположить каркасно-столбовую конструкцию сооружения.

Поселение Чилимка XXI находится на правом берегу реки Чилимка на расстоянии, примерно 1,5 км от устья реки Чилимка. Памятник располагается на невысокой террасе в 150 м от ее кромки. Поселение представлено одной жилищной впадиной размером 9Х 10 м и глубиной 50-60 см (перепад высот составляет 52-64 см). Впадина задернована и очень залесена по периметру. Именно поэтому ее восточная часть не вся была захвачена раскопом, площадь которого составила 8X11м.

Жилище имело подквадратную в плане форму и коридорообразный вход (рис. 45 - 2). Практически в центре жилища располагался очаг (0,75X0,5 м). Рядом с ним сплошным слоем залегали многочисленные мелкие фрагменты керамики. Жилищное пятно имело в плане почти правильную подквадратную форму. Пол жилища характеризуется наличием большого прокала, занимающего всю центральную часть жилища. Кроме этого, около границы сооружения наблюдались разнообразные разводы бурого цвета формы. Они возникли, вероятно, в результате действия огня и, следовательно, можно предположить, что сооружение погибло в результате пожара, хотя других свидетельств этого (например, скопления углей) не обнаружено. В связи с этим можно предположить, что пожаром было уничтожено уже отчасти разрушенное, т.е. заброшен 104

ное жилище. Стены жилища параллельны и перпендикулярны друг другу. Столбовых ямок практически не обнаружено, вследствие этого, жилище имело, предположительно, срубную или каркасно-срубную конструкцию. Котлован жилища углублен на 0,2 - 0,3 м, причем центральная его часть глубже на 0,1 -0,15 м, что может объясняться вытоптанностью котлована в процессе жизнедеятельности людей. В целом, глубина жилища от дневной поверхности составляет 0,5-0,7 м.

Поселение Чилимка XXII находится на правом берегу реки Чилимка в 2,5 км от устья вверх по реке. Оно располагается на невысокой, пологой террасе в 100 м от ее кромки и примерно в 100 м от поселения Чилимка XXI на юг. Поселение представлено одной жилищной впадиной размерами 8X9 м и глубиной 0,2 - 0,3 м.

Жилище Чилимка XXII на уровне 0,25 - 0,3 м от дневной поверхности представляло собой пятно подквадратной формы размерами 7Х 7 м (рис. 45 - 1). В южной части жилища со стороны реки находился вход. Его размеры IX 1,5 м. В центре жилища, напротив входа, находился очаг размером 0,75Х 1 м и мощностью около 0,1 - 0,12 м, почти вертикальной прямоугольной формы. Котлован жилища был слегка углублен в материк на 10 - 15 см. Наиболее глубокой частью жилища являлась предвходовая часть, которая глубже общего уровня пола на 10 - 15 см.

Экспериментальная технология обработки древесины бронзовыми орудиями

Периодически, по мере истлевания углей, их заменяют. Поскольку ствол свежесрубленный, то древесина самостоятельно не тлеет, но во избежание сквозного прогорания, стенки изготавливаемой лодки смачиваются водой (рис. 139). После выжига внутреннего пространства лодки, оно очищается от углей, и лодка «доводится» металлическими орудиями. Ее вновь обрабатывают снаружи, делая стенки и днище тоньше. Это один из важнейших моментов, влияющих на функциональные характеристики лодки. Очень важно сбалансировать борта лодки, а также корму с носовой частью. Эта процедура усложняется еще и тем, что очень трудно «выдержать» одинаково тонкую толщину стенок-бортов, и в то же время не прорубить насквозь. Именно поэтому экспериментальный образец остался со значительной толщиной бортов - около 4 см.

Затем в лодку заливается горячая вода для распаривания древесины. Об этой необходимой процедуре свидетельствуют этнографические данные. Так, селькупы, по данным А.В. Кенига (устное сообщение) заливали горячую уху для длительного удерживания температуры. Такой прием известен и у аборигенов Америки. В частности Дж. Коулз свидетельствует, что индейцы так же используют огонь и воду для изготовления каноэ: «применяли огонь и воду, кипящую от горячих камней, клинья подпорки и черпаки, и в результате превращали толстое бревно в долбленную лодку» (Coles, 1979, р. 16). После распаривания (1 - 2 часа) у лодки постепенно с помощью распорок различной длины раздвигают борта. В эксперименте борта были разведены на 30 см и закреплены двумя распорками. Длина лодки около 200 см, ширина в самом широком месте 55 см. Время, затраченное на выжигание - 20,5 часов.

Этнографический материал свидетельствует о том, что ханты и селькупы изготавливают очень легкие лодки со стенками около 1 см. Равномерная толщина стенок и днища - это очень существенный фактор, влияющий на степень разведения бортов без растрескивания, во-первых, и остойчивости лодки на воде, во-вторых. Равномерная масса с двух сторон обеспечивает правильный баланс, и исключает вероятность опрокидывания на один из бортов. Поэтому одинаковая толщина бортов лодки способом выборки древесины, по этнографическим данным, достигалась специальными деревянными гвоздями одинаковой длины, которые вбивались в 4 - 5 рядов по параллельному сечению лодки. «Гвозди» служили маркерами при выборке древесины. При выжигании использование такого приема невозможно. Поэтому, по всей видимости, лодки, изготовленной таким способом, имели определенные качества - остойчивость на воде. Этнографические лодки имеют очень плохую остойчивость. Легкость «облоска» (причина неустойчивости) имеет положительное качество - на нем можно плавать против достаточно сильного течения (рис. 140), что на тяжелой лодке с использованием мускульной силы одного-двух человек невозможно. Еще одно преимущество небольшого веса этнографических облосков - возможность транспортировки по суше силами одного человека. По этнографическим наблюдениям автора, аборигены никогда не проделывают путь исключительно по воде, если есть возможность его сократить. В таёжных северных условиях небольшие реки имеют зигзагообразное русло, и за многие годы аборигены выработали наиболее короткие маршруты к местам назначения, проводя путевое время как по суше, так и по воде.

Таким образом, облосок для аборигена должен сочетать в себе качества, позволяющие быстро преодолевать водные преграды, вмещать необходимый набор вещей, провианта, добычи и т.д.

Экспериментальный образец долбленной лодки также был выполнен С. А. Семеновым в 1967 году. Лодка была изготовлена нефритовым теслом за 10 дней при восьми часовой поочередной работы двух человек (Семенов, 1978, с. 72).

Выжиганием были изготовлены еще несколько предметов. В 1992 выжиганием была изготовлена ступка. Следует отметить, что никаким другим способом, кроме как выжиганием, такие изделия изготовить в древности было невозможно. Ступка из сухого ствола сосны с помощью мехов была выжжена за пять часов. Ее емкость -1,8 литра.

Кроме изготовления предметов хозяйственно-бытового назначения и средств передвижения, огонь может быть применен для заготовки леса. Извест 179 но, что заготовка леса - одно из трудоемких занятий, необходимых при строительстве жилищ. Однако, эту процедуру можно существенно облегчить, если использовать огонь для пережигания стволов деревьев. Экспериментами, проводившимися И.Г. Глушковым совместно с Е.М. Беспрозванным в экспериментальной экспедиции на оз. Арантур, установлено, что для пережигания сырой сосны диаметром 19 см требуется 2 часа 40 минут, сухой сосны диаметром 11 см - 1 час 10 минут. Процесс пережигания заключается в том, что вокруг ствола раскладывается небольшой, постоянно поддерживаемый огонь. Постепенно, за счет крупных углей, древесина ствола обгорает, а угли счищаются заостренной палочкой. В ветренную погоду при направленном огне процесс пережигания ствола ускоряется. Подросток, не затрачивая особых усилий, может поддержи вать небольшой огонь вокруг 10-15 стволов одновременно. Таким образом, два - три подростка за два с половиной часа могут свалить 30 - 45 деревьев до 20 см в диаметре. Это значительно сокращает время, затрачиваемое на заготовку леса, а также сокращает затраты физической энергии. Таким образом, экспериментальные исследования с применением орудий из камня, бронзы, а также с применением огня позволяют составить более подробное представление о методах и приемах, применявшихся древними жителями территории Западной Сибири, что, в свою очередь, вносит ощутимый вклад в реконструкцию палеохозяйственной сферы эпох неолита - бронзы.