Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Источники и методика изучения кровельной черепицы 23
1.1. Источники 23
1.2. Методика изучения кровельной черепицы. Черепица как объект исследования 36
ГЛАВА 2. Черепица чжурчжэней Приморья, ее классификация и стандартизация 54
2.1. Классификация 54
2.2. Стандартизация 104
2.3. Морфология черепицы. Проблема датирования 110
ГЛАВА 3. Изображения на черепице 114
3.1. Черепичный декор 114
3.2. Знаки на черепице 144
ГЛАВА 4. Технология изготовления 147
ГЛАВА 5. Место чжурчжэньской черепицы в ряду средневековых кровельных строительных материалов из Приморья 200
Заключение 223
Список сокращений 228
Список источников и литературы
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Восточная кровельная черепица (черепица китайского типа) как категория археологического инвентаря часто встречается в регионе Центральной и Восточной Азии. Ареал ее распространения, в основном, совпадает с обширной территорией Китая, Монголии, Кореи и Японии. На территории России находки древней и средневековой черепицы имеются в Южной Сибири, Бурятии, Забайкалье, Приамурье и Приморье, что является следствием вхождения данных областей в зону государственных образований.
Коллекции черепицы на территории Приморья были собраны еще в дореволюционный период при освоении края. Начиная с 1954 г., т.е. с началом активного и целенаправленного изучения средневековых памятников, одной из наиболее часто встречающихся категорий находок является керамическая кровельная черепица.
Приоритетность изучения кровельной черепицы обусловлена, в первую очередь, высокой степенью ее информативности как источника. Черепица является архитектурной деталью и строительным материалом. С помощью ее анализа можно производить архитектурные реконструкции. Ценность черепицы также определяется возможностью ее изучения в связи с исследованием различных сторон керамического производства, например, таких, как история и динамика развития, техника и технология. Находки кровельной черепицы являются важным показателем уровня развития городской культуры. Они свидетельствуют о монументализации построек, что является одним из признаков города как социокультурного организма.
Обращение к данному материалу позволяет решить вопросы эволюции дальневосточной архитектуры, установить хронологические рамки, в которых
существовала та или иная группа археологических памятников, а также определить одновременные постройки в пределах одного и того же памятника.
Степень изученности проблемы. Кровельная черепица чжурчжэньских памятников до сих пор не привлекала к себе должного внимания и еще никогда не являлась объектом углубленного исследования. Кроме нескольких небольших публикаций, в которых чжурчжэньская черепица часто рассматривается с дискриптивных позиций, нет ничего, что освещало бы этот вопрос.
Чрезвычайно ценными в этом плане работами являются статьи СВ. Киселева, посвященные истории восточной (китайской) черепицы, опубликованные в 1959 и 1960 гг. В них были отражены материалы, добытые в результате археологических экспедиций, а также изучения музейных коллекций памятников Южной Сибири, Дальнего Востока, Забайкалья, Монголии и Китая. Исследователем разбираются вопросы классификации китайской черепицы, выделяются типичные формы и орнаменты, характерные для того или иного исторического периода, с помощью выделения которых можно датировать памятники. Принцип изложения материала - хронологический, от эпохи Чжоу до XIV в. Здесь же вкратце рассмотрены уже известные тогда материалы раскопок бохайских и чжурчжэньских памятников. На сегодняшний день работы СВ. Киселева представляют большой интерес, и их можно по праву назвать классическими [Киселев СВ., 1959а, с. 159-178; Киселев СВ., 1960, с. 311-316].
Другое, не менее важное исследование в этой области, имеющее обобщающий характер, принадлежит Э.В. Шавкунову. Статья под названием «К вопросу о датировке средневековых памятников Приморья» вышла в 1960 г. В ней автор анализирует черепицу, найденную не только на чжурчжэньских, но и на бохайских памятниках края. Как пишет исследователь, такое внимание к кровельной черепице отнюдь не случайно, поскольку она является дополнительным источником, своеобразным индикатором, необходимым для датирования средневековых памятников. Чжурчжэньская черепица была обнаружена к тому времени на Западно-Уссурийском, Южно-Уссурийском и
Николаевском городищах. Учтены были также материалы коллекций черепицы, обнаруженной Ф.Ф. Буссе на территории современного г. Уссурийска. По мнению автора, она представлена значительно разнообразней, чем бохайская. Особое значение приобретает изучение орнамента, представленного на черепице. В частности, он разбирает и сравнивает зооморфные изображения, найденные на Западно-Уссурийском и Николаевском городищах. В заключении Э.В. Шавкунов приходит к выводу, что черепица обоих исторических периодов (бохайского и чжурчжэньского) отличается друг от друга прежде всего своей орнаментацией. Как справедливо отмечает исследователь, имеются также и другие отличия - характерные признаки. Как было подмечено, это, в первую очередь, присутствие отогнутого под углом бортика на нижней карнизной черепице чжурчжэней, различные способы присоединения концевых дисков к верхней черепице у бохайской и чжурчжэньской черепицы, а также существование у чжурчжэней подтреу-гольных завершений верхней черепицы [Шавкунов Э.В., 1960, с. 183-193].
Имеются также и другие работы этого исследователя, в которых важное место отведено чжурчжэньской черепице [Шавкунов Э.В., 1966а, с. 286-296]. Декору, его семантике и истокам посвящена еще одна статья [Шавкунов Э.В., 1996а, с. 121-130]. Любопытное заключение было сделано исследователем в монографии, посвященной различным сторонам жизни чжурчжэньского этноса [Шавкунов Э.В., 1990]. По мнению автора, обнаруженные на Западно-Уссурийском городище диски с зооморфным изображением более всего схожи с рисунками на дисках киданьской черепицы. Последнее обстоятельство позволило ему выдвинуть предположение о киданьском происхождении этого городища [Шавкунов Э.В., 1990, с. 61].
В некоторой степени продолжением изысканий Э.В. Шавкунова можно считать статью Ю.В. Аргудяевой, изданную также несколько десятилетий назад [Аргудяева Ю.В., 1964, с. 106-113]. Статья посвящена чжурчжэньской черепице, обнаруженной в районе г. Уссурийска, на Краснояровском и Западно-Уссурийском городищах, на поселении левого берега р. Суйфун во время
археологической разведки 1960 г. Исследование носит описательный характер: представлены основные типы обнаруженной черепицы и ее декор. Значение этой работы нельзя переоценить, так как она содержит невосполнимые сведения о черепице из ныне полностью погибших памятников: Западно-Уссурийского городища и поселении левого берега р. Суйфун (р. Раздольной).
Нельзя не упомянуть небольшую статью М.В. Воробьева, посвященную публикации находок Краснояровского городища [Воробьев М.В., 1967, с. 430-435]. Некоторое внимание было уделено и найденной при раскопках дворцового здания № 6 кровельной черепице. В частности, произведена классификация обнаруженного материала, дано лаконичное описание черепичных орнаментов.
Еще одна работа посвящена анализу черепицы Майского городища, расположенного в Ханкайском районе. Автор исследования А.Л. Ивлиев приводит классификацию, рассматривает орнаменты вышеуказанного памятника, а также, что очень важно, делает попытку разработать периодизацию чжурчжэньской черепицы [Ивлиев А.Л., 1987]. За основу исследователь берет угол отгиба широкого края нижней карнизной черепицы-отлива. Он изучил и сопоставил отливы нижней карнизной черепицы из Шайгинского, Николаевского, Краснояровского, Майского, Западно-Уссурийского городищ, поселения левого берега р. Суйфун и др. в Приморье, а также некоторых памятников в Маньчжурии и пришел к следующим выводам. По мнению исследователя, существенным датирующим признаком является угол отгиба отлива, который, в свою очередь, зависит от величины угла взлета крыши. Так, для Х- начала XII в. угол отгиба равен 88° - 106°, а для второй половины XII- начала XIII в. близок к 118° - 140° [Ивлиев А.Л., 1987, с. 117].
В монографическом исследовании Н.Г. Артемьевой «Домостроительство чжурчжэней Приморья (ХП-ХШ вв.)», в разделе, посвященном общественно-административным постройкам, рассматривается и чжурчжэньская черепица, обнаруженная на Шайгинском, Николаевском, Краснояровском, Западно-Уссурийском и Южно-Уссурийском городищах. Исследователь приводит классификацию, основанную на функциональном подходе, т.е. выделяет
верхнюю и нижнюю черепицу, а также стандарты последней. Нижняя черепица по оформлению широкого края, по мнению автора, подразделяется на неорнаментированную, с орнаментированным торцовым краем (с «палечными оттисками») и с концевым козырьковым отливом, также орнаментированным. Исследователем также были обобщены данные по орнаментике чжурчжэньской черепицы, обнаруженные на вышеперечисленных памятниках. Всего выделено 15 видов орнамента на нижней карнизной черепице и два вида на верхней. Относительно характера изображений на концевых дисках исследователь считает их зооморфными, хотя и не отрицает присутствие антропоморфных черт [Артемьева Н.Г., 1998, с. 52-56]. В одной из публикаций Н.Г. Артемьевой приводится краткая реконструкция техники и технологии изготовления черепицы [Артемьева Н.Г., 1988, с. 89-91], описание конструкции найденных в с. Сергеевке печей для обжига черепицы [Артемьева Н.Г., 1998, с. 52-56]. Отдельно публикуются данные, касающиеся черепицы, обнаруженной на Краснояровском городище [Артемьева Н.Г., 2001, с. 159-162; Артемьева Н.Г., 2001а, с. 93-96].
В исследованиях Н.Н. Забелиной рассматриваются в основном результаты работы ДВАЭ на территории г. Уссурийска в 1955-1960 гг. [напр., Забелина Н., 1955, с. 273-280]. Огромной заслугой является детальная каталогизация многочисленных уссурийских памятников периода средневековья, при этом использованы данные археологических раскопок и разведок, которые были соотнесены и проанализированы совместно с материалами письменных источников [Забелина Н.Н., 1960а, с. 374-390]. В каждой из этих публикаций имеются упоминания и о многочисленных находках строительных материалов и кровельной черепицы, обнаруженных на территории г. Уссурийска. В статье «Из области средневекового искусства Дальнего Востока» Н.Н. Забелина рассматривает изображение антропоморфного, по ее мнению, существа на концевом диске верхней карнизной черепицы, обнаруженного на Суйфунском памятнике. Здесь исследователь пытается решить вопрос датировки данного памятника.
Сопоставляя найденное изображение на диске с аналогичными рисунками, обнаруженными в странах Восточной и Центральной Азии, Н.Н. Забелина приходит к выводу, что данный рисунок наиболее близок к изображениям драконов послетанской эпохи [Забелина Н.Н., 1960, с. 214-224].
Источниковедческой работой, представляющей огромный интерес, является монография А.З. Фёдорова. В ней автор рассматривает археологические памятники, расположенные на территории современного г. Уссурийска и в его окрестностях. В работе рассматриваются вопросы средневековой истории начиная с III в. н.э., основанные на изучении летописных материалов. Особое внимание уделяется описаниям остатков Южно-Уссурийского, Западно-Уссурийского и Краснояровского городищ. Монография снабжена подробной картой. Большое значение придается А.З. Фёдоровым изучению строительных материалов, найденных на вышеупомянутых уссурийских памятниках [Фёдоров А.З., 1916].
Некоторым вопросам производства черепицы посвящена публикация материалов раскопок печей для обжига кровельной черепицы Ю.М.Васильева [Васильев Ю.М., 1995, с. 256-257]. В публикации приводится краткое описание найденных печей и их характеристика. Наиболее полно этот вопрос был реконструирован в статье СМ. Тупикиной [Тупикина СМ., 2003, с. 347-350]. По мнению исследователя, изготовление строительной керамики, носившее у чжурчжэней специализированный характер, являлось вторым крупным направлением в керамическом производстве.
Большую группу исследований представляют собой работы, посвященные изучению бохайской кровельной черепицы, состояние изученности которой, надо сказать, несколько лучше чжурчжэньской. Дело в том, что на территории Приморья в настоящий момент раскопано четыре буддийских храма (Копытинский, Абрикосовский, Корсаковский, Борисовский) и один храмовый комплекс (Краскинское городище). Объекты датированы в основном благодаря находкам кровельной черепицы. В последнее время черепица этих памятников изучается с самых различных
позиций [Артемьева Н.Г., 1998а; Болдин В.И., Ивлиев А.Л., 1984; Болдин В.И., 1993; Гельман Е.И., 2003; Гельман Е.И., 2003а; Медведев В.Е., 1998]. Наш интерес к результатам этих исследований объясняется необходимостью выявления особенностей чжурчжэньской черепицы по сравнению с более ранней, обнаруженной на одной и той же территории в Приморье. Остановимся подробно на наиболее значимых работах.
О черепице, найденной при раскопках Копытинского и Абрикосовского храмов (Уссурийский район), написано довольно много. Первые сведения о черепице из этих памятников содержатся в уже упомянутой статье Э.В. Шавкунова «О датировке...» [Шавкунов Э.В., 1960], также в специальной статье «Бохайские памятники в Приморье» [Шавкунов Э.В., 1964] и в обобщающем монографическом труде [Шавкунов Э.В., 1968]. В этих публикациях имеются сведения по основным типам найденной к тому времени кровельной черепицы. Особо разбираются вопросы, касающиеся классификации черепицы и ее декора. Благодаря этим исследованиям удалось установить, что некоторое количество кровельной черепицы Копытинского храма после его гибели была утилизирована, в результате чего часть ее была использована при сооружении расположенного поблизости кровли Абрикосовского храма [Шавкунов Э.В., 1968, с. 91]. Здесь же в качестве аналогии приводятся публикации черепицы, найденной при раскопках Верхней столицы Бохая, - Лунцюаньфу, расположенной в районе г. Дунцзинчэна уезда Нинъань провинции Хэйлунцзян КНР.
Результаты раскопок Дунцзинчэна изложены в работах отечественных и зарубежных археологов [Окладников А.П., 1957, с. 198-214; Поносов В.В., 1939; T ung-Ching-Cheng, 1939; Excavation of a Palace..., 2000, p. 13-21; Excavation of the Nothern Gate..., 2000, p. 4-12; Воробьев M.B., 1994, с. 126-129 и др.]. В этих публикациях нашла отражение и найденная на памятнике кровельная черепица.
Первые сведения о некоторых типах черепицы Борисовского храма были изложены в статье А.П. Окладникова [Окладников А.П., 1975, с. 49, рис. 1]. Главным итогом раскопок, произведенных на памятнике, явилась работа
обобщающего характера В.Е. Медведева. Подробно и детально исследователь рассматривает и черепицу, обнаруженную на памятнике. Классификация черепицы произведена «по месту расположения на крыше, а значит, и по форме». Особенно ценно то, что автор проанализировал форму, орнамент, размеры черепицы и вместе с этим обобщил аналогичный материал по ранее известным в Приморье памятникам [Медведев В.Е., 1998, с. 437]. Результат анализа материалов из бохайских храмов в Приморье, их различие позволило В.Е. Медведеву высказать предположение о разном возрасте бохайских кумирен, найденных на территории Приморья [Медведев В.Е., 1998, с. 437-438].
В 90-е гг. XX в. исследования Копытинского и Абрикосовского храмов были продолжены, в результате получены дополнительные сведения, касающиеся вопросов классификации и орнаментации обнаруженной черепицы. В это же время были произведены раскопки Корсаковского храма, расположенного также в Уссурийском районе, недалеко от вышеупомянутых памятников [Шавкунов Э.В., 1995, с. 103-107; Шавкунов Э.В., 1994, с. 105-110; Раскопка памятников ..., 1994].
В 1996 г. Э.В. Шавкуновым была опубликована статья «Декор бохайской кровельной черепицы», где рассматриваются орнаментальные композиции на дисках верхней и торцах нижней карнизной черепицы. Автор разработал общую классификацию декора черепицы для известных памятников Бохая, расположенных на территории Приморья, Кореи и Китая. К сожалению, кроме одного изображения, орнаменты на дисках из Краскинского городища не были учтены в работе. В заключительной части своего исследования Э.В. Шавкунов делает вывод о широкой географии распространения декора в виде различных вариантов розетки лотоса на концевых дисках верхней карнизной черепицы и отмечает определенные влияния когуреской орнаментации на изображения бохайских концевых дисков [Шавкунов Э.В., 1996, с. 127-144].
О черепице, обнаруженной при археологических исследованиях храмового комплекса на Краскинском городище (X в.) в Хасанском районе Приморского края, существует несколько работ, имеющих, как правило, информационный характер. Серия статей В.И. Болдина посвящена раскопкам
на памятнике, в них есть сведения, посвященные кровельной черепице, найденной в разные годы [Болдин В.И., 1987; Болдин В.И., 1993 и др.].
Одной из последних обобщающих работ по Краскинскому храмовому комплексу явилась коллективная статья, опубликованная в сборнике «Обозрение результатов полевых и лабораторных исследований археологов и этнографов в 1994-1996 гг.» [Болдин В.И., Ивлиев А.Л., Никитин Ю.Г., Артемьева Н.Г., Гельман Е.И., Лещенко Н.В., 2000, с. 149-152]. В ней приводятся итоги исследования храмового комплекса, публикуются наиболее интересные и важные находки. Среди них- кровельная черепица, обнаруженная при раскопках храма, павильона и храмовой оградки.
Несколько исследований рассматривают вопросы изучения техники и технологии изготовления кровельной черепицы. Огромный интерес для нас представляет одна из первых работ в этой области - статья В.И. Болдина и А.Л. Ивлиева «Черепичное производство в Бохае», выполненная на материалах раскопок черепичной печи Краскинского городища [Болдин В.И., Ивлиев А.Л., 1984]. В первой части статьи анализируется черепица, обнаруженная на памятнике, дается ее классификация, кратко рассматриваются орнаментальные композиции. В статье также приводится характеристика найденной там же, на тот момент единственной печи для обжига черепицы. Вторая часть работы посвящена реконструкции производства черепицы: процессам ее формовки, декорирования и обжига. Для этого авторами был привлечен перевод с китайского языка трактата XVII в. «Тяньгун кайу».
Другой не менее ценной работой, является статья Е.И. Гельман, посвященная применению петрографического метода при изучении строительной керамики Краскинского городища, в том числе и кровельной черепицы. Результатом исследования стало установление автором статьи температурного режима обжига черепицы, выявление рецептуры формовочных масс и т.д. [Гельман Е.И., Болдин В.И., Залищак Б.Л., 1998, с. 103-106].
Еще одна из работ этого же исследователя под названием «Признаки развития черепичного производства в Бохае» [Гельман Е.И., 2003] являет собой
изучение визуально определенных условий обжига черепиц, а также размера оттисков ткани на ее внутренней поверхности. Для этого, в частности, исследователем была разработана «четырехступенчатая шкала оценки плотности переплетения ткани», что на примере сопоставления черепицы, найденной на различных строительных объектах в разных горизонтах и печах, позволило автору сделать вывод о специализированном характере и непрерывном развитии черепичного производства в обозначенный период [Гельман Е.И., 2003, с. 318-324].
Ряд публикаций посвящен публикации печей для обжига кровельной черепицы, обнаруженных на Краскинском городище [Болдин В.И., 2003; Boldin V., Nikitin Yu., 1999, p. 338-346].
Одной из работ, опубликованных в последнее время, является статья Е.В. Асташенковой и В.И. Болдина, в которой рассматриваются орнаменты на концевых дисках верхней карнизной черепицы Краскинского городища [Асташенкова Е.В., Болдин В.И., 2004]. Авторы описывают изображения на дисках, найденные при раскопках храмового комплекса памятника, выделяют разновидности декора, соотносят их с изображениями, найденными при раскопках Верхней столицы Бохая, расположенной вблизи г. Дунцзинчэна. По мнению авторов, их декор и декор на дисках краскинских верхних черепиц схож, но полностью не повторяется. В работе приводится таблица распределения находок тех или иных дисков с различными типами орнамента в разных горизонтах и строительных объектах. Важной заслугой исследователей явилось введение в научный оборот данных, касающихся хронологии распространения тех или иных видов орнамента на дисках для различных строительных объектов Краскинского городища [Асташенкова Е.В., Болдин В.И., 2004, с. 128-129, табл. 1]. Последнее обстоятельство позволяет выявить круг одновременных построек на данном памятнике.
Н.Г. Артемьева посвятила статью изучению бохайских культовых сооружений. В работе были сведены воедино данные разных лет исследований Копытинского, Абрикосовского, Корсаковского, Борисовского храмов и
Краскинского храмового комплекса [Артемьева Н.Г., 1998а, с. 174-192]. Она анализирует черепицу, обнаруженную на этих памятниках, с позиций единой классификации для всего имеющегося в наличии материала, а также рассматривает орнаментацию на карнизных черепицах. Несколько ранее часть этого материала вошла в коллективную монографию «Государство Бохай (698-926 гг.) и племена Дальнего Востока России» [1994, с. 81-91].
Особый интерес представляют собой исследования, связанные с изучением средневековых киданьских и монгольских городов, расположенных на территории Тувы, Забайкалья, а также Монголии [Кузнецов А.К., 1925; Кызласов Л.Р., 1959, с. 66-80; Киселев СВ., 1959, с. 107-119; Пэрлээ X., 1962, с. 55-62; Пэрлээ X., 1957, с. 43-53]. Материалы, полученные в результате изучения этих памятников, чрезвычайно близки находкам из чжурчжэньских городищ Приморья, что не раз отмечалось в литературе. Особенно близкие аналогии обнаруживают материалы Николаевского городища и некоторых уссурийских памятников. Итогом этих исследований явилась изданная в 1965 г. коллективная монография «Древнемонгольские города», посвященная различным аспектам материальной культуры [Древнемонгольские города, 1965]. В монографии особое внимание уделено архитектуре и строительным материалам найденных сооружений, в том числе и черепице из хирхиринскої о дворца, дён-терекских зданий, дворца Угэдэя в Каракоруме и дворцового комплекса в Кондуйском городке [Киселев СВ., 1965, с. 23-59; Киселев СВ., 1965а; с. 316-322; Кызласов Л.Р., 1965, с. 59-117]. Результаты произведенных исследований показали высокий уровень строительного ремесла, развивавшегося в Монголии [Древнемонгольские города, 1965, с. 12]. По мнению СВ. Киселева, специально изучавшего строительные материалы, обнаруженные в Каракоруме, с одной стороны, черепица находит аналогии найденной в древнемонгольских городах XIII в. - Хирихиринском городище и Дён-Тереке, а с другой - чрезвычайно близка черепице, найденной на чжурчжэньких памятниках [Киселев СВ., 1965а, с. 322].
Продолжением данного направления стал ряд исследований В.Е. Войтова, СВ. Данилова и А.Р. Артемьева [Войтов В.Е., 1981, с. 41-59; Данилов СВ., 1992, с. 136-143; Артемьев А.Р., 2003, с. 86-88 и др.]. Статья В.Е. Войтова представляет большой интерес. В ней автор рассматривает черепицу и строительные материалы, обнаруженные при раскопках средневековых памятников Центральной Монголии от VIII до XVI-XVII вв. Исследователь приводит классификацию черепицы, ее размеры, подробно останавливается на ее декоре, частично разбирает технику изготовления, производит реконструкцию крыши одного из обнаруженных строительных объектов. В заключении исследователь отмечает, что «археологическое изучение такого массового материала, как кирпичи, черепица, и других строительных материалов открывает широкие перспективы для воссоздания истории градостроительства у народов, издавна считавшихся кочевыми» [Войтов В.Е., 1981, с. 41-59].
Как публикация материалов написана статья СВ. Данилова, посвященная результатам археологического изучения двух сооружений, расположенных в Западном Забайкалье - Сутайской усадьбы и Нарсатуйского памятника. Крыши зданий обоих памятников покрыты черепицей. Первый из них обнаружен и раскопан в 1953 г. А.П. Окладниковым и датирован XI-XII вв. Раскопки, производившиеся в 1986 г., показали, что материалы обоих памятников, а также Кара-Корума, Дён-Терека и Кондуйского дворца полностью идентичны друг другу, датируются эпохой расцвета Монгольского государства, т.е. XIII-XIV вв. Несмотря на то, что полный анализ черепицы произведен не был, СВ. Данилов упоминает, что она нескольких типов, которые различаются между собой размерами и степенью вогнутости. На вогнутой стороне черепица имеет оттиски грубой ткани [Данилов СВ., 1992, с. 136-143].
Работы А.Р. Артемьева посвящены анализу результатов археологических исследований памятников эпох Юань и Мин: Хирхиринского городища (город Есунгу), Кондуйского городка, поселения в пади Олестуй в Забайкалье, а также Тырского утеса на Амуре [Артемьев А.Р., 2001а, с. 253-256; Артемьев А.Р.,
2003, с. 86-88; Артемьев А.Р., 2004, с. 83-94 и др.]. В работах исследователь описывает и кровельную черепицу, найденную при раскопках.
Довольно часто находки черепицы публикуют в числе прочего археологического материала. В этом случае исследователи просто упоминают ее функциональное назначение и размеры [напр., Кожемяко П.Н., 1959; Кызласов Л.Р., 1975, с. 178-191; Худяков Ю.С., 1990, с. 84-89; Войтов В.Е., 1986, с. 74-89], либо устанавливают культурную принадлежность черепицы [Бернштам А.Н., 1949, с. 377, 382; Евтюхова Л.А., 1954, с. 201; Пугаченкова Г.А., 1958, с. 351-358; Федоров-Давыдов Г.А., 2001, с. 187; Чуйская долина, 1950, с. 13, 30, 54 и др.].
Некоторые аспекты, связанные с черепицей и историей архитектуры получили свое освещение в многочисленных исследованиях, в которых рассматриваются общие и частные вопросы истории архитектуры стран Восточной и Центральной Азии: Китая, Монголии, Кореи и Японии. Наиболее общей работой в этом плане является «Всеобщая история архитектуры» [Всеобщая история архитектуры, 1971].
Довольно полно изучена история архитектуры Китая. Ценными исследованиями в этой области являются работы Е.А. Ащепкова, Лян Сычена, Б.П. Денике, Н.М. Кюнера и др. [Ащепков Е.А., 1956; Лян Сы Чен, 1953, с. 22-30; Денике Б.П., 1935; Кюнер Н.В., 1909 и др.].
История архитектуры Кореи в общих чертах изложена в работах О.Н. Глухаревой, М.В. Воробьева, В.Д. Тяна, Л.К. Абрамова, Р.Ш. Джарылгасиновой и др. [Глухарева О.Н., 1982; Воробьев М.В., 1961; Воробьев М.В., 2002; Тян В.Д., 2001; Джарылгасинова Р.Ш., 1972а и др.].
Статья Г.З. Лазарева посвящена сравнительной характеристике развития архитектуры Китая и Японии [Лазарев Г.З., 1972, с. 104-111]. Объектом исследования в статье явилось выделение общих и особенных черт в архитектуре каждой из стран, что позволило выявить закономерности их влияния друг на друга. Автор пишет, что в Японии кровли из черепицы получили свое распространение в VI - VIII вв. с началом строительства
буддийских храмов. Однако в отличие от Китая в Японии сократилось количество украшений в кровле: «...почти исчезли фигуры мифических воинов, зверей и птиц на нижней части ребер скатов» [Лазарев Г.З., 1972, с. 108].
Важно отметить, что исследование черепицы активно ведется на уровне глубокого анализа материала в сопредельных регионах Восточной Азии -Корее и Японии [Shinji Yamazaki, 2000 и др.], однако их результаты для нас малодоступны. Китайские ученые за редким исключением ограничиваются лишь лаконичными публикациями материалов раскопок, уделяя некоторое внимание и найденной черепице [Excavation of the Architectural..., 1988 и др.].
Большой интерес представляет собой работа японского исследователя Такэсимы Такуити [Takeshima Takuichi, 1970-1972]. Им опубликована «История строительной техники», на основе анализа работы китайского архитектора Ли Минчжуна «Формы и методы строительства» («Ин цзао фа-ши»), написанной в начале XII в. Исследование состоит из полутора десятков глав, три из которых посвящены черепице и другим керамическим строительным деталям. Глава XI называется «Черепичные работы» и содержит сведения о главных принципах устройства черепичных крыш, классификацию черепицы, необходимых материалах и работах. Особое значение придается устройству конька крыши (гребня), его украшению, материалам и работе, нужным для его устройства [Takeshima Takuichi, 1972, p. 173-260]. Глава XV посвящена вопросам производства кирпича и кровельной черепицы, в том числе и глазурованной, а также проблемам обжига, сооружению печей и т.д. [Takeshima Takuichi, 1972, p. 557-594].
В плане методики работы огромный интерес представляют исследования, посвященные находкам причерноморской античной и средневековой кровельной черепицы и ее анализу, классификации, ассортименту, стандартизации, условиям обнаружения, реконструкции применения и т. д. [напр., Брашинский И.Б., 1964, с. 285-313; Шелов Д.Б., 1954, с. 119-130;
Мерперт И.Я., 1951, с. 33-38; Ветштейн Р.И., 1975, с. 173-177; Гайдукевич В.Ф., 1934 и др.].
Ценный опыт по изучению размерной стандартизации синопской черепицы был получен И.Б. Брашинским [Брашинский И.Б., 1977, с. 33-38]. Было установлено, что античная черепица изготавливалась исходя из строгих требований размерной стандартности. При ее изготовлении применялась аттическая система линейных мер с учётом возможной усушки и усадки полуфабриката [Брашинский И.Б., 1977, с. 36-37].
Некоторые из этих исследований посвящены вопросам изучения техники и технологии изготовления кровельной черепицы и исходного глиняного сырья с помощью методов естественных наук: петрографического, химического, спектрального и т.д. [Богданова-Березовская И.В., Наумов Д.В., Ковнурко Г.М., 1964, с. 314-317; Круг О.Ю., Четвериков С.Д., 1961, с. 34-44].
В 1966 г. вышла коллективная монография, посвященная изучению античных керамических строительных материалов, в том числе и черепицы, обнаруженной на памятниках в Причерноморье - Боспора, Херсонеса, Фанагории и др. Первая часть монографии дает описание обжигательных устройств - печей, найденных в большом количестве. Во втором разделе разбираются находки, сделанные на территории различных причерноморских городов, разрабатывается классификация, приводятся различные системы устройства черепичной крыши, ее локальные отличия, орнаментация, способы декорирования и т.д. [Керамическое производство и античные строительные материалы, 1966].
Рассматривая вопросы техники и технологии изготовления черепицы, появилась необходимость обратиться к опыту современного производства керамических строительных и архитектурных материалов, в том числе и кровельной черепицы. В работах подробно рассматриваются вопросы выбора сырья, технологии изготовления и обжига [Мороз И.И., 1980; Госин Н.Я., 1971; Воробьев В.А., 1973; Нагибин Г.В., 1975; Лиокумович Л.М., 1964, с. 114-123,
Марков Л.А., 1954; Гинцбург В.П., 1983; Справочник по производству строительной керамики, 1962 и др.].
С целью установления возможных источников сырья для производства черепицы были привлечены данные региональной геологии [Ступаченко П.П., Коренбаум B.C., Свинников И.Н., 1965, с. 66-77, с. 97; Геология СССР, 1974, с. 108-114; Объяснительная записка..., 1987, с. 7-8; с. 68-70; Месторождения нерудного сырья..., 1998, с. 97-117 и др.].
Таким образом, как показал историографический обзор, до настоящего времени кровельная черепица являлась в основном индикатором для периодизации двух средневековых культур, памятники которых расположены на территории Приморья, - бохайской и чжурчжэньскои. При этом исследователи ограничивались лишь описанием ее внешних проявлений (декор и морфология). Разработана предварительная классификация кровельной черепицы. Предприняты попытки охарактеризовать черепичный декор. Технологические характеристики черепицы всегда оставались за рамками таких исследований.
Цель исследования. Целью диссертации является всестороннее изучение черепицы чжурчжэней Приморья и ее историко-культурная интерпретация.
Поставленная цель обусловила следующие задачи исследования.
1. Определить и систематизировать характеристики морфологии, декора, технологии изготовления, а также размерные параметры чжурчжэньскои черепицы.
2. Разработать классификацию и установить ассортимент чжурчжэньскои черепицы.
3. Реконструировать технико-технологические традиции производства черепицы.
4. Проанализировать комплексы кровельной черепицы как источника информации по проблемам хронологии, культурных связей, архитектурных
традиций, развития производительных сил чжурчжэней Приморья (XII-XIII вв.).
Объектом для исследования послужила керамическая кровельная черепица, обнаруженная на чжурчжэньских памятниках в Приморье. Изучение декоративных скульптурных украшений кровли не вошло в настоящее исследование.
Предметом исследования явилось изучение ассортимента обнаруженной черепицы, ее формы и декора, анализ техники и технологии изготовления и другие вопросы.
Территориальные и хронологические рамки исследования. Диссертация построена на анализе кровельной черепицы, обнаруженной в ходе, изучения чжурчжэньских памятников в Приморье. Памятники датированы XII-первой третью XIII в. и отнесены ко времени существования империи Цзинь (1115-1234 г.) и государства Восточное Ся (1215-1233 г.).
Источниковая база. В работе проанализированы материалы из 18 чжурчжэньских памятников (рис. 1), обнаруженные в период с 1954 по 2003 г. включительно и отдельные находки черепицы. Источником для исследования послужили материалы исследований Краснояровского, Западно-Уссурийского, Южно-Уссурийского, Николаевского, Шайгинского, Ананьевского, Скалистого, Майского, Екатериновского, Новонежинского, Чугуевского городищ, а также памятников Суйфунского, Новоникольского, «Мыс обрывистый», «Суворовский лагерь», поселений Осиновского и Добропольевского и Сергеевских черепичных печей.
Наряду с этим были привлечены коллекции кровельной черепицы, собранные Ф.Ф. Буссе (1885 г.) и А.З. Фёдоровым (1914-1916 г.) на территории современного г. Уссурийска.
Использованные в диссертации материалы рассредоточены в фондах музея археологии и этнологии Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Приморского государственного объединённого музея им. В.К. Арсеньева (г. Владивосток), Государственного
музея Дальнего Востока им. Н.И. Гродекова (г. Хабаровск), в фондах Института археологии и этнографии СО РАН (г. Новосибирск), в музее археологии и этнографии Дальневосточного госуниверситета (г. Владивосток).
В работе использованы данные, представленные в полевых отчетах об археологических исследованиях на территории Приморского края и публикациях. В качестве аналогий привлечены опубликованные материалы раскопок бохайских памятников в Приморье, а также средневековых памятников сопредельных территорий Восточной и Центральной Азии, Южной Сибири и Забайкалья.
Методология исследования базируется на принципах архитектурной археологии, одним из аспектов которой является изучение строительных материалов. Развитие идей архитектурной археологии получило отражение в работах Н.Н. Воронина, П.А. Раппопорта, Г.А. Пугаченковой и многих других исследователей [Воронин Н.Н., 1954; Раппопорт П.А., 1994; Пугаченкова Г.А., 1982]. Основные положения архитектурной археологии заключаются в исследовании памятника «...во всем многообразии его связей и проявлений, в неразрывном сочетании собственно архитектурного аспекта с историко-археологическим и искусствоведческим» [Раппопорт П.А., 1982, с. 7]. Ведущим принципом архитектурной археологии является исследование архитектурных остатков как некоего развивающегося во времени организма [Пугаченкова Г.А., 1982, с. 26].
Проблемы диссертационного исследования рассматривались в трех направлениях. Первое направление заключалось в изучении кровельной черепицы как архитектурной детали и строительного материала; второе предполагало рассмотрение черепицы в качестве продукта керамического производства; третье связано с изучением черепицы как предмета декоративно-прикладного искусства. Таким образом, представленное исследование предполагает комплексный подход, совмещающий различные направления и методы исследования, что позволяет наиболее полно раскрыть источниковедческий потенциал данной категории материальной культуры.
Методы исследования. Для решения поставленных задач были привлечены методы археологической классификации и типологии, археологической стратиграфии и планиграфии, количественно-статистический и сравнительно-исторический методы, а также метод картографирования, метод аналогий, петрографический анализ и анализ физических свойств изделий (анализ на водопоглощение).
Новизна исследования. В первую очередь, в научный оборот введены неопубликованные материалы хорошо изученных памятников и данные раскопок последних лет. В работе обобщен и систематизирован накопленный материал, выявлены условия и места обнаружения кровельной черепицы, предложена и апробирована методика ее исследования. Произведена классификация черепицы по месту расположения на крыше, установлен ее ассортимент и системы (типы) черепичных покрытий крыш, рассмотрен черепичный декор и знаки на черепице, изучена технология изготовления, охарактеризована сырьевая база, намечены производственные центры по изготовлению кровельной черепицы. Произведен сравнительный анализ черепицы бохайских и чжурчжэньских памятников.
Практическая значимость работы. Материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке учебных курсов для вузов исторических, архитектурных и строительных специальностей. Данные представленного исследования применимы при каталогизации музейных коллекций, подготовке экспозиций и экскурсий, а также для различного рода исторических реконструкций. Предложенная методика исследования с известной долей корректировки может быть применена для изучения кровельной черепицы сопредельных территорий и культур.
Апробация результатов исследования. Основные выводы диссертации в виде докладов были заслушаны на заседаниях сектора археологии средневековых городов Приморья (XII-XIII вв.), XXXVIII региональной археолого-этнографической студенческой конференции, посвященной 90 летию акад. А.П. Окладникова (г. Улан-Удэ), VIII конференции молодых историков (г. Владивосток), а также опубликованы в виде статей и тезисов.
Структура работы. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы и архивных материалов, а также приложения в виде альбома с иллюстративными материалами и таблицами.
Благодарности. Пользуясь случаем, автор выражает огромную признательность своему научному руководителю к.и.н., ст.н.с. Н.Г. Артемьевой за внимание и заботу, а также исследователям-медиевистам Института истории, археологии и этнографии НДВ ДВО РАН В.А. Хореву, к.и.н. А.Л. Ивлиеву, Т.А. Васильевой, к.и.н. Ю.М. Васильеву и к.и.н. В.Э. Шавкунову за помощь, консультации и предоставленную возможность работы с ранее не опубликованными материалами. Хочется выразить особую благодарность д.и.н. И.С. Жущиховской и к.и.н. СМ. Тупикиной за консультации по вопросам керамического производства, а также всем сотрудникам Сектора археологии средневековых городов Приморья (ХИ-ХШ вв.). В работе использованы фотографии и рисунки, выполненные Л.А. Карака, М.В. Соболевой, Л.П. Ходзевич, Л.Н. Гусевой, за что автор также выражает им огромную благодарность.
Источники
Источником для настоящей работы о кровельной черепице ХП-ХШ вв. послужили материалы, полученные в результате исследований чжурчжэньских памятников в Приморье. Большое количество интересующего нас материала дают городища, в течение ряда лет подвергшиеся планомерным стационарным раскопкам, а также подъемный материал и коллекции черепицы, собранные на территории современного г. Уссурийска. Многие из этих памятников были датированы именно благодаря находкам кровельной черепицы. К сожалению, степень их изученности неравномерна. На некоторых из них раскопаны постройки колоннадного типа под черепичной крышей, на других ее находки ограничены сборами. Длительное временя объектами полевого изучения являлись жилища. Внутренние города с колоннадными зданиями под черепичной крышей оставались за рамками этих исследований.
Краснояровское городище расположено в Уссурийском районе Приморского края, в 4 км южнее г. Уссурийска, на правом берегу р. Суйфуна (ныне р. Раздольная). Городище занимает высокий горный утес и полностью вписано в рельеф местности. По классификации памятников принадлежит к горным городищам; площадь 180 га, оно обнесено высоким земляным валом, общая протяженность которого достигает 7 км, высота 2-6 м. В западной части города расположен редут в виде четырехугольной земляной обваловки, размером 20-30 м. Также на территории городища располагаются еще три обвалованных участка. Два из них в северо-восточной стороне площадью 1 и 1,2 га полностью уничтожены сельскими огородами. Третий Внутренний город находится в юго-восточной части городища. Площадь его 35 га, высота валов достигает 3-5 м. Вся территория Внутреннего города испещрена множеством терассовидных площадок, на которых находились здания колоннаднои конструкции под черепичной крышей.
Городище всегда притягивало внимание исследователей. В 1868 г. памятник обследовал геолог и географ И.А. Лопатин, в том же году его осмотрел его Н.М. Пржевальский. В 1870-1871 гг. памятник посетил П. Кафаров. В 1889 г. городище подробно описывал и снял на план Л.А. Крапоткин. В 1915 г. городище изучал А.З. Фёдоров.
В 1953 г., с образованием Дальневосточной археологической экспедиции под руководством А.П. Окладникова начался новый этап в исследовании городища [Окладников А.П., 1955, с. 114-115; Воробьев М.В., 1967, с. 430-435]. Были исследованы остатки трёх построек под черепичной крышей и трех жилищ. В 1983-1985 гг. раскопки продолжил В.А. Хорев [Хорев В.А., Никитин Ю.Г., 1985, с. 108-109]. Во все годы исследований самой распространенной категорией находок на городище была кровельная черепица.
В 1995 г. систематические археологические исследования на Краснояровском городище продолжены сотрудниками Института истории, археологии и этнографии НДВ ДВО РАН Н.Г. Артемьевой и В.А. Хоревым, в результате чего было установлено, что Краснояровское городище является многослойным памятником, датированным чжурчжэньским временем. «Первоначально на месте, где располагается Внутренний город, был построен город-крепость, прикрывавший доступ в долину, где находились два чжурчжэньских долинных городища - Южно-Уссурийское и Западно-Уссурийское городища. Причем крепость существовала до 1215 г., то есть до образования государства Восточное Ся. После прихода Пусяня Ванну и учреждения на этом месте нового города, старый был перестроен. Его территория превратилась во Внутренний город, вокруг которого был возведен новый, очень больших размеров по сравнению с другими средневековыми крепостями, город» [Артемьева Н.Г., 2000, с. 148-149].
В пользу отнесения Краснояровского городища к столице свидетельствуют огромная площадь памятника, специфическая планировка Внутреннего города, где находились здания колоннадного типа под черепичной крышей, а также эпиграфические находки, датированные 1222 и 1230 гг. [Артемьева Н.Г., 2003а, с. 202], т.е. временем Восточного Ся.
Исследования произведены в трех районах Внутреннего города, в результате чего были раскопаны в общей сложности 12 построек под черепичной крышей.
Стратиграфия памятника. На городище во Внутреннем городе обнаружены два строительных горизонта. Нижний горизонт почти всегда содержит жилища с остатками отопительной системы. К верхнему строительному горизонту определенно принадлежат все постройки под черепичной крышей, раскопанные в 1997-2003 гг.
Нижний горизонт с остатками кровельной черепицы фиксируется слабо. В частности, черепица была обнаружена в заполнении платформы, яме и отходящей от нее канавке, располагавшихся севернее здания №6, также являвшегося постройкой верхнего горизонта. Найденная черепица не принадлежит к кровле конкретного строительного объекта.
К нижнему горизонту относится также постройка, исследованная на памятнике в 1983-1985 гг. Раскопанное здание располагалось частично под «более поздним жилищем верхнего горизонта» [Хорев В.А., Никитин Ю.Г., 1985, с. 109].
Южно-Уссурийское городище расположено на территории современного г. Уссурийска, в его южной части; в настоящее время в результате активно ведущейся хозяйственной деятельности оно почти полностью разрушено. По классификации памятников городище относится к долинным. Памятник неправильной четырехугольной формы, полностью вписан в рельеф местности. Юго-восточный и юго-западные валы шли по изгибам старого русла р. Суйфуна (р. Раздольной). По современным подсчетам, площадь городища составляла 100 га. Судя по сохранившимся в литературе описаниям, высота земляных валов, с двух сторон окружающих городище, некогда местами достигала 6 м [ Артемьева Н.Г., А-2001, л. 65].
Изучение города проводилось уже с середины XIX в. исследователями И. Лопатиным, П. Кафаровым, Ф. Буссе и А.З. Федоровым. Последний составил подробную карту памятника и провел разведочные раскопки.
Классификация
Черепица, собранная на чжурчжэньских памятниках, отличается разнообразием форм. Основная масса черепиц, обнаруженная при археологических исследованиях, в качестве подъемного материала, а затем собранная в коллекциях, представлена во фрагментарном состоянии, последнее обстоятельство не всегда позволяет определить ее точные размеры и форму.
Принцип изложения материала в главе - по территориальному расположению памятников (см. рис. 1) и значимости коллекций. Так, в первую очередь рассматриваются материалы из памятников, расположенных на территории и вблизи г. Уссурийска. Это Краснояровское, Южно-Уссурийское городища, поселение левого берега р. Суйфун, Западно-Уссурийское городище, Новоникольский памятник, коллекции Ф.Ф. Буссе и А.З. Фёдорова, Добропольевское поселение, памятник «Суворовский лагерь». Затем излагается материал, обнаруженный на Шайгинском и Николаевском городищах, в с. Сергеевке, т.е. в Партизанском районе Приморского края. Далее идет описание остальных коллекций черепицы по их значимости.
Краснояровское городище. Во все годы исследований на городище наиболее массовой категорией находок является кровельная черепица (табл. 1). Согласно нашей классификации по месту расположения на крыше обнаруженная черепица представлена следующим образом:
Нижняя основная черепица. Является самой многочисленной на памятнике и составляет более 99% от общего количества находок черепицы. Размеры нижних основных черепиц: длина 30-44 см, ширина узкого края 16 23 см, ширина широкого края 20-28 см. Толщина черепицы 1,5-2,5 см , иногда достигает 3 см (рис. 10: 1, 11-14; табл. 2).
Верхняя основная черепица представлена двумя вариантами.
Вариант а. Верхняя основная черепица без хвостовика. Обнаружена на городище в незначительном количестве (рис. 10:2, 3). Длина сохранившихся изделий соответствует 27 и 33 см, ширина верхнего и нижнего краев 15, 16 и 20 см, толщина 2-3 см [Артемьева Н.Г., А-2002, л. 41]. Параметры черепицы наиболее полно представлены в табл. 13.
Вариант б. Верхняя основная черепица с хвостовиком (рис. 10: 4,5; 15-21). Размеры верхних черепиц из Краснояровского городища составили: длина 32-34 см, ширина верхнего края 15,5 -18,4 см, ширина нижнего 15,5-17,8 см, толщина 0,8-2,5 см. Хвостовики по оформлению гладкие. Размеры хвостовиков: высота 1-3,5 см, ширина 10-15 см, толщина черепиц 1-2,5 см (рис. 9-15) (табл. 4, 14). Только в 1995 г. на городище в качестве подъемного материала был найден фрагмент хвостовика ребристой формы (рис. 22).
Нижняя карнизная черепица с пешечными оттисками по низшему широкому краю (рис. 23-25), как правило, сохранилась во фрагментарном виде. Приведем параметры двух археологически целых экземпляров: 1) длина 32,5 см, ширина узкого края 21см, ширина широкого- 26 см, толщина черепицы до 2 см. 2) Длина черепицы 27 см, ширина узкого края 18 см, ширина широкого - 23,5 см, толщина черепицы 1,8 см (табл. 5).
Нижняя карнизная черепица представлена также черепицей с орнаментированным отливом (рис. 10: 6-8). Находки ее составили 315 образцов , что составляет более 50% от общего числа черепицы, собранной в коллекции.
Нижняя карнизная черепица с орнаментированным отливом разделена по декору на группы (табл. 3):
Группа 1. Растительный орнамент (15%) (рис. 27-28, 29:2, 30). Он состоит из нескольких отпечатков штампа в виде нескольких облаковидных ростков с тремя листьями - бутонами. На городище обнаружена только одна целая черепица с таким орнаментом. Остальные сохранились фрагментарно. Длина черепицы 35,2 см, ширина узкого края 20,3 см, широкого- 23 см. Толщина черепицы 1,8 см. Ширина отлива 3 см, толщина 1,1 см.
Группа 2. «Косая сетка» (21%) (рис. 31-37, 38:2, 41:2, 3). Сетка рельефная, нанесена оттиском штампа на весь отлив одновременно. Рисунок педставляет собой перекрещивающиеся между собой косые линии. Иногда посередине отлива проходит еще одна рельефная полоса, разделяющая сетку пополам (рис. 30). В некототорых случаях «косая сетка» заключена между двумя рельефными или вдавленными полосками.
На городище обнаружено два целых экземпляра:
1) длина черепицы 35,3 см, ширина узкого края 23 см, ширина широкого края 26 см. Толщина черепицы 1,9-2 см. Ширина отлива 3,4 см, толщина 1,6 см.
2) длина черепицы 33,5 см, ширина узкого края 20 см, сохранившаяся ширина широкого 22 см, толщина черепицы 1,6-2,3 см. Параметры отлива следующие: ширина 3,5 см, толщина 1,7.
Группа 3. Ромбовидно-кружковый (1,2%). Черепица с таким декором на отливе собрана во фрагментарном виде (рис. 39). Орнамент рельефный, нанесен оттиском одного штампа, состоит из нескольких повторяющихся элементов. В центре композиции расположена полусфера, вокруг нее в форме несоединенных сторон ромба - полоски в 2-3 ряда. Сохранившиеся параметры черепиц следующие: толщина черепицы 1,5-1,6 см, ширина отливов 3,8-4 см, толщина 1,3-1,8 см.
Группа 4. «Елочка»- довольно условное название. Представлена немногочисленной, но очень разнообразной группой декоров, доля которых составила 4,1% от всего числа нижней карнизной черепицы с орнаментированным отливом.
Черепичный декор
Декор чжурчжэньской черепицы в той или иной степени рассматривался в работах СВ. Киселева, Н.Н.Забелиной, Ю.В. Аргудяевой, М.В. Воробьева, Э.В. Шавкунова, А.Л. Ивлиева и Н.Г. Артемьевой [Киселев СВ., 1959а, с. 159-179; Забелина Н.Н., 1960, с. 214-224; Аргудяева Ю.В., 1964, с. 106-113; Воробьёв М.В., 1967, с. 430-435; Ивлиев А.Л., 1987, с. 109-119; Шавкунов Э.В., 1966а, с. 174-193; Шавкунов Э.В., 1996а, с. 121-130; Артемьева Н.Г., 1998, с. 52-56]. Как правило, его изучение сводилось к описанию, некоторому обобщению и раскрытию смыслового значения подобных изображений. За последние десятилетия был накоплен обширный материал, который позволяет еще раз обратиться к характеристике орнамента, а также требует нового обобщения и интерпретации.
В связи с тем, что речь в данном разделе пойдет об изобразительных характеристиках черепицы, приведем разъяснение некоторых, наиболее часто употребляемых понятий и терминов, широко распространенных в отечественной литературе.
Под декором понимаются «художественные средства организации архитектурной поверхности, которые, не вытекая прямо из функциональных и конструктивных требований сооружения, как бы привносятся извне, апплицируются на уже «готовую» поверхность с целью ее украшения» [ПопадюкС, 1991, с. 104].
Орнамент — «узор, состоящий из ритмически упорядоченных элементов, ... связан с поверхностью, которую он украшает и зрительно организует, ... выявляет или акцентирует архитекторику предмета, на который он нанесен» [Популярная художественная энциклопедия, 1986, с.85-86].
Орнаментальный мотив— повторяющаяся часть орнамента; элементы орнамента - составные части мотивов и их детали [Иванов СВ., 1963, с. 42].
Орнаментальное поле — поверхность черепицы, в пределах которой располагается орнамент.
Орнаментальный комплекс - совокупность различных признаков орнамента, характерных для определенной культуры и памятников [Иванов СВ., 1963, с. 42].
Декорированию подвергались отливы нижней карнизной черепицы, верхняя карнизная черепица украшалась концевым диском, полудиском (?), а также подтреугольным завершением. К большому сожалению, фрагментарность и плохое качество нанесения орнаментов на поверхности значительно помешало их прочтению.
Изображения на концевых дисках. Концевые диски верхней карнизной черепицы имеют круглую форму, изображения на них выполнены барельефом и, как правило, весьма схематичны.
Изображения на концевых дисках по рисунку делятся на три группы. I группа - зооморфные изображения. Обнаружены на Краснояровском, Западно-Уссурийском, Шайгинском, Николаевском, Майском городищах, а также на Суйфунском и Новоникольском памятниках, имеются в коллекции А.З. Федорова. II группа— условно-геометрические изображения. Обнаружены на Майском городище и в кургане под черепахой, раскопанном Ф.Ф. Буссе. III группа принадлежит растительным изображениям, которые были найдены на Краснояровском и на Западно-Уссурийском городище (согласно данным А.З. Фёдорова).
По способу оформления зооморфных изображений на дисках можно выделить следующие разновидности: 1) изображение показано в обрамлении жемчужника; 2) изображение обведено рельефным / контрельефным ободком;
3) изображение находится в самом центре диска, по кругу заглажено широкой полосой; 4) изображение оформлено без каких бы то ни было ограничений.
Изображения на концевых дисках каждого указанного выше памятника отличаются своеобразием, имеют свои индивидуальные черты и особенности, отличающие их от других.
Первое место по распространенности занимает группа дисков с зооморфным декором. По стилистическим признакам можно разделить на изображения.
Изображение 1 (рис. 185:1). Украшено жемчужником в виде тридцати круглых выпуклин-полусфер, заключенных между двумя рельефными линиями. Глаза у изображения круглые, на некоторых дисках у изображений просматриваются оформление их глазницами. Имеет широкие, лохматые брови, нависающую челку. Нос большой и широкий, переносица тонкая, маленьким выпуклым пятнышком, ноздри расширены. Уши пальметтовидные, завитками, показаны на разных уровнях. Пасть большая, оскаленная, верхняя губа раздвоена. Виден большой язык, а на некоторых изображениях просматриваются два верхних клыка. Также на некоторых изображениях на лбу сохранилась круглая выпуклость, Н.Н. Забелина трактует ее как буддийскую «урну» [Забелина Н.Н., 1960, с. 218]. К сожалению, сами диски изготовлены не очень качественно, что существенно мешает рассмотрению орнамента. Диски с такими изображениями обнаружены на Западно-Уссурийском городище, на Суйфунском памятнике, а также на юге г. Уссу-рийка, в районе Сахарного завода. Изображения на дисках этих памятников полностью тождественны друг другу и сделаны одной матрицей.
Изображение 1А обрамлено в широкий, заглаженный круг, рельефное (рис. 185:2). Брови лохматые, сросшиеся, с большой полусферой между ними (урна?). Нос крупный и короткий, с расширенными ноздрями, щеки выпуклые. Рот широкий, раскрытый не то в улыбке, не то в оскале. Губы тонкие, язык показан тонкой длинной полоской, идущей параллельно нижней губе. Зубы едва заметны. «Лицо» изображения как бы собрано в кучу, а линии носа, щек и верхней губы несколько выдаются вперед. Сам диск и, соответственно, изображение на нем, выполнены некачественно, сильно замыты. При внимательном рассмотрении становятся очевидны стилистические черты сходства с выше описанным изображением. Диск с таким изображением был обнаружен в единственном экземпляре на Краснояровском городище.
Изображение 2 имеет очень мелкие, порой едва различимые черты. Диски Новоникольского памятника и в коллекции А.З. Фёдорова сохранились фрагментарно. Изображения, представленные на дисках слабо рельефны, выполнены в единой манере.
Второе изображение также имеет мелкие, плохо различимые черты (рис. 185:3). Глаза переданы полусферами. Нос узкий и длинный, треугольной формы. Рот показан рельефным овалом, посередине его проходит тонкая линия. Под глазами и возле рта небольшие парные пятнышки лунницевидной формы, очевидно, передающие морщины (?). Борода и волосы рельефные.
У изображения (185:4) глаза маленькие, круглые, показаны двумя полусферами, близко расположены друг от друга. Брови срослись на переносице в одну линию с очень маленьким, подтреугольной формы носом. Рот показан тонкой горизонтальной линией. Судя по немногочисленным фрагментам, изображение имеет бороду, показанную длинными, тонкими полосками. Шерсть передана такими же полосками, показаны нисходящими, ими обрамлено все изображение.
Второе изображение выглядит гораздо злее и свирепее, чем первое и очень напоминает обезьяну. Обе личины показаны в обрамлении широкой заглаженной полосой.
Изображение 3 (рис. 185:5). Окаймлено рельефной полосой и ленточным ободком. Имеет сросшиеся на переносице крылообразные брови, круглые глаза, показанные полусферами, длинный фигурный и расширяющийся к низу нос, чуть приоткрытый рот, вниз от которого отходит борода в виде шести узких и длинных линий
Знаки на черепице
На Шайгинском городище были обнаружены два фрагмента черепицы с тамгообразными знаками (рис. 114). Находки были сделаны при раскопках здания колоннадного типа № 4, среди большого количества сильно фрагментированной нижней основной черепицы, некогда покрывавшей крышу постройки. Знаки были прочерчены до обжига, в верхней части черепицы, на ее внешней поверхности [Шавкунов Э.В., А-1975, л. 22]. Один из знаков на черепице (рис. 114: б), по определению к.и.н. А.Л. Ивлиева, является китайским иероглифом, и означает «дин», т.е. «гвоздь».
Здесь необходимо отметить, что знаки на керамических сосудах были довольно широко распространены у чжурчжэней Приморья и встречаются как на Шайгинском городище, так и на других памятниках. Знаки на сосудах [Тупикина СМ., 1996, с. 38-42; рис. 26] и черепице стилистически близки друг другу, но аналогий пока не имеют.
Знаки на чжурчжэньских бытовых предметах, как правило, не читаются. По мнению крупнейшего отечественного специалиста по чжурчжэньскому языку д.фил.н. A.M. Певнова, значение написанного невозможно понять. Некоторые знаки на бытовых предметах, найденные на чжурчжэньских памятниках в Приморье «сделаны не на чжурчжэньском языке, а возможно даже и не чжурчжэньским письмом» [Певнов A.M., 2004, с. 18-19].
Возможно, знаки являются метками ремесленников, производивших черепицу. Не исключено, что они могли означать какие-либо цифровые данные, например, номер партии изготовленной черепицы или определенное количество продукции. В Монголии, при раскопках ставки Чингисхана, также был обнаружен фрагмент черепицы со знаком на внешней поверхности, прочерченный до обжига. Знак написан персидским письмом и означает «два» [Avraga I, 2005, fig. 15:8, p. 79]. На Шайгинском городище был найден фрагмент кирпича, с чжурчжэньским знаком, обозначающем цифру «семь» [Шавкунов Э.В., А- 1969, табл. 2:10; Леньков В.Д., Овсянников Н.А., 1972, с. 157-158]. Так как знаки располагались на фрагментированной черепице, ее точное назначение неизвестно, учитывая смысл написанного («гвоздь»), можно предположить, что этот знак может означать конкретное место черепицы в кровле.
По данным китайских источников, знаки ставились только на верхней черепице, поскольку ее изготовление требовало больших навыков. Надписи на черепице, обнаруженной в Лояне, содержат имя хозяина мастерской, мастера-подрядчика, а также непосредственных ремесленников, которые её изготавливали [Крюков М.В., Малявин В.В., Софронов В.В., 1979, с. 123].
В качестве ближайших аналогий можно также привести один из тамгообразных знаков, который имеется на черепице более раннего, бохай-ского времени, обнаруженной при раскопках буддийского храмового комплекса на Краскинском городище (Хасанский район). Знак в виде китайского иероглифа прочерчен до обжига и однозначному прочтению также не поддается [Болдин В.И., Гельман Е.И., Ивлиев А.Л., Никитин Ю.Г., 2001, с. 88]. Многочисленные знаки на верхних и нижних черепицах, сделанные при помощи специальных клише, были найдены при раскопках Верхней столицы Бохая, расположенной в районе г. Дунцзинчэн, на территории Китая [см., напр., Людиншань юй бохайчжэнь, 1997, fig. 57, р. 99]. По мнению В.В. Поносова, эти знаки не являются китайскими иероглифами [Поносов В.В., 1939, с. 9].
По устному сообщению А.Л. Ивлиева, знаки на бохайской черепице изучались многими китайскими учеными. В настоящий момент общее мнение состоит в том, что это китайские иероглифы, но некоторые из них написаны с отклонением от общепринятых стандартов. Отдельные знаки вообще не идентифицируются с какими-либо китайскими иероглифами. Существует предположение, что такие знаки были придуманы самими бохайцами в дополнение к уже имеющимся китайским.
В настоящий момент знаки являются единственными в своем роде и впервые были встречены на чжурчжэньской черепице.